Текст книги "Бунт на «Кайне»"
Автор книги: Герман Вук
Жанр:
Военная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 42 страниц)
Первого октября, все еще под командованием капитана Квига, старый тральщик вошел в атолл Улити, разомкнутое кольцо островков и рифов с зеленой лагуной посередине, на полпути между Гуамом и недавно захваченными островами Палау, ничем не отличающийся от других атоллов Тихого океана. Пока капитан маневрировал, заводя корабль на якорное место, Вилли позевывал на правом крыле мостика. Чья-то рука легла ему на плечо. Он обернулся.
– Вилли, дорогой, – Кифер указал направо, – посмотри туда и скажи, что у меня галлюцинации.
В тысяче ярдов от «Кайна» стоял на якоре ТДК в коричнево-зеленом тропическом камуфляже. Рядом, ошвартованные к открытой рампе у носа, покачивались три шестидесятитонные баржи-мишени.
– О Боже, нет, – простонал Вилли.
– Так что ты видишь? – настаивал Кифер.
– Баржи-мишени. Так вот почему нас загнали в эту дыру.
«Кайн» получил приказ на всех парах идти из Эниветока к Улити, и причина такой спешки шумно обсуждалась в кают-компании.
– Я иду вниз, чтобы броситься на свой меч, – заявил писатель.
Старый, видавший виды «Кайн» вернулся к привычной работе, буксируя мишени в открытом море для проведения учебных стрельб флота. День за днем, на заре, «Кайн» выходил из пролива с баржей-мишенью и возвращался назад лишь в лиловых сумерках. Новое задание удручающе подействовало на Квига. Поначалу он стал еще раздражительнее и сварливее, чем раньше. Рубка дрожала от его воплей и проклятий. Потом он впал в коматозное состояние. Передал командование Марику, даже при поднятии якоря и маневрировании при заходе в лагуну по вечерам. Иногда, в туман или дождь, Квиг выходил все же на мостик и брал командование на себя. В основном же он день и ночь лежал на койке, составлял картинку-головоломку или просто смотрел в потолок.
«Лично. Лейтенантам Киферу и Кейту. Приветствую вас, тральщики. Как насчет того, чтобы заглянуть ко мне сегодня вечером. Я дежурю по кораблю. Роланд».
«Кайн» вернулся на Улити на закате и получил это световое сообщение с авианосца, стоящего на другой стороне лагуны, одного из тех, что пришли днем и теперь занимали всю северную половину якорной стоянки. Их удлиненные корпуса чернели на фоне багряного неба. Вилли, стоящий на вахте, послал младшего боцмана за Кифером. Писатель появился в рубке, когда якорь «Кайна» плюхнулся в воду.
– Что этот счастливый клоун делает на «Монтауке»? – спросил Кифер, разглядывая авианосцы в бинокль. – По моим сведениям, он служил на «Беллью Вуд».
– Когда это было?
– Не знаю. Пять-шесть месяцев тому назад. Он мне не пишет.
– Похоже, он порхает с авианосца на авианосец.
Кифер усмехнулся. Вечерний бриз ерошил его жидкие черные волосы.
– Я почти поверил, что Управление личного состава сознательно и систематически оскорбляет меня. Я направил им тринадцать запросов с просьбой перевести меня на авианосец… Вот так-то. Рискнем ответить, не беспокоя Квига? Он-то все равно не разрешит, так что нечего и спрашивать. Я с удовольствием посещу пещеру чудес. О Господи, я виделся с Ролло в Пёрл год тому назад.
– Похоже, что так. А кажется, так давно.
– Еще бы. У меня такое впечатление, что этот круиз под командой Квига тянется так же долго, как эпоха Возрождения. Ну, будем надеяться, что сегодня он не жаждет крови.
Квиг лежал на койке и листал старый номер «Эсквайра».
– Подожди, Том, мне помнится, что к первому октября вы должны были провести инвентаризацию секретных документов. Вы с этим закончили?
– Нет, сэр. Как вам известно, мы каждый день выходили в море и…
– Но по вечерам-то мы стояли на якоре. Позволю заметить, что за это время вы успели написать немало страниц вашего романа.
– Сэр, я обещаю провести инвентаризацию сегодня ночью, как только вернусь, даже если мне не придется лечь спать…
Квиг покачал головой.
– Я следую своим правилам, Том, и выработаны они в результате долгих наблюдений за поведением людей. Более того, у меня мягкое сердце, хотя, возможно, вы придерживаетесь иного мнения, и, однажды сделав исключение, я не смогу остановиться, и вся моя система рухнет, как карточный домик. Что бы вы ни думали о моем стиле командования кораблем, на «Кайне» поддерживается полный порядок, и я еще не допустил ни одной ошибки. Я ничего не имею против вас лично, но, к сожалению, не могу отпустить с корабля до тех пор, пока не получу докладной о завершении инвентаризации.
Кифер и Вилли всю ночь составляли список секретных документов под аккомпанемент ругательств артиллериста. Квиг так и не разрешил ему передать Вилли учет поступающей секретной документации. В Пёрл-Харборе капитан велел Киферу забрать книгу учета у Вилли вроде бы на неделю или две, пока тот не войдет в курс дела. А потом, месяц за месяцем, тянул с передачей учета офицеру по связи.
– Я уже отказался от мысли убедить этого лунатика снять меня с крючка, – бубнил Кифер. – Я понял, что он никогда не откажется от вожделенного для него момента, когда я должен о чем-то его просить. Он будет относиться ко мне, как к библиотекарю «Кайна», даже если я дослужусь до адмирала, при условии, конечно, что он будет старше меня по званию. Это же классический психопат. Анализ его психики вошел бы во все учебники, – он ворчал и ворчал, Вилли изредка вставлял сочувственную фразу, чтобы скрыть улыбку или подавить смех, ибо происходящее в немалой степени забавляло его.
Следующим утром Кифер принес докладную о проведенной инвентаризации и с виноватой улыбкой протянул ее капитану.
– Прошу разрешения взять катер для визита на «Монтаук», сэр.
– Разрешаю. Спасибо, Том. – Квиг небрежно просмотрел докладную. – Хорошего вам отдыха.
– Вилли Кейт хотел бы сопровождать меня, сэр.
Капитан нахмурился.
– А почему он сам не обратился ко мне… Ладно, я рад, что не придется лишний раз видеть его глупую физиономию. Заодно он сможет забрать там расшифровки приказов, с которыми вечно запаздывает.
Когда Кифер вышел на шкафут, его уже ждал опечаленный Вилли.
– Том, авианосцы уходят…
– О Боже, нет…
– Два из них уже снялись с якоря. «Монтаук» еще стоит.
– Давай посмотрим. – Романист взбежал по трапу на мостик и, насупившись, застыл у фальшборта. Четыре авианосца направлялись к «Кайну».
– Может, они переходят на южную стоянку, – робко предположил Вилли.
Кифер не ответил.
Возвышаясь над их головами, первый авианосец, громада серого металла, прошел в сотне ярдов от «Кайна». Тральщик закачался на поднятых им волнах.
– Пошли на верхний мостик, – решил Кифер.
Несмотря на раннее время, часы показывали только восемь утра, солнце уже раскалило не защищенный навесом мостик. Кифер прищурился. Семь авианосцев медленно двигались в кильватер друг другу, рассекая сверкающую под яркими лучами воду. «Монтаук» шел шестым. Выйдя из канала, первый авианосец повернул налево и лег курсом в открытое море.
– Южная стоянка в другой стороне, – с горечью бросил Кифер.
– Они не задерживаются подолгу, – вздохнул Вилли. Хотя от него ничего не зависело, он чувствовал себя виноватым в том, что Киферу не удалось повидаться с братом. Несколько минут офицеры молча наблюдали за движением кораблей.
– Наверное, идут на Филиппины. – Кифер пожевал нижнюю губу. – Упреждающий удар. А может, должны встретиться с транспортами. Такие вот дела, Вилли. Наступление по всему фронту.
– Знаешь, Том, я не против того, чтобы оставаться здесь и буксировать баржи-мишени. Я как Рузвельт. Ненавижу войну.
Еще два авианосца проследовали мимо. «Кайн» поднимался и опускался на волнах, натягивая якорную цепь.
– А мне так хотелось служить на авианосце. – Кифер с завистью оглядывал самолеты, сгрудившиеся на носовой части «Арнольда Бея». Мимо проплыл четвертый авианосец, за ним – пятый.
– Кажется, я его вижу, – воскликнул Вилли. – Смотри, там, на ангарной палубе, сразу за клюзом. Да, это он. Машет мегафоном.
Кифер кивнул. Снял зеленый мегафон с кронштейна на фальшборте и поднял его над головой. Когда «Монтаук» сблизился с «Кайном», Вилли навел бинокль на Роланда Кифера. Его сосед по комнате в училище, в лиловой бейсбольной шапочке на голове, как и прежде, добродушно улыбался, но лицо его заметно осунулось. Он стал еще больше походить на брата. С первого взгляда Вилли показалось, что на ангарной палубе стоит сам Том Кифер.
Роланд что-то крикнул, но шум бурлящей между бортами кораблей воды заглушил слова.
– Громче, громче, – проорал Кифер и приставил рупор к уху. Роланд находился теперь в двадцати ярдах прямо над ними.
– …удачи… – донеслось до Вилли. – …В следующий раз наверняка… Шинола… Счастливо, Том.
– Удачи тебе, Роланд! – проревел Кифер. – Расскажешь о войне, когда увидимся!
Роланд рассмеялся и кивнул. Авианосец удалялся с каждой секундой. Роланд крикнул что-то еще, но они разобрали только одно слово: «…брат…»
«Монтаук» вошел в пролив Мугаи и, набирая скорость, последовал за ушедшими вперед кораблями.
Жители Соединенных Штатов знали о великом сражении в заливе Лейте больше, чем участвующие в нем матросы, и гораздо больше, чем экипаж прозябающего на Улити «Кайна». До старого тральщика отзвуки битвы долетали в виде зашифрованных радиограмм, главным образом депеш о поврежденных кораблях, пересыпанных странными названиями: Суригао, Самар, Бернардино. Утром 26 октября, когда Вилли кодировал очередную радиограмму, ему бросилось в глаза название «Монтаук». Какое-то время он продолжал работу, а затем, потемнев лицом, отнес не до конца расшифрованное сообщение Киферу. Писатель сидел за столом и красивым карандашом правил рукопись.
– Привет, Вилли. Как идут дела?
Вилли протянул ему депешу.
– «Монтаук»? – Кифер сразу все понял.
– Четвертый абзац.
Артиллерист покачал головой, посмотрел на Вилли, пожал плечами, усмехнулся.
– Мой брат – счастливчик, Вилли. Можешь не волноваться, с ним ничего не случилось. Возможно, конгресс наградит его Орденом почета[27]27
Орден почета – высший орден США.
[Закрыть]. Роланд неуничтожим.
– Надеюсь, что с ним все в порядке.
– Ты же знаешь об автокатастрофе, в которую он попал? Четверо погибли, а он лишь растянул связки ноги. Наши судьбы предопределены. Ему выпал счастливый билет.
– Через пару дней мы все узнаем, Том. Они возвращаются сюда.
– Камикадзе, а? Господи, им действительно не повезло…
– Как продвигается роман, Том? – спросил Вилли.
Кифер отодвинул рукопись.
– Так себе. Старина Желтопятный сумел-таки замедлить прогресс американской литературы. За год я написал меньше, чем за два месяца при Де Вриссе.
– Когда я смогу почитать его?
– В ближайшем будущем. – Такой же неопределенный ответ Вилли получал и раньше.
Двумя днями позже, ближе к вечеру, Кифер пил кофе в кают-компании, когда зазвонил телефон.
– Том, это Вилли. Я на мостике, «Монтаук» входит.
– Сейчас иду. Как он?
– Весь разбит.
Кифер поднялся на мостик с бланком сигнального сообщения, подписанным Квигом.
– Пусть кто-нибудь из мальчиков передаст его, Вилли. Босс разрешил.
Энгстренд просемафорил «Монтауку», заходившему на якорную стоянку. Тут же с почерневшего от гари мостика авианосца поступил ответ:
«Шлюпка подойдет к „Кайну“, как только мы станем на якорь».
Кифер повернулся к Вилли.
– Что это значит? – раздраженно спросил он.
– Том, у них же все кувырком. Не надо волноваться.
Увидев вельбот, отваливший от авианосца и направляющийся к тральщику, офицеры спустились с мостика и подошли к трапу.
– Вон он, на корме, – Кифер разглядывал вельбот в бинокль. – Потерял свою адмиральскую фуражку, и все, – он передал бинокль Вилли. – Он же, не так ли?
– Конечно, он, Том. – Офицер на корме ничем не напоминал Роланда. Низкорослый, сутуловатый и, как показалось Вилли, с усами.
– Это не Роланд, – минуту спустя признал Кифер.
Подошел Хардинг, дежурный по кораблю Трое офицеров молча ждали. Вельбот с «Монтаука» замер у борта. Юный, испуганный энсин со светлыми усиками поднялся по трапу. На левой руке у него была толстая повязка, сквозь которую проступали желтые пятна. Он представился как энсин Уайтли.
– Так где мой брат? – спросил романист.
– О, вы – лейтенант Кифер, – повернулся к нему вновь прибывший. – Ну, сэр, – он взглянул на остальных, вновь на Кифера. – Сэр, к сожалению, я должен сообщить вам печальную весть. Вчера ваш брат умер от ожогов. Мы похоронили его в море.
Кифер кивнул, его лицо осталось бесстрастным.
– Пойдемте вниз, мистер Уайтли, вы расскажете нам обо всем. Это Кейт, давний друг Ролло.
В кают-компании он настоял на том, чтобы разлить кофе, хотя Вилли пытался отобрать у него кофейник.
– Позвольте сказать вам, мистер Кифер, ваш брат спас «Монтаук». – Уайтли нервным глотком выпил половину чашки. – Он получит Военно-морской крест[28]28
Военно-морской крест – высшая награда ВМС США.
[Закрыть]. Его фамилии уже внесена в список. Я понимаю, это ничего не значит… Я хочу сказать, для вас и вашей семьи, по сравнению с утратой… но, все равно, он его заслужил…
– Отец будет гордиться его наградой, – устало ответил Кифер. – Что же случилось?
И энсин Уайтли рассказал о внезапной встрече эскорта авианосцев адмирала Спрэгью с главными силами японского флота около острова Самар, о хаосе тропических ливней и дымовых завес. Ход сражения он изложил путано, отрывочно, но рассказ о спасении «Монтаука» получился у него вполне связным.
– От прямых попаданий снарядов загорелись корма. Хуже того, был разрушен запасной командный пункт и погиб старпом, а обычно он руководил тушением пожаров, на учениях, знаете ли. Чертовски толковый мужик. Коммандер Гривзе. Ну, Роланд командовал дивизионом живучести, и он взялся за дело. На ангарной палубе загорелся бензин, но Роланд успел сбросить за борт торпеды и бомбы. Он сохранял хладнокровие, и пожарные команды уверенно наступали на огонь. Казалось, худшее уже позади. Остался один очаг пожара, посередине корабля, с левого борта, на ангарной палубе. И тут этот чертов камикадзе прорвался сквозь дымовую завесу и дождь и врезался и рубку. Самолет, похоже, был набит взрывчаткой, потому что разверзся ад. Ужасный взрыв, всюду огонь, ревущее пламя, корабль, кренящийся на правый борт. С мостиком связаться невозможно, командир погиб, все смешалось, люди метались, как муравьи, а некоторые даже попрыгали за борт. Я руководил аварийной командой левого борта, поэтому и остался жив. Основной удар пришелся на правый борт. Система громкой связи тоже вышла из строя, потому что порвались силовые кабели. Корабль крутился, распугивая эсминцы охранения, везде огонь, дым, да еще заревела сирена газовой атаки, без всякой на то причины, о Господи…
– Ну, Роланд и тут не сплоховал. На ангарной палубе с левого борта был аварийный бензиновый генератор системы связи. Роланд запустил его и начал руководить борьбой с огнем через громкоговорители. По его приказу затопили погреба боеприпасов, включили все спринклеры, углекислые огнетушители и все такое, потом к нему по безбатареечному телефону пробились из отделения рулевой машины и доложили, что не получают никаких приказов, поэтому Роланд взял на себя управление кораблем, отдавая команды через те же громкоговорители, выбегая на продольный переходной мостик, чтобы посмотреть, что делается впереди.
– Там его и накрыл горящий обломок, свалившийся неизвестно откуда. Никто так и не знает, что на него упало. Роланда придавило к палубе. Затем матросы вызволили его, сбросив обломок за борт, но ему крепко досталось. Он, однако, продолжал руководить тушением пожара и управлять кораблем. Двое матросов поддерживали его, перевязывали, давали морфий…
– А потом появился командир авиационной части, лейтенант-коммандер Вольк. В момент атаки камикадзе он находился в рубке и чудом остался жив. Его контузило, но он был в лучшем состоянии, чем Роланд, и старше по званию, так что он взял командование на себя, а Роланд потерял сознание, и его унесли в лазарет. К тому времени он уже распределил людей, и каждый занимался привычным делом, как на учениях, поэтому мы и спасли корабль. Так что коммандер Вольк представил его к Военно-морскому кресту, и Роланда обязательно наградят.
– Вы видели его после этого? – Глаза Кифера покраснели.
– Конечно. Я просидел рядом с ним не один час. Видите ли, я принял командование его дивизионом, и он рассказывал мне, что надо делать, говоря сквозь дыру в повязке на лице. Он был слаб, но бодр. Заставил меня прочитать рапорт о повреждениях и подсказал, что нужно исправить. Доктор говорил, что не теряет надежды на спасение. Но началось воспаление легких и… Он просил меня повидать вас, если… – Уайтли помолчал, взял со стола фуражку. – Он умер во сне. Не мучился. Морфий…
– Благодарю. – Кифер встал. – Я ценю ваше участие.
– Я… я привез его вещи… – Уайтли тоже поднялся. – Их немного. Если вы хотите оставить их у себя…
– Я думаю, лучше отправить их матери, – ответил Кифер. – Она тоже ближайшая родственница, не так ли?
Уайтли кивнул. Романист протянул руку, и юный офицер с «Монтаука» пожал ее. Разгладил указательным пальцем усы.
– Мне очень жаль, мистер Кифер. Он был отличным парнем…
– Благодарю, мистер Уайтли. Позвольте проводить вас до трапа.
Вилли сидел, уставившись в переборку, перед его мысленным взором бушевал пожар на «Монтауке». Спустя несколько минут вернулся Кифер.
– Том, – Вилли встал, едва открылась дверь, – я понимаю, как тебе тяжело…
Уголок рта у Кифера дернулся.
– Ролло держался хорошо, не так ли?
– Чертовски хорошо.
– Дай мне сигарету. Тут поневоле задумаешься. Может, военная подготовка что-то да значит, Вилли? Мог бы ты сделать то же, что и он?
– Нет. Я одним из первых бросился бы за борт, сразу же после взрыва самолета. Ролло и в училище был одним из лучших. Ему там нравилось.
Кифер глубоко затянулся.
– Не знаю, как бы я поступил на его месте. Решения в таких случаях принимаются подсознательно. Человеком руководит инстинкт. У Ролло были хорошие инстинкты. А проверить это можно лишь в экстремальной ситуации… Ладно. – Он повернулся, чтобы уйти в свою каюту. – Не зря мне хотелось повидаться с ним.
Вилли коснулся его руки.
– Я сочувствую тебе, Том. Очень жаль Роланда.
Писатель помолчал. Потер глаза.
– Мы не были близки, знаешь ли. Жили в разных городах. Но он мне нравился. В колледже мы могли бы узнать друг друга лучше… но мне казалось, что он глуповат. Отец больше любил Ролло. Возможно, он смотрел глубже. – И Кифер ушел к себе, задернув занавеску.
Вилли поднялся на полубак и не меньше часа мерял его шагами, поглядывая на искореженный корпус «Монтаука». Село ярко-красное солнце, холодный бриз поднял легкую волну. А Вилли все пытался представить себе озорного, сыплющего ругательствами ленивого, толстого Роланда Кифера в геройской роли, сыгранной им у острова Лейте. И не мог. Одинокая звезда засветилась над пальмами Улити, вслед за ней из-за горизонта всплыл узенький серпик луны. Вилли подумал, что Роланд Кифер уже никогда этого не увидит, и немного всплакнул.
Вилли сдал вахту в полночь и плюхнулся на койку. Ему снилась Мэй Уинн, когда чья-то рука грубо встряхнула его. Вилли застонал, уткнувшись лицом в подушку.
– Вам нужен Дьюсели. Он на другой койке. Я только что с вахты.
– Мне нужны вы, – раздался над ухом голос Квига. – Вставайте!
Вилли, голый, выпрыгнул из постели.
– Да, капитан.
Квиг держал в руке радиограмму.
– Депеша Управления личного состава. Поступила две минуты тому назад. – Вилли потянулся за одеждой. – Потом оденетесь, в кают-компании не холодно. Надо поскорее раскодировать ее.
Кожаная обивка стула холодила голые ноги Вилли. Квиг стоял над ним, наблюдая, как буквы одна за другой появлялись из кодировочной машины. Сообщение было коротким.
«О переводе энсина Альфреда Питера Дьюсели. Прибыть самолетом в Управление личного состава, Вашингтон, за новым назначением. Категория срочности четыре».
– Это все? – прохрипел капитан.
– Так точно, сэр.
– Сколько служит у нас Дьюсели?
– С января, сэр… Девять, десять месяцев.
– Черт, значит у нас остается семь офицеров. Они там, похоже, свихнулись.
– К нам направляются два новых офицера, сэр. Фаррингтон и Воулз. Если они доберутся до нас, сэр.
– Мистер Дьюсели может и подождать, пока они не прибудут. Наверное, я перестарался с его служебной характеристикой.
Капитан направился к трапу на палубу.
– Его матери принадлежит судоверфь, сэр, – бросил вслед Вилли.
– Судоверфь, значит? – И Квиг вышел, громко хлопнув дверью.
26. Галлон клубники
«У меня Желтопятная грусть,
Старины Желтопятного грусть,
Если где-то вдруг выстрел гремит,
Там меня ты уже не найдешь,
У меня Желтопятная грусть…»
Вилли Кейт играл на вконец расстроенном пианино в офицерском баре на острове Могмог, восстанавливая былой дар импровизации. Он прилично выпил, так же как и Кифер, Хардинг и Пейнтер, сгрудившиеся вокруг него с высокими бокалами в руках, то смеющиеся, то подпевающие.
– Следующий куплет мой, – воскликнул артиллерист.
И завернул такое, что Вилли от смеха свалился со стула. Пейнтер наклонился, чтобы помочь ему встать, и выплеснул на него содержимое бокала. Громовые раскаты хохота офицеров с «Кайна» привлекли взгляды других, не столь разгулявшихся посетителей бара.
Подошел Йоргенсен в обнимку с высоким, располневшим энсином, с выступающими вперед зубами, в веснушках, похожим на школьника-переростка.
– Друзья, любит ли кто из вас мороженое с клубникой? – ухмыльнулся Йоргенсен. Пьяный рев подтвердил, что от клубники никто бы не отказался. – Это хорошо, – продолжал Йоргенсен, – потому бы не отказался. – Это хорошо, – продолжил Йоргенсен, – потому что перед вами мой бывший сосед по комнате в Эббот-Холл Бобби Пинкни, и знаете, где он служит помощником командира дивизиона живучести? На старом добром корабле ВМС США «Бридж», где жратвы, хоть…
Офицеры «Кайна» бросились пожимать руку Пинкни. Тот улыбался всеми тридцатью двумя зубами.
– Ну, так уж получилось, что в столовую нашей кают-компании принесли из морозильника пять галлонов клубники, и я знаю, как нелегко живется вам, парни, на этих «четырехтрубниках». Я сейчас казначей кают-компании, так что… в любой момент, когда Джорджи или кто-то из вас заглянет ко мне, завтра или послезавтра…
Кифер взглянул на часы.
– Вилли, вызывай катер. Мы идем за клубникой.
– Есть, сэр. – После нескольких бравурных тактов Вилли захлопнул крышку пианино и выскочил из бара.
В кают-компании офицеры быстро смолотили обед, с нетерпением ожидая десерта. Наконец вестовые торжественно внесли вазочки с мороженым и розово-красной клубникой. Первую порцию проглотили мгновенно и потребовали вторую. Внезапно в кают-компанию вошел Квиг в купальном халате. Разговоры и смех разом стихли, и в молчании офицеры, один за другим, встали.
– Сидите, сидите, – добродушно улыбнулся капитан. – Кого я должен поблагодарить за клубнику? Уиттекер только что принес мне целую тарелку.
– Йоргенсен добыл ее на «Бридже», сэр, – ответил Марик.
– Отлично, Йоргенсен, отлично. Сколько у нас клубники?
– Галлон, сэр.
– Целый галлон? Превосходно. Побольше бы такой деловой сметки. Скажите Уиттекеру, что я хочу еще одну порцию, и побольше клубники.
Капитан вновь и вновь посылал за добавкой, последний раз в одиннадцать часов, когда офицеры уже сидели тесной компанией, обмениваясь впечатлениями о девушках, курили и пили кофе. В тот вечер, впервые за много недель, Вилли улегся спать в прекрасном расположении духа.
Его трясли, трясли, трясли…
– В чем дело? – пробормотал он, приоткрыв глаза. Над ним стоял Йоргенсен. – У меня нет вахты…
– Собрание всех офицеров в кают-компании, немедленно. – Йоргенсен повернулся к другой койке. – Дьюсели, просыпайся.
Вилли посмотрел на часы.
– Святый Боже, три часа утра. О чем собрание?
– Клубника, – ответил Йоргенсен. – Поднимайся, Дьюсели. А я пойду будить остальных.
Офицеры сползались в кают-компанию, полуодетые, с всклокоченными волосами, заспанными физиономиями. Квиг сидел во главе стола, все в том же халате, по привычке уставившись в никуда, перекатывая шарики в руке. Он никак не отреагировал на приход Вилли. Следом появился Дьюсели, Йоргенсен, наконец Хардинг, в поясе дежурного по кораблю.
– Все в сборе, сэр, – тихим вкрадчивым тоном доложил Йоргенсен.
Квиг молчал. Лишь постукивали перекатываемые шарики. Минута шла за минутой. Открылась дверь, и вошел буфетчик Уиттекер с жестяной банкой в руках. Когда он сел, Вилли заметил, что банка наполнена песком. Глаза негра округлились от страха, по впалым щекам катился пот, он то и дело облизывал пересохшие губы.
– Ты уверен, что в этой банке галлон? – спросил Квиг.
– Да, саа. Ровно галлон, саа.
– Ладно. Карандаш и бумагу, пожалуйста. – Йоргенсен вскочил и подал капитану ручку и блокнот. – Мистер Марик, сколько порций мороженого с клубникой вы съели вечером?
– Две, сэр.
– Мистер Кифер?
– Три, капитан.
Квиг опросил всех офицеров, записывая на листок их ответы.
– Теперь ты, Уиттекер. Твои люди ели клубнику?
– Да, саа. По одной порции, саа. Миста Йоргенсен разрешил, саа.
– Я разрешил, сэр, – подтвердил Йоргенсен.
– По одной порции каждый. Ты в этом уверен? – Квиг прищурился. – Это официальное расследование, Уиттекер. Наказание за ложь – увольнение со службы и, быть может, годы в арестантской.
– Чтобы мне умереть, саа. Я сам накладывал им клубнику, кэп’н, а то, что осталось, запер. По одной порции, саа, я клянусь.
– Ладно. Прибавим три порции. И я съел четыре, – капитан что-то бормотал себе под нос, подводя итог. – Уиттекер, принеси супницу и ложку, которой ты накладывал клубнику.
– Есть, саа. – Негр метнулся в кладовую и принес требуемые предметы.
– А теперь насыпь в супницу количество песка, равное количеству клубники, которое ты клал в каждую порцию мороженого.
Уиттекер уставился на банку с песком, супницу и ложку, словно перед ним лежали составные части бомбы, которые, собранные воедино, могли бы разорвать его на куски.
– Саа, я не помню точно.
– Сыпь с запасом, не стесняйся.
С неохотой негр набрал ложку с верхом песку и высыпал его в супницу.
– Передай супницу по кругу. Посмотрите, господа… Значит, так. Вы, надеюсь, согласны, что количество песка по объему соответствует количеству клубники, которое вы получали с каждой порцией мороженого? Прекрасно. Уиттекер, повтори то же самое двадцать четыре раза. – Песок убывал из банки и прибавлялся в супнице. Вилли потер глаза, чтобы отогнать сон. – Ладно. Добавь еще три ложки… Достаточно. Мистер Марик, возьмите банку и посмотрите, сколько осталось песка?
Марик заглянул в банку.
– С кварту или чуть меньше.
– Ладно. – Капитан неторопливо закурил. – Господи, за десять минут до того, как собрать вас в кают-компании, я попросил принести мне мороженого с клубникой. Уиттекер принес мне только мороженое, заявив, что клубники больше нет. Может, кто-нибудь из вас объяснит, куда подевалась кварта клубники? – Офицеры молча переглянулись. – Ладно. – Капитан встал. – Я представляю себе, что произошло. Однако, господа, вам поручено поддерживать порядок на этом корабле и пресекать такие преступления, как разграбление запасов кают-компании. Вы все включены в комиссию по расследованию, председателем будет Марик. Ваша задача – немедленно разобраться, почему исчезла клубника.
– Вы хотите сказать, утром? – подал голос Марик.
– Я сказал немедленно, мистер Марик. Сейчас, по моим часам, не утро, а три сорок семь. Если вы ничего не выясните до восьми часов, придется мне самому взяться за дело, отметив для занесения в служебную аттестацию, что ваша комиссия не справилась с поставленной задачей.
После ухода капитана Марик приступил к допросу Уиттекера. Какое-то время спустя он послал за вестовыми. Трое юношей-негров стояли бок о бок, почтительно отвечая на вопросы офицеров. По их словам, в контейнере, который в половине двенадцатого поставили в морозильник, кто именно поставил, они не помнили, оставалась клубника, немного, но оставалась. Уиттекер сразу же запер морозильник на ключ. В три часа ночи буфетчика разбудил дежурный по кораблю. Капитан решил подкрепиться. Уиттекер открыл морозильник и увидел, что контейнер пуст, если не считать нескольких капель сока на дне. Офицеры допрашивали негров до зари, но ничего не добились. Наконец Марик отпустил вестовых и буфетчика.
– Я бы их не винил, – вмешался Хардинг. – Остатка все равно не хватило бы на всех.
– Не затыкай рот вестовому, – зевнул Вилли, – когда он разносит клубнику.
– Стив и я можем не волноваться из-за служебной аттестации. – Кифер уронил голову на лежащие на столе руки. – Дрожать надо вам, мелкой сошке. Один из нас все равно заменит Квига. Мы – старшие офицеры, как бы то ни было. Я могу обругать его прямо в лицо… что я практически сделал…
Дьюсели всхрапнул, откинувшись на спинку стула. Марик поморщился.
– Том, полагаю, ты напишешь заключение нашей комиссии, перед тем как лечь спать. Заседание я закрываю.
– Заключение будет на твоем столе через сто двадцать секунд. – Писатель, волоча ноги, вышел из кают-компании, и тут же застучала пишущая машинка.
Телефон в кают-компании зазвонил ровно в восемь часов утра. Квиг приглашал старпома к себе. Марик с грустным вздохом положил вилку с оладьей, допил кофе и вышел из-за стола. Офицеры подбадривали его.
– Операция «Клубника», второе действие.
– Напусти дыма.
– Не подставляйся.
– Если станет совсем худо, бросай красящий маркер.
– Кому сообщить из родственников?
Квиг восседал за столом, в форме, выбритый и напудренный. Перемену в облике капитана Марик расценил как дурной знак. Он положил перед Квигом подготовленный документ: «О пропаже клубники. Заключение комиссии по расследованию».
Квиг, катая шарики, внимательно прочел обе машинописные странички. И отодвинул их в сторону.
– Неудовлетворительно!
– Извините, капитан. Вестовые, возможно, врут, но вывести их на чистую воду не удается. У них все сходится…
– А если они говорят правду? Ваша комиссия рассмотрела такой вариант?
Марик почесал затылок, переминаясь с ноги на ногу.
– Сэр, это означало бы, что кто-то забрался в морозильник кают-компании. Во-первых, Уиттекер не показал, что замок пытались открыть…
– А вам не пришло в голову, что у кого-то на корабле есть дубликат ключа от морозильника?
– Нет, сэр?
– Почему же?
– Ну, дело в том, сэр, – мямлил Марик, – что замок я покупал сам. Ключей только два. У меня и у Уиттекера.
– А не стащил ли кто-нибудь ключ у Уиттекера, пока тот спал, и изготовил дубликат? Вы это учитывали?
– Сэр, я… Уиттекер должен был бы спать очень крепко, чтобы не заметить, как у него вытаскивают ключ. Думаю, такое невозможно.
– Думаете, значит? А вдруг он действительно спит как убитый? Вы его спросили?
– Нет, сэр…
– Почему же?
Старпом посмотрел в маленький иллюминатор. В нем виделся нос легкого крейсера «Каламазу». В сражении у острова Лейте в корабль врезался камикадзе. Нос сбился набок, вздыбились почерневшие от копоти листы палубы, торчал вырванный из гнезда вентилятор.
