Текст книги "Сыщик-убийца"

Автор книги: Ксавье де Монтепен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 42 страниц)

То, что чувствовал Тефер, было ужасно. Он видел, что начальник пристально глядит ему в лицо, и ему казалось, что пол колеблется у него под ногами.

Чтобы не выдать себя, он должен был призвать на помощь всю свою энергию и привычку к скрытности.

Его лицо выражало только удивление.

– Другие нашли следы воров фиакра номер 13? – спросил он. – Вы знаете, по какой дороге следовал украденный фиакр?!

– Да.

– Где он останавливался?…

– Да, да.

Тефер вытер лоб, на котором выступили капли холодного пота.

– Вы простите меня, господин начальник, – сказал он, – что я не соглашусь с вами. Но, мне кажется, что все то, что вы говорите, невозможно.

– Я дам вам доказательства. Фиакр, украденный на Восточной улице, служил для похищения женщины в квартале Люксембург. Затем он отвез эту женщину через Баньоле, на холм патронного завода, в дом, который час спустя сгорел…

– А!… – воскликнул полицейский громче, чем это позволяло приличие, чтобы скрыть свой ужас. – А! Я знал, что это невозможно!… Я три раза был в Баньоле и не слышал ничего подобного.

– Однако это так.

– Значит, воры арестованы?… Известно ли, что стало с женщиной?…

– Вы слишком торопитесь, мы дошли только до сгоревшего дома. Сегодня мы узнаем дальше.

Волнение Тефера несколько успокоилось.

Открытия, сделанные до сих пор, нисколько не компрометировали его.

«Что же? – думал он. – След фиакра найден, но развалины сгоревшего дома не скажут ничего».

– Из всего этого я делаю заключение, что вы выдохлись, – продолжал начальник. – Я не упрекаю вас, но советую отдохнуть.

– Вы приказываете мне подать в отставку? – с горечью спросил полицейский.

– О! Конечно, нет! Вы не оставите префектуру, но, чтобы доставить вам отдых, я изменяю род ваших обязанностей: вы будете заниматься осмотром меблированных комнат, и я прибавлю вам пятьдесят франков жалованья.

Полицейский успокоился. Его находили неспособным, но это нисколько его не трогало. Было очевидно, что его не подозревали, так как не только оставляли на службе, но еще давали прибавку.

Он пробормотал несколько слов мнимой благодарности и спросил:

– Когда прикажете вступить в мои новые обязанности?…

– Вы уговоритесь об этом с комиссаром по приему заявлений.

– А мои обязанности инспектора полицейской бригады?

– Вы уже заменены.

Тефер почтительно поклонился и вышел.

«Я заменен другим… Но кем?… Конечно, тем, кто напал на след фиакра номер 13, – в этом нечего сомневаться… Я должен его узнать… Он слишком ловок, не надо давать ему узнать больше…»

В эту минуту бывший инспектор проходил по приемной. Тут он случайно заметил маленького человечка, сидевшего в углу, физиономия которого была ему известна.

Вошел дежурный.

– Господин Плантад здесь? – спросил он.

– Здесь, – ответил маленький человек.

– Господин начальник полиции зовет вас.

Плантад сейчас же встал и направился к кабинету.

Тефер вздрогнул.

«Вот кем меня заменили, – подумал он. – Он наблюдал за мной и теперь занимает мое место… Это не принесет ему счастья!»

Выйдя из префектуры, Тефер думал о своем новом положении. Ничто еще не возбуждало против него подозрений. Но этот новый инспектор, его преемник и враг, без сомнения, постарается проникнуть в тайну, которой Тефер окружал себя до сих пор.

– Впрочем, – прошептал он. – у меня есть время, и, как он ни хитер, я хотел бы, чтобы он нашел Проспера Гоше, которого весь свет читает похороненным под обломками сгоревшего дома. Берта Леруа умерла, я все еще в префектуре, и у меня остается много свободного времени, чтобы искать Жана Жеди. Что касается Плантада, то он недолго будет подписывать свои донесения…

Новый инспектор имел продолжительный разговор с начальником полиции и оставил его, унося свою карточку, подписанную префектом, и бумаги по фиакру номер 13.

– Осмотрите все хорошенько, – сказал ему начальник полиции, – и приходите в пять часов с отчетом о ваших впечатлениях.

Плантад был аккуратен и на вопрос начальника: «Нашли ли вы что-нибудь?», ответил:

– Да, я надеюсь.

– Что-нибудь важное?

– Может быть, но до сих пор я не могу еще ничего утверждать, так как донесение, на котором я основываю мои надежды, очень не полно.

– О каком донесении вы говорите?

– О донесении полицейского комиссара Баньоле.

– Что в нем содержится?

– Только следующие строки.

И Плантад прочел вслух:

« 21 октября, утром, мы нашли в одной из трещин каменоломни, на холме патронного завода, тело молодой женщины, которую отправили в госпиталь».

– Это слишком неясно. Какая именно женщина? Смогли ли ее расспросить? Был ли это простой случай самоубийства или преступление? В какой госпиталь ее отправили? Об этом ни слова. Подобные донесения не могут ничего объяснить администрации. Комиссар, написавший его, получит строгий выговор. Но какое же заключение вы выводите?

– Ничего положительного, – ответил Плантад.

– Какая может быть связь между этим преступлением и делом фиакра номер 13?

– Заметьте, прошу вас, что тело молодой женщины было найдено 21-го утром, а похищение фиакра и пожар на холме произошли в ночь с 20-го на 21-е. Совпадение поражает меня…

– Вам надо увидеться с комиссаром Баньоле.

– Я отправлюсь к нему завтра.

ГЛАВА 9

Выйдя из префектуры, Плантад шел, опустив голову, погруженный в свои размышления, и не заметил, что за ним следовал какой-то человек шагах в пятнадцати.

Человеку этому казалось лет около шестидесяти. На нем было широкое пальто, делавшее его толще. Из-под шляпы с широкими полями виднелись пряди седых волос. На глазах были зеленые очки, а в руках – толстая палка.

Плантад перешел через мост, повернул по набережной, завернул на улицу Жи-ле-Кер и исчез в воротах дома номер 11.

Человек в зеленых очках ходил перед воротами минут десять; затем, в свою очередь, вошел во двор.

– Здесь живет господин Плантад? – спросил он привратника.

– Если вы хотите его видеть, то он дома.

– Нет, теперь я тороплюсь, но зайду в другой раз.

И в восторге, что знает адрес, человек в очках, то есть Тефер, спокойно удалился…

Встав рано утром, Рене и Этьен взяли экипаж и приехали в Монтрейль, когда лавки только что открывались.

Большая часть населения Монтрейля состоит из огородников, которые возят свои продукты в Париж.

Приехав в деревню, Рене и доктор вышли из экипажа, оглянулись вокруг и в двадцати шагах увидели лавку продавца вином.

– Мы найдем тут кого-нибудь, – сказал механик, – идемте.

Продавец, стоя на пороге, пил стакан белого вина за свое собственное здоровье, в ожидании обычных посетителей.

– Можете вы сказать, где живет господин Ришар? – спросил Рене.

– Торговец дровами?

– Да.

– В конце деревни, на большой улице. Вы увидите вывеску.

– Благодарю вас.

– К вашим услугам. Это все, что вы хотели знать?

– Не совсем. Будьте так добры, скажите, знаете ли вы некоего Проспера Гоше?

– Проспера Гоше? – повторил торговец, стараясь припомнить. – Нет, мне даже кажется, что я никогда не слышал этого имени.

Наши друзья сели в экипаж и приказали ехать по указанному адресу.

Настежь открытые ворота позволяли видеть большой сарай, наполненный вязанками дров; направо находился жилой дом и контора.

Этьен и Рене вошли в контору.

Человек лет тридцати что-то писал в книге.

– Что вам угодно? – спросил он.

– Мы хотим поговорить с господином Ришаром.

– Это я.

– Имеете вы дела с господином Проспером Гоше?

– Очень возможно, так как у меня много покупателей. Но я не помню этого имени. Где живет господин Гоше?

– Мы пришли к вам в надежде узнать это.

– Что он делает?

– Мы не знаем.

– В таком случае, почему же вы вздумали обратиться ко мне? – с видимым недоверием спросил торговец.

– Очень просто. По поводу одного наследства нам надо найти господина Проспера Гоше, адрес которого нам неизвестен, но мы знаем, что он недавно купил у вас дрова.

– Уверены ли вы в этом?

– Совершенно уверен, 20 октября вы доставляли ему дрова.

– Как вы узнали?

– Из счета, найденного на дороге.

– В Монтрейле?

– Нет, в Париже.

– У вас с собой этот счет?

– Вот он.

Торговец посмотрел бумагу, которую подал ему Рене.

– Да, – сказал он, – вот клеймо моего кассира, заказ был сделан в мое отсутствие, но я могу ответить, так как, без сомнения, он занесен в книгу.

Ришар открыл книгу заказов за 20-е число.

– Да, – сказал он, – действительно, господин Проспер Гоше покупал у меня дрова.

Рене и доктор переглянулись.

– Только, – прибавил торговец, – я не вижу адреса.

– Не может быть! – воскликнул Рене.

– Посмотрите сами…

– Однако вы доставили ему дрова?…

– Да, конечно. Но, вероятно, господин Проспер Гоше приказал погрузить дрова при себе и сам показал дорогу.

– В таком случае, тот, кто отвозил дрова, укажет нам этот адрес.

– К несчастью, он уехал в Жуанвиль и вернется не ранее как через два часа.

– Благодарю вас, мы придем через два часа.

Рене взял обратно счет и вышел вместе с Этьеном.

– Что нам делать? – спросил Рене.

– Вооружиться терпением и ждать, – ответил племянник Пьера Лорио.

– В таком случае, отошлем экипаж.

– Да, тем более что я еще должен предупредить моего шарантонского помощника, что не могу приехать сегодня в госпиталь. Я напишу телеграмму и попрошу кучера отдать ее на первой телеграфной станции; затем мы позавтракаем, чтобы убить время.

Молодые люди зашли в кафе.

Доктор написал депешу, а кучер, получив щедрую плату, охотно взялся отправить ее и исполнил поручение с примерной точностью.

В указанный час оба приятеля были снова у Ришара.

Работник, возивший дрова, вернулся.

– Жак, – сказал ему хозяин, – вот эти господа желают задать тебе несколько вопросов по поводу доставки, порученной тебе 20-го прошлого месяца.

– Доставки 20-го прошлого месяца? – повторил Жак. – Кому?

– Господину Просперу Гоше.

– Да, да, я припоминаю.

– Куда же вы отвезли дрова?

– Недалеко отсюда. На холм патронного завода, в Баньоле.

Спрашивавшие вздрогнули от радости и надежды.

– В частный дом?

– Да.

– Вы помните покупателя?

– Отлично.

– Опишите его!

– Их было двое…

– Двое!…

– Маленький толстяк и другой, высокий и худой.

Этьен и Рене снова переглянулись. Лакей в ресторане Ришфе также говорил о высоком, худом и о маленьком, толстом. Казалось несомненным, что оба эти описания относились к одним и тем же лицам.

– А они жили в том доме, куда вы возили дрова? – продолжал доктор.

– Да, они сказали, что служат у господина Гоше.

– А! Так вы не видели его самого?

– Нет.

– Ну, так мы пойдем к нему.

– Пойдете к нему!… – со смехом повторил рабочий. – Я думаю, что это будет не очень легко.

– Почему? – с беспокойством спросил Этьен.

– Потому, что Проспера Гоше нет больше на свете, если верить тому, что все рассказывали на другой день после пожара. Он сгорел заживо вместе со своими слугами, так как их никто не видел.

– Сгорели… пожар… – прошептал доктор прерывающимся голосом. – Где это, объясните?

– В своем доме, конечно.

– В его доме, на холме?

– Да, в том самом, куда я отвозил дрова. Можно подумать, что они купили их нарочно, чтобы изжариться.

– А когда произошел этот пожар? – едва мог спросить Рене.

– В тот же вечер, когда я отвез дрова, с 20-го на 21-е число.

– О! Я боюсь понять!… – прошептал Этьен. – Мне кажется, что я схожу с ума!

– Мужайтесь, друг мой, – сказал Рене. – Ничто еще не доказывает, что было совершено ужасное преступление. Кому принадлежал сгоревший дом? – спросил он.

– Не могу вам сказать, но вы узнаете это в Баньоле.

– Как туда пройти?

– Поднимитесь на холм по маленькой тропинке, которая начинается в двух шагах отсюда, пройдите через площадку холма, потом снова спуститесь, и вы очутитесь в Баньоле. На половине дороги, на холме, вы увидите кучу пепла – это место пожара.

– Благодарю, друг мой, – сказал доктор, давая Жаку пять франков.

Затем он поклонился хозяину и, взяв под руку Рене, увлек его за собой. Работник проводил их до ворот, крича:

– Поверните направо!

Два приятеля почти бежали, не обмениваясь ни словом, отлично зная мысли друг друга. Задыхаясь, они взбежали на вершину холма и, остановившись на несколько минут, чтобы перевести дух, побежали дальше.

Минут через пять они заметили в трехстах шагах перед собой кучу камней и обгоревших бревен.

Они снова остановились перед развалинами сгоревшего дома.

– А! – вскричал молодой доктор, лицо которого было покрыто слезами. – Если Берта погибла в пламени, это ужасно.

– Не думайте так, – возразил Рене, стараясь подавить свое волнение. – Ничто еще не доказывает, что было совершено такое ужасное преступление. Помните, что до открытия истины мы нуждаемся в полном хладнокровии и спокойствии.

– Я чувствую, что вы правы, но не могу быть сильным, когда отчаяние разрывает мне сердце, но тем не менее я постараюсь.

По приходе в Баньоле Рене остановил первого попавшегося прохожего.

– Можете вы мне сказать, сударь, кому принадлежал сгоревший дом?

– Господину Сервану.

– А где он живет?

– Здесь, в Баньоле, на Парижской улице.

Минуту спустя Рене и Этьен звонили у двери, и служанка вводила их к хозяину.

– Мы узнали сейчас в Монтрейле,. какое ужасное несчастье вас постигло, – сказал Рене, – и пришли просить у вас некоторые сведения.

– По поводу пожара?

– Главное, по поводу той особы, которую считают погибшей в пламени.

– Господина Проспера Гоше, моего жильца?

– Да.

– Бедняга, вероятно, сгорел. Предполагают, хотя нельзя сказать наверное, что, делая химические опыты, он сам стал причиной пожара, в котором нашел смерть.

– Господин Гоше был химик?

– Да, он, по крайней мере, выдавал себя за химика.

– Давно ли он жил у вас?

– Двое суток. Он нанял дом за день, то есть 18 октября.

– Вы его знали прежде?

– Нет, никогда не видел.

– Извините, сударь, что я обращаюсь к вам с этими вопросами, но, поверьте, что мною руководит не любопытство. Дело идет о жизни дорогой мне особы.

– Спрашивайте, пожалуйста, не стесняясь, – ответил Серван. – Я даже очень рад, так как мне нечего делать. В один прекрасный день Проспер Гоше явился сюда снимать мой дом на холме. Мы вместе осмотрели его; я назвал цену, он согласился и заплатил за год вперед, после чего я отдал ему ключи.

– И не видели его больше?

– Нет, с той минуты, как он заплатил вперед, я счел бесполезным наводить какие бы то ни было справки.

– Что это был за человек?

– Мне показалось, что ему от пятидесяти до шестидесяти лет. Он был хорошо одет.

– Была ли у него прислуга?

– Я думаю, но он ничего не говорил об этом. Однако мне рассказывали о двух слугах, которых видели выходящими и входящими в дом, и предполагают, что они пали жертвой пламени, как и их господин.

– Это очень невероятно.

– Почему же?

– Трудно предположить, что трое погибли в пожаре, если даже пожар застал их во время сна. Хоть один спасся бы, выскочив в дверь или в окно.

– Это совсем не так легко, как кажется. Окна заделаны решетками.

– Но дверь?

– У двери внутренняя решетка. И если эти люди спали, что очень вероятно, так как был поздний час, то, проснувшись, потеряли голову и не смогли найти выхода. Дом выстроен из сухого дерева, и его сразу охватило пламя. Заметьте, что если бы кто-нибудь спасся, его видели бы.

– Но, – заметил механик, – может быть, он не хотел показываться.

– Почему? – спросил Серван. – Что вы предполагаете?

– Что пожар не случаен, а для того, чтобы уничтожить следы преступления!

– Преступления! – вскрикнул побледневший домохозяин.

– Производили ли розыски на месте пожара? – продолжал Рене.

– Да.

– Нашли останки этих троих?

– Нет, ничего не нашли.

– Не знаете ли, сударь, – спросил Этьен, – не подъезжал ли к сгоревшему дому фиакр за час до пожара, в котором была девушка?

– Фиакр? Девушка? Я не слышал ни о чем подобном. Но постойте, мне рассказывали, что какие-то работники, подходя к пожару, слышали ужасный крик, крик женщины.

– И это все? Никто не обратил внимания на крик?

– В ту минуту – нет, но на другой день произошло событие, подтвердившее рассказ рабочего.

– Какое?

– В трещине каменоломни нашли тело девушки.

– Девушка была мертва? – прошептал Этьен едва слышно.

– Не знаю. Когда мне сказали об этом, я уезжал в Париж в страховую компанию. Я был слишком занят, чтобы обратить внимание на рассказ, но вы можете сходить в каменоломни и расспросить рабочих, нашедших тело.

– Где они? – спросил Рене.

– Направо от дороги, ведущей на холм патронного завода. Главного надсмотрщика зовут Симоном. Больше, при всем желании, я не могу ничего рассказать.

– Благодарю за сведения. Мы продолжим наши поиски.

Этьен и механик расстались с Серваном и пошли в указанное им место.

– Сомнение больше невозможно, – говорил Рене по дороге. – Берту привезли в этот проклятый дом сообщники негодяя, скрывшегося под именем Проспера Гоше. Дрова купили в Монтрейле явно для пожара. Несчастная девушка сумела убежать, но упала в трещину.

– Падение должно было убить ее! – вскричал доктор. – Моей дорогой Берты нет больше!

– Не может быть! Это значило бы сомневаться в Правосудии Божьем. Я боюсь, как и вы, но еще надеюсь.

Они вышли на дорогу, ведущую к каменоломне. Навстречу им попалась тяжелая повозка с камнями.

– Где найти надсмотрщика Симона? – спросил Рене у рабочего.

– Во второй каменоломне направо. Я только что видел его.

Этьен и механик слышали издали глухой стук ломов по камням.

Наконец они очутились в большом пустом пространстве, где работали пять человек.

Рене Мулен повторил вопрос, с которым несколько минут назад обращался к рабочему.

– Симон – это я. Что вам угодно?

– Мы пришли узнать, знаете ли вы рабочих, которые утром 21 октября нашли здесь тело девушки?

– Да, сударь, я их знаю, – с улыбкой ответил Симон.

– Мы хотели бы поговорить с ними.

– Это нетрудно. Ее нашли Граншан, Ганюш и я.

Сильное волнение охватило друзей Берты.

Истина должна была открыться, но она могла быть ужасна.

– Девушка была жива? – едва мог выговорить Этьен.

Между вопросом и ответом прошло не более секунды, но она показалась веком для Рене и доктора.

– Жива, – ответил Симон.

Рене и Этьен вскрикнули от радости.

– Чудо, что не убилась. Не будь дерева, которое вы видите, она упала бы вниз и разбилась насмерть.

– Знаете ли вы ее имя? – спросил Рене.

Симон покачал головой.

– Она была без памяти и, следовательно, не могла говорить.

– Но, по крайней мере, не можете ли вы описать ее наружность?

– О да. Лет двадцати, белокурая и прелестная, как Мадонна, несмотря на смертельную бледность и кровь, покрывавшую все лицо.

– Двадцать лет, белокурая и прелестная! – вскричал Этьен. – Это Берта, я узнаю ее!

– Не нашли ничего, что помогло бы опознать ее? – спросил Рене.

– Ничего, кроме портмоне и ключа.

– Извините, – сказал Граншан, подходя, – была еще одна вещь, которую полицейский комиссар счел ненужной, но которая, я уверен, имеет значение.

– Что такое? Говорите!

– Номер экипажа. – И Граншан вынул из кармана билетик, который, развернув, подал Рене.

– Фиакр номер 13! – воскликнул Рене.

– Вы видите, что это она, – прошептал Этьен. – Ужасно!

– Да, это она, но ужасного ничего еще нет, так как она жива. Куда отвезли девушку?

– В Париж, в госпиталь святого Антуана, – ответил Симон. – Я и Ганюш помогали нести ее. Вы найдете ее в зале Святой Анны, постель номер 8.

Этьен и Рене были до такой степени взволнованы, что едва смогли поблагодарить рабочих.

Выйдя из каменоломни, они поспешно пошли к Парижу и у заставы нашли фиакр.

– В госпиталь Святого Антуана, – сказал Этьен.

– Впустят ли нас? – спросил Рене.

– Нет. Теперь уже пять часов, но, во всяком случае, мы узнаем, жива ли она.

– Если она жива, как я надеюсь и твердо верю, то надо подумать, на что решиться. Надо поместить ее в безопасное убежище. Наши враги, вероятно, не знают, что их жертва уцелела.

– Да, конечно, это необходимо! – вскричал Этьен.

– Как вы полагаете, не следует ли ее оставить пока в госпитале?

– Нет, тысячу раз нет! Я хочу увезти ее, видеть ее, ухаживать за ней и вылечить!

– Понимаю, но мы должны действовать осторожно.

– Отвезти Берту на ее квартиру было бы безумием.

– Мы отвезем ее ко мне, – сказал Этьен.

– К вам нельзя. Мы спрячем ее куда-нибудь в безопасное место и будем каждый раз посещать тайно.

– Вы совершенно правы, и мне кажется, что я нашел убежище.

– Вне Парижа?

– Нет, в Париже, но в полнейшем уединении.

– Где это?

– Я скажу вам завтра.

– Почему не сегодня?

– Потому что успех моего плана зависит от одной вещи, которую я сделаю тотчас, как узнаю, что Берта жива.

– Помните, – продолжал Рене, помолчав немного, – что в госпитале Святого Антуана не должны знать, куда мы отвезем Берту.

– Это будет трудно… Чтобы взять больную, надо объявить ее имя и адрес и сказать, по какому праву мы берем ее.

– Я думаю, что можно солгать.

– Но тогда, если истина откроется, мы станем подозрительны.

– Согласны вы предоставить мне действовать?

– Я вам верю; делайте, что хотите.

– Хорошо. Я отвечаю за все!

В это время экипаж остановился, и две минуты спустя Рене и Этьен входили в контору госпиталя.

Служащий собирался уходить. Увидев посетителей, он сделал гримасу.

– Господа! – сказал он. – Если вы пришли за справками, то я должен сказать, что положенное время уже вышло и мне следовало уйти десять минут назад.

– Из сострадания, сударь, – сказал доктор, – отложите ваш уход на минуту. Одного слова достаточно, чтобы вывести нас из ужасной неизвестности. Вы не откажете нам в этом?

– Что вам угодно? – спросил чиновник довольно любезно.

– Мы хотим знать, жива ли молодая девушка, принесенная сюда 21 октября из Баньоле, находящаяся в зале Святой Анны, постель номер 8.

Открыв книгу и перевернув несколько листов, служащий поднял голову.

– Зала Святой Анны, постель номер 8, – сказал он.

– Что же? – в один голос спросили Этьен и Рене.

– Молодая женщина жива.

Посетители вздохнули, точно приговоренные к смерти, которым дали помилование.

– Благодарю вас, сударь, – сказал Этьен. – Благодарю от всей души за это известие, позвольте еще спросить, в каком положении она находится?

– Этого я не знаю и не могу сказать сегодня, но приходите завтра, спросите меня и, хотя завтра не впускают посетителей, я дам вам пропуск, если вы назовете имя и адрес больной.

– Еще раз благодарю вас, сударь. Мы придем завтра.

– Вы хотите взять больную?

– Да, чтобы лечить дома. Надеюсь, ничего этому не помешает?

– Положительно ничего. На каком основании вы ее берете?

– Как родственники.

– Хорошо, я сообщу доктору или его помощнику.

– В котором часу мы можем прийти?

– Приходите к часу.

Они еще раз поблагодарили чиновника и ушли.

ГЛАВА 10

Со времени прибытия в госпиталь Святого Антуана Берта Леруа находилась между жизнью и смертью. У нее была сильная горячка с бредом, затем последовал полнейший упадок сил, близкий к летаргии, что сильно беспокоило доктора.

Однако утром того дня, когда Этьен и Рене напали на ее след, в положении больной в первый раз появилась перемена к лучшему.

Подойдя утром к постели номер 8, доктор это увидел.

– Как вы себя чувствуете сегодня? – спросил он.

Берта открыла глаза, но ничего не ответила.

– Вы меня слышите?

Губы девушки зашевелились, но не издали никакого звука, и только почти незаметное движение век было, не без основания, принято доктором за утвердительный ответ.

Берта действительно слышала и понимала.

Доктор сделал довольный жест.

– Я скоро буду иметь возможность расспросить вас, – сказал он.

Веки молодой девушки снова опустились. Доктор взял ее за руку.

– Слушайте, дитя мое…

Берта открыла глаза.

– Можете вы произнести несколько слов?

Губы больной зашевелились, но опять не издали ни звука. Очевидно, что больная делала бесполезные попытки.

– Сегодня у нее еще нет сил, – прошептал доктор, – но, может быть, она способна общаться знаками? Где вы чувствуете боль?

Берта с трудом подняла руку и поднесла ее к груди и боку.

– А больше вам нигде не больно?

Берта поднесла руку ко лбу и закрыла глаза. Сделанное ею усилие истощило ее.

Доктор выслушал грудь и бок и прописал лекарство.

– Вы, кажется, очень обеспокоены состоянием здоровья этой больной? – спросила сестра милосердия.

– Да, – ответил доктор, печально покачав головой.

– Она очень больна?

– До такой степени, что я удивляюсь, как она еще жива.

– Однако у нее ничего не сломано?

– Ничего, но падение было ужасно. Кроме того, у нее прилив крови к сердцу. Несчастная только чудом не умерла на месте.

– Вы думаете, она поправится?

– Возможно, так как есть улучшение. Я не могу ничего утверждать, но не теряю надежды.

– Никто не приходил справляться о ней?

– Никто, я спрашивал…

– Это очень странно.

– Даже необъяснимо, так как нельзя допустить, чтобы никто не беспокоился об ее исчезновении.

– Узнавали, есть ли у нее семья?

– Полицейский комиссар в Баньоле производил следствие, но я не знаю результатов.

– Значит, придется ждать, пока она не заговорит сама.

Выйдя из госпиталя Святого Антуана, Рене сказал своему спутнику:

– Я должен вас оставить, так как еду в Бельвиль узнать, не вернулся ли Жан Жеди.

– А я, – ответил доктор, – отправлюсь справиться насчет убежища, о котором говорил.

– Когда мы увидимся?

– Сегодня вечером. Если нашу дорогую больную можно перевезти, то надо уже принять меры.

– Вы хорошо сделаете, уведомив вашего дядю о нашем открытии и попросив у него экипаж.

– Я это сделаю. Приходите ко мне обедать!

– Да, я буду у вас завтра между семью и восемью часами.

И они расстались.

Этьен приказал кучеру ехать на улицу Святого Доминика и остановился перед домом де Латур-Водье.

Молодой адвокат сидел за большим столом, покрытым множеством дел и юридических книг. При виде вошедшего Этьена он весело вскрикнул и пошел навстречу.

– Очень рад тебя видеть! – воскликнул он. – Я уже начал думать, что ты меня забыл. Я не видел тебя с вечера на улице Берлин.

– Прости, друг мой, я не мог располагать моим временем.

– Да, да, ты очень занят, даже слишком занят. На твоем лице заметны следы усталости.

– Это не усталость, а горе!

– Горе? – поспешно повторил Анри. – Но когда мы виделись последний раз, ты мне казался счастливым и полным надежд. Неужели девушка, которую ты любишь, снова причина твоего горя?

– Да, действительно, я страдаю из-за нее. Она больна, очень больна!

– И ты, доктор, отчаиваешься?

– Я не знаю, должен ли надеяться или бояться, так как не знаю, насколько серьезно ее положение.

– Я тебя не понимаю!

– Сейчас объяснюсь. Ты был прав, друг мой, утверждая, что между моей дорогой Бертой и Рене Муленом есть тайна, но тайна такая, которая не должна оскорблять меня. Я убежден, что Берта – дочь несчастной жертвы и, несмотря на преданность Рене, в настоящее время моего лучшего друга после тебя, она сама стала жертвой…

– Жертвой? – с удивлением перебил адвокат.

– Да, жертвой ужасного преступления. Ее хотели убить, и она только чудом осталась жива!

– Но это ужасно! Ты должен обратиться к правосудию!

– Напротив, надо ждать, пока преступник, еще неизвестный, сам не выдаст себя. Надо, чтобы Берту считали мертвой. Я пришел к тебе с просьбой, Анри!

– Говори, друг мой, ты знаешь, что я весь в твоем распоряжении!

– То, о чем я попрошу, очень легко сделать. Враги Берты не знают, что бедная девушка осталась жива, и, следовательно, не подозревают, что она в госпитале Святого Антуана.

– В госпитале? – с удивлением прошептал адвокат.

– Да, в госпитале, где мы нашли ее после нескольких дней поисков. А так как госпиталь – место общественное, то враги могут найти ее там, так же, как нашли мы. Следовательно, она должна исчезнуть, и я рассчитываю на тебя.

– Что надо сделать?

– Завтра Рене Мулен и я возьмем Берту из госпиталя.

– Можете вы это сделать?

– Только родные Берты имели бы право помешать, но у бедной девушки никого нет.

– Но что же вы сделаете, когда возьмете Берту из госпиталя?

– Мы спрячем ее в безопасное место.

– Оно у вас есть?

– Нет, я пришел просить у тебя…

– У меня? – с удивлением повторил Анри.

– Да. Ты меня не понимаешь?

– Признаюсь!… И мне кажется невозможным, чтобы ты думал привезти девушку сюда, в дом де Латур-Водье. Лакеи расскажут об этом всем…

– Поэтому я не думаю о доме де Латур-Водье. Но у твоего отца есть на Университетской улице маленький павильон, стоящий в глубине сада.

– Правда! – вскричал Анри. – Я и забыл! Павильон меблирован, и в нем можно жить. Он весь спрятан среди деревьев. Трудно найти что-нибудь лучше!

– Итак, ты дашь его в мое распоряжение?

– Да, с большим удовольствием. Я убежден, что отец также согласился бы, но так как его нет в Париже, то я обойдусь без его согласия. Я дам тебе ключ.

Анри позвонил. В кабинет вошел лакей.

– Господин Марсель Риго дома?

– Да, – ответил лакей.

– Попросите его прийти ко мне.

Через пять минут Марсель Риго, управляющий герцога де Латур-Водье, входил в кабинет.

– Господин Риго! – сказал Анри. – Надо оказать услугу моему другу, доктору Этьену Лорио. К нему приедет из деревни его родственница, опасно больная, для которой необходимо уединение. Когда он сейчас говорил мне об этом, мне пришло в голову предложить ему наш маленький дом на Университетской улице.

– Отличная идея! – заметил управляющий. – Трудно найти более полное уединение. Улица довольно тихая, сад большой и тенистый, как будто нарочно устроенный для выздоравливающей.

– Ключ у вас?

– Да, сударь.

– Пожалуйста, передайте его доктору.

– Сейчас принесу.

Управляющий вышел.

– Как мне благодарить тебя! – вскричал Этьен, с жаром пожимая руку друга.

– Самое лучшее – не благодарить совсем. Это такие пустяки, о которых не стоит и говорить. Я хотел бы оказать тебе более важную или, по крайней мере, более затруднительную услугу.

– Я прервал твои занятия, – сказал Этьен.

– Скорее, развлечение. Я просматривал старые процессы. Это моя страсть. Судебные хроники интереснее романов. Я читаю все знаменитые процессы, изучаю обвинительные акты, следствия, обвинительные речи. Я стараюсь образовать себя в школе лучших адвокатов. Сию минуту я читал или, лучше сказать, перечитывал один очень любопытный процесс, происходивший двадцать лет назад, который я вспомнил на балу мистрисс Дик-Торн.

– По поводу мрачной живой картины «Преступление на мосту Нельи», которая произвела такое впечатление на хозяйку дома?

– Да.

– Так, значит, эта картина не фантазия?

– Нет, это история или, если хочешь – легенда. Одного механика обвиняли в том, что он убил своего дядю, доктора из Брюнуа.

– Доктора из Брюнуа? – поспешно повторил Этьен.

– Да, но почему это так тебя интересует? Ты что-нибудь знаешь?

– Я слышал… Ты находишь дело интересным?

– Чрезвычайно! По моему мнению, оно покрыто тайной, которую не разъяснили ни судьи, ни адвокат, ни присяжные. Механик был приговорен к смерти и казнен, но я убежден, что несчастный невиновен.

– Юридическая ошибка! – прошептал Этьен.

– Да, если бы семейство этого несчастного существовало, если бы можно было потребовать пересмотра дела, основываясь на новых фактах, то я взялся бы доказать, что казненный невиновен.