Текст книги "Сердце змеи (СИ)"

Автор книги: Jane Turner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 78 страниц)

========== Глава 29 ==========

Поднявшись в башню Гриффиндора, Миранда сразу отправилась в душ и переодеваться. Том дал ей не так много времени на то, чтобы привести себя в порядок после битвы с Тодором Добревым и Этьеном ЛаКруа, и через полчаса она должна была вернуться к нему, чтобы все обсудить и договориться о дальнейших действиях. Догадываясь, какой переполох сейчас творится в замке, Миранда старалась по пути не привлекать к себе внимания. Но, когда она спустилась из спальни в общую гостиную, ей навстречу от портрета Полной Дамы двинулась расстроенная Мэри Аберкромби.

– О, Миранда, вот и ты! Ты уже слышала, что произошло? Малькольм Дэвис попал в больницу с какими-то жуткими травмами и до сих пор не приходил в сознание!

– Что с ним случилось?

– Никто не знает! А еще ходят какие-то слухи о том, что кто-то смог прорвать защиту Хогвартса. Представляешь? А что, если здесь был Гриндевальд?!

– Вчера он был в Корнуолле, и туда же отправился Дамблдор, – Миранда безразлично пожала плечами. – А где Симона?

– Ушла поговорить с Оуэном. Представляешь, он сегодня пропустил их свидание, просто взял и не пришел! Симона ужасно огорчена и обижена! А ты весь день была в замке?

– Я тоже была в Хогсмиде, – выдала Миранда ту ложь, которую изобрел Реддл. – Решила все-таки прогуляться…

– Да? Жаль, что мы не встретились! Погуляли бы вместе, прошлись бы по магазинам…

Миранда неискренне улыбнулась, поскорее попрощалась с Мэри и вылезла через проем в коридор.

Теперь ее путь лежал обратно в комнату старосты, и при одной только мысли об этом у нее внутри что-то екнуло. Нет, было понятно, что Том хотел ее видеть, чтобы учинить ей форменный допрос на тему всего, что узнал днем, но… После тех поцелуев ей было крайне трудно сосредоточиться на деле и опустить эмоции. Словно тогда под зеленым балдахином ее целовал совершенно другой человек. Этот Том не пытался давить на нее, заставлять ее; нет, он был внимателен и нежен, и она чувствовала себя податливой и гибкой, как воск, в его руках… И при этом почему-то совершенно не пытался раздеть ее и переспать с ней. В его движениях все время оставалась какая-то плавная неторопливость и уверенность в себе, будто Том точно знал, что у них вся вечность впереди и можно никуда не спешить…

Ей в один момент стало так жарко, точно школьная мантия была подбита мехом бобра, а под нее она еще надела два свитера. Миранда остановилась у окна в коридоре напротив уже знакомого портрета строгого волшебника и глубоко вздохнула, собираясь с мыслями и дожидаясь, пока с лица сойдет дурацкий румянец. Когда ей показалось, что она вполне овладела собой и способна мыслить адекватно, Миранда повернулась к волшебнику на картине.

– «Библиотечная книга».

Портрет отодвинулся, Миранда шагнула в комнату… и застыла на пороге. В первое мгновение ей показалось, что она ошиблась дорогой и попала в подземелья Слизерина, поскольку в гостиной внезапно обнаружилась небольшая толпа народу – и все, как один, были в слизеринских галстуках. После этого она начала различать знакомые лица старшекурсников – Розье, Лестрейндж, Малфой, Долохов, Эйвери, Мальсибер, Нотт… Вся компания наименее симпатичных ей людей воззрилась на нее в немом удивлении, даже позабыв на время об острой неприязни, не понимая, откуда она могла узнать пароль и как ей вообще хватило глупости полезть в змеиное гнездо в одиночку. При этом не было Артура Фроста или кого-то из Блэков, а это значит, что…

Прелестно. Кажется, она только что угодила прямиком на собрание Пожирателей Смерти. Мило.

– Пожалуй, я зайду позже, – с обаятельной улыбкой пообещала Миранда, готовясь к спешному отступлению. У Мальсибера и Долохова руки уже потянулись за волшебными палочками, Эйвери ощерился в кровожадной ухмылке, Абраксас Малфой облокотился о стену, с интересом ожидая начала представления, но тут…

– Проходи, – распорядился Реддл, выходя из спальни. Он переоделся, умылся, и теперь ничто не напоминало о недавнем ранении и лечении. Выглядел он совершенно безупречно, точно не ему сегодня располосовали грудную клетку. Возможно, Том был чуть бледнее, чем обычно, но это мог обнаружить только очень пристальный взгляд. – Похоже, все в сборе?

Миранда сделала незаметный шажок назад.

– Может, я все же зайду потом? – предложила она, изо всех сил стараясь скрыть неуверенность, но Реддл кинул на нее взгляд, в котором читались первые признаки раздражения.

– Не глупи и садись, Миранда! – велел он сердито, и она не смогла возразить. На неверных ногах она сделала несколько шагов вперед и села в кресло у горящего камина, чтобы держать в поле зрения всех присутствующих. Лестрейндж и Розье молча посторонились, пропуская ее; теперь она была единственной девушкой среди собравшихся, единственной гриффиндоркой и единственной, кто сидел. Но не из-за этого она чувствовала себя не в своей тарелке, а меж тем острое ощущение дискомфорта затопило ее с головой и не отпускало ни на секунду. Она постаралась откинуться на спинку и выглядеть непринужденно, но мышцы не желали расслабляться, и она ощущала себя деревянным манекеном.

И не потому, что она фактически очутилась в логове врага, одна против семерых и ожидала нападения в любую секунду. Откуда-то в ней была совершенно твердая уверенность, что Реддл не отдаст ее на растерзание своей свите, и что опасаться ей нечего – едва Том обозначил ее появление на этом собрании, как недовольство слизеринцев улетучилось, по крайней мере, внешне. Палочки так никто и не достал, она больше не чувствовала на себе ни одного враждебного взгляда. Любопытствующие и удивленные – да, Малфой, Нотт и Розье поглядывали в ее сторону именно так. Но демонстрировать свою неприязнь в присутствии Реддла не смел никто, и Миранда вполне могла оценить уровень железной дисциплины, которую юный лорд Волдеморт уже сейчас привил своим последователям. Два месяца назад он отдал приказ покалечить ее – сегодня он без каких-либо объяснений притащил ее на совещание, куда собрались только самые преданные ему люди! И эти люди молчат, даже пикнуть не смеют, чтобы оспорить его решение! Так что сейчас Миранда ощущала себя в относительной безопасности, но…

Однако ей нисколько не нравилось, что Реддл решил приоткрыть ей правду об этой стороне своей жизни. Она не должна быть на собрании Пожирателей Смерти, где Волдеморт обсуждает планы со своими слугами и отдает им приказы, она не хочет оказаться посвященной в его секреты, она не желает иметь ничего общего с Пожирателями Смерти! Это противоречит всему, чему ее учили, к чему готовили, противоречит всему, во что она верит!

Она на другой стороне! Не лорда Волдеморта.

…или уже нет?

– Начнем, господа, – невозмутимо распорядился Том, обошел ее и встал точно за креслом, в котором она сидела. Миранда не позволила ни одному нерву дрогнуть на своем лице, хотя мысленно констатировала, что Реддл явно испытывал ее на прочность этим вечером. – Что известно о том, что происходило сегодня в Хогвартсе?

Вперед вышел Абраксас Малфой.

– Больше ходит домыслов и слухов, Том. Из того, что известно точно: Дэвис в больнице с многочисленными переломами, в сознание не приходил, и никто не может сказать, что с ним случилось. Несколько студентов-старшекурсников жалуются на потерю памяти и дезориентацию в пространстве, но ничего такого, что вызывало бы тревогу. Диппет больше занят прорывом защиты возле замка. Но, опять же, прорыв был осуществлен так мастерски, что его обнаружили слишком поздно, и злоумышленников никто не видел. Дамблдор в школу до сих пор не вернулся.

Реддл недобро усмехнулся. Судя по всему, он находился точно позади нее, и Миранда усилием воли заставила свою руку лежать спокойно на подлокотнике, не сжимаясь в кулак.

– Том, тебе известно, кто это был? – спросил Нотт осторожно, не пытаясь, однако, выйти вперед и по-прежнему держась в стороне. – По школе бродят слухи о появлении Гриндевальда…

– Скажем так, в Хогвартс сегодня наведались наши с Мирандой общие знакомые, – после паузы сказал Реддл неторопливо. Миранда затаила дыхание, мысленно уговаривая его держать рот на замке и ни словом не обмолвиться о ее тайне. И Том, похоже, ее желание разделял. – У нас вышла небольшая… размолвка. И мне не хотелось бы, чтобы о ней узнали посторонние.

Слизеринцы застыли, ожидая дальнейших распоряжений своего предводителя. Ни лишнего вопроса, ни открытого любопытства – ничего. Мерлин, как он их так выдрессировал? Пытками, или же хватило убеждения и природной харизмы Реддла?

– Значит так, – проговорил Том, видимо, окончательно определившись с планами. – Поступим следующим образом. В Хогсмиде сегодня были все? Кроме Феликса, я помню, что у него была отработка у Хиллиарда.

– Да, – раздался нестройный гул голосов. Эйвери молчал.

– Значит, на все вопросы будете отвечать, что мы с Мирандой тоже были там. Я был с вами весь день, а Миранду вы просто видели в деревне. Теперь насчет Дэвиса… Он еще не приходил в сознание, это хорошо. Сделайте так, чтобы все поверили, что он покалечился во время тренировки по квиддичу. Упал с метлы, поймал бладжер, врезался в стаю птиц – что угодно. Для этого надо бы самому Дэвису память подправить, и с его метлой сделайте что-нибудь. Эван, займешься этим ты, Антонин тебе поможет, – Розье и Долохов почтительно кивнули. – Остальным другое задание. Расспросите тех, кто жалуется на потерю памяти. Возможно, кто-то что-то вспомнит, что-то будет знать о случившемся, или запомнил, кого видел последним перед контузией… Только действуйте аккуратно, чтобы никого не удивил этот интерес. Защиту Хогвартса крайне сложно повредить снаружи, не разрушив целиком. Значит, есть человек внутри школы, ответственный за это. Он мне нужен. И быстро.

– Хорошо, Том, – ответил за всех Малфой. Реддл кивнул и, кажется, был готов всех отпустить, но Миранда вдруг вспомнила одну вещь.

– Подожди, – обратилась она к Тому, разворачиваясь к нему в кресле. В гостиной повисла мертвая тишина, прерываемая только потрескиванием огня в камине. Атмосфера сгустилась, воздух, казалось, можно было резать ножом – слизеринцы успели чуть смириться с ее присутствием, но с тем, что она решилась открыть рот… Реддл же смотрел на нее сверху вниз с непроницаемым выражением лица, которое она не могла интерпретировать, но Миранда точно знала, что, раз уж она решилась заговорить, то стоило довести дело до конца. – Есть еще кое-что.

– Что? – спросил он спокойно.

– Помнишь, что сказал один из них там, у озера? «Мальчишка явно не справился с заданием». Учитывая, что у нападающих был сообщник здесь, в замке, я бы предположила, что это кто-то из студентов.

– Студенту не под силу такая мощная магия, превратившая в бесчувственных кукол сразу десять человек, – возразил Том убежденно. Он не сердился на ее вмешательство, наоборот, казался скорее заинтригованным внезапным мозговым штурмом. – С утра все эти когтевранцы, пуффендуйцы и гриффиндорцы были совершенно нормальными, а напали на нас вскоре после завтрака. Вряд ли вся эта толпа успела так быстро дойти до Хогсмида. Значит, скорее всего, их заколдовали прямо внутри школы. Ты предполагаешь, что студент на подобное способен? И управлял ими на расстоянии? Вспомни, как они дрались!

Миранда кивнула, рассеянно переводя взгляд на языки пламени в камине.

– А если… не на расстоянии? – вдруг спросила она. Неожиданная догадка слегка оглушила ее.

– Что ты имеешь в виду?

– А что, если этот человек находился среди нападавших? – развила она мысль взволнованно. – Согласна, управлять ими всеми на расстоянии крайне трудно. Так, может, этот человек тоже был там? Следил за происходящим из первого ряда? И он же потом отдал приказ Дэвису выпрыгнуть из окна – ты же видел, как внезапно это произошло, тот прыжок не мог быть запланированным!

Лицо Реддла на несколько мгновений застыло.

– И к чему ты это говоришь?

– Если этот человек был среди студентов, то он должен быть очень сильным магом, раз смог поработить сознание девяти человек. И я уверена, что речь идет именно о студенте – иначе его не называли бы «мальчишкой». Но в таком случае нельзя задавать наводящие вопросы прочим свидетелям, ведь наш враг может скрываться среди них. Если мы начнем расспрашивать, он поймет, как близко мы к нему подобрались.

– Назови тех, кто был в этом коридоре сегодня, – приказал он внезапно. – Кого ты запомнила?

– Поттер, Уизли, Дэвис, Мортимер, Бэгшот, Аббот, Бут, – перечислила она быстро. – Остальных я плохо знаю…

– Лавгуд, Макмиллан и Голдстейн, – закончил Том за нее и перевел взгляд на остальных присутствующих, про которых Миранда уже успела как-то позабыть. Его однокурсники взирали на них молча, не смея шевельнуться, и Реддл чуть усмехнулся, когда обратился к ним. – Вы слышали ее. Расспросы отменяются. Просто слушайте, внимательно наблюдайте за этими десятью. Кстати, Миранда, почему ты уверена, что это не может быть кто-то под Оборотным зельем?

– Потому что в этом случае ему пришлось бы пить зелье в течение долгого времени, и кто-нибудь из друзей этого студента наверняка бы заметил, что он стал вести себя странно.

– Обоснуй.

На мгновение ей показалось, что Реддл от души забавляется происходящим. Казалось, ему доставляло удовольствие вступить с ней в новую дискуссию – только на этот раз куда более интересную, ведь к школьным урокам она не имела никакого отношения.

– Потому что среди нападавших не было ни одного слизеринца, – отозвалась Миранда без колебаний, уже сама начиная испытывать удовлетворение от этого обсуждения. Реддл внезапно криво ей усмехнулся, показывая, что понял ее мысль без слов, и в душе Миранды что-то взволнованно дрогнуло, когда она увидела эту адресованную только ей ухмылку. Зато внезапно решился подать голос Долохов, который до этого момента молча стоял у окна. Судя по лицам остальных, они тоже не вполне успевали за ходом мысли своего лидера и его странной протеже.

– И что это значит?

Том жестом предложил ей ответить всем. Миранда послала ему недовольный взгляд, получила вторую усмешку и повернулась к прочим слизеринцам.

– Это означает, что этот человек, кем бы он ни был, находится в Хогвартсе уже долгое время и успел разобраться, что к чему. Он не взял под свой контроль ни одного слизеринца, потому что знал, что весь ваш факультет подчиняется, по сути, Тому, и Том бы, скорее всего, заметил, что кому-то из его… компании промыли мозги. Но посторонний человек не смог бы с одного взгляда понять расстановку сил на Слизерине. Значит, это должен быть кто-то, кто находится в школе уже довольно давно.

Лестрейндж и Эйвери не отрывали от нее глаз, и, кажется, их здорово злило, что кто-то посторонний так свободно говорит об их порядках. Интересно, как это нравится Тому? Ведь он легилимент, должен сейчас слышать их мысли… Зато Малфой внезапно чуть усмехнулся и кивнул ей одобрительно. Пожалуй, он был единственным из присутствующих, в ком Миранда не чувствовала враждебности, точно он быстрее всех смирился с переменами в настроении своего повелителя. Неудивительно, пожалуй, Малфои всегда славились умением быстро подстраиваться под новые обстоятельства и извлекать из них выгоду…

– Что ж, будем считать, что так, – подытожил Том. – Все свободны. Увидимся за ужином.

Его одноклассники без лишних разговоров потянулись к портрету. У Миранды закралось абсурдное желание последовать за ними и малодушно удрать от неизбежного разговора, но было совершенно очевидно, что Реддл ей этого не позволит, и даже пытаться не стоит. Поэтому она молча сидела на своем месте, деревянно выпрямив спину, и дожидалась, пока слизеринцы покинут комнату. Последним выходил Мальсибер, и, едва портрет за ним закрылся, Реддл сразу левитировал из угла гостиной второе кресло и сел напротив нее. Миранда молчала, дожидаясь первого вопроса.

– Когда ты стала анимагом?

– В шестнадцать, – у Тома от удивления расширились глаза. – Долго тренировалась, завалила в том году довольно много СОВ, но все же… стала.

– Так ты училась в Хогвартсе в своем времени?

Она кивнула.

– Закончила шестой курс, должна была пойти на седьмой, когда случилась… вся эта история.

– Из какого года ты перенеслась?

Миранда пожала плечами и слабо улыбнулась.

– Из очень далекого.

– Миранда, если ты снова начнешь увиливать… – в его голосе зазвучало предостережение, и глаза опасно сверкнули, но Миранда осталась спокойна, изо всех сил пытаясь сохранить безмятежный вид. Теперь ей предстояло танцевать на крайне неустойчивой поверхности, и каждое лишнее слово могло оказаться роковым.

– Том, это действительно неважно, из какого года! Я буду жить еще очень нескоро, не через десять лет и даже не через четверть века. Я из такого далекого будущего, что в моем времени имя Гриндевальда почти канет в забвение!

Реддл уставился на нее, не скрывая удивления, явно не в силах поверить в услышанное. О том, что о Гриндевальде мало кто будет вспоминать через пятьдесят лет потому, что дни его террора уже сочтены, а печальную славу Гриндевальда затмит кое-кто другой, она решила пока не сообщать.

– А как же зона боевых действий, в которой ты жила? – осведомился Том едко, явно начиная злиться от осознания, сколько лжи она ему наговорила. – Как же твои боевые навыки, которым тебя обучали, чтобы сражаться с опасным темным волшебником?

Упс, возможно, с предыдущим выводом она слегка поспешила…

– Я не врала, – Миранда пожала плечами, надеясь, что это выглядит достаточно непринужденно. – Через много лет на место Гриндевальда придет другой темный волшебник, только и всего.

Реддл не спускал с нее глаз, пытаясь понять, врет она или нет, и Миранда без труда разглядела в них алые всполохи, из-за чего глаза Тома становились похожи на пылающие угли. Понимая, как он должен сейчас злиться – ведь он даже легилименцию не мог на ней использовать – Миранда быстро сказала:

– Я не лгала тебе тогда, когда мы это обсуждали. Мы же обещали в ту ночь отвечать честно… Я сказала, что перенеслась в Англию и не могу ее покинуть – и я почти не соврала. По большому счету, так оно и есть, и я действительно заперта здесь. Только не в Англии, а в этом времени.

– Ты хочешь вернуться назад? – спросил он внезапно. – Почему? Ведь там идет война, твоя жизнь превратилась в хаос.

«Да, и ты весьма удивишься, если узнаешь, кто тому виной», – мысленно усмехнулась она.

Или не удивишься.

Миранда моргнула – не потому, что не ожидала этого вопроса, а потому что внезапно осознала, что сама толком не знает, как на него ответить.

– Наверное, хочу, – ответила наконец она медленно, пытаясь разобраться во внезапно хлынувших на нее чувствах. – Пусть война, но там осталась вся моя жизнь. Там мой дом, мои близкие, моя битва. Там все, что было для меня важно. И я даже не знаю, как говорить об этом сейчас. Меня там нет уже полгода – сколько всего могло произойти за эти шесть месяцев?! Или я совершенно зря задаюсь этим вопросом, ведь, если рассуждать логически, моей семьи, моих друзей еще и на свете нет! А мое перемещение? Получается, я должна сказать спасибо этим прислужникам Гриндевальда за спасение моей жизни?! Ты же сам слышал – если бы не этот чертов ритуал, я бы умерла при взрыве, и помочь мне никто бы не смог!..

Она запнулась и замолчала, погрузившись в невеселые мысли, и очнулась, когда Том внезапно произнес:

– Неожиданно, что именно ворон.

– Да, – Миранда слабо улыбнулась. – Почему-то именно к этой птице у меня особенная расположенность. Не только в анимагии…

– А в чем еще?

Она помедлила и вытащила волшебную палочку. Почему бы и нет?.. Сосредоточившись, она вызвала в памяти воспоминание, когда отец похвалил ее за то, что она освоила анимагию – было видно, как он гордится ею, и ради этого момента Миранда многое была готова отдать.

– Экспекто Патронум!

Серебристый ворон вылетел из палочки и сделал круг по комнате. Миранда ощутила дуновение теплого и сухого воздуха, полюбовалась серебряным светом и взмахом рассеяла птицу. Потом поймала взгляд Тома – он казался впечатленным.

– Вилкост с ума бы сошла от счастья… – он хмыкнул, а потом внезапно, без дальнейшего перехода спросил. – Именно так тебе удалось подкрасться и оглушить меня в тот вечер у озера? Поэтому я не заметил твоего приближения?

Миранда шумно выдохнула, но отпираться не стала.

– Да.

– Зачем ты это сделала? – требовательно осведомился он.

– Не хотела, чтобы ты меня заметил. Ты мог догадаться, что я анимаг, – ляпнула она первую ложь, что пришла на ум. Редлл приподнял одну бровь, и Миранда пояснила. – Я часто так летаю. Мне это нужно, я обожаю ощущение полета. Метлы – это не мое, а вот облик птицы…

– А тогда на Астрономической башне? – внезапно спросил он чуть более резко, чем раньше. – После Тайной комнаты? Получается, ты не пыталась покончить с собой?

– Конечно, нет! – Миранда усмехнулась. – И я говорила тебе это с самого начала, просто ты мне не поверил! Я действительно хотела прыгнуть с башни, но я бы не разбилась. Мне нравится это ощущение – когда прыгаешь с большой высоты в облике человека. Сначала идет свободное падение вниз, в бездну, а потом ты трансформируешься и чувствуешь, как тебе покоряется стихия, что для тебя больше нет ничего невозможного…

Она мечтательно прикрыла глаза, вызывая в памяти это ощущение полной эйфории, невероятного восторга, чувствуя, как быстрее стучит сердце. Возможно, стоило сосредоточиться именно на этих воспоминаниях при вызове Патронуса – тогда от серебристого света они с Реддлом бы просто ослепли, таким ярким от ее положительных эмоций он бы получился…

В следующее мгновение она почувствовала, как ее за руку выдергивают из кресла, и она обнаружила, что Реддл стоит прямо перед ней, и теперь она буквально уткнулась ему в грудь.

– Что ты…

– Ты ненормальная, Соммерс! – выдохнул он растерянно. Темные глаза мерцали, ко впалым щекам прилила кровь от каких-то сильных эмоций, с которыми Том в данный момент не мог совладать. От его невероятной, фантастической красоты Миранда в который раз позабыла, как надо дышать.

– Это упрек или похвала? – спросила она наконец чуть слышно.

– Я сам не знаю! – Реддл взволнованно дотронулся до ее головы и запустил пальцы ей в волосы. От неожиданного приятного ощущения Миранда закрыла на секунду глаза и едва не замурчала. Следующие слова Том произнес отрывисто, резко, точно не в силах справиться с собой. – Я только знаю, что схожу с ума, когда вижу тебя такую!

Изумленная Миранда хотела было спросить, какую «такую» он имел в виду, но не успела – Реддл закрыл ей жарким поцелуем рот, и все остальное вновь потеряло для нее значение.

========== Глава 30 ==========

Миранда и оглянуться не успела, как пролетело несколько недель. И хотя ей казалось, что та январская суббота еще долго будет давать о себе знать, школьная жизнь удивительно быстро вернулась в привычное русло. Дамблдор возвратился в школу на следующий же день, а «Ежедневый Пророк» напечатал опровержение, что никакого Гриндевальда в Англии не видели. Малькольм Дэвис пролежал почти полторы недели в больнице с тяжелыми переломами и ушибами – а чего еще можно было ожидать, когда игрок в квиддич упал с высоты почти тридцать метров, пытаясь выполнить сложный трюк на своем «Чистомете»? Сам Дэвис, придя в себя в Больничном крыле, подтвердил, что решил воспользоваться ясной погодой и с утра потренировать несколько новых фигур – но, как выяснилось, виражи оказались слишком сложными. Еще несколько старшекурсников с разных факультетов жаловались на дезориентацию в пространстве и головную боль – однако ничего серьезного или опасного, и их состояние мисс Блумфилд списала на переутомление и большую нагрузку в учебе.

Больше всего руководство школы взволновал прорыв защитного поля вокруг Хогвартса, которое полностью подчинялось директору. Завхозу Принглу и домовым эльфам было приказано перерыть весь замок, все потайные туннели и коридоры сверху донизу в поисках злоумышленников, которые могли пробраться в Хогвартс. В течение следующих дней Миранда видела из окна, как Диппет, Дамблдор, Хиллиард и пара колдунов из Министерства оккупировали небольшой пятачок неподалеку от Запретного леса и что-то внимательно там исследовали. Миранда опознала в этом месте ту самую точку, куда Этьен и его подчиненные перетащили своих раненых и откуда трансгрессировали. Хммм, подойди профессора чуть ближе к замку, спустись они к озеру – и наверняка смогли бы обнаружить следы магического сражения, но… Этого никто не сделал, поиски Прингла и домовиков никаких плодов тоже не дали, и через какое-то время Диппет в Большом зале во всеуслышание объявил, что тревога оказалась ложной. То есть защита действительно почему-то разрушилась именно в этой точке, но чужой злой умысел тут обнаружен не был. Видимо, охранные чары давно не обновляли, и они истощились сами собой.

Честно говоря, Миранда сомневалась, что Дамблдор удовлетворился этим объяснением, но внешне профессор Трансфигурации явно решил сделать вид, что инцидент исчерпан. Том был вполне с ней согласен – Дамблдора он сильно недолюбливал и не верил в его простодушие и лукавую улыбку.

С того вечера Миранда еще плотнее засела за книги, чтобы выяснить, что такое Ритуал Призыва и какой магией удалось заколдовать столько человек сразу. За почти полгода, что она провела в этом времени, ничего дельного ей отыскать так и не удалось, но сейчас у нее внезапно появилась зацепка – странные слова Этьена: «В вашей стране о таком не слышали». В библиотеке Хогвартса было несколько стеллажей, посвященных специфическим заклинаниям и магическим практикам иных стран и народностей, и Миранда теперь обреталась поблизости от них. И лишь в конце февраля ей наконец-то улыбнулась удача.

В тот вечер они с Томом вновь находились в коридоре за портретом Эльфриды Клегг. Почему-то в этом коридоре они теперь сидели часто, чуть ли не каждый вечер, и это уже стало для них своеобразным укрытием, о котором не было известно никому, кроме них. В коридоре было несколько дверей, и за всеми, кроме одной, скрывались такие же заброшенные классы, вроде того, где они натолкнулись на боггарта. Одна-единственная дверь – самая последняя в ряду таких же – была надежно заперта, и Том в эти недели был поглощен тем, что пытался отыскать способ ее открыть. На простые заклинания замок не реагировал, на непростые тоже, и Реддл, казалось, с каждым днем воспринимал эту загадку как свой личный вызов. Пока он пытался отомкнуть замок, Миранда сидела неподалеку. Она облюбовала один из заброшенных классов, прибралась в нем, очистила от пыли, убрала разрушенную мебель, трансфигурировала себе целые парту, стул, лампу и теперь таскала сюда книги из библиотеки, отыскивая любые упоминания о магии времени и о заклятиях, сходных по действию с «Империусом».

Февраль пробежал быстро. Это был очень странный месяц – на редкость мирный и спокойный во всем, что касалось общения с Томом. Целые вечера они теперь проводили в потайном коридоре, занятые каждый своим делом. Временами один из них делал перерыв и выходил проверить, как дела у второго. Нередко такая проверка заканчивалась страстными поцелуями в коридоре или в классе, после чего они возвращались к своим делам. Иногда они обменивались мнениями, где стоило бы еще поискать информацию, но больше занимались каждый своим.

Несмотря на такое разделение, Миранда все равно весь месяц ощущала странное единение с этим человеком. Он сводил ее с ума, от его поцелуев и объятий в ее голове становилось горячо, темно и пусто, во время каждого разговора ее сердце по-прежнему трепетало от ожидания чего-то необычного, непредсказуемого. Каждый раз, находясь рядом с Томом, она ощущала себя, как на действующем вулкане, но еще… Странно было испытывать эти два ощущения одновременно, но в то же время ей было, как никогда, комфортно и спокойно рядом с ним. Она никогда не знала, какой поворот примет их общение в следующий раз, но в то же время она… чувствовала себя защищенной рядом с ним, словно точно знала, что никакие враги не посмеют приблизиться к ней, пока Том рядом. Временами голос разума в ее голове принимался в панике вопить, что она спятила, раз из всех людей именно лорд Волдеморт дарил ей подобное ощущение безопасности, однако за последний месяц этот голос стал куда тише и неотчетливее.

Нет, холодная рациональность не покинула ее полностью, и Миранда вполне отдавала себе отчет в происходящем. Находясь весь этот месяц в непосредственной близости от Реддла, общаясь с ним, она все больше открывала для себя, каким человеком будущий лорд Волдеморт был на самом деле. В эти последние зимние недели он не делал новых откровений, не посвящал ее в свои планы, она больше не присутствовала на его встречах со слизеринцами – но мелочей, которые она видела, подмечала, было достаточно, чтобы делать новые выводы о личности Тома. Он куда сильнее отличался от обычных подростков семнадцати-восемнадцати лет. Чем больше времени Миранда проводила рядом с ним, тем больше убеждалась, насколько чужды ему были привычные человеческие эмоции. У Реддла не было друзей и близких в привычном понимании слова, и Миранда все сильнее крепла во мнении, что они попросту не были ему нужны. Этот человек чувствовал себя совершенно комфортно в одиночестве, он был абсолютно самодостаточен и не нуждался в компании.

То же самое касалось и любви. Разумеется, точного подтверждения у нее не было, и Реддл не давал ей ни одной подсказки, но Миранде казалось, что такой человек, как он, в принципе не мог любить, как все обычные люди. Просто не был способен и не видел смысла в этом чувстве.

Эти мысли приносили ей самую настоящую боль – однако Миранде хватало сознательности и смелости признаться самой себе, что и она не станет для него той, кем, например, стала ее мать для ее отца. Да, сама Миранда была уже по-настоящему влюблена в Тома, и это чувство захватило ее с головой и несло вперед, как бурный горный поток, и она уже не могла самостоятельно выбраться на сушу. Но несмотря на розовые очки, присущие всем влюбленным, разум упорно твердил ей, что нельзя заниматься самообманом. Реддл никогда не полюбит ее по-настоящему, ему это попросту не нужно.

Вероятно, эти мысли не покидали ее исключительно потому, что Миранда хорошо знала, кем станет Реддл в будущем. Не родись она через сорок лет, будь она девушкой из 1940-х годов – и она бы тешила себя иллюзиями, что Том влюблен в нее так же, как она в него. Но Миранде была известна правда, было известно, на что Реддл окажется способен – и это знание отрезвляло ее не хуже ледяного душа, не позволяя забыться в сказочных мечтах.

Конечно, она начала занимать в его мире какое-то свое место. Из случайных признаний, что делал ей Том, когда самообладание ему отказывало – на балу или после повторного нападения людей Гриндевальда – можно было сказать, что Миранде все же удалось подобраться к его сердцу куда ближе, чем всем девушкам до нее. В определенном смысле он даже доверял ей – ведь она знала о его истинной сущности гораздо больше, чем друзья-слизеринцы или профессор Дамблдор. И даже то, что Том начал столько времени проводить с ней, что они постоянно проводили вечера вместе в том коридоре, говорило само за себя – ему хотелось, чтобы она была рядом. Но какова была истинная природа этих чувств, как вообще можно охарактеризовать их отношения? Несмотря на то, что они явно перешагнули грань деловых, у Миранды бы язык не повернулся сказать, что они с Томом встречаются. На людях они вели себя так же, как и всегда, и Миранда видела, что Том намеренно не выставляет их отношения напоказ. На уроках, в библиотеке, или когда их пути пересекались в коридорах, он всегда был с ней вежлив, корректен, иногда насмешлив, и ни жестом, ни словом не показывал, что она для него хоть что-то значит. Но стоило им остаться наедине в коридоре Эльфриды – и с него точно спадала маска, он становился куда более открытым, а уж когда он целовал ее…