Текст книги "Знак снежного бога (СИ)"
Автор книги: Лина Элевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)
В худших традициях снежного бога через забор запросто перемахнула огромная дикая кошка – со всадницей. Узнал он ее мгновенно.
Этой только тут не хватало!
Да еще сердита, едва ли не серебряные стрелы из глаз мечет!
И с чего-то поприветствовала его оплеухой, едва спрыгнув со спины зверя.
Ошеломленный Анихи потер щеку, которая после такого обращения наконец начала отогреваться.
– Из-за твоего дурацкого желания влезть не в свое дело у моего нового наликаэ сорвалась свадьба! – рявкнула она, а в глазах вдруг заблестели слезы, что удивило Анихи едва ли не больше пощечины. – Если тебе так эта рыжая девка приглянулась, чего ты на нее не влиял, спрашивается?! Если бы он себя повел иначе, если бы ты не вложил в него эту бесполезную страсть и свою дурацкую ненависть к снежному богу, которая взяла верх над всеми моими увещеваниями, может, все бы иначе закончилось! Ненавижу тебя! – и Лейя с яростью и отчаянием толкнула его в грудь.
Анихи замер. И окончательно протрезвел.
Расстроенная свадьба, вложенная ненависть, рыжая девка…
Рэлико? Наликаэ ледяного чурбана?
Возможно ли, что, усиленно топя собственные страдания в хмельных напитках, он и сам не понял, сколько сил влил в женишка Рэлико, этого… Рихарда? Он впрыскивал в него яд весенней влюбленности щедрой рукой… Неужели его контроль над своей силой ослабел настолько, что он, сам того не заметив, помимо влюбленности внушил ему собственные чувства, свою боль, злость, ненависть?.. Такой отпечаток не мог не оказать двустороннего воздействия.
И может ли быть, что кто-то из снежных запросто развеял его силу, как дым, а он почувствовал? Может, они это проделали даже через саму Рэлико?
Анихи вздрогнул.
– А вот с этого момента поподробнее, – хрипло произнес он.
Глава 26
Мерно прокручивалось колесо прялки. С тихим шелестом вилось веретено. Привычная работа не убаюкивала, но умиротворяла, и великого бога судеб даже непонятное оживление нитей Хаоса не сразу отвлекло от прядения нити судьбы. Они волновались огромным, ломаным морем, решившись даже податься ближе к нему, словно пытались рассмотреть нечто, что их очень заинтересовало.
Сулу обернулся.
Они тянулись к полотну первой и единственной наликаэ снежного бога.
Приглядевшись, великий бог судеб в первый миг не поверил своим глазам.
Вторая сторона полотна чем дальше, тем больше наливалась силой, и теперь оно вдруг мягко засияло. Пока тускло, неверно, как первые шаги ребенка. На миг угасло, вновь разгорелось и затем плавно погасло. А затем правый верхний край вдруг расслоился, показались свободные ниточки…
Сулу замер, удивленно уставившись на него. К чему это? Что-то ей угрожает? Или полотно рассыпается само собой, не выдерживая притока божественной силы?.. Затем подхватился, споро завертел веретеном…
Однако прежде, чем он попытался скрепить его новой нитью, зашелестело, затрепетало полотно Мира над головой. Не тревожно, а… словно радостно.
Затем вдруг развязался старый узел недавнего перекрестка, и сияющая, короткая, тонкая нить сама прильнула к полотну смертной.
Если вплетется, если приживется, образуется глубинная связь с миром… как у него самого.
Как у Ланежа.
Как у духов.
Помедлив (и поверив своим глазам) Сулу опустил руку, не решившись коснуться своего (или уже не только своего?) творения.
Что бы ни происходило, Мир явно одобрял… Более того, судя по тихо шелестевшим петелькам, сам наблюдал за судьбой одной рыжеволосой девушки с нетерпением и любопытством. Оставалось только махнуть на это рукой, заодно подальше отогнав Хаос.
Больше всего это смахивало на благословение. Но будущее покажет.
И кстати о благословениях…
Он ведь услышал обращение Лейи, полное одновременно гнева и слез.
Заготовленная богом судеб нить небрежно обогнула странное полотно огненной девушки и, вильнув, вплелась в соседнее.
Вздохнув, Сулу принялся ткать смертному, чья судьба более не связана с судьбой наликаэ снежного бога, счастливую жизнь – по первой искренней, а не скучающей просьбе вздорной маленькой Лейи, обращенной к нему.
Этот смертный явно заинтересовал ее не внешностью, а сердцем. И ему первому она пожелала счастья, а не формально благословила, глядя на его жизнь как на роман. Впервые она решила принять истинное участие в том, кто смертен, вопреки вечным лекциям Танатоса.
Героизм нужно поощрять.
И поэтому он закроет глаза на требование наслать как можно больше несчастий на ту, что осмелилась ему отказать, будь она хоть трижды наликаэ снежного бога.
Подопечный Лейи будет счастлив.
Нити Хаоса вильнули, свиваясь с бешеной скоростью на его веретене, самовольно вплетаясь в полотно Рихарда Этара.
По полотну Мира словно пробежался тихий смешок.
Сулу тоже усмехнулся. Ему понравилось. Правда, Лейя останется не в восторге …
Ее пока ни о чем не подозревающий наликаэ будет очень счастлив. С милой рыжеволосой девушкой из купеческого сословия.
Иногда нити Хаоса ткут собственные рисунки, повинуясь его вдохновению.
К чему мешать?
* * *
Рэлико глубоко вдохнула чистый, пьянящий, звонкий воздух.
И ее нисколько не смущала царящая здесь круглые сутки ночь. Даже лучше – в любое время видно яркие-преяркие звезды.
Почти как во время свадьбы Арати, когда сами небеса на миг заискрились радужным блеском.
К удивлению Рэлико, подруга поддержала ее сразу и безоговорочно.
– Замуж нужно не за престижем и не за привилегиями, Рэлико. Кто-то и так может… но ты будешь несчастна. Я была бы. Мне не понять твоей любви к зиме и снегу, однако если не любишь лорда Этара, если сердце зовет в другую сторону – иди за своей мечтой. Я хочу, чтобы ты была так же счастлива, как я сейчас…
Обнявшись, они позорно разревелись, и ругающейся экономке пришлось заново наносить макияж. После было душераздирающее прощание с родителями – юная паломница впервые надолго расставалась с ними.
А теперь…
Теперь она воочию увидела величественные северные леса, один из которых был заповедным. Снег в нем таял в последнюю очередь, а в центре обнаружилась идеально круглая площадка, окруженная вечно трепещущими на ветру осинами. Ее пересекала странная полоса, словно выступающая из самой земли. И тревогу бы ощутить от надрывного шелеста деревьев, но Рэлико отчего-то преисполнилась благоговейного трепета.
Там жрица впервые предложила ей горячий храмовый напиток на сладком рисе, который налила в два крошечных стаканчика из небольшой многослойной фляги при поясе. Вкус был странный, непривычный, сложный и какой-то правильный. А после жрица Ларо поведала: считалось, что начиная с этого места, зима берет верх над иными временами года, становясь длиннее их ровно на минуту… и за эту минуту как раз выпивается такой вот стаканчик. Так можно подготовить тело и душу к удлиняющейся зиме.
И еще был невыразимо изящный храм, целиком выстроенный из полупрозрачного кварца, точно по форме высокой скалы, и подняться туда можно было лишь с помощью подъемника. И на рассвете его пронизывали нежные разноцветные лучи, рассыпая по алтарю сине-зеленые переливы… Другие цвета кварц отчего-то не пропускал.
А та странная, словно оплавленная хрустальная чаша, которую не заносил снег даже в самые лютые морозы? Жрица рассказала, что, согласно легенде, именно здесь снежный бог, разозлившись на Анихи, заточил его на три сезона, и лишь когда весна пришла, тому удалось вырваться, прервав тяжелый зимний сон, за чем последовала грандиозная схватка между двумя молодыми богами…
«Поделом ему», – еще подумала тогда Рэлико, мрачно припомнив чудачества весеннего бога. Похоже, заточение его уму-разуму не научило…
И чем дальше на Север, тем больше было вокруг зимних чудес.
Лишь одно омрачало ей сердце. Не чувствовалось никакого отклика со стороны Ланежа! Нигде! А она так надеялась…
Рэлико начинала тревожиться не на шутку, и спросить ведь не у кого, все ли с ним хорошо! Каждый день приходили новые опасения и каждый день она придумывала новое объяснение.
Может, это из-за того, что Ланеж на юге сейчас должен быть… точнее, должен оттуда ехать. Обещал вернуться по весне – а ее не застанет. И что тогда будет?!
Она вздохнула.
Может, если они зайдут еще дальше на Север, он все-таки откликнется?
Затем они пересели на сани, которые с лаем несла сквозь снежные просторы и леса упряжка крупных, поджарых псов. И вскоре началась ночь, которая уже не заканчивалась. В первом городке северянка, которая с радостью приютила у себя жрицу и ее ученицу ("На большую удачу!"), путаясь в словах родного и общего для империи языков, рассказала, что здесь ночь длится семь суток подряд, после ненадолго покажется солнце, и будет праздник – начнётся новый год. Все будут пить горячее вино с тремя каплями оленьей крови и радоваться тому, что в эти края скоро вновь придет жизнь. Рэлико такое было в новинку – у нее дома празднование давно закончилось, да и облепиховый морс ей был как-то больше по вкусу… Но раз здесь так – тем интересней!
Северная ночь! Безграничная тьма, которую не разрезают лучи, и над редкими городами не поднимается ореол света – только снег отражает лучи звезд…
В первый вечер она, не утерпев, вышла из круглого домика, где ковры лежали в несколько слоев на полу, и, не обращая ни малейшего внимания на холод, дышала самой этой ночью, и мир у ее ног искрился, и тьма причудливо сплеталась с бледным светом, пытаясь избежать его ловчих сетей. Дыхание прерывается не то от морозных игл в воздухе, не то от восторга, и словно само время застывает в снегах, и шагаешь прямо сквозь него…
Жаль только, северного сияния, о котором писали в книгах, Рэлико так и не увидела. Но ей сказали, что оно бывает не везде и появляется непредсказуемо. Если дальше зайти, где ночь царствует дольше, наверняка увидит.
Вопреки ожиданиям, странности Севера не вызывали у нее ни малейшего отторжения. Их было легко принимать, в них была какая-то глубинная, древняя мудрость и простая правильность. Разве неправильно, что солнце, одолев тьму, начнет новый год? Разве неправильно делиться первой добычей с соседями и друзьями, когда еды мало? Сегодня повезло тебе, завтра повезет другому… А чтить зимних духов, пытаясь задобрить их дарами? Где кусочек меха, где сердце добычи, где камушек оставить… Разве неправильно ставить алтари снежному богу у входа в поселок? Каждый может положить там серебро и, по старой памяти, поставить снежного человечка, который принесет удачу хозяину, а через него – всему селению.
А какие тут были жрицы! Светловолосые, чуть более узкоглазые, чем жители ее родной провинции, рослые, не боящиеся холода. В белых одеяниях с просторными рукавами, белоснежной меховой опушкой, поверх широкий плащ, и на каждой серебро, серебро, серебро… В том заполярном городке жрица Этль, увидев тяжелые серьги Рэлико с северными камнями, бурно восхищалась ими, одобрительно цокая языком, и подруг посмотреть позвала. Даже как-то неловко стало, когда ей назвали их цену. Большую семью год кормить можно…
Родителям Рэлико исправно писала на каждой долгой остановке – а подчас они жили в одном и том же месте по две недели. Тогда жрица Ларо показывала ей не только места, связанные со снежным богом (ох, как ее впечатлила в одном из храмов негасимая ледяная свеча толщиной с ее лодыжку, дававшая яркое-яркое синее пламя!), но и водила по городам, рассказывала о местных обычаях, словом, быстро стала для нее не просто наставницей, но и незаменимой спутницей и доброй подругой, хотя Рэлико никогда не забывала об уважительном обращении и разнице в возрасте.
И казалось, что сказка эта ночная будет длиться и длиться… Но в один вечер после посещения первого храма Ланежу, сложенного в древности родорами из белых необработанных камней, жрица Ларо негромко сказала:
– Отсюда поворачиваем назад, Рэлико. Пройдем теперь западным путем, до самой столицы. А из тамошнего храма я провожу тебя в родной город. Дальше уже решишь, захочешь стать жрицей – знаешь, куда идти.
И зимнее забвение слетело мгновенно, осыпалось песком.
Рэлико подняла потерянный взгляд на жрицу.
– Как? Уже?! – вырвалось у нее.
Она ведь так и не увидела небесного сияния, так и не ощутила связи с Ланежем! Как же так?!
Ларо чуть улыбнулась, хоть и сочувствовала пылу юности. К этой девочке невозможно было не привязаться. Ни разу не услышала она от нее жалоб, всюду Рэлико находила что-то интересное, если чем-то восхищалась – то искренне, от души, чужие обычаи уважала, как собственные. И на Севере, несмотря на свои яркие волосы, казалась на своем месте – настолько, что местные ее принимали за уже состоявшуюся жрицу.
Но срок вышел.
– Мы уже три месяца в пути. Да и за этим городком больше не будет сколь-нибудь больших поселений. Деревни скоро тоже сойдут на нет – там начинается последняя черта. Людям нечего делать за ней, слишком холодно. Там лишь пустота, тишина и снег, да Северный ветер резвится на просторах, играет между скал…
– Но я думала… мы зайдем дальше. Да и… разве величайшая святыни не ждет впереди?
Жрица вздохнула.
– Те земли заповедны, Рэлико. Я полагаю, ты говоришь о Первом Алтаре?
Отчего-то покраснев, девушка кивнула.
– В нашем храме бережно хранятся сведения о том, где он должен находиться, и теоретически, от последнего селения идти к нему всего три-четыре дня. Но на деле… Легенда гласит, что дальше простираются собственные земли снежного бога, и он жестоко карает всех, кто осмеливается нарушить заповедную границу, проведенную испокон времен. Там лишь черная ночь и вьюги, которые закружат любого…
– Кто же тогда сложил Первый алтарь?! – Рэлико аж с места вскочила. – Не зимние же духи его возвели!
Жрица вздрогнула, и взгляд ее устремился вдаль – как всегда, когда она тщательно обдумывала услышанное. В глазах мелькнула неуверенность.
– Отчасти ты права. Эти земли обросли таким количеством легенд, что уже не понять, где именно вымысел сросся с правдой. Однако одно несомненно: путь дальше на Север очень опасен. А я должна в целости вернуть тебя родителям. Понимаю, ты забыла о времени и сроках, потому и сказала заранее… Мы пробудем здесь еще два или три дня, завтра должна быть буря. Как стихнет – двинемся в путь. – Улыбка ее была доброй и сочувственной. – Может, ты и увидишь на прощание свое северное сияние.
Рэлико отвернулась от этой улыбки с чувством, что падает в пропасть. При одной мысли о скором отъезде волной поднялось отчаяние, которого она сама от себя не ожидала.
* * *
Где-то очень далеко, за границей Вселенной, выжидающе замерло полотно Мира, и нить с него вопросительно изогнулась над полотном одной смертной девушки. Неуверенно колыхнулись подраспустившиеся простые нити с лицевой стороны… или уже с изнанки? Какая из двух сторон этого полотна истинна? Даже Сулу не мог бы сказать с уверенностью. Слишком большой силой налилось второе его плетение. И старик тоже замер, проведя ладонью над материей.
Еще один малый перекресток?
* * *
Ни слова больше не сказав, Рэлико поднялась и подошла к выходу из шатра. Выглянула наружу, сдерживая подступившие слезы – здесь им не место, зря обморозят щеки…
Не хотелось прощаться с этим простором, с этим кристальным воздухом, пусть и обжигавшим с непривычки стужей.
Воцарилась почти неестественная тишина, не нарушаемая даже ветром.
В голове замельтешили-замелькали мысли. Рука неуверенно коснулась тяжелых камней в серьгах, пальцы погладили приятно прохладную поверхность.
Вьюги – да, северные вьюги пугают. Не всегда их путь был безоблачным, случались такие снегопады, что и не понять, где дорога была…
Уехать?
Но северная ночь манит, подзывает, обещает нечто необыкновенное в награду за смелость. Словно само сердце тянется к чему-то…
А ведь она так мечтала взглянуть на алтарь, сделавший, по сути, Ланежа богом. Если не прикоснуться – по легендам, он находился на отвесной скале, – то хоть издали посмотреть.
Уехать?
Глубокий вдох – и вдруг все становится кристально простым.
Уедет сейчас – все равно не вернется в срединные земли в срок. Ланеж минует их – и уже по ее вине они не встретятся, и весточку не передать, не объясниться! А здесь – он найдет ее, непременно найдет!
Всегда находил.
Остаться здесь одной, без жрицы?
Ее должна пугать эта мысль, но ночь, похоже, поделилась с ней своей ледяной невозмутимостью, и страха нет.
Она даже местный язык понемногу учит. Справится.
К тому же…
"Без Ланежа Север не такой, каким он должен быть", – вдруг осознала Рэлико. Она была рада компании жрицы Ларо, но если бы рядом с ней был Ланеж… Было бы вдвое волшебнее, если не втрое!
Он иначе разделил бы с ней тьму этих первозданных ночей. Он бы рассказал все иначе. Он бы понял ее восторг, утишил бы все страхи одним своим присутствием.
Во владениях снежного бога ей не хватает его самого.
К тому же Ланеж знает о ней все – а она о нем? Хотя бы раз она должна встать с ним бок о бок посреди бескрайних снегов, там, где его дом!
Правда, он не отвечает на молитвы, ни ее, ни других жриц… Рэлико тревожилась, но жрицы были спокойны, даже те, кто, как Ларо, чувствовал разницу. Но в одном Рэлико была твердо уверена: пренебрегать своими обязанностями Ланеж бы не стал. И раз зима идет своим чередом – значит, нет серьезных причин волноваться.
Она встретит его здесь, когда бы в этот край ни приходила весна.
Потому что эта встреча будет правильной.
Она ведь остается его наликаэ.
Отчаяние отступило, и в душе воцарился покой.
Она повернулась и поклонилась жрице.
– С бесконечным уважением, наставница… но я хочу остаться здесь до весны. А после вернусь.
Та тяжело вздохнула.
– Рэлико, одной будет тяжело. И алтарь этот… боюсь, если останешься, будешь искать. Не стоит он жизни, пойми.
– Я хочу… я должна. Не знаю, как объяснить… Это важно. Уехав, я утрачу нечто очень важное. Вы учили слушать сердце в служении богу – и мое сердце не хочет уезжать. Одна к алтарю не пойду… но и не уеду. Я решила, жрица Ларо.
И та вдруг отступила на шаг – и смолчала.
От Рэлико Арен в этот миг вдруг повеяло зимней стужей. Не угрожающе и не пугающе, а уютно, как в храме после молебна.
Словно так и должно быть.
Жрица улыбнулась, разом обретя спокойствие. Ее будут ждать… но Рэлико права. Разве не надлежит им следовать за своим призванием?
– Я останусь с тобой, – просто сказала она.
* * *
Серебряным мгновением замерло вдруг время.
На лбу смертной девушки льдистым мазком проявилась снежинка.
…Она решила.
Со стоном-вздохом, легким дребезжанием потянулись новые нити, распуская давным-давно сплетенные узлы.
Серебристым сиянием окрасились нити второго плетения, сплотились еще крепче.
Сулу задумчиво погладил бороду.
Вот, значит, как… рвутся ее связи с прошлым, крепнет связь с Ланежем… А снежный бог, отрешившись от смертной, от всех смертных, сам того не зная, приближает ее к себе.
Она избирает опасную тропу… опасную даже для нее. Север не терпит исключений и не прощает ошибок.
Нить мира шевельнулась, вплетаясь в перекресток намертво, так, что не выпутать.
Сулу не удержался, коснулся одной рукой полотна снежного бога, второй – судьбы его наликаэ. Вдумчиво, тихо, бережно. Огладил запевшие для него одного петли будущего, неумолимо, стремительно ведущие двоих к следующему перекрестку.
Светло, тепло улыбнулся, убрав ладони.
Пусть.
Глава 27
Северный Ветер оступился, поскользнувшись на рыхлом южном облаке, и недовольно всхрапнул. Ланежа тряхнуло в седле, и он резко выпрямился, словно пробудившись от долгого сна, сковывавшего сознание. Мерная поступь коня, начавшего путь с Юга на Север, и впрямь убаюкивала, но он не дремал. Просто слишком глубоко погрузился в свои невеселые мысли.
Как бог он, пожалуй, подвел людей, да и своих духов тоже. Бог не обязан отвечать на все молитвы, иначе люди быстро начнут хотеть несусветного, но… Впервые Ланеж сознательно отрешился от всех молитв, от всех храмов, потому что каждая молитва, произнесенная не ее голосом, причиняла боль.
Впрочем, кого он пытался обмануть? Дело не только в этом. Помня о том, что в ее городе тоже появился храм, еще больше снежный бог страшился услышать звонкий голосок Рэлико – боялся узнать, что она уже счастлива в браке… или, еще хуже, что несчастна, и все его страдания были зря.
Он не отказывался от своих обязательств перед ней, нет, никоим образом, но при этом был не готов в дороге рвать себе сердце. Ему нужна передышка, привычные, рутинные обязанности, на которых можно сосредоточиться и ни о чем больше не думать, чтобы собраться с силами. Зима рядом, и в этом году ему ни к чему пытаться самому успеть все.
Духам он тоже запретил вмешиваться в ее жизнь. Помочь в случае нужды – да, но и только. И новости о ней пока не хотел получать. Может, чуть позже. Когда будет близко к ее городу, чтобы знать, к чему готовиться.
Да и Рэлико ни к чему сейчас его повышенное внимание. Пусть строит свою жизнь. Он сделал все, что должен был сделать бог-покровитель для своей наликаэ. Даже самое сложное – отстранился от нее.
Поступив так, Ланеж не боялся за Рэлико. Если ей будет грозить опасность – он все равно узнает и придет на помощь. Их связь не нуждается в храмах, алтарях и жрицах. И даже в помощи его духов.
Снежный бог окинул взглядом бело-зеленые просторы небольшого юго-восточного государства. Пока спускаться нет причин, но скоро пойдут первые иглы стыни…
Скоро он выберет для нее гостинец. В этом году, пожалуй, не с юга, но из более холодной страны – вроде бы такие сласти у людей в почете… И, представ наконец перед своей наликаэ, он вновь будет изображать мудрого и отстраненного бога, выслушает все, что она захочет рассказать о своей новой жизни и счастье (а как иначе? Сулу ведь знает, что делает), обязательно улыбнется, не обнажив перед ней своей боли даже на миг…
Но пока с этой болью он не был готов встретиться лицом к лицу.
Придерживаясь своего намерения, Ланеж мерно, не понукая коня, летел обратно, с Юга на Север, по кривой, чтобы захватить и Восток, и Запад.
Поиски подарка поначалу проходили под аккомпанемент общей апатии, но стоило представить ее теплую, радостную улыбку, как Ланеж мигом взбодрился. Только вместо сластей неожиданно для самого себя взял в одном крупном западном городе кольцо белого золота с округлым бледным камнем зеленовато-голубого цвета, словно светившегося изнутри сиянием молочного оттенка.
Редкий вид – «Око Земли»… Адаш бы оценил.
Ланеж оставил умелому ювелиру не один, а десять серебряных слиточков.
Пусть. Теперь можно и кольцо подарить – Рэлико больше не усмотрит в этом неподобающего намека.
О том, как на появившееся невесть откуда дорогое кольцо, отреагирует потенциальный муж, Ланеж не подумал.
А потом и ожерелье под стать нашлось… Тем лучше!
Ланежу было приятно подбирать для Рэлико подарки, пусть даже мучительная тоска и боль, спрятавшиеся в сердце, не отпускали.
И несмотря на все мрачные мысли, к ним примешивалось все более острое желание поскорее увидеть свою наликаэ.
Ничего. Срединные земли уже не так далеко.
Только… по-прежнему ли Рэлико в своем городе? Может, уехала куда-нибудь с женихом… или мужем?
Ланеж подавил и внезапный приступ ревности, и разом вспыхнувшее желание немедленно узнать, где она.
Вот если и впрямь в городе не отыщет Рэлико – тогда обратится к их связи.
Не следует ею злоупотреблять.
* * *
– Есть новости? – в сотый раз спросила Нила, дрожа всем своим маленьким тельцем.
Эно только развел руками, одна из которых, с гладкими, стесанными коготками, сжимала непременное сито. Он сейчас обязан был вместе с Криосом следить за морозными ночами в срединных землях и, как многие другие, не смог покинуть их следом за Рэлико.
Они ведь – не Ланеж. Они не могут найти ее как его наликаэ, просто назвав имя… Поначалу еще удавалось отслеживать, но они ведь не знали, каким именно путем поедут люди, у смертных свои ориентиры. Духи даже названий их городов не знали, звук пустой! Плюс у каждого из них были свои обязанности, свой регион, за который надлежало отвечать…
Да и не было причин бояться за наликаэ снежного бога. Север бы никогда не причинил ей вреда. Присматривали за ней больше из любопытства – очень уж приятным восторгом горели ее глаза, когда она приближалась к их вотчине…
А в итоге две недели назад юная Шелькри, отправленная следом за Рэлико, вместо сопровождавшей ее жрицы Ларо наткнулась на совсем другую, упоенно певшую молитвы в крошечном храме, у дверей которого толпились благоговейно слушавшие люди.
Ауры сильных жриц были слишком похожи, и чем дальше на Север, тем больше становилось истинных жриц. В полярных снегах таковые и вовсе имелись в каждом становище…
Это их и подвело. След Рэлико быстро затерялся.
Да и между собой связь духов была не столь сильна, как хотелось бы. Приказа от бога ведь не было, который мог бы сплотить и связать их, как весенних…
Которые совершенно неожиданно подключились к поискам Рэлико. Нила обратилась к нему за помощью, и Эно не смог отказать – она-то в свое время не отказала.
Он спросил, конечно, для чего им знать, где Рэлико, но на этот вопрос Нила смогла ответить лишь одно:
– Хозяин как с ума сошел… согнал всех, кто способен хоть как холод выдержать. Велел доложить, если отыщем ее, приглядеть за ней. Сказал, за нее боится, предчувствие у него дурное… К нему Лейя приходила, ругалась страшно, он после этого несколько часов по дому бродил, потом уехал куда-то, ни слова не сказав. А вернувшись, вызвал всех, раскричался и приказал вот, – ее личико сморщилось, став совсем несчастным. – Будто забыл, как тяжело нам здесь!
Да, только близ горячих источников духи весны и спасались от слишком жестокого для них холода.
Эно не нравилась эта ситуация. Весеннему богу надлежало бы за своими наликаэ следить, а не Рэлико искать… Впрочем, она ведь провела какое-то время у него в гостях. Может, и вправду тревожится из-за чего-то? Какая весенняя блажь в голову вступила? А духов своих ему не жалко почем зря морозить?
Чтобы наликаэ снежного бога на Севере грозила опасность?! Глупость!
Передавать весточку о паломничестве с другими духами на юг они тогда не рискнули. Да и хозяин строго-настрого запретил вмешиваться в жизнь его наликаэ, чего доброго рассердился бы или расстроился – он ведь эту свадьбу тоже поддерживал… Зиме можно было бы сказать, но она как будто не слышала призывов. Впрочем, старейшая долго не выезжала, видно, и вправду слишком занята сейчас.
Но потом добавились весенние духи и их странное задание.
Нет, что-то странное затевается. Хорошо еще, Нила честная, искренняя, за советом к нему пришла – не подумал Анихи запретить им, не знал, что они с зимними связь имеют.
А как иначе? Все ж их время друг за другом идет, перекликается! В мире вообще все связано…
Сито согласно зазвенело, вплетая свой голос в песню горячего ручья и шипение тающего снега.
Пока, пожалуй, достаточно будет предупредить всех, кто на Севере. Пусть будут начеку. А он, влившись в свиту снежного бога, расскажет обо всем ему лично.
* * *
Не знали духи весны лишь одного – не только их отправили на поиски. По Северу рыскали изможденные Молнии, почти лишенные силы и оттого не светившиеся, прятавшиеся в тучах. Серыми грубыми ледышками оседали на ветвях духи Акварии, прислушиваясь к разговорам и шагам, ища сквозь зимний сон наликаэ снежного бога.
В черных тенях таились слуги Танатоса. Любопытными лучами рассыпались помощники Ильоса. Духи раздора проносились по снегу в алых лучах рассветов и закатов, сливаясь с ними, успевая за мгновения преодолеть немалые расстояния. Эта гонка изматывала их – но Иркас, бог войны, повелел.
Их могло быть больше – но боги были вынуждены отобрать лишь тех, кому не повредит крайний Север и чье присутствие не будет сразу же замечено. Таковых оказалось мало. Видимо, поэтому пока поиски не приносили плодов.
К тому же не приучены бестолковые духи искать смертных. Да и без разрешения снежного посылать своих в его вотчину, прямо скажем, некрасиво…
Но у них есть на то важная причина!
Ведь до богов дошли сведения о том, что влияние снежного бога на жизнь смертной оказалось столь велико, что начала меняться сама ее судьба – и судьба нового наликаэ Лейи, которому она обещала счастливую жизнь, которому обещала устроить эту свадьбу, так нелепо сорвавшуюся… И Анихи честно повинился, что, мечтая о том же, немного перестарался – но лишь из благих побуждений! А она вместо свадьбы все бросила и уехала в паломничество!
По словам бога весны, корень зла был в том, что эту девушку снежный бог ревниво приберегал для себя самого. И ведь так коварно играл роль безвинного!
Какое чудовищное преступление! Ради собственной выгоды! Как мелочно! Как низко! Яблочко от яблони!
Отчего в таком случае боги не пришли с претензиями к самому Ланежу?
Так ведь прежде, чем бросаться обвинениями, нужно разыскать девушку и убедиться в том, что влияние и впрямь имело место. Еще ведь не поздно исцелить ее от пагубного воздействия, заставить одуматься… Так будет честно. И не придется нарушать мерный ход зимы…
Боги легко верили в то, во что хотели верить. В этом они ничуть не отличались от людей.
* * *
– Мы собрали всех, кого смогли, в такой короткий срок, – коротко подытожил Иркас. – Кто-то из этих полудохлых шмакодявок непременно разузнает, где сейчас наликаэ Ланежа и чем она занята. После установим, как на самом деле велика его вина. По их связи и внешним признакам многое станет ясно.
– То есть, ты настаиваешь… – в пятый раз воззрилась на Анихи синеглазая Ранмея, богиня любви и супружества, на которую история о беззаветно влюбленном снежном боге, решившемся во имя своей любви даже преступить заповеди, произвела самое глубокое впечатление.
Анихи сплюнул про себя, но на деле, сцепив зубы, покорно в пятый же раз повторил:
– Что у него впервые появилась наликаэ, и, видимо, ослепленный новыми для него чувствами, бог пустил полученную от Сньора силу во зло, решив во что бы то ни стало заполучить девушку.
– Не стал бы Ланеж! – возмутилась Радужка, подхватившись. – Он не такой!
– До встречи со Сньором – был не таким, – со значением возразил Анихи. – Я ведь наблюдал за ним все это время. Исподтишка, когда удавалось. Ланеж здорово изменился после происшедшего.
Все остальные вздрогнули, едва услышав этот намек.
– Кто из нас мог бы предположить, что бывший дух, да еще изрядно обделенный божественной силой, сможет победить бога? – вкрадчиво спросил Анихи.
– Не просто победить, – вмешался Танатос. – Жнец подтвердил, что Сньор погиб, от него не осталось ни крупицы духовной силы. Куда же она вся делась?
– Мало того. Кто из нас, убив другого бога, не пришел бы в ужас от содеянного? Даже Сньора мы не истребили, лишь заточили… А Ланеж его уничтожил, одним ему ведомым способом. Сколько ни расспрашивали – ничего толкового сказать не смог.
