Текст книги "Тайна дразнит разум"
Автор книги: Глеб Алёхин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 38 страниц)
– Спасибо, Смыслов!
Леша приветливо кивнул им:
– Проводить?
Брат утвердительно кивнул головой, но сестра подняла железную трость и отказалась от Лешиных услуг:
– Мы теперь с оружием. Шагай домой, пока совсем не стемнело. – Она посмотрела в сторону убежавших: – Пашкины друзья. Вадим сказал Соленому, что он украл муку. Вот Пашка и подстроил…
Груня взяла брата под ручку и через плечо попрощалась с Алешей, но и шага не сделала, как, видимо, вспомнила про ершовское письмо.
– Ты где работаешь в парке? – спросила она каталя и, немного подумав, сказала: – Я сама занесу…
На всякий случай Леша, прижимаясь к забору, проводил Орловых до шуровской дачи. Он слышал, как мадам Шур открыла двери квартирантам. Сегодня на сеансе гипноза она сидела рядом с младшим Роговым. Карп перестал играть в футбол: ударился в коммерцию.
В проходной курорта Лешу поджидал Сеня. Он отвел приятеля к одинокому кусту жасмина:
– Дала письмо-записку?
– Завтра… днем…
– Точнее!
– Не знаю, сама принесет, – заверил Алеша, а в сознании мелькнуло: «Не показать ли ученому-криминалисту? Ведь Груня ждет графологического анализа…»
ГРАФОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
Работали под горячим, ослепительным солнцем. Сегодня почему-то Леше не шло на ум задание по логике. Все его мысли сводились к одной: скорей бы пришла Груня.
Нижнее озерцо походило на раму со множеством деревянных переплетов, между которыми под тяжестью минеральной воды созревала лечебная грязь. Сезонники, без рубах, в засученных штанах, нагрузили тачки минеральной грязью и задымили махоркой.
Стоя на дощатом настиле квадратного отсека, Леша энергично орудовал длинным черпаком. Он трудился за двоих: небольшой загон позволит ему спокойно побеседовать с Груней. Лишь бы Оношко не помешал. Профессор, прогуливаясь по парку, ежедневно навещал своего ученика. Впрочем, сейчас его приход будет кстати: ученый-криминалист наверняка разбирается в почерках.
С берега раздался условный свист. Сеня не побоялся испачкать белый костюм и лосевые сандалии. Переодетый чекист подошел к приятелю и, приветствуя, лукаво спросил:
– Был тут пузан-нарзан твой?
– Осторожней, не замарайся! – Леша вскинул черпак, полный грязи. – А что?
– Не вздумай дать ему письмо на экспертизу…
– А что?! Криминалист! Ученый! Поможет….
– Цыть, дура! Он уже разок помог: закрыл одно дело. – Сеня шагнул ближе к приятелю: – Снесешь на «голубятню». Чуешь?
Селезнев был всего на один год старше Смыслова, но всегда и во всем верховодил. Однако придет время, когда Леша даст ему отбой. Каталь осторожно опрокинул черпак в широкобортную тачку:
– Сеня, а дневник добыл?
– Все на мази: мы с Ниной идем по грибы! – Сеня ракеткой изобразил лопату: – А ты, дружок-приятель, что-нибудь откопал?
Каталь удивился. Он не рассказывал чекисту про случай в монастыре. Выходит, Воркун работает не только в угро.
– Ты от Ивана Матвеевича узнал?
– Впредь, Леха, меня не обходи – докладывай…
– Да пустое дело! Кто-то начал рыть, а там слой битого кирпича: попыхтел и отвалился…
– Куда? В какое место? Нашел-разыскал?
– Нет.
– Плохо искал, друг-приятель. Рыли-то ночью.
– Думаешь, Ерш Анархист?
– Не только Ерш. По всей Руси слух идет об изъятии ризниц. Церковники не дремлют. Понимать надо, Смыслов!
Чекист увидел на аллее девушку с черной косой и поспешил на берег.
Леша почувствовал во всем теле беглый озноб. Он почему-то вспомнил Груню возле колодца с ведром. Ему нужно идти, двигаться, иначе выдаст свое волнение…
– Здравствуй, Грушенька! – встретил он ее на берегу, сопровождаемый завистливыми взглядами товарищей по работе.
Груня ответила легким кивком головы. Она протянула ему бумажный треугольничек без адреса и вопросительно заглянула Леше в синие глаза:
– Когда вернешь?
– Завтра, – твердо заверил он и указал в сторону спортивного городка: – Приходи на футбол. Игра с новгородцами!
– Вадим говорит, ты знатный игрок, – проговорила она в раздумье и, не прощаясь, повернула назад.
Он долго смотрел ей вслед, думая: «Если придет – судьба».
«Груня, планида моя!
Пишу тебе с другого берега, но никакая волна не разлучит нас. Мы связаны морским узлом. Лишь дай сигнал – я мигом примчусь за тобой. На горизонте нашем житуха что надо!
Говорят, что художник Сварог похвалил твой портрет. Возьми его на память. Ты мне нужна живая.
Решай, зазноба! Жду весточки!
Твой суженый».
Записка без подписи и адреса, но Воркун явно заинтересовался ею. Он старательно разгладил пышные усы, одобрительно посмотрел на Лешу:
– Добро! Считай себя стажером. – И кивнул на дверь «голубятни»: – Крикни Сеню!..
Вскоре Иван Матвеевич и молодой чекист сообща составили «графологический анализ». Закрыв окно, Сеня прочитал вслух:
– «Прямые жирные буквы говорят о том, что написавший их обладает смелым, напористым характером. Все заглавные буквы имеют свое лицо: автор письма не лишен художественного глаза. А то, что буквы отрываются друг от друга, свидетельствует, во-первых, о свободолюбии, капризности, неуживчивости; во-вторых, о бурно прожитой жизни; в-третьих, о рискованной погоне за счастьем. Письмо без подписи, выходит, автор осторожничает, побаивается правосудия. Каждая строка лезет вверх: автор стремится покончить с низкой почвой и взойти на открытую гору…» – Сеня передал листок приятелю и подмигнул: – Поверит?
– Конечно!
– Ну тогда, – пробасил Воркун, – узнай адрес или место встречи. Да, дружище, с работой каталя – конец…
Радость щекотала язык. Хотелось всем знакомым, всем товарищам по работе, по футбольной команде сообщить: «Я стажер!» – но Воркун предупредил Алешу: «Скажи только матери».
Мать подарила сыну отцовский костюм. Она, сторожиха курорта, знает: работа уголовного агента опасна. Ее советы, наставления не лишены мудрости. Он слушает, а сам смотрит через открытое окно на футбольное поле. Там заиграл духовой оркестр. Там состоится встреча с Груней. Он не сомневался, что она придет сегодня. Только не подкачать бы!
Да, игра ответственная. Сборная Новгорода – сильная команда. И матч судит известный петроградский футболист Бутусов. Он приехал на курорт подправить здоровье.
В костюме голкипера Леша походил на спортсмена из английского журнала. Тетя Марфа и дядя Сережа славно отметили день рождения племянника: тетя подарила шерстяные носки до колен, а дядя – старый охотничий костюм и греческий флаг в бело-синюю полоску. В 1910 году Старую Руссу посетила королева эллинов княгиня Ольга. В честь ее на Путевом дворце, где Марфа мыла полы, развевались греческие флаги. Леша не выяснял, каким образом один флаг попал к дяде Сереже. Важно, что дядя, ярый болельщик футбола, своим глазом изобретателя узрел в бездействующем полосатом полотнище великолепную голкиперскую форму.
Пусть смотрит Груня! И костюм хорош, и сам вратарь – акробат. Леша отличился еще в детской команде, где играли в особый мяч. Его покрышка – шита-перешита, заплата на заплате, шар не шар, а колбаса. От сильного удара мяч описывал в воздухе дугу и летел назад, как бумеранг. Наступательный полет нес в себе же обратную силу. Пас другому – пас себе. Бьешь в левую голштангу, а мяч летит в правую. От вратаря требовалось цирковое мастерство. Но Леша никогда не суетился. Кажется, он посторонний в игре. На деле же вратарь, словно ястреб, зорко следит за мячом и заранее выбирает единственную возможную позицию. Умный вратарь не знает неожиданных ударов…
В первом тайме новгородцы непрерывно атаковали ворота, и всё безуспешно. Леша, как всегда, играл виртуозно. За три минуты до перерыва старорусские нападающие Юхнов, Коросты некий и Витя Масловский удачно разыграли комбинацию и забили гол в сетку гостей.
Длительный свисток судьи. К воротам Алеши подошел Вадим в новой красноармейской гимнастерке. Он, сияющий, довольный, стал хвалить вратаря, но тот прервал его:
– Где сестренка?
– Поехала с хозяйкой на Ловать.
– Зачем?
– Сено косить. Записку просила передать мне…
За пакетом Алеша сбегал домой. Его подстегнула страшная мысль: «Груня поехала к Ершу и больше не вернется в Руссу». И как он, агент, прозевал! Все эти дни следил за ней. Днем она работала в магазине Солеваровой, а вечером читала книги или шла в церковь. Сегодня Леша задержался в конторе курорта, оформлял документы, а потом отправился в угрозыск и заспешил на футбол…
Во втором тайме Смыслов пропустил два мяча. Он смотрел на игроков, а видел Груню рядом с Ершом Анархистом. Вратарь с трудом дождался финального свистка.
К счастью, дом возле футбольного поля. Леша быстро переоделся, вскочил на велосипед и помчался на Ильинскую к Воркуну.
По двору бродила хмурая Пальма. Она ждала хозяина. Он все чаще и чаще задерживался во флигеле Ланской.
Иван Матвеевич провел Алешу в дом Роговых:
– Что стряслось, дружище? Ну?
Он спокойно выслушал сбивчивые объяснения Леши. Помолчал. Потом перевел взгляд на стенной календарь:
– Через день открытие охоты – твое появление в челне с ружьем не вызовет подозрений. Ну как, охотник, махнешь на Ловать?
– Хоть сейчас! – обрадовался Леша.
Иван Матвеевич улыбнулся, извлек из портфеля карту Старорусского уезда и показал расположение монастырских покосов…
– Будь готов к тому, что здесь, – Воркун пальцем провел по левому берегу Ловати, – место встречи не только с Ершом, но и Рысью. Солеваров уже второй день там. Ерш и Рысь скорее всего где-то рядом с пожней. Они не дураки: в лагерь, к костру не подойдут. Так что ты по всему берегу пошукай…
Он завистливо вздохнул:
– Эх, отвел бы душу – погонял бы утят, да не могу – нет заместителя, второй год без помощника. Как ты думаешь, твой дядя расстанется с фабрикой?
– Конечно! Он же с вами был в разведке!
– Да, Сергей – разведчик и стрелок отменный, но и теперешнее дело любит. А все ж попробую переманить…
Спрятав карту, Иван Матвеевич крепко пожал руку стажеру:
– Ну, дружище, ни пуха ни пера…
На обратном пути Леша встретил Сеню с Ниной Оношко. Она узнала, что Смыслов едет на охоту, и радостно воскликнула:
– Идея! Алешенька, возьмите меня с собой!
– Минутку! – вмешался приятель. – Вы же собирались в лес по грибы – по ягоды?
– Нет, Сеня, ваша прогулка не спасет меня от танцев и фантов с поцелуями. Здесь все помешались!..
Недоговорив, она повела «охотника» в гостиницу.
Профессор приветливо встретил своего ученика, но дочкину причуду не одобрил.
– Ты только представь, Нинок, туман, сырость, комары и кругом одна осока! Нет, нет, доченька, не с твоим здоровьем. Вот в лес на час-два, пожалуйста!
– Иди сам в лес, папуля! Тебе это очень полезно! А я поеду на охоту!
– Никуда не поедешь!
– Поеду!..
Не успел Алеша выйти из гостиницы, как его атаковал Сеня. Он сказал, что поездка Нины на охоту сорвет ему операцию с дневником Рогова…
– Я все подготовил, а ты, олух царя небесного, подставил ножку! Вернись и скажи: «Мой челн рассчитан на одного!»
– Ни мой челн, ни твоя операция не рассчитаны на одного. – Алеша оглянулся по сторонам. – Прикинь, Сенечка, с кем она скорее заговорит о дневнике Рогова: с тобой, чекистом, или со мной, футболистом? Больше того, на охоту она может взять дневник, если не рискнет оставить его дома, в гостинице…
– Пойдем-бежим к Воркуну: он рассудит нас!..
ПОВОРОТ ЗА ПОВОРОТОМ
Попутный ветер и течение согласно гнали челн. Леша с длинным веслом сидел на корме. Нина лежала на ватнике, раскидав косы… Вместо подушки – корзина с подсадной уткой.
Полисть! Удивительная река! Одно колено за другим – поворот за поворотом. Так и в жизни. Еще позавчера он работал каталем, а сегодня он – стажер, выполняет ответственное задание. Еще вчера казалось, что Сеня опять побьет его в споре, и вдруг Иван Матвеевич говорит: «Алексей прав, присутствие Нины – дополнительная маскировка».
Скрывая улыбку, рулевой отвернулся к берегу. Над кустами возвышался стог сена, а над ним в утренней дымке плавилось солнце. Юноше дышалось легко. Он веслом резанул воду:
– По этой реке славяне передвигались на север. Значит, Русса старше Новгорода…
– Кулик вы, Алеша! Великий Новгород – колыбель России…
– Нет! Здесь началась Русь. Откройте карту России. Где еще, в какой местности столько названий с корнем «Русь»?
– Русса Старая… – Нина приподняла голову. – Еще что?
– Хотя бы Околорусье! – Он рукой повел по горизонту: – Считайте! Русино. Русаново. Росино. Руска. Русское. Порусье. Доварус и дважды Новая Русса!
– Наука покажет, кто прав. Впрочем, Полисть несет в себе греческий корень «полис» – город, государство. Возможно, реку назвали в честь нового русского государства…
Она опустила голову и закрыла глаза. Интересно, о чем она все время думает?
Впереди широкая Ловать. Леша внимательно окинул взглядом осочное царство. На левом берегу Полисти, в районе озерка Копанец, виднелся сизый дымок. Вдруг дым смешался с паром…
«То ли костер залили, то ли потаенный сигнал», – рассудил Алеша и причалил к берегу.
Долбленое суденышко носом клюнуло песок. Нина, протирая глаза, расправила худенькие плечи:
– Приехали?
Скрывая истинную причину остановки, молодой охотник сказал:
– Поищем, где больше рыбы и дичи. Я разведаю, а вы тут пока искупайтесь…
Прихватив ружье, он вышел на землю. Заросли ивняка затемнили песчаную кромку берега. Тропка вывела Лешу на косогор. Там, между рекой и озерком, он увидел двускатный шалаш. Из крыши торчало поломанное косовище. На нем восседала ворона.
«Опоздал», – подумал он и прибавил шагу.
Птица взлетела. И на один миг ее тень накрыла потухший костер с мокрым пеплом. На березовой плахе свежий след от малюсенькой наковальни, на которой правят косы.
– Готовый ночлег! – объявила Нина, подбегая к шалашу.
Со стороны озерка раздался пронзительный свист. На маленьком островке кто-то махал зеленой шапкой. Неизвестный подзывал рыбака на лодке, загруженной мережами. Все это показалось Алеше загадочным, и он дал команду:
– Нина, на разгрузку челна!..
Перетаскивая вещи, он взял Нинин пакет с продуктами и старательно ощупал его. Ему показалось, что на дне пакета лежит тетрадь. Леша нарочно замешкался, свернул в кусты и спрятал пакет.
Профессор жаловался, что дочка ничего не ест, питается лишь сластями. Он будет рад, если Нина вернется домой с волчьим аппетитом. Леша убьет двух зайцев: порадует своего учителя и добудет роговский дневник…
Нина помогла Леше перетащить пустой челн в озерко. Тихая зорька обещала хороший клев. Удочка с поплавком досталась девушке, а себе взял «дергалку» с блесной. Он сел в челне лицом к островку…
Там, на зеленом бугре, торчало сухое дерево с белым полотенцем. Неизвестный охотник в зеленом костюме о чем-то беседовал с пожилым рыбаком. Они сидели на поваленной березе возле потухшего костра.
По гладкой воде звук летит отлично. Леша услышал заключительную фразу, произнесенную охотником:
– Удар без удара – необычное убийство!
Вспомнился приятель Селезнев. О смерти Рогова он сказал: «Убийство без убийства». Может быть, неизвестный охотник рассказывал о таинственной смерти уполномоченного губчека?
Леша через плечо взглянул на Нину. Она поймала окуня и взвизгнула от восторга:
– Ура! Карась!
Юноша помог снять с крючка «карася» и, подергивая короткой удочкой, снова перевел взгляд на островок. Рыбак уже стоял в лодке с веслом в руке, а неизвестный охотник крикнул ему:
– Пахом, спасибо за леща!
«А вдруг Рысь переоделся охотником?» – подумал Алеша и решил сегодня же познакомиться с ним.
Земля заметно притянула к себе солнце. Вечерняя зорька не обманула надежды юноши. Клев был прекрасный. Уха получилась наваристая. Но Нина отказалась. Она заглянула в шалаш и быстро вернулась к костру:
– Алешенька, вы куда положили мой пакет?
Он обыскал шалашик и развел руками:
– Вот те раз! Пока удили – кто-то свистнул. Завтра открытие охоты: тут за каждым кустом охотники…
– Чепуха! Я могу неделю ничего не есть!.. – она равнодушно махнула белой панамкой.
«Выходит, пакет без дневника», – смекнул Алеша. Зайдя за куст, он осмотрел пакет, прикрыл его травой, зашагал обратно. На нем был дядин охотничий костюм, высокие сапоги. Выглядел он солидно. Заговорил баском:
– Свежие следы ведут к реке…
Нина промолчала и, пожелав спокойной ночи, забралась в шалаш. За день она надышалась свежим воздухом, устала и захотела спать. Ему стало жаль голодную девушку, но мысль о Груне отвлекла его…
Он вымыл солдатский котелок, нарубил веток для утренней охоты и, засунув финку за пояс, направился к челну.
На островке, возле костра, сидел незнакомый охотник. Он пил чай с черными сухарями, которые мочил в голубой кружке. Его шапка с длинным козырьком и окантованная куртка подкрашены пламенем костра. Освещенное лицо с бородкой при каждом движении нижней скулы то удлинялось, то сокращалось. По краям костра на одной рогатке обсыхал начищенный котелок, а на другой медный чайник. За спиной охотника небольшой самодельный столик из прутьев. Полотенце по-прежнему висело на сухой ветке. А за кучей хвороста, у подножия холмика, угадывался небольшой челн по росту хозяина.
На приветствие Леши небритый отшельник поднял голову и простуженным голосом пригласил его к чаю:
– Ну как, голубчик, рыбалка?
Отвечая, Леша отметил: «Глазастый».
– А вы без удочек?
– С переметом…
«Голос незнакомый, а лицо видел», – припомнил Алеша и присел на корточки:
– Вы из Старой Руссы?
– Да. – Он надел простые очки и уставился на Лешу: – Не вы ли продавали флажочки в пользу голодающих?
«Вот это память!» – удивился юноша и сорвал былинку:
– Вы с каким цветом чай пьете?
– Только не с этим, друг мой, – улыбнулся незнакомец. – У вас в руке знаменитая цикута, или вех. Ядом ее был казнен Сократ. Вы слышали о греческом философе?
Алеша утвердительно кивнул головой и против своего желания хвастливо заявил:
– Я изучаю логику…
– Логику?! – удивился охотник и вскинул глаза: – Какую же, батенька, формальную или диалектическую?
– Ту самую, которую изучал Шерлок Холмс.
– Значит, формальную. – Он прислушался к всплеску воды.
Леша подумал о прожорливом соме, но собеседник уверенно бросил в темноту:
– Цапля! – И продолжал: – Для нашего времени Холмс далеко не идеал сыщика. Судить по большому размеру шляпы о большом уме хозяина шляпы; распутывать сложные преступления только с помощью элементарной логики; видеть чуть ли не в каждом человеке преступника. А главное, Шерлок, по существу, всегда и всюду действовал один, как сверхумный сыщик. И в этом, учтите, его ограниченность…
– Я знаю профессора, ученого-криминалиста. Так он тоже большой поклонник английского сыщика и его логики!
Защищая ладонью глаза от пламени, пожилой охотник опять взглянул на молодого собеседника:
– Новому следователю, голубчик, нужна и новая логика.
– А в чем разница между старой и новой?
Незнакомец поинтересовался Лешиной профессией, выяснил его основной инструмент труда и наглядно пояснил:
– Ваш черпак пригоден для расчистки канавы, но, чтобы углубить фарватер реки, нужна землечерпалка. Так и формальная логика хороша только для узкого и мелкого вопроса, а чтобы проникнуть глубже и шире, чтобы вскрыть пласты противоречий – нужна диалектическая логика. Другими словами, друг мой, первый шаг следователя – обозрение, а второй – проникновение. Обозревать можно и с помощью школьной логики, но для второго шага – для проникновения – нужен инструмент сложнее и гибче…
– Какой, например, пласт противоречия?
– Ну, скажем, преступление, которое можно выразить такой формулой: УБИЙСТВО БЕЗ УБИЙСТВА.
– Это же нелогично!
– С точки зрения элементарной логики, но жизнь, голубчик, заставляет нас смотреть иначе. – Он веткой указал на озерко: – Здесь недавно старый рыбак проверял мережи и рассказал мне быль. Заметьте, с такими подробностями, что видно, сам пережил все это…
Рассказчик откашлялся и, вынув платок, отмахнулся от дыма:
– Невзлюбила свекровь невестку и задумала извести ее. Невестка была из другой деревни, не поозерка. И шибко испугалась, когда муж, рыбак, принес домой, как диковинку, большого угря. В этих местах угорь – редкий гость: здесь водятся вьюны. Жена кричит: «Ой, страх, умру!» А муж смеется, не верит. Тогда вмешалась свекровь – упрятала угря. А ночью, когда сын ушел на сойме в озеро, она, босая, подкралась к спящей невестке, да и пустила под одеяло ползучего, как змея холодного. Жертва раз вскрикнула и каюк. Вернулся сын, а мать на него: «Вот, душегуб проклятый, напугал женку, а ей, видать, и приснился змей. Сама слыхала, как, бедная, во сне ойкнула!» Ни лекарь, ни становой, ни поп, ни муж – никто не заподозрил убийства. А убийство налицо. Только перед смертью старуха исповедалась в тяжком грехе. Нуте, голубчик, что тут получится с точки зрения формальной логики?
И собеседник не без улыбки преподнес умозаключение:
– СМЕРТЬ БЕЗ СЛЕДОВ УБИЙСТВА НЕ ПОДЛЕЖИТ РАССЛЕДОВАНИЮ.
СМЕРТЬ МОЛОДУХИ БЕЗ СЛЕДОВ УБИЙСТВА.
СЛЕДОВАТЕЛЬНО, СМЕРТЬ МОЛОДУХИ НЕ ПОДЛЕЖИТ РАССЛЕДОВАНИЮ.
Если бы в эту минуту охотник с бородкой бросил в костер фунт пороха, то взрыв потряс бы Лешу меньше, чем этот неожиданный силлогизм. Юноша привстал:
– А как же… а как же… это будет по-вашему?
Большелобый охотник поднял с земли горсть песку и развернул ладонь к свету:
– Скажите, друг мой, песок полезен или вреден для нас?
Раньше ученик Челпанова и Оношко ответил бы категорично: либо «да», либо «нет». Но сейчас, подражая Селезневу, он развел руками:
– И да и нет.
– Совершенно верно! – подтвердил незнакомец вытянутой ладошкой. – В составе стекла песок полезен, а на стекле вреден. Песчинка царапает драгоценности, и она же рождает жемчуг в раковине. В затворе винтовки песчинка губит солдата, а тот же песок в мешке на бруствере спасает. Песок крепит бетон, и он же символ рыхлости – «строить на песке». В одном месте создает плодородную почву – лесс, в другом голодную степь-пустыню…
– От сырого песка простуда, а от горячего здоровье, – дополнил Алеша, чувствуя, что сейчас в его голове совершается крутой поворот.
– Да, голубчик, все зависит от места, времени и условий. – Бросив песок, он вскинул руку: – И второе! Все на свете противоречиво. Отсюда, друг мой, и разноречивый подход к поозерской были…
Боясь пропустить хоть слово, Леша приблизился к пожилому охотнику и замер. А тот продолжал:
– Чем бесспорнее причина смерти – разрыв сердца от страха, тем сомнительнее, что смерть наступила в результате ужасного сна, ибо сон пугает, но он же и предохраняет, уступая место спасительному акту пробуждения. Так или не так?
– Так! – твердо ответил Алеша и почему-то вспомнил выступление гипнотизера.
– Стало быть, причина испуга молодухи – другая. Стало быть, единственный очевидец необычной смерти может быть свидетелем, но может быть и убийцей. Так или не так?
– Так!
– Значит, голубчик, мы анализируем убийство без убийства?
В сознании Леши промелькнули кадры прожитых дней – загадочная смерть Рогова, постоянное превосходство Селезнева в споре, его страсть сталкивать разноперые слова и его частые отзывы, полные уважения, о своем учителе Калугине…
– Николай Николаевич, я признал вас!
Теперь Калугин приподнялся:
– Каким образом, голубчик?!
– Ваш ученик Сеня Селезнев – мой друг. Он часто рассказывал о вас…
– И так точно обрисовал мой портрет?
– Нет! У вас с ним общий строй мысли: очень редкий…
– Ну-с, друг мой, – оживился Николай Николаевич, – найти «игрека» среди болот, не зная его конфигурации, без посторонней помощи, только по строю мысли – это больше чем похвально. Заметьте! Даже Шерлок Холмс не решал таких…
Он не договорил. С берега долетел девичий крик.
Алеша оглянулся.
На стоянке горел шалаш, а вокруг огня бегала Нина. Она была в одном купальнике.
– Ваша сестра? – спросил Калугин, щуря глаза.
– Дочь профессора Оношко!
Юноша бросился к челну. Изо всех сил действуя веслом, он ломал голову: «Кто же поджег?»
Леша и мысли не допускал, что жизненные повороты могут быть и такими. Нина сама подожгла хижину, в которой оказались насекомые. Пострадавшая сердилась и хохотала:
– Чуть живьем не съели! Что за дрянь?!
Леша вспомнил, что на охоте дядя Сережа всегда избегал готовых шалашей. Молодой охотник уверенно ответил:
– Блохи! Комары! Тараканы! Муравьи! Клопы!
– Почему же не предупредил?! Куда исчез?!
Оказывается, Нина знает Калугина. Их познакомил Сеня. Калугин провел с ними экскурсию по городу и признался, что мечтает вернуться к преподавательской деятельности.
– Я тоже буду учительницей. И начну, как Николай Николаевич, с деревенской школы. Не веришь?
Он верил, только не мог понять, почему Нина любила уединяться. Вот и сейчас курортную жизнь променяла на охоту. Она что-то скрывает.
Леша укрепил железные дуги на челне, натянул палатку. Он лег ногами к корме, а Нина к носу. Она долго не могла заснуть – крутилась, вздыхала, наконец не утерпела:
– Я ведь давно знаю Леонида Рогова. Приезжая в Питер по делам, он всегда останавливался у нас в доме. Они с папой старые друзья. Я увлеклась Леонидом. Но призналась ему лишь незадолго до его смерти…
– Нина, а тебе не кажется, что смерть чекиста загадочна?
– Не думала и думать не хочу об этом. – У нее дрогнул голос. – Ты не представляешь, что я пережила, когда он сказал: «У меня одна страсть – Ланская». И последнее время он безумно страдал от того, что она не сняла крест ради него…
– Ты прочитала об этом в дневнике?
– Нет, я чужих дневников не читаю, это подло! – Она выглянула из палатки и радостно воскликнула: – Калугин не спит! Я хочу к нему. Алешенька, не обижайтесь на меня. За мной заедете на обратном пути…
В самом деле, жизнь полна крутых поворотов!
ОХОТНИК В ЛОВУШКЕ
За ночь туман-пришелец полонил сотни озерок, рек, речушек и даже огромный плес Ильмени. Над всем краем, куда ни взглянешь, нависла белая тьма. Солнца еще нет, но восток уже бросил в бой полчища света. А молодого селезня снетками не корми, дай лишь полюбоваться редким зрелищем. И вот летит, быстрокрылый. Смотрит кругом, крякает от счастья. А песня-то и погубит его чистую душу.
Услышав гостя, подсадная кряква Машка распластала крылья. Затрепетала. А он, ухажер кольцастый, ничего не видит, кроме нее, крякуши. Шипит! Петушится. Хвостом веерит. К счастью, вместо выстрела из челна раздался веселый басок.
– Спасайся, дурак! – крикнул Алеша.
Пощадив селезня, охотник думал о себе. Его сердце тоже на мушке. Как-то встретит Груня? А может, Леша опоздал: рыжий матрос опередил и увез ее?
Юноша приподнялся и осмотрел горбатую пожню. Солеваровский лагерь просыпался. Возле трех шалашных построек мужчины точили косы, а костер обхаживали две женщины: одна высокая, полная, другая и ростом ниже, и стройнее.
«Эх, вот бы Солеварова и Груню сюда», – прикинул он и повел глазами по горизонту.
Со всех сторон гремели выстрелы: сегодня открытие охоты. Появление на берегу Ловати молодого охотника не удивит Солеварова, и все же есть смысл повидаться с Груней наедине.
Он посадил Машку в корзину, собрал чучела и загнал челн в прибрежный ракитовый куст. Отсюда лучше всего вести непрерывные наблюдения за лагерем.
Вот мужчины позавтракали и с косами в руках пошли в сторону скошенной осоки. Один из них, бородатый, повернул к берегу Ловати. У него – весло и удочка. Похоже на то, что это старик Солеваров. Женщины остались мыть посуду.
На козлах сох просмоленный невод. Сетка позволила Леше незаметно приблизиться к лагерю. Он услышал, как дородная женщина по-хозяйски распорядилась:
– Груня, иди за ягодами. Я уж домою…
«Не успела с Ершом!» – счастливо забилось сердце.
Леша поспешил к берегу Ловати. В кудрявых кустах пела зорянка. Она приглашала к спелой малине и сочным черно-сизым гроздьям ежевики. А над водной гладью, высматривая добычу, резво порхали, как гигантские бабочки, речные чайки.
Здесь никто не помешает поговорить с Груней. Наблюдая за лагерем, юноша тихонько запел:
Мы – кузнецы, и дух наш молод,
Куем грядущего ключи…
Ему представилась Русса с тысячью фонтанов. Ветерок относит брызги на гладкие дорожки, по которым они с Груней мчатся на велосипедах…
Идет!..
На ней белая легкая блузка и черная расклешенная юбка. Она пересекала прокос. Босые ноги, опасаясь щетины скошенной травы, скользили, как лыжи. В руке качалась плетеная корзиночка. Темная коса лежала на груди.
Над ее головой пронеслась стая чирков. Леша вскинул ружье – два залпа, и пара уток перевернулась через голову. Груня кинулась к кустарнику, над которым таяли два облачка порохового дыма.
Сердито закричала:
– Эй, охотник, осторожней!
Он вышел навстречу девушке. Она не сразу признала Лешу в охотничьем костюме. Гнев сменился на ее лице удивленно-довольной улыбкой.
– Ты ли это, Алексий?!
– Нет, – засмеялся он. – Алексий в Новгороде, а я здесь[11]11
Алексий – тогдашний новгородским митрополит.
[Закрыть]… Ты веришь в судьбу, Грушенька?
– Я верю своим глазам и сердцу. Оно не обманет меня. – Груня вынула из кармашка платья знакомый лист с графологическим анализом: – Вот, спасибо тебе, все как есть в жизни! Так я и думала о нем…
– Кто же тебе доставил? – Алеша показал глазами на лист.
– Вадим. Вчера подъехал на «Мелководном». И тебя видел. – В ее карих глазах вспыхнул огонек. – Кто такая в синем костюме и белой панамке?
– Дочь профессора.
– С тобой-то одна, без профессора?
Он рассказал о злополучном шалашике и о Калугине…
– Нина осталась с ним на островке, – юноша махнул рукой в сторону Взвада, – а я сюда по Ловати к тебе… Не рада?
– Рада. Очень рада, если это взаболь[12]12
Взаболь – по-местному: правдиво, без обмана.
[Закрыть].
– Разве тебе сердце не подсказывает?
– Если верить сердцу, то ты чего-то таишь от меня. – Она заглянула ему в глаза: – Чего задумал?
Вспомнились слова Калугина о связях агента, и Леша, поколебавшись, бухнул:
– Хочу Ерша повидать.
– Зачем?
Они сели на толстое бревно, наполовину утопшее в песке. Их прикрывали кусты, впереди золотилась широкая Ловать. Речную дорогу резал маленький буксир. Пыхтя, фыркая, он тащил длинную баржу с дровами.
Леша рассказал историю с обменом масла на браунинг…
– А на другое утро он выкрал свою пушку…
– Так это твоя мука? – удивилась Груня и, в свою очередь, известила Лешу о пропаже на продуктовом складе, где работает ее брат. – Вадим просит меня по-доброму откликнуться на письмо поповича.
– А ты?
– Я б откликнулась, если б тебя не встретила. – Она плечом туго прижалась к плечу Алеши. – Этакое со мной впервые…
– Я тоже… еще ни с кем…
Он смутился, опустил голову. Груня с первой встречи заметила, что сын Прасковьи серьезный, неизбалованный, приятный. С таким она охотно будет водиться.
– А эта, беленькая… дочка профессора?
– Она до сих пор любит Рогова.
– За это хвалю! Я тоже такая, если полюблю – навек!
Она решительно поднялась: нужно собирать ягоды. Леша помог. Они вдвоем быстро заполнили корзиночку до краев.
Прощаясь, Леша подарил Груне пару чирков и спросил:
– Тебе кто передал записку Анархиста?
– Пашка Соленый.
– Он знает его адрес?
– Знает, да не скажет. – Груня приподняла плетенку с ягодами: – Хозяйка собирает посылку для племянника.
