Текст книги "Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси"

Автор книги: Лев Черепнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 77 страниц)

§ 2. Характер связи крестьянского хозяйства с рынком

Одной из очень важных проблем экономического развития Северо-Восточной Руси XIV–XV вв. является вопрос о степени связанности в это время с рынком крестьянского хозяйства. Источников для решения указанного вопроса мало. По преимуществу это жалованные грамоты князей монастырям и митрополичьей кафедре, освобождающие население вотчин духовных феодалов от уплаты в княжескую казну пошлин при проезде с товарами и при реализации их на рынке. Соответствующие пошлины должны были взиматься в свою пользу теми духовными землевладельцами, в зависимости от которых находились торгующие крестьяне. Стало быть, узость источниковедческой базы заставляет исследователя изучать вопросы товарного производства через призму материала, характеризующего товарное обращение. Естественно, что вполне убедительные выводы таким путем получены быть не могут.

Общий вывод, который можно сделать на основании названных выше источников, сводится к тому, что экономика XIV–XV вв. являлась натуральной, о развитии товарного производства в сельском хозяйстве по-настоящему говорить еще не приходится. Но продажа крестьянами сельскохозяйственных продуктов была явлением достаточно распространенным. А в некоторых промысловых хозяйствах, может быть, можно усмотреть и элементы производства на рынок. И, конечно, рост (в связи с развитием сельского хозяйства) экономических связей в стране (хотя бы в области товарного обращения, а не производства) служил предпосылкой политического объединения русских земель.

Рассмотрим имеющийся в источниках материал, характеризующий торговые операции крестьянства Северо-Восточной Руси. В большинстве жалованных грамот князей монастырям данные о крестьянской торговле очень лаконичны и скупы. Но и эти скудные указания ценны, ибо они свидетельствуют о том, что (как было мною подчеркнуто) во всяком случае продукция крестьянского земледельческого и промыслового хозяйства фигурировала на рынке как товар.

Жалованная грамота ярославского князя Федора Федоровича Толгскому монастырю на деревню Кукольцино около 1400 г. гласит: «А што купят или што продадут, ине таможником моим не являют» [1056]1056
  ААЭ, т. I, № 15; РИБ, т. XXXII, Пг., 1915, № 1.


[Закрыть]. Из жалованной грамоты князя Юрия Дмитриевича Саввину-Сторожевскому монастырю 1404 г. на владения в Звенигородском и Рузском уездах видно, что монастырские крестьяне торговали в селах и на «торгах» (может быть, в городах, а может быть, в специальных торгово-ремесленных поселениях – «рядках», о которых шла речь выше). «А который хрестьянин монастырской продаст в торгу или в селе, – и они тамгу платят игумену Саве в монастыре» [1057]1057
  АИ, т. I, № 15.


[Закрыть]. Жалованная грамота князей Василия и Федора Юрьевичей Шуйских Спасо-Евфимьеву монастырю 1445–1446 гг. предусматривает возможность, что кто-либо из монастырских крестьян «купит ли что, продаст ли», освобождая их от уплаты пошлин [1058]1058
  АСЭИ, т. II, стр. 489, № 447.


[Закрыть]. В жалованной грамоте 1447–1455 гг. серпуховско-боровского князя Василия Ярославича Троице-Сергиеву монастырю на двор в городе Дмитрове и на земельные владения в Дмитровском уезде говорится: «…хто у них в тех селех живет людей и в их дворе в городском, ино те люди купят ли што, продадут ли, ино тем людем не надобеть явленное, ни пятенное» [1059]1059
  АСЭИ, т. I, стр. 172, № 198.


[Закрыть]. К 1462–1466 гг. относится распоряжение Ивана III, посланное в Галич таможнику Федору Добрынину, о ненарушении жалованной грамоты, данной князем Троице-Сергиеву монастырю, и о невзимании таможенных пошлин с монастырких старцев и крестьян [1060]1060
  АСЭИ, т. I, стр. 226, № 317.


[Закрыть]. В жалованной грамоте князя Даниила Ярославича игумену Спасо-Ярославского монастыря Христофору на село Вышеславское с деревнями около 1463–1478 гг. читаем: монастырские крестьяне продаваемые товары «…таможником моим не являють, ни пошлин им никаких не дают» [1061]1061
  «Сборник Муханова», № 57.


[Закрыть]. В одновременно выданной грамоте князя Федора Романовича тому же монастырю на пустошь Головинскую имеется следующее предписание: «и што купят или што продадут, ине таможником моим не являют, являют анхимандриту или ево приказнику» [1062]1062
  Там же, № 58.


[Закрыть].

Особенно многочисленны в жалованных грамотах данные о крестьянской торговле лошадями. Эти данные фигурируют обычно в грамотах в связи с указанием на то, что при совершении в монастырских вотчинах актов купли-продажи лошадей представители княжеской администрации («пятенщики») не должны были производить их клейменье («пятненье»), сопровождавшееся взысканием соответствующей пошлины («пятна»). И клеймить продаваемых лошадей, и собирать за это пошлины получали право землевладельцы или их приказчики. В некоторых жалованных грамотах по этому поводу содержатся развернутые постановления. Например, в жалованной грамоте Василия II Троице-Сергиеву монастырю на село Шухобалово Суздальского уезда 1449–1450 гг. имеется следующий пункт: «…и кто в том селе живут у них люди, и почнут конми меняти или торговати, продаст ли кто, купит ли, – монастырскии люди, и они являют своему приказнику монастырскому; а монастырской приказник держит пятно свое у себя. А пятенник мой суждальской их коней монастырских не пятнит, ни пошлин с них не емлет никоторых» [1063]1063
  АСЭИ, т. I, стр. 161, № 226.


[Закрыть].

В других случаях жалованные грамоты ограничиваются кратким упоминанием о том, что монастырские власти могут иметь собственное «пятно» (клеймо), что подразумевает и их право на получение пошлин от клеймения продаваемых и покупаемых их крестьянами лошадей. Так, в ряде жалованных грамот князей Иосифову-Волоколамскому монастырю содержится формула: «А пятно держит Иосиф в том селе и в деревнях свое» [1064]1064
  АФЗХ, ч. 2, стр. 17, № 14; стр. 23, № 18.


[Закрыть].

Но в той или иной (в сокращенной или в полной) редакции формула жалованных грамот о монастырском «пятне» достаточно распространена, что, повторяю, служит доказательством распространенности торговли лошадями. О продаже коней крестьянами Троице-Сергиева монастыря имеются сведения, относящиеся к уездам: Московскому, Радонежскому, Дмитровскому, Переяславскому, Бежецкому, Новоторжскому, Тверскому, Кашинскому, Верейскому, Угличскому, Владимирскому, Суздальскому [1065]1065
  АСЭИ, т. I, стр. 306, № 416; стр. 220, № 309; стр. 292, № 400; стр. 221, № 310; стр. 232, № 322; стр. 253, № 346; стр. 342, № 456; стр. 215, № 304; стр. 199, № 278; стр. 408, № 531; стр. 393, № 518; стр. 393, № 519; стр. 411, № 534; стр. 233, № 323; стр. 323, № 312; стр. 92, № 115.


[Закрыть].

Конкретный материал о торговле крестьян продуктами земледелия и животноводства находим в ряде жалованных грамот, выданных князьями властям отдельных монастырей, в которых содержится запрет различным представителям княжеской администрации останавливаться в монастырских владениях и требовать себе с населения бесплатно «корм». В то же время в указанных грамотах говорится, что лица, выполняющие княжеские поручения, могут купить у крестьян продукты по установившимся в соответствующих местностях ценам. Так, в грамоте, выданной около 1471 г. Иваном III Троицкому Махрищскому монастырю, имеется упоминание о княжеских гонцах, которые в монастырских деревнях «корм купят собе и конем» [1066]1066
  Там же, стр. 295, № 403.


[Закрыть]. В грамоте Ивана III Кириллову-Белозерскому монастырю 1479 г. читаем: «А кому ся прилучит в их селех и в деревнях в монастырьских обед или ночлег, и они у них кормы собе и конем купят по той цене, как коли у них в земле будет, и силою у них не емлют ничего» [1067]1067
  АСЭИ, т. II, стр. 167, № 254.


[Закрыть].

В жалованной грамоте рузского князя Ивана Борисовича Симонову монастырю 1502 г. названы цены (меняющиеся в различные сезоны года) на продукты и товары, которых должны были придерживаться лица, попавшие в монастырские вотчины и вынужденные или пожелавшие там что-либо купить. «А нечто кого на дорозе ниволя изымает, а у них станет, и он у них корм купит и собе и конем. А купит кадь овса в осенинах четыре денги, а весне алтын; за двое хлебов даст денгу; в осенинах двое куров денга, а весне куря по денге. А сена сажень с ноги на руку косая, конец от земли до земли, денга» [1068]1068
  Там же, стр. 466, № 426.


[Закрыть].

Из приведенных примеров видно, что крестьяне различных монастырских сел и деревень торговали сельскохозяйственными продуктами, что эта торговля имела не спорадический, а более или менее устойчивый характер, что на отдельные произведения земледельческого крестьянского хозяйства в урожайные годы устанавливались более или менее стабильные цены.

О масштабах крестьянской торговли можно в известной мере судить на основании материала большинства жалованных грамот, предусматривающих торговые сделки трех типов: 1) между крестьянами в пределах данного селения; 2) между крестьянами разных селений в пределах одной волости или уезда; 3) между крестьянами и горожанами данного уезда. Сведения обо всех трех названных случаях содержатся в жалованной грамоте дмитровского князя Юрия Васильевича Троице-Сергиеву монастырю 1471 г. на село Куноки в Дмитровском уезде. Прежде всего здесь речь идет о том случае, когда придется «монастырьскому человеку с монастырьским человеком [т. е. двум монастырским крестьянам] между собя купити, или продати, или менити». Подобные сделки не облагаются пошлинами со стороны княжеских чиновников: «и они [крестьяне] таможником моим, ни пошлинником не являют, ни пятенщиком не являют жо, ни пятна у них, ни пошлин с того не дают». Затем грамота останавливается на других случаях, когда «каков торг или мена монастырьскому человеку с гороцким человеком или с волостным человеком». В таких случаях княжеские финансовые агенты облагают пошлинами лишь горожан и черных, но не монастырских, крестьян: «и городцкои человек и волостной являют моим пошлинником, а монастырской являет своему монастырьскому приказнику, а таможники мои и пятенщики не вступаются в монастырьского человека ни в чем, и все пошлинники». Аналогичные условия торга встречаются в грамотах Ивана III Троице-Сергиеву монастырю 1472–1473 гг. на села Кучки и Деревеньку Юрьевского уезда и дмитровского князя Юрия Ивановича тому же монастырю на ряд сел и деревень Дмитровского уезда 1504 г. [1069]1069
  АСЭИ, т. I, стр. 292, № 400; стр. 302, № 412; стр. 576, № 652.


[Закрыть]

Итак, по-видимому, преобладали торговые сделки крестьян в местном масштабе. Но иногда торговые операции крестьян выходили за пределы данного селения, данного уезда, за пределы ближайшего города. Крестьяне выезжали с продуктами своего производства и в более отдаленные волости или города. Так, жалованная грамота Василия II Троице-Сергиеву монастырю 1432–1445 гг. предусматривала, что монастырские «люди» (крестьяне), проживавшие в Ростове в монастырском дворе и занимавшиеся рыбной ловлей, «… учнут торговати в… городех или в волостех, купят ли что, продадут ли…», и освобождала их от пошлин, взыскиваемых при совершении подобных торговых сделок [1070]1070
  Там же, стр. 79, № 98.


[Закрыть].

Согласно жалованной грамоте Ивана III Троице-Сергиеву монастырю 1467–1474 гг., крестьяне ряда монастырских сел и приселков, а также монастырские старцы и слуги могли беспошлинно проезжать «з житом или з животиною, с чем ни буди, какой товар ни повезут», через Козловский мыт, в Серебоже Переяславского уезда [1071]1071
  Там же, стр. 263, № 358.


[Закрыть]. Этот «товар» (и прежде всего хлеб и скот) переправлялся, конечно, в те районы (судя по всему, не очень отдаленные), где на него был бо́льший спрос.

Из жалованной грамоты угличского князя Андрея Васильевича Большого Троице-Сергиеву монастырю 1467–1474 гг. узнаем о том, что крестьяне ряда монастырских деревень Кашинского уезда «ездят. на Углечь торговати, или иным которым своим делом…» [1072]1072
  Там же, стр. 267, № 364.


[Закрыть]

Из грамоты Ивана III юрьевскому наместнику Семену Карповичу 1493 г. видно, что крестьяне суздальского села Шухобалова, принадлежавшего Троице-Сергиеву монастырю, провозили (очевидно, для продажи) на возах с монастырскими хлебными припасами свое зерно, с тем чтобы избежать уплаты проезжих и торговых пошлин (монастырские хлебные обозы пользовались, как известно, податным иммунитетом). Иван III распорядился, чтобы в подобных случаях крестьяне облагались соответствующими пошлинами: «А хто поедет с ними [монастырскими старцами] их хрестьянии, или иныи хто, с своим житом, а учнут проводите за монастырское жито, и ты бы с тех мыт и все пошлины имал…» [1073]1073
  АСЭИ, т. I, стр. 453, № 573.


[Закрыть].

В жалованной грамоте дмитровского князя Юрия Ивановича Троице-Сергиеву монастырю 1504 г. содержится интересная статья, из которой видно, что многие крестьяне, желая торговать беспошлинно (на что имели право монастыри), выдавали себя за жителей монастырских вотчин. «А манастырьским людем иных ничьих людей за манастырских людей от пошлин не отнимати ни от которых», – читаем в названном документе [1074]1074
  Там же, стр. 576, № 652.


[Закрыть].

О поездках крестьян с торговыми целями данные имеются не только в жалованных грамотах. По одному судебному делу 1498 г. должен был явиться в определенный срок в суд старожилец Клим Сидоров, но он нарушил срок явки, потому что «уехал в Новгород в Нижней торговати» [1075]1075
  АФЗХ, ч. 1, стр. 111, № 117.


[Закрыть].

В условиях еще сохранявшей полностью свое господство натуральной экономики XIV–XV вв. появлялись зародыши некоторых новых явлений. Так, в наиболее зажиточных хлебных селах среди крестьянского населения выделялись скупщики, перепродававшие товары, которые они покупали у других крестьян. В жалованной тарханно-несудимой грамоте Ивана III митрополичьей кафедре на слободку Караш Ростовского уезда 1483 г. имеются сведения о двух типах торговых сделок, которые производили митрополичьи крестьяне, жители слободки, на территории всего «великого княжения»: 1) продажа предметов собственного производства; 2) продажа скупленных товаров. Сделки первого рода не подлежали обложению пошлинами, со сделок второго рода пошлины взимались. «А что слободчаня митрополичи продадут свое домашнее или что купят себе надобное в моей отчине, великом княженьи, от того им тамга не надобе, ни восьмничее, ни мыт, ни иная никоторая пошлина, развее перекупново товара. А который слободчянин имет перекупным товаром торговати, с того возьмут пошлинники тамгу, и мыт, и восьмничее по пошлине» [1076]1076
  Там же, стр. 25, № 1.


[Закрыть].

Аналогичные явления в митрополичьих имениях Владимирского уезда рисует уставная грамота великого князя Василия Дмитриевича и митрополита Киприана конца XIV – начала XV в. Грамота выделяет среди торгующих митрополичьих крестьян, с одной стороны, тех, кто « продает свое домашнее», с другой стороны, – тех, кто « имет прикупом которым торговати» [1077]1077
  ААЭ, т. I, № 9.


[Закрыть].

Крестьяне некоторых вотчин вели торговлю с гостями, крупными представителями купечества, которые производили, очевидно, значительные закупки товара. Известно, например, что гости закупали рыбу у крестьян Белозерского княжества, которые в свою очередь скупали ее у промышленников. Так, в жалованной грамоте верейского и белозерского князя Михаила Андреевича игумену Кириллова-Белозерского монастыря Кассиану 1448–1469 гг. на землю Бережную в Каргополе читаем: «А тем людем монастырским на озеро рыбы ловити, а за озером рыба купити, и в городе рыбою с гостьми торговати» [1078]1078
  АСЭИ, т. II, стр. 81, № 136.


[Закрыть]. К приведенному документу близка по содержанию жалованная грамота того же князя, выданная в 1455 г. Афанасию Внукову на земли Липник и Мароозеро, в которой говорится: «А торговати Афонасью и его детем и их людем на Белеозере в городе з гостми сущем и рыбою слободно, а заповеди им нет» [1079]1079
  Там же, стр. 99, № 164.


[Закрыть].

В селения Волоколамского княжества, промышлявшие рыбой, прибывали для закупок последней гости из-за рубежа. В грамоте волоцкого князя Федора Борисовича Иосифову-Волоколамскому монастырю 1500 г. содержится такая статья: «А кто что монастырской крестьянин купит или продаст в Кличенской волости (Ржевского уезда), и оне властелю и тиуну не являют. А кто из зарубежья; придет жить в монастырские деревни, или кто из зарубежья приедет гостить, а не с торгом, и оне властелю и их тиуну не являют» [1080]1080
  АФЗХ, ч. 2, стр. 29, № 25.


[Закрыть]. Наличие в документе приведенной статьи является достаточным показателем того, что распространенным явлением были приезды в деревни Иосифова-Волоколамского монастыря зарубежных купцов с торговыми целями.

Итак, можно сказать, что на протяжении XIV–XV вв. получила, достаточное развитие крестьянская торговля продуктами земледелия, животноводства и промыслов. Этот вывод не дает права говорить о товарном производстве в русской деревне рассматриваемого времени, полностью сохранявшей свой натурально-хозяйственный облик. Речь в основном может идти лишь о выбрасывании крестьянами на рынок излишков своего земледельческого хозяйства. Только в виде исключения допустимо ставить вопрос о том, что иногда добывающая промышленность (например, рыболовство) и совсем уже редко земледельческое хозяйство могли работать, на рынок. Лишь намечалось перерастание многих мелких сельскохозяйственных рынков в областные. Но и расширение сферы товарного обращения продукции сельского хозяйства и промыслов, представляло собой условие политического объединения Руси. А такие явления (хотя бы спорадически наблюдаемые), как торговля крестьян скупленными товарами, их выезды с сельскохозяйственными продуктами за пределы своего села и ближайшего к нему города, их экономические связи с крупными гостями, закупавшими, очевидно, у них сравнительно большие партии товаров, не изменяя натурально-хозяйственной основы развития Руси, свидетельствовали в какой-то мере о тенденции к преодолению изоляции отдельных русских земель.

* * *

Хотя и очень еще слабая, связь крестьянского хозяйства с рынком не могла не оказывать влияния на рост имущественного неравенства крестьян. Особенно ясно прослеживается это на материале, относящемся к истории Новгородской земли. В связи с усилением имущественного неравенства в новгородской деревне XV в. здесь появляются особые категории сельского населения: подворники, захребетники, бобыли. По-видимому, это – обедневшие крестьяне. Если у некоторых из подворников были собственные дворы [1081]1081
  НПК, Т. I, стр. 215, 248, 316, 345, 480, 481, 496, 498, 681, 729, 808, 810, 817, 846; т. II, стр. 94, 142, 224; т. III, стр. 559.


[Закрыть], то часть их жила в чужих дворах, принадлежавших крестьянам или землевладельцам [1082]1082
  НПК, т. I, стр. 6, 13, 37, 530; т. IV, стр. 127.


[Закрыть]. Упоминаются в писцовых книгах «непашенные» (т. е. не имеющие собственной запашки) подворники [1083]1083
  НПК, т. I, стр. 810.


[Закрыть]. В писцовых книгах содержатся некоторые интересные характеристики подворников, рисующие их как людей бедных. Например: подворник Ивашко «худ, в обжы не положен» [1084]1084
  НПК, т. II, стр. 557.


[Закрыть].

Аналогичные выводы можно сделать в отношении захребетников. Были среди них люди, владевшие собственными дворами [1085]1085
  НПК, т. I, стр. 9, 18, 44, 45, 46, 57, 447; т. III, стр. 281; т. IV, стр. 37, 38, 44.


[Закрыть]и имевшие пашню [1086]1086
  НПК, т. II, стр. 614, 615, 692; т. IV, стр. 211.


[Закрыть]. Но многие значатся по писцовым книгам живущими у других дворовладельцев [1087]1087
  НПК, т. I, стр. 2, 4, 5, 7, 10, 12, 37; т. III, стр. 25; т. IV, стр. 140.


[Закрыть]. Иногда захребетники записаны за несколькими крестьянами, которые, очевидно, предоставляют им жилище и заработок [1088]1088
  НПК, т. I, стр. 42, 52, 53, 56, 64, 520, 548; т. II, стр. 234.


[Закрыть]. В отношении некоторых захребетников писцовые книги специально указывают, что у них нет пашни («не пашут») [1089]1089
  НПК, т. II, стр. 444, 713.


[Закрыть].

Неоднократно упоминаются в Новгородских писцовых книгах бобыли. Это не тяглое население. Часть бобылей лишена пашни: «двор Игнатко Михалев, без пашни»; «да на церковной же земле дворы бобылские… без пашни, позема дают к церкве попу по два алтына» [1090]1090
  НПК, т. IV, стр. 245, 249, 290, 291, 293, 370.


[Закрыть]. Кое-кто из бобылей имеет незначительные пашенные участки [1091]1091
  Там же, стр. 370.


[Закрыть]. Некоторые занимаются ремеслом и промыслами [1092]1092
  Там же, стр. 478.


[Закрыть].

Литература о новгородских подворниках, захребетниках, бобылях достаточно обширна. Недавно вопрос об указанных категориях сельского населения еще раз исследован в книге Л. В. Даниловой, где приведены и оценены высказывания предшествующих исследователей по данному вопросу [1093]1093
  Л. В. Данилова, указ. соч., стр. 40, 41, 79, 82, 95, 120, 143 и др.


[Закрыть]. Я не ставлю своей задачей заново его пересматривать. Он в достаточной мере ясен. И привел я данные о подворниках, захребетниках, бобылях с одной определенной целью – показать, что новые экономические явления, характерные для деревни XV в., привели к выделению из среды крестьянства пусть еще очень незначительной части людей, хотя бы временно терявших связь с землей. Каков был дальнейший путь этих людей? Некоторые становились захребетниками землевладельцев и богатых крестьян, другие переходили к занятиям промыслами и ремеслами, третьи находили применение своему труду в качестве «наймитов» на судах, солеварнях и т. д., четвертые становились «попрошаями», «незванными гостями» на пирах и братчинах, с которыми боролись и феодалы и феодальное правительство. Мне кажется, что и выделение подворников, бобылей и захребетников, и включение в княжеские жалованные грамоты угроз «попрошаям» – это связанные между собой явления. И их корень надо искать в социально-экономических процессах XIV и особенно XV веков.

§ 3. Характер связи феодального хозяйства с рынком

При изучении вопроса о характере связи феодального хозяйства с рынком исследователь находится в таком же положении, как и при изучении хозяйства крестьянского. Пользуясь источниками, характеризующими товарное обращение, он должен судить о товарном производстве.

У нас мало данных о торговле князей, бояр и других светских феодалов. Зато довольно подробные сведения сохранились о торговой деятельности монастырей. Эта деятельность распространялась на ряд княжеств Северо-Восточной Руси, причем монастыри, расположенные в одних княжествах, торговали в других. Предметами торговли были соль, рыба, иногда хлеб. В то же время монастыри в свою очередь приобретали в городах нужные им товары.

Прежде всего бросается в глаза широкий диапазон торговых операций монастырей, охватывавших значительные территории. Как видно из жалованных княжеских грамот, духовные феодалы вели довольно интенсивную торговлю в пределах Тверского княжества. Известны жалованные грамоты тверских князей Кириллову-Белозерскому и Троице-Сергиеву монастырям, находившимся не в Тверской земле, и митрополичьей кафедре.

Жалованная грамота 1428–1434 гг. тверского великого князя Бориса Александровича разрешает игумену Кириллова-Белозерского монастыря Христофору посылать торговые обозы «сквозе» Тверскую «отчину». Княжеские «мытники», «заказники» и все «пошлинники» не имели права собирать пошлины с торговых сделок, совершавшихся здесь монастырскими старцами и слугами («продадуть ли, купять ли…»). По жалованной грамоте тверского великого князя Михаила Борисовича Кириллову-Белозерскому монастырю 1471–1475 гг. монастырские «купчины», отправлявшиеся для торговли летом в «паузке или в малом судне», а зимою на тридцати возах, также могли беспошлинно совершать торговые операции в пределах Тверского княжества. О том же говорит и жалованная грамота Кириллову-Белозерскому монастырю тверского великого князя Ивана Ивановича 1486 г. В этом документе имеются и интересные дополнительные сведения. В том случае, если монастырское судно увязало в устье реки Дубны, товары из него перекладывались на три «подвозка», которые следовали дальше в сопровождении монастырских «купчин», «людей» и «наймитов», причем ни товары, ни люди не подлежали обложению пошлинами (торговыми или проезжими) [1094]1094
  АСЭИ, т. II, стр. 36, № 53; стр. 132, № 203; стр. 182, № 271.


[Закрыть].

В грамотах тверского великого князя Михаила Борисовича 1461–1466 гг. содержится предписание пошлинникам, находящимся на Волге и Шексне, пропускать «добровольно», «не издерживая… никоторым чередом», «сквозе» Тверское княжество лодку Троице-Сергиева монастыря с рыбой и монастырский паузок (с «подвозками») с солью. Одна из жалованных грамот тверского князя Михаила Борисовича Троице-Сергиеву монастырю содержит данные о торговых поездках монастырских «купчин» через Тверское княжество из Москвы в Новгород (летом на «павозке с подвозком», а зимой на ста возах) [1095]1095
  АСЭИ, т. I, стр. 209–210, № 295–297.


[Закрыть].

В 1473–1485 гг. тверской князь Михаил Борисович выдал грамоту митрополиту Геронтию, позволив его «купчине» беспошлинно ездить через Тверское княжество по реке Дубне и далее вниз по Волге, дважды каждое лето, в паузке с подвозком. Если паузок замерзал в пределах Тверского княжества, митрополичьему «купчине» разрешалось перекладывать товар из него на возы (числом сто) и продолжать поездку [1096]1096
  АФЗХ, ч. 1, стр. 245, № 282.


[Закрыть].

Торговые поездки церковных и монастырских старцев и слуг на Шексну совершались часто через Ярославское и Угличское княжества. Так, сохранилась жалованная грамота 1490–1495 гг. князя Осипа Андреевича дорогобужского, дававшая разрешение Троице-Сергиеву монастырю посылать специальное судно через Ярославль на Шексну (без уплаты соответствующих пошлин): «Что их судно ходит на Шексну двожды летом, и мытником моим с того судна и с людей и с подвоска мыта, ни каких пошлин не имати, вперед и назад» [1097]1097
  АСЭИ, т. I, стр. 429, № 552.


[Закрыть]. В жалованной грамоте князя Андрея Васильевича угличского Троице-Сергиеву монастырю 1484–1488 гг. говорится о том, что два монастырских паузка, отправлявшиеся с товаром на Белоозеро, и лодка, ходившая на реку Шексну, при продвижении через Угличское княжество также не подлежали обложению пошлинами [1098]1098
  Там же, стр. 384–385, № 505.


[Закрыть].

Торговые пути, которыми двигались монастырские караваны, проходили и через Дмитровское княжество. Жалованная грамота князя Юрия Васильевича Троице-Сергиеву монастырю 1461–1466 гг. освобождает от проезжих и торговых пошлин монастырские караваны, состоявшие зимой из 300 возов, а летом из 300 телег и направлявшиеся с товаром из Москвы в Новгород через Дмитровское княжество [1099]1099
  Там же, стр. 208, № 292.


[Закрыть]. В грамоте Ивана III в Дмитров таможникам, мытчикам, сотскому Шишимору и в Вышгород волостелю Василию Объеду 1486–1490 гг. описывается один случай, когда с Белоозера шел принадлежащий Кириллову-Белозерскому монастырю паузок с подвозком, а с реки Шексны плыла монастырская лодка с рыбою и названные выше лица «с тех их [монастырских] судов поимали пошлины, а в ыных… их пошлинах подавали [монастырских людей] на поруки». Иван III распорядился: взятые деньги вернуть монастырским властям, освободить от ответственности лиц, отданных на поруки, и в дальнейшем не взыскивать никаких пошлин с судов Кириллова-Белозерского монастыря.

Торговля рыбой велась в Ржевском уезде. В жалованных грамотах Симонову монастырю великих князей Василия II 1460 г., Ивана III 1462–1463 гг. и князя Федора Борисовича 1498–1499 гг. на озера в Ржевском уезде, у новгородского «рубежа», содержится специальная статья, посвященная вопросу о торговых операциях монастырских «чернецов» и «бельцов», приезжавших в слободку Кличен. Они могли беспошлинно «на озере ездити, купити и продати…» [1100]1100
  АСЭИ, т. II, стр. 409, № 532.


[Закрыть]

Одним из центров торговой деятельности монастырей было Белоозеро. Воскресенскому Череповецкому монастырю местные князья передали сбор пошлин (восмничего и померного) с товаров, обращавшихся на белозерском рынке. В грамоте князя Михаила Андреевича 1473–1489 гг., фиксирующей размеры взимаемых пошлин, перечислены торговавшие на Белоозере монастыри: Троице-Сергиев, московские Андроников Спасский и Симонов, калязинский Макарьев, переяславский Борисоглебский и др. [1101]1101
  АФЗХ, ч. 1, стр. 224–245, № 281.


[Закрыть]

О торговле некоторых указанных монастырей сохранились и специальные сведения. Согласно жалованной грамоте 1462–1463 гг. Ивана III, Троице-Сергиеву монастырю разрешалось посылать два паузка на реку Углу (приток Шексны), два паузка на Белоозеро «с товаром, и по соль и по рыбу с торговлею». Указанные монастырские суда, «тамо идучи на низ и семо идучи вверх назад», не могли быть обложены проезжими и торговыми пошлинами во всех «городех и в волостех» великого княжения [1102]1102
  АСЭИ, т. I, стр. 227, № 318.


[Закрыть]. В жалованной грамоте того же князя 1486 г. читаем: «Что их [Троице-Сергиева монастыря] паузок с подвозком ходит к Белуозеру по рыбу, или назад пойдет з Белаозера с рыбою, ино им с того паузка и подвозка… не надобе ни мыт, ни тамга, ни иные никоторые пошлины» [1103]1103
  Там же, стр. 407, № 530.


[Закрыть].

О торговле на Белоозере Симонова монастыря свидетельствует грамота Ивана III 1462–1463 гг., из которой видно, что монастырские «чернецы» и «миряне» отправлялись туда «с манастырьским товаром» летом в паузке с подвозком, зимой на возах. Согласно княжеской грамоте, с них при этом не брались проезжие и торговые пошлины [1104]1104
  АСЭИ, т. II, стр. 360, № 366.


[Закрыть].

Из жалованных грамот верейского и белозерского князя Михаила Андреевича Кириллову-Белозерскому монастырю 30–70-х годов XV в. узнаем, что монастырские старцы, «купчины», слуги ездили за Белоозеро «на манастырьскую службу торговати с каким товаром», «купити и продати», летом в паузках или на телегах, зимой – на возах, причем нанимали для обслуживания своего транспорта «наймитов заозерских людей». Поскольку монастырские старцы и «купчины» пользовались свободой от пошлин, они являлись конкурентами в торговле для местных посадских людей. В одной из грамот князя Михаила Андреевича Кириллову-Белозерскому монастырю сохранилось любопытное указание «горожанам» «не бранить» монастырю (т. е. не чинить ему препятствий) в его торговых операциях [1105]1105
  Там же, стр. 48, № 77; стр. 79–80, № 133.


[Закрыть].

Грамотами великого князя Ивана III 1496–1499 гг. и князя Юрия Ивановича дмитровского 1504 г. разрешался беспошлинный провоз рыбы для митрополита Симона в Москву из домовных митрополичьих белозерских монастырей, Воскресенского череповецкого и Никольского на реке Ковже, летом в двух лодках, а зимой на восьми санях. Княжеским мытникам на устьях рек Шексны, Мологи, Дубны, в Угличе, Кашине, Ярославле, Ростове, Переяславле, Дмитрове было запрещено брать какие бы то ни было пошлины с указанных митрополичьих рыбных караванов. Но грамота особо оговаривала случай, когда в лодках или в санях окажется какой-либо товар, предназначенный на продажу; он подлежал обложению («а с товару бы есте пошлину имали») [1106]1106
  АФЗХ, ч. 1, стр. 246, № 286; стр. 249–250, № 292–293.


[Закрыть].

Монастыри принимали участие в тех торговых сношениях, которые велись по реке Волге, в пределах Нижегородского княжества. В грамоте 1473–1489 гг. Ивана III митрополичьему нижегородскому Благовещенскому монастырю, предоставлявшей ему право беспошлинной торговли в Нижнем Новгороде и по реке Суре, указывается: «А коли с чем пошлют на низ в судне до Суры или вверх с каким товаром ни буди, или на возех, или что купят себе в Новегороде в Нижнем или на Суре, ино им с того товару монастырского не надобе… никоторые пошлины» [1107]1107
  АФЗХ, ч. 1, стр. 206, № 235.


[Закрыть].

Особо следует остановиться на монастырской торговле солью, местами добычи которой служили Нерехта, Соль Галицкая, Соль Переяславская, Ростов. В торговле солью были заинтересованы князья, владевшие, как и монастыри, соляными варницами. Соль была «заповедным» товаром, продажа которого являлась привилегией князей, а другим лицам свободно ее продавать не разрешалось. Но монастыри и в данном отношении пользовались льготами. Так, специальными княжескими грамотами оговаривалось право Троице-Сергиева монастыря торговать солью, а княжеским солеварам не позволялось чинить монастырским властям в этом отношении препятствий. «А коли мои, великого князя, соловарове учнут соль продавати, а монастырьским приказником соли продавати не заповедывают», – читаем в жалованной льготной грамоте 1449 г. Василия II Троице-Сергиеву монастырю на три варницы у Соли Галицкой. Близкое постановление содержится в жалованной грамоте тому же монастырю Василия II 1453 г. («А коли закличет мои соловар продавать мою соль, а манастырьскому соловару вольно соль продавати и тогды, а мои ему соловар не възбраняет») и великой княгини Марии Ярославны 1453–1455 гг. («А коли яз, великая княгини, велю соль свою продавати у Соли, и тогды всем соловаром заповедают соль продавати, а троецькому соловару не заповедывают соль продавати») [1108]1108
  АСЭИ, т. I, стр. 161, № 225; стр. 172, № 245; стр. 177, № 248.


[Закрыть].

Соль иногда сбывалась в соседнем с местом ее добычи городе, иногда же вывозилась для продажи в более или менее отдаленные районы, где в ней ощущалась большая потребность. В жалованной грамоте 1453 г. Василия II тому же монастырю на варницу у Соли Галицкой говорится: «А коли привозит соль манастырьскую их заказщик продавати в город [Соль Галицкую], ино ему не надобе… никоторая пошлина». Из Нерехты солевар Троице-Сергиева монастыря развозил соль на продажу в разные места. Грамота Василия II 1447–1453 гг. дает право монастырю на беспошлинный провоз соли в два приема летом (на паузке «вниз и вверх…» по Волге) и в два приема зимой (на 50 возах «по всем городом» великого княжества) [1109]1109
  Там же, стр. 173, № 245; стр. 144, № 202.


[Закрыть].