Текст книги "Сердце змеи (СИ)"

Автор книги: Jane Turner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 78 страниц)

А все потому, что в глазах Реддла сейчас отчетливо читалось то же желание, что, по его словам, испытывали прочие слизеринцы. То есть он не подпустит к ней никого по той причине, что… как бы так покрасивее выразиться… присмотрел ее лично для себя?

Нет, ей это, в определенном смысле, конечно, лестно… Но здесь Реддла точно ждет разочарование.

– Наверное, это стоит воспринимать как комплимент, – прошептала она, и Тому пришлось наклониться к ней еще ближе, чтобы услышать каждое слово. – Но все же я… откажусь.

– Ты уверена? – спросил он спокойно.

– Совершенно.

– Хммм… – Том сделал вид, будто задумался. – Странно… Мне показалось, что ты сама хочешь чего-то другого.

– Это чего же?

В его глазах сверкнул знакомый алый огонек, и Миранда вздрогнула. Реддл почувствовал это и улыбнулся, а затем… В очередной раз ведя с ним словесную дуэль, все танцевальные фигуры Миранда выполняла чисто машинально, даже не следя за происходящим, поскольку полностью отдалась на волю партнера, растворилась в звуках музыки. И сейчас она внезапно ощутила, как Реддл одним неуловимым движением притянул ее еще ближе к себе – хотя куда уж ближе, если они и так танцевали вальс? Пальцы его руки, лежащей на ее талии, начали мягко выписывать какие-то узоры – это были легкие, едва заметные касания, которые никто посторонний просто бы не заметил, а вот Миранда сквозь тонкий бархат платья ощущала их весьма отчетливо. Теперь он удерживал ее так близко, что она фактически прижималась к нему. И в этот момент ее буквально оглушило деталями, на которые ей до поры до времени удавалось не обращать внимания.

Ее рука в его руке. Его рука на ее талии. Его дыхание, щекочущее ее висок. Реддл был выше нее, и разница в росте вновь заставила ее почувствовать себя маленькой и беззащитной. Сейчас, когда ее нос находился где-то в районе его шеи, Миранда вновь чувствовала его одеколон, и этот запах снова заполнял ее легкие целиком, точно так же, как Амортенция в лаборатории Слизнорта. Он был так близко, что она ощущала тепло его тела, почти слышала удары его сердца… Забавно, разве у лорда Волдеморта может быть сердце?..

Он был так близко, так опасно близко… Она физически чувствовала сейчас свою полную незащищенность, свою полную зависимость от него. Подними она голову – и он сможет ее загипнотизировать одним только взглядом, захоти она сбежать – и он не отпустит, ведь крепко держит ее… Ей вдруг стало нечем дышать, в зале, казалось, было нестерпимо жарко. Миранда чувствовала, как ее собственное сердце рвется из груди, как подрагивают ее руки. И Реддл ведь наверняка чувствует эту дрожь…

Музыка смолкла, и Миранда не сразу осознала, что танец подошел к концу. Она позабыла обо всем, она смогла полностью раствориться в своем партнере, и это… пугало ее до чертиков. Дело ведь не в том, что она так увлеклась танцем, а в том, что Реддл догадался, какое влияние на нее оказывает, и решил этим воспользоваться! Чтобы продемонстрировать свою власть над ней, ради чего еще?! И она купилась на это, поддалась на его воздействие!

Вальс закончился, все поаплодировали друг другу. Дальше по программе шел менуэт, но Миранда, чувствуя, как задыхается, вежливо попросила вывести ее из центра зала. Реддл улыбнулся и заявил что-то в духе, что желание дамы для него закон. Он отвел ее к столу у дальней стены зала, где стояли чаши с пуншем, соком и другими напитками. Именно там к ним подошла Друэлла, которая сразу что-то сладко защебетала Тому, а затем весьма вежливо обратилась к Миранде с вопросом, не против ли она, если на следующий танец – белый – Друэлла пригласит ее кавалера. Миранда расплылась в самой сиропной улыбке, на которую была способна, и с готовностью заверила Друэллу, что нисколько не возражает. Ту энтузиазм Миранды явно озадачил, однако ее желание было выполнено, и интерес к Миранде Розье сразу же утратила. Теперь она осаждала Реддла с какой-то болтовней, и Миранда незаметно отошла от них. Убедившись, что слизеринцы остались в стороне, она приблизилась к столу, налила себе кубок пунша и в три глотка осушила его. Легче не стало, и она так же залпом выпила второй. После этого в голове слегка зашумело, и напряжение начало уходить.

Странно, но после алкоголя ее не потянуло совершать глупости, а вместо этого, наоборот, включилось родное чувство осторожности. Надо уходить, мысленно велел внутренний голос. Она сделала, что хотел Реддл – пришла на бал с ним и ничьи другие приглашения не принимала. Теперь можно возвращаться к себе и забыть этот вечер, как дурной сон. Реддл пускай ищет себе другую игрушку для развлечений.

Поскольку было самое начало бала, и никто даже помыслить не мог о том, чтобы расходиться, она совершенно беспрепятственно выскользнула из зала и глубоко вдохнула, очутившись в пустынном холле. Здесь было тихо и прохладно, все звуки, казалось, отрезало дверями Большого зала. Миранда улыбнулась, чувствуя, как отступает напряжение и возвращается спокойствие, и неторопливо пошла по лестнице наверх, как вдруг двустворчатые двери за ее спиной снова скрипнули.

– Уходишь так рано? – подчеркнуто безразлично поинтересовался такой знакомый голос за ее спиной.

Застигнутая на полпути на второй этаж, она обернулась. Реддл стоял у подножия лестницы и не отрывал от нее пронзительного взгляда. Миранда была готова к тому, что он будет зол, начнет ей угрожать, любым другим способом выскажет свое недовольство, но не была готова к тому, что смотреть он на нее будет… с восхищением. Он не злился, не насмехался. Казалось, Реддл лишь любовался ею, пока она застыла на ступеньке.

– Завтра вставать на Травологию рано, – выдала она самую очевидную глупость, не понимая, как реагировать на этот взгляд. – А тебя там Друэлла ждет. Невежливо пообещать даме танец и не пойти…

Она не договорила. Реддл в три шага нагнал ее и теперь стоял на одной ступеньке с ней. Миранда подалась было назад, не желая повторять то же, что было во время их танца, но Том внезапно не позволил, крепко взяв ее за руку. Больно не было, но как-то стало ясно, что вывернуться из этой хватки ей не удастся.

– Почему ты ушла? – спросил он прохладно. Злым он по-прежнему не выглядел, а, скорее… уязвленным. Миранде захотелось протереть глаза, чтобы убедиться, что они ее не обманывают. Она бросила его на балу, а Том Реддл не злится, а кажется расстроенным. Это еще почему?

Какое-то время она молча смотрела ему в лицо, раздумывая над ответом. Соврать? Сказать какую-нибудь очевидную ложь или неочевидную, в которую он мог бы поверить? Или сказать правду, чтобы раз и навсегда обозначить Реддлу свою позицию?

– Ты ошибся, – сказала она спокойно, отвечая еще на тот, старый вопрос, который он задал во время танца. – Я не принадлежу тебе. Никогда не буду.

– Почему ты в этом так уверена? – спросил он вроде бы безмятежно, но темные глаза полыхнули красным. Миранда мысленно вздохнула. Ну естественно, она вновь отказалась подчиниться великому лорду Волдеморту. Дальше что по программе? Пытки?

– Потому что я этого не хочу. Моя гордость этого никогда не позволит.

Снова раздался скрип дверей, на секунду зазвучали громко голоса, музыка и смех, а затем в холле громко захихикали и раздался шелест платья – какая-то парочка явно выскочила из зала, чтобы побыть наедине. Миранда замешкалась, а Реддл не растерялся и в мгновение ока утянул ее наверх, а на втором этаже распахнул первую попавшуюся дверь и затолкал Миранду туда. Она осмотрелась вокруг, изучая швабры, ведра и тряпки – должно быть, это помещение находилось в ведении завхоза Прингла. Ох, и везет ей после каждого бала оказываться в подобных местах…

– И что теперь? – спросила она устало, когда Реддл закрыл за ними дверь, достал палочку и запечатал ее Коллопортусом. В один момент все их противостояние внезапно до смерти ей надоело, и даже перспектива новых пыток не показалась такой уж ужасающей. Мерлин, зачем ее тогда вообще выбросило именно в Литтл-Хэнглтоне? До чего жизнь была бы проще, если бы их первая встреча с Реддлом тогда так и не состоялась! – Круциатус? Используешь на мне какое-нибудь из любимых проклятий Годелота? Или…

Она не договорила. Реддл в долю секунды преодолел разделявшее их расстояние и обрушил свои губы на ее. Миранда пискнула от удивления, а в следующий миг в ее сознании воцарилась совершеннейшая пустота. В голове слегка шумело от выпитого пунша, и не стало ничего – ни мыслей, ни сомнений. Ее всецело захватили новые ощущения, которых она не испытывала никогда раньше, и, уже не думая ни о чем, Миранда сама прижалась к нему, запустила пальцы в густые вьющиеся волосы. Реддл целовал ее яростно, жадно, он завладел ее губами и теперь терзал их, и Миранда буквально ощущала его полную власть над собой. Вся кожа в один момент стала крайне чувствительной, и полуобнаженной спиной она чувствовала холод и каждую шероховатость каменной стены, в которую ее вжимал Том. Никто никогда не целовал ее так – с полной уверенностью в том, что делает, с полной уверенностью, что она подчинится.

Он углубил поцелуй, и теперь она чувствовала его язык у себя во рту. Он исследовал, дразнил, играл с ней, и Миранда задыхалась в этих руках, но даже не пыталась освободиться. Каждым сантиметром своего тела она чувствовала, как он вжимает ее в стену, ей казалось, что Реддл был всюду. И внезапно к этим ощущениям добавились новые желания, которых она никогда раньше не испытывала в своей жизни – ей вдруг очень захотелось… дотронуться до него, провести подушечками пальцев по обнаженной коже, припасть к ней губами.

Реддл оторвался от нее на миг, давая ей свободу – но только для того, чтобы она смогла вдохнуть. В следующее мгновение его губы переместились ей на шею и теперь мягко заскользили по ней вниз, к ключицам. Миранда глухо застонала, когда он чуть прикусил ей жилку на шее.

– Что ты… Зачем ты… делаешь со мной… – слова вырывались у нее бессвязно, она куда больше была сосредоточена на своих ощущениях. Его рука, гладящая ее открытое плечо, его губы на ее ключицах…

Внезапно она ощутила, как ее кожи коснулось прохладное дуновение – оказывается, второй рукой Реддл умудрился расстегнуть застежку на ее спине, из-за чего складки темно-синего бархата легко стекли с правого плеча. Ничем более не удерживаемый, лиф платья недолго продержался на своем месте и соскользнул вниз, оголив верхнюю половину ее тела. Подобный фасон нижнего белья выше пояса не предусматривал, вот и очутилась Миранда перед своим главным кошмаром внезапно почти голая.

В панике она торопливо попыталась прикрыть грудь руками, глядя на Реддла испуганно. Миранда ощущала растерянность, страх, но почему-то не подумала о том, чтобы дотянуться до волшебной палочки, пристегнутой к лодыжке, и попытаться что-то сделать. Почему-то мысль о сопротивлении даже не возникла в ее сознании. Тяжело дыша, дрожа то ли от страха, то ли от возбуждения, она поймала взгляд Реддла. В глазах того пылали темно-алые искры, которые сейчас не пугали ее, а, наоборот, притягивали к себе. Дыхание Тома тоже сбилось, рот был слегка приоткрыт. Встретившись с ней глазами, он неторопливо положил свои руки поверх ее и медленно потянул их вниз, вынуждая ее вновь открыться перед ним. Все это время он не сводил с нее взгляда, впитывая каждую ее эмоцию – смущение, стыд, страх…

Желание.

Он медленно наклонился, а в следующий миг его губы сомкнулись на ее соске. Миранда тихо охнула, когда ее точно пронзило электрическим разрядом. Она запрокинула голову и шумно, коротко дышала, пока его язык выписывал круги по чувствительной тонкой коже. Реддл то прикусывал его, то вновь принимался ласкать, и она не могла сдержать тихих стонов. Тем временем пальцы Реддла сомкнулись на втором, и она едва не вскрикнула, когда он начал пощипывать и поглаживать второй сосок. Внизу живота разлилась горячая тяжесть, ноги отказывались ее держать.

– Том…

– Шшшш… – прошептал он, отрываясь от ее груди и вновь возвращаясь к губам. – Не сейчас…

– Тебя твоя Друэлла ждет…

– Плевать на нее, – отрезал он нетерпеливо. – Плевать на всех.

– Так нельзя… – выдавила она в перерывах между поцелуями, но сама тут же нетерпеливо тянулась за следующим.

– Почему? Потому что этого твоя гордость тоже не позволяет?

Это слегка отрезвило ее. В голове прояснилось, и Миранда уперлась обеими руками в грудь Реддла, вынуждая его сделать шаг назад. До нее дошло, в каком виде она сейчас перед ним стоит – полуголая, с разметавшимися по шее и груди волосами, растрепанная… Она торопливо вернула лиф в изначальное положение, убедилась, что он скрывает все, что необходимо, и кое-как застегнула чертову застежку на спине. После этого она посмотрела на Тома. Надо сказать, Реддл тоже несколько утратил вид мальчика с обложки журнала – волосы встрепаны, а верхние пуговицы его рубашки почему-то были расстегнуты. Мерлин, когда она успела это сделать?..

– Если ты скажешь, что сделал это только для того, чтобы испытать меня, я сама тебя убью, – произнесла Миранда слабым голосом, чувствуя, как внутри нее что-то обрывается.

– Я лишь хотел, чтобы ты перестала врать самой себе, – заявил он хрипло. Как и Миранда, Реддл тяжело дышал, но не выглядел хоть сколько-нибудь смущенным. – И мне это удалось.

– То есть для тебя это только игра? – она горько усмехнулась и закатила глаза. – Ну конечно. Неужели я могла поверить во что-то иное?

Она была готова к смеху, к циничной улыбке, к ледяному презрению с его стороны – но никак не ожидала, что Реддл внезапно схватит ее за плечи и уставится ей в глаза пылающим, полубезумным взглядом. Вся его самоуверенность как испарилась, а глаза полыхали алым пламенем.

– Игра? – переспросил он низким голосом, почти переходящим в шипение. – Хотел бы я, чтобы все это было просто игрой! Но нет, Миранда, ты ведь… ты как опухоль, как гниль, как болезнь, от которой не избавиться! Ты проникла во все, ты везде, всюду, и я не могу от тебя освободиться! Как ты это делаешь? Это какая-то магия? Амортенция?

– Что?!

Несколько секунд ей казалось, что он сейчас ее ударит. В глазах Реддла появилось выражение, которое она видела там впервые по отношению к себе – то было отвращение.

– Я тебя ненавижу, – заявил он вроде бы спокойно, но лихорадочный блеск багровых глаз выдавал его с головой. – И я найду способ это преодолеть. Избавлюсь от тебя, чего бы мне это ни стоило.

И, отвернувшись от нее, он стремительно отступил прочь. Достал палочку, пробормотал контрзаклинание, снимая блокировку с двери. Затем, не удостоив ее и взглядом, молча вышел.

Миранда продолжала молча таращиться ему вслед, не в силах двинуться с места.

Какого дьявола?

========== Глава 26 ==========

На негнущихся ногах Миранда вышла в коридор и побрела куда-то вглубь замка, не замечая ничего вокруг. Очнулась только на полпути в башню Гриффиндора, и тут же ей в голову пришло здравое соображение, что сейчас еще слишком рано, и в факультетской гостиной сидит множество младшекурсников. Появиться на глазах у малышни спустя час после начала бала, да еще растрепанной, с диким взглядом – нет уж, спасибо! И она отправилась в единственное место, которое сейчас могло стать для нее укрытием – в Выручай-комнату.

Та вновь приняла облик спальни Миранды в особняке Фростов, и она обессиленно повалилась на кровать и закрыла лицо руками. Ощущения были странные – с одной стороны, она чувствовала себя совершенно опустошенной, выжатой досуха, а с другой – ее разрывали на части сильнейшие эмоции, которые она когда-либо испытывала. Как такое вообще возможно? Как один человек может справиться с таким эмоциональным давлением, чтобы его не разорвало на части?

Ее действительно тянет к Реддлу. Можно больше не врать самой себе, не пытаться притворяться – в том, что тогда в подземелье Амортенция для нее приобрела запах именно этого чертова одеколона, не было никакой ошибки. Она и в самом деле что-то чувствует к нему – и это даже не просто притяжение, она просто сошла с ума, когда Реддл поцеловал ее… Что с ней вообще произошло? Почему в один миг она утратила все – здравомыслие, осторожность, самоконтроль, самоуважение, в конце концов?! Почему на первый план в мгновение ока выступили бушующие эмоции, которые смели все ее внутренние барьеры, как цунами? Как она могла повести себя настолько по-идиотски – она, которая всегда гордилась своим самоконтролем, и про которую Вильгельмина Олливандер сказала, что она малоэмоциональна?

Но хуже всего ей было даже не из-за этого. То, что она так растаяла в его руках, позабыла обо всем от его поцелуев – ужасно, но объяснимо. Гормоны, химия, физическое влечение – что угодно, со всеми бывает. Но почему ей стало так больно, едва в ее распаленное сознание закралась мысль, что Реддл только испытывал ее? Почему ей до сих пор так тошно от мысли, что для него это могло вообще ничего не значить?

В какой момент она вообще начала хотеть, чтобы он что-то к ней почувствовал?

Мерлин, это же… просто предательство! Ведь она знает, кто он такой, кем однажды станет, что совершит! Как она может испытывать что-то к нему и – хуже того – хотеть того же от него?! Испытывая что-то к нему, она предает всех, кого знает, кто ей дорог, предает все, чему ее учили с детства, все, во что она верила! Ее вообще ничто не должно связывать с этим человеком! Он убийца, монстр, уже изрядно растерявший свою человечность, и дальше будет только хуже! И ей хорошо известно, что такой человек, как лорд Волдеморт, в принципе не способен на человеческие чувства! Так какого хрена она внезапно захотела от него именно этого?!

Ну и вообще… Она устало потерла переносицу пальцами, просто пытаясь осознать то, что только что произошло. В голове, как наяву, звучали голоса ее родных и знакомых – и все они задавали ей один-единственный вопрос: «Лорд Волдеморт, Миранда, ты серьезно? Из всех мужчин на свете…».

Миранда застонала и закрыла лицо руками. Надо забыть этот день, как дурной сон! Честное слово, ей после их милой встречи в Тайной комнате не было так плохо, как сейчас!

Даже в эту секунду он находился рядом. Губы до сих пор помнили его поцелуи, пальцы до сих пор ощущали мягкость темных волос. Стоило ей закрыть глаза – и красивое бледное лицо всплывало в памяти само собой, она снова слышала это хриплое дыхание, слова, которые он ей говорил срывающимся шепотом…

Он был всюду. Проник в ее сознание, как смертельный вирус, как…

«Ты как болезнь, от которой не избавиться».

Она вздрогнула и распахнула глаза, уставившись в белый, украшенный лепниной потолок ее комнаты дома в Грейт-Хэнглтоне. Почему он сказал ей это? В памяти всплыло еще одно слово, которое он бросил ей в гневе.

Амортенция.

Причем здесь это? Он что, решил, что она пыталась его приворожить? Но к чему такое дурацкое предположение? То, что она привлекательна для Реддла в чисто физическом смысле, не означает, что дело сразу в любовной магии! Он-то должен это понимать, вряд ли он никогда раньше не испытывал ни к кому влечения!

Но ведь Амортенция – это, в первую очередь, любовное зелье…

Сердце Миранды пропустило удар, когда ей внезапно пришло на ум, что это все могло значить. Неужели… Нет, этого не может просто быть, для нее это слишком большая честь, чтобы он… Но, с другой стороны, он сам сказал… Свои последние слова Реддл произнес бессвязно, ничего не объясняя, точно не мог совладать с эмоциями…

Он признал, что она ему небезразлична. Он утратил самообладание и в гневе бросил ей это признание. Он сказал, что хотел бы, чтобы это все оказалось только игрой, но, выходит, для него все по-настоящему…

Однако вместо какой-либо радости или гордости Миранда ощутила новую тревогу. Мерлин, но ведь это только добавляет ей проблем! Это не милый и добрый Игнотиус Пруэтт, это мать-его-сам-Волдеморт! Если он сам осознал, что его чувства к ней начали выходить из-под контроля, то ничего хорошего ее точно не ждет! От него не стоит ждать цветов и комплиментов, он, скорее, просто убьет ее, чтобы избавиться от наваждения! Как он, наверное, зол сам на себя – и за то, что начал испытывать столь презираемые им чувства, так еще и направлены они оказались на девицу сомнительного происхождения, с которой его связывают весьма непростые отношения! Любовь, привязанность для Тома Реддла – не ценность, не то, чем стоит дорожить, это обуза, слабость, от которой он захочет избавиться!

Собственно, именно это он ей напоследок и сказал.

Она застонала. Что ж, что называется, за что боролась – на то и напоролась. Ей хотелось подыграть Реддлу, усыпить его бдительность, чтобы он по неосторожности дал ей оружие против себя – пожалуйста, только теперь сама не жалуйся…

Под утро Миранда вернулась в башню Гриффиндора. Бал давно закончился, весь замок спал, и она добралась до спальни без новых приключений. Начинался обычный школьный день, и можно было возвращаться к своей излюбленной тактике – пытаться любой ценой избегать Тома Реддла. Правда, теперь вновь становится актуальным вопрос, дозволит ли он ей дожить до конца учебного года…

Следующим утром Миранда притворилась крепко спящей и пролежала в кровати до последнего. Все соседки давно ушли на завтрак, а она лишь за десять минут до начала урока поднялась, привела себя в порядок и оделась. Убедившись, что выглядит она вполне сносно, Миранда пошла на Травологию.

День тянулся невыносимо медленно. Старшекурсники после бала напоминали сонных мух, и преподаватели, похоже, поняли, что ничего толком от студентов не добьются и давали им задания на повторение. Миранда вяло обстригала Зубастую Герань, потом на Защите от Темных Искусств села рядом с Макгонагалл и все два урока не поднимала головы от пергамента, выполняя данное Вилкост задание. Реддл тоже был в классе, она ощущала его присутствие, но упорно делала вид, будто его не существует.

Вместо обеда Миранда отправилась навестить Игнотиуса, с которого уже сняли гипс, и мисс Блумфилд собиралась отпустить его вечером. Тот встретил ее довольно прохладно – должно быть, новость, что она пошла на бал с Реддлом, уже дошла до его ушей. Но стоило Миранде сказать, что она ушла спать после первого же танца, Пруэтт повеселел и разговаривал с ней куда более благосклонно. Миранде все больше хотелось есть, в животе что-то тянуло от голода, но смелости спуститься в Большой зал она в себе так и не нашла, и через сорок минут поплелась на Трансфигурацию.

На уроке Дамблдор одобрительно ей сообщил, что за последнюю контрольную работу поставил ей «Превосходно» и вообще доволен ее успехами. От этих слов ей стало еще невыносимее.

Еле высидев этот день до конца, Миранда вернулась в башню Гриффиндора, где до вечера корпела над уроками, проигнорировав еще и ужин. Симона и Мэри наседали на нее с вопросами про Реддла, но потом через проем в стене показался Игнотиус, чье появление было встречено всеобщим ликованием и радостными криками. Позабыв об обычных вечерних делах, весь факультет принялся отмечать выздоровление капитана команды, который даже успел оправиться до следующего матча. Миранда принимала участие в праздновании и поздравлениях, но действовала больше машинально, мыслями же она была далеко отсюда. Пришла в себя, только когда услышала позади тихий стук в окно. На подоконнике сидела незнакомая сова, которая при виде Миранды молча протянула ей лапу. Она приняла свернутую записку и угостила птицу тыквенным печеньем, которое вместе с прочим угощением кто-то из деятельных пятикурсников уже притащил с кухни. Сова благодарно ухнула и скрылась в темноте за окном.

Миранда развернула записку. Та была совсем короткой, но она почувствовала, как сердце застучало чаще.

«Зал Славы на четвертом этаже. Розье передает тебе привет.

P.S. Если ты решила уморить себя голодом, то это не самый надежный способ самоубийства».

Первым ее порывом было швырнуть клочок пергамента в огонь и уйти спать, будто ничего не было, но здравый смысл победил. Реддл знал, что она пытается держаться от него подальше, и знал, что просто так она на встречу не пойдет. Поэтому и написал про Розье – тот явно достал Реддлу информацию о Нормане Фитцджеральде. То есть встречу Реддл затеял чисто деловую.

Какое-то время она боролась с искушением послать к черту и Фитцджеральда, и тех, кто напал на нее на Рождество, и Реддла вместе с ними, но в камин записка так и не полетела. Вместо этого Миранда сжала ее в кулаке, признавая свое поражение, и молча направилась к портрету Полной Дамы. Будь что будет.

Отбой уже был, и ей на полпути пришлось спрятаться за пустые доспехи в одном из коридоров, чтобы не попасться на глаза Аполлиону Принглу, проходившему мимо. Поскольку за весь день у нее во рту маковой росинки не было, Миранда всерьез опасалась, что завхоз ее обнаружит: уж очень громко бурчало у нее в животе…

Двери не были заперты, но тяжелые створки точно вздохнули, когда Миранда их толкнула. В Зале Славы было полутемно, горел один-единственный факел, но даже в полумраке ее внимание сразу привлекла знакомая высокая фигура. Реддл стоял, прислонившись к единственному участку стены, не занятому полками и стеллажами с наградами. Пламя факела тускло отражалось в серебряных, золотых, медных и бронзовых поверхностях, и все вместе это создавало таинственный мерцающий эффект. При ее появлении Том отступил от стены и приблизился к ней; выглядел он так же опрятно и аккуратно, как и всегда. При взгляде на строгий серебристо-зеленый галстук, застегнутые до горла пуговицы и прическу волосок к волоску, Миранда почувствовала, как горят щеки. Вчера она своими руками испортила этот идеальный вид…

Чтобы не встречаться с Реддлом взглядом, она по-детски отвернулась – только для того, чтобы обнаружить в витрине слева от нее табличку «Том Марволо Реддл. За особые заслуги перед школой. 1943». Нигде ей от него не скрыться…

– Идем, – спокойно велел Реддл, решив, к счастью, сделать вид, будто все как обычно. – Сюда может кто-нибудь зайти.

Она без возражений последовала за ним. Вместе они вышли из Зала Славы, миновали коридор, и Том открыл незнакомую ей дверь. Там открылся заброшенный класс, в который, похоже, уже лет сто не ступала нога человека. Парты и скамьи были небрежно свалены в кучу, в углу стоял резной шкаф. Со всех поверхностей свисали клочья паутины, окна были такими грязными, что через них было невозможно разглядеть полную луну, ярко сиявшую в небе. От их шагов в воздух облачками поднималась пыль, и Миранде немедленно захотелось чихнуть.

– Что тебе удалось узнать? – спросила она, едва Реддл закрыл за ними дверь. Их сразу окружила кромешная тьма, и они одновременно подняли волшебные палочки с «Люмосом».

Он смерил ее долгим взглядом, который ей не удалось расшифровать. Том точно раздумывал, в каком ключе стоит повести разговор, и Миранда снова почувствовала прилив раздражения.

– Я не в настроении для твоих игр. Если ты позвал меня для этого, то я пойду.

– А ты набралась наглости, – он насмешливо приподнял брови. – Не слишком-то вежливо так говорить с тем, кто спас тебя от Гриндевальда, не находишь?

Миранда ощутила, как ее сердце упало.

– Ты в этом абсолютно уверен? Фитцджеральд в самом деле был помощником Гриндевальда?

Реддл чуть прищурился.

– «В самом деле»? Ты вроде говорила, что к тебе это не может иметь отношения!

– Когда мы вернулись в школу, Дамблдор обмолвился, что убийство в Лютном переулке может быть связано с Гриндевальдом, – быстро сказала Миранда, не собираясь открывать Реддлу прочие детали ее разговора с профессором. – Так что ты узнал?

Он помедлил еще пару секунд, но потом, похоже, решил сменить гнев на милость.

– Норман Фитцджеральд был весьма посредственным волшебником и вел совершенно непримечательную жизнь. Абсолютная серость. Клерк в Министерстве магии. Семьи не было, ни с кем близко не общался, хобби неизвестны, с коллегами время не проводил… В общем не человек, а полная пустышка. И это при том, что Хогвартс он закончил весьма успешно, был одним из лучших студентов Пуффендуя. Догадываешься, к чему я?

– Он был невыразимцем? – догадалась она быстро.

– Именно. Чем конкретно он занимался в Отделе Тайн, неизвестно, но два года назад он уволился и пропал из поля зрения. Однако в конце прошлого лета он купил портал до Гавра, и известно, что оттуда он отправился в Руан, а оттуда – в Париж. В последний раз его видели в компании некоего Тодора Добрева в Париже. Добрев должен быть тебе знаком, у него характерная внешность – лицо испещрено множеством мелких шрамов, из-за чего кажется рябым. Добрев известен как один из самых верных последователей Гриндевальда. Он, если что, болгарин, так что, по-видимому, та палочка из бука и пера феникса принадлежала ему. Что скажешь?

Миранда глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

– Фитцджеральд отправился в Париж сам или под Империусом?

– Кто знает, – Реддл только развел руками. – Сейчас это установить едва ли возможно, да и не уверен, что это важно. Ну? Ты мне ничего не хочешь объяснить?

– А что ты хочешь услышать? – осведомилась Миранда сердито и устало. – Я понятия не имею, на кой черт я сдалась Гриндевальду! Я до сих пор не могу поверить в то, что ты мне сказал. Это как-то дико! Зачем я самому известному темному магу столетия?!

О том, насколько двойное дно было у этой фразы, она предпочла не думать. Реддл его все равно не обнаружил.

– Так вспоминай, – предложил тот совершенно хладнокровно. – Что такое могло произойти во время твоей трансгрессии? Может, ты увидела что-то, или встретила кого-то, или в твои руки попало что-то, что не должно было…

– Я не знаю, Том! – закричала она совершенно беспомощно, чувствуя, как ее покидают силы. Мало ей проблем было с Волдемортом, теперь еще и Гриндевальд нарисовался! – Я ничего не видела, я просто должна была трансгрессировать в город, но защита вокруг дома отреагировала на мое перемещение и взорвалась! Я вообще должна была погибнуть в тот день! Я не знаю, как так вышло, что я очутилась здесь! Я перенеслась сюда без всего, у меня была только волшебная палочка, твоим родственникам пришлось мне даже с одеждой и деньгами помочь, потому что твой отец принял меня за нищенку! Я понятия не имею, что Гриндевальду и его людям может быть от меня нужно!

От волнения она невольно взмахнула рукой, и из палочки вырвался голубой луч, который пролетел через весь класс и врезался в украшенный резьбой шкаф в углу. Тот, похоже, был старый, рассохшийся, замок держался плохо, и дверца со скрипом приоткрылась. Миранда раздраженно вздохнула и сделала два шага вперед, чтобы захлопнуть ее, но тут…

Ощущение было странное – точно ей навстречу дохнуло ветром, а в следующий миг она очутилась лицом к лицу с… собой. Миранда моргнула и едва удержалась, чтобы не протереть глаза. Перед ней совершенно точно стояла она сама – бледная высокая девушка одного с ней роста в гриффиндорской мантии. Пепельные волосы были зачесаны в тот же хвост, что у Миранды, и найти хотя бы одно отличие между ними было трудно.