Текст книги "Знак снежного бога (СИ)"
Автор книги: Лина Элевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц)
На расстеленном матрасе Рэлико увидела свою подругу, кинулась было к ней – но коснуться не решилась. Жива, дышит ровно, спокойно… из-под одеяла кончик бинта проглядывает, белоснежный, значит, перевязывали недавно.
На глаза все равно слезы навернулись, но от осознания, что Арати и впрямь ничто не угрожает, стало полегче.
Пока Рэлико мыла руки, Радужка нашла ей на смену длинное простое платье – вроде тех, которые послушницы Анестеи носили. Не зеленый шелк, но оно и к лучшему! Рэлико переоделась и волосы переплела в тугую косу – вдруг придется перевязку делать, к примеру, а она замарашка замарашкой?
В отличие от Анихи, Радужка вызывала доверие и симпатию. Но после слов Ланежа о прежнем снежном боге, после слов Анихи, который не хотел его даже в свои чертоги впускать, она не могла не спросить. А разгневается богиня – быть по сему…
– Я прошу прощения, если мой вопрос невежлив… Но Анихи обмолвился, что Ланежа недолюбливают, и я так поняла, что это из-за прежнего снежного бога, – тихо начала она, едва Радужка закончила рассказывать об Арати и храме. – И вы… тоже его ненавидите?
На лице богини промелькнуло виноватое выражение, которое тут же перетекло в сочувственную улыбку.
– Ну что ты! Меньше слушай Анихи, он склонен, преследуя свои цели, иначе расставлять акценты, – Радужка почти материнским жестом погладила девушку по волосам. – Его никто не ненавидит, Рэлико. Многие опасаются, да, но наследие у него своеобразное, и мне трудно винить их, не стану скрывать. Видишь ли, у снежного бога сложная история. Ланеж немного не такой, как мы. Он… проникнут своей стихией, чувствует ее лучше любого из нас, – рассказывая, Радужка пристально смотрела на девушку, но ее внимание отчего-то не пугало и не вызывало опасений. – Это отличает Ланежа от других богов. Каждое его прикосновение пронизано стужей. Может, заметила, что он постоянно носит плотные перчатки? Это чтобы случайно не заморозить, не побить, не истребить.
Рэлико неожиданно улыбнулась. Ланеж сам об этом ей рассказал – о стуже, то есть. Значит, доверяет…
– Да, он добрый, – согласилась она. – Хоть и холодный.
Радужка удивленно посмотрела на нее. Она-то осторожно подбирала слова, боясь напугать девушку тем, что Ланеж остается средоточием стужи всегда – и вдруг такой вывод… Вот и как тут не растрогаться?!
– Не боишься его? – неуверенно уточнила она.
Рэлико покачала головой.
– Я видела от него только добро.
Радужка одарила ее улыбкой, в которой отчетливо сквозило облегчение.
– Я очень рада, что у Ланежа наконец появилась наликаэ, – тихо призналась она. – Было тяжело смотреть, как он мучается, не встречая родственной души, сомневается в себе, замыкается чем дальше, тем больше… Но теперь я понимаю, чем вызвана его неожиданная разговорчивость за последние несколько лет.
Рэлико улыбнулась. Приятно было это услышать.
Радужка погладила гостью по волосам, постаравшись не оставить перламутровых блесток, и ретировалась со словами:
– Если что-то нужно будет – не стесняйся и не мешкай, сразу приходи в малое святилище, я там буду.
Кто знает, что две богини могут обсуждать? Может, и впрямь ее саму… Пусть, ей не обидно. Главное – что Радужка об Арати от души заботится и на вопрос не рассердилась, и лгать не стала. Сама она Ланежа точно не боится, по разговору ясно было.
Рэлико вернулась к постели подруги, осторожно поцеловала ее в щеку, погладила по волосам и шепотом принялась рассказывать историю о весенних чертогах. Арати всегда любила сказки, может, ей хороший сон приснится? Такие сны тоже целительны.
Глава 12
Сачирэ не могла даже предположить, что наступит тот день, когда ее бог явится ей во
сне.
Его присутствие было несомненным, его сила вызывала богобоязненное благоговение, перед ним хотелось пасть ниц и не подыматься до тех пор, пока его рука не поддержит ее, разрешая встать…
Однако как она ни силилась разглядеть его, виделся лишь смутный темный силуэт на ослепительно алом фоне, от сияния которого даже во сне из глаз потекли слезы.
Только прядь серебряных волос мелькнула не хуже плети в этой странной, туманной тьме.
– Жрица, – пророкотал голос – во сне не каркающий и хриплый, а низкий и грозный, как рев лавин в горах.
– Мой бог, – не выдержав, она зажмурилась и низко поклонилась.
– Мы ждём не первый день, – мягкий укор, словно она виновата в том, что путь от срединных земель такой дальний. – Когда привезут духов?
– Завтра к закату. С предпоследнего пункта нынче прилетел голубь. Одна группа спешит сюда с добычей, вторая пытается отыскать последнего духа, зимнего.
В реальности сна кочевница ни на миг не усомнилась – лишь порадовалась, что может сообщить благую весть своему богу, об освобождении которого мечтала. Какие почести будут ее ждать! Он благословит ее, по-настоящему, сотрет с ее лба чужую метку, поставит наконец свою… И она посвятит ему свою жизнь! И возможно… она ведь очень красива, так почему бы ему не заметить ее красоту, почему бы не приветить ее так же, как то сделал Анихи?..
И у этих зыбких желаний, видно, есть шанс исполниться! Разве не почтил ее Сньор своим присутствием? Разве не пожелал нынче сблизиться с ней? Бог пришел сам, вместо того чтобы призвать ее к алтарному камню, вчера установленному, по его повелению, в новом месте. Кочевники сдвинулись еще дальше на юго-восток, немного сократив путь тем, кого ждали.
– Тогда начинай обряд немедля, жрица. У тебя ровно сутки – эти сутки ты не будешь ни есть, ни пить, лишь читать молитвы и очищать сознание. Призывай силу весны – она ничто пред силой зимы, но тебе понадобится каждая крупица. Попытка всего одна, потому слушай внимательно.
Сачирэ покорно превратилась в слух, про себя замирая от исступленного восторга. Уже! Началось наконец!
– Завтра, через три часа после полуночи, мертвого часа, на изломе черной зимней ночи, ты выйдешь к алтарю в белом облачении, которое должна была подготовить, и начнешь ритуал. В серебре и прозрачных камнях, иных украшений не дозволяется – это зимние символы. Я уже говорил, что ритуал и без зимнего духа пройдет как надо. Главное, помни: на горе не должно быть никого, кроме тебя и тех, кому ты дозволила касаться дарованного мной камня. Духов выпускать в строгой последовательности, как я указал.
– Я помню, о великий. Исполню все в точности. Я выучила каждое слово, увековечила в памяти, и в эту ночь, в эту сладостную ночь… клянусь, я не подведу тебя! Ведь ты принесешь нам всем благо, очутишься наконец на свободе, и мы с радостью будем служить тебе и дальше, осененные твоей благодатью!
Однако вместо благодати от силуэта бога повеяло незримой, но ощутимой тьмой.
Сачирэ на миг насторожилась, но в следующий миг он простер к ней руку, словно благословляя, и ее душу вновь заполнило восторженное ликование.
– В таком случае пробудись, моя жрица. Тебя ждут великие свершения.
Тяжело дыша, она проснулась, резко села на постели, прижала руку к груди, пытаясь унять бешеный стук сердца. Вытерла со щек и висков слезы, подтверждавшие: не сон, но видение, посланное богом.
Снова откинулась на подушку, силясь сдержать рвущийся из груди восторг.
Она действительно знала все назубок. Сутки до ритуала – не спать, не есть, не пить, будет легче войти в транс. Принести последние жертвы духам – каждому по силе его. Молиться у алтаря, заряжая камень силой. В полночь, мертвый час, расставить духов по сторонам света. Центр будет пустовать…
Сколько она учила все это? Сколько раз представляла себе, как выйдет к черному алтарю в текучем белоснежном платье, в серебряном уборе с алмазами и фианитами, окруженная лучшими воинами, несущими окаменевших духов? Сколько читала молитвы перед ними, сколько приносила жертв, чтобы те набрали больше силы для ее бога?
Начнется все с уединенного бдения в снегу и перечисления зимних духов… Ее богу ведь понадобится сила зимы, чтобы погасить жгущий его подземный огонь.
Сачирэ принялась лихорадочно одеваться.
…Едва не подпрыгивает от нетерпения.
Что ж, Сньор вполне разделял ее чувства.
Он обратил взор пустых глазниц к потолку, цепляясь за него усилием воли, позволяя магме течь сквозь себя. Что угодно, лишь бы его вновь не отнесло потоком в сторону от алтаря. Это последние сутки его заточения.
Страх обжигал не хуже подземного огня, страх того, что все сорвется, что его предадут, что силы духов не хватит…
Он сдерживал себя, терпел, не позволял себе метаться зря в огненном озере.
Она не предаст. Маленькая алчная и честолюбивая кочевница напитала его самого немалой силой за это время, исправно совершая ритуалы в его честь, так что он ударит снизу, если будет необходимость.
Это главное испытание. Не поддаться ни надежде, ни страху. Идти избранным путем, держась между ними. Это сложнее всего, но он справится. И тогда…
Очень скоро – уже завтра, вечный Хаос! – мир вновь содрогнется под его поступью!
* * *
Ланеж тщетно искал отряды кочевников. Духи подсказали примерное направление, но и оно не особенно помогло. Следы быстро занесло снегом – он же сам собрал здесь вьюжные тучи, когда выручал Рэлико…
Нет, пока не следует думать о своей наликаэ. Она в безопасности. Жнец, в отличие от Сулу, рассказал без прикрас, чем грозит людям преждевременный уход, он, Ланеж, теперь предупрежден и ни за что – черные брови упрямо, сурово сдвинулись – ни за что не допустит такого. Это главное. Поэтому нужно сосредоточиться на поисках.
Визит к сгоревшей лесной хижине тоже ничего не дал. Ланеж частично объехал, частично облетел весь регион, но ничего не высмотрел – сплошные леса.
Оставалось только предполагать – и снежный бог, припомнив, где чаще всего в прошлом встречал узкоглазых, любивших меховые одеяния кочевников, двинулся на льдистые просторы севера. Теперь он искал не малые отряды воинов, но целый народ. Большой лагерь проще увидеть, да и Сеоль была тогда в становище…
После беседы со Жнецом Ланеж преисполнился уверенности, что тогда видел саму Сеоль – в каменной оболочке либо и вовсе обращенную в камень. Снежный бог понятия не имел, как можно такое проделать, и духи Земли тоже не смогли дать ему ответ, но в мире мало невозможного – уж ему ли не знать?
Еще четыре дня бешеной скачки. Снежный бог кропотливо заглядывал в каждое становище на пути, опрашивал и своих, и чужих духов, попадавшихся по дороге. Они знали его, не боялись, не чурались, не изворачивались – в отличие от своих хозяев. Подозрений у духов ничто не вызывало. Не было странных приказов, не было давления или вспышек жестокости, все шло своим чередом.
Осталось одно направление – юго-восток… Как раз в той стороне, куда уехала Зима. Отправится туда, заодно и за ней присмотрит…
Нужно только немного отдохнуть.
Ланеж, окончательно измотанный переездами, поисками и разговорами с чужими духами, впервые уснул в снегу, прямо под колючим северным небом, озаряемый розово зелеными всполохами сияния…
… И проснулся глубокой ночью с отчетливым ощущением: что-то не так. Что-то давящее, смутное повисло в воздухе. Не дающее покоя: вызывающее зудящее желание действовать, двигаться, шевелиться. Словно кто-то позвал по имени сквозь дурной сон.
Северный Ветер нервно всхрапывал, беспокойно переступал на месте, потряхивая гривой, с которой срывался мелкий град.
Значит, не он один чувствует.
Ланеж нахмурился, белые глаза прищурились.
Он наконец смог распознать это странное чувство, очень непривычное для бога. Ощущение, что отпущенное время истекает.
Перекресток на полотне мира?..
Нужно спешить!
Благо теперь путь по прямой. Мысль отправиться по годовому меридиану мелькнула и пропала – в нынешнем состоянии ни ему, ни Северному Ветру это не под силу. Пришлось ехать так – с отчетливым ощущением, что время разлетается снежной крошкой из-под копыт…
А к полудню сгустился туман. Извилистые ленты протянулись навстречу, сырые и липкие, как объятия Хаоса, неохотно, до наглого медленно развеивающиеся от соприкосновения с ледяным дыханием зимы.
Ничего более противоестественного в стужу не могло произойти.
«Дурной знак», – невольно подумал Ланеж, поднимаясь выше. Он нутром чувствовал: что-то недоброе происходит и еще сильнее пришпорил скакуна. Внизу с удвоенной скоростью замелькали холмы, равнины, леса… Одна параллель, другая…
Стоп. А это что?..
Ланеж круто осадил коня, пролетевшего мимо, заставил повернуть.
Всадники. Идут цепочкой. Уж не те ли это кочевники, которых он тщетно искал все это время? Может, при них сейчас Адаш или Пожар, а то и оба?
Прикинул расстояние – не так уж и далеко от города Рэлико. Смертные вполне могли преодолеть такое расстояние за шесть-семь дней.
Ланеж легко спрыгнул с седла, а затем обернулся снежной пеленой, решив подобраться поближе и проверить свою догадку.
* * *
Сегодня было… муторно.
По-другому и не скажешь.
И даже падающий снег не развеивал этой мути.
Рэлико смотрела в узкое храмовое окно, рассеянно крутя в пальцах кусочек янтаря.
С отъезда Ланежа миновало уже пять дней. Она, верная своему слову, оставалась в храме, помогала здесь, чем могла, прибрала святилище, в которое входил верховный жрец два раза в году, бережно начистила бронзовую ритуальную посуду, смела пыль и случайно налетевший сор. Анестея молчала, но Рэлико точно знала, что та одобрительно наблюдает за ней. Зато, в отличие от Анихи, не комментирует!
С перевязками Радужка справлялась сама, но Рэлико держалась на подхвате – подать, принести, забрать, выстирать, прокипятить…
И от статуи в такие минуты особенно отчетливо исходила целительная сила.
– Поврежденные легкие долго заживают, – проскрипела нынче утром Анестея. – Но все идет хорошо. Через два дня она откроет глаза.
Оставалось только ждать.
Раньше ее это не тяготило… да и сегодня тоже, просто…
Тяжело отчего-то.
И причиной было даже не полученное письмо от матушки, обещавшей запереть Рэлико дома до самой свадьбы, а уж та скоро последует, они с отцом позаботятся…
Вздрогнув, Рэлико очнулась от размышлений, когда Арати дернулась во сне.
Это тоже случалось все чаще. Сон становился менее глубоким. Радужка объяснила, что это для того, чтобы человек вышел из него естественно.
Действительно муторно. Снег мелкий, словно в дымке. Тени как-то нехорошо расплывались по улице и площади, надоедливо цеплялись за темные углы, неохотно разбегались даже под светом зажигаемых фонарей. Словно не только ночь вступала в свои права, но и какая-то древняя, тягучая тьма…
«Что-то произойдет», – со всей ясностью поняла вдруг Рэлико. Сидеть на месте стало сложно, но и беспокойно сновать по комнате больной нельзя.
Нет, что-то произойдет. Что-то плохое.
Ей ничто не угрожает здесь…
А Ланежу?!
Но он обещал вернуться…
Память поправила: «Обещал, что постарается вернуться».
Значит, предвидел опасность?
Только не это!..
Рэлико все-таки вскочила, крепко стиснула одной рукой другую, сжала в кулачке янтарь от весенних духов. И к кому идти? Да и стоит ли? Может, просто воображение разыгралось?
Часа не проходило, чтобы она не вспоминала о Ланеже. Точнее было бы сказать, что она вовсе о нем и не забывала, просто старалась сдерживать эти мысли и тревогу…
Но теперь не удавалось.
Именно сегодня, именно сейчас отчего-то ей стало страшно за него.
Обычно Рэлико бы помолилась… но кому молиться за снежного бога?
– Ланеж, умоляю, береги себя! – сорвалось с ее губ.
* * *
Людей оказалось шестеро. Духов при них вроде бы не было… Впрочем, на свое чутье Ланеж не полагался, прекрасно помня, как спутал Сеоль со статуей.
И ими оказались те самые кочевники. Он помнил их безвредным, мирным народом, который пусть никогда не молился ему, но Север почитал. Но эти были какими угодно, но не мирными.
В снежном боге снова вспыхнул гнев, но Ланеж обуздал его. Те, что покушались на его наликаэ, уже получили по заслугам.
Ланежу казалось, что и самый воздух стал гуще, и какое-то неприятное напряжение теребило краешек сознания. И страшное чувство, что времени все меньше.
Подойти ближе, окружить ледяными иглами, чтоб не смели сбежать, пока не ответят на все его вопросы? Может, для острастки сосульки нарастить?..
Да неважно, некогда придумывать, надо действовать!
Не заметив даже, как опала снежная пелена, бог сделал было шаг вперед, другой, но тут…
«Ланеж, умоляю, береги себя!» – раздался где-то глубоко в душе голос, который он не мог не узнать.
Кольнуло привычным теплом – и сразу отпустило, стало легче. Его огненная девушка беспокоится… его тревога передается или тоже ощущает повисшую в воздухе муть?
Он ведь обещал ей.
Не время делать глупости. Сперва нужно понаблюдать. Может, они и вовсе ни при чем…
И Ланеж, восстановив завесу, уверенно пошел к кочевникам, старательно прислушиваясь к дальним обрывкам разговора.
Людям тоже надоело без толку слоняться по заснеженным просторам. Но уж очень хотелось выслужиться напоследок. Без пятого духа вроде как можно обойтись, но…
– …но если сцапаем, богу не придется его искать. Глядишь, и вознаградит вне очереди… ну, после жрицы, то есть, – оптимистично закончил главарь.
В любом другом случае можно было бы ожидать после этих слов скабрезных смешков… но кочевники хотели жить, а их бог был столь же скор на расправу, сколь щедр на награду.
Они не знали, что к ритуалу уже не успеют, иначе давно бы покинули эти края, где приходилось шарахаться от каждого шороха. Как сейчас – не поймешь, то ли тень промелькнула, то ли бродит кто… И вне леса тошно, и среди деревьев. Сньор знает что…
– И что, Ленцзо, камень показал, что пятый где-то рядом? – дотошно уточнил второй после главаря воин в отряде.
…Он был прав. Все-таки духов должно быть пять.
– Да жверг его знает, мигнул было ярко – и снова тишина, – досадливо поморщился Ленцзо.
– Ну и пусть провалится этот пятый, предводитель! Вечно, то моргнет, то… Как нарочно по кругу водит! Сказано же было – и без пятого можно! Который день тут бродим, в животах пусто, да и леса эти жуткие… Становище перешло уже, домой пора! – наперебой загомонили, обступив главаря, уставшие от пустых поисков воины.
Это тоже было на руку Ланежу – узнает, наконец, где их лагерь, отыщет духов.
– Ладно, поехали, – решился долго чесавший в затылке командир. И впрямь – прямого приказа ловить пятого не было, а инициатива оказалась наказуема.
И вдруг камень в его руке ярко, требовательно вспыхнул.
– Да эта дрянь где-то совсем рядом! – выдохнул предводитель. – Там! Справа!
И там, куда он указал засиявшим тусклым красным светом камнем, из снега в отдалении мгновенно соткался белоснежный силуэт. Размытый, размазанный, нечеткий – так, белое человекообразное пятно.
– Так вот почему мы никак не могли тебя отыскать, – нехорошо подобрался главный, забыв, что дух ему не ответит. – Со снегом больно хорошо сливаешься…
– Вот как? Вы меня искали? Неожиданно, – раздался низкий, гулкий ледяной голос, заставивший их замереть на месте, словно скованных неведомыми путами. Страшный голос, хотелось заткнуть уши и попадать наземь, как тогда, когда под землей гневался их
бог…
– В таком случае могу утешить – я столь же долго искал вас. Что вы делаете в срединных землях? Очень странное место для того, чтобы искать меня.
_Главарь первым стряхнул оцепенение.
– Не юли, зимний дух! – рыкнул он. – Прежние все были иными, но ты… Видно, и впрямь силен, раз даже говорить обучен… сдавайся по-хорошему, мы все равно до тебя доберемся!
Ланеж даже растерялся от услышанного – его сочли духом?! Может, еще и хотели похитить, как других? Но как?!
Еще больше он озадачился, когда к нему опасливо двинулся подталкиваемый дружками главарь, протянув вперед руку…
Ланеж прищурился.
Очень интересный камешек. Уродливый, нескладный, некрасиво застывший. Противоестественно красный, яркий, пылающий – но при этом поблескивающий изморозью. Завораживающий. Заставляющий что-то глубоко в душе сжиматься и ждать, слабея с каждым мигом…
* * *
Морозник, сперва следовавший за своим хозяином из чистого любопытства, затем из вдруг подступившего неясного страха, замер на месте, едва из камня в руках смертного хлынул неживой красный свет, особенно ослепительный в зимней ночи.
Страшно-то как… Тянет… манит… и сила словно сворачивается где-то внутри, да так, что не дотянешься… не убежать, не спрятаться…
Его хватило только на то, чтобы зажмуриться – и вовремя.
Голубые искорки, мерцавшие на коготках его тонких лапок, угасли было, чтобы в следующий миг снова разгореться.
Отскочив на всякий случай подальше, Криос оглянулся, смерил людей недобрым взглядом и злобно стиснул кулачки. Эх, он бы этим смертным!.. Все пальцы на ногах бы отморозил! И уши – в назидание! Ишь чего удумали – духов пленять! Да еще на хозяина покусились…
Но хозяин сильный, хозяина таким не проведешь!
* * *
Ланеж выпрямился, скрестил руки на груди.
Теперь ясно, как к ним попали духи. Они не могли противиться наваждению.
Бог же без труда сбросил чуждые путы. Глаза нехорошо блеснули желтью.
Снежинки прыснули в стороны, открывая своего повелителя во всей красе. Из-за туч на несколько мгновений вырвался лунный луч, резче очертив силуэт бога, скользнув серебром по длинным белым волосам, озарив чуждое для смертных лицо.
_Главарь шарахнулся назад, выпустив из руки камень. Ловцы тоже опешили, один даже сеть выронил от удивления. Такого они не ожидали. Прежние духи были небольшими, сопротивляться толком не могли, не считая Молнии, но и та, выбросив три разряда, ослабела настолько, что они смогли подойти и коснуться ее камнем.
А тут – рослый воин, при мече. С виду – человек человеком, высокий рост, беспощадные холодные глаза… Только лицо слишком белое да губы синие… Как у покойника.
– Свят-свят, – невольно осенил себя знаком благословения Тилара один из кочевников, отважно сбившихся в кучу за спиной предводителя.
– Ленцзо, а чего он не падает? – боязливо поинтересовался другой. – Должен ведь уже едва не в конвульсиях биться…
– Я почем знаю?! – нервно огрызнулся главарь, не сводя глаз с чуждой твари впереди. Кажущейся по-человечески спокойной – и потому опасной.
– А это точно он? – со страхом уточнил третий. – Может, не дух вовсе, а мертвяк какой?!
По синеватым губам чужака блеснула зловещая улыбка. Глаза так и остались ледяными.
– Я не дух. Я – снежный бог, – поправил он.
– На тебя указал камень, значит, ты дух! – взревел главарь, не поверив (и очень напрасно). – Все разом! Он, видно, в человека воплотился, значит, уязвим! За нашего бога!
В следующий миг воцарилась противоестественная тишина, которой люди, в силу своей смертной природы, не заметили. А вот Ланеж вздрогнул.
Мир замер, предчувствуя беду, словно заворочался в дурном сне. Он не привык вмешиваться, вечно погруженный в свою дрему, и не вмешается до тех пор, пока не нарушится равновесие.
Шутки в сторону.
Снежный бог медленно, никуда не торопясь, снял перчатки.
Первый меч он остановил ладонью – и металл осыпался мелким крошевом, не выдержав стужи. По-особенному звонко щелкнул пальцами – и самый воздух застыл, скованный диким, нездешним, первобытным морозом. В грязно-сером небе даже на миг плеснуло северное сияние, озарив тучи розово-зелеными всполохами.
Воины, посерев, медленно один за другим опустились на снег, едва дыша.
_Главарь, кричавший «За нашего бога!», скорчился, кашляя кровью. Он был единственным, кто сумел задеть его мечом.
На памяти Ланежа это была его первая рана. Он с некоторым интересом проследил за тем, как из пореза на ладони нехотя выступает бледно-бледно розовая кровь. Усилие воли – и ранка стягивается ледком.
Снежный бог скрестил руки на груди, мрачно глядя на смертных.
Он тогда сказал Рэлико правду – человека такой холод мгновенно сковывает, пробирается под одежду, сколько слоев ни намотай, и медленно, со вкусом убивает.
Бог подошел к главарю, единственному, кто еще мог шевелиться. Для него наказание было иным. Боги всегда карали за богохульство, а нападение на бога – богохульство, если не святотатство. Ланеж даже задуматься не успел – какой-то глубинный инстинкт, не просыпавшийся раньше, взял верх.
– Заморозить воду в легких – что может быть проще для бога? – спокойно заговорил Ланеж, присев подле него. – Вдыхаемая с воздухом влага легко превращается в нож, вспарывающий глотку изнутри. Затем в легких прорастают тысячи ледяных иголок. Они тают быстро… но как остановить такое внутреннее кровотечение? Я же предупредил, смертный. Сказал, что я бог. Зимний бог, бог Севера. Вы что, серьезно думали, что я уязвим? А теперь расскажи-ка… зачем вам нужны духи?
Тот со страхом и ненавистью сплюнул кровью на снег.
– Ты-ы… уязвим! Не для нас, так для того, кто за нами. Для того, кто спас нас от смерти и голода! Мы жизни готовы ради него отдать! За нашего подземного бога!
Слова отдались в ушах набатом. Ланеж даже покачнулся.
Подземный бог.
Сньор?!
Все это время он искал не там и не того?
Но додумать Ланеж не успел.
Где-то далеко, очень далеко раздался грохот, от которого застонала, содрогнулась земля на многие лиги.
* * *
– Чего умолкла?! – рявкнул злобный голос из толщи камня, и Сачирэ испугалась сильнее, чем когда земля под алтарем застонала, вздрогнула и загрохотала.
– Нно… земля…
– Это не опасно! – не сдержавшись, грубо каркнул Сньор. – Это знак того, что ритуал идет как положено! А вот если ты сейчас не продолжишь, кочевница, то не успеешь к нужному времени! До полуночи осталось недолго, а это лишь третий!
– Я… я…
Задыхается… близка к панике. Если сорвется…
– Не бойся, – усилием воли взял себя в руки Сньор. – Я в любом случае защищу тебя. Ты только что воззвала к силе духа земли. Земля дрогнула – значит, в нем достанет силы. Перейдешь к Молнии – полыхнут зарницы. После пусть выставляют духов. Тумана же ты не испугалась.
– А Пожар тогда… почему ничего не было?
– Было. Но ты оставалась здесь и не видела, как полыхнули очаги в твоем становище.
Сачирэ запоздало оглянулась, но пожаров внизу, под холмом, где расположился алтарь, к счастью, не было.
– Продолжай, жрица, – уже мягче произнес бог.
И она, собравшись кое-как с мыслями, продолжила. Голос поначалу дрожал, потом вновь окреп.
Сньор наконец сумел усмирить дрожь, от которой муки только усилились. Противостоять лавовому потоку стало еще труднее, словно сама земля силилась унести его прочь от места, где проходил ритуал.
Скоро придет череда последнего.
Его он обуздает сам. Силы теперь довольно.
* * *
– Началось, – со злобным торжеством прохрипел главарь. – Он спас нас в трудный час – мы помогаем ему. Ему нужен пятый дух, и, видимо, он получит его сам.
– Какой именно пятый дух нужен? – спросил Ланеж, уже догадываясь, что услышит сейчас.
– Зимний, – мстительно прохрипел человек. – И тогда его уже никто не остановит
Предсказуемо. Все вставало на свои места.
– Это мы еще посмотрим, – бесстрастно сообщил Ланеж. – Имя вашего бога, и твоя смерть будет быстрой.
– Сньор, – прохрипел главарь. – Всё – во имя Сньора!
Снежный бог коротко, повелительно вскинул руку. Человек замер без движения, прошитый длинной ледяной иглой.
Он привык держать слово.
Страх полыхнул и исчез, уступив место ненависти, ледяной, обжигающей синим пламенем.
Прежде, чем другие кочевники успели сказать хоть что-то, он окончательно дал волю северной стуже.
Достаточно одной смерти во имя этого мерзавца!
Это ведь высшая жертва для бога.
Ланеж призвал белоснежного скакуна, механически вскочил в седло и помчался в ту сторону откуда недавно донесся рокот
Мысли понеслись вскачь быстрее Северного Ветра.
Кочевник сказал – началось. Но он ошибался. Такие ритуалы никогда не начинаются до полуночи, а судя по звездам, до полуночи еще есть время. Это просто предвестник… знак того, что ритуал проводит истинная жрица, не только с верой, но и призванием.
Земля – место заточения. Огонь – его кара. Вода – средство спасения. Молния… видимо, пробить земную твердь.
Зимний дух – символ силы… но ведь он теперь…
Ланеж задохнулся, нелепо взмахнул руками, потеряв равновесие.
Ни с того ни с сего конь истерически заржал, взвился на дыбы, перекатился в воздухе. Из глаз хлынул голубой свет, шкура словно пошла трещинами, странно раздалась…
«Развоплощение!» – успел подумать Ланеж, прежде чем его выбросило из седла.
Мелкие градинки то складывались в единый силуэт, то снова распадались. Словно рой мух безуспешно пытался принять нужную форму.
Наконец огромный белый змей беззвучно взревел, раззявив зубастую пасть, и, расправив гигантские полупрозрачные крылья, умчался прочь. На северо-запад, в противоположную сторону.
По земле пронесся яростный порыв северного ветра, сбивая снег с крон, путая тропы.
Ланеж легко перевернулся в воздухе и приземлился на ноги в глубокий снег. Пошатнулся, но устоял.
Что почуял единственный аниморфный зимний дух, чтобы до такой степени испугаться?
Понятно, что.
Зло выдохнув, снежный бог двинулся дальше по земле, неестественно скользящим бегом, легко преодолевая лиги.
Нужно сорвать обряд. Похоже, Сньор не знал, что его бывший дух стал богом. У него есть шанс.
Только вот…
Где-то далеко впереди полыхнула зарница – красиво, на полнеба.
Ланеж чуть сбавил темп, размышляя.
Сулу советовал искать помощи. Однако теперь его возможности ограничены. Пешим он сможет добраться или до города Рэлико (но от Радужки и Анестеи мало толку), или до чертогов Анихи (аналогично, да еще поди убеди наглого божка), или до места, где жалобно дрожала земля. Если обряд и впрямь начался, он не может позволить себе такой роскоши, как многочасовое путешествие до великих богов. Да и пока они соберутся… зимний бог снова вырвется на свободу, и тогда упрятать его на место будет гораздо сложнее.
Проклинать пропавшего скакуна Ланеж не спешил – Северный Ветер не меньше других натерпелся от его предшественника.
Пойти против совета Сулу?..
И он ведь обещал Рэлико, что будет осторожен.
Ланеж остановился. Коротко выдохнул и направился в другую сторону, к городу своей наликаэ. Время еще есть, хоть оно и поджимает. Предупредит их – а там, может, Анестея одолжит ему свою колесницу. Он еще может успеть вовре…
Но закончить мысль было не суждено.
Чужая хватка. Мертвая, обжигающая удавка на горле. Бросившая на колени в снег, вдавившая в него. Утверждающая превосходство старейшего над старым, сильнейшего над сильным.
Из его сознания давно стерлось это ощущение. Как давно… Сколько тысяч лет назад?..
Петля на сердце, словно аркан накинули.
Ланежа охватил леденящий ужас.
Петля сжималась.
Он упал на колени, захрипел. Чужое прикосновение изменилось, стало жгучим, от него выворачивало наизнанку, переиначивало все, чем он был, все, чем он привык себя считать.
Призыв. Призыв, адресованный его глубинной сущности. Призыв не для бога, но для духа.
Призвать его как духа мог лишь один бог в этом мире.
Сньор.
Ланеж скорчился в снегу.
