Текст книги "Знак снежного бога (СИ)"
Автор книги: Лина Элевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 37 страниц)
Глава 18
Рэлико ойкнула, глядя на снег за окном. То, что вчера начиналось как мелкая крошка, таявшая прежде, чем успевала покрыть землю, сегодня превратилось в полноценный снегопад.
Наверное, последний в этом году. Вчера еще казалось – почти все растаяло, и пожалуйста…
Так, может…
Ланеж ведь обещал… вдруг?
Да и вообще, не след дома рассиживаться, когда такая красота за окном! Неважно, здесь снежный бог или еще нет…
Наверняка здесь, раз такой снег повалил!
А она спит!
Рэлико выскочила из постели как ужаленная и лихорадочно принялась собираться. Теплое белье, шерстяные чулки под платье, двойное, зимнее – изумрудно-зеленое, поверх любимую белую шубку наденет, будет красиво… Ой, волосы же! И умыться!
Она допрыгала на одной ноге до таза с кувшином, от которого поднимался легкий парок – видно, Ада только принесла, – торопливо, бестолково умылась и быстро вычистила зубы. Другой рукой она в это время пыталась щеткой разодрать спутавшиеся за ночь волосы. Стоя в незастегнутом платье. Даже смех пробрал, как в зеркало глянула.
Собралась наконец как положено – и ринулась вниз по лестнице, едва не слетев с нее второпях.
– Куда, Рэлико?! – воскликнула матушка – как раз завтракать накрывали. – Да еще такая нарядная!
– До храма добегу, матушка! – звонко крикнула девушка, поспешно обувая сапоги, и выбежала за дверь, не дожидаясь ни вопросов, ни разрешения.
Спустилась с крыльца, едва не поскользнувшись на снегу, и замерла, восторженно оглядываясь.
Частые, красивые, крупные снежинки… мягкие хлопья медленно и торжественно укрывали землю, обещая сделать толстое одеяло, под которым так приятно видеть сны…
Но вместо храма девушка направилась в парк.
И там, возле елочки, посмотрела вверх, не пытаясь прикрыть глаза и лицо от падающих снежинок (к чему, если они не холодны, а пушисты?), а затем зажмурилась и негромко сказала снегу:
– Здравствуй…
И из-за спины раздался тихий голос:
– Здравствуй, Рэлико.
Не зимний, низкий и глубокий, который она надеялась (и мечтала) услышать.
– Вы здесь? – смешалась Рэлико. Она поспешно обернулась, уже зная, кого увидит, и разочарование, должно быть, ясно отразилось у нее на лице, потому что Анихи поморщился.
А она вздрогнула.
Он плохо выглядел. До странности плохо для бога. Из зеленых глаза стали грязно-бурого цвета, настоящее стоячее болото… И от него отчетливо пахло выпивкой.
– Что-то случилось? – с замиранием сердца спросила она. – Если вы здесь… Что-то с Ланежем стряслось? Или что-то еще серьезнее? Ваше время ведь только начинается, вы должны были после него…
Внимательный взгляд отметил и тревогу в карих глазах, и растерянность на хорошеньком личике.
– Я пришел сказать, чтобы ты его не ждала, – оборвал ее Анихи. – Он не сможет прийти нынче. Он промчался над миром, отдал распоряжения и снова уехал на Север. В этом году не будет противостояния между зимой и весной. Теперь все, что нужно, сделают его духи. Им, конечно, нелегко придется… но выбора нет.
Рэлико вздрогнула. Медленно подняла взгляд на весеннего бога.
Конечно… духи…
Кольнуло воспоминанием – смутная тень возле того незнакомого парня… синяя лапка, иней, растекавшийся по плащу и по плоти… и она сказала кому-то «Это дурная забава», и иней смахнула… Наверное, то морозник был?..
Почему она забыла про духов? Как могла? Она же наликаэ снежного бога!
Рэлико сжала янтарь, висевший на шее. И это ведь тоже… она все гадала, откуда он у нее взялся – подарок духов весны на прощание!
Но… Ланеж не придет?
– Почему так? – тихо спросила она, подняв взгляд на Анихи.
– Потому что сейчас важнее исправить ущерб, нанесенный земле. Потому что ему досталась сила Сньора, которую еще предстоит усмирить. Рана мира слишком велика и открылась уже в третий раз, ее нужно зарубцевать как можно быстрее.
Анихи помедлил, не спеша договаривать. Вообще-то он показался, собираясь проявить благородство, объяснить все Рэлико… Но сейчас он стоял перед ней – и отчего-то очень хотелось увидеть сомнение и разочарование в ее чистых глазах, которого раньше там никогда не было.
– Не думаю, что он бы не нашел времени, чтобы приехать сюда.
…Молодец, девочка, сообразила.
– Северный Ветер домчал бы быстро, – продолжила Рэлико. Помедлила и наконец снова подняла на него взгляд, горящий тревогой. – Значит, дело не только в занятости, есть что-то еще, да? Что-то, о чем вы мне не сказали, отчего Ланеж не может явиться лично? Он не из тех, кто сваливает работу на духов. Да и вы же не просто так решили меня предупредить, что он не придет!
Анихи удивленно вздрогнул. А где сомнения? Неужели даже после всего, что было, в ней все та же вера в этого ледяного истукана?!
– Что-то серьезное стряслось, да?
Он хотел бы промолчать, но отчего-то, посмотрев в ее расширившиеся от беспокойства глаза, не смог.
– Да.
Тяжелое слово грузом легло на сердце.
– Верховные запретили ему видеться с тобой так скоро после тех событий. Побоялись, что он может нечаянно изменить течение твоей жизни или причинить вред – ему ведь нужно больше времени, чтобы привыкнуть к полноценной силе зимы. А потому ему нашли другое занятие, чтобы не сидел зря в Чертогах.
От несбывшейся надежды было больно. Но если Ланеж не мог возразить верховным, то как могла против них что-то сказать она? И это похоже на снежного бога. Если он дал им слово, то нипочем бы его не нарушил.
– То есть… он теперь вернется только с первым снегом?
Как же это долго… И как же больно знать, что срок ожидания теперь вырос вдвое! И боль эта достает до самого сердца, выжимая слезы из глаз. Но нет, она не станет плакать при боге весны. После будет время и возможность.
– Мне-то откуда знать? – огрызнулся Анихи, злясь на себя и на нее за это умоляющее выражение на чистом личике, за влагу, постепенно собиравшуюся в теплых карих глазах. – Это его дело, я в них не ввязываюсь. Пришел тебе сказать, и только. Хочешь – жди, может, и дождешься!
– И дождусь! – запальчиво вскинулась было она, затем притихла. Не похоже это на весеннего божка, всегда отличавшегося снисходительной иронией… в том числе по отношению к Ланежу. А тут такая злость…
Словно гложет его что-то.
– Почему вы такой? – медленно спросила Рэлико. – Я запомнила вас иным…
– Ты тоже изменилась, – коротко произнес он.
И это было правдой. Анихи не понимал, в чем дело, но от нее исходила какая-то новая аура, ранее незнакомая. Что Ланеж такое с ней сделал?.. А может, и ничего. Пережитые приключения не могли не изменить смертную.
Он поднял на нее измученный взгляд, в котором словно проглянуло что-то человеческое.
– Рэлико… что ты помнишь о той ночи, когда погиб первый снежный бог?
– Очень мало, – призналась она с досадой, потерев лоб. – И воспоминания путаные какие-то…
…Надо же, а божок не солгал.
– Так вышло, что тогда погибла моя наликаэ, – сказал Анихи, пряча за обманчивой простотой этих слов и боль от предательства, и глухую тоску, и гнев на Ланежа, который, пусть иррациональный, и не думал утихать. Он честно пытался его побороть… но видно, не судьба. Анихи криво усмехнулся этой мысли.
– Мне очень жаль, – не расспрашивая больше, тихо отозвалась она, потупившись.
…Совсем как Ланеж, чтоб ее!
– Да. Мне тоже.
С этими словами Анихи резко развернулся и ушел, оставив растерянную, оглушенную услышанным девушку в одиночестве.
Рэлико после этой странной встречи возвращалась домой совершенно подавленной. Больно было при одной мысли, что встреча переносится – может, до зимы, а может – вообще невесть когда..
Опомнившись, она потрясла головой.
Нет, Анихи так просто от горечи сказал. Если тогда погибла его наликаэ, конечно, он не может питать теплых чувств к зиме. Бедный Ланеж… если и весенний бог на него теперь ополчился…
Он обещал ей приходить, но если верховные запретили – что он может с этим поделать? Он наверняка придет осенью. Он сказал ей тогда, что если понадобится – будет рядом, хоть зимой, хоть летом! Она будет верить и ждать…
Так невыносимо долго…
Глаза снова наполнились слезами, которым Рэлико не позволила пролиться – не реветь же на улицах города?
Нужно принять и смириться и с новой надеждой смотреть в будущее. Он бог, конечно, он не может быть с ней рядом постоянно…
Но что это?.. на крыльце…
Будто малая тень с крыльями… кто-то из духов Ланежа?!
Рэлико бросилась вперед – и замерла.
У верхней ступеньки крыльца стояла малая коробочка, словно из голубого льда.
Взяла в руки – не словно, а так и есть. Резной лед. Красиво…
А внутри переливался сиянием малый гребень из чистейшего серебра, с прозрачными голубоватыми камнями. Такие вставляли в высокие прически…
Слезы так и потекли из глаз.
Он и не попытался скрыть, от кого этот подарок – ведь никто, кроме Ланежа, не смог бы создать изо льда нечто подобное. Он хотел, чтобы она знала: он не забыл о ней… Прийти не смог, но…
Лучше него нет никого, во всем мире!
Она прижала гребень к груди. Шкатулку поставила поодаль на перила – скоро так и так растает, а до тех пор будет украшать крыльцо.
– Спасибо тебе, Ланеж, за этот дар, – срывающимся голосом прошептала она.
Надо немного успокоиться – и домой.
Хочется поскорей примерить перед зеркалом…
Теперь Рэлико была уверена: с первым снегом он непременно придет.
* * *
– Рэлико! Рэлико!
Крик мамы взбудоражил и вместе с тем испугал. Рэлико тут же села в постели, затем вскочила. Она вчера засиделась с книгой, нынче вот заспалась… и, похоже, что-то важное пропустила. Или стряслось что?
– Что случилось? – крикнула она, спешно упаковываясь в халатик и завязывая пояс. Затем открыла дверь, чтобы едва не столкнуться со спешащей матерью.
На лице у госпожи Арен сияла улыбка, и тревога успокоилась. Рэлико уж было подумала, опять какой катаклизм произошел…
– Рэлико, ты же помнишь парня, которому помогла, когда он чуть ногу не отморозил? Рассказывала тогда, в последнюю стужу!
Рэлико помнила. Еще бы не помнить!
Кто, как не она, мог забрать стылый лед и холод из конечностей?
– А что случилось? Он же вроде жив остался?
– Жив и здоров, в том-то и дело! Он оказался двоюродным племянником деодара Хорстена! Тогда в наш город приезжал по делам – его семья собирается здесь обосноваться – да лошадь в лесу чего-то испугалась и понесла. Он ее почти обуздал, но тут о низко нависший сук ударился и сознание потерял…
Вот от таких новостей Рэлико и села обратно на постель.
– Что? – кое-как переспросила она. – Племянником? Двоюродным? Самого деодара?
– Да! – нетерпеливо притопнула матушка. Казалось, еще немного – и пустится в пляс.
– А ты как прознала?
– Так он сейчас приезжал! Тебя описал подробно, спросил, здесь ли живешь. Пока от ран оправлялся, видно, отдал приказ тебя разыскать – и нашел ведь! Только он нынче торопился только куда-то – нанес короткий визит нам с отцом, о чем-то с ним переговорил и снова уехал.
– Зачем вообще тогда явился?! – окончательно растерялась девушка, немного оробев – а ну как у высокородного господина какие-то претензии к ней возникли?
– Судя по всему, поблагодарить хотел… Брошку показывал, я сразу ее узнала, тебе дядя дарил на шестнадцатилетие. Не вернул, правда, сказал, что в более благоприятных обстоятельствах отдаст из рук в руки. Ты ему ее оставляла, что ли?
Рэлико нахмурилась, припоминая, затем кивнула – да, и вправду ведь… Потом в суматохе не забрала, а у хозяина чайной спросить и не удосужилась. К тому же гребень, полученный от Ланежа, она теперь ценила больше иных своих украшений, только его и надевала…
– Я не специально, плащ сколола только, чтоб он не замерз… А что ж меня не позвали, если он поблагодарить хотел? – робко спросила она.
– Так против обычаев ведь, – удивилась матушка. – Ты официально ему не представлена… и к тому ж заспалась опять! Не заставлять же высокого гостя ждать полчаса, пока ты собраться соизволишь! – обвиняющим тоном прибавила госпожа Арен.
«Не представлена! Да я его уже и видела, и касалась, пока пыталась от стужи защитить!» – мелькнуло в голове у Рэлико, но она предпочла эти мысли не озвучивать.
Целее будет.
– Только проводили вот… – начала было матушка, но тут…
– Рэлико!!!
А вот и папенька… Сияет, как начищенный золотой! Ей самой пока не до улыбок было. Она про ту историю уже и думать забыла, не одна неделя прошла… А тут – пожалуйста! Всплыл по весне!
– Рэлико, тебе матушка уже рассказала небось?
Девушка кивнула.
– Интересный-то гость до чего, – мечтательно вздохнул папенька. – И ведь не так прост, – с некоторым одобрением прибавил он, вольготно усаживаясь в единственное в комнате кресло. Обе женщины уставились на него с легким неодобрением, но смолчали – любопытство было сильнее.
– Представился, значит, побеседовали мы все немного о том, о сем, как водится… А потом, как полагается, в кабинет ушли. Там-то он, помедлив, возьми да заяви, что в ответ на такую услугу со стороны девушки благодарность полагается выразить. И ей, и ее родителям, коли незамужняя. Я и сболтни – мол, незамужняя…
Растерянная девушка не заметила, как многозначительно переглянулись родители.
– Так я-то чего ж? Другие больше старались, – возразила Рэлико, чувствуя, как от смущения начинают гореть и щеки, и уши. – Что ж он их-то не отблагодарил?
– Отблагодарил, – вдруг возразил папенька. – Сегодня с утра уже слышал в парке, пока за табаком выходил – кого деньгами, кого оружием добротным, и хозяина чайной не забыл. Народ у нас честный, твоих заслуг умалять не стали, еще как первый посыльный явился, рассказали все как было. Но он после всем сам визит нанес, и до нас вот добрался. О делах наших спрашивал, а сам на меня смотрел эдак пристально, с намеком… Да только мы не нуждаемся ни в чем. Я так и сказал. Да и заслуга не моя, дочери, говорю, ей и благодарность принимать, – с гордостью сообщил папенька. – Тут он оживился, разулыбался, давай расспрашивать, что тебе нравится, что по вкусу… Я и скажи сдуру, что зиму любишь да к храму вечно бегаешь. А еще что всегда о диадеме мечтала, как у знатной дамы… Зря, наверно, сказал, даже если вдруг он тебе ее преподнесет, не наденешь ведь, против правил. Но хорош парень, хорош… Молодой, а хваткий, проницательный…
Папенька довольно зажмурился.
– Нееет, как хотите, а мне думается, мы его скоро увидим. Небось, вдругорядь с подарком для тебя заявится, чтоб познакомиться, как положено…
– Вот тогда и поглядим, каков из тебя прорицатель, Летар! – пошутила матушка.
Рассмеялись все, даже Рэлико. Затем отец задумчиво произнес:
– Надо было может подарков каких побогаче выспросить, а? Или, может, ты свой дом хочешь с землей? Так он предлагал… Завидная будешь невеста…
– Да нет, папенька, что вы! Ничего не хочу, мне и с вами хорошо. Надо было сразу ему сказать, что вовсе никакой награды не надо, не для того я тогда… а так, случайно его увидела и помочь хотела. Любая бы так поступила. Сказал бы спасибо – и будет. От родственника деодара и того много!
– А он вот иначе рассудил, – как-то тепло, по-доброму улыбнулся отец. – Не денег предложил, заметь, а спросил, что тебе по сердцу. Как тут не ответить?
Рэлико смутилась.
Что ей по сердцу…
Она тяжело вздохнула.
Ничто не может быть лучше первого снега.
– А с чего он вообще решил, что нужно к вам на поклон идти? Ну рассказали ему… мало ли что рассказали?
Лицо у отца сделалось хитрющее.
– Так брошка же твоя. Сказал еще, что лицо твое запомнил, когда на миг в себя пришел, в лесу. Ты прямо на него-де смотрела, – с деланным равнодушием пожал плечами отец и тут же, поднявшись, сменил тему. – Ну да ты давай, собирайся, спускайся к завтраку, соня… А там видно будет.
Дверь за ними закрылась, и до Рэлико запоздало донеслось хихиканье матушки, совершенно для нее нехарактерное. Она снова предательски покраснела. Как пить дать задумали что-то!
Вот ведь… явился, только переполох учинил!
В наступившей звенящей тишине Рэлико медленно выдохнула, а затем подошла к окну.
Теперь она вспомнила тот взгляд серых глаз. Так, выходит, и впрямь он на миг в себя пришел? И запомнил ведь!
Она вздохнула и наконец улыбнулась. Нет, все ж приятно, что запомнил, отыскал и спасибо сказать хочет – и ей лично, а не только формальной благодарностью семье отделаться…
Двоюродный племянник деодара, кто бы мог подумать! Вот уж встреча – как в романе прямо!
Жаль, что мир и природа людям не подвластны. Кабы можно было его попросить зиму приблизить – как стало бы хорошо!
Но чего уж… Поглядим, что дальше будет.
С этой мыслью Рэлико принялась одеваться.
* * *
– Думаю я вот только, не прежде ли времени мы так обрадовались, Эдель? – вздохнул папенька вечером, когда слуги, закончив сервировать столик для легкого ужина, ретировались на кухню за первыми блюдами. – Оно-то, конечно, сам явился, но у богатых все ж свои причуды, сегодня пришел, завтра забыл… Хотя мне кажется, не забудет. Проще было уж тогда вовсе огород не городить…
– Согласна, – отозвалась женщина, по-прежнему красивая, хоть и более строгая, чем в молодости. – Ты вот обратил внимание на то, что Рэлико стала в последнее время более серьезной, молчаливой и скрытной? Будто тайна у нее появилась какая-то. О юноше-то этом мы не от нее услышали, от других, сама говорила уклончиво – шла, мол, увидела, позвала… А этот ее новый гребень? Уж поверь, не в местных мастерских его делали, во всем городе ни одного похожего не сыщется! Я ее не спрашивала, правда, все равно отмолчится, но как-то уж больно все гладко выходит – сперва случай с этим парнем, потом гребень, потом этот визит…
– Думаешь, от парня этого? – отец Рэлико на сообразительность не жаловался. – Травмы – оно, конечно, серьезно, как и обморожение, но в общем, мог и приказать кому отнести… Только ежели они знакомы, чего ж он сразу не…
– Потому как племянник деодара! – торжествующе закончила маменька. – Не желает скомпрометировать девушку, вот и решил официально представиться, сперва нам, как водится, затем ей. Конечно, и он молчать будет, не след девушке такие ценные подарки принимать… Вдруг они и раньше уже знакомы были? А может, он гребень этот и вовсе прислал тайно, без карточки? Романтично же! – вконец размечталась госпожа Арен.
– Да может, и не от него гребень-то, Эдель? – медленно поинтересовался папенька. – Я тоже его приметил – такую вещицу трудно не заметить, тем более что Рэлико с ним не расстается. Но мало ли кто ей в ухажеры набивается? Девочка она красивая…
Женщина фыркнула.
– Окстись, Летар! Давно уж девушка, если еще не молодая женщина! Почти все подруги замужем, она только упрямится…
– По всему выходит, что не зря упрямилась, – пожал плечами папенька. – Если все сложится, о лучшей партии и мечтать нельзя будет.
– Но сословие-то у нас совсем иное, – возразила матушка. – Где торговцы – и где семья деодара?
– Дальнее родство-то…
– А все одно, главный в семье правитель провинции. И тут уж если он воспротивится… да и неизвестно еще, что за семья. Парень-то, может, и хороший, но думаешь, свекровь охотно такую невестку примет?
– Рано об этом говорить, – вздохнул папенька. – Да и парень не свататься отнюдь приезжал. Вот ежели и впрямь нагрянет еще раз с визитом – поглядим. И на то, как Рэлико его встретит, и на то, как он сам себя с ней поведет. А там уже и подумаем, как лучше для нее будет… И все же – такой шанс!..
– Даже если и не выйдет ничего – уже одно знакомство с таким семейством – честь. Тем более что в наш город перебираться планируют и облагораживать его собираются… Это же какое раздолье для дела!
– Одним словом, умничка наша Рэлико, – одобрительно кивнул папенька, а в голосе прорезалась гордость. – Славную девочку воспитали, добрую… А там будь что будет, лишь бы счастлива была…
На этом обсуждение пришлось прервать. Сперва внесли красивую миску с густым куриным супом, следом поднос с запеченными овощами, а затем и Рэлико вошла. Робко, точно ожидая расспросов. Но при ней такие разговоры родители вести не собирались, прекрасно помня, какой скандал случился в прошлый раз. Еще подумает, что опять за ее спиной сговариваются…
Скоро и так все прояснится.
* * *
Рэлико со смешанными чувствами рассматривала поданную растерянной Адой карточку с золотым тиснением.
От кого – и гадать не надо, даже без имени все ясно бы было. Столичные замашки, местным такие церемонии ни к чему, за вычетом разве что градоправителя да равных ему…
"Рихард Логвелл Этар".
И имя-то нездешнее, сразу видно – с другого конца провинции приехал…
Папенька принялся вслух зачитывать записку, которая вызвала у Рэлико весьма неоднозначную реакцию.
С одной стороны – приятно, что к ним как к равным отнесся – и карточка, и записка, и время визита просил согласовать…
Только вот папенька ее спросить забыл, прежде чем ответ написать!
А ведь она только с Арати условилась день провести! Решили завтра съездить сперва в святилище Радужки, а после в храм Анестеи зайти и сходить к строящемуся храму Ланежа, давно ведь не была со всеми этими делами! И тут – пожалуйста, как нарочно… Не мог еще денек подождать, спрашивается?! Пропал ведь на четыре дня после того визита, только все устаканилось!
Будто сама жизнь ее от Ланежа отдаляет чем дальше, тем больше!
От этой мысли едва слезы на глаза не навернулись.
Да нет, не надо лишнего думать… Просто совпало. А отец не рискнул тянуть с ответом высокому гостю, который пробудет в городе всего три дня, вот и отписал сразу с согласием.
Рэлико шмыгнула носом, тяжко вздохнула, прекрасно зная, что за ней пристально наблюдают родители, и пытаясь смириться с необходимостью отказаться от былых планов. Не поймут ведь…
А может, и лучше. Сразу отмучается, закроет эту тему – и больше к ней не придется возвращаться. Поездку с подругой можно и на неделю отложить, Арати не из тех, кто обижается попусту… тем более не сама она – все племянник деодаров, будь он неладен!
Она снова вздохнула.
Ничего не поделаешь. Придется подчиниться. Не писать же вышестоящему – мол, извиняйте, передумали, не имеем возможности вас принять!
– Что так вздыхаешь? Планы были? – осторожно уточнил папенька.
– Были.
Отец смутился.
– Ты это… извини, что, тебя не спросив, отписал… Я подождал немного, но…
Рэлико даже вздрогнула. Папенька – и извинился!
– Да что уж теперь… – легонько улыбнулась она. – Ты же первый скажешь, что не след такого господина обижать, тем более что о визите он заранее уведомить изволил… Завтра, пополудни… Вот ведь не сидится ему!
Отец героически сдержал улыбку, но вокруг глаз пробежали веселые морщинки.
– Сама все понимаешь, значит. Повзрослела…
– Да уж не маленькая, – буркнула Рэлико, принимаясь писать записку Арати. Ада еще успеет сегодня отнести, до ужина далеко… А там поглядим на этого племянника!
И ведь завтра уже явится…
Волнение проснулось совершенно некстати – и давай сердце торопить…
Вот вроде и раздражает, что так вышло, а вместе с тем и лестно, что собрался таки, и любопытно донельзя!
* * *
Визит, вызвавший такой трепет в ее всегда строгих родителях, пошел не так с первых же минут. Что называется, как ни готовься…
Сперва пес дворовый сорвался с цепи, сам извозился в грязи, да еще на свежепокрашенный забор отряхнуться успел, пока не изловили. Затем кухарка уронила поднос, сервированный закусками, пришлось скоренько стряпать простую замену. И наконец, в довершение всего, визитер явился на пятнадцать минут раньше… а нет, это часы в ее спальне вдруг встали, а она и не заметила! Пришлось Аде спешно косу из недозавитых локонов плести и на затылке в пучок гребнем собирать, а гостю – немного запастись терпением.
А едва девушка торопливо спустилась в новом нарядном платье в гостиную…
– Рэлико, – заговорил папенька, – это Рихард Логвелл Этар.
Лишь тогда она наконец сообразила перевести взгляд на поднявшегося при ее появлении гостя.
Рослый какой… выше нее на целую голову, не меньше! И одет строго, в черное с белоснежной рубашкой, и дорогой ведь костюм, сразу видно…
Хоть и знала заранее, кто перед ней, но только теперь осознала до конца: и вправду родственник деодара. Пусть и дальний, но все ж – не чета ей! Однако же – стоит в их гостиной и… улыбается?
– Здравствуйте, – растерянно пискнула Рэлико и тут же запаниковала, сообразив, что понятия не имеет, как к нему обращаться! Кто он там – лорд, князь, одар – младший титул высшей знати, по дядюшке? На карточке вроде было, да она запамятовала… Не так скажет – еще оскорбится, чего доброго!
– Это моя дочь, Рэлико, – прибавил папенька.
– Приветствую, – в тон ей отозвался гость. Голос оказался приятным – звучным, в меру низким, с бархатистой хрипотцой. Хоть и не такой глубокий и пробирающий до самого сердца, как у Ланежа…
– Наконец-то мы с вами встретились, моя прекрасная спасительница, – широко улыбнулся статный темноволосый парень и низко поклонился ей. Совсем по-придворному.
Рэлико снова впала в ступор. Наконец-то? Спасительница?! Прекрасная?!! С наспех состряпанной прической?!
И ведь вроде бы не издевается…
Смутившись, она присела в неуклюжем от растерянности реверансе.
– Очень рада знакомству с вами, – на пробу произнесла она и снова робко подняла взгляд, гадая: что еще-то сказать? Беседу ведь завязать надобно?
Он оказался старше, чем ей почудилось, когда она нашла его, полузанесенного снегом, близ парковой стены… Лет двадцать пять, а может, и все двадцать семь. Симпатичный, особенно теперь, когда на лице ни потеков крови, ни огромного пореза со ссадиной… Шрам, правда, остался, пока еще яркий, не поблекший…
Верно! Здоровьем надо поинтересоваться!
– Как ваша голова? – ляпнула Рэлико.
После этого вопроса воцарилась немая тишина. Папенька вытаращился на Рэлико так, словно у нее самой вторая голова выросла. И она наконец сообразила, как это прозвучало. Почти как «не тронулись ли вы рассудком?»!
– Я хотела сказать – вы уже поправились? Совершенно? В том смысле, что порез ведь был глубокий, опасности не было? И нога не тревожит? – С каждым словом она краснела все гуще и наконец, сдавшись, выдавила: – Простите, я плохо выразилась…
В глазах гостя отчетливо заплясали смешинки, но не злые, а добродушные.
– По счастью, мне повезло, и все травмы зажили – обошлось. Сотрясение имелось, но не слишком серьезное. Что до ноги… Была поначалу хромота, но прошла. Но если бы не вы, все могло кончиться куда как печальней, госпожа Арен.
Рэлико аж вздрогнула.
– Что ж госпожа-то сразу… матушку так мою кличут, не меня, – не зная, куда себя деть от неловкости, выдала она.
В глазах парня снова отчетливо промелькнуло веселье.
– Не по имени же мне к вам обращаться, – заметил он. – Так сразу, да еще при ваших уважаемых родителях…
– Так мы-то и не против, господин, – тут же открестился папенька, делая дочери страшные глаза за спиной Рихарда. – Как уж вам удобней будет.
– В таком случае лучше привыкайте, госпожа Арен, – посоветовал он Рэлико. – Вы оказали мне услугу, которую не искупят никакие дары и слова, а потому я не могу отплатить вам таким неуважением, – тепло произнес он.
Рэлико снова смутилась. Говорил он хорошо, гладко, не по-местному совсем… Поди привыкни к такому!
– Я хотел семью вашу отблагодарить, да батюшка ваш наотрез отказался, – продолжил Рихард. – Потому примите мою искреннюю признательность и не смущайтесь – вы вполне ее заслужили. Скромность, безусловно, делает вам честь, однако без вас я или ноги бы лишился, или бы вовсе замерз насмерть.
– Не стоит, господин, правда, другие больше сделали. Я же просто мимо проходила…
– Но не прошли – к счастью для меня. Позвольте вам вернуть кое-что… Бережно хранил все время выздоровления, как амулет на удачу. И верю, что ваша вещица помогла – в ней ведь остались и ваша доброта, и отзывчивость. Примите вместе с небольшим подарком и моей искренней благодарностью за оказанную помощь.
И высокий (во всех смыслах) гость снова поклонился ей – обычной простолюдинке, горожанке, продавщице в лавке! А потом протянул перевязанную белой атласной лентой синюю коробочку.
Рэлико захотелось провалиться сквозь землю.
Ох, хоть бы не догадался дорогой какой подарок притащить! Она знать не знает, как их принимать полагается и что говорить…
Хотя вроде полагается подарок открыть при дарителе и восхититься, да?
– Благодарю вас за внимание и добрые слова, – растеряно произнесла девушка, принимая из его рук коробочку. Неловко, под перекрестным огнем любопытных взглядов открыла…
Ее простенькая брошка лежала на книге – явно дорогой, столичного качества. Льдисто-голубая бархатная обложка, и серебром по ней витиеватое название «Культ снежного бога. Зимние поверья, легенды и обряды разных народов империи и мира, в рассказах и иллюстрациях».
Теплые карие глаза так и разгорелись. Интересно-то как! Непременно прочтет, едва минутка выдастся свободная – тут же сядет! Там же наверняка о Ланеже много всего будет! Храмовые письмена и поучения – это одно, а тут и местные обычаи, и чужие… Ланеж ведь ей про ротаров рассказывал – интересно, а про них будет? Может, она сможет лучше узнать его даже на расстоянии?
Рэлико подняла на гостя засиявший восторгом и предвкушением взгляд.
– Спасибо вам! Не следовало, конечно, такой дорогой подарок делать, господин Этар, однако же… непременно прочту! Где раздобыли только… Большое вам спасибо! Огромное!
Рихард широко, жизнерадостно улыбнулся, не то с облегчением, не то с удовлетворением.
– Рад видеть, что угодил. Боялся, что подарок не по сердцу придется, однако, вижу, не ошибся в выборе.
– Не ошиблись нисколечко, – еще шире заулыбалась Рэлико.
– Так любите зиму? – с искренним интересом уточнил тот.
– Очень люблю! – с чувством воскликнула девушка.
– Мне больше лето по сердцу – тепло, да и сугробов, в которых можно замерзнуть, летом не водится, – пошутил он, и у Рэлико окончательно отлегло от сердца. Раз о происшедшем даже шутит, значит, не дурной человек, дурной бы жаловался или сердился… И вообще, не зазнается, нос не дерет.
– Я снегопады люблю, – промолвила Рэлико. – И зимние звезды.
– Особенно в середине зимы, после праздников, – понимающе кивнул гость.
Рэлико одарила его новой улыбкой.
Повисла пауза.
– Закусок отведайте, господин, – нашлась матушка. – Чай у нас нынче восточный – зеленый, с жасминовым цветом… Пирожков вот отведайте – простенькие, правда…
– Благодарю за приглашение, только, к сожалению, мне уже пора уходить. Я пока не располагаю собой, иначе непременно бы задержался еще… да и в знак благодарности принес бы не только книгу.
– Что вы, господин, услуга-то пустяковая.
– А я так не считаю, – подмигнул он. Помедлил, снова смерив взглядом горку пирожков на фарфоровой тарелке. – Простите, хотел отказаться, но все ж не удержусь, очень уж ароматные, – и подцепил-таки с тарелки пирожок, разом растеряв придворные манеры. Родители опешили, а Рэлико не смогла подавить смешок.
Гость умял угощение в два счета, изящно вытер пальцы о салфетку и озорно подмигнул девушке.
