Текст книги "Сердце змеи (СИ)"

Автор книги: Jane Turner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 78 страниц)

– Прости, ты не против, если я ненадолго отойду? – спросила она нежно у Игнотиуса и мягко ему улыбнулась. – Нам скоро возвращаться, а я бы хотела еще заскочить в книжный, купить себе одно пособие по трансфигурации.

– Я могу пойти с тобой! – немедленно вызвался Пруэтт, но она покачала головой и улыбнулась.

– В этом нет необходимости. Я знаю, какая книга мне нужна, так что я только туда и обратно! А потом ты мне расскажешь, чем закончился тот матч между Перу и Италией. Хорошо?

От нее не укрылось, насколько Игнотиус был поглощен разговором с Оуэном, и она решила сыграть именно на этом. Краем глаза она видела, как слизеринцы всей толпой выходят из паба и за ними закрылась дверь. Ну же, соображай скорее, мысленно поторопила она Игнотиуса. Ни у меня, ни у неизвестного мне Мортимера нет времени на твои колебания.

– Хорошо, – наконец согласился Пруэтт, не заметив подвоха. – Тогда возвращайся скорее, хорошо?

– Конечно! – она улыбнулась ему напоследок, помахала удивленной Симоне и Оуэну и поспешила к выходу, на ходу набрасывая мантию.

Время в пабе пролетело незаметно, и на улице уже смеркалось. Скоро нужно будет возвращаться в Хогвартс, а это значит, что времени у слизеринцев не так много… На главной улице их уже не было, и она быстро пошла вперед, заглядывая во все попадавшиеся по пути переулки. Пальцы крепко сжимали палочку в кармане. Ну же, они не могли уйти далеко…

Она обнаружила их компанию в проулке за «Дэрвиш и Бэнгз». Миранда вполне могла бы пройти мимо, так никого и не увидев, но, к счастью, она в последний момент вспомнила, как в этом же самом закутке когда-то в ее времени устроили засаду Нотт, Малфой и Крэбб с Гойлом Колину Криви. К счастью, неподалеку проходили близнецы Уизли с Мирандой, и они спасли Колина. Правда, сейчас соваться в этот проулок в одиночестве было не слишком разумно. Она одна против пятерых придурков с волшебными палочками – не самый удачный расклад. Скорее всего, она их раскидает, но без потерь сама не выйдет, а без подобного героизма хотелось бы обойтись…

Из-за угла ей было слышно, как общаются между собой сокурсники Реддла. Мортимера поблизости не было, но, кажется, компания была абсолютно уверена, что он здесь появится. И точно – на другой стороне улицы показался какой-то пуффендуец курса с шестого, которого она видела пару раз в Большом зале. Но он показался с неудачной стороны, и выскочить предупредить его Миранда уже не успевала.

Что делать, что делать? Она нервно огляделась по сторонам в поисках подсказки и чуть не вскрикнула от радости. Неподалеку на главной улице показалась знакомая тучная фигура, которая, видимо, вышла из «Трех метел» и собиралась обратно в Хогвартс. Миранда устремилась к ней.

– Профессор Слизнорт, добрый вечер!

– Миранда, девочка моя! – тот широко заулыбался. Кажется, медовуха в «Трех метлах» пришлась профессору по вкусу. – Как проходит ваш выходной?

– Замечательно, сэр! О сэр, у меня есть к вам огромная просьба. Я буду счастлива, если вы сможете мне помочь!

– Помочь одной из моих лучших студентов – мой долг! – заявил Слизнорт и икнул.

– О, профессор, спасибо! Видите ли, я нашла в книжном очень интересные книги, посвященные редким зельям, но не могу решить, какую из них купить. Если бы вы могли взглянуть на них… К сожалению, я не догадалась записать названия…

Слизнорт снисходительно улыбнулся.

– Что же, давайте зайдем в магазин. А потом бегом в школу! Вы же не хотите нарушить комендантский час?

– Нет, сэр, конечно, нет! – расплылась в сладкой улыбке Миранда, до отвращения напомнив самой себе Амбридж, и потащила профессора в переулок, пока тот не опомнился и не сообразил, что «Букинистическая лавка Стоунов» осталась на главной улице.

Но профессор все же пришел в себя быстро и завертел было недоуменно головой по сторонам, но тут до них донеслись смех, удар, как будто на землю упало что-то тяжелое, болезненный вскрик. Опять повторился смех, и из проулка донесся отсвет какого-то заклинания.

– Мерлинова борода, это еще что? – вскричал Слизнорт и устремился вперед. Миранда не отставала.

Открывшаяся картина была именно такой, которую она ожидала увидеть: тот самый шестикурсник с Пуффендуя лежал у стены, держась обеими руками за разбитое лицо, его палочку вертел в руках невозмутимый Малфой. Остальные слизеринцы держали Мортимера под прицелом волшебных палочек и, как заподозрила Миранда, насылали на него проклятия по очереди. Расправа только началась, и, кажется, серьезного вреда они еще не успели причинить.

– Что здесь происходит?! – взорвался Слизнорт, обозрев эту картину. Профессор пришел в ярость и мгновенно протрезвел, это было невооруженным глазом видно. Лица его подопечных изменились стремительно, как только они осознали, что у их развлечения появились свидетели. Надо признать – собой они овладели быстро и по-слизерински скользко попытались вывернуться.

– Ничего, сэр. Мортимер упал, мы решили помочь, – спокойно сообщил Лестрейндж. Остальные закивали.

– Да неужели? – осведомился Слизнорт ядовито. – Мистер Мортимер, это правда?

– Да… сэр, – выдавил тот через силу. Миранда нахмурилась, а на лице Слизнорта проступило облегчение.

– Вы в этом уверены?

– Да, сэр.

Профессор помедлил еще несколько секунд, а потом сухо распорядился:

– Всем немедленно вернуться в школу. Розье, Долохов, Лестрейндж, Эйвери, Малфой – в мой кабинет. С вами я поговорю отдельно.

Ее присутствие наконец-то заметили, и Миранда удостоилась очень выразительных взглядов от всех пяти слизеринцев сразу, обещавших, что месть будет жестокой. Она лишь сунула руки глубже в карманы и высокомерно задрала подбородок. Это мы еще посмотрим.

Впрочем, свою самоуверенность она изрядно растеряла, едва их пестрая процессия вернулась в Хогвартс. В холле Миранда намеревалась отделиться от группы и улизнуть в гостиную Гриффиндора, но удача от нее отвернулась. А все потому, что в холле замка им встретился Том Реддл, похоже, направлявшийся в слизеринские подземелья. При виде разгневанного Слизнорта и пристыженных семикурсников он, кажется, мгновенно понял, что произошло. Однако невозмутимости не утратил, а направился к ним. И Миранду поразило, как при его появлении изменились лица Малфоя, Долохова и остальных – слизеринцы смертельно побледнели и, кажется, дружно сделали шаг назад. Реддл мазнул по ним безразличным взглядом и на миг посмотрел на Миранду.

– Добрый вечер, профессор. Что-то произошло?

– Том, хорошо, что ты здесь, – сдвинув брови, сердито сказал Слизнорт. – Я как раз хотел тебя позвать. Том, я застал сегодня твоих однокурсников в крайне неприятном положении. Я не хочу доносить эту информацию до директора Диппета, но очень бы хотел, чтобы ты проследил, чтобы подобного больше не повторялось. Как староста, ты несешь ответственность за дисциплину во всей школе, и мне крайне неприятно, что ты допустил подобное поведение на собственном факультете на собственном курсе. Сейчас я прошу тебя проводить мистера Мортимера в больничное крыло, а потом поднимись в мой кабинет. Вы пятеро, – эти слова адресовались слизеринцам, – за мной. Мисс Соммерс, доброй ночи.

В этот момент Миранда отдала бы что угодно, лишь бы Слизнорт не произносил последних слов. А все потому, что этим он привлек всеобщее внимание к ней. Миранда видела, с какой злобой на нее уставились провинившиеся, и видела в их взглядах обещание скорой гибели, но это не шло ни в какое сравнение с одним-единственным взглядом, который на нее бросил Реддл.

Отповедь Слизнорта он выслушал с выражением крайнего внимания и даже нотками смущения – честное слово, в Реддле пропадал просто гениальный актер. И хотя профессор ни слова не сказал об участии Миранды, Реддл мгновенно понял, какое отношение она имела к случившемуся. В темных глазах горела ледяная ненависть, и Миранда знала точно, как если бы сам Реддл прошептал ей об этом, что его месть не заставит себя ждать.

========== Глава 10 ==========

Том Марволо Реддл пребывал в состоянии почти не контролируемого бешенства.

Это было ему в новинку. С самого детства он умел превосходно владеть собой, скрывать свои истинные эмоции и виртуозно менять маски, но сейчас эти навыки, кажется, грозили ему изменить.

Мерлин, если бы хоть кто-то знал, какого труда ему стоило сдержаться и не запустить в Слизнорта Непростительным! Как этот старик посмел отчитывать его, как пятилетнего?! С подобным он не сталкивался уже очень давно, даже в ненавистном приюте что миссис Коул, что прочие воспитатели давно махнули на него рукой и просто пытались держаться подальше, зная, что бывает с теми, кто его раздражал или выводил из себя. А тут ему, старосте Хогвартса, лучшему ученику, невероятно одаренному магу кто-то осмелился сказать, что он не справляется со своими обязанностями, что ему стоит лучше следить за дисциплиной! И кто?! Какой-то старикашка, друг Дамблдора?!

От ненависти, злобы темные глаза налились багрецом, а красивые черты исказились, приобретя сходство с хищной звериной мордой. Хорошо, что по пути в башню старост ему никто не встретился, особенно эта дура Макгонагалл, а то в этот момент он явно был не в лучшем состоянии демонстрировать свои актерские способности. Назвав пароль и очутившись в своей комнате, Том яростно рванул серебристо-зеленый галстук, пытаясь ослабить удавку на шее. Пальцы сами собой тянулись к тисовой палочке, и лишь колоссальным волевым усилием он сдерживался, чтобы не начать крушить все вокруг и сыпать проклятиями.

Слизнорт растянул свои поучения минут на двадцать, и все эти двадцать минут ему пришлось провести, унизительно стоя перед столом декана, выслушивая его бредни и убеждая, что он проконтролирует ситуацию и больше подобного не допустит. За его спиной мялись Долохов, Малфой, Лестрейндж, Эйвери и Розье, и он ощущал исходившую от них панику. Их страх расходился по комнате удушливыми волнами и не имел к наказанию Слизнорта (две недели отработок у завхоза и полсотни снятых со Слизерина баллов) никакого отношения – о нет, эти чистокровные идиоты были до полусмерти напуганы ожиданием расправы со стороны их предводителя. Том холодно ощерился, когда подумал о том, какое наказание им всем устроит. Разумеется, он не имел ничего против того, чтобы его слуги развлекались, насылая проклятия на школьных грязнокровок. Он нисколько не возражал, когда развлечения его Пожирателей Смерти выходили за рамки безобидных школьных дуэлей. В первую очередь это касалось Эйвери, который получал особенно большое удовольствие, наблюдая за болью и страхом жертвы, но Тому это казалось даже забавным. Незыблемое условие всегда было лишь одно – никаких свидетелей! Никто не должен связывать эти несчастные случаи с грязнокровками с ним! Последние полтора года Том и так находился под особенно пристальным наблюдением со стороны Дамблдора, который явно подозревал его после открытия Тайной Комнаты и смерти той грязнокровки, и меньше всего Тому было нужно так глупо подставиться в самый неподходящий момент. Ну почему его окружают сплошные идиоты, которые ничего не могут сделать, как надо, даже после многочисленных предостережений?

Впрочем, если они забыли, то он им напомнит. Четко очерченные губы искривила усмешка. Сейчас эти болваны остались на воспитательной беседе Слизнорта, но Том точно знал, что, как только декан отпустит их, вся компания явится на его суд. Не посмеет не явиться. Тогда-то он им всем напомнит, что случается с теми, кто не выполняет его приказов… Они все, эти отпрыски богатых чистокровных семей, боялись его больше, чем кого-либо еще, и от ощущения собственной власти, возможности творить суд Реддла на секунду наполнило ощущение безграничной эйфории. Власть над человеческими судьбами – самое восхитительное ощущение на свете, с которым ничто не могло сравниться, и ради этой власти он был готов на все.

А когда он разберется с однокурсниками, настанет время распорядиться жизнью еще одного человека – и от предвкушения момента, когда он будет держать именно эту жизнь в руках, у него что-то сладко екнуло в груди. О да, эту жизнь он оборвет с особым наслаждением, упиваясь каждым мгновением слабости своей жертвы! При мысли, что по вине именно этого человека он был вынужден унижаться перед Слизнортом, все его существо охватила знакомая ненависть, которая стала ему верной спутницей в эти два месяца. От ненависти заломило в затылке, а в глазах встал красный туман, не давая рационально мыслить.

Признаться, подобное состояние было Тому непривычно. Он редко испытывал сильные чувства к людям – чаще всего это было просто презрение. Почти все, кто его окружал, были жалкими, серыми посредственностями, не стоившими его внимания, не заслуживавшими его. Он презирал их всех – однокурсников, преподавателей, прочих детей в приюте, своих так называемых друзей… Исключение составлял разве что Дамблдор – сказать, что Том терпеть его не мог, означало сильно смягчить картину, но избавиться от профессора Трансфигурации пока было невозможно. И Том был вынужден жить с этой острой неприязнью, не в силах ее преодолеть, пока в окружающей его картине не появился новый человек, к которому Том испытывал поистине сильные чувства – такую всепоглощающую ненависть, что временами он всерьез опасался, что его идеальный контроль над собственными эмоциями может дать трещину.

Миранда Соммерс. Кто она такая, откуда взялась? Как этой девчонке удалось внести такую сумятицу в его жизнь, которой он всегда виртуозно управлял?

Реддлу хватало честности признаться самому себе, что его ненависть к ней была вызвана тем, что девка представляла угрозу для него. Это тоже было чем-то необычным: окружающие чаще всего были слишком тупы, медлительны и предсказуемы, чтобы нести для него опасность, и внезапно из этого правила обнаружилось исключение. Такого не должно быть! В глазах всех он просто Том Реддл, талантливый, скромный и воспитанный сирота, которым можно только восхищаться. Как так получилось, что его истинное лицо увидел совершенно случайный человек, который не должен был этого видеть?

Он сам виноват, конечно. Можно пытаться оправдать себя волнением, которое Том испытывал в тот день, но факт остается фактом – он был слишком неосторожен и позволил опасной свидетельнице сбежать. Да, это был не самый простой день в его жизни, и встреча с родственниками принесла ему куда больше впечатлений, чем он ожидал. Сначала страшное разочарование от встречи с последним представителем древнейшего рода Мраксов – дядюшка Морфин оказался вконец опустившимся пьяницей, и осознавать это существо как свою семью было просто унизительно. Единственным приятным плюсом стало обретение старейшей реликвии – кольца Мраксов. Потом встреча с отцом, дедушкой и бабушкой – жалкими самоуверенными магглами, не пожелавшими знать его. Они не стоили того, чтобы он тратил на них свое время. Он хорошо помнил, как его отвращение сменилось чувством глубокого удовлетворения в тот момент, когда он их всех убил. Томаса Реддла, своего маггловского папашу, он убил последним – хотел сполна насладиться ужасом в этих глазах…

И тут эта девица прямо посреди комнаты, в окружении трех трупов! Он заметил ее еще по пути сюда, она шла по деревенской улице и едва не сбила его с ног. Бледная, худая, растрепанная, с отсутствующим взглядом, в каком-то убогом ветхом платье, висевшем на ней мешком – за кого он еще должен был ее принять, как не за бродяжку-магглу?! Кто бы мог представить, что эта девица может оказаться волшебницей? Да еще волшебницей, которая мгновенно отразила его атаку и посмела сбежать прямо у него из-под носа?!

Ее исчезновение было катастрофой. Весь август, который он провел, как обычно, в ненавистном приюте, Реддл был, как на иголках. Он и в хорошем настроении не мог называться милым человеком, а в этот месяц он пребывал в настолько дурном расположении духа, что все приютские шарахались от него, как от чумы, опасаясь навлечь на себя его гнев. Да, в чем-либо обвинить его напрямую было невозможно, но на подсознательном уровне эти глупцы догадывались, что от него нужно держаться подальше… Целый месяц Реддл со скрытым страхом ожидал момента, когда он проснется и обнаружит отряд мракоборцев на пороге. Да, улик против него нет, убийство он совершил с помощью палочки Морфина, но ведь та дрянь видела его лицо… Да еще вполне могла догадаться о его родстве с Реддлами… Но вот где ее искать? Откуда волшебница вообще взялась в доме Реддлов в Литтл-Хэнглтоне? Она совсем юная, едва ли старше него, но в Хогвартсе он ее точно раньше не видел. Чего она хотела?

Но минул август, и пришло время возвращаться в Хогвартс – место, которое стало для него настоящим домом. Реддл не собирался верить, что угроза миновала, и по-прежнему был готов к неприятностям. Однако именно в тот день, когда он вернулся в школу, удача наконец-то снова улыбнулась ему.

Новая ученица откуда-то из Ирландии. Он узнал ее с первого взгляда, хотя первого сентября она была куда меньше похожа на оборванку с улицы. Она не заметила его, а вот Том не спускал с нее глаз почти весь пир, хладнокровно и методично перебирая в уме варианты ее устранения. О том, чтобы оставить ее в живых, речи даже не шло – ему ни к чему свидетельница, которая мало того, что практически видела, как он убил, так еще могла знать о его родстве с магглами. Нет, от нее необходимо избавиться, и поскорее, но, к сожалению, действовать надо было крайне осторожно. На пятом курсе школу уже чуть не закрыли из-за смерти какой-то грязнокровной дуры с Когтеврана, и убийство еще одной школьницы точно поставит на уши всю магическую общественность. Но как убить эту девку? Устроить несчастный случай? Убить и избавиться от тела, чтобы ее считали пропавшей без вести?

На следующий день они впервые с их предыдущей встречи столкнулись лицом к лицу, и она его узнала. Том испытывал тревогу, поскольку девчонка вполне могла побежать ябедничать директору или, того хуже, Дамблдору, но не мог не почувствовать удовлетворения в тот миг, когда понял, что она его боится. О да, он видел страх в ее глазах, когда она увидела его на Защите от Темных Искусств, он чувствовал исходившее от нее напряжение.

По ее взгляду он как-то сразу понял, что она никому не сказала о том, что видела в Литтл-Хэнглтоне. По какой-то неведомой причине она предпочла сохранить его тайну. То ли она решила, что ей все равно никто не поверит, то ли понадеялась, что в этом случае он ее пощадит – непонятно. Ее молчание было, конечно, на руку, однако ничего не меняло. Он все равно ее убьет. Пока она хранит его тайну, он попадал в зависимость от нее – а Том Марволо Реддл ненавидел, ненавидел быть зависимым от кого-то. В том числе и от глупой, тощей, долговязой, посредственной девицы, трясущейся как осиновый лист в его присутствии. Удивительно, как она попала на Гриффиндор с его хваленой храбростью. Впрочем, гриффиндорцев он презирал сильнее, чем представителей любого другого факультета, считая, что у этих идиотов начисто отсутствуют мозги. Неудивительно, что девка попала к ним – такое же жалкое создание, как и все прочие.

Том был уверен, что с первого взгляда смог определить ее психологический портрет. Сидя тогда на Защите, он наслаждался исходившим от нее страхом и даже успел немного расслабиться, как в один момент что-то переменилось. Это произошло так быстро, что он даже не успел заметить этот миг и не успел понять, что именно произошло. Просто в какой-то момент обнаружил, что перед ним вдруг оказался совершенно другой человек – не тот, которого он ожидал увидеть.

Она не пустила его себе в голову. Это был первый тревожный звоночек, который Реддла удивил, но не насторожил. А зря – даже в своем юном возрасте в легилименции Том добился небывалых высот и свободно мог влезть в голову любому студенту и многим профессорам. Да что там, он даже Морфину Мраксу смог внушить поддельные воспоминания, чтобы тот взял на себя вину за убийство Реддлов! Но сейчас он вдруг потерпел неудачу – девица почувствовала его попытки влезть к ней в мысли и окружила свой разум мощными щитами, которые он не смог преодолеть. Интересно, где эта ирландская деревенщина училась окклюменции?

В следующий раз он испытал неприятное удивление, когда девица внезапно оказалась весьма подкована в тех предметах, которые Слизерин и Гриффиндор посещали вместе. Она превосходно разбиралась в Зельях и Защите и, более того, этой гриффиндорской стерве хватало наглости вступать на уроках с ним в дискуссии и ставить его ответы под сомнение! Вилкост и Слизнорт чуть ли не утирали слезы счастья, видя такой энтузиазм, а Тому оставалось только скрипеть зубами от злости и делать вид, будто его это нисколько не раздражает.

Он всегда был лучшим. У Тома Реддла не может быть соперников. И уж точно соперником не могла оказаться какая-то ведьма из глубинки, существование которой уже целый месяц отравляло ему жизнь.

С этого дня он начал присматриваться к ней внимательнее. И то, что он увидел, поразило его до глубины души.

За личиной растерянной девицы в обносках, которую он видел в Литтл-Хэнглтоне, и впрямь оказался совершенно другой человек. Миранда Соммерс – спустя неделю наблюдений он все же признал за ней право иметь имя – была далеко не так проста, как ему казалось. Он наблюдал за ней все время, когда мог – в Большом зале, на совместных занятиях, в библиотеке, куда она приходила каждый вечер и сидела по несколько часов, жадно впитывая знания, которые давали ей книги. Он как-то раз из интереса, используя все свое обаяние, выпросил у библиотекаря мисс Андерсен карточку Миранды Соммерс и был весьма удивлен, обнаружив там массу книг, которых не было в школьной программе. Она была умна: ему стоило определенных усилий узнать ее успеваемость, но результат того стоил. Она не стала круглой отличницей, но училась весьма хорошо, в Чарах же, Зельеварении и Защите от Темных Искусств она достигла заметных высот, далеко оставив позади своих одноклассников. Несмотря на отвратительную маггловскую фамилию, он ни на миг не мог поверить, что она грязнокровка: у нее была красивая осанка, правильная речь, изысканные манеры за столом, которыми за едой обычно могли похвастаться преимущественно слизеринцы, происходившие из древних аристократических семей. На собеседника она смотрела с выражением вежливого интереса, которое могло скрывать что угодно. Она скромно одевалась (Слизнорт как-то обмолвился, что Соммерс получает стипендию от школы как малоимущая студентка), но носила простые вещи с достоинством истинной аристократки. Кто-то из ее родственников точно должен быть чистокровным и происходить из знатной семьи.

И, что было хуже всего, она очень быстро перестала его бояться. Находясь рядом с ней, он чувствовал ее опаску, но это было чувство настороженности, не страха. В тех редких случаях, когда она обращалась к нему, Соммерс говорила вежливо и невозмутимо, без малейшей враждебности. Ее разум был по-прежнему скрыт от него, и он извелся, пытаясь понять, какие мысли бродили в ее голове.

Тогда он решил понаблюдать, как она общается с другими людьми. Обнаружил, что даже с теми, кто относился к ней дружелюбно – в основном, это были ее гриффиндорцы – Соммерс оставалась доброжелательна и миролюбива, однако никогда не демонстрировала никаких сильных эмоций, оставаясь вежливой и отстраненной. Она не тратила время на глупую трескотню с другими девушками, не интересовалась квиддичем и последними школьными сплетнями.

Ее поведение, ее манера держаться и вести себя интриговали и в то же время казались смутно знакомыми. Прошло, наверное, около трех недель, когда Том внезапно осознал, кого же именно она так сильно ему напоминает. Сделанное открытие не принесло ему никакого удовольствия.

Миранда Соммерс была похожа на него.

Она умна. Хладнокровна. Виртуозно умеет скрывать свои истинные чувства под личиной вежливости и отстраненности. Может быть милой и дружелюбной, чтобы вытянуть какую-то информацию из собеседника. Тянется к знаниям. С учителями приветлива и скромна, и те очень к ней расположены. Знает, что он хочет убить ее, и ждет его первого шага.

Где-то в конце сентября он внезапно поймал себя на мысли, что его ненависть к ней как-то поутихла, сменившись интересом. Том обнаружил, что каждое утро ждет момента, когда она войдет на завтрак в Большой зал, а во время их дискуссий на занятиях не без удовольствия рассматривает ее лицо. Она была красива – стройная, высокая, чуть ниже его, сероглазая, с волной длинных пепельного цвета волос, которые резко контрастировали с черной школьной мантией и делали свою обладательницу какой-то неземной. В один момент он обнаружил, что не хочет отводить взгляд от правильных черт ее лица.

Том мог чисто эстетически наслаждаться ее красотой. И это нисколько не мешало его плану убить ее.

Сходство их характеров только подстегивало к этому. Будь она просто пугливой девчонкой с Гриффиндора – это полбеды. Но если она хотя бы на треть так же расчетлива и решительна, как он, то Соммерс является угрозой.

Первую попытку убить ее он уже предпринял. План был хороший, никто ничего даже не заподозрил, но по чистой случайности Соммерс удалось уцелеть. Что ж, значит, он попробует снова.

И вот сегодня, в первый выходной в Хогсмиде, его ненависть к ней вспыхнула с новой силой.

Куда ты лезешь, девочка? Зачем вмешалась туда, куда тебя не просили? Том видел ее в «Трех метлах» – за этот месяц он научился находить ее взглядом везде, где она появлялась – и у него не возникло сомнений, кто привел Слизнорта прямиком к Лестрейнджу и остальным.

Что ж, раз вмешалась не в свое дело, она должна быть наказана. И только после этого он ее убьет.

Значит, она помешала его последователям развлечься с грязнокровкой? Он преподаст ей урок, который навсегда отучит ее лезть в его дела. Пусть даже это «навсегда» продлится совсем недолго.

В дверь нерешительно постучали, и Том ухмыльнулся в предвкушении. Наконец-то, он уже заподозрил, что Слизнорт решил продержать их всех в своем кабинете до утра.

Пятеро слизеринцев друг за другом вошли в гостиную старосты и встали перед ним полукругом. Головы у всех были опущены, они не смели поднять на него глаза и молча ожидали его вердикт. Том усмехнулся. Первые Пожиратели Смерти, его первые слуги и такие трусы…

– Господа, признаться, я крайне недоволен случившимся, – начал он мягко, непринужденно вертя палочку в руках. Кто-то судорожно вздохнул – кажется, это был Розье. – Мы ведь вроде бы обсуждали, как важно не привлекать к себе внимания?

В ответ раздалось неопределенное мычание.

– Кто-то из вас что-то сказал? – уточнил он, высоко подняв брови. – Я не расслышал.

Вперед выступил Абраксас.

– Прости нас, мой Лорд, – выдавил он. – Мы допустили ошибку.

– Вот, значит, как? – голос Тома стал выше и холоднее, и он прошелся по гостиной, оглядывая каждого из них. – Ошибку? Что ж, пусть так. Но вы ведь помните, что ошибок я не прощаю?

– Да, мой Лорд, – все пятеро произнесли это вразнобой, едва слышно.

– Хорошо, что помните, – он скривил губы в улыбке и направил палочку на Эйвери. – Круцио!

Полчаса спустя, когда Лестрейндж, Эйвери, Малфой, Розье и Долохов, бледные до синевы, с трясущимися руками, с трудом стояли на ногах, он решил, что пока с них довольно.

– Итак, господа, я надеюсь, все усвоили, что я не люблю, когда меня разочаровывают?

Те усиленно закивали.

– Очень хорошо. Слизнорт вам все высказал, у вас впереди отработки, но я все же считаю, что инцидент нельзя считать исчерпанным, поскольку остался еще один человек, который так же должен понести наказание за сегодняшний проступок.

Эйвери и Лестрейндж смотрели на него преданно, а Малфой, Долохов и Розье переглянулись, сообразив, о ком идет речь.

– Я говорю о Миранде Соммерс, – Том слабо улыбнулся от осознания, что именно он в данный момент решает ее судьбу, и только от него зависит, как больно ей будет в ближайшее время. Он не замечал этого, но его глаза вновь полыхнули багрянцем, отчего его одноклассники дружно попятились назад.

– Мой Лорд… Что ты хочешь, чтобы мы сделали? – спросил Долохов осторожно.

Том помедлил еще секунду, смакуя это мгновение.

– Антонин, Регулус, Феликс, я хочу, чтобы вы провели с мисс Соммерс воспитательную беседу и объяснили ей, как нехорошо вмешиваться в наши дела.

Он обвел их троих взглядом, еще раз убеждаясь в правильности своего выбора. Долохов хорош в Темной магии, Эйвери просто любит мучить людей, а Лестрейндж быстрее прочих научился правильно использовать Непростительные. Для Соммерс такая компания в самый раз.

– Ваша «беседа» может проходить в любом формате. У меня лишь два требования: она должна все помнить о случившемся, так что никакого «Обливиэйт», и она должна держать рот на замке. Делайте с ней, что захотите, но чтобы она не смела ничего рассказать, ясно?

– Да, мой Лорд, – согласно наклонил голову Лестрейндж. Эйвери ухмыльнулся, уже предвкушая новую забаву. – А Непростительные?..

Том махнул рукой, как бы окончательно отдавая Соммерс на растерзание своей свите.

– Все на ваше усмотрение. И на этот раз не должно быть свидетелей, вы меня поняли? Сразу, как разберетесь с Соммерс, придете ко мне и отчитаетесь. Все, свободны.

Те склонились в поклонах и наконец-то вышли. Реддл подошел к окну и глубоко вдохнул, рассматривая башни замка, озеро, черный силуэт Запретного леса за окном. Жизнь была замечательна.

***

Воскресенье пролетело незаметно за домашними заданиями и обязанностями старосты. Весь день Соммерс не попадалась ему на глаза, и Реддлу оставалось только думать о том, какая участь ее ожидает в ближайшее время. Мысли были приятные, приносящие удовлетворение. Его слуги преподадут ей урок, а после он ее убьет. Иного она не заслуживает.

Вечером он сидел в своей гостиной с книгой о некоторых запрещенных темных ритуалах, которую приобрел летом в Лютном переулке. Время было к десяти часам, чтение было крайне увлекательное, и, когда раздался очень осторожный стук в дверь, Том ощутил вспышку раздражения. Но она тут же пропала, когда он вспомнил, кто это мог быть.

Дверь открылась, и в комнату вошли Эйвери, Долохов и Лестрейндж. Они не выглядели довольными, не перебрасывались шутками, как делали всегда, когда удавалось проучить кого-нибудь из грязнокровок. А присмотревшись, Том с изумлением обнаружил неожиданные детали. Долохов зажимал левой рукой правое плечо. Мантия в этом месте намокла от крови, и капли продолжали стекать на пол. Лестрейнджа шатало из стороны в сторону, он был мокрый, точно его окунули с головой в бочку воды, и он постоянно кашлял, будто его попытались утопить. Руки у него опухли, покраснели и покрылись рубцами. Эйвери держался рукой за горло. Под ледяным взглядом Тома он отнял руку, и Реддл увидел багровые полосы, кольцами охватившие его шею. На мантиях всех троих имелись подпалины, лицо Эйвери было измазано сажей. Долохов вдобавок ко всему заметно прихрамывал.