Текст книги "Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси"

Автор книги: Лев Черепнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 77 страниц)

В некоторых грамотах встречается такая формула: «И хто у них в тех селех и в деревнях имет житилюдей, или кого на пустошех тех земель посадят житилюдей…» [643]643
  «Акты, относящиеся до юридического быта древней России» (далее – АЮБ), т. I, СПб., 1857, стр. 109–111, № 31/XVIII.


[Закрыть]Выражение « имет жити… в селех и в деревнях» означает, что крестьянин будет жить в качестве старожильца в населенном пункте, вести свое хозяйство и продукты своего прибавочного труда в разных формах передавать феодалу. «Жить» в селе или в деревне в этом смысле и значит быть старожильцем. Великокняжеский «разъездщик», определяющий границы земельных владений, именно так поставил вопрос перед крестьянами-старожильцами: «Скажите, вы жилили есте в той деревни, занеже вы старожильци? [644]644
  АСЭИ, т. I, стр. 312, № 422.


[Закрыть]Очень интересно, что вместо термина «старожильцы» в актах иногда употребляется название крестьян по формам поселений «сельчанами» или «деревенщиками», причем совершенно ясно из контекста, что речь идет именно о крестьянах-старожильцах («И которые люди у них ныне живутв тех в их селех… и в деревнях во всех в монастырьских… и тем всем их хрестьяном селчаноммонастырским и деревенщикомне надобе… ям, ни писчая белка…») [645]645
  АСЭИ, т. I, стр. 214, № 304.


[Закрыть].

В грамотах, относящихся к новгородским северным владениям, употребляются еще термины «селники», «селяне». Так, например, в начале XV в. новгородский посадник и тысяцкий дали Палеостровскому монастырю в Толвуйской земле земельные участки, воды, ловища. «Селянам» (т. е. крестьянам) было запрещено ловить рыбу в тонях, ездить с лучом, сечь лес, собирать ягоды, драть лыко [646]646
  ГВНП, стр. 147, № 90.


[Закрыть]. В данном случае слово «селяне» имеет значение поселенцы без твердой хозяйственной оседлости («старожильцы»).

« Садятся жить» крестьяне обычно на пустоши, « живут» в селах и деревнях. Превращение «людей», «посаженных» на пустошах, в старожильцев связано с превращением пустошей в жилую землю. Поэтому «посаженные» «люди» в свою очередь «сажают» на пустошах деревни. «… Посадилимитрополичи христиане… три деревни на Жарских землях» [647]647
  АФЗХ, ч. 1, стр. 232, № 260.


[Закрыть]; великокняжеский слободчик « посажал» крестьян на землю, и они «поставили три деревни, а в деревне по двору» [648]648
  АСЭИ, т. I, стр. 419, № 540.


[Закрыть]; боярин А. М. Плещеев купил селище и « посадил… на том селище пять деревень» [649]649
  Там же, стр. 440, № 562.


[Закрыть]– такие сведения в большом количестве содержатся в актовом материале.

«Отсидев» определенный («урочный») срок, данный ему для обзаведения хозяйством, крестьянин превращается в старожильца. Так, в 1489–1490 гг. Степан Дорога Якушов «бил челом» великому князю о том, что он «хочет… сесть житина (дворцовой) пустоши» в Московском уезде. Просьба челобитчика была удовлетворена. Он получил для обработки пустошь и освобождение от повинностей на шесть лет. «А отсидитсвой урок шесть лет, ино ему давати с тое пустоши великому князю оброк на Дворец з года на год на рожество Христово полполтины» [650]650
  Там же, стр. 420–421, № 541.


[Закрыть].

По истечении льготного «урочного» срока «перезванные» «люди» уравниваются со старожильцами не только в повинностях в отношении своих землевладельцев, но и в государственных повинностях, прежде всего в платеже дани. В жалованных грамотах часто встречаются такие условия: «А кого к себе игумен призовет людей из иного княжения, а не из моее отчины, и тем людем пришлым не надобе моа дань на десять лет (или на иной срок)… ни инаа никотораа пошлина. А уживут десять лет, и они потянут с старожильци по силе» [651]651
  АФЗХ, ч. 1, стр. 205, № 234.


[Закрыть]; «А отседят те люди пришлые свой урок, они потянут в мою дань по силам» [652]652
  АСЭИ, т. I, стр. 107, № 139.


[Закрыть].

Из грамот, относящихся к волостным землям русского Севера, подвластным Новгороду, также видно, что понятие крестьянской «старины» предполагало, что крестьянин «жил» в пределах данной волостной территории, т. е. имел там свое хозяйство, являвшееся источником уплаты государственных податей. В первой четверти XV в. тяглые волостные крестьяне «княжьостровци» настаивали на суде о включении в «розруб» крестьянина Уласка Тупичина. Последний сначала возражал против этого, говоря: «кладете на мене розруб, а яз у вас не живу», но затем признал, что « жилесмь и розруб есмь с ними давал». После этого суд вынес приговор: «потянуть Уласке с княжьостровци в старину, как отець его тянул».

Но нельзя сказать, что главное отличие частновладельческих старожильцев от других категорий крестьян заключается в том, что они несут государственное тягло, платят дань. Из актового материала видно, что как раз в уплате дани в ряде случаев получают льготу и старожильцы. Так, одна жалованная грамота Троице-Сергиеву монастырю говорит: 1) о монастырских «тутошних людех старожильцех», «которые нынича у них живут»; 2) о «пришлых людях старожильцах», «которые переж сего туто живали»; 3) о «призванных людях из иных княжений». Первые получают освобождение от дани на 5 лет, вторые-на 7 лет, третьи – на 10 лет. «А отсидят те их люди урочные лета, и они потянут в мою дань по силе», – читаем далее в грамоте [653]653
  ГВНП, стр. 148, № 92; АСЭИ, т. I, стр. 137, № 192.


[Закрыть]. Таким образом, признак, выделяющий старожильцев из числа феодально-зависимого населения, – это не просто обязательство уплаты дани, а хозяйственная связь крестьянина с земельным наделом, предоставленным ему феодалом или феодальным государством, – с землей, заселенной, обжитой, возделанной крестьянским трудом и являющейся для феодалов основой получения ренты.

Старожильцы, как старинные жильцы феодальных имений., хозяйственно крепко связанные со своими наделами, отчуждаются вместе с землей. Так, в 1460 г. князь Василий II дал Симонову монастырю жалованную грамоту на два озера «по Новогородцкой рубеж» «да и люди по обе стороны» одного из озер [654]654
  АСЭИ, т. II, стр. 353, № 360. См. также № 365.


[Закрыть]. В конце XV в. князь Федор Борисович «пожаловал» Симонову монастырю в своей «отчине» во Ржеве те же озера, земли, «да и те есми люди дал им старожилцов, которые живут на той земле» [655]655
  Там же, стр. 450, № 417.


[Закрыть]. В 1470 г. князь Андрей Васильевич «променил» игумену Саввина-Сторожевского монастыря черные тяглые деревни и вместе с ними крестьян-старожильцев [656]656
  П. И. Иванов, Сборник палеографических снимков с почерков древнего и нового письма разных периодов времени, М., 1844, стр. 13–14.


[Закрыть]. В 1458–1459 гг. киевская княгиня Анастасия с детьми передала Троице-Сергиеву монастырю две волости в Малоярославецком уезде, Передол и Почап, «со всеми приселкы, и со всеми пошлинами, и с людми, што издавна к тым волостем прислушали и к тым приселком…» [657]657
  АСЭИ, т. I, стр. 200, № 279.


[Закрыть]Передаются с землей и крестьяне, вновь на ней посаженные, еще не ставшие старожильцами, но только осваивавшие землю. Так, до нас дошла жалованная грамота князя Даниила Александровича Спасо-Каменному монастырю 1497 г., в которой говорится, что он велел своему тиуну «сажати своих крестьян» на пустоши, и когда тиун выполнил это предписание и «посадил» на пустошах «жильцов», то князь «теми починки пожаловал игумена с братьею в дом святого Спаса» [658]658
  «Дополнения к Актам историческим» (далее – ДАИ), т. I, СПб., 1846, стр. 17–18, № 21.


[Закрыть].

Грамот, прямо говорящих о переходе крестьян с землей от одного владельца к другому, от XV в. сохранилось ничтожное количество. Но ближайший анализ актового материала позволяет сделать вывод, что такой переход был обычным явлением. Так, в конце 1440 г. князь Дмитрий Юрьевич Шемяка передал в Троице-Сергиев монастырь село Присецкое в Бежецком Верхе «и з деревнями, и со всем с тем, что к тому селу потягло». В декабре же 1440 г. он дал монастырю на это село жалованную грамоту, в которой было указано, что в селе живут крестьяне («люди», «сироты»), перешедшие вместе с землей во владение монастыря и подлежащие суду игумена [659]659
  АСЭИ, т. I, стр. 120–121, № 164–165.


[Закрыть]. Точно так же около 1430 г. душеприказчики Ивана Михайловича Крюкова дали в Троице-Сергиев монастырь в качестве посмертного вклада завещателя село Меденское на реке Тверце с «серебром», «животиною» и хлебом. В полученной монастырем примерно в то же самое время жалованной грамоте на это село от великого князя Василия II в селе упоминаются крестьяне («люди») [660]660
  Там же, стр. 56–57, № 57 и стр. 64, № 71. От старожильцев надо отличать «людей пошлых», «старых», «старинных» в том случае, когда эти термины означают холопов. Так, в 1435 г. Федор Остафьевич передал детям по духовной грамоте своих «людей пошлых», а «Захара старого отпустил… на свободу и з женою и з детьми» (ГВНП, стр. 171, № 111).


[Закрыть]. Путем такого рода сопоставлений различных документов, относящихся к одним и тем же владениям, выданных одновременно и содержащих в одних случаях указания на землю, в других – на живущих на ней крестьян, становится очевидным, что объектом отчуждения в большом количестве случаев является не только земля, но и феодально-зависимое крестьянское население. Когда отчуждаются населенные пункты («села», «деревни»), вместе с ними, как это видно из приведенных примеров, продаются, передаются «по душе» и т. д. в первую очередь крестьяне-старожильцы.

Итак, крепкая хозяйственная связь старожильцев с полученными земельными наделами выступает достаточно отчетливо.

Несколько иное значение, чем «старожильцы», имел термин « давнии люди», встречающийся в новгородских грамотах уже в XIII–XIV вв. Это – государственные крестьяне, находившиеся в закрепленной давностью даннической зависимости от князей в результате «заклада» за него и, как таковые, не подлежащие выводу в другие княжества: «А кто будеть давных людии в Торжьку, – читаем в договорных грамотах Новгорода с великими князьями тверскими, – а позоровал ко Тфери при Олександре и при Ярославе, тем тако и седети, а позоровати ко мне» [661]661
  ГВНП, стр. 14, № 4. См. также стр. 14, № 5.


[Закрыть]. Если при характеристике старожильцев существенное значение имеет различие между терминами «жити» на земле, и «сести жити» на землю, указывающими на хозяйственную зависимость крестьянина от землевладельца, то применительно к «давним людям» употребляется выражение «седети, а позоровати…» Это выражение свидетельствует о закреплении даннических отношений к князю (в данном случае тверскому) перешедших под его патронат («позоровавших» ему) крестьян-общинников, живущих на территории, ранее подвластной правительству другой земли (в данном случае новгородскому) и продолжавших сохранять связь со своей общиной («…тако и седети»). Здесь мы можем наблюдать расширение круга феодально-зависимого населения данного княжества путем включения в эту сферу черного крестьянства новых территорий.

* * *

Старожильцам в жалованных грамотах противопоставляются « люди» « пришлые», « перезванные» из других княжеств и « люди» « окупленые» или « купленые» [662]662
  АСЭИ, т. I, стр. 236, № 264; стр. 216, № 252.


[Закрыть]. Эти два разряда сельского населения обычно стоят рядом («люди пришлые и окупленные» [663]663
  С. А. Шумаков, Обзор грамот Коллегии экономии, вып. 2, М., 1900, стр. 47, № 2.


[Закрыть]; «купленные и перезванные» [664]664
  «Акты исторические» (далее – АИ), т. I, СПб., 1841, стр. 56–57, № 28.


[Закрыть]). Формулы жалованных грамот, в которых упоминаются эти категории крестьянства, известны в разных вариантах: «А кого к собе призовут в ту деревню людей из-ыных княженей, а не из моей отчины, из великого княжения, или кого себе окупят в ту деревню» [665]665
  АСЭИ, т. I, стр. 99, № 128.


[Закрыть]; «и кого к себе призовут на те пустоши людей из-ыных княженей, а не из моее отчины, из великого княженья, или кого окупят» [666]666
  Там же, стр. 108, № 140.


[Закрыть]; «…или кого окупив посадят» [667]667
  Там же, стр. 124, № 171.


[Закрыть]; «или кого людей откупив посадят» [668]668
  «Акты Археографической экспедиции» (далее – ААЭ), т. I, СПб., 1836, стр. 24, № 31.


[Закрыть]. Имеются основания думать, что «окупленые люди» могли быть не «инокняжцами», а местными жителями. В одной грамоте говорится: «И кого призовет игумен в ту деревню из иного княжения, а не из нашие вотчины, из великого княжения, или кого искупит в моей вотчине и посадит…» [669]669
  «Акты юридические» (далее – АЮ), СПб., 1838, стр. 8–10.


[Закрыть]

Интересны некоторые терминологические различия, которые можно проследить в актовом материале в тех случаях, когда речь идет о различных разрядах сельского населения. Когда упоминаются старожильцы, то говорится, что они «живут» в имении феодала. Когда речь идет о старожильцах, ушедших со своих земельных наделов, то предполагается, что они «придут… опять жити», или владелец их «призовет» жити. В отношении крестьян «иных княжений» также указывается, что феодал их «призовет» или «перезовет» [670]670
  АФЗХ, ч. 1, стр. 203, № 232; стр. 133, № 151.


[Закрыть]в свои владения. И только в отношении одной категории сельского населения употребляется формула: «окупив посадят». Разница в приведенных выражениях заключается в том, что в первых трех случаях феодал проявляет определенную инициативу закрепощения крестьян, применяет известные методы воздействия на них, но и крестьяне выступают как активно действующие лица, в последнем случае сельское население упоминается лишь как объект закрепощения. На основании этого можно сделать предположение, что «люди» «купленые» или «окупленые» по своему происхождению близки к той части феодально-зависимого населения, которая находилась в полной собственности у землевладельца. Для того чтобы понять характер зависимости от феодалов «людей» «купленых» или «окупленых», очевидно, надо раскрыть значение терминов «окуп», «откуп», «выкуп», «искуп».

В актах слова «окуп», «откуп» употребляются в значении цены выкупа несвободного человека. Так, например, в договорных княжеских грамотах говорится об отпуске на волю (с «окупом» – «откупом» или безвозмездно) полоняников. Например: «А полон ти, брате, наш отпустити без откупа» [671]671
  ДДГ, стр. 42, № 15.


[Закрыть]; «а хто будет нятцев изниман… а тех пустити без окупа» [672]672
  Там же, стр. 65, № 24.


[Закрыть]; «а что головы поймано… а те поидуть… без окупа» [673]673
  ГВНП, стр. 23, № 11.


[Закрыть](т. е. полоняников следует отпустить на волю, не беря за них выкупа). В ряде договорных княжеских грамот вопрос о полоняниках решается дифференцированно: те из них, кто не продан в холопство, должен быть отпущен безденежно; лица, проданные в полные холопы, могут выкупаться на свободу. Так, князья заключают между собой следующие условия: «И кто будет того твоего полону запроважан и запродан в моей отчине, и которой будет слободен, тех ми отпустити, а с купленых окуп взяти»; «А полон ти, брате, нашь тверьскы и кашиньскы отпустити без откупа. А кто купил полоняника, и он возмет цену по целованию» [674]674
  ДДГ, стр. 86, № 33; стр. 106, № 37.


[Закрыть].

Таким образом, термины «окуп» – «откуп» означают денежную сумму, уплачиваемую за выкуп человека из холопства. В значении цены выкупа из несвободного состояния употребляется и слово «искуп». Так, в одной правой грамоте начала XVI в. говорится о выдаче ответчика-должника истцу «головою до искупа» [675]675
  АФЗХ, ч. 1, стр. 197, № 222.


[Закрыть].

Из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что выражения «окупив», «откупив» или «искупив» «посадят» надо понимать в том смысле, что землевладельцы посадят на землю в качестве крестьян людей, выкупленных из холопства, внеся за них полностью «окуп» – «откуп» или оказавши им известную помощь в выкупе на волю. Тем самым «окупленые» люди попадали от феодалов в экономическую зависимость уже в качестве крестьян.

Этот вывод подтверждается некоторыми данными, которые можно почерпнуть из духовных грамот. В них говорится об отпуске холопов на свободу за выкуп. «А что есми купил у Кляпика у Яропкина Васка соколника, – читаем в духовной Ионы Плещеева 1482 г., – а дал есми на нем три рубли, и приказщики мои возмут на нем три рубли, а его отпустят на слободу. А что есми выкупил своего холопа Максимца Безгодка у Тишины у Ленина, дал есми на нем два рубля, и мои приказщики возмут на нем рубль, а рубль ему отдадут, а его на слободу отпустят» [676]676
  АСЭИ, т. I, стр. 378, № 492.


[Закрыть]. В духовной грамоте Вассиана Уварова 1475 г. читаем: «Да отпустил есми Демина сына Иванца, а дати Деме откупа с своего сына Иванца моему зятю Коптю полтора рубли» [677]677
  Там же, стр. 337, № 450.


[Закрыть]. Для выкупа на свободу и для обзаведения хозяйством после выкупа холопам, очевидно, нужно было получить деньги со стороны, причем эти деньги им могли дать феодалы, земельные владения которых были расположены как в том княжестве, где жили холопы, так и в других (выше было указано, что «окупленные люди» могли быть как «инокняжцами», так и местными людьми). Но в обоих случаях, выкупившись на волю, полные холопы попадали в экономическую кабалу к ссудившим их деньгами землевладельцам, которые «сажали» их на землю на положении крестьян. Другими словами, «купленые полные» холопы превращались в «окупленых людей», получивших земельные наделы.

Очень интересно, что документы различают «людей купленых полных» и «людей купленых» или «окупленых». «Люди купленые полные» – это холопы, и как холопы они не платят дани («и что их людей купленых полных…, и ненадобе им моа дань…») [678]678
  АФЗХ, ч. 1, стр. 216, № 252.


[Закрыть]. Люди, которых землевладельцы «окупив посадят», обычно получают освобождение от повинностей на определенный срок, а после того как «…отсидят… те люди урочны свои лета», они должны «потянуть в… дань… с своею братьею по силам» [679]679
  АСЭИ, т. I, стр. 99, № 128.


[Закрыть].

В грамоте в Псков митрополита Фотия начала XV в. называются «людие купленые в домы церковныя или под судом церковным», т. е. «люди купленые» – холопы и люди, выкупленные из холопства, ставшие крестьянами, подсудными церковным феодалам, которые пользуются судебным иммунитетом [680]680
  РИБ, т. VI, СПб., 1872, стр. 299.


[Закрыть].

Из актового материала можно извлечь еще некоторые интересные данные, подтверждающие те выводы, которые были сделаны выше о происхождении из холопов «окупленых» людей как определенной категории крестьянства. В грамоте углицкого князя Андрея Васильевича Покровскому собору 1476 г. есть такое распоряжение: «И кого к себе перезовут жити из моей вотчины безвытных людей, или себе откупив посадят, и тем их людем ненадобе моя дань на 10 лет» [681]681
  ААЭ, т. I, стр. 78–79, № 102.


[Закрыть]. Что это за «безвытные люди», из которых вербуются кадры феодально-зависимого сельского населения? Это – люди, не имеющие тяглого крестьянского участка. «Выть» – единица податного обложения. Когда земля «положена в выти», это значит, что она обложена тяглом, который несет крестьянин, получивший и обрабатывающий земельный надел. «…Та, господине, земля наша Воиславскаа, а мы, господине, ту землю орали и косили, а и за Савкою, господине, та земля наша была за нашим христианином в выти» [682]682
  АФЗХ, ч. 1, стр. 97, № 102.


[Закрыть], – говорили на суде дворцовые крестьяне в 1462–1464 гг. Откуда брались «безвытные люди»? В частности, из числа холопов, отпущенных на волю. Когда холоп получал свободу, он юридически становился «великокняжеским человеком», т. е. человеком, зависимым не от отдельного феодала, а от феодального государства, великокняжеским данником. «А што мои люди полные, а те по моем животе пойдут на слободу – люди князя великого», – читаем в духовной грамоте Андрея Ярлыка 1460 г. [683]683
  АСЭИ, т. II, стр. 355, № 361.


[Закрыть]Но, чтобы платить дань, этим «великокняжеским людям», бывшим «людям полным», нужна была земля и средства для обзаведения хозяйством. Землю им предоставлял феодал, «окупая», т. е. закабаляя их как «безвытных людей».

Итак, категория «окупленых людей» появилась в результате сокращения полного холопства и перехода бывших холопов в число крестьян, наделенных землей и средствами производства.

Но были, очевидно, среди «окупленых людей» не только выкупленные на волю холопы, но и закабаленные (получившие ссуду, «подмогу») крестьяне («а где будет какова християнина или на землю окупить или помочи чем ни буди…») [684]684
  ГВНП, стр. 293, № 294.


[Закрыть].

* * *

Наряду с «окуплеными людьми», как было указано, старожильцам в жалованных грамотах противопоставляются «люди», призванные землевладельцами «из других княжений», причем «людей» в пределах данного княжения феодалам перезывать запрещается. Обычно в грамотах встречается такая формула: «И игумен (или вообще феодал) кого к собе на те земли перезовет людей из-ыного княженья, а не из моее вотьчины, из великого княжения, а моих людей, великого князя, не примати ему…». Здесь требуют разъяснения два выражения: «мои люди, великого князя» и «из моее вотчины, из великого княжения».

Первое выражение часто заменяется в грамотах словами: «люди, тяглые», «люди становые», «люди волостные». Например: «А людей им тяглых отца моего и моих к себе не приимати» [685]685
  АСЭИ, т. I, стр. 207, № 291.


[Закрыть]; «А тутошних людей становых игумен в монастырь не примает» [686]686
  АФЗХ, ч. 1, стр. 205, № 234.


[Закрыть]; «А кого перезовет игумен из иныя волости, то люди святого Спаса [Спасо-Ярославского монастыря], а мне ся в них не вступати» [687]687
  Амвросий, Истерия российской иерархии, т. VI, М., 1815, стр. 229–231.


[Закрыть]. Великокняжеские, тяглые, становые, волостные крестьяне – это крестьяне черные, живущие на государственной земле и выполняющие повинности в пользу государства. К этой категории сельского населения и относилось» прежде всего запрещение феодалам принимать на их землю «людей» в пределах данного княжения. В условиях феодальной раздробленности, когда существовал ряд независимых княжеств, правительство каждого из них считало нужным соблюдать порядок, согласно которому «перезывать» тяглых великокняжеских крестьян считалось недозволенным. Их можно было «перенять» вопреки существующим обычаям. Так, великий московский князь Василий Дмитриевич в 1423 г. говорил об архимандрите Малахии нижегородского Благовещенского монастыря: «перенял моих сирот… а они пошли из моее отчины, и он их у себя осадил» [688]688
  АФЗХ, ч. 1, стр. 202, № 230.


[Закрыть].

Но ограничивалось ли запрещение землевладельцам «перезывать» крестьян в пределах определенного княжества только крестьянами черными, тяглыми, или оно в равной мере касалось и «перезыва» крестьян одним землевладельцем от другого? Для решения этого вопроса, очевидно, надо наряду с формулой «А людей им моих, великого князя, тяглых к себе не примати» [689]689
  АСЭИ, т. I, стр. 199, № 278.


[Закрыть]проанализировать другую формулу жалованных грамот: «И… кого к себе на те земли [феодал] перезовет людей из-ыного княженья, а не из моее вотьчины, из великого княжения…» [690]690
  Там же, стр. 41, № 30.


[Закрыть]Как надо понимать противопоставление «иного княжения» и «моее (княжеской) вотчины»? Имеются ли в виду два княжества, каждое в определенных государственных границах, включающих земли не только черные, но и боярские, монастырские и т. д., или же речь идет о «моей» (княжеской), вотчине в узком смысле слова, под которой подразумеваются лишь, великокняжеские, т. е. черные и дворцовые земли? Анализ актового» материала дает, мне думается, право для первого вывода.

Формула «о призыве» землевладельцами крестьян из других княжений иногда встречается в других вариантах, в которых слова «из иного княжения» заменяются словами: «с-ыных сторон», «с обеих сторон», «из-зарубежья» («И кого призовут к себе на то место новых людей с-ыных сторон»; «и призовет к себе людей с обеих сторон»; «а кого к себе призовет людей из зарубежья») [691]691
  А. Юшков, Акты XIII–XVI вв., представленные в Разрядный приказ после отмены местничества, М., 1898, стр. 9–10, № 8; стр. 11, № 11;. стр. 34–35, № 40.


[Закрыть]. Из подобного рода выражений как будто уже напрашивается вывод, что прием крестьян возможен только в том случае, если они пришли из владений, расположенных за пределами данного княжества.

Еще больше оснований для такого вывода дают грамоты, где прямо называются те княжества, из пределов которых считается законным прием крестьян. Например: «А кого себе перезовут людей изо Тверскаго и из Кашинского…» [692]692
  С. А. Шумаков, указ. соч., вып. 4, М., 1917, стр. 490–491.


[Закрыть]; «И кого собе перезовут людей жити изо Тферьского или из Ноугородцкого…» [693]693
  АСЭИ, т. I, стр. 199, № 278.


[Закрыть]; «…Кого к собе в те села и в деревни перезовет людей из Можайского» [694]694
  А. Юшков, указ. соч., стр. 17–18, № 15.


[Закрыть]. Во всех этих случаях князья говорят о призыве крестьян из других княжеств (точно их обозначая), но не из своего.

Наконец, очень интересно содержание, вкладываемое актами в слова «моя (княжеская) вотчина», откуда нельзя призывать крестьян. Судя по договорным княжеским грамотам, под княжеской «вотчиной» подразумевается территория княжества с расположенными на ней владениями разных земельных собственников: бояр, слуг и т. д. Например: «А хто имет, господине, жити наших бояр и слуг в твоей вотчине, и тобе, господине, блюсти их, как и своих»; «А кто служит нам или тобе, а живет в нашей вотчине, в великом княженьи, или в твоей вотчине, во Тфери, и на тых нам взяти дань, как и на своих, по целованию, без хитрости» [695]695
  ДДГ, стр. 81, № 31; стр. 28, № 9.


[Закрыть]. Следовательно, запрещая землевладельцам перезывать крестьян из пределов «княжеской вотчины», грамоты имеют в виду не только сельское население черных волостей, но вообще феодально-зависимое крестьянство данного княжества, живущее во владениях собственников разных, категорий. Законным считается призыв лишь крестьян – «инокняжцев».

Приведенные соображения можно дополнить еще некоторыми, наблюдениями над актовым материалом. В грамоте княгини Софьи Витовтовны, вдовы московского великого князя Василия Дмитриевича, Троице-Сергиеву монастырю имеется следующая фраза: «А кого к себе перезовут на те пустоши людей не из моих волостей, ни из сел…» [696]696
  АСЭИ, т. I, стр. 152, № 217.


[Закрыть]Близкие по содержанию слова имеются в грамоте тому же монастырю княгини Марии Ярославны, жены великого князя, Василия Васильевича 1453 г.: «кого к собе на те пустоши перезовут жити людей из-ыных княженей, а не из великого княжения, ни из моих сел» [697]697
  Там же, стр. 174, № 246.


[Закрыть]. В обоих случаях, по-видимому, имеется указание, с одной стороны, на великокняжеские волости, с другой – на села, принадлежавшие княгиням на правах частной собственности. Такой вывод подтверждается духовными княжескими грамотами, из которых видно, что, с одной стороны, княгини получали волости и села в пожизненное владение, с другой – в их полной собственности находились земли, лично ими приобретенные [698]698
  ДДГ, стр. 60–62, № 22.


[Закрыть]. Но и из тех и из других владений перезыв крестьян был запрещен.

Таким образом, под «пришлыми людьми», противопоставляемыми старожильцам и упоминаемыми наряду с «людьми окуплеными» («куплеными»), акты XV в., очевидно, имеют в виду пришлых крестьян из других княжеств [699]699
  В Новгородских писцовых книгах конца XV в. имеются такие указания: «дв. Селиваник приходец» (т. I, СПб., 1859, стр. 308).


[Закрыть]. В пределах каждого княжества феодалы могли свободно призывать на свои земли лишь старожильцев, которые уже когда-то на них жили, а также «безвытных людей», лишенных земельных наделов (по своему происхождению часто являвшихся выкупившимися на волю холопами).

В некоторых правых грамотах содержится конкретный материал, рисующий использование труда пришлых крестьян на черных землях и в феодальных частновладельческих вотчинах. Так, из одного судебного дела 1465–1466 гг. вырисовывается судьба таких пришлых крестьян, как Казака с товарищами, осевших на черных землях К ним предъявил иск «строитель» Спасо-Евфимьева монастыря Иов, обвиняя их в том, что они покосили монастырские пожни. Но Казак и его товарищи доказывали, что они косили эти пожни на основании грамоты великого князя, в которой было указано место, где им селиться, что действовали они по распоряжению великокняжеского посельского. Правда, ответчики не смогли представить «знахарей», которые подтвердили бы принадлежность спорных пожен к числу великокняжеских волостных земель: «У нас, господине, на те пожни знахорей нет, говорили они судье, – мы, господине, люди пришлые, а пожен, господине, не знаем; и велел нам, господине, их косити посельской великого князя Тульнев» [700]700
  АСЭИ, т. II, стр. 500–502, № 463.


[Закрыть].

Стимулом к тому, чтобы пришлый крестьянин – «инокняжец» осел в определенном феодальном имении, и в то же время средством закабаления и была предоставленная ему владельцем данного имения подмога сельскохозяйственным инвентарем или деньгами. В Новгородских писцовых книгах упоминаются «подможные деньги», полученные крестьянами от помещика [701]701
  НПК, т. II, стр. 36; т. III, стр. 601.


[Закрыть].

* * *

Выделение категории крестьян старожильцев в противоположность новикам – «людям призванным и окупленным» – произошло в процессе трудовой деятельности русского крестьянства по освоению территории под земледельческую культуру. Бросается в глаза полное соответствие выделенных выше на основе актового материала форм поселений, с одной стороны, и разрядов крестьян – с другой. В старыхселах «живут» старожильцы, «тутошние» «люди», «сельчане» и «деревенщики», имеющие земельные наделы, пашущие пашню, несущие феодальные повинности. Селища и пустоши – это запустевшие селения, из которых разошлись «тутошние старожильцы». Но как на пустошах сохраняются «печища», т. е. следы старых хозяйственных построек, прежней оседлости (и суд по земельным делам проявляет интерес к этим печищам – одному из признаков права собственности на землю), так и жившие здесь когда-то «тутошние старожильцы» продолжают считаться держателями своих прежних земельных наделов (предполагается, что они вернутся на «старые места»). Наконец, призванные из других княжеств и «окупленные» люди «садятся» на пустоши или на лесные участки, где «сажают» починки. В противоположность старожильцам, жителям «старых» сел и деревень, это – новики, инициаторы возведения новыхпоселений, возникающих по их «почину» («починков»). В жалованной грамоте князя Михаила Андреевича белозерского Кириллову монастырю 1468 г. старожил ьцам противопоставляются «люди пришлые новики», которых игумен перезовет «на пустоши, и на лесы… жити из-ыных княженей» [702]702
  АСЭИ, т. II, стр. 115, № 182.


[Закрыть]. В другой грамоте тому же монастырю указано, что те крестьяне, которых «перезовет игумен… на лес», получают освобождение от дани на 30 лет, те же, «кто сядет… на пустошех», будут «польгочены» на 20 лет [703]703
  Там же, стр. 43, № 67.


[Закрыть]. Новики «садятся» на землю («…починок Сауловской, где сел Гридин сын Дьяков, да Новая деревня, где сели Вагоновы дети») [704]704
  АСЭИ, т. I, стр. 440, № 562.


[Закрыть]. Они «садятся жити», т. е. с тем, чтобы сделать землю жилой, оседлой. Феодал помогает им в этом, предоставляя податные льготы, а затем, когда земля действительно становится жилой, крестьяне-новики превращаются в старожильцев, феодал пользуется продуктом их прибавочного труда в форме ренты.

В Новгородских писцовых книгах постоянны такие указания: «починок… (такой-то), двор… (такого-то), сел ново, пашни нет», «а на тот починок дана ему грамота на льготу» (на столько-то лет) и т. д. [705]705
  НПК, т. I, стр. 31, 40, 50, 97, 111, 205, 580, 739, 742, 752, 853 и т. д.; т. II, стр. 48, 111 и др.


[Закрыть]

Переход новиков в старожильцы в процессе распашки новых земельных площадей, возведения новых жилых дворов, устройства сел и деревень означал также процесс их закрепощения, ибо земля, хозяйственно культивируемая крестьянином при помощи топора, сохи, косы, не была его собственностью и труд на ней являлся источником дохода для феодала. Такова связь старожильства с развитием производительных сил и производственных отношений.

В связи с этим можно сделать одно не безынтересное предположение о происхождении имеющейся в ряде грамот формулы «куды топор, и плуг, и соха, и коса ходила», определяющей границы земельных владений. Являясь первоначально, в период существования территориальной общины, выражением представления о том, что граница земельного владения определяется сферой реально возможного приложения труда земледельца, с развитием феодальных отношений эта формула приобрела иной смысл. Пользуясь ею, феодал имел возможность, увеличивая количество феодально-зависимого от него населения, присваивать большее количество земли. Таким образом, указанная формула в актах XIV–XV вв. противоречива. Для крестьян она означает связь между правом пользования землей и трудовым производственным процессом, для феодалов – связь между собственностью на землю и присвоением прибавочного труда обрабатывающих ее крестьян.

Эта противоречивость нашла отражение и в некоторых актах. В 1504 г. возникло судное дело о пожнях на р. Костроме, которые монастырь оспаривал у некоего Ивана Сухоны. Иван Сухона в подтверждение своих прав на эти пожни сослался на то, что он купил их у крестьянина Микулы Яковлева сына Крутикова, и представил в суд правую грамоту. Допрошенный Микула на вопрос судьи: «Почему те пожни твои, что ты их продал?» – ответил: «Те, господине, пожни наши, а розчисть, господине, деда моего… и отца моего… и мои». Таким образом, Микула выразил крестьянскую точку зрения: земля моя, потому что я ее сделал жилой, расчистил от леса. Что касается суда, то он вынес решение, отражая точку зрения феодалов. Он признал продажу земли незаконной, потому что Иван Сухона «купил те пожни у троецкого ж хресьянина у Микулки у Яковлева сына манастырские пожни» [706]706
  АСЭИ, т. I, стр. 573, 575, № 651.


[Закрыть]. Другими словами, логика суда, как органа класса феодалов, такова: земля монастырская, потому что ее сделал жилой, расчистил из-под леса, монастырский крестьянин.

* * *

Термин «старожильцы» выделился в процессе развития феодальной собственности на землю и закрепощения крестьян в то время, когда основную массу феодально-зависимого населения уже составляли крестьяне, экономически крепко связанные с землей, полученной от феодалов, и трудом в своем хозяйстве и хозяйстве землевладельца обеспечивавшие ему получение прибавочного продукта. В число крестьян-старожильцев постепенно вливались и сливались с ними «люди», призванные из других княжений, «окупленные», холопы. В ряде княжеских жалованных грамот начала XVI в. уже нет этого различия старожильцев, пришлых, «окупленных людей», говорится просто о «христианах» [707]707
  АФЗХ, ч. 1, стр. 87, № 88; стр. 75, № 70; стр. 105, № 113; стр. 123, № 134; стр. 132, № 150; стр. 199, № 224 и др.


[Закрыть]. Это характеризует общую линию исторического развития в направлении слияния отдельных категорий сельского населения в единую крепостную массу.