Текст книги "Сердце змеи (СИ)"

Автор книги: Jane Turner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 78 страниц)

Или она просто слабохарактерная мямля. Такое тоже вполне возможно, хотя непонятно, как эту черту ее характера мог проглядеть Том.

– Миледи!

Застигнутая врасплох, она обернулась и обнаружила перед собой Антонина Долохова, который, по всей видимости, спешил за ней от самого дома. Заросли бузины теперь скрывали их от окон особняка, а заодно – от любых посторонних взглядов, и Миранда мысленно приподняла в удивлении брови, сообразив, что Долохов не просто прогуливался мимо и не случайно подловил ее именно в этот момент, а явно рассчитывал на приватную беседу.

– Да? – спросила она вежливо.

Тот сделал несколько шагов вперед, но вплотную подходить не стал, выдержав небольшую дистанцию. На одного из самых преданных лорду Волдеморту сторонников, осужденного на пожизненное заключение в Азкабане за множество жестоких убийств, Миранда взирала снизу вверх, но почему-то не испытывала желания держать волшебную палочку наготове за спиной. Удивительно – всего около трех недель прошло с тех пор, как Том обозначил ее статус, а она уже привыкла, даже рефлекс ожидать нападения от каждого встреченного Пожирателя Смерти как-то притупился…

Сам Долохов внимательно и оценивающе изучал ее лицо – взгляд не был ни враждебным, ни заискивающим. Такой… чисто слизеринский, немного настороженный интерес, которым можно было бы встретить появление любого нового лица, с которым так или иначе в будущем придется много видеться и с чьим мнением придется считаться.

– Рабастан не виноват в случившемся, – наконец произнес он, и взгляд его против воли пробежался по изгороди, словно Долохов в любой момент был готов к тому, что из кустов на них вылезет лорд Волдеморт с вопросом, что здесь творится. – Мы сделали все, чтобы Добрев не сбежал. Никто не мог предвидеть, что он покончит с собой, да еще таким образом…

– Я испытываю мало сочувствия к судьбе мистера Лестрейнджа, – заявила Миранда холодно, на что Долохов только кивнул без малейшего удивления. Хм, так ему тоже известно о том случае в Ноттингеме год назад? Сам Лестрейндж, наверное, рассказал, как только сообразил, кого именно они с Макнейром тогда чуть не покалечили. И Рабастану, видимо, оставалось только молиться, чтобы Том не припомнил ему подробности той стычки.

Так… А вот это уже интересно. Буквально вчера из ее воспоминаний Том узнал подробности столкновения Миранды с Пожирателями год назад – и всего сутки прошли, как он уже пытает одно из основных действующих лиц. Совпадение? Она в них не верила.

Но ведь Том вчера сам приказал Лестрейнджу присматривать за пленником, а это значит, что…

– Я и не прошу вашего сочувствия.

Это сбило ее с мысли. Миранда чуть нахмурилась, глядя на Долохова и быстро соображая, зачем он на самом деле завел эту беседу, да еще тайком, в тот момент, когда Том был слишком занят пытками. А когда поняла, то едва успела скрыть свое изумление.

– На мой взгляд, вы слегка опоздали с этим разговором, – заметила она медленно, как бы выверяя каждый шаг, чтобы окончательно убедиться, что все поняла правильно, и выразительно кивнула в сторону дома. На улице не было слышно криков, но ее мысль и так была понятна. – По-моему, для мистера Лестрейнджа уже не важно, виноват он в смерти Добрева или нет…

– Темный Лорд… весьма изобретателен в том, что касается кары за проваленное задание или невыполненный приказ. И… за прочие ошибки, даже допущенные по незнанию или неосторожности, – Долохов тоже быстро обернулся на дом, и сейчас в его движениях появилось что-то опасливое, хотя держался он по-прежнему спокойно. – Круциатус можно пережить. Но Темный Лорд может не ограничиться им, и Рабастану еще предстоит расплатиться за этот свой промах и прочие…

Значит, «промах»?

– Скольких женщин вы – я имею в виду Пожирателей вообще – изнасиловали за прошлый год? – спросила Миранда резко. – Тех самых, которым было негде укрыться, и которых, в отличие от меня, никто не мог спасти?

У него в лице не дрогнул ни один мускул.

– Полагаю, что ни одной. Я не могу говорить за тот сброд, который в прошлом году входил в число егерей, но в Пожирателях я более или менее уверен.

На это заявление она даже отвечать ничего не стала, только молча развернулась с намерением уйти, когда ей в спину донеслись слова Долохова:

– В качестве запугивания все средства хороши, особенно если жертва сопротивляется. Но слова и действия – совершенно разные вещи… Вас же тогда никто не тронул, не так ли? Еще до… появления Повелителя?

Миранда обернулась, чувствуя, как в душе разрастается гнев.

– Хотите сказать, что Пожиратели от слов к действию никогда не переходили, и не только в случае, когда на месте событий вдруг появился ваш Повелитель? Очень убедительно. И благородно.

– Благородство здесь ни при чем, – на грубых чертах появилось хорошо знакомое ей надменное выражение, присущее слизеринцам. – Но вы и в самом деле полагаете, что представители древнейших чистокровных фамилий, которым с младенчества прививались правильные магические ценности, спутаются с прячущимися по лесам грязнокровками?

Вопрос, по всей видимости, в глазах Долохова был риторический. Миранда некоторое время молчала.

– Вы лжете, – наконец сказала она, но Долохов покачал головой.

– Я бы не посмел.

И черт его знает, врал он или говорил правду. Проверить это у Миранды возможности не было – легилименцией она не владела, а скрывать настоящие эмоции Долохов наверняка умел в совершенстве. Можно, конечно, будет спросить у Тома, что он узнал из памяти Рабастана – это, по-видимому, единственный доступный ей способ установить истину…

Долохов в это время стоял неподвижно, давая ей возможность собраться с мыслями. Миранда взглянула на него.

– Давайте проясним, – наконец мрачно сказала она, решив, что самым правильным будет называть вещи своими именами. Раз уж Долохов рискнул и вообще решился заговорить с ней на эту тему, зная, что она в любой момент может пересказать все Реддлу, он знал, на что идет. Очевидно, что этот разговор останется только между ними. – Вы просите меня за вашего друга… соратника, неважно. Я не говорю сейчас о моей личной неприязни к Лестрейнджу, не в ней дело. Но… вы и в самом деле полагаете, что То… Темный Лорд прислушается к моим словам? Вы же шли за ним столько лет, вы знаете его в чем-то лучше меня! И вам известно, что он всегда все делает только так, как считает нужным, лорду Волдеморту совершенно бесполезно указывать, что делать! И едва ли вы можете ожидать, что у меня получится его переубедить!

Во время ее пламенной речи Долохов только молча кивал, соглашаясь с ее словами, а затем спросил:

– Вы помните Оливера Фонтейна? И его семью?

Перед глазами совершенно отчетливо встала картинка – человек кричит от нестерпимой боли и корчится на полу в том самом доме, из которого она только что вышла.

– Помню, – замороженным, словно простуженным голосом отозвалась Миранда. – Вы до сих пор должны убить его жену и девятилетнюю дочь.

– Не должны, – Долохов покачал головой, и на тонких губах возникло что-то, напоминающее невеселую улыбку. – Изначально собирались, но… еще до того, как им дало убежище Министерство, Темный Лорд без каких-либо объяснений отменил приказ.

Она безмолвно смотрела на Пожирателя смерти, будто надеялась получить объяснения – те самые, которые не пожелал дать Том, и пока еще не до конца осознавая, что все это значило.

– Темный Лорд никогда не отличался милосердием. Но по странному совпадению решил проявить его именно тогда, когда вы появились, – Долохов даже чуть отступил и окинул ее с ног до головы красноречивым взглядом. – Вы верно сказали, Темный Лорд всегда поступает так, как считает нужным… и, тем не менее, благодаря вам он переменил мнение. И это произошло не за месяцы, не за недели; нет, всего за несколько часов он передумал. Поэтому факт налицо: вы единственная, кто в действительности способен повлиять на его решения. К кому он прислушивается.

– Только не говорите мне, что помилование какой-то грязнокровки и ее ребенка показалось вам правильным решением, – процедила Миранда зло, испытывая все большую растерянность и пытаясь за злостью скрыть растущее смятение.

На лице Долохова ненадолго появилась брезгливая гримаса.

– Мне нет дела до судьбы маггловских отродий, – сообщил он высокомерно, но затем его тон снова сменился на серьезный. – Однако мне есть дело до моих товарищей. И я вижу, что жизни, здоровье, благополучие как их самих, так и их семей могут зависеть еще и от вас. Потому я и начал этот разговор.

– Год назад вы и я с завидным упорством пытались друг друга поубивать или покалечить. Мне приходилось сражаться и с вами, и с Селвином, и с Лестрейнджем, и с Мальсибером… Вы знаете, что я испытываю к вам мало симпатии, и вы, в свою очередь, совершенно не обязаны испытывать ее ко мне. Но все же вы заговорили со мной на такую… щекотливую тему. Почему?

– Вас довольно долго не было, – Долохов изучающе взглянул на нее. – Но все же вам многое известно о первой войне, которая произошла двадцать пять лет назад. И вы наверняка знаете, что после исчезновения Темного Лорда многие из его сторонников предали его, отреклись, и почти никто не пытался его отыскать…

– Знаю, – произнесла Миранда настороженно.

После небольшой паузы тот заговорил снова – медленно, тщательно подбирая слова, и Миранда через пару секунд сообразила, что вызвало его опаску:

– К своим врагам Темный Лорд ненамного безжалостнее, чем к собственным союзникам. Вероятно, это было одной из причин, по которой его возращение произошло только четырнадцать лет спустя. И, возможно, относись он к своим сторонникам более… лояльно, у них было бы меньше причин отрекаться от него. И риск предательства был бы значительно ниже.

– Весьма опасные речи, – заметила опешившая от подобной откровенности Миранда, на что Долохов только равнодушно обронил:

– Моя преданность Темному Лорду всегда была непоколебима, и у него нет причин сомневаться во мне. Я лишь сообщаю, что вас он слушает. А ведь это и в ваших интересах – чтобы опасность появления очередного предателя в наших рядах была сведена к минимуму.

Он чуть поклонился и отступил назад, давая понять, что разговор закончен, но все еще не пришедшая в себя Миранда окликнула его:

– Вас не удивляет мое появление? Вы ведь помните меня… узнали еще в Хогвартсе полгода назад.

– Темный Лорд рассказал о вашем путешествии во времени.

Не дождавшись новых вопросов, Долохов удалился, а оглушенная Миранда осталась стоять среди голых веток, обдумывая все, что он ей сказал.

========== Глава 44 ==========

Стук в окно раздался, когда она сидела в гостиной и пыталась невербально и без волшебной палочки левитировать к себе разные предметы. Задача оказалась сложной и требовавшей какой-то сверхъестественной концентрации, и от напряжения у нее уже ломило в висках. Когда в стекло постучали, вся сосредоточенность мгновенно нарушилась, и тяжелая кочерга с глухим стуком упала на ковер. На подоконнике сидела сипуха, которая сразу протянула вперед лапу, стоило Миранде приблизиться.

Она была уверена, что письмо предназначалось Тому, и была очень удивлена, обнаружив на обороте свое имя. Сова скрылась, а Миранда повертела конверт в руках, чувствуя, как в душе уверенно прорастают ростки тревоги и дурного предчувствия. На бумаге значилось всего два слова – «Миранде Фрост», причем писавший явно слишком сильно нажимал на перо, из-за чего вокруг имени можно было разглядеть множество мелких чернильных брызг, а после фамилии вовсе расплылась темно-фиолетовая клякса. Ни обратного адреса, ни имени отправителя, и защитные чары опять не выявили ничего подозрительного. А Димитр Добрев и его подручные больше не опасны, и с их стороны угроза вроде не может прийти…

Ну уж нет, если она что и поняла за это время – так это то, что пора учиться на своих ошибках. Потому письмо осталось нераспечатанным на подоконнике, а сама Миранда вернулась к учебе.

О конверте она вспомнила только вечером. За окнами уже стемнело, уютно потрескивали дрова в камине, горело несколько светильников. Миранда сидела на полу, продолжая удерживать книгу в воздухе без волшебной палочки, когда дверь открылась, явив ее взору Реддла в дорожной теплой мантии, который застыл в проеме, обозревая происходящее – почти все в комнате было сдвинуто со своих мест и лежало не там, где обычно: мелкие предметы с полок, свитки пергамента, чернильница и перья, явно церемониальный кинжал с фигурной рукояткой, стопка книг теперь находились на диване, подоконнике и креслах, несколько стульев лежали перевернутые, зато лампа с письменного стола гордо стояла на каминной полке.

– А ты не могла использовать для тренировок что-нибудь другое? – с изумлением спросил Том.

– У тебя нет тренировочного зала, – оправдываясь, сказала Миранда, поднялась на ноги и, достав палочку, принялась возвращать мебель в привычное положение. – В качестве альтернативы были только твои лаборатория, библиотека и кабинет…

Реддл взглянул на нее со слегка диким выражением, явно представив себе эту картину, а Миранда поспешила разрядить обстановку.

– Извини… Больше не буду. Кстати, а почему у тебя нет зала для тренировок? Как раз для таких случаев?

– Потому что когда я купил этот дом, мне уже не были нужны тренировки, – лаконично отозвался Том, снимая плащ и перчатки и небрежно сбрасывая их на единственное свободное кресло. В библиотеке тут же материализовался Тинки, который забрал верхнюю одежду и трансгрессировал.

Миранда замерла в нерешительности у стены, не зная, как повести себя дальше. Да, вроде они с Томом до чего-то договорились и даже снова стали близки, но означает ли это, что их отношения полностью вернулись к тем, какими когда-то были? Как, к примеру, она должна поступить сейчас – когда он вернулся домой, пусть и не с работы?.. Да еще после сегодняшнего утреннего разговора…

Этим вопросом Том не дал ей мучиться долго – он приблизился и поцеловал ее всегдашним поцелуем, как делал раньше, возвращаясь домой пятьдесят лет назад. Словно так и должно быть, словно ничего особенного вовсе не происходило… Но едва он отстранился, Миранда схватила его за руку, удерживая на месте, приподнялась на цыпочки и снова поцеловала. У него были холодные губы после ноябрьской непогоды, и твердая щека с пробившейся за день щетиной, и густые темные волосы, в которых остались ледяные капельки сыпавшейся с неба измороси, которые чуть кололи ей пальцы… И это было так восхитительно – снова целовать его, ощущать его прикосновения, его объятия…

– Мы не виделись всего несколько часов, и теперь такое приветствие? – хрипло поинтересовался Том, наконец-то позволяя ей вдохнуть. – Мне стоит подозревать что-то страшное?

Она слабо улыбнулась и тут же покачнулась, все еще чувствуя себя опьяненной. Хорошо, что Реддл продолжал обнимать ее, и потому Миранда устояла на ногах.

– Я слишком долго ждала этого, – почему-то шепотом ответила она. – Ты не представляешь, как для меня тянулись эти полтора года…

– Да нет, как раз представляю… – Том тихо хмыкнул. – Пятьдесят лет, знаешь ли, тоже не могли пролететь быстро.

И хотя в его словах не прозвучало ничего, что оказалось бы для нее неожиданностью, было в них что-то еще – какая-то интонация, которая позволила Миранде уловить истинный смысл его высказывания.

– Погоди-ка, – она изумилась так сильно, что даже попыталась сделать шаг назад, чтобы как следует видеть его, но Том не позволил, продолжая прижимать ее к себе. – В эти пятьдесят лет… После меня… У тебя что, вообще никого не было?!

– Не было, – он равнодушно пожал плечами, словно даже удивившись ее вопросу.

– Но… почему? Ты же думал, что я мертва! Никто не заставлял тебя хранить мне верность, мне бы в голову не пришло требовать от тебя подобное…

– Дело не в верности тебе, Мири, – Том со слабой улыбкой покачал головой. – Я о ней даже не думал. Но… Ты же знаешь, мне в принципе малоинтересны отношения… с кем бы то ни было. Ты стала единственной, кому удалось меня увлечь, и было это в моей далекой юности. А после твоего исчезновения, после создания новых крестражей подобное меня уже не интересовало. Я сосредоточился на получении новых знаний, на восхождении к власти. Прочее потеряло значение, перестало для меня существовать.

Она только покачала головой, не ожидая подобного и будучи не в силах отыскать хоть какие-то слова, чтобы выразить свои чувства, но сам Том тему развивать не пожелал и отступил.

Миранда отошла, слегка подрагивающей рукой достала волшебную палочку и с независимым видом стала наводить порядок, отводя взгляд и пытаясь успокоить сбившееся дыхание.

– Могла бы Тинки позвать, – как издалека донесся до нее ироничный голос Тома.

Нет, ему точно доставляло удовольствие видеть, какое влияние на нее оказывают его поцелуи, прикосновения… Похоже, у этого великого манипулятора в крови страсть к подчинению людей – только на большинство можно воздействовать грубой силой и устрашением, а на кого-то… другими способами.

– Ты знаешь, почему Добрев покончил с собой? – осведомилась Миранда несколько более воинственно, чем собиралась – и все для того, чтобы вернуться на безопасную тропу и показать Реддлу, что она на его уловки не поддастся.

Том смерил ее с ног до головы выразительным взглядом, из которого следовало, что он видит ее насквозь, а потом довольно безразлично пожал плечами.

– Видимо, он понял, что против меня никакая окклюменция ему не поможет. И он так сильно испугался, что я смогу прочесть в его мыслях нечто настолько важное, что предпочел убить себя сразу – первым же доступным способом.

– Это… жутко, – Миранда поежилась, подумав, что в этом поступке явно было что-то самурайское. О самураях ей доводилось слышать от Амелии. – Он не вызывает у меня сочувствия, но, кажется, Добрев был очень храбрым человеком.

– Он был идиотом, – отозвался Том презрительно. – Я и без всякой легилименции знаю, что он пытался утаить. Точнее, кого хотел защитить. А Добрев сам, по собственной воле шагнул в объятия смерти – что может быть глупее и трусливее?

Хорошо помня, во что превращался боггарт Тома, Миранда прекрасно понимала, почему он так говорил, но все равно заметила:

– Ты бы в любом случае его убил.

– Ты хочешь поспорить, что хуже – быстрая и безболезненная смерть от Убивающего заклятья или медленная и мучительная от порезанных на части пищевода и желудка? – Реддл, казалось, вдруг заинтересовался предложенной темой для дебатов.

– Если этому предшествовали дни, а то и недели Круциатуса – то да, здесь действительно можно поспорить, – Миранда пожала плечами и, пока Том не опомнился, спросила в лоб: – Ты знал, что Димитр покончит с собой? Ты ведь неспроста приказал именно Лестрейнджу присматривать за пленником?

Ее расчет не оправдался: Том и не думал уходить от ответа.

– Я знал, что он попытается, – подтвердил он невозмутимо. Миранда, не ожидавшая, что он так быстро это признает, не сразу нашлась, что спросить следующим, а Реддл словно этой паузы и ждал. Приблизившись к Миранде вплотную, он безмятежно, как бы даже невзначай, полюбопытствовал:

– Антонин тебя сегодня нашел? Хлопотал за всех несчастных и обездоленных?

Голос его звучал совершенно обыденно и отчасти скучающе – но Миранда на каком-то интуитивном уровне, буквально кожей ощутила, что Том скрывал сильные эмоции – тщательно, старательно.

Пока что.

И что-то ей подсказывало, что эмоции были отнюдь не положительные.

– Нашел, – призналась она.

– И как тебе понравились его слова? Ты в полной мере ощутила себя добрым и сострадательным ангелом милосердия? Будешь просить меня за кого-нибудь?

Миранда подняла голову и уже открыто принялась рассматривать каменное, неживое лицо. Раздражение Тома было ей прекрасно понятно, и как раз было бы странно, если бы он не поднял эту тему. Вот только идти у него на поводу она не собиралась, и если Реддл рассчитывал разозлить ее и спровоцировать на новое противостояние, чтобы слегка выплеснуть свое недовольство, а заодно указать ей ее место, то его ждало разочарование.

– Не буду, – заявила она без какого-либо испуга и наблюдая, как на смену гневу приходит удивление. – Лестрейндж угрожал мне и моей сестре. Я такое не прощаю. И раз уж ты твердо вознамерился сделать из меня Леди, то твоим Пожирателям стоит запомнить это как можно скорее, чтобы в будущем точно знать, когда меня можно о чем-то просить, а когда – лучше не стоит…

Последнее слово она выдохнула не совсем разборчиво, увидев, как в темных глазах появляется другое чувство – восхищение. Впрочем, этот момент долго не продлился.

– А если бы не угрожал? – вдруг спросил Том, словно опомнившись, и прищурился. – Тогда бы что?

Миранда сцепила зубы, понимая, что здесь «нет» будет далеко не таким однозначным. Если Долохов сказал правду, и все эти угрозы в прошлом году были в самом деле только угрозами…

– Понятно… Быстро же они сориентировались, – донеслось до нее задумчивое, а затем Том посмотрел на нее с недоброй усмешкой. – И как же расцениваешь происходящее ты сама? Как думаешь, удастся тебе переубедить меня в чем-то, стать рычагом воздействия на меня?

Она упорно молчала. Отвечать на его вопросы было нельзя – поскольку ни ее возможные ответы, ни ее истинные эмоции, которые Том без труда чувствовал, не удовлетворили бы его. И сейчас одно неверное слово или хотя бы движение – и Реддл точно кого-нибудь прикончит, просто для того, чтобы доказать ей и всему миру, что смягчившаяся версия лорда Волдеморта – это что-то из области фантастики. А если она только рискнет заступиться за намеченную жертву – ту убьют еще быстрее, как раз чтобы продемонстрировать Миранде, кто тут на самом деле принимает решения.

Ну спасибо Долохову, удружил, ничего не скажешь…

Каким-то стремительным, смазанным движением Реддл резко схватил ее за плечи и впился в губы злым, буквально колючим поцелуем. Он не был ни нежным, ни даже просто страстным – это было нападение, попытка подчинения, завоевания…

– Ты слишком многое на себя берешь, Мири, – раздался у нее над ухом холодный шепот, и у все еще не пришедшей в себя от того поцелуя Миранды пошли мурашки от ощущения его близости, его дыхания на ее коже. Впрочем, Том сам столько сделал для того, чтобы она перестала чувствовать себя запуганной и растерянной, что сейчас Миранда, едва обретя способность говорить, выдохнула:

– Я Темная Леди.

На несколько мгновений он замер в неподвижности, без труда считывая весь подтекст этих слов – о том, кто приложил все силы к появлению этой Леди, лично вложил ей в руки право голоса и возможность возражать великому лорду Волдеморту, и сам пестовал этот титул. Глаза Тома замерцали красным, на губах появилась улыбка, полная опасного предвкушения и интереса. Он снова поцеловал ее – и перемену в его настроении Миранда почувствовала сразу. Злость и раздражение не то чтобы пропали полностью, но… заметно поблекли, сменились желанием и ожиданием нового противостояния. Затем Миранда ощутила, как его горячие пальцы пробрались к ней под рубашку и весьма провокационно начали исследовать и дразнить ее.

– Том, давай хоть до спальни дойдем, – прошептала она срывающимся голосом, одновременно помогая ему избавляться от одежды и стараясь сдерживать стоны.

– Зачем? – удивился он и оценивающе посмотрел куда-то поверх ее плеча. – Хмм… Помнишь наш разговор после штурма Азкабана? Когда ты лечила меня?

– Помню, – выдохнула Миранда, едва улавливая смысл его слов.

– С ковром вчера все прекрасно получилось, но ведь остался еще письменный стол, да, Мири?

Его пальцы тем временем принялись вытворять такое, что она негромко вскрикнула.

– Том, прошу тебя…

– Хватит так называть меня, Мири, – велел он тихо, но с той непоколебимой властностью, которой невозможно было сопротивляться.

– Почему для тебя это так важно? – вырвалось у нее, но тут же Миранда сама сообразила, в чем дело, и прошептала: – Я нисколько не пытаюсь бросить вызов твоему авторитету, я бы не посмела…

– Авторитет тут ни при чем, Мири, – его пальцы продолжали двигаться внутри нее, и Миранде пришлось закусить губу, чтобы не выдавить ни звука, и прикладывать множество усилий, чтобы понимать все, что он говорил. – Но я хочу услышать это… именно в твоем исполнении. Хочу, чтобы ты раз за разом покорялась мне, чтобы раз за разом признавала мою власть над тобой… Чтобы ты признала, что принадлежишь мне, и в моей власти сделать с тобой что угодно…

Его рука исчезла, и Миранда изо всех сил впилась в плечи Реддла, чтобы только сдержать разочарованный стон от болезненной пустоты внутри. На его коже оставались красные следы от ее пальцев.

– Прошу… мой Лорд, – этот шепот срывался с ее губ почти надрывно. – Повелитель, умоляю вас…

– О чем ты умоляешь меня, Миранда? – почти прорычал он у нее над ухом, а затем потянул ее за волосы, вынуждая откинуть голову и смотреть ему в глаза – те горели дьявольским алым пламенем, лишающим воли и рассудка. Сейчас она вновь видела перед собой того самого человека, который вчера убил нескольких человек, а затем пытал Добрева и Лестрейнджа. Но почему-то именно сейчас это алое пламя не напугало ее – кажется, Миранда уже дошла до того состояния, когда утрачиваешь способность испытывать страх.

– Возьмите меня… Повелитель. Молю вас, моя жизнь принадлежит только вам, мой Лорд…

Не отпуская ее волосы, он чуть подтолкнул ее назад, и в следующим миг Миранда ощутила за спиной письменный стол. Реддл усадил ее на столешницу, а затем потянул густую пепельную массу вниз, вынуждая Миранду опуститься на полированную деревянную поверхность. От огня камина и пламени светильников по потолку прыгали тени. Следующим, что она услышала, был звук расстегиваемого ремня.

– Не пытайся сдерживаться, Мири, – прошептал Том чуть слышно, обводя пальцем ее искусанную в кровь губу. – Я хочу слышать все…

***

Уже ближе к ночи Миранда вспомнила о пришедшем днем письме и спустилась в гостиную за конвертом. Тот по-прежнему лежал на подоконнике, и, устремившись к нему, Миранда старательно отводила взгляд от стола у окна – свидетеля их сегодняшнего безумия – но на щеках все равно сам собой вспыхнул дурацкий румянец. По телу до сих пор разливалась приятная истома, губы без позволения расползались в дурацкой улыбке, и настроение было самым прекрасным, и даже загадочное послание не могло его омрачить. Забрав письмо, Миранда поднялась на второй этаж и постучала в кабинет Тома.

Тот сидел за столом и читал какие-то официальные документы Министерства. В отличие от Миранды, Реддл, как обычно, куда лучше владел собой и успел вечером полностью сосредоточиться на делах. Тем не менее, при ее появлении он отложил бумаги, устало потер лицо и взглянул на нее.

– В чем дело?

– Вот, – она положила перед ним запечатанный конверт. – Это пришло сегодня днем, я не знаю, от кого оно. Можешь проверить его на предмет… каких-нибудь сюрпризов?

По ее интонации, по тому, как Миранда запнулась на последних словах, Том сразу понял, что скрывалось за ее беспокойством, и его лицо странно застыло, заледенело, будто обратилось в маску. Вместо ответа он взял со стола волшебную палочку и направил на письмо; вслух никаких заклинаний он не произносил, но Миранда и так чувствовала, что Том вновь обратился к сложной магии высшего уровня, до которого ей еще расти и расти.

После этого он сам разрезал конверт и вытряхнул на свет сложенный пергамент. Миранда разочарованно вздохнула – за это время она успела нафантазировать невесть что, и увидеть обычное письмо было даже как-то обидно. А Том безо всяких опасений взял послание в руки и протянул его Миранде со словами:

– Это не артефакт.

Она осторожно приняла пергамент и развернула, бросив на Тома взгляд из-под ресниц. Тот откинулся на спинку кресла и неотрывно следил за ней, явно ожидая разъяснений. Как-то сразу становилось понятно, что хотя внешне Том и поступил как джентльмен, не став читать ее корреспонденцию, но он ждет четкого и внятного ответа, кто и зачем ей написал. Миранда перевела взгляд на неровные строчки, написанные, тем не менее, хорошо знакомым ей почерком.

«Миранда, нам необходимо встретиться и поговорить, это очень важно. Лондон, Мортон-Роуд, 13, квартира 6, завтра в четыре. Орден ничего не знает, слежки не будет. Тебе не угрожает никакой опасности. Мама».

Она без слов протянула записку Тому. Тот бегло ее просмотрел, а затем снова поднял взгляд на Миранду.

– Я не понимаю, – без труда уловив его вопрос, она только покачала головой, испытывая больше недоумение, чем тревогу. – Это почерк мамы, здесь никаких сомнений. И кляксы понятно откуда – ведь она пером писать толком не умеет. Но я не понимаю, что могло случиться… Зачем ей понадобилось…

– Адрес тебе знаком? – спросил он спокойно.

Миранда покачала головой, а потом спросила:

– Ты считаешь, что это ловушка Ордена Феникса?

– Твоя мать не стала бы выдавать тебя Ордену. Они с Ричардом хотят выкрасть тебя – но своими силами, без участия посторонних, – губы Тома скривила надменная улыбка. Заметив, какими глазами Миранда на него смотрит, он без капли смущения заявил: – Я успел вчера ненадолго заглянуть в сознание твоей матери, благо окклюменцией она вообще не владеет.

– Ты же в ее сторону даже не смотрел!

– Это тебе так показалось. А поскольку я абсолютно уверен, что твои родители еще попытаются выкинуть какой-нибудь фокус по твоему похищению, предпочитаю быть в курсе их планов. Но Ричард, по моим донесениям, до сих пор не покидал Восточную Европу, так что этот вариант тоже отбрасываем.

Миранда покосилась на него, догадываясь, о каких донесениях он говорил – о памяти Добрева, в которой успел покопаться вчера, – а потом осторожно спросила:

– Мне стоит отправиться туда и проверить?

Том ответил не сразу. К ее удивлению, он погрузился в раздумья, и, судя по вертикальной складке, прочертившей его лоб, раздумья в самом деле были напряженными и неприятными. Миранда, знакомая с этим взглядом, замерла – Том явно что-то просчитывал в уме, взвешивал все «за» и «против». И это было так… странно. Казалось бы, если он просто подозревает, что это ловушка – запретил бы ей, и дело с концом! Но нет, он продолжал размышлять, и Миранда уже начала смутно догадываться, что в этом странном письме скрывалось что-то более серьезное.

– Я чего-то не знаю? – наконец спросила она, когда Том поднял в воздух волшебную палочку и невербальным «Акцио» призвал к себе какой-то предмет из шкафа с артефактами. Миранда только головой мотнула, когда мимо нее пролетело что-то светлое – а затем она разглядела в пальцах Тома странный, явно самодельный браслет с крупными деревянными бусинами.

– Дай руку.

Все еще ничего не понимая, она послушно протянула ладонь и в следующую секунду зашипела от боли – Том полоснул ей чем-то острым подушечку пальца, а затем занес ее руку над браслетом. Несколько алых капель упали на деревянную поверхность и громко зашипели, как если бы браслет был раскален, а затем словно впитались. Том завязал шнурки на ее запястье и отпустил руку Миранды.