Текст книги "Сердце змеи (СИ)"

Автор книги: Jane Turner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 78 страниц)

– Тем не менее в эту секунду вместо того, чтобы использовать огромный запас магической энергии на обретение долгожданного бессмертия, которого он всегда так жаждал и которое ему сейчас так необходимо, Том пытается исцелить твою смертельную рану. А это о чем-то да говорит, не так ли? – Дамблдор улыбнулся.

Миранда молчала.

– На протяжении почти пяти десятилетий лорд Волдеморт шел к своей цели, не считаясь со средствами, которые будут на это затрачены, – профессор вздохнул. Его взгляд странно расфокусировался, пока Дамблдор наблюдал какие-то картины в своей памяти, которых Миранда видеть не могла. – Он пожелал стать самым прославленным и могущественным магом всех времен – однако не учел, что здесь недостаточно просто разрушительной мощи или количества выученных заклинаний… Магия сложна и так многогранна… И многое в ней строится на понятиях, которые Волдеморт заклеймил как бессмысленные и бесполезные – к примеру, любовь, дружба, сострадание, милосердие. Не желая принимать их, Волдеморт при всех его талантах так и остался ужасающе невежественным и узкомыслящим.

– Он бы убил вас, сэр, за такие слова, – не сдержалась Миранда, и директор усмехнулся.

– И, в частности, он не учел, насколько хрупкой становится душа, когда ее раскалывают на части… Полагаю, тебе известно о том, какую роль во всем этом сыграл Гарри?

– Я знаю, что он стал седьмым крестражем, о котором Том ничего не подозревал.

Дамблдор удовлетворенно кивнул.

– Волдеморт сам довел свою душу до такого состояния. Восемь осколков! Он изувечил ее до такой степени, что в нем осталось крайне мало человеческого, и я говорю сейчас не только о его внешнем облике или том, что он оказался способен на убийство годовалого ребенка… Такое грубое кромсание сделало его настолько уязвимым… Невозможно проводить такие эксперименты над собой, чтобы это осталось без последствий! Так что уже к началу первой войны с ним лорд Волдеморт был… Как ты выразилась? «Не ведающим любви существом»? Именно таким он и был. Если изначально его неспособность любить объяснялась только его собственным выбором и убеждениями, то создание крестражей подкрепило этот путь. Лорд Волдеморт в принципе не был способен на любовь, дружбу и привязанность. И мне кажется, ты не выглядишь особо удивленной, не так ли?

Косо взглянув на него, Миранда перевела взгляд на собственные сцепленные в замок руки.

– Я читала об этом в «Тайнах наитемнейшего искусства», – она говорила неохотно, словно заставляя себя. Из глубин памяти всплыл их с Томом разговор в Тайной комнате, рядом с умирающей Симоной. – И говорила ему, что создание крестражей приведет именно к этому… Он меня, конечно, не послушал…

– Его нужно было остановить. Ты же понимаешь это, Миранда? Невозможно спасти того, кто не желает быть спасенным! Или ты полагаешь, что нужно было просто отойти в сторону и позволить ему творить то, что было угодно этому искалеченному разуму, который не принимал самых обыкновенных человеческих ценностей?

– К чему эти вопросы, сэр? – спросила она со злостью, услышав в его словах упрек в свой адрес. – По-вашему, я не понимаю, что происходит?! По-вашему, я нахожу нормальным то, что он творит?! Вы знаете, сколько раз я твердила самой себе, что я просто предательница, которая отвернулась от родных и друзей ради чудовища?! Еще тогда, в сороковых, когда я поняла, кто он, и осознала, что влюбляюсь в него, вы думаете, я просто приняла это как должное?! А сейчас, вернувшись в свое время, где вовсю шла война с лордом Волдемортом и мне надо было сделать выбор, на чьей я стороне, думаете, это было легко? Я знаю, что предала всех, кого знаю с детства, я знаю, кто он такой и на что способен, знаю, что он будет дальше убивать и мучить людей, а я буду с этим мириться! И самое ужасное, что я буду продолжать любить его и находить для него оправдания! Так что если вы пытаетесь сейчас воззвать к моей совести…

– Я рад, – сказал Дамблдор просто.

Миранда вытаращилась на него в изумлении, а он пояснил:

– Я рад, что ты так встаешь на его защиту. Видишь ли, Миранда, я вполне уверен, что ты довольно равнодушна к таким вещам, как чистота крови, мировое господство, власть над человеческими жизнями. Не то что бы я делал из тебя олицетворение всех существующих добродетелей, но все же думаю, что не теми качествами тебя привлек Том. А это означает, что ты смогла отыскать в нем положительные черты, которые для тебя перевешивают все остальное. Ты же на самом деле не считаешь его чудовищем, правда?

– Нет, – прошептала Миранда. – Я знаю, что это капля в море, что это не служит оправданием ни для него, ни для меня. И все же… Он добр ко мне. Добрее, чем к любому другому существу во всем свете. По-своему он заботится обо мне и защищает меня… И он… ищет моего общества. Он хочет, чтобы я была рядом, и при этом была рядом по собственной воле, и хочет, чтобы я относилась к нему… просто по-человечески. Я бы сказала, что он хочет от меня той самой любви, которую так презирает и отрицает. Он отказался от мести моему отцу, он не применяет ко мне силу, не угрожает, и терпит все, что я творю – когда делаю что-то по-своему, или перечу ему, или начинаю дерзить… Я понимаю, как нелепо это все звучит, но…

– Но мы же говорим о лорде Волдеморте, – договорил за нее Дамблдор, и Миранда глубоко вздохнула, чувствуя, как внутри отпускает какая-то пружина. Она могла не доверять Дамблдору, подозревать его во множестве интриг, но факт оставался фактом – он был единственным человеком в мире, кто действительно понимал, что она пыталась выразить, и понимал ее чувства. Это было настоящим облегчением – впервые за много месяцев говорить с кем-то в открытую, зная, что ее поймут правильно, а не примут за сумасшедшую. – Да, твои слова о многом говорят… И в очередной раз подтверждают, что я все сделал правильно.

Она взглянула на него, приготовившись слушать дальше. Директор задумчиво продолжил:

– Я полагал, что Гарри сможет одолеть лорда Волдеморта. Разумеется, не в битве магов или умов, а, скорее, в битве духа… Вероятно, к старости я стал сентиментален, но все же я делал ставку на силу лучших человеческих качеств, – он бегло ей улыбнулся. – Моей целью действительно было объяснить Гарри суть Волдеморта, показать, кто ему противостоит. Это была нелегкая задача – ведь у меня оставалось совсем немного времени, – тут профессор поводил в воздухе той самой рукой, которая два года назад была поражена неизвестной болезнью. Миранда хотела было задать вопрос, но Дамблдор качнул головой. – Это сейчас несущественно, поверь мне… Так вот, я был сосредоточен на обучении Гарри, пока в середине сентября Гораций внезапно не обратил мое внимание на то, как же сильно студентка шестого курса Гриффиндора похожа на семикурсницу, которая несколько десятилетий назад проучилась в Хогвартсе всего один год, однако успела запасть в душу Горацию своими познаниями в Зельеварении и Защите от темных искусств.

– Так… профессор Слизнорт узнал меня? – спросила Миранда растерянно.

– О да. Он даже предположил, что пятьдесят лет назад в Хогвартсе обучалась твоя бабушка… Его замечание словно открыло мне глаза. Я помнил о весьма странных обстоятельствах, при которых Миранда Соммерс появилась в 1944 году в Хогвартсе, как и о том, что после окончания школы она бесследно исчезла. Тогда я и предположил, что Миранда Фрост и Миранда Соммерс – это один и тот же человек. И лично мне Миранда Соммерс запомнилась не только успехами в учебе, но и странной дружбой с Томом Реддлом – а ты можешь себе представить, насколько важным теперь стало это обстоятельство.

– И вы начали искать истину?

– Верно. Загадка твоего перемещения на такой большой временной отрезок в прошлое сама по себе была весьма увлекательной, но, к сожалению, у меня не оставалось времени на эту тайну, и я должен был сосредоточиться на главном. Через Горбина я узнал ваш адрес, расспросил миссис Нельсон… Можешь представить себе мое удивление и надежду, когда она рассказала мне о чувствах, которые испытывал Том Реддл к пропавшей жене, и о том, каким ударом для него стало твое исчезновение?

– Н…надежду? – переспросила Миранда тихо.

Дамблдор с готовностью кивнул.

– Долгое время я полагал, что Том Реддл с рождения был лишен способности любить. Что он вырос моральным калекой, что этот выбор определил всю его дальнейшую судьбу. А теперь выходило… что нет. Что пусть недолго, но в его жизни был человек, которого Том любил. Пусть по-своему, пусть эгоистичной и извращенной любовью человека, расколовшего душу, но тем не менее любил. А это означало, что Том Реддл при всех его недостатках все же не был совсем бессердечным монстром! И что в мире существовал человек, который смог пробиться через всю его черствость, равнодушие, жестокость и отыскать у Тома Реддла сердце. Такой человек на вес золота, – и профессор улыбнулся ей с такой гордостью, будто родитель, которому Миранда только что сообщила, что сдала все ЖАБА на сплошные «Превосходно». – И тогда я понял, что у Тома еще есть шанс на спасение.

Ей вспомнилось письмо, оставленное Дамблдором.

– Но вы ведь не знали, вернусь ли я в будущее?

Профессор с сожалением кивнул.

– Не знал. С того момента, как я убедился, что ты путешественница во времени, то понял, что события могут развиваться двумя путями, и невозможно предугадать, какой из них сбудется. Первый, более печальный – что ты все же погибла в 1945 году, крестраж Тома тоже остался в 1945 году. Тогда Гарри не останется ничего другого, кроме как уничтожить все крестражи и победить лорда Волдеморта. И он смог бы это сделать, опираясь только на те знания о характере Тома Реддла, которые я постарался дать ему. Ведь три года назад усилиями Питера Петтигрю к жизни вернулся монстр, и было совершенно неважно, был Том Реддл влюблен в кого-то пятьдесят лет назад или не был. Я не думаю, что Гарри удалось бы воззвать к его совести и заставить что-то осознать.

– А второй путь? – негромко спросила она, когда директор замолчал.

– Второй путь… Который, признаюсь тебе, казался мне куда более предпочтительным… Что ты не умерла, а смогла вернуться в свое время.

– С крестражем, о котором Гарри даже не догадывался, – с сарказмом произнесла она.

– Нет, – поправил Дамблдор мягко. – Крестраж тут ни при чем. Он, конечно, тоже сыграл свою роль, но не это главное. А вот то, что в наше время вернулся единственный человек, способный достучаться до той расколотой, израненной и изувеченной сущности, что именуется душой Тома Реддла… Вот что было по-настоящему важно. Поэтому я немного подправил память Горацию и Минерве – чтобы ты спокойно доучилась оставшийся тебе год и отправилась в прошлое, не подозревая никаких странностей. И второй путь я видел таким – что, вернувшись, именно ты сможешь сделать так, чтобы лорд Волдеморт ушел, уступив место Тому Реддлу.

– Вы не хотели его убивать, – повторила она мысль, уже высказанную прежде, но сейчас это прозвучало как утверждение, а не вопрос.

– Я предпочел бы не лишать никого жизни, в том числе и чужими руками, – серьезно ответил Дамблдор. – Если действительно существует возможность, что Том что-то осознает и переосмыслит… Ее нельзя упускать. Возможно, свою новую жизнь он проживет по-другому.

Миранда едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.

– Профессор, и вы вправду в это верите?! Я польщена, что вы придерживаетесь обо мне настолько высокого мнения, но, по-моему, вы представляете себе сказку, а не реальность!

– О нет. Я уж точно не вижу в этом сказку. По крайней мере, для тебя, – Дамблдор странно сгорбился, а в его лице появилось что-то скорбное. – Тебя ждет несколько очень трудных лет, Миранда. В этом времени Том намного старше тебя, он привык действовать, не оглядываясь на других, и тебе придется приложить очень много усилий, чтобы он начал считаться с твоим мнением. Я уверен, что ты сможешь объяснить ему то, чего не смогли объяснить я или Гарри… Но не сразу, далеко не сразу. Тебе будет очень тяжело с ним, но оставить его ты не сможешь… Если угодно, я вижу тебя как некую плотину между Томом Реддлом и всем прочим миром. Ты способна сдерживать его, спасти множество невинных жизней от его гнева, но именно тебе придется чаще всего испытывать себя на прочность. И я не могу сказать заранее, сломает это тебя или нет.

– Значит, все-таки мы с Гарри шахматные фигуры, – констатировала Миранда без гнева или обвинений. Именно такая трактовка их с Томом отношений ей тоже уже приходила на ум, еще после разговора с Долоховым, и потому слова Дамблдора не стали для нее ударом. Но слышать их все равно было неприятно.

– Если тебе легче так думать – то да. Гарри выполнил свою задачу, уничтожил монстра. Теперь настала твоя очередь – вернуть Тому Реддлу человечность.

– А если я откажусь и сбегу? – осведомилась Миранда просто так.

– Имеешь полное право, – сказал Дамблдор без улыбки. – Никто не заставляет тебя идти на это. И Гарри тоже никто не заставлял идти в Запретный лес на верную гибель… Но он не смог поступить иначе. А ты сможешь?

Она не ответила. Дамблдор поднялся на ноги и закряхтел, разминая затекшие конечности, а потом неторопливо двинулся к калитке.

– Подождите! – воскликнула не ожидавшая такого завершения разговора Миранда. Оставаться одной в этом непонятном месте ей не хотелось. – Где мы?

– А что ты видишь? – на лице Дамблдора отразилась самая живая заинтересованность, которая, как казалось Миранде, больше свойственна детям, чем умудренному жизнью старому волшебнику.

– Дом Реддлов в Литтл-Хэнглтоне, – Миранда тоже поднялась и в задумчивости пошла вдоль розария, рассеянно касаясь пальцами бархатистых лепестков. Плотные темно-зеленые листья на солнце казались глянцевыми. – Именно здесь для меня всегда все начиналось. Сюда я перенеслась из-за ритуала Призыва, и сюда же я попала, когда вернулась в 1997 год… Так если это загробный мир, но я еще не умерла, то почему я здесь?

Дамблдор изучающе взглянул на нее.

– Полагаю, что Тому удалось исцелить твою рану. Теперь все зависит от тебя, захочешь ты вернуться или нет.

– А если… не захочу?

Почему-то ее вопрос директора нисколько не удивил.

– Очутившись у дома Реддлов, что ты делала дальше?

Миранда посмотрела на калитку, в которую вошел Дамблдор.

– Я выходила из сада и спускалась по дороге в деревню…

– Полагаю, что ты и сейчас можешь поступить так.

Она взглянула на него с легким испугом.

– Что же в таком случае произойдет?

– Для тебя снова начнется что-то новое, – просто сказал Дамблдор и сам шагнул за густо увитую зеленью ограду. Миранда его больше не видела – заросли плюща мгновенно скрыли высокую фигуру директора.

Она попятилась и для пущей убедительности отвернулась к дому. Решение словно принялось само собой – может, потому что здесь нечего было решать?..

– Пусть вы с самого начала все продумали, предусмотрели и всех переиграли, профессор, – горячо прошептала она себе под нос. – Но я делаю это не ради вас. А ради себя и Тома.

Теплый ветер донес до нее негромкий смех.

– Я был бы очень разочарован, Миранда, если бы ты думала по-другому…

========== Глава 48 ==========

Она снова лежала на деревянном полу, ее легкие наполнял тяжелый запах незнакомых благовоний. Перед глазами расплывались какие-то цветные пятна, и Миранда с задержкой сообразила, что это край узорчатой ткани, покрывавшей алтарь. В комнате с заколоченными окнами по-прежнему царил полумрак, темноту разгоняли только огоньки множества свечей, расставленных на алтаре, и свет из открытой двери.

Миранда моргнула и перевела взгляд – и обнаружила в шаге от себя Тома, который стоял рядом с ней на коленях, держа волшебную палочку. Он выглядел спокойным, и, когда Миранда пошевелилась и посмотрела на него вполне осмысленным взглядом, на лице Реддла отразилось лишь удовлетворение от хорошо выполненной работы. Руки Миранды непроизвольно дернулись наверх, когда она вспомнила, что произошло только что… и вспомнила слова Дамблдора о том, что сделал Том.

Ее рубашка была заскорузлой, жесткой от засохшей крови, на груди зияла прореха, но острая боль пропала. Судорожные ощупывания тоже никаких травм не выявили, и тогда Миранда сделала несколько глубоких вдохов. В груди неприятно тянуло, но никакого намека на глубокую резаную рану не осталось. Сердце билось ровно и сильно.

– Постарайся не совершать резких движений, – невозмутимо заметил Реддл тоном заправского целителя и с отсутствующим видом заклинанием «Тергео» очистил руки от крови. – И, по-хорошему, тебе стоит воздержаться от колдовства на пару дней. Любая нагрузка на организм после таких ран нежелательна.

Медленно, все еще с трудом осознавая происходящее, Миранда самостоятельно поднялась на ноги, пошатнулась и ухватилась за край алтаря. Том ей не помогал; вместо этого он даже чуть отступил назад, будто боялся, что Миранда упадет именно на него. Деревянный стол дрогнул, пламя свечей качнулось, и по стенам и потолку заметались тени, которые она едва замечала. Мысли Миранды все еще были полны тем, что она только что видела – летний день, запах цветов, трава под ногами и совершенно невозможная встреча с Дамблдором. И ей хотелось бы сказать, что это был только сон, привидевшийся на пороге смерти… Но разве бывают настолько яркие реалистичные сны, которые сохраняются в памяти от начала и до конца?

– Ты спас меня… – недоверчиво пробормотала она, все еще пытаясь понять, как так получилось, что только что Симона нанесла ей смертельный удар – и вот уже вместо Симоны рядом Том, а смерть отступила. На полу Миранда вдруг заметила уже знакомую фигурную рукоять – тот самый ритуальный нож, которым Симона и попыталась ее убить. Лезвие было измазано в крови, и несколько бурых, уже засохших клякс она разглядела на досках. Миранда содрогнулась от осознания, что кровь принадлежала именно ей, и поскорее перевела взгляд на Тома.

Тот стоял рядом молча и только неотрывно глядел на нее странным, неподвижным взглядом. Тонкие красивые пальцы стискивали волшебную палочку, четко очерченные губы сжаты и побелели.

– Симона с помощью жертвоприношения высвободила этот заряд магии, но использовал его ты, да? – спросила Миранда, все еще сохраняя заторможенность движений. Тупая ноющая боль в груди никуда не уходила, но после подобного ранения и неудивительно. Нужны специальные зелья, чтобы восстановиться полностью. Она сделала шаг и покачнулась. – Ты использовал именно ту магию, которая была так нужна Симоне… Которую я хранила после Ритуала Призыва. Именно с ее помощью ты исцелил мою смертельную рану? Я должна была умереть, и, если бы не эта необычная магия, спасти меня было бы невозможно, да?

Том только кивнул, подтверждая все то, что сказал ей Дамблдор. Значит, не сон, – пронеслось в голове Миранды. Значит, это было взаправду…

– Как тебе это удалось? – кажется, она начинала приходить в себя, поскольку к ней понемногу возвращалась способность удивляться. – Только маг вуду смог бы провернуть этот фокус…

– Я же говорил тебе, что был в Новом Орлеане, где изучал этот раздел магии, – напомнил Реддл все тем же замороженным тоном. – Я не настолько глубоко продвинулся в изучении магии вуду, как та же Лефевр, но некоторые ритуалы могу проводить сам.

– Спасибо… – выдохнула Миранда, окончательно осознавая, что Тому в буквальном смысле удалось вырвать ее из лап смерти – что, наверное, оказалось бы неподвластным любому другому человеку. – Спасибо!

– Не за что, – так же холодно и бесстрастно произнес Реддл, тем не менее, по-прежнему не делая попытки вернуться к делам насущным и отправиться на поиски Лефевр, Гарри, прочих гриффиндорцев, чтобы уже хоть кого-нибудь убить и немного расслабиться. Вся его фигура до сих пор напоминала высеченную из камня, лицо все еще казалось неживым, и только лихорадочно горящий, почти безумный взгляд был по-прежнему прикован к ней – и именно он лучше всего показал Миранде, что заставило всегда хладнокровного, презирающего эмоции Тома Реддла обратиться в каменное изваяние. Поэтому она не стала больше ничего говорить, а вместо этого приблизилась к нему вплотную – Том продолжал молча пожирать ее взглядом – и обняла его, стараясь через прикосновения передать всю ту признательность, что она испытывала. Это движение отозвалось новой тянущей болью в груди, но Миранда проигнорировала ее.

Это было непривычно – ведь Том никогда не был любителем подобных нежностей и без необходимости не подпускал никого близко к себе. В 1945-м Миранда начала понемногу приучать его к таким мимолетным проявлениям привязанности, но в своем времени у нее как-то не выдалось возможности возобновить эту практику.

Проползли две невероятно долгие секунды – и наконец Реддл слегка оттаял, глубоко вздохнул и обнял ее в ответ. Миранда прижалась к нему крепче, чувствуя, как он до сих пор напряжен.

– Я люблю тебя, – прошептала она тихо, поскольку невозможно было как-то по-другому сформулировать свои истинные чувства.

– Я запру тебя дома, посажу в подвале на цепь и велю Тинки не спускать с тебя глаз, – мрачно пообещал Том, но угроза ее не напугала, потому что сейчас Миранда точно знала, что под ней скрывалось.

– Ты не потеряешь меня… снова. Я не оставлю тебя, никогда, – выдохнула она.

Том продолжал обнимать ее, явно помня о ее травмах и действуя удивительно бережно. Миранда же просто расслабилась в его объятиях, вдыхая родной запах и впервые за все время ощущая себя в безопасности. Обнимая его, она чуть подняла голову – и тут же ее глазам открылась престранная картина, причем на том самом месте, где уже после удара ножом ей привиделась какая-то промелькнувшая белая тень. В паре метров от них, прямо в дверном проеме, непонятным образом в воздухе повисла голова Гарри. Точнее, голова, шея и часть куртки, причем словно порезанная наискосок, и там же в воздухе собрались складки чего-то текучего и почти бесцветного. На лице Поттера застыл совершенно первоклассный, не поддающийся описанию шок, и Гарри даже не заметил, что с него свалилась мантия-невидимка. Челюсть Поттера банальным образом отвисла, на лице – выражение безграничной растерянности и изумления.

Это длилось сущее мгновение, а затем произошло какое-то движение – и Гарри исчез. Миранде оставалось только понадеяться, что Поттеру хватит смекалки и навыков скрытности, чтобы ускользнуть отсюда незамеченным. Том, конечно, в любом случае захочет его убить… Но незачем давать заклятому врагу лишний повод для ненависти.

Похоже, Поттер стал свидетелем всего, что происходило у этого алтаря вуду в последние полчаса. И если Дамблдор говорил правду, что дал Гарри один конкретный образ лорда Волдеморта и опустил некоторые существенные детали… то Поттера только что ждала картина, к которой он никаким образом не мог быть готов. Миранде даже стало его слегка жаль. Тяжело, наверное, когда то, что ты с детства воспринимал как непреложную истину, рассыпается, подобно карточному домику…

Под их ногами раздался топот, шум, и сквозь пол донеслись выкрики заклятий. Том наклонил голову, с любопытством прислушиваясь, а затем перевел взгляд на алтарь, и вид у него сделался задумчивый. Отпустив Миранду, он приблизился к столу, рассматривая лежавшие на нем предметы. Странной формы сосуды, восковые и тряпичные куколки, верхний ярус полностью занимали маленькие глиняные фигурки, хрустальные флаконы с кровью, пузырьки с непонятным дымчатым содержимым, оплывшие свечи, причем от некоторых остались только огарки, статуэтки неизвестных существ, миска со свернутыми кольцами волос разных оттенков… Том изучил это все с каким-то профессиональным интересом, причем Миранда видела совершенно отчетливо, что для него это не просто выставка непонятной магической утвари.

– Пожалуй, пора заканчивать эту комедию… – взмахом волшебной палочки Том заставил глиняных человечков с верхней полки рассыпаться пылью, а его губы тронула холодная улыбка, полная злого предвкушения. – Держись сейчас ближе ко мне, поняла? Колдовать тебе все равно нельзя.

– Хорошо.

Вместе они покинули святилище Симоны, и, стоило им выйти в залитый дневным светом коридор, у Миранды немедленно заслезились глаза. Том шагал вперед – судя по становившимся громче звукам, они приближались туда, где сосредоточилось основное сражение. Когда они проходили сквозной зал с камином и зеркалом, Миранда затормозила, а затем недоверчиво уставилась на свое отражение. Из зеркала с потрескавшейся амальгамой на нее смотрело исхудавшее, белое как полотно существо с запавшими глазами, черными синяками под ними и бескровными губами. Кожа туго обтягивала скулы и подбородок, и Миранда производила впечатление человека, который одновременно перенес тяжелую болезнь и ничего не ел в течение как минимум двух недель.

Она поскорее отвернулась от этого жуткого зрелища и поспешила дальше за Томом. По пути им попадались безжизненные тела на полу – и Миранда после некоторой задержки сообразила, что это были те самые бездушные слуги Симоны. Вспомнилось и то, как Том только что уничтожил глиняные фигурки.

– Это были те самые вместилища для похищенных душ? Там, на алтаре?

– При изготовлении в глиняный сосуд помещаются частицы того, чью душу необходимо похитить – кровь или волосы, – сказал Том буднично, будто читал лекцию в классе. – Если же просто уничтожить вместилище, человек умрет, вне зависимости от того, в каком состоянии было его тело.

Как обычно, он даже не стал проверять, была ли возможность этим душам вернуться в свои тела – ведь если тело не повреждено, человек мог просто очнуться и жить дальше. Но нет, это так в духе Реддла – просто убить всех, чтобы не тратить время впустую!

Вслух она, тем не менее, ничего говорить не стала, а через несколько секунд они очутились наверху парадной лестницы, внизу которой развернулось сражение. Тут и там лежали трупы – большая часть слуг Симоны находилась именно здесь, и пали они не от рук друзей Миранды, а после вмешательства в магию вуду Тома. Гарри, Рон, Джинни и Гермиона тем временем вчетвером атаковали Симону – и при этом невозможно было сходу определить, на чьей стороне преимущество. Пол и ступени усеивали камни, обломки мебели, каменная крошка, щебень, также внизу лежала разбитая люстра, условно отделявшая Симону, стоявшую на лестнице, от противников, прятавшихся за колоннами на первом этаже. Лицо бывшей Ребекки было расцарапано, черные волосы прилипли к мокрому от пота лбу, лицо искажено от напряжения и ярости – но при этом она не выглядела уставшей. А вот Джинни и Гермиона, которых Миранда видела лучше всего, явно выбились из сил после всех сегодняшних боев. Само поле битвы неприятно напоминало Хогвартс после майских событий.

– Даже не могу понять, кому я сейчас больше желаю мучительной смерти, – заметил Том негромко. Он оперся на перила и с хищным интересом следил за сражением внизу, безошибочно отыскивая слабые места противников. Миранда ощутила, как у нее от этого взгляда бегут холодные мурашки по позвоночнику – ведь было совершенно очевидно, что Реддлу будет достаточно нескольких секунд, чтобы убить всех, кто находился внизу, поскольку их появления никто не заметил.

– А еще здесь, надо полагать, Уизли… грязнокровка… ну куда же без них?.. Кстати, а правильно мне докладывали, что Поттер неровно дышит вон к той рыжей предательнице крови?

– Понятия не имею, – заявила Миранда угрюмо, прекрасно понимая, что не может сделать ничего, чтобы помешать Тому убить ее друзей, пусть и бывших. Интересно, подобный поворот Дамблдор тоже предвидел и как-то вписывал его в свой хитроумный план под названием «Я-Умнее-Всех-И-Предусмотрел-Абсолютно-Все»?

– Так и думал… Жаль, я в прошлом году этого не знал, – в голосе Тома звучало неприкрытое сожаление. – Насколько все тогда было бы проще… Впрочем, довольно болтовни.

Очередное невербальное заклятие, почти неуловимый взмах волшебной палочкой – и по лестнице словно пролетела огромная птица, сотканная из голубоватого тумана. Симона, стоявшая на ее пути самой первой, в последний миг успела уловить новую угрозу и молниеносно создала вокруг себя какой-то аналог заклинания Клипеум, только гораздо более мощный – но возникший перед Симоной щит тут же рассыпался, стоило голубой дымке коснуться его. Впрочем, силы щита хватило на то, чтобы Симона уцелела. Ребята же вовсе не стали испытывать судьбу, а сразу бросились обратно за колонны. Странная птица пролетела мимо, задевая бестелесными крыльями стены, окна, полы, обломки мебели, и растаяла в воздухе. Но разрушительная мощь этого незнакомого проклятия была видна даже наверху лестницы – все деревянные обломки просто рассыпались пылью, а каменные колонны, за которыми прятались Гарри, Джинни, Рон и Гермиона, словно оплавились.

Воцарилась звенящая тишина, нарушаемая только тихим хрустом под ногами, когда друзья выглянули из импровизированных убежищ. Джинни при виде Тома спала с лица и помертвела, будто увидела призрака; даже рыжие волосы, казалось, потускнели. Симона на каблуках развернулась на ступеньке, поднимая голову, и взгляд ее уперся точно Миранде в лицо. На мгновение на нем отразилось настоящее потрясение – не из-за внешнего облика Миранды, а из-за самого того факта, что она все еще дышала и ходила по земле. Это продлилось всего секунду, а затем Симона перевела взгляд на Тома. Ее губы дрогнули от гнева, а в глазах отразилась смесь сильнейших чувств, которых она не пыталась скрыть – ярость, разочарование и осознание неумолимо приближающегося поражения. Потом она вздохнула.

– Этот дурацкий ритуал Призыва, помотавший мне столько нервов, потом собственная смерть, пятьдесят лет ожидания, продуманный план мести… И все вот… ради этого? – даже как-то горестно спросила она и указала кивком на Миранду. В наступившей тишине ее голос гулко отражался от высоких стен. – Ведь столько существовало возможностей использовать такой колоссальный заряд магии! И в итоге все мои усилия вели… к этому? Насколько же это бездарная трата…

За ее спиной Миранда видела растерянные взгляды остальных, прикованные к ней – Рон, Гермиона и Джинни явно заметили, как переменился внешний облик Миранды за какой-то час. Один Гарри не проявил к Миранде вообще никакого интереса, и вместо этого всем его вниманием владел один Реддл. Что примечательно, ни Том, ни Симона никак не реагировали в эту минуту на подростков внизу – похоже, оба могущественных мага не видели в нескольких семикурсниках прямой угрозы.

– Я даже не говорю про твой нелепый расчет диктовать мне условия… Но неужели ты настолько глупа, что полагала, что это сойдет тебе с рук? – спросил Том негромко, но таким голосом, что и без того бледное лицо Ребекки стало землисто-серым, Джинни и Гермиона втянули головы в плечи, а Рон оступился и едва не упал.