Текст книги "Знак снежного бога (СИ)"
Автор книги: Лина Элевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)
Глава 31
…Совсем как в прошлый раз.
Острое ощущение, что все это уже было, не отпускало и придавало налет гротескности происходящему. Собравшиеся боги, глазеющие на него так опасливо, словно он не один из них, а бешеный зверь, к которому опасно приближаться. Даже Радужка не кивнула ему, отвела взгляд… Впрочем, Ланеж и не настаивал.
Он и без того понимал, что на сей раз заступники вряд ли найдутся. Тогда его спасла победа над Сньором. Вряд ли можно будет теперь ожидать снисходительности или хотя бы честности.
Привычно суровые Верховные (шестеро на семь кресел, одно традиционно пустовало, ибо символически принадлежало Сулу). Ильос прошествовал к своему и опустился на золоченое сиденье.
Гром величественно занял собственное место.
В двух больших каменных чашах в тот же миг вспыхнул священный огонь.
Но имелись и отличия от прошлого суда.
Во-первых, за его левую руку упрямо цеплялась Рэлико, совсем оробевшая при виде Золотых Чертогов, но упрямо отказавшаяся покидать своего бога. В какой-то момент ее попытались увести в сторону, но Ланеж, даже не посмотрев на наглеца, так хлестнул его холодом, что тот с шипением ретировался. Тилар тоже сделал знак не настаивать.
Во-вторых, круг обвинения не пустовал.
Ланеж ожидал, что туда встанет Гром или Анихи, который и Танатоса припомнил, и вторую заповедь, однако…
– Лейя?! – удивился он.
Та при виде его скривилась, а в глазах блеснуло совсем уж непривычное чувство, смахивавшее на беспомощную ненависть.
Прямо как у Анихи после того, как после схватки двух зимних богов погибла его наликаэ…
– Какого Хаоса сюда вместе с ним приволокли зимнего духа?! – вместо приветствия скривила губки Лейя. И вдруг ахнула, присмотревшись как следует.
– Но… это же… разве… она ведь…
– Да, – соизволил разлепить губы Анихи. – Вот что бывает, когда снежный бог остается без присмотра и обретает излишне большую силу.
Терпение Ланежа лопнуло.
– О да. И еще мы знаем, что бывает, когда бог не следит за своей наликаэ, благословляет ее направо и налево – а она под шумок пытается возродить самого грозного бога, которого когда-либо знал Мир.
Анихи побледнел, но не отвел взгляда.
– Все совершают ошибки. Это не то же самое, что намеренно коверкать судьбы смертных, лишь бы приблизить ее к себе.
– Рэлико?! – ахнула Радужка, наконец сообразив, кого именно видит подле Ланежа.
Вот уж тут напряжение достигло пика. Звенящая тишина в главном зале Чертогов взорвалась восклицаниями.
– Смертная?! Не может быть! – выдохнула Тайи.
– Она же дух?!
– Та, кого Анихи показал!
– Не верю!..
– Как?!
– Смертные ведь не становятся духами, никогда!..
Боги обступили Ланежа. Аквариа тоже нервно приподнялась в своем кресле, но поскольку заседание уже началось, покинуть место не посмела.
– И вправду была смертной, – вынесла вердикт Тайи, видя, как Рэлико, растерявшись, еще крепче цепляется за руку снежного бога, который сегодня был без привычных перчаток.
– И долго переживала пограничный период, – задумчиво произнесла Анестея, с которой Рэлико даже набралась смелости поздороваться. – Дух взрослел, креп и набирался силы – быстро, но ровно, если не знать – можно сказать, естественным для себя образом. Не понимаю, правда, как такое может быть… очень, очень странно… В прошлый раз признаков не было…
– О том, что случилось со смертной, поговорим в свой черед. А сейчас начнем наконец заседание! – громовым голосом объявил Ильос. Полыхнули золотые лучи, заставив великих вновь стать полукругом за спиной снежного бога.
И это было третье отличие. Никогда великие не окружали вот так того, кто защищается. А значит, они к чему-то готовятся.
Дурное предчувствие окрепло.
Полагалось опуститься перед Верховными на одно колено, но вместо этого снежный бог еще больше выпрямился. Оказывать им знаки уважения ему претило.
Сообразив, что ледяной взгляд – это все, что они могут получить от Ланежа, Ильос широким жестом разрешил:
– Мы готовы выслушать сторону обвинения.
Ланеж по-прежнему решительно не понимал, при чем тут Лейя.
– Из-за действий снежного бога был нарушен ход жизни смертных, – холодно произнесла охотница. – Как он обращался со своей наликаэ, что сделал с ней – мне безразлично. Но оттого, что он повлиял на ее судьбу, изменилась судьба моего наликаэ, которому я обещала устроить свадьбу с ней! Она, – обличительный перст указал прямиком на Рэлико, – подпала под его тлетворное влияние, забрала слово, которое уже дала, и сбежала из-под венца, из-за чего множество судеб пошли иным путем. Однако к ней у меня претензий нет – ясно, что наликаэ лишь следовала за своим богом. Судя по всему, за это он ее вознаградил сполна, – колючий взгляд Лейи мазнул по лицу снежного бога. – А потому я с полным правом обвиняю Ланежа в намеренном вмешательстве в судьбы смертных, да еще ради собственной выгоды!
Ошеломленный, снежный бог даже не нашел, что сказать. Слишком живо всплыли воспоминания о том, как он сам боялся того же – что, показавшись Рэлико, оказал слишком сильное влияние на нее и на ее жизнь… только вот если бы не показался – она была бы мертва. Как и наликаэ Радужки. И Адаш. И многие другие…
– Оставим пока вопрос выгоды, – напоказ поморщился Ильос. – Обвинение и без того очень серьезно…
– Как это – оставим? – проскрипела Гестиа. Костлявые, морщинистые руки стиснули золотые подлокотники. – Случившееся неприемлемо, независимо от намерений! Это противоречит всем устоям, всему, что мы знали об этом мире. Смертные не перевоплощаются в духов, ни при жизни, ни после смерти. Это противоестественно! Это нарушение всех законов природы! И кто виновен? Продолжатель дела прежнего бога, да еще сразу после того, как заполучил силу своего предшественника! В прошлый раз я вступилась за тебя, – она обратила свой взор на Ланежа. – Я тогда не видела за тобой вины. Но теперь… это же святотатство!
– Вы думаете, Ланеж… – робко начала было Радужка, но ей не дали договорить.
– Кто же еще мог превратить красивую, цветущую девушку в бледную зимнюю тень? – сладеньким голоском произнесла Аквариа. – Как? Есть у меня на этот счет пара мыслей. Живое перевоплощается в бессмертное лишь после смерти, мы все об этом знаем – тому способствует бурлящая энергия жизни и воля полного сил существа, до последнего стремящегося выжить. Но человек не может сосредоточиться лишь на одном этом порыве, слишком много чувств, слишком много желаний и сожалений – поэтому и не бывает духов, прежде бывших людьми. Полагаю, чтобы стать духом, девушка должна была погибнуть от стужи – вы ведь обнаружили ее на крайнем Севере, где ни одному человеку не выжить?
Ильос, Анихи и Гром молча кивнули, сраженные новыми гнусностями снежного бога.
У Ланежа возникло ощущение, что вокруг него и Рэлико сплетается какая-то чудовищная цепь, и его слова не сыграют никакой роли. Ему даже вопросов не задают. Все уже решено.
– Впрочем, насчет смерти у нас есть к кому обратиться. Скажите, анотат Тилар, – кокетливо повернулась Аквариа к Танатосу, вид которого с непривычки заставил Рэлико содрогнуться. – По вашему ведомству не проходила эта милая крошка?
Глаза бога смерти, в которых клубилась тьма, с немалым интересом окинули взглядом рыжеволосую девушку.
– Увы, – с легким, но искренним сожалением произнес он. – Разве что Жнец… Если ее убили сознательно…
– Никто меня не убивал! – возмутилась Рэлико.
– О, милая, – рассмеялась Аквариа. – Поверь, стужа убивает быстро и незаметно, сковывая исподволь: заснешь – и не проснешься…
– Мне об этом известно, – упрямо насупилась бывшая наликаэ снежного бога, подрастеряв страх перед богами. – Но ничего подобного не происходило. Я была в полном сознании. И ничего я не хотела больше, чем быть подле Ланежа! Он посоветовал мне выйти замуж, когда я обратилась к нему, сомневаясь, как следует поступить. Отказался от меня сам. Но я ослушалась и его, и родителей, пошла наперекор всем! Тогда уж правильней было бы меня обвинить, но не его!
– Сколько пыла, – скривилась Лейя. – Не трать зря слов, деточка. Конечно, дух будет выгораживать своего господина, иного мы и не ждали. А наликаэ глупо привязаны к своему богу и готовы оправдать каждый его поступок. Влюбленная дурочка – тем более. Проходили.
– По себе судите? – не осталась в долгу Рэлико, заставив богиню охоты задохнуться от возмущения.
И никто в целом зале не заметил, как не сдержал усмешки Анихи, обладавший некоторым опытом общения с вздорной девицей. Всего на миг его глаза блеснули изумрудной зеленью – и вновь превратились в бурые болотные бочаги.
– Да как она смеет… – возмутилась было охотница, но ее прервали.
– По моему ведомству она не проходила, – оборвал спор запоздало явившийся Жнец, хрустнув шейными позвонками так, что содрогнулась не только Рэлико, но и стоящие подле него боги.
– Значит, он придумал что-то еще, – лениво протянул Иркас. – Ее следует основательно расспросить и осмотреть. Может, тогда вскроются какие-то подробности этой метаморфозы…
Как о зверюшке какой говорит!
От Ланежа ощутимо повеяло холодом.
– Выбирай выражения, – ледяным тоном посоветовал он.
– Начинаю думать, что место снежного бога проклято, – задумчиво произнес Анихи. – Кого ни возьми – начинаются катаклизмы и бунты. Я лично полагаю, что новоявленного зимнего духа следует передать анотату Тилару, а он уж пусть решает, подлинное это бессмертие – или нет, и дух через пару-тройку веков зачахнет… Для нее (да и для тебя тоже) будет лучше, если она отправится в его ведомство прямо сейчас.
Танатос вздохнул и с неприятной жалостью глянул на Ланежа.
– Вполне может быть и так. Сколько раз я говорил, что не стоит связываться со смертными?
На сей раз вздрогнул Анихи.
– Пустые разговоры и домыслы! – гулко прокатился под сводами голос Ильоса. – Я хочу услышать, что снежный бог ответит на обвинение.
Хоть кто-то.
– Раз уж зашла речь о вмешательстве… Да, я вмешался в ее жизнь, – честно признал Ланеж. Но прежде, чем боги успели обрадоваться такой сговорчивости, продолжил: – Не мог не вмешаться. Как я теперь понимаю, это произошло в тот самый миг, когда я показался своей наликаэ, чтобы спасти ее от верной смерти. Тогда многие судьбы из-за возрождения Сньора потекли не так, как было предначертано. Помнится, вы в прошлый раз признали защиту наликаэ достаточно веской причиной вмешаться в дела людей?
Ильос на миг потупился. Он хорошо помнил прошлый суд.
– И не только Рэлико тогда пострадала, – Ланеж повернулся к другим богам. – Радужка, разве ты едва не лишилась своей подопечной? Или моя помощь в том случае тоже была недопустимым вмешательством? Я ведь лишь по просьбе Рэлико явился в тот город. А если бы я не сблизился c ней, то кто бы явился ко мне на выручку, когда я стоял перед Сньором? Погибни я, прежний снежный бог вошел бы в полную силу, и тогда кто бы остановил его? Кто бы помог спастись вашим старейшим духам? – Ланеж бросил взгляд на Гестию, которая вздрогнула, как от удара.
Радужка, вся бледная, сделала шаг вперед.
– Всё правда. Так и было, – тихо, дрожащим голосом произнесла она. – Я просила Ланежа о помощи и была очень благодарна, когда он не отказал. Тогда действительно судьбы наших подопечных пошли не своим чередом. Я ведь благословила Арати – а она едва не погибла во время набега, стрела пробила грудь, она умирала у меня на руках… Сорвавшаяся свадьба на этом фоне – такая мелочь, Лейя, – срывающимся голосом прибавила она.
Повисла тишина.
– Так как определить, кто виновен, о верховные? – с сарказмом спросил Ланеж. – Я виновен – или Сньор, переписавший и свою судьбу, и чужие?
– Все вешать на убитого тобой же Сньора – как это удобно! – бросил Гром.
– Лишь повторяю за вами, о верховный, – колко напомнил снежный бог. – Вы ведь так любите нас сравнивать, к месту и не к месту… Или нам с Рэлико все-таки следовало оставить его в живых?
Брызжа слюной, Гром разразился оскорблениями.
Ланеж промолчал, не опустившись до ответа.
Бывшему хозяину он нисколько не сочувствовал, но ощутил известную гадливость по отношению к некоторым верховным. Обречь одного из своих на вечные муки, пусть даже за страшные преступления… неужели не существовало способа заточить его как-то иначе? Интересно, а ему, Ланежу, они готовят ту же судьбу? Изгонят, заточат и попытаются заменить кем-то посговорчивее?
Тогда у них ничего не выйдет.
Его могли бы заменить разве что Зима или Шэ’Эл, но они этого не сделают. Они никогда не стремились к большему, чем то, что у них было. К тому же Зима попросту не справится с таким количеством обязанностей, и даже божественная плоть не поможет, иссохнет за несколько столетий… А Шэ’Эл все-таки в первую очередь художник.
Излияния Грома на сей раз прервал Танатос.
– У меня есть еще вопрос, – сообщил он, сведя вместе кончики пальцев и поверх них с интересом смерив Рэлико взглядом. – Допустим, ты и вправду пытался отказаться от нее, как она утверждает, хотя прислушиваться к мнению духа – нонсенс… Так почему передумал? Что дало тебе право пополнять ряды своих духов таким вот образом?
– Я люблю ее, – спокойно произнес Ланеж, крепче прижимая к себе Рэлико, которая, даже став зимним духом, предательски зарделась, услышав это.
Верховный бог смерти чуть наклонился вперед в своем обманчиво простом кресле, опираясь на твердые подлокотники.
– И ты думаешь, – медленно, со значением роняя каждое слово, – что любовь – достаточная причина и оправдание любого безумства? В самом деле, снежный, ты полагал, что такой проступок останется без наказания?
– Я ничего не сделал с ней, не менял ее, – голос звучал ровно, как поверхность замерзшего озера, но в глубине таился ледяной гнев, который прекрасно ощутила Рэлико. – Она изменилась без моего непосредственного влияния. Возможно, дело в силе духов, с которой она соприкасалась прежде, в день победы над Сньором. Возможно, это из-за дороги синего льда, по которой она прошла к алтарю. Я не заставлял ее становиться жрицей, ехать в паломничество на крайний Север, напротив, желал для нее самого яркого земного счастья и благословил на брак. Почему вы отвергаете даже возможность того, что она сделала выбор самостоятельно? Разве люди живут исключительно по указке богов?
Упомянутые вразнобой зафыркали, но крыть было нечем.
– Стужа приняла ее, мои духи приняли ее – а мне надлежало прогнать ее прочь? Рэлико сделала свой выбор. Моя наликаэ, Душа Севера, останется со мной, если того желает. Я не стану спрашивать чьего бы то ни было разрешения. И не дам никому решать ее судьбу!
Тилар удовлетворенно откинулся на спинку кресла, но удовлетворение это было каким-то нехорошим.
– Какая гордыня… То есть ты, вопреки нашим уговорам, считаешь, что ничего неестественного в происшедшем нет? Как и в убийстве… хм, одним богом другого?
– Неестественного? – клыкастая улыбка Ланежа отдавала льдом. – Что ж, раз об этом зашла речь… Позволю себе напомнить, что это ваши действия, о верховные и великие, привели к возникновению ситуации, противоречащей самим устоям мира. Любой дух, к которым вы так не любите прислушиваться, сказал бы вам: ни у одной стихии не может быть сразу двух главных божеств! – он обвел зал глазами, в которых наконец ярко разгорелся праведный гнев. – Однако заточив Сньора, чтобы его сила не досталась мне, вы добились именно этого. Два снежных бога… нет, хуже того, два соперничающих снежных бога – вот что воистину неестественно. Вы сами дали стихии шанс выбрать – и она выбрала. – Он вдруг едва заметно улыбнулся, глянув на Рэлико, стоявшую бок о бок с ним. – Стужа решила, что хочет стать человечнее, и совершила настоящее чудо. Или вы забыли, что духи – не рабы вам, но основа основ, источник вашего же могущества?
– Молчать! – вспылил Гром.
– Мне задали вопрос. Будете винить меня в том, что я дал на него честный ответ? Если этот ответ вам не по нраву – это не моя забота.
– Ланеж не вмешивался в мою жизнь, – чистым, звенящим голосом заявила Рэлико, и поднявшийся было гомон стих. – Его духи сделали мне подарок – каждый наделил крупицей своей силы. Не его вина в том, что она не угасла, а разрослась.
– Ты вообще помалкивай, ущербное творение ущербного бога! Отправить бы тебя сию секунду к Тилару, все равно больше ни на что не сгодишься! – окончательно взбесился Гром.
Ледяной кнут пронесся по залу, громко щелкнув в миллиметре от носа оторопевшего бога грозы.
– Не сметь оскорблять мою нареченную! – сквозь зубы процедил Ланеж, выдвинувшийся вперед и прикрывший Рэлико плечом. – Я предупреждал.
– Он же угрожает, – с одобрительным интересом кивнул Танатос. – Он, самый молодой из богов, никогда слова поперек не сказавший никому из равных, не то что великих, осмеливается угрожать верховному!
– Анихи был прав, – поднялась Аквариа, чье лицо меленько подергивалось – так велико было торжество, что приходилось прилагать усилия, дабы не улыбнуться. – Снежный бог слишком сильно изменился.
– Просто теперь мне есть что защищать! – бросил Ланеж. – Это мои духи, моя стихия, моя наликаэ! Каждый бог управляет собственным ведомством, а мне в этом праве отказано потому лишь, что я снежный?! Я уже не говорю о том, что такое чудо не могло бы произойти без ведома Сулу, который один волен читать на великом полотне Мира. Мир не есть кара, он есть любовь. И он благословляет любовь.
– Благословляет? Да как же! – с презрением бросил Танатос, сбросив вдруг маску эксцентричного снисходительного дядюшки. – Миру и дела нет! Лишь бы равновесие не нарушалось, а мы все молча делали свое дело!
– Он тоже так говорил, – неожиданно подала голос Рэлико, в упор глядя на бога смерти. Янтарные глаза подернулись голубым сиянием, рыжие волосы взметнулись, словно подхваченные невидимым ветром, и великие, стоявшие позади, поежились от холода.
– Кто – он? – не понял Танатос.
Ответ прозвучал приговором.
– Сньор.
Повисла звенящая тишина. Нехорошая, зловещая. Аквариа застыла, покосившись на соседа. С лица бога сбежали всякие краски, оно заледенело, превратившись в маску смерти вроде тех, какими порой накрывали лица покойников перед похоронами…
– Бросать такое мне в лицо… – медленно произнес Тилар, поднявшись с кресла и выпрямившись во всю высоту своего роста. – Сравнение со Сньором – настоящее оскорбление. Не боишься?
Рэлико не опустила взгляда, не спряталась за Ланежа. Она все так же прямо смотрела на бога смерти.
– Не боюсь, – холодно сообщила она. – Ланежа вы не один раз оскорбили этим сравнением, и это только сегодня. Ничего, кроме правды, я не сказала. Сньор действительно говорил очень похожие слова. Если за правду надлежит карать – значит, среди богов куда меньше справедливости, чем я всегда считала.
Ильос вздрогнул – удар попал прямо в цель. На миг он усомнился и в словах Анихи, и в молчаливом одобрении других богов, готовых вмешаться, едва приговор будет вынесен. Да, девица стала духом… но можно ли их собственные решения назвать безупречными?
– Сомневаешься в могуществе богов, девчонка?! – взревел Иркас, которого эти слова напрямую задели за живое – как же, обвинить его в том, что он не справляется с обязанностями какого-то там божка справедливости!
О том, что это бестолковый дух, боги в горячке как-то подзабыли.
– В могуществе? Ничуть. Довелось наблюдать его воочию, когда первый снежный бог вырвался на свободу.
– Ни один из нас не творил таких гнусностей, не совершал таких преступлений!..
– Тем не менее именно ваши действия привели к появлению чудовища, которым стал Сньор! Снег, слитый с огнем – вот что и вправду было неестественным!
– Мне кажется – или она слишком много знает? – меланхолично заметила Анестея.
– Во имя снегов Севера! Она была рядом, помогла мне и моим духам уничтожить Сньора! – снежной бурей взревел Ланеж. – Конечно, она многое знает! Зима по моей просьбе заставила ее на время забыть большую часть, но мой алтарь перекрыл ее влияние…
– И ты говоришь, что не вмешивался в ее судьбу?! – обрадовалась Аквариа.
– Я попросил Зиму об этом именно для того, чтобы пережитое не помешало Рэлико жить своей жизнью!
Бесполезно. Слова бесполезны. Они уже приняли решение. Уже сочли его виновным. И теперь просто тешат свое самомнение, набираясь смелости повторить то, что проделали со Сньором. И если у них все получится, что тогда будет с Рэлико? С его духами, которые готовы были его защищать даже пред другими богами, которые всегда старались помочь, услужить? Что будет со стихией, какое лицо она обретет в следующий раз, оказавшись во власти откровенно слабого бога?
Вперед вышел Анихи.
– Она не должна оставаться с тобой. Ты можешь, конечно, подпитывать своей силой ее «бессмертие», – выделил последнее слово гнусной насмешкой, – хоть до бесконечности. Ей не место рядом с тобой. Сразу два святотатца и богохульника в нашей среде – это перебор. И потом, если девица и впрямь подлинный зимний дух, ей пара десятилетий в царстве мертвых не навредят. Ты же готов был ждать и отказаться от нее? – глумливо бросил Анихи Ланежу его собственные слова. – Утверждал, будто знаешь цену своим обещаниям? Вот и откажись – на время, чтобы мы были точно уверены…
– Ты бы сам отдал одного из своих духов в чужое ведомство? Отдал бы свою наликаэ в полное распоряжение другому богу, хоть бы и на время? – процедил Ланеж. – Ни один бог на это не пойдет, – он обернулся к тем, кто стоял позади. Все отвели взгляды, кто куда, признавая его правоту. – Может, подашь пример?
– То есть, своей наликаэ не хочешь лишиться ни на миг! А когда я лишился своей, это было правильно и естественно? – бросил тот.
– Я в жизнь твоей наликаэ не вмешивался!
– Ну да, ты просто даже не попытался ее спасти!
– Я не смог бы! – Ланеж умолк вдруг, сраженный невероятной по своей сути догадкой. – Неужели… Не в силах смириться, ты теперь пытаешься любой ценой разорвать мою связь с Рэлико, единственной наликаэ, которая у меня когда-либо была? За преступление, совершенное отмеченной твоей силой женщиной, обвинения получаю я один?! И платить за него тоже надлежит мне?
По лицу весеннего бога прошла судорога, взгляд на миг остановился, замер. Но эти вопросы он предпочел проигнорировать.
– Что ты так за нее цепляешься? – с презрением бросил он. – Да еще так далеко зашел, лишь бы оставить ее при себе! Впрочем, я знаю, почему ты так поступил. Не хотелось видеть, как она стареет и увядает? Понимаю. Но на то мы и боги! Чем нарушать законы бытия, нашел бы себе другую девку!
– Я искал Рэлико не одно тысячелетие, и тебе об этом известно лучше, чем кому-либо, – сквозь зубы процедил Ланеж. – А тебе не мешало бы последовать собственному совету! Сколько ты еще будешь упиваться своим несчастьем, скорбя по той, что предала тебя и возродила Сньора?!
– Всё строишь из себя праведную жертву, а между тем своими гнусностями ты переплюнул даже его! – заорал Анихи.
С ладони весеннего бога тяжело сорвалась волна жара и прошла по чертогам. Ланеж торопливо выставил на ее пути снежный вихрь, и они, столкнувшись, истаяли без следа.
– Я растоплю тебя, – с ненавистью, которой раньше не было, процедил Анихи, нехорошо подобравшись.
С такой же угрозой, полыхнувшей в глазах, Ланеж прошипел шелестом крупных хрустальных снежинок:
– Попробуй.
Он выдвинулся вперед, закрывая Рэлико от окончательно взбесившегося бога весны. За себя Ланеж не боялся, он прекрасно знал, что способен потягаться с Анихи – был способен и прежде, а теперь тем более. Но если хоть один обжигающий луч коснется ее… Духам тоже бывает больно. И он тогда за себя не ручается.
Как в синий лед глядел. Анихи гадко ухмыльнулся и направил россыпь лучей в их сторону, но выращенное Ланежем ледяное зеркало успешно отразило их, хоть и разбилось от стольких ударов. Лишь один луч чиркнул на излете по бледной щеке снежного бога, оставив красный след ожога.
– Странно видеть, на какие жертвы ты идешь ради обычной человеческой девки! – никак не унимался Анихи.
– Она моя наликаэ!
– Она была твоей наликаэ! – рявкнул весенний, успешно отражая ледяные вихри, которые один за другим помчались к нему, норовя сбить с ног и сковать по рукам и ногам. – Но тебе было этого мало! Всесильным себя возомнил, всевышним?
– Я никогда не желал большей власти, чем та, что была мне отпущена! – рыкнул Ланеж, хоть и понимал, что его уже никто не слушает. – Но духи и стужа решили иначе.
– Духи – всего лишь слуги! – сказал, как сплюнул, Анихи. – Стихия и вовсе сила, которая полностью находится у тебя в подчинении! Они не могут ничего решать!
– Вот из-за таких как ты Мир то и дело начинает беспокойно ворочаться! – рявкнул Ланеж. – Бог – лишь одно из воплощений стихии, мы управляем, но не властвуем!
– Конечно, чего теперь не наговоришь, лишь бы отмазаться, да?
– Можешь у них спросить, – процедил сквозь зубы Ланеж. Из выложенного золотом пола перед ним выросли ледяные копья, принявшие на себя волну вьющихся весенних растений. Зазеваешься – оплетут с головы до ног и застынут, не распутать, не разбить…
– У духов? Нашел свидетелей! Безмозглые рабы, только и ждут указаний свыше! А значит, будут отвечать так, как ты велел! А ей тем более от любви мозги отшибло, она тебя будет выгораживать всеми силами!
– Так чего ты от меня хочешь? – вконец обозлился Ланеж, метнув в Анихи сосульку. Промахнулся – она вонзилась в пол, да так и истаяла.
– Сам признайся! – взревел Анихи, накатом пуская волны жара, одну за другой. – Признай свою вину, признайся в грехе гордыни и нарушении заповеди и миропорядка, а затем прими заслуженное наказание!
– Я не буду признаваться в том, чего не совершал!
– Тогда получай, раз упрямишься!
Ланеж надеялся, что, как в прошлый раз, их попытаются остановить другие боги… но все молчали. Все до единого.
Анихи вытащил меч. Выглядел бронзовый клинок скверно – потускнел, по лезвию рассыпались зеленоватые пятна.
Кинжал против меча мало чем поможет, но все-таки Ланеж повернул его узким лезвием к Анихи и резким движением выставил оружие вперед, словно ставя блок.
Весенние жаркие лучи были взрезаны и истаяли без следа, не успев обжечь.
Кинжал грозно полыхнул, и с него сорвались крупные, с перепелиное яйцо, градины. Одна метко подбила весеннему божку глаз, вторая угодила прямо в лоб. Остальные тот успел парировать.
– Он все-таки напал! – донеслось откуда-то сбоку. – Такой же, как Сньор!
Обернулся влево Ланеж исключительно интуитивно. И в последний момент отразил пущенную накатом шаровую молнию.
Гром.
Шутки кончились. В схватку, развязанную Анихи, вступили остальные боги, словно Гром пробудил их от дремы.
Ланеж знал, что не отдаст Рэлико. Не отдаст ни за что. Но и нападать на всех богов разом смысла не видел. Их больше, многие из них сильнее… К тому же этим путем когда-то пошел Сньор, и путь этот ведет в тупик. Нужно придумать что-то другое, выход должен быть!
Ланеж теперь был вынужден отвлекаться на чужие атаки и пропустил несколько лучей тепла, которые бог весны швырял, как копья. Бело-голубое одеяние было прорвано в нескольких местах и дымилось. На плече зиял обширный ожог. Анихи дрался всерьез – совсем как в тот раз.
Едва снежный бог отмахнулся от алого меча Иркаса, как Аквариа направила на него водяной поток.
«Глупо», – успел подумать Ланеж, коротко коснувшись воды. В следующий миг богиню окружил кокон льда, в который превратилась ее собственная сила. Лед ведь сковывает воду. Оттает она нескоро…
Одной меньше.
Тайи могла бы попытать счастья, но не стала, демонстративно скрестив руки на груди, и он был ей благодарен уже за невмешательство. Пожалуй, у нее, повелительницы огня, был бы хороший шанс его достать.
Извилистый, гибкий корень пророс прямо из пола. Ланеж хорошенько припечатал его ногой, тот на глазах покрылся инеем – и отмер. За лодыжку ухватила мерзкого вида змеюка, вынудив на миг потерять равновесие – но Лейя не учла того, что змеи на холоде впадают в спячку. Вот и эта уснула, едва коснувшись снежного бога. Её Ланеж успешно отбросил прямой наводкой в завизжавшую Анестею.
Сияющие стрелы Ильоса пришлось отбивать голой рукой, притом левой. Больно, конечно, но не так, как в былые времена.
Одна стрела неожиданно увязла в снежном коме, который создала Рэлико. Ланеж удивленно покосился на нее. Насупилась, глаза горят гневом – и, кажется, совершенно не боится. Лавина жара с ладони Кэлокайри увязла в снежной пелене, также вызванной ею. Теперь они стояли спиной к спине, защищая друг друга.
Но даже так… Атаки идут со всех сторон, почти одновременно, не участвуют в этой нелепой вакханалии лишь единицы… Пока им везет, но со всеми разом они не справятся.
Идти по пути Сньора Ланеж по-прежнему не хотел. Но, похоже, ему старательно не оставляли выбора. Он оскалился, пока еще защищаясь, заслонил Рэлико огромным ледяным щитом и скрепя сердце приготовился вновь атаковать градом…
Послышался нарастающий гул, и вдруг с грохотом распахнулись окна большого зала Золотых Чертогов, все до единого, с четырех сторон.
Боги застыли, забыв про нападение. Ланеж от удивления забыл, что нужно защищаться, и по щеке чиркнула запоздало выпущенная Ильосом стрела, но он даже не ощутил боли.
В Золотые Чертоги разноцветной волной хлынули духи.
Все вперемежку – водные, земные, весенние, осенние, зимние… Духи не любили Золотые Чертоги и без вызова обычно не появлялись здесь, но теперь пришли, без колебаний и сомнений.
Конечно, не могли не почувствовать, что здесь происходит… а может, кто-то из верховных призвал. Плохо…
– Отлично! – обрадовался Анихи, первым стряхнув оцепенение. – Окружить их, живо! – приказал он своим подчиненным, выпустив новый луч тепла в Ланежа, который, опешив, смотрел во все глаза на Эно и Криоса, примчавшихся в первых рядах. Блокировал снежный бог совершенно автоматически.
Духи действительно помчались к Рэлико и Ланежу. И выстроились вокруг них непреклонной стеной.
– Ударить волной, всем вместе! – приказал отрывисто Ильос, и оживившиеся боги мгновенно послушались, но духи…
Духи только посмотрели на своих хозяев. А затем…
Адаш легко отбил атаку ползучих растений и остановил полетевший в Ланежа каменный град. Сеоль, непривычно суровая, насупившаяся, без раздумий подставила лапку под новый луч, сорвавшийся с ладони Анихи. Зашипело. Конечность на миг стала полупрозрачной, текучей, от нее поднялся парок – но Сеоль даже не дрогнула.
Духи пришли на защиту снежного бога и его избранницы. Они не нападали на хозяев – но и не давали им причинить вред Ланежу.
– Святотатство! – потрясенно выдохнула Ранмея, схватившись за сердце.
– Она наша! – сурово заявил Эно. Его поддержал неясный гул одобрения. Взгляды духов горели ранее незнакомой решимостью.
Адаш тоже согласно пискнул, чем привел Гестию в невменяемое состояние, и она осела обратно в кресло. Корни, вновь было пробившие золотой пол, мигом присмирели и втянулись обратно.
