Текст книги "Сердце змеи (СИ)"

Автор книги: Jane Turner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 78 страниц)

Что-то грядет. Что-то должно произойти.

***

Помещение без окон было освещено парой десятков свечей – они были расставлены на импровизированном алтаре у стены и стояли на полу, образуя круг. Углы комнаты тонули во мраке. Несмотря на закрытую дверь, сквозняк умудрялся дотянуться сюда через щели старого дома, и язычки пламени дрожали и подпрыгивали, пуская во все стороны загадочные пляшущие тени. Из-за них глиняные фигурки странных существ на алтаре казались живыми, а грани хрустальных флаконов с кровью тускло мерцали.

На полу, внутри образованного горящими свечами круга, лежало старинное платиновое кольцо в форме змеи с крупным изумрудом, казавшееся совершенно инородным элементом в этой картине.

Человек в черной мантии усмехнулся, рассматривая его.

Девчонка оказалась куда глупее, чем он думал поначалу. Умыкнуть крестраж у нее из-под носа было очень легко. Неужели она на самом деле думала, что, спрятав кольцо в самом очевидном месте, решит проблему?

Впрочем, не стоило делать поспешных выводов. Однажды эту долговязую воблу уже недооценили, за что и поплатились. Да и сейчас она смогла сообразить, что ей в руки попал крестраж – значит, не такая уж она тупица.

Тем приятнее будет убить ее, когда план наконец-то осуществится.

Весь магический мир сейчас безмятежно спит, наивно полагая, что со смертью лорда Волдеморта темные времена закончились, а впереди волшебников ожидают лишь процветание и благодать. И никто не подозревает, что еще немного – и самый могущественный темный маг вернется к жизни, обретет былую власть, и на этот раз противостоять ему никто не сможет…

Дверь скрипнула, приоткрываясь, из коридора упал луч света, нарушая идеальное состояние святилища. Человек в черном с огромным трудом подавил раздраженный вздох и лишь после этого обернулся. На пороге Добрев морщился от тяжелого для неподготовленного человека запаха курившихся благовоний. На тело на полу он не обратил никакого внимания.

– Это оно? – кивок в сторону кольца. – Все по плану?

Человек в черном склонил голову. Добрев на миг помедлил.

– А девчонка? – наконец спросил он.

– Похоже, пока ни о чем не подозревает, несмотря на намеки, – человек в черном побарабанил пальцами по деревянной поверхности алтаря. – Правда, ей может хватить ума спрятаться и затаиться, когда обо всем станет известно.

Добрев покачал головой и положил ладонь на ручку двери, собираясь уходить.

– Маловероятно, – заявил он задумчиво. – Если пятьдесят лет назад благородство и решимость у нее из ушей лезли… Хотя, конечно, она могла и поумнеть за это время… Ладно, приступай.

Дверь за ним закрылась, и человек в черном сразу наколдовал друг за другом Запирающие и Заглушающие чары, а затем еще раз осмотрелся, чтобы убедиться, что все готово. Объемная книга лежала на алтаре, открытая на странице с нужным заклинанием. Рядом стояла жертвенная чаша с кинжалом внутри. Свечи на полу замкнуты в просторный круг, внутри которого свободно лежал бесчувственный маг, чьей душе предстояло быть выпитой крестражем и чье тело должно было стать вместилищем для души Темного Лорда. На свечи наложено специальное заклинание, благодаря которому круг стал непроницаемой клеткой, откуда своими силами не выберется ни одно живое существо.

Конечно, лорду Волдеморту, когда он обретет тело, едва ли сильно понравится очутиться взаперти, но человек в черной мантии много раз представлял грядущую встречу и продумывал все возможные линии поведения, чтобы заставить темного мага прислушаться к его доводам. И тому придется согласиться на условия, которые представит неожиданный спаситель – а иначе человеку не было никакого резона возвращать мага к жизни. На идеи чистоты крови ему было, по большому счету, плевать.

Пора.

Ритуал, хотя и экспериментальный, много раз доработанный и переработанный, проходил как по нотам. Несмотря на богатый опыт за плечами, человеку еще ни разу не приходилось возвращать крестражи к жизни, и к возбуждению примешивались новые эмоции – азарт, любопытство… Долго же он ждал этого момента! И теперь ему никто не помешает, никто ничего не сможет сделать…

Магия сгущалась в воздухе, закручивалась спиралями, пламя свечей вспыхнуло ярче и сильнее, точно прибавили огня в газовых рожках. Удушливый дым от сожженных костей мертворожденного младенца и сушеных трав заволок небольшое помещение. Голос человека становился все громче и звонче от слишком сильных эмоций, заклинание близилось к концу… И вот, наконец, уверенный страстный голос резко смолк, как если бы оперную арию внезапно оборвали на высокой ноте. Человек опустил взгляд.

Старинное кольцо тряслось и дрожало, как живое, наполняя внезапную тишину частым дребезжащим звуком. Его колотило с такой силой, словно кто-то невидимый должен был вырваться изнутри, и человек против воли затаил дыхание, наблюдая за происходящим.

Так же внезапно кольцо успокоилось и покатилось по полу – обычное ювелирное украшение, пусть и баснословно дорогое. Подрагивая от нетерпения, человек перевел взгляд на бесчувственное тело на полу. Тщательно продуманный ритуал сработал идеально, осталось правильно провести переговоры с воскресшим темным магом. Но, если из крестража воскреснет тот, кто был ближе к лорду Волдеморту, чем к Тому Реддлу, прийти к согласию будет куда проще…

Тот, кто лежал на полу, так и не пошевелился, и человек в черной мантии нахмурился. Почему он не просыпается?

Направив палочку на тело, он уверенно произнес:

– Оживи!

Ему в лицо уставились какие-то мутные, неприятные глаза на мертвенно-белом, покрытом испариной лице.

– Где я? – слабо спросил хриплый голос, сменившийся кашлем, а затем на лице отразилось узнавание. – Что ты здесь делаешь?

Лицо человека в черном исказилось от ярости, и он выплюнул:

– Отключись!

Неудавшаяся жертва вновь потеряла сознание, а человек взмахнул палочкой, убирая запирающее заклинание, и одним прыжком очутился внутри круга. Длинные пальцы схватили кольцо, и человек прислушался. Никакого биения жизни, кольцо было пустым и мертвым, обычная безделушка! Он знал, что чувства его не обманывают, и в ярости отшвырнул украшение в сторону.

Склонившись над телом, он дотронулся волшебной палочкой до его лба, но вновь не ощутил ничего, только жизнь того, кто лежал сейчас перед ним без движения. Почему он все еще жив?! Крестраж должен был поглотить эту душу целиком, жертва не могла выжить!

Тихо зарычав от бессильной злобы, человек вскочил на ноги и заозирался по сторонам, точно пытался увидеть что-то, невидимое обычному глазу. Гнев душил его, не давал нормально дышать. Не сработало! Крестраж больше не крестраж, но осколок души не вселился в предложенное ему тело, к которому его должен был привязать ритуал!

Вывод один – ему удалось сбежать! Но как?! Ритуал был продуман и многократно переделан, были учтены все тонкости и нюансы, осечки быть не могло! Лорд Волдеморт должен был очнуться здесь, взаперти, и должен был принять условия своего спасителя, чтобы обрести свободу! Ради этого все и затевалось, только это и имело смысл! А сейчас что? Где его искать, куда этот осколок души ускользнул?! И как, во имя всех духов, теперь можно перетащить самого опасного темного волшебника на свою сторону?!

Проклятая девчонка во всем виновата! Она все испортила, помешала, больше некому! И он заставит ее поплатиться! О, расплачиваться она будет долго – так долго, что пожалеет, что ей все это время сохраняли жизнь!

Правда, едва ли это хоть как-то поможет в решении внезапно возникшей проблемы под названием «Восставший из мертвых самый опасный маг столетия»…

Взвыв от собственного бессилия, человек саданул кулаком по стене, до крови сдирая кожу.

***

В нескольких сотнях миль от Хогвартса, в Годриковой впадине, стояла спокойная осенняя ночь. Волшебники и магглы, жившие здесь бок о бок, мирно спали, улицы стояли пустые. Закрылся на ночь паб, выпустив последних посетителей, в витринах немногочисленных магазинов темно. Свет не горел ни в одном окне, даже одиночные автомобили не проезжали.

На втором этаже полуразрушенного дома Поттеров открыл глаза темноволосый молодой человек лет восемнадцати-девятнадцати на вид. Некоторое время он неподвижно лежал, чувствуя спиной шероховатые доски пола и бездумно глядя в разломанный потолок, с которого свисали потемневшие и прогнившие от времени балки и стропила. Он плохо помнил, как очутился здесь; последние воспоминания переплетались между собой, образуя странные, смешанные картины в памяти.

Затем он поднялся на ноги и без волшебной палочки, небрежным движением кисти наколдовал себе мантию, соткавшуюся из воздуха. Молодой человек полной грудью вдохнул сырой осенний воздух и закашлялся – за столько месяцев легкие отвыкли от работы, и с непривычки закружилась голова. Босые ноги ощущали холод пола, глаза быстро привыкли к темноте и теперь вылавливали детали обстановки – он словно находился в эпицентре взрыва. Большую часть второго этажа снесло начисто, вокруг валялись остатки мебели, стекла, какой-то мусор. На стенах – почерневшие обрывки некогда веселых ярких обоев, которыми можно было обклеить только детскую. По углам висела застарелая паутина, деревянные полы были почти уничтожены дождями, снегом и ветром.

На красивом лице со впалыми щеками промелькнуло узнавание, и молодой человек скривился в отвращении, осматриваясь по сторонам, а аристократичные пальцы рефлекторно дернулись в поисках несуществующей волшебной палочки.

Лестница на первый этаж давным-давно была уничтожена, но молодой человек этого точно не заметил – он просто взлетел в воздух и плавно спустился вниз с такой непринужденностью, будто продолжал идти по ступенькам. Магические силы вернулись к нему в полной мере, и отсутствие палочки почти не причиняло неудобства.

Он с некоторой поспешностью вышел из дома, с которым у него были связаны самые отвратительные воспоминания в его жизни, бросил презрительный взгляд на памятную доску у калитки, где оставили разноцветные росписи множество волшебников и волшебниц, и неторопливо начал спускаться по улице. В нем медленно поднималось ощущение восторга и торжества – от возможности обрести контроль над собственным телом, чувствовать под ногами твердую землю, ощущать на лице холодный воздух, свободно использовать магию…

Быть живым.

Ничто не могло сравниться с этим. Бессмертие было самой лучшей вещью на свете, и он был тысячу раз прав, когда поставил себе цель добиться его любой ценой! Только благодаря своей предусмотрительности и стремлению раздвинуть границы возможного он снова был жив, снова мог колдовать, а не гнил в могиле! Ради этого стоило создать крестражи, хотя его гениальная затея в итоге вышла из-под контроля. Кто же знал, что чертов мальчишка окажется еще одним крестражем – неучтенным, о котором он даже не подозревал!

А она говорила, что вечная жизнь того не стоит…

Дома закончились. Он стоял на площади с военным мемориалом – при его приближении мемориал преобразился, и взору предстала совсем другая скульптура – мужчина в очках, женщина с длинными волосами и младенец у нее на руках. При виде этого памятника в душе молодого человека на миг всколыхнулась застарелая ненависть, которая постепенно сменилась другими чувствами – удовлетворением, триумфом, предвкушением, ощущением собственного превосходства. И, глядя на композицию из трех человек, юноша улыбался – недобро, презрительно, с твердой уверенностью в собственных силах.

Он снова жив и полон сил. Он смог переиграть старика, он выжил и готов действовать. О, это будет захватывающая игра – ведь никто из его врагов не ожидал, что он вернется… И прошлых ошибок он не совершит. На этот раз свою партию он разыграет просто блестяще.

Окажись в этот момент рядом случайный прохожий – и он бы не сдержал дрожи, разглядев, как в темных глазах молодого человека полыхнули багровые искры.

Подняв лицо к небу, юноша на секунду прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением безграничной свободы, самой жизни, а затем трансгрессировал.

На улицах Годриковой впадины снова ни души.

***

Следующим утром Миранда проснулась, когда Парвати и Лаванда уже заканчивали собираться на завтрак. Не поздоровавшись и вообще проигнорировав ее существование, девушки молча ушли в Большой зал, и только после этого Миранда отбросила одеяло. К Мерлину их всех. Ее задача – вернуть крестраж, все остальное второстепенно.

Она застелила кровать и взмахом палочки открыла крышку сундука. Чтобы достать свежую блузку, она обошла кровать, и в этот миг что-то привлекло ее внимание в зеркале, висевшем в спальне. Буквально краем глаза, уже почти пройдя мимо, Миранда успела заметить, как что-то изменилось, и сделала аккуратно два шага назад, чтобы вновь появиться в зеркале. Затем, холодея, медленно приблизилась к плоской поверхности, рассматривая свое отражение и с какой-то обреченностью понимая, что искать крестраж уже поздно.

Под правой ключицей чернела небольшая татуировка змеи – настолько темная и четкая, точно выжженная на коже, что казалась живой, и можно было рассмотреть каждую деталь искусного рисунка.

========== Глава 18 ==========

В Большой зал Миранда спустилась, когда завтрак уже близился к концу. Она заняла привычное место между Гермионой и Невиллом, положила себе в тарелку тосты, опрокинув при этом банку апельсинового джема, и плеснула в чашку чай, вылив часть себе на мантию. Сидевшая напротив Джинни посмотрела с удивлением. Миранда послала ей в ответ насквозь фальшивую улыбку и с преувеличенным энтузиазмом принялась за еду.

Кусок в горло не лез. Любимый чай с бергамотом, который она полюбила, потому что такой всегда пил Том, казался пресным, а тосты – сухими и картонными.

Как и раньше, татуировка не подавала никаких признаков жизни, но Миранде все равно казалось, что та жжет ее под одеждой, и удивительно, как блузка и школьная мантия до сих пор не начали тлеть.

Смирившись, что аппетит так и не вернётся, она отодвинула от себя почти нетронутый завтрак и огляделась.

Потолок в зале был затянут скучными серыми облаками, обитатели Хогвартса бодро звенели посудой, настраиваясь на новый учебный день. Между столами парили призраки, к дверям вдоль стены шёл угрюмый Филч, как обычно, недовольный школьной дисциплиной. На руках у него сидела Миссис Норрис, которой он гладил шерсть и что-то вполголоса говорил на ухо – как пить дать на тему, как хорошо было бы вернуть в Хогвартс розги и тиски для пальцев.

За столом преподавателей было спокойно. Профессора общаются между собой, читают газеты. Пожалуй, из общей картины выбивался только профессор Монтгомери – он был мрачнее тучи, сверлил безучастным взглядом стол перед собой и на внешние раздражители не реагировал.

За факультетскими столами царило привычное оживление – ни капли тревоги, смятения… И это было так дико – осознавать, что он здесь, он вернулся, и никто, никто не подозревает, насколько непредсказуемым враз стало их будущее!

Запоздало догадавшись это сделать, Миранда перевела взгляд на стол Слизерина. Что же, приятно видеть, что во всей школе есть хотя бы один человек, в полной мере осознающий масштаб проблемы, которая на них свалилась. Малфой был даже не бледен, его лицо приобрело изжелта-серый оттенок, точно его поразило несколько тяжелых недугов одновременно. Глаза покраснели от бессонной ночи, а пальцы правой руки, казалось, жили своей собственной жизнью и все норовили дотронуться до предплечья левой, и Малфою приходилось ежесекундно себя одергивать, чтобы не привлекать к себе внимания этим жестом. Теи рядом не было – значит, можно надеяться, что сестра пока не в курсе. Интересно, есть вероятность, что Малфой предпочтёт держать ее в блаженном неведении?..

– Миранда, так ты нашла своё кольцо?

Она повернула голову с некоторой задержкой и обнаружила, что ее окликнула Гермиона. На лице той было самое живое участие, никакого осуждения.

– Нет ещё, – она покачала головой и фальшиво-оптимистичным тоном заявила: – Но оно найдётся, я уверена! Надеюсь, что его взяли просто по ошибке.

– Наверняка, – согласился Рон охотно. – Кому оно могло понадобиться? Оно ведь не очень ценное?

О, ты даже представить себе не можешь его примерную стоимость, пронеслось в голове Миранды, но она лишь пожала плечами.

– Не очень. Просто памятная вещь, передается из поколения в поколение.

– Да ладно, у нас отродясь ничего не пропадало! – эти слова принадлежали Невиллу, но Миранда заметила, как обменялись взглядами Гарри, Рон и Гермиона, а Джинни на миг опустила глаза.

– Что-то Монтгомери явно не в настроении, – заметила Джинни, глядя куда-то за стол преподавателей. – А у нас сегодня опрос… Интересно, сильно он зверствовать будет?..

Семикурсники с интересом посмотрели в сторону профессоров. Профессор Трансфигурации в самом деле безмолвно метал молнии взглядом, из-за чего Слизнорт смотрел на него с удивлением. Сидевшая рядом Ребекка ничего не замечала, пила кофе и с интересом читала «Ежедневный Пророк».

Разговор за столом свернул на обсуждение плохого настроения Монтгомери, а Миранда украдкой смотрела на Гарри. Тот казался расслабленным и пребывал в приподнятом настроении – ни намека на тревогу Миранда в нем не заметила. А ведь Гарри был бы первым человеком, который мог каким-то образом догадаться, что Волдеморт вернулся, однако сейчас никакие тяжелые раздумья и сомнения его явно не одолевали.

Тем не менее, Миранда была вполне уверена в том, что произошло прошлой ночью. Он вернулся. Ее потемневшая татуировка и Чёрная Метка Малфоя – лучшее тому подтверждение.

В таком случае остаётся вопрос – кто похитил крестраж и кто вернул его к жизни? Неужели она должна поверить в то, что какой-то скрывающийся от правосудия Пожиратель Смерти проник в башню Гриффиндора, украл кольцо и тут же воскресил самого известного темного волшебника? Но ведь такое не провернешь экспромтом, нужна долгая подготовка! Она что, должна поверить, что кто-то из Пожирателей скрывается сейчас в Хогвартсе под Оборотным зельем? Опять?!

Впрочем, есть всего один способ получить ответы на все вопросы – непосредственно от того, кто может их дать. Способ довольно рискованный, но она должна сделать это. В конце концов, есть и ее ответственность в том, что лорд Волдеморт воскрес и теперь свободно бродит по миру, пока никто ничего не подозревает. Решение, которое она приняла, было мгновенным и окончательным – будто в голове что-то щелкнуло.

Студенты потянулись из зала, и Миранда заметила, как Блейзу Забини пришлось потрясти Малфоя за плечо, прежде чем тот очнулся и поднялся из-за стола. У Драко были абсолютно больные, почти безумные глаза.

Ее собственная нервозность становилась все сильнее, и к вечеру Миранда уже не могла найти себе места от ожидания встречи. В ней смешалось множество эмоций – страх, тревога, ощущение какой-то обреченности, и разбавляло этот безумный коктейль смутное ожидание… нетерпеливое ожидание. Уроки в этот день она еле высидела – причём последним занятием шли Чары, которые у Гриффиндора были совместно со Слизерином, и Флитвик даже вычел у обоих факультетов штрафные баллы – и Миранда, и Малфой были настолько рассеянны, что единственные со всего курса не справились с заданием. После этого Миранда торопливо одернула себя, подумав, что меньше всего ей нужно, чтобы Малфой обратил внимание, в каком схожем состоянии они оба находились.

Аппетит отбило напрочь, и на ужин она не пошла, а вместо этого бездумно бродила по коридорам замка до самого отбоя. Когда наступил комендантский час, Миранда заперлась в пустом классе, убедилась, что поблизости нет ничьих любопытных глаз, превратилась в ворона и вылетела в окно. Путь до Хогсмида был ей хорошо знаком, а во мраке ночи глянцево-чёрная птица становилась практически невидимой.

До самой деревни она долетать не стала, спустилась к безлюдной дороге и превратилась в человека. Волшебная палочка была в руке, чёрная гриффиндорская мантия слегка подрагивала на ветру. Осмотревшись по сторонам, Миранда трансгрессировала.

Она снова стояла в небольшой рощице недалеко от морского берега, где проходили их с Томом тренировки в 1945-м. В этом месте Миранда не была с того самого дня, как вернулась в будущее, и сейчас в ее душе что-то защемило, когда она огляделась. Но она твердо помнила о том, что не может позволить себе сейчас расклеиться, и потому не стала предаваться воспоминаниям, а вместо этого оттянула ворот блузки и дотронулась волшебной палочкой до татуировки на ключице.

Миранда была вполне уверена в том, что делает. Слова Вильгельмины она помнила хорошо – что из крестража вернется к жизни не только Том Реддл, но смесь Тома и лорда Волдеморта, и, следовательно, рассчитывать на теплый прием ей не стоило. Но она твердо знала, что должна сделать хоть что-то. Если он и в самом деле воскрес, она должна увидеть его и понять, кто именно теперь ходит по земле. И она сама должна приложить все силы для того, чтобы отвлечь внимание этого человека на себя. Разумеется, это было опасно, и ее собственная жизнь значительно обесценивалась, но она должна была узнать его планы, мотивы и приложить все силы для того, чтобы направить их в другое русло, если лорд Волдеморт вновь задумает устроить очередную войну.

В этом не было никакого самопожертвования и благородства, Миранда вовсе не ощущала себя героиней. Она просто должна была это сделать. И она почти не испытывала сомнений – ведь сегодня, несмотря на все смятение и тревогу, она впервые за почти полтора года почувствовала себя живой.

Она простояла там среди деревьев довольно долго, не менее получаса, пока не поняла, что на ее призыв никто не откликнется. В том, что татуировка работала, Миранда не сомневалась – не зря она за одну ночь вернула четкость – но вот то, что в роще, кроме нее, так никто и не появился… Это беспокоило. С одной стороны, она испытала абсурдное облегчение, ведь этим вечером ей не придется почувствовать на себе гнев Темного Лорда, но с другой… Он проигнорировал ее, а это уже было плохо. У нее был единственный шанс узнать, что лорд Волдеморт планирует делать теперь, единственная возможность узнать хоть что-то наверняка, не строя догадки и предположения. Но сам он увидеть ее не пожелал, несмотря на то, что она своими руками дала ему прекрасную возможность поквитаться с ней сразу же за все – за ее бездействие, за то, что в битве за Хогвартс она выступила против него… Так почему он не пришел? Ему теперь настолько плевать на нее, что он считает ее недостойной даже его гнева?

Когда в душе окрепла уверенность, что она лишь впустую теряет время, Миранда тем же путем, что прибыла сюда, вернулась в Хогвартс. На душе было неспокойно, и впервые за долгое время она понятия не имела, что должна делать дальше.

***

Две недели пролетели, как в тумане. Миранда училась, ела, делала домашние задания, общалась с одноклассниками, но действовала в каком-то полубессознательном состоянии. От этого тяжелого, почти летаргического сна она пробуждалась лишь раз в день – утром в Большом зале, когда получала у сипухи «Ежедневный Пророк» и просматривала его от первой до последней страницы. Каждое утро она ожидала увидеть там смутно тревожные известия, непонятные для всех остальных, но способные пролить свет на происходящее лично для нее – чье-нибудь загадочное исчезновение, смерть, разрушение, нападение дементоров, оборотней или великанов – что угодно… Но «Пророк» не писал ни о чем более серьезном, чем об очередных процессах над очередными Пожирателями Смерти или болезни певицы Селестины Уорлок.

Как он будет действовать теперь, когда о нем никто не знает? Как распорядится этим преимуществом, какие первые шаги предпримет? Кому станет мстить?

На этой мысли она вся цепенела от страха, чувствуя, как желудок начинает противно трепыхаться. Да, на доме Фростов стоит достаточно охранных заклинаний, но отец все же ослабил защиту, когда большая часть Пожирателей смерти оказалась переловлена…

Единственным способом для Миранды выяснить хоть что-то стало наблюдение за Малфоем, хотя и от него толку было мало. Выглядел он все так же неважно, и Миранда не сомневалась, что Драко как-то обсуждал случившееся с Люциусом, но, разумеется, узнать об их умозаключениях у нее возможности не было.

Что-то переменилось в один из последних сентябрьских дней, когда Миранда сидела утром в Большом зале. Когда в окна под потолком влетело несколько десятков сов с почтой, перед ней внезапно села их семейная сова Метелка. Поскольку письмо от мамы Миранда получила буквально пару дней назад, она немедленно села прямее, чувствуя, как внутри нее что-то кольнуло от дурного предчувствия. Сонное оцепенение как рукой сняло, окружающие люди и обстановка словно разом обрели четкость. На конверте она узнала каллиграфический почерк отца.

«Мири, сегодня в первой половине дня приеду в Хогвартс, должен поговорить с Гарри Поттером и Драко Малфоем. Директор Макгонагалл знает об этой встрече. Ты тоже должна присутствовать, это очень важно. Папа».

Спокойствие явно изменило отцу, когда он писал это письмо – даже не письмо, торопливую записку, в которой не было ни одного лишнего слова. Что-то случилось.

С тяжелым сердцем она отправилась на Травологию, твердя себе, что сейчас уже терзаться переживаниями поздно. В течение ближайшей пары часов она все равно все узнает.

Седьмой курс сидел на Древних Рунах, когда дверь класса открылась, и появилась Минерва Макгонагалл. Внутри Миранды все замерло, в то время как одноклассники казались больше удивленными. Народу в классе было мало, Древние Руны были не самым популярным предметом, и на уроке присутствовали семикурсники со всех четырех факультетов.

– Профессор Бабблинг, могу я забрать у вас с урока мистера Малфоя и мисс Фрост? – обратилась директор к преподавателю, разом заслужив множество озадаченных взглядов.

– Эээ… Да, госпожа директор, конечно, – пробормотал профессор в замешательстве. – Я уверен, что молодые люди смогут одолжить конспекты у одноклассников, чтобы восполнить все пробелы…

Миранда побросала в сумку учебник и свитки пергамента, чувствуя на себе недоуменный взгляд Гермионы, и вышла из класса следом за старостой школы. Макгонагалл быстро шла по коридору, ничего не объясняя, и семикурсники молча следовали за ней. Малфой, если его и застали врасплох, сохранил самообладание.

Гарри они встретили у горгульи внизу, и он тоже казался несколько обескураженным из-за внезапного вызова в кабинет директора. Он дружелюбно улыбнулся Миранде, в то время как с Малфоем они просто проигнорировали существование друг друга.

С тех пор, как в круглом кабинете воцарилась Макгонагалл, обстановка в нем изменилась. Внутри царил образцово-показательный порядок, каждая вещь лежала на своем месте. По сравнению с прошлым разом, когда Миранде довелось тут побывать, на стене прибавилось портретов предыдущих директоров Хогвартса – она узнала Армандо Диппета и, внезапно, угрюмого и крючконосого Северуса Снейпа, которого она в последний раз видела еще в конце шестого курса. Миранда слышала, что именно Гарри настоял на том, чтобы портрет этого директора тоже висел в окружении своих коллег. Между Диппетом и Снейпом висела еще одна рама – пустая, и Миранда сразу поняла, что здесь должен был находиться профессор Дамблдор. Невольно она испытала облегчение, что старого директора тут не было. Если бы он сейчас уличил ее во лжи на глазах у всех…

В кабинете, едва процессия переступила порог, им навстречу со стула перед директорским столом поднялся Ричард Фрост. Они с Гарри обменялись рукопожатием, потом к нему приблизилась Миранда и поцеловала отца в щеку. Малфой остался стоять у стены, безучастно разглядывая их всех. За прошедшие недели черты его лица еще больше заострились, а кожа, казалось, истончилась.

– Благодарю, Минерва, – сказал Ричард, на что профессор сухо кивнула.

– Мне выйти?

– Нет, останьтесь. Я полагаю, вам тоже стоит это услышать, – Макгонагалл молча села за свой стол, а Ричард обратился к остальным. – Мистер Поттер, мистер Малфой, это я попросил директора о встрече с вами. Произошло кое-что тревожное, и я надеялся, что вы сможете пролить свет на происходящее. Миранда здесь, потому что я обеспокоен из-за случившегося и посчитал, что она тоже должна быть в курсе.

– Что случилось, мистер Фрост? – поинтересовался Гарри серьезно, но без какого-либо напряжения. Малфой у стены, казалось, застыл, только серые глаза теперь лихорадочно блестели.

– Я должен сразу предупредить, что все, о чем сейчас пойдет речь, секретно. В Министерстве произошло ЧП, если конкретнее – в Отделе Тайн. Прошлой ночью туда проник злоумышленник и похитил одну вещь. Ему удалось обойти все охранные и защитные заклинания и уйти незамеченным – обошлось без жертв, никто не пострадал и никто его не видел. Мы даже затрудняемся сказать, сколько похитителей было – один или несколько.

– Что за вещь была украдена? – спросил Гарри недоуменно.

Ричард секунду помедлил, прежде чем ответить.

– Волшебная палочка лорда Волдеморта, – Миранда позабыла, как дышать, Макгонагалл и Малфой синхронно вздрогнули на упоминании этого имени, а отец продолжил: – Последние месяцы она хранилась в Отделе Тайн, поскольку со всеми бюрократическими проволочками до сих пор так и не было принято решение, что с ней теперь делать – то ли уничтожить, то ли спрятать… В общем, этим утром она исчезла. Министерству удалось замолчать этот случай, так что даже «Ежедневный Пророк» ничего не пронюхал. Министр Бруствер не захотел сеять панику.

Миранда осторожно осмотрелась по сторонам. Портреты директоров чуть слышно перешептывались между собой. Минерва озабоченно хмурилась, поджав губы, Гарри казался озадаченным, но по-прежнему спокойным. А вот лицо Малфоя говорило само за себя – он на миг прикрыл глаза, и теперь его взгляд выражал мертвую обреченность. Миранда никогда не видела у живого человека такого взгляда.

– Прошу прощения, мистер Фрост, но что именно вас так встревожило? – спросил Гарри удивленно. – Я не думаю, что похищение палочки Волдеморта будет иметь какие-то глобальные последствия. Это не великий артефакт, и подчинялась она лишь ему самому. Даже если кому-то из уцелевших Пожирателей удалось проникнуть в Отдел Тайн и выкрасть ее, от этой палочки ему не будет никакой пользы. Только если сделать из нее талисман на удачу.

– Вот именно, – подтвердил Ричард серьезно. – Потому я и прибыл – я хотел бы, чтобы вы, мистер Поттер, развеяли мои сомнения. Как и вы, мистер Малфой. Потому что лично я могу представить себе лишь одного человека, которому от этой палочки был бы хоть какой-то прок.

Несколько секунд в кабинете царила полная тишина, а потом Гарри недоверчиво рассмеялся. Его смех прозвучал странно неуместно в этой тишине, и он не разрядил атмосферу, а, казалось, сделал ее еще более напряженной.