Текст книги "Сердце змеи (СИ)"

Автор книги: Jane Turner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 78 страниц)

Надо отдать Симоне должное – она быстро совладала с собой.

– Что же, все временами совершают ошибки, не так ли, Реддл? – прошипела она, явно намереваясь вывести того из себя, но Том на этот раз отреагировал на редкость спокойно. У Миранды было всего одно объяснение – он нисколько не сомневался в своем превосходстве и потому мог позволить Симоне напоследок выговориться – чтобы затем заставить ее перед смертью пожалеть о каждом неосторожном слове. Тем не менее, Симона, как выяснилось, легко сдаваться не собиралась и в следующий миг выхватила из длинных черных волос блестящую заколку. – Посмотрю, как вы справитесь с этим…

Том оставался спокоен, зато неожиданно на выпад Симоны отреагировал Поттер – как показалось Миранде, больше машинально. Стоило Ребекке занести острую заколку над своей ладонью, как Гарри воскликнул:

– Экспеллиармус!

Та вырвалась из руки Симоны и отлетела в сторону – и от соприкосновения с каменным полом заколка с тихим звоном разбилась, будто была сделана из стекла. На лице Ребекки застыло престранное выражение ошарашенности, и даже Том чуть дрогнул, а затем едва слышно пробормотал:

– Я до сих пор считаю, что этому болвану удавалось выживать только благодаря фантастической везучести, но уж точно не благодаря умственным способностям…

Миранде с самого начала стало ясно, что Поттер только что уничтожил какой-то артефакт, но не поняла, какой именно. Ответ пришел через несколько секунд – когда все замершие посреди холла маги ощутили пронизывающий, неестественный холод, а стены и остатки стекол в окнах начали на глазах покрываться инеем. Изо рта вырывался пар.

Ребекка вскинула волшебную палочку, но тут уже вмешался Том – и палочка Симоны рассыпалась пеплом прямо в руках хозяйки. Тем временем на Миранду хлынуло ощущение давящей тоски, пустоты… Клочья тумана возникали повсюду – в дверях, в окнах, за их с Томом спинами на втором этаже. Понимая, что сейчас все твари, находившиеся в подчинении Симоны, вот-вот набросятся на них всем скопом, она выхватила палочку, но движение вышло таким резким, что отозвалось новой вспышкой ноющей боли в груди. Вспомнив о предостережении Реддла, она неохотно опустила руку, хотя инстинкт самосохранения вопил, насколько неразумно это делать.

– Экспекто Патронум! – сквозь вату в ушах донеслись до нее разрозненные выкрики внизу.

– Экспекто Патронум! – спокойно и твердо произнес голос Тома сбоку от нее, и услышать это заклинание в его исполнении было настолько странно, что она даже смогла собственными силами вынырнуть из пучины безнадежности и страха, куда загоняли своих жертв дементоры.

Последовали вспышки яркого серебристого цвета, по холлу пронеслись потоки сухого и теплого воздуха, заставившие толпу дементоров отступить – и Миранда смогла различить очертания отдельных фигур, сотканных из серебра и положительных эмоций. Знакомые олень, терьер, выдра и лошадь, которых она не раз видела на занятиях Отряда Дамблдора или в тот вечер, когда дементоры напали на них с Гарри у озера, теперь кружили вокруг своих создателей, оберегая их от атаки потусторонних тварей.

Серебристый ворон сделал круг над их головами и начал парить над дверным проемом на втором этаже, через который на лестнице очутились Том и Миранда – и дементоры повисли в воздухе поодаль, не смея сунуться дальше, но и не желая просто покинуть столь лакомую добычу. Миранда некоторое время задумчиво рассматривала такого знакомого ворона, вспоминая, в какой именно момент успела его создать… пока через секунду до нее не дошло, что ее рука с палочкой опущена вниз, а ворон тем временем парил в воздухе без какого-либо участия с ее стороны.

Тогда она догадалась взглянуть на Тома. Его взгляд был обращен к серебристой птице, палочкой Том указывал ворону, куда перемещаться… и при всем при этом на лице Реддла было написано престранное выражение, будто он наблюдал перед собой невиданную магическую диковину.

И не только… У Тома было такое лицо, словно произошло что-то неизбежное. Что-то, чего он всей душой хотел бы избежать, но в то же время успел смириться с мыслью, что рано или поздно это свершится и он сам на это никак повлиять не сможет.

А потом – совершенно некстати, и неясно, из каких глубин ее разума эти воспоминания вообще вылезли, – перед глазами возник ее первый урок Защиты от Темных Искусств в 1944 году, вылившийся в горячую дискуссию с Томом – одну из первых…

Она шумно вздохнула, не в силах сдержать бушующих эмоций, и тело снова отозвалось на подобную несдержанность болью в том месте, где у Миранды находилось с таким трудом излеченное сердце.

Патронус Тома Реддла – ворон…

Она снова посмотрела на Тома – и это слегка привело Миранду в чувство, поскольку никакого счастья лицо Реддла не выражало. Наоборот, оно словно еще больше заледенело, а глаза на миг полыхнули алой яростью – стоило Тому уловить эмоции Миранды. Как и она, он тоже сразу вспомнил то памятное занятие Вилкост, где произошла их вторая встреча… Вспомнил, о чем тогда шла речь, и без всякой легилименции понял, о чем сейчас думала Миранда.

И – чего стоило ожидать – осознание, почему его Патронус принял именно такую форму, не принесло Реддлу никакой радости.

Губы Тома превратились в тонкую полоску, и он, метнув в Миранду выразительный взгляд, пророчащий что-то ужасное, повернулся к лестнице, где по-прежнему стояла Симона. Оставшись без палочки, она сама не могла призвать Патронуса, но остальные пять заклинаний успешно держали дементоров на расстоянии.

– И что теперь? – поинтересовалась Симона, которая явно не заметила стремительной перемены в настроении лорда Волдеморта – в противном случае она бы сообразила, что не стоит еще больше усугублять свое положение и лучше держать язык за зубами. – Поздравляю, вы лишили меня моего последнего оружия. Дементоры мне больше не подчиняются. Дальше что?

– А дальше ты умрешь, – флегматично сообщил Реддл, но Симону эта угроза не напугала. Запрокинув голову, она внезапно громко расхохоталась – без тени страха или наигранности.

– Ты и пятьдесят лет назад говорил то же самое, – сообщила она, отсмеявшись. – Почему ты полагаешь, что на этот раз что-то изменится?

Том молча безо всякого выражения смотрел на нее, и Симона злорадно продолжила:

– Меня не убить! Убьете мое тело – я просто займу новое, только и всего! Кстати, если хотите, можете сделать ставки, кого я выбрала в качестве нового вместилища. Пока я была в Хогвартсе, у меня было время присмотреть, повыбирать… Знаешь, Миранда, жаль, твоей сестре уже шестнадцать. Будь она лет на пять помладше – я бы взяла ее…

Не обращая внимания на очередную вспышку боли в груди, Миранда сделала шаг вперед, сама не зная, что собирается сделать – просто что-то сказать, или проклясть Симону – но Том вдруг, не глядя, вытянул левую руку в сторону, преграждая ей путь. При этом его губы скривила такая улыбка, обращенная к Симоне, что Миранда не стала настаивать и послушно остановилась.

– А если хотите пытать меня – пытайте, – тем временем продолжала Симона. – Я несколько дней разлагалась заживо, отравленная вашим ядом! Вы полагаете, что после этого Круциатус сможет хоть как-то меня впечатлить?

– Интересное предположение… В другой ситуации я бы даже воспринял его как вызов, – теперь Реддл говорил спокойно, почти скучающе, и Миранда поняла, что для Симоны в самом деле уже все кончено. – Значит, твое тело может умереть, а душа привязана к другому человеку, и ты просто займешь его тело?

Симона улыбнулась.

– Но сейчас-то твоя душа в этом теле? – спросил Том тихо и мягко. Его голос звучал вроде бы неторопливо, однако в одно мгновение приобрел те самые волдемортовские интонации, вгонявшие его врагов в дрожь, и Миранда сначала услышала их, и только после этого, похолодев, осознала, какой именно смысл Том вкладывал в данный вопрос.

Ребекка странно пожелтела, она нервно заозиралась по сторонам. Следующей, кто сообразил, что за этим последует, была громко ахнувшая Гермиона, чье лицо теперь выражало отвращение и ужас.

Том небрежно взмахнул палочкой – и серебристый ворон отлетел в сторону, освобождая дверной проем. В холл вплыли друг за другом две высокие фигуры в плащах и капюшонах, и Миранда вновь ощутила волну могильного холода. Приобняв Миранду, Том отступил в сторону, позволяя дементорам беспрепятственно проскользить мимо, на лестницу. Патронус-ворон парил перед нею и Томом, служа надежной преградой между ними и бывшими стражами Азкабана.

Симона вскрикнула – но крик сразу же перешел в полузадушенный всхлип, и теперь Миранда могла впервые своими глазами наблюдать, как человек впадает в оцепенение из-за близости этих существ. Даже такая старая опытная колдунья, как Симона, оказалась не в силах сопротивляться их воздействию без волшебной палочки. Миранда видела потрясение на лицах друзей, она видела, как Гарри дернул волшебной палочкой, явно намереваясь отправить оленя на помощь Симоне – но стоило Патронусу сорваться с места, как тут же еще несколько дементоров сделали попытку прорваться в дом с главного входа. Гарри пришлось торопливо отозвать оленя назад – и промедли он еще несколько секунд, то добычей для дементоров стал бы уже сам Поттер. В том же положении оказались и Рон с Гермионой, и Джинни. Силы их Патронусов хватало на то, чтобы удерживать целые полчища тварей в стороне от своих создателей, но помочь в спасении еще одного мага уже не могли.

И потому им оставалось только зачарованно наблюдать, как высокая фигура останавливается перед безучастной Симоной, в то время как второй дементор продолжал парить неподалеку, забирая из Симоны те крохи положительных эмоций, которые в ней еще оставались. Миранду передернуло от омерзения, когда она увидела склизкую, покрытую струпьями костлявую руку, впившуюся в белое предплечье Ребекки Паркинсон. Голова, скрытая под черным капюшоном, медленно наклонилась к лицу Симоны – со стороны это даже напомнило любовников, собирающихся слиться в поцелуе, и к горлу подкатила тошнота. Симона не кричала, не пыталась вырваться – и Миранда даже была отчасти рада, что та уже не отдавала себе отчет в происходящем.

– Вот и все, – негромко произнес Том, наблюдавший за этой… казнью совершенно равнодушно. В его голосе не отразилось никаких сильных эмоций от увиденного – только, пожалуй, удовлетворение от такого финала. И это шло разительным контрастом с тем, что Миранда видела на лицах друзей – Рон приобрел нежно-салатовый оттенок, Джинни зажимала себе рот. Гермиона явственно боролась с дурнотой, а Гарри не отрывал широко распахнутых глаз от того, что осталось от Симоны. Жестокость увиденной расправы впечатлила даже их – людей, кто лучше всех знал, на что способен лорд Волдеморт. Когда дементор отпустил ее, колдунья просто села на землю – живая, она дышала и даже находилась в сознании, но ее лицо, ее глаза… Миранда ни у кого никогда не видела такого бессмысленного, пустого лица, лишенного всякого выражения.

Погоня Симоны за бессмертием обернулась против нее самой. Ведь то, что в итоге произошло с ней, было куда хуже, чем смерть…

Том взмахнул палочкой – и Патронус-ворон взмыл воздух, отгоняя дементоров прочь. Те отступали неохотно, уходить не желали – но справиться с этой магией никак не могли. Серые фигуры в капюшонах убрались прочь, а затем Миранда заметила, что и Гермиона не сводит взгляда с серебристой птицы, и в ее глазах отражается то же понимание, что сегодня испытала и Миранда. Она запоздало спохватилась, что правильные выводы из увиденного могут сделать, в общем-то, все, кто находился в доме – ведь о форме Патронуса Миранды было известно всем присутствующим.

Но сделать их явно предстояло гораздо позднее… В холле в один миг так сгустилось напряжение, которое не шло ни в какое сравнение с тем, что царило здесь пять минут назад, хотя дементоры по-прежнему держались неподалеку и сдавать позиций не собирались. Том замер неподвижно на одном месте, не сводя мрачного взгляда с Поттера. Лицо его превратилось в маску, челюсти плотно сжаты – и Миранда ощущала в нем такую из последних сил сдерживаемую жажду убийства, которой не чувствовала в Томе никогда раньше. Тисовая палочка в тонких бледных пальцах чуть подрагивала.

Гарри тоже был бледен, но не утратил присутствия духа, в очередной раз очутившись лицом к лицу со своим смертельным врагом. Хотя беспокойство все равно проступало на его лице – но то был страх за друзей, не за самого себя. На Реддла Поттер смотрел прямо, без вызова или показушной бравады. Пожалуй, Миранда впервые могла понять, что то Пророчество, которому Том придавал столь огромное значение, действительно странным образом переплело судьбы двух людей – поскольку между Томом Реддлом и Гарри Поттером сейчас ощущалась невидимая, но прочная связь, с которой те двое ничего не могли поделать. Связь, которую не сможет до конца постичь никто третий.

– Похоже, мы снова вернулись к тому, на чем закончили, Поттер? – мягко спросил Том.

Рон, Гермиона и Джинни одновременно дернули волшебными палочками, намереваясь броситься на помощь Гарри – но вместе с ними дернулись и Патронусы, чего никак нельзя было допустить, чтобы на них не ринулись дементоры. Формально Том находился в том же положении, ведь тисовая палочка продолжала удерживать в воздухе ворона. Но как-то было совершенно ясно, что самому могущественному темному магу столетия не составит труда избавиться от четырех школьников – и он бы сделал это с одинаковой легкостью либо с помощью беспалочковой магии, либо забрав палочку Миранды. И судя по напряженным лицам всех остальных, включая Гарри, они это тоже понимали.

– Предлагаешь возобновить наш последний разговор? – дерзко спросил Гарри и кивком указал на Миранду, а потом перевел выразительный взгляд на Патронуса-ворона. – Похоже, ты с тех пор все-таки что-то переосмыслил?

Значит, Поттер тоже все понял правильно… Миранда обреченно прикрыла глаза. Дипломатия – явно не самая сильная сторона Гарри. Ну кто его за язык тянул, да еще в такой момент?!

– «Переосмыслил»? – Том сделал вид, будто задумался, а его губ коснулась улыбка – застывшая, лишенная живого чувства. – Что же, можно сказать и так… И, полагаю, у тебя еще будет возможность прочувствовать это в полной мере. Я позволю тебе увидеть самому…

Глаза за круглыми стеклами очков недоуменно расширились, теперь Гарри смотрел с замешательством – слова Реддла явно предполагали какую-то долгосрочную перспективу. А Том взмахом палочки развеял Патронуса и взял Миранду за руку.

– Увидимся, Поттер.

Она успела снова ощутить подступающий холод от оживившихся дементоров, но эмоциональная опустошенность не нахлынула – в следующее мгновение на глазах изумленных гриффиндорцев они трансгрессировали. Миранда едва успела в последний раз посмотреть на бывших друзей, увидеть обращенный к ней растерянный взгляд Гарри, как холл полуразрушенного дома растворился в воздухе.

========== Глава 49 ==========

В доме царила тишина, только снаружи шумел ветер и перекатывались волны. Миранда лежала в кровати, глядя вверх, в полог из зеленой ткани, невидимый в темноте ночи. Сна не было ни в одном глазу, несмотря на поздний час, слабость после воскрешения и общую усталость после всех событий минувшего дня. Изредка ее слух улавливал новые звуки, и тогда Миранда начинала настороженно вслушиваться в то, что происходило за пределами спальни – но каждый раз это оказывались только скрипы самого дома. Ни шагов, ни звука открываемой двери – ничего. Никаких признаков присутствия еще одного человека.

Стоило им перенестись обратно в коттедж на острове, как Том ушел к себе в кабинет, не сказав ей ни слова. При этом лицо у Реддла было такое, что Миранда не рискнула лезть к нему с вопросами, и больше Том из кабинета не показывался. Она поужинала в одиночестве, потом выпила целебные зелья, которые принес Тинки, и отправилась спать. Причина отвратительного настроения Реддла ей была известна, и Миранда хорошо понимала, как важно было дать ему время побыть одному, чтобы осмыслить случившееся и принять решение, что делать с этим дальше. Лезть Тому под горячую руку было неблагоразумно – учитывая, что сейчас он злился на самого себя, и это было самым опасным, ведь Том не мог просто взять и устранить виновника своих проблем.

И тем не менее сейчас часы показывают половину третьего ночи, она лежит в одиночестве в их спальне и страдает бессонницей, а ее муж в это время так же в одиночестве варится в котле из противоречивых сложных эмоций, которые он предпочел давным-давно вычеркнуть из своей жизни.

Поняв, что больше терпеть это она не может, Миранда отбросила одеяло и поднялась с кровати. От слишком резкого движения снова болезненно кольнуло в груди. Не зажигая свет, Миранда прямо в пижаме отправилась в кабинет Тома.

Ох, хороша она, наверное, сейчас со стороны – и так похожая на труп после сегодняшних приключений, да еще с распущенными белыми волосами почти до пояса… Ну просто роковая женщина. Хорошо, что Реддл не из пугливых и вряд ли примет ее за внезапно восставшую нечисть, которую нужно немедленно упокоить.

Внутри царил почти такой же мрак, как во всем доме, горела одна-единственная свеча в подсвечнике на столе, и Тома Миранда даже не сразу разглядела. Он стоял спиной к двери, прислонившись лбом к оконному стеклу. Появление Миранды его нисколько не удивило, но и сильно обрадованным его голос тоже не звучал:

– Что ты хочешь? – он даже не пошевелился, продолжая смотреть в черное стекло.

– Поговорить, – просто сказала она, на что Том угрожающе, зло процедил:

– «Поговорить»? Мири, я не знаю, что за сладкую сказочку ты сегодня себе придумала, но…

Каждое слово буквально сочилось ядом и раздражением, но договорить Том не успел. Миранда в несколько шагов пересекла кабинет и схватила его за руку, вынуждая посмотреть на нее. Реддл неохотно оторвался от окна – белое лицо, в глазах полыхает сдерживаемая ярость, левая рука, продолжавшая лежать на подоконнике, напряглась, пальцы сжались в кулак.

– Ты ничего мне не должен, – произнесла она серьезно, пытливо вглядываясь ему в глаза, чтобы уловить малейшие перемены в его настроении. – Я совершенно не жду от тебя признания, ты не обязан ничего мне говорить! Ты злишься из-за всего, что там произошло, да еще на глазах остальных, я знаю, но… Тебя это ни к чему не обязывает! Если хочешь, можем просто притвориться, будто ничего не было…

От волнения под конец она говорила сбивчиво и не очень связно, а потом вовсе умолкла – когда Том вдруг с невеселой улыбкой коснулся ладонью ее лица и погладил пальцами ее щеку.

– Ты говоришь правильные вещи, но я слышу неискренность в твоих словах. Ты совершенно никудышная лгунья, Мири…

Она молчала, не зная, что сказать на это.

– Я чувствовал твою радость при виде моего Патронуса, и я знаю, какой вывод ты сделала из увиденного.

– Тебе хорошо известно, какие чувства я к тебе испытываю, – выдохнула она чуть слышно, подумав, что в этой ситуации лучше всего сказать правду. – Для меня было важно узнать, что они взаимны.

Его пальцы замерли на ее скуле.

– Том, я же сказала – ты мне ничего не должен, – торопливо продолжила она, снова увидев два ярко-красных огонька в полумраке комнаты. – То, что ты сделал сегодня ради моего спасения… Я не знаю ни одного другого человека, который пошел бы на такое ради меня! Я бесконечно благодарна тебе за то, что ты спас мою жизнь, и хотела сказать, что люблю тебя и буду с тобой, пока ты сам того хочешь. Все! Можешь больше ничего мне не говорить. Лучше пойдем спать, утро скоро…

Том все же отстранился, шагнул назад и сел на край стола. Злость утихла, отступила, и вид у него теперь был безмерно уставший. В неверном пламени свечи он казался гораздо старше. Глаза вернули обычный темный цвет.

– Если бы все дело было только в том, что я ожидал от тебя дурацких вопросов и требований! – он вздохнул и прикрыл глаза, словно принимал решение. Миранда, знакомая с этим поведением, приблизилась и теперь молча дожидалась продолжения, и Том через какое-то время снова взглянул на нее. – Я плохо представляю себе, как жить со странными, непонятными эмоциями и чувствами, которые мне чужды. Пятьдесят лет все было просто и понятно, картина мира была стройной и логичной, я прекрасно владел собой, и никакие ненужные мысли мне не мешали, не лезли без позволения! А теперь, поскольку из всех крестражей уцелел именно твой, мне приходится жить с… этим!

– Но ведь ты с этим уже сталкивался пятьдесят лет назад, – заметила Миранда тихо, жадно впитывая каждое слово. – Ты же мог жить с этими… чувствами…

Несколько секунд Реддл бесстрастно изучал ее лицо.

– И к чему это в итоге привело? – наконец поинтересовался он холодно. – Ты спрашивала, что я чувствовал тогда, в августе. Так я отвечу тебе – я почти спятил, когда ты исчезла! Ты не знаешь, через что я тогда прошел, какие мысли пожирали меня день за днем, и спасения от них не существовало никакого! Я съехал из нашей квартиры в том же месяце, потому что больше не мог туда возвращаться, видеть твои вещи, слышать запах твоих духов, но если бы это хоть как-то помогло! И если бы ты только знала, как же я тебя тогда возненавидел…

У нее недоверчиво приподнялись брови, и Том усмехнулся.

– Несколько месяцев я тебя по-настоящему ненавидел. За все – за то, что ты бросила меня одного, за все, что мне тогда пришлось пережить! Твоя Метка молчала, я не мог найти тебя через нее, словно ты мертва, но я не желал верить в это. Это была настоящая одержимость! Я ненавидел тебя – и продолжал без конца думать о тебе. Я ненавидел тебя, но продолжал искать месяцами – и представлял, как отыщу тебя живой. Ты могла быть похищена, ранена, но главное – жива! Я представлял, как спасу тебя, исцелю – а потом просто изобью до полусмерти за то, что ты так обошлась со мной.

– Том, я… – выдохнула она потрясенно, поскольку даже представить себе не могла, насколько ее исчезновение на самом деле ударило по не привыкшему к привязанностям Реддлу.

– Потом я все же вышел на след Бэгшота, – продолжил Том задумчиво, точно не слыша ее. – Он неплохо скрывался, добрался аж до Румынии, но дело в том, что, если мне очень что-то нужно, я непременно добьюсь цели. Я даже не тратил время на допрос, сразу перешел на легилименцию. И знаешь, что я увидел в его памяти? Воспоминание о том, как он убивает тебя. Занятно – в юности я сам нередко прибегал к созданию фальшивых воспоминаний и не подумал о том, что кто-то сможет использовать мой же фокус против меня. Видимо, у Лефевр было достаточно времени поработать над сознанием Оуэна в те месяцы… Конечно, сразу после этого я убил Бэгшота! У него не было и шанса уйти от меня живым, о чем бы ты до этого меня ни просила! Лефевр наверняка знала, что я так поступлю.

Миранда молчала, борясь с желанием обнять его, чтобы хоть как-то почувствовать самой и дать понять Тому, что все позади, они снова вместе. Останавливало одно – Реддл точно воспримет этот жест как жалость, а жалости к себе он бы не потерпел ни в каком виде, тем более от нее.

– Потом настала очередь той старухи, Смит, – Том говорил все так же спокойно и неторопливо. – Но это было совсем просто…

– Хэпзибы? – Миранде не хотелось его перебивать, но сейчас имя этой волшебницы само всплыло в памяти. – Ты ведь забрал у нее медальон и чашу?

Тот кивнул, а она задала вопрос, который уже давно терзал ее:

– Ты с самого начала собирался убить ее? Ты ведь познакомился с ней еще до моего исчезновения… И ты все равно убил бы эту женщину?

После паузы он покачал головой.

– Нет. Я полагаю, мне удалось бы забрать артефакты и так – либо с помощью убеждения, либо, на худой конец, с помощью Империуса. Но старуха впервые показала мне их как раз в ноябре, как только я вернулся из Бухареста. И я не захотел ждать… Хотел поскорее с этим покончить…

– С чем? – спросила она осторожно.

– Забрав чашу и медальон, я сразу создал крестражи, один за одним, – сообщил Том буднично. – После этого я покинул Англию и отправился в Албанию. От призрака Елены Когтевран я знал, где спрятана диадема Кандиды. Я отыскал ее и сделал еще один крестраж. Возможно, три крестража за один месяц – слишком много, но я верил, что это поможет мне. Что чувства уйдут. Что боль уйдет. И знаешь… это сработало.

Его слова вызывали в ней целую гамму эмоций, и Миранда в тот миг ощущала настоящую боль – как если бы все, что описывал Том, случилось с ней. И вроде ей по возвращении в свое время тоже было больно, она сходила с ума от безысходности – но то, что сейчас говорил Том… То, через что прошел он, было ужасно, и у Миранды было чувство, что сама она легче пережила случившееся. Возможно, потому что в ее времени как раз была в разгаре война, и мысли так или иначе были обращены к ней, или потому, что она находилась в окружении любящих ее людей, в то время как Том остался совсем один.

– А сейчас опять началось, – прервал ее терзания спокойный голос Тома, и Миранда обнаружила, что он уже вернулся в реальный мир и теперь окидывал ее с головы до ног взглядом, исполненным иронии. – Насколько же жизнь была проще, когда все, что меня беспокоило, – это убийство Поттера! А теперь мне снова восемнадцать лет, и в мою жизнь снова ворвалась ты – как постоянный… раздражитель, на который я без конца отвлекаюсь, который всегда напоминает о себе!

– Вообще-то изначально это ты меня похитил и перенес сюда, – напомнила она, на что Реддл усмехнулся.

– Потому и похитил – потому что той части меня, что была в крестраже, слишком важно, чтобы ты была рядом. Мне важно, чтобы ты была рядом, – он помедлил немного и неохотно договорил: – Теперь, когда я снова человек и чувства вернулись… Поэтому я не мог допустить, чтобы Лефевр тебя убила. Я не смог бы снова пройти через то же самое, что было пятьдесят лет назад.

Она все-таки прижалась к нему, как-то судорожно цепляясь за его мантию, и Том поднялся на ноги и притянул ее к себе. Его губы скользнули по ее лбу, виску.

– И бессмертие я получу без помощи Лефевр, – чуть слышно произнес он. – Как я уже когда-то говорил – я могу на время пожертвовать частью могущества, чтобы ты была со мной. А бессмертия и этого могущества я все равно добьюсь, просто займет это чуть больше времени.

– Я хочу остаться с тобой, – прошептала она, и Реддл замер, чтобы расслышать ее как следует. – Ты говорил, что я должна сделать выбор, на чьей я стороне. Я давно уже сделала его, но, наверное, стоит сказать это вслух. Я пойду за тобой куда угодно, Том Марволо Реддл, он же лорд Волдеморт.

Миранда не столько увидела, сколько почувствовала, как он улыбается, а затем Том отстранился от нее и пошарил ладонью по столешнице – и в тусклом свете сверкнул знакомый зеленый отблеск. Под недоверчивым взглядом Миранды Том взял ее руку и надел ей на безымянный палец кольцо в виде платиновой змейки, положившей голову на изумруд.

– Ты уверен? – серьезно спросила она, встряхивая кистью и ощущая знакомую тяжесть на пальце.

Том кивнул.

– Тинки! – позвала Миранда в темноту, и в комнате тут же возник домовик. – Принеси мне маленькую шкатулку из комода с моими вещами, пожалуйста!

Через несколько секунд у нее в руках была нужная шкатулка, при виде которой Том понимающе усмехнулся. Аккуратно отодвинув сложенную фотографию и застежку для мантии, Миранда достала обручальное кольцо – простое, без каких-либо украшений. Том протянул ей руку, и Миранда вернула кольцо на его законное место.

И когда Том наклонился, чтобы поцеловать ее, Миранда успела подумать – теперь все наконец-то встало на свои места именно так, как и должно быть.

***

Следующие две недели прошли тихо и почти без происшествий. Боль из груди убралась окончательно, Миранда снова свободно колдовала, а вид изнуренного голодом пленника подземелья, который годами не видел солнечный свет, постепенно исчезал.

Самый неприятный сюрприз ожидал Миранду спустя три дня после победы над Симоной – в «Ежедневном Пророке» снова напечатали ее фотографию, но теперь в заголовке говорилось не о возможном похищении, а о подозрениях в пособничестве Тому-Кого-Нельзя-Называть. Что же, довольно предсказуемый финал, хотя слава такого рода Миранду никогда не прельщала. Но свой выбор она сделала, и оставалось только принять его последствия.

В эти же недели Том с какой-то завидной регулярностью приводил ее на собрания Пожирателей – хотя ничего жуткого на этих встречах не происходило. Все, чем сейчас занимался Том со сподвижниками, – это разведкой, и она хороших новостей не приносила. После победы прошло слишком мало времени, и потому люди еще не забыли об осторожности и бдительности, а последние реформы в Министерстве были направлены исключительно на то, чтобы укрепить силы мракорборцев. После таких известий Пожиратели бледнели и посматривали в сторону Реддла с явной опаской, страшась его гнева, но Том на услышанное реагировал куда более спокойно. Правда, своими мыслями он почти не делился, оставался больше задумчивым – причем не только на собраниях, но и дома. И, кажется, Пожирателей такое молчание пугало еще больше, и они лишь обреченно дожидались момента, когда чаша терпения Лорда переполнится, и за этим последует что-то ужасающее. Миранда в эти дни нередко ловила на себе их взгляды – и, честное слово, насколько же было дико видеть отголоски жалости в глазах закоренелых убийц! Тем не менее, факт налицо – Пожиратели явно полагали, что именно на ней лорд Волдеморт срывал злость за плохие известия, раз уж именно Миранда находилась рядом с ним больше всех.

Ей оставалось только задаваться вопросом, что обо всем этом думал сам Том, ведь он-то без труда улавливал эмоции окружающих людей. Саму Миранду задумчивость Реддла не пугала и не удивляла. Она довольно быстро сообразила, откуда ветер дует, и теперь лишь дожидалась момента, когда Том объявит о своем решении.

Это произошло где-то в конце ноября. Миранда решила сделать перерыв в занятиях и прогуляться по острову. В эти дни она много занималась самостоятельно – развивала навык колдовства без палочки, как учил Том, а еще постигала основы легилименции. Пока это действительно были только основы – Миранда просто добралась в библиотеке до книг, посвященных именно этому разделу магии. И хотя окклюмент из нее был неплохой, в легилименции она была полным профаном и теперь решила, что этот пробел в знаниях пора восполнить. Тем более рядом находился идеальный кандидат на роль преподавателя, и оставалось только уговорить его снова заняться ее обучением – как он делал пятьдесят лет назад.

На острове уже ощущалась близость зимы. Миранда даже не спускалась на берег, поскольку от воды дул настолько промозглый, ледяной ветер, что никакие Согревающие чары не помогали. Голые ветки деревьев в роще угрожающе раскачивались, волны казались тяжелыми, угрюмыми, точно свинцовыми. Над морем набрякло такое же темное, недружелюбное небо, с которого время от времени то налетали целые облака противной мелкой мороси, то начинала сыпаться снежная крупа.