Текст книги "Служанка-леди (СИ)"
Автор книги: Кира Стрельникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 83 страниц)
– Леди, вы не ушиблись? – раздался за спиной голос, и к раздраженной и красной с досады Аллалии подошел молодой человек – тот, который с Лоресом играл.
– Нет, благодарю, – хотя леди вежливо улыбалась, глаза полыхали мрачной злостью.
Она ухватилась за протянутую руку и поднялась, потом уже с проснувшимся интересом глянула на галантного кавалера.
– Не проводите меня в музыкальный зал? – о, как голос-то изменился, мурлыкающий такой, чувственный.
Это называется, не Морвейны, так хоть кто-то, да? Я поспешила покинуть место неприятной встречи и снова уединиться в библиотеке. Спокойнее там. Только заглянула к себе и захватила Историю Арнедилии, хватит с меня на сегодня магии. Устроилась в том же кресле, еще и стащила с кухни вкусное пирожное, с позволения господина Дорберта. Красота… Идиллия длилась ровно до момента, как снова заглянула Хлоя – где-то часа через два, я как раз успела дочитать до главы про органы управления страной. За окном уже опустились мягкие сиреневые сумерки, в окно заглядывала крупная зеленоватая луна, и залетал свежий ветерок из сада – полная романтика.
– Ян, – позвала Хлоя. – Отнеси вино и фрукты в угловую гостиную в гостевом крыле.
Я подняла глаза от книги.
– Снова просьба Морвейнов? – не удержалась от ехидной усмешки.
Старшая горничная хихикнула в ответ, озорно блеснув глазами.
– По-моему, тобой хвастаются, Янка, – подмигнула она.
Щеки тут же вспыхнули, я досадливо отмахнулась.
– Ерунду не говори, а.
– Я говорю, что вижу, – невозмутимо парировала Хлоя. – И уверяю, за все время, что я тут живу, ты – первая на моей памяти женщина, с которой милорды так себя ведут.
– Как? – уцепилась я за возможность посплетничать на интересующую тему, пока мы шли вниз за приготовленным Хлоей подносом. – Я простая служанка, не понимаю… – завела привычную песню, но девушка оборвала, неприлично громко фыркнув.
– Я-а-а-а-ан, – протянула она. – Со служанкой так не возятся, поверь. И не занимаются лично обучением, воспитанием и выбором гардероба, – ехидно добавила девушка
– Слушай, говори яснее, а, – я нахмурилась, покосившись на Хлою.
– Сдается мне, экономкой ты недолго останешься, – выдала она, и я чуть не свалилась с последних ступенек лестницы.
– Да перестань… – нервно выпалила я. – Хлоя, самое большее, что мне светит, это положение любовницы, красивой игрушки. Лучше останусь экономкой, – твердо заявила я, железной рукой задавив робкие сомнения и сожаление.
Старшая горничная издала смешок и кивнула на приготовленный поднос.
– Бери, неси. И, Ян, я бы на твоем месте не капризничала, – уже серьезно заявила Хлоя. – Лучше мужчин не найдешь, честно говорю. И ты им подходишь, кстати, куда лучше этих аристократок-пустышек, – понизив голос, добавила она с усмешкой.
– Хлоя, – прошипела я, красная, как рак.
Ерунда какая, ну что за намеки. Да, я тоже подметила, как изменилось отношение ко мне Морвейнов, но это еще ничего не значит. Кстати, почему Хлоя говорила сразу об обоих, и ее эта тема не смущала? Эм-м-м, здесь это норма? Поднимаясь по лестнице, пыхтела, как сердитый ежик, борясь с ожившими эмоциями и надеждами. Совсем недавно же злилась на приставания Эрсанна, теперь думаю о всяком бреде. Да не нужно мне их внимание. Лишние проблемы только. Жениться вряд ли женятся, ни один, ни второй, а любовницей не буду. Так что, останусь лучше обычной экономкой, а то, что личную жизнь не исправить… В прошлом спокойно прожила три года одна, и здесь справлюсь. Может, и познакомлюсь с кем-то своего круга, хорошим и надежным мужчиной.
Я свернула в коридор, где находились комнаты для гостей. Угловая гостиная, куда мне повелели отнести вино и фрукты, располагалась в самом конце и имела примечательную особенность – скругленную стену и окно, забранное переплетом с цветными стеклами. Днем, при солнечном свете, гостиная представляла собой уютное и удивительное место. Иногда я и здесь отдыхала, в основном в отсутствие лордов, в перерыве между работой. Еще, в соседнюю гостиную вели двери в углу, полускрытые плотными шторами, подхваченными с двух сторон широкими лентами с кистями. Я вошла, оглядевшись, но никого не увидела. Тихо потрескивал огонь в камине, перед ним стоял диван и столик, на который я и поставила поднос. Наверное, кто-то из гостей захотел тут уединиться на некоторое время.
Собственно, можно уходить, и я уже развернулась к выходу, но – вдруг из угла долетел странный звук, очень похожий на томный женский смех, а вслед за ним мужской голос. И тот, и другой мне были прекрасно знакомы. Я вздрогнула, обернулась и недоверчиво уставилась на узкую полоску света, падавшую из той самой смежной двери. Так, не поняла, там что, леди Аллалия и… Лорес? Сердце дернулось, ноги сами понесли к алькову, пока я лихорадочно пыталась понять, почему меня задел этот факт. Никто мне ничего не обещал, и Морвейн-младший волен проводить свое время так и с тем, как и с кем посчитает нужным. Мне-то какое до этого дело… Уже почти подошла, когда снова смех, и – еще один голос, тоже… мужской. Кажется, тот молодой человек, партнер Лореса по бильярду. Э-э-э-э? Мои брови поползли вверх, нездоровое любопытство грозило слопать с потрохами, если я немедленно, вот прямо сейчас не загляну в соблазнительно приоткрытую дверь в соседнюю комнату. Ой, Янка-а-а-а… Сдурела? За лордом подсматривать, да еще в такой пикантной ситуации?
И все-таки я заглянула, невзирая на пылающее лицо и обуревавшие стыд пополам с острым желанием увидеть, что же там. Напряженно закусив губу, я уставилась на открывшееся зрелище – щель в двери довольно широкая, и учитывая, что в соседней гостиной света больше, а действующие лица устроились прямо напротив, обзор открывался прекрасный. От того, что увидела, пульс подскочил раза в два, изумленный вздох замер на приоткрывшихся губах, а низ живота нежданно-негаданно залила горячая тяжесть. Судорожно смяв юбку, я не могла отвести взгляда от томно изогнувшейся Аллалии, она спиной прижималась к тому молодому человеку из бильярдной, закинув руку назад и обняв его за шею. Прикрыв глаза, она явно наслаждалась тем, что он делал – медленно целовал изгиб шеи, пока его ладони неторопливо скользили вдоль ее тела. Чувственная улыбка на губах вдовушки говорила о том, что леди совсем не против решительных действий партнера.
Вполоборота ко мне стоял Лорес, лица полностью я не видела, только щеку и четкий контур носа. Жилет он уже снял и остался в одной рубашке, а пальцы Морвейна-младшего лениво, по-хозяйски гладили шею леди с другой стороны, постепенно спускаясь ниже, к почти не скрытой тканью платья груди. Я заворожено смотрела, не понимая, зачем стою тут и любуюсь на это безобразие, и черт возьми, почему подобное зрелище… нравится? Ощущение причастности к чему-то запретному, неправильному, но очень возбуждающему, хмельной волной ударило в голову, промчалось по телу горячим вихрем, стянуло мышцы внизу живота в тугой узел. Я облизала пересохшие губы, пытаясь справиться с дыханием. Пальцы Лореса коснулись края низкого декольте, провели по кружеву, и… спустили тонкую ткань, высвободив алебастровой белизны полушарие, нежно-розовый сосок на котором уже собрался в тугой шарик. У меня чуть не вырвался громкий вздох, я уже бросила попытки понять, что со мной происходит, почему стою тут и наблюдаю, и почему над остальными эмоциями преобладает проклятое возбуждение от зрелища. Вроде в прошлой жизни хватало своей скромной фантазии, а тут…
Аллалия изогнулась сильнее, когда большой палец Лореса огладил розовую горошину, с ее губ сорвался короткий стон, и приятель Морвейна-младшего оставил шею леди, закрыв ей рот поцелуем. Меня окатило очередной волной жара, лицо пылало, я смаковала пряный коктейль эмоций, бурливший в крови, и… мне нравилось, черт возьми. Стыд, смущение, интерес, вспыхнувшее желание – аж голова слегка закружилась. Я выпала из реальности, поймав себя на том, что почти физически ощущаю, как ладонь Лореса, которая сейчас обхватила грудь Аллалии, прикасается ко мне… Приятель главного следователя между тем, не отрываясь от губ леди Ульвен, начал потихоньку сминать платье, поднимая его, и я поняла, что, похоже, одними смелыми ласками эта троица ограничиваться не собирается. Хочу ли досмотреть до конца?
Ответить на этот вопрос не успела: вокруг талии вдруг обвилась чья-то рука, крепко прижав спиной к телу, и в нос ударил знакомый можжевелово-апельсиновый запах. Я подавилась вздохом и чуть не вскрикнула от неожиданности, спасло только подпрыгнувшее в горло сердце, лишившее на несколько мгновений и голоса, и возможности дышать.
– И что же мы тут делаем, Ян, а? – мурлыкнул на ухо Эрсанн, обдав шею горячим дыханием, и к запаху парфюма примешались едва уловимые нотки роша и сигар.
Сногсшибательная смесь, вдруг осознала я, а еще, его голос… низкий, вибрирующий, безумно чувственный… Голова стала пустой и звонкой, я смотрела прямо перед собой, наблюдая, как неумолимо ползет вверх платье Аллалии, постепенно обнажая ноги, как леди послушно подается вперед, а Лорес ласкает уже и вторую грудь…
– В-вино приносила, – хриплым шепотом ответила я, даже не пытаясь вырваться.
Устрою шум, еще привлеку внимание троицы, а больший конфуз представить сложно. Вот влипла, а… Вдоль позвоночника продрал мороз, страх сковал мышцы, я словно закаменела. Не думаю, что папочке понравится, что я его сыночка застукала за таким развлечением, да еще и нагло наблюдаю, смакуя подробности. Янка, могла вспомнить, что именно Морвейн попросил принести сюда вина. Дернуло тебя подойти к этой проклятой двери, а все любопытство.
– П-простите… могу я уйти? – тем же шепотом произнесла я, с неудовольствием отметив, что голос дрогнул.
А Эрсанн продолжал обнимать одной рукой, пальцы же другой… коснулись плеча, такие горячие, что мне показалось, на коже ожоги останутся. Провели вдоль выреза, отодвигая тонкую органзу, замерли на середине, погладили ложбинку, прямо под кулоном. Я беззвучно охнула, приглушенные страхом прежние эмоции вспыхнули с новой силой. Мама. Ч-что он делает?..
– Не-е-е-е-ет, – протянул чрезвычайно довольным голосом Эрсанн, и я с безнадежностью поняла: капец тебе, Янка.
Попалась. Все, что было раньше – даже не цветочки, бутончики. Губы, такие же горячие, как и пальцы, прижались к шее, язык провел влажную дорожку до чувствительного местечка прямо под ухом, и Морвейн-старший чуть прихватил зубами, заставив зажмуриться от окативших ярких ощущений. Мой мысленный стон повторила Аллалия, и мои глаза тут же распахнулись, чтобы увидеть, как Лорес склонился над ее грудью, а платье леди уже самым неприличным образом задрано до пояса. И ладонь Морвейна-младшего скользит по бедру, уверенно задирает ножку в чулке, давая простор для действия своему другу… Похоже, леди Ульвен белья не носила, или именно сегодня не надела, рассчитывая на подобное пикантное развлечение.
– Нравится наблюдать, Яночка? – бархатный шепот около уха, и нежный поцелуй в то место, где наверняка след останется от его хулиганств.
Беспредел. Нет, не нравится, черт, отпусти, прекрати немедленно, хочу к себе вернуться… Не трогай меня, не надо, это слишком приятно… Мысли метались в голове испуганными кроликами, я отвлеклась от зрелища в соседней комнате, потому что палец Эрсанна начал медленно спускаться вдоль ряда крючков спереди на платье, и – они сами расстегивались. В горло как песка насыпали, я дернулась, вцепившись в обнимавшую меня руку, и удалось произнести только одно слово:
– Милорд…
Вышло очень испуганно и жалобно, мда.
– Яна-а-а, – протянул Эрсанн, прижавшись ко мне крепче, и учитывая отсутствие нижних юбок, я отчетливо почувствовала пятой точкой, насколько серьезны намерения хозяина дома. И внушительны… – Тебе нравится, и не смей возражать, трусиха. Кроме всего прочего, ты расстроила леди сегодня, – довольный смешок, снова несколько быстрых, легких поцелуев вдоль изгиба шеи к ключице, и пришлось опереться ладонью на закрытую створку двери, потому как коленки резко ослабли. – Как нехорошо с твоей стороны, придется научить тебя манерам… А вот это точно будет мешать…
Эрсанн ловко расстегнул пуговку накидки, и края лифа уже ничего не сдерживало, они наполовину разошлись, открыв тонкую нижнюю сорочку под ним. Между тем, стоны Аллалии стали громче, и бросив взгляд в гостиную, я обнаружила, что троица устроилась на диване. Леди практически лежала на безымянном приятеле Лореса, успевшем избавиться от рубашки, платье еще было на ней, но практически ничего не скрывало. Соски на оголенной груди вызывающе торчали, задранное до талии платье обнажало широко разведенные бедра Аллалии, одно из которых медленно целовал Лорес, пока ладонь его приятеля гладила второе с внутренней стороны, подбираясь к самому сокровенному. М-мать… Откровенно бесстыдное зрелище нежданно-негаданно зажгло такой пожар в крови, что слова Эрсанна прошли мимо моего сознания, я не могла отвести глаз от троицы на диване.
– И еще, знаешь, весь вечер хочу проверить, что же ты все-таки надела под это платье, скромница моя, – горячий шепот Морвейна-старшего, в котором появились такие же хрипловатые нотки, как у меня, заставил вздрогнуть, но вырываться уже поздно.
Кажется, мои нездоровые фантазии вот-вот перерастут в реальность – ладонь Эрсанна уверенно нырнула в распахнутый лиф, нежно обхватив грудь, а потом пальцы чуть сжали уже напрягшийся сосок, через ткань сорочки. Оу-у-у-у-у… Одновременно губы моего соблазнителя прихватили мочку уха, слегка втянув, и я потерялась в море невыносимо сладких, ярких ощущений, от которых перед глазами вспыхивали золотистые звездочки. Янка-а-а-а… что делать будем, мать? Я тихонько всхлипнула, выгнувшись, и предприняла последнюю попытку, чтобы совесть осталась чиста:
– М-милорд… пож-жалуйста… – вышло едва слышно, и непонятно, что я имела в виду, чтобы отпустил или продолжил.
– Хотела бы на ее месте сейчас оказаться, Ян? – следующий провокационный вопрос Эрсанна вызвал новый всплеск возмущения, щедро приправленного замешательством.
А учитывая, что Морвейн-старший продолжал медленно ласкать мою грудь, тогда как его отпрыск в соседней гостиной не отрывался от Аллалии, эмоции, вызванные всем этим, затопили с головой. В них утонули последние остатки сопротивления, я не смогла откопать в поплывшем сознании ни одной мало-мальски годной отмазки, и… да, я хотела оказаться на месте леди. Только чтобы вместо этого дружка Эрсанн…
– Я-а-а-а-ана-а-а-а, – требовательно позвал милорд, шире распахнув лиф и стянув с груди сорочку. – Хотела бы?
Э-э-э-э, к чему это он спрашивает? Последняя здравая мысль рассыпалась сверкающей пылью, потому как теперь моей грудью занимались уже две руки Эрсанна, и… это было восхитительно… Я уже и не помню, была ли моя грудь раньше такой чувствительной к прикосновениям. Похоже, организм, почуяв, что ему наконец-то дадут то, чего он долгое время был лишен, на полную включил инстинкты и отключил здравый смысл. А тут еще эти настойчивые губы, приступившие к изучению моей шеи сзади, где вообще все слишком… Я нагнула голову, крепко зажмурившись, от рваного дыхания сердце билось тяжело, с перебоями, мне катастрофически не хватало воздуха. И я совершенно не участвовала в том, что мое тело самым подлым образом предало, выгнувшись сильнее и теснее прижавшись к бедрам Эрсанна. Да еще и слегка потерлось о внушительную выпуклость… Яна-а-а-а-а, что творишь.
– Да… – снова всхлипнула, сдавшись на милость ощущений, умелых и настойчивых рук Эрсанна и собственной испорченности, кайфующей от происходящего.
Глава 8
Отметив, что ладони моего соблазнителя переместились сначала на талию, а потом скользнули ниже, я даже не попыталась вырваться и покинуть злополучную гостиную. Знала, бесполезно, у Морвейна-старшего отличная реакция, а то еще и магией воспользуется. Да и, будем честными, Яна, тебе хочется продолжения. Хочется, чтобы Эрсанн не ограничился поцелуями и грудью, между ног все сладко ныло в предвкушении, и извечная неловкость, когда приходило осознание происходящего, отодвинулась на задний план. И плевать, что в гостиной светло, я все равно стою спиной к Эрсанну, не вижу его лица, а он – моего.
– Тебе нравится наблюдать, Яна? – он вернулся к одному из первых вопросов, хриплый, чувственный шепот музыкой отдавался в ушах, заставляя сердце бухать в груди десятикилограммовой гирей.
Дыхание, такое же прерывистое, как у меня, щекотало шею, разгоняя волны обжигающих мурашек, а пальцы Эрсанна неумолимо тянули вверх подол платья. Пусть… Потом, когда окажусь одна, буду разбираться и со стыдом, и со смущением, что поддалась соблазну, да еще и такому… неправильному… Пока я собиралась с духом для ответа, отец Лореса продолжил выкладывать замысловатую мозаику из нежных поцелуев на моей шее сзади, и я кусала губы, чтобы не стонать уже в голос, позабыв о соседях в смежной гостиной. Я приоткрыла глаза посмотреть, а что же там сейчас происходит, и увидела очередную завлекательную картину. Леди Аллалия стояла, опираясь одним коленом на диван, держась за спинку и выгнувшись, из приоткрытого рта вырывались громкие стоны, а на лице блестела испарина. Сзади пристроился приятель Лореса, придерживая партнершу за попку, и от его резких, быстрых движений мышцы внутри сжались, воображение заработало, отчего лицу снова стало жарко от прилившей крови. Сам Лорес, в распахнутой рубашке, наблюдал за действом с ленивой усмешкой, сидя на диване, и медленно расстегивал ремень на штанах.
От острого приступа смущения перехватило дыхание, я отвернулась и вспомнила о вопросе Эрсанна. Ответ вырвался помимо моего желания – подол платья поднялся уже выше колен, и это, черт возьми, волновало и нервировало почище зрелища в соседней комнате.
– Д-да…
– А то, что я делаю, нравится? – следующий коварный вопрос, и снова замешательство, секундное осознание, что происходит, всплеск стыда – перед глазами вдруг кратковременной вспышкой проносится давнее воспоминание, на несколько мгновений окунув в прошлое.
…Кухня, мать, потрясающая моим дневником, ее перекошенное лицо.
– …Дикость какая, Яна, как ты могла? Ты думаешь вообще, головой? Сколько вас там было? Групповуха, что ли? Ян, как не стыдно, и что за распущенность, расцарапанная спина? Это неприлично, Яна, как и засосы. Ну чего молчишь? Ты хоть имя знаешь? Вы предохранялись? Бож-ж-ж-же мой, и это моя дочь…
Конечно, все было совсем не так, как она поняла из моих сумбурных высказываний в дневнике, где больше эмоций, чем описания того, что произошло. Но факт остается фактом: дерьма мамочка вылила тогда на меня много, надолго отвадив желание повторить приятный эксперимент с сексом.
– Яа-а-ан, – вернул в восхитительную реальность мягкий голос Эрсанна. – Нравится? – и мягкие губы провели вдоль выреза накидки сзади чуть ниже затылка, и позвоночник словно горячая змейка обвила.
– Да… – выдыхаю я, зажмуриваясь крепче – ладони Морвейна-старшего уже коснулись обнаженных бедер, и снова шевельнулась неуверенность – а надо ли?..
Остановиться, пока не стало совсем поздно? Ага, конечно, да кто будет сейчас меня слушать. Стоны из соседней гостиной превратились в крики, похоже, леди Аллалии было совсем хорошо, но потом они резко стихли, и любопытство вновь завозилось – я преодолела тяжелый приступ смущения и глянула в приоткрытую дверь. Ой зря…
– Ян-н-на-а-а-а, а это что? – одновременно раздался веселый, с предвкушением, голос Эрсанна, и я невольно вздрогнула – его пальцы поглаживали низ живота, прикрытый обычной хлопковой тканью.
Уф-ф-ф-ф. Я сглотнула, наблюдая занятную картину, как леди Аллалия активно работала ртом, пока Лорес блаженно жмурился, направляя ее действия ладонью на затылке. Приятель в это же время, чуть сбавив темп, продолжал размеренно двигаться сзади. Вот уж точно, порно отдыхает…
– Вредная скромница, вот так, значит, да? – не дав мне ничего ответить, продолжил он и дернул за завязки по бокам. – Не хочешь носить то, что дарим, Яна?
Сердце выдало барабанную дробь, а потом замерло от сладкого ужаса: чую, огребу по полной.
– Они… удобнее… – едва слышно ответила, запрокинув голову и зажмурившись – не хочу больше ничего видеть, пусть останутся одни ощущения, а то, чувствую, платье превратится скоро в пепел от сжигавшего меня жара противоречивых желаний.
– Не оправдание, – очередной горячий, безумно нежный поцелуй, от которого плавились кости, коснулся шеи – прекрасный способ отвлечь от своих действий, да. Миг – и я осталась без нижнего белья, благо снималось оно одним движением. – В таком случае, милая моя, или ходишь в том, что мы тебе купили, или вообще без ничего, – от последних слов я поперхнулась вдохом, возмущение переплелось с непонятным удовольствием от одной только мысли о том, что предлагал – нет, приказывал, – Эрсанн. – Поняла, Яна?
Теперь его пальцы, чертовы наглые пальцы гладили живот уже без всяких препятствий, рождая на коже огненные вспышки и потихоньку спускаясь все ниже… Сердце скатилось в желудок, я крепче сжала колени – некоторые привычки сильнее меня. Я неслышно всхлипнула, злясь на себя: ну что за детский сад, Яна. Ты давно не девственница, никто тебя не насилует. Откуда этот нелепый стыд и неловкость? Зажмурилась сильнее, но Эрсанн не дал забыть о том, что я вообще-то тут не одна.
– Яа-а-а-ан, не слышу, – требовательный шепот и пальцы продвинулись еще на несколько миллиметров вниз, взбудоражив и взволновав еще сильнее.
Пришлось ответить.
– П-поняла… – пробормотала, и свободная рука сама метнулась к наглой конечности Морвейна-старшего, ухватив за запястье.
Мой порыв не оценили.
– Прекрати, – как же быстро Эрсанн менял голос, а, теперь шепот снова стал мягким, обволакивающим. – Ты же хочешь этого, Яночка, я чувствую, в чем дело?
Да заткнись. Хочу, не хочу, чувствует он. Да, хочу, но… стремно… Все слишком быстро, мне даже подумать не дали, осознать происходящее. Я барахталась в эмоциях, как утопающий после крушения среди обломков корабля, пыталась выплыть, прогнать мысль, что стою в гостиной почти прижатая к стене, подсматриваю за милым междусобойчиком на троих, и меня это ужасно заводит, оказывается. Да еще ко мне пристает мой хозяин, читай – босс, и… на мне нет трусиков, лиф распахнут, шея горит от поцелуев, а внутри бушует настоящий ураган, я уже сама не знаю, чего хочу и от кого.
– Так, – выдохнул Эрсанн и в следующий момент убрал руку.
Порадоваться не успела: меня развернули, прижали к стене рядом с дверью, поймав взметнувшиеся руки и пришпилив их над головой. Последнее Морвейн-старший проделал легко одной рукой, ладонь другой оперлась о стену рядом с моей головой. Случилось то, чего я так не хотела: наши глаза встретились. Загорелись щеки, уши, шея, я забыла, как дышать, замерла, как кролик перед удавом, и только сердце суматошно дергалось в груди, оставляя синяки на ребрах – так мне чудилось. Глаза Эрсанна казались черными из-за расширенных зрачков, порочная улыбка вспугнула в животе целый рой стрекоз, защекотавших изнутри крыльями. Я звучно сглотнула, коленки позорно дрогнули. Взгляд моего хозяина медленно спустился по лицу, чуть задержался на губах, которые тут же захотелось облизнуть – удержалась чудом, – и дальше, по шее, вниз… к груди. А-а-а-а-а… Я захлебнулась жгучим смущением, с ужасом ожидая вопросов. Эрсанн, зараза титулованная, внимательный. Все замечает, в том числе и мою реакцию… И правильно ее понимает…
Широкая ладонь снова накрыла грудь, большой палец погладил, задев твердую горошину соска. Не выдержала, зажмурилась и отвернулась. Но под лаской тело выгнулось, от прикосновения во все стороны волнами разбежалось тепло.
– Ты стесняешься меня или того, что тебе нравятся мои действия?
Все бы ничего, но вопрос был задан таким чувственным голосом, у самого уха, что ответ вырвался сам собой:
– Тебя.
Ч-черт, без титула, на "ты". Да я не могу вообще сейчас думать ни о каком этикете, еще пара минут и дойду до состояния, когда на собственные комплексы плевать с высокой колокольни. Тихий, довольный смех, прикосновение губ к шее там, где бьется жилка, мимолетная ласка языком. И Эрсанн снова смотрит мне в глаза, наши лица разделяют считанные сантиметры.
– Почему? – тихо спросил он и… отпустил мои руки, но пошевелить ими я не могла.
А вот и магия, дорогая моя. Расслабься и получай удовольствие, Яна, теперь уже без всяких отмазок.
– Ты же взрослая женщина, Яна, красивая женщина, – снова грудь ласкали уже две руки, и меня потихоньку отпускало напряжение, мысли начали путаться, и в крови разгоралась страсть. – Опытная, – Эрсанн наклонился еще ниже, почти касаясь моих приоткрытых губ, ставшие практически черными глаза завораживали, лишая воли к сопротивлению. – И я тебе нравлюсь, не отрицай, я знаю, – уверенно продолжил он, слова точно били в цель, и как все это понял? – Мои прикосновения тебе нравятся, – следующий поцелуй пришелся в уголок рта, и отвернуться не было сил. – А ты смущаешься, будто тебе шестнадцать и ты никогда мужчины не знала, – боже, этот его шепот, он сводит с ума. Как и прикосновения. Грудь уже горит, а от того, как его чуткие, умелые пальцы играли с моими сосками, они стали болезненно чувствительными, реагируя на малейшее прикосновение горячими вспышками удовольствия. – Расслабься, Ян, я не выпущу тебя отсюда, пока ты не прекратишь стесняться. Сегодня точно… И я не шутил насчет белья…
Ответить мне опять не дали. Эрсанн поцеловал меня, впервые, по-настоящему. Прижался к губам, провел по ним языком, настойчиво раздвинул, и дальнейшее сопротивление собственным желаниям стало бессмысленным. Я приоткрыла рот, впуская его, давая возможность изучить сданную практически без боя территорию, и тая, тая от нежных, но властных прикосновений языка Эрсанна. Невозможно остаться равнодушной, невозможно не ответить, и отозвался весь организм, желание загорелось в каждой клеточке. Свело мышцы внизу живота в сладкой судороге, запульсировало между ног болезненным, голодным ощущением. Бог с ними, с моими принципами. Потом разберусь, что к чему. Пусть делает, что хочет, я на все согласная… Эрсанн прижался теснее, поцелуй стал глубже, чувственнее, мне стало совсем жарко и неудобно даже в моем легком платье. Ладони Морвейна-старшего легли на бедра и снова потянули платье вверх. А губы уже горели, воздуха не хватало, я задыхалась, летя в сверкающую бездну, где таилось удовольствие, в котором я отказывала себе целых три года. И пошло все, лесом.
Эрсанн оборвал поцелуй, и я не сдержала тихого протестующего возгласа, чем снова вызвала довольную улыбку.
– Вот так гораздо лучше, Яночка, – шепнул он и следующие несколько поцелуев пришлись от ключицы к груди, ставшая невероятно чувствительной кожа реагировала кругами жарких мурашек от каждого прикосновения.
Руки неумолимо сминали тонкую тафту, подол поднялся выше колен, и перед глазами молнией промелькнуло воспоминание пикантной картинки, виденной недавно в соседней гостиной. Я судорожно вздохнула, выгнулась, когда рот Эрсанна накрыл напряженную горошину соска и слегка втянул. А когда мой соблазнитель аккуратно сжал зубами, охнула в голос, от фейерверка эмоций, окатившего до самых пяток, охватила дрожь. Еще… господи, еще хочу. Не хочу, чтобы останавливался, и плевать, что руки не шевелятся. От собственной беспомощности к наслаждению примешивались пряные нотки чего-то непривычного и оттого еще более возбуждающего. Мне уже было все равно, услышит кто-то или нет, огонь желания сжигал изнутри, требуя удовлетворения.
Я почувствовала ладони Эрсанна на обнаженных бедрах, он выпрямился, посмотрев мне в глаза, и коленом уверенно раздвинул ноги. На секунду кольнула извечная неуверенность, пронеслась паническая мысль "Что я делаю?" но потом Морвейн-старший медленно улыбнулся, и у меня снова перехватило дыхание от притаившегося в глубине зрачков предвкушения. Одна ладонь обхватила мою попку, нежно погладила, а потом Эрсанн закинул мою ногу себе на пояс. Эм-м-м… Откровенность позы вызвала жаркий румянец, но я не торопилась зажмуриваться, находя особенное наслаждение в том, что мой соблазнитель видел мои глаза.
– Смотри на меня, Яна, – жарко, требовательно прошептал Эрсанн и я почувствовала мягкое касание там, где все уже истекало от желания.
Пальцы уверенно скользнули вперед, погладили, безошибочно найдя самую чувствительную точку, и я самым бесстыдным образом прижалась к ласкающей руке, выпрашивая еще, послушно подаваясь вперед, подстраиваясь под задаваемый ритм. Реальность поплыла, остались только умопомрачительные, невероятные по силе ощущения, нараставшие с каждой секундой, и глаза Эрсанна, в которых можно утонуть, и в которых читаются все его мысли… Очень неприличные мысли. Как, наверное, и мои, в моих же глазах. Я искусала губы в попытке сдержать стоны, у меня вырывались глухие всхлипы, когда Морвейн с коварной улыбочкой останавливался в самый последний момент, заставляя замирать на самой грани.
– Попроси, – приказал Эрсанн, коснувшись моих губ в мимолетном поцелуе, и снова пальцы замерли, оставив в шаге от наслаждения.
О чем он?.. Что попросить?.. Щеки вспыхнули от запоздалого осознания, но стесняться и вправду уже поздно.
– Пож-жалуйста… – задыхаясь, пробормотала я, на все сейчас согласная, лишь бы он продолжил.
– Что? – улыбка стала ласковой, палец мучительно медленно погладил, и я снова всхлипнула. – Давай, Яна, скажи, это несложно.
Ну чего пристал, скажи, скажи, так непонятно, что ли?
– Н-не останавливайся больше… – выдавила из себя, умирая от смущения и неудовлетворенного желания.
И от осознания, что Морвейн-старший смотрит, и… его рука сводит меня с ума, черт возьми.
– Назови меня по имени, – хрипло шепнул он, снова задев мои губы своими в намеке на поцелуй.
– Эрсанн… – послушно произнесла, лихорадочно облизнувшись, сердце стучало в ушах.
– Еще, – ох, любит же приказывать, и почему-то мне это нравится, – Я хочу слышать, как тебе хорошо, Яна, не смей молчать.
Что-то такое всколыхнулось при этих словах, от тона, каким было сказано, сердце воспарило в космос, куда уже стремительно уносилась душа – мой хозяин продолжил смелую ласку, и стало все равно, услышат, нет, соседи. Действительно все равно. Зажмурилась, запрокинув голову, и простонала:
– Эрса-а-ан… Да-а-а-а-а…
В считанные секунды я взлетела на самую вершину, и полет закончился восхитительно сладкой, невыносимо яркой вспышкой удовольствия, и еще одной, и еще… Выгнулась, хватая ртом воздух, а Морвейн все не убирал руку, словно задавшись целью довести меня до обморока, но – обошлось. Последние отголоски пережитого наслаждения разбежались по телу искорками, и разом навалилась усталость, я обмякла, пребывая в полнейшей нирване. Господи, подольше бы длилось это состояние, не хочу думать о том, что здесь только что случилось. Это… слишком… Мои руки стали свободными, Эрсанн обнял, поддерживая – ноги отказывались служить, и пришлось буквально повиснуть на виновнике моего нынешнего амебного состояния. Морвейн же решил видимо добить окончательно: я проследила, как он медленно поднес пальцы к губам и лизнул, с явным удовольствием произнеся:
