Текст книги "Бунт на «Кайне»"

Автор книги: Герман Вук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 42 страниц)

– Понимаю, сэр.

– Ну, и какие вы из этого сделаете выводы?

– Намереваюсь впредь никогда не допускать ничего подобного.

– Представляю себе. – Капитан взял стопку желтых формуляров, лежащих на его столе. – По стечению обстоятельств, возможно, не самому удачному, я все утро занимался тем, что заполнял листы в вашем личном деле, вместе с делами других офицеров. Я намерен по списании с корабля передать их в Центральный штаб.

Дрожь и тревога охватили энсина.

– Как вы полагаете, этот инцидент должен повлиять на ваше личное дело?

– Не мне говорить, сэр. Всякий может совершить ошибку…

– Ошибка ошибке рознь. Область для совершения ошибки на военном флоте узкая, Вилли. Каждое действие связано со слишком многими жизнями, имуществом и опасностью. Вы сейчас на флоте.

– Я понимаю это, сэр.

– Честно говоря, не думаю, что вы понимаете. То, что случилось, заставляет меня сделать в вашем личном деле неудовлетворительную запись. Это неприятная, гадкая вещь. Листы хранятся в Центральном штабе вечно. Все, что на них написано, становится частью вашей жизни. Мне не нравится ломать карьеру морскому офицеру, даже если он относится к ней легкомысленно.

– Я не отношусь к ней легкомысленно, сэр. Я совершил ужасную ошибку, и я очень виноват. Я высказался по этому поводу достаточно ясно, насколько это позволяют выразить слова.

– По-моему, сейчас настало время внести ясность в ваше личное дело, – капитан вытащил из пачки один формуляр, взял карандаш и начал писать.

– Можно я скажу еще одну вещь, сэр? – быстро вставил Вилли.

– Конечно. – Капитан поднял глаза, карандаш повис в воздухе.

– Вы сейчас пишете по свежим следам инцидента. Он достаточно ужасен, я знаю. Но, мне кажется, через двадцать четыре часа ваша формулировка, возможно, будет менее суровой…

Де Врисс улыбнулся знакомой саркастической улыбкой:

– Хорошая мысль. Но я все равно буду их завтра просматривать, прежде чем передам писарю. Может быть, мне покажется, что следует проявить снисходительность, и в этом случае я сделаю необходимые изменения.

– Я не прошу о снисхождении, сэр.

– Очень хорошо. – Де Врисс написал несколько строк неожиданно мелким, аккуратным почерком. Затем он отдал дело Вилли. Под словами «Общие замечания» капитан написал следующее:

«Энсин Кейт производит впечатление способного и подающего надежды молодого человека. Он пробыл на борту менее двух недель. Обещает стать отвечающим требованиям офицером. Но вначале ему необходимо преодолеть некоторую легкомысленность и беззаботность по отношению к своим обязанностям».

Сверху было пустое место, где было напечатано: «Я считаю этого офицера: Выдающимся – Превосходным – Со способностями выше средних – Со средними способностями – Неудовлетворительным». Де Врисс стер пометку рядом с «Превосходным» и сделал ее «Со средними способностями».

С точки зрения флота, это был черный шар. Личное дело представляло собой такой жуткий инструмент, что лишь немногие командиры были настолько безжалостными, чтобы позволить себе полную искренность. В результате средний офицер становился в этих формулярах «Великолепным». Определить человека как «Со средними способностями», значило информировать штаб, что он – ничтожество. Все это Вилли знал. Он отпечатал дюжины таких личных дел в штабе Тихоокеанского флота. Он читал личное дело, и в нем росли гнев и возмущение. Эта искусная и коварная фраза, похвала, от которой не поздоровится, означала, что никакой надежды нет. Он вернул лист капитану, стараясь не показать своих чувств.

– Это все, сэр?

– Вы считаете, что резюме неверно?

– Я предпочитаю не комментировать, сэр. Личное дело – это ваша область…

– Мой долг по отношению к штабу требует, чтобы я в своей оценке был максимально искренним. Ваша характеристика вне всякого сомнения неудовлетворительна, вы понимаете. Хорошей службой вы сможете ее исправить.

– Весьма благодарен вам, сэр. – Вилли колотило. Он мечтал как можно быстрее убраться из каюты. Он чувствовал, что Де Врисс задерживает его, только чтобы позлорадствовать.

– Я могу идти, сэр?

Де Врисс посмотрел на него, его лицо выражало смесь печали с обычной насмешливостью:

– Я обязан информировать вас, что если вы не согласны с характеристикой, вы имеете право написать письмо, в котором изложите свои аргументы.

– Мне нечего к этому добавить, сэр.

– Ладно, Вилли. Впредь не теряйте такие сообщения.

– Слушаюсь, сэр. – Вилли повернулся и взялся рукой за ручку двери.

– Одну минуту, пожалуйста.

– Да, сэр?

Капитан бросил личное дело на стол и медленно покрутился на кресле.

– Я полагаю, остается вопрос о дисциплинарном взыскании.

Вилли перевел ожесточенный взгляд с капитана на желтый формуляр.

– Личное дело, по крайней мере по моему скромному разумению, не попадает под это понятие, – заметил Де Врисс. – Карательное использование личного дела сводит на нет ценность системы, и это запрещено директивой командования военно-морского флота.

– Отрадно слышать, сэр. – Вилли расценил это замечание как смелый ироничный выпад, но Де Врисс был непробиваем.

– В качестве наказания я назначаю вам три дня «домашнего» ареста, Вилли. Именно столько вы продержали это донесение. Может быть, это выбьет дурь из вашей головы.

– Простите мне мое невежество, сэр. Что именно от меня требуется?

– Пойдете под арест в свою каюту и выходить из нее будете только для приема пищи и по зову природы… Думаю, – добавил капитан, – арест в шкиперской будет слишком жестоким и необычным наказанием, вне всякого сомнения. Скажем, вы под арестом в пределах корабля на три дня.

– Слушаюсь, сэр.

– Что же, я полагаю, это все.

Когда Вилли уже собрался уходить, сквозь багровый туман его гнева пробилась мысль. Он вытащил из кармана адмиральское приглашение и молча вручил его Де Вриссу. Капитан поджал губы.

– Так, так, отлично. Адмирал Рейнолдс, да? Очень хорошая компания. Откуда вы знаете адмирала?

– Мы встречались в компании, сэр.

– А почему он приглашает вас на эту вечеринку?

– Понятия не имею, сэр, – это звучало слишком грубо, и он добавил: – Я немного играю на фортепиано, сэр. Адмиралу, похоже, нравится.

– Вы играете? Я и не знал. Я сам играю на саксофоне, немного, когда дома. Вы, должно быть, хорошо играете, если адмирал вас затребовал. Хотелось бы как-нибудь послушать.

– С радостью повинуюсь, сэр, в любое удобное для вас время.

Де Врисс обдумал предложение, улыбнулся.

– Сегодня вечером, ладно? Нет, нет, я отнюдь не собираюсь расстроить адмиральскую вечеринку. Пусть ваш арест начнется с 8.00 завтра. Идет?

– Как прикажете, сэр. Я не хочу никаких поблажек.

– Что ж, так и решим. Повеселитесь вечером. И не заливайте свое горе слишком энергично.

– Спасибо, капитан. Это все?

– Это все, Вилли. – Он вернул приглашение энсину, который повернулся и вышел, закрыв дверь, пожалуй, слишком сильно.

Вилли вихрем взлетел по трапу и помчался в конуру. Его перспектива теперь была ему ясна. Положение на «Кайне» – безнадежно. Новый капитан прочитает личное дело и раз и навсегда запишет его в незаслуживающего доверия идиота – не в киферовском смысле, а во флотском. Можно было сделать только одно: убраться с этого проклятого корабля и стартовать заново. Наказание за его ошибку внесено в чертово личное дело. «Я могу, и я сотру эту запись из моего дела, помоги мне, Господи, – поклялся он себе. – Но не на „Кайне“. Не на „Кайне“»! Он был уверен, что адмирал переведет его. Несколько раз этот великий человек обнимал его после аккордов «Кто треснул Пенелопу камбалой» и заявлял, что он сделает все, чтобы заполучить Вилли в свой штаб на постоянную службу. «Скажи только слово, Вилли!» Конечно, он шутил, но в этой шутке была доля правды, Вилли знал.

Из закопченного ящика в конуре он достал «Квалификационный курс» и подсчитал количество заданий, которые должен был выполнить к этому дню. Остаток утра и весь день он провел за их выполнением. После ужина он заявился в каюту лейтенанта Адамса, выбритый, лоснящийся, одетый в свою последнюю, оставшуюся с берега форму.

– Прошу разрешения сойти на берег.

Адамс сочувственно посмотрел на него. Его взгляд остановился на четырех заданиях в руке Вилли, и он улыбнулся:

– Разрешаю. Мой поклон адмиралу. – Он взял задания и положил их в свою рабочую корзинку.

Поднимаясь по трапу на главную палубу, Вилли встретил Пейнтера, который спускался вниз, держа в обеих руках смятые, покрытые плесенью письма.

– Мне что-нибудь есть? – спросил он.

– Твои я забросил в конуру. Это все старые, которые гонялись за нами по Тихому океану пару месяцев. Вот и догнали.

Вилли вышел на корму. В сумраке на шканцах толклись матросы, а Пейнтер выкрикивал имена и передавал письма и посылки. У его ног валялись четыре грязных, выцветших от солнца брезентовых мешка с почтой.

Хардинг лежал на своей койке в темной конуре.

– Мне ничего нет, – сказал он сонно, – меня тогда еще не внесли в почтовый список «Кайна». А ты попал.

– Да, мои родители думали, что я сразу же попаду на «Кайн». – Вилли включил тусклую лампочку. Было несколько старых скомканных писем от Мэй и матери, и несколько других; также пришла потрепанная посылка с продолговатым предметом, напоминавшим книгу. Он содрогнулся, когда увидел на посылке почерк отца. Он разорвал ее и обнаружил Библию в черном переплете, из которой выглядывала смятая записка.

«Это Библия, которую я обещал тебе, Вилли. К счастью, я нашел ее прямо здесь, в больничной книжной лавке, иначе мне пришлось бы за ней посылать. Я думаю, в больницах Библия идет хорошо. Если мой почерк кажется немного неразборчивым, то это потому, что пишу, сидя в постели. Боюсь, все идет по графику. Завтра операция. Хирург – старый доктор Ностранд, который должен был бы придумать что-нибудь получше, чем пытаться одурачить меня. Но я принимаю его оптимизм тоже слишком бодро, так что мы на равных.

Итак, мой сын, загляни в Екклезиаст, глава 9, стих 10, хорошо? Пусть это будет мое последнее обращение к тебе. Добавить больше нечего. Прощай и благослови тебя Бог.

ОТЕЦ»

Вилли дрожащими руками перевернул страницы Библии:

«Все, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости».

Слова были подчеркнуты волнистыми чернильными линиями. Рядом с ним доктор Кейт написал на широком поле: «Он говорит о твоей работе на „Кайне“, Вилли. Удачи тебе».

Вилли выключил свет, бросился на свою койку, зарывшись лицом в грязную от сажи подушку. Он лежал так, неподвижно, довольно долго, не обращая внимания на то, что его последняя куртка хаки превращается в тряпку.

Кто-то вошел и тронул его за руку.

– Энсин Кейт? – Он поднял глаза. Адмиральский вестовой послушно стоял у входа в конуру. – Извините меня, сэр. Адмиральский катер ждет вас у трапа.

– Благодарю вас, – сказал Вилли. Он приподнялся на локте, прикрывая глаза рукой. – Слушайте, вы не скажете адмиралу, что мне очень жаль, но я не могу придти вечером? У меня дежурство.

– Да, сэр, – сказал вестовой, до крайности удивленный, и ушел. Вилли снова спрятал лицо в подушку.

На следующее утро лейтенант-коммандер Филип Фрэнсис Квиг прибыл на борт «Кайна».

Часть III. Капитан Квиг

11. Капитан Квиг сменяет капитана Де Врисса

Томясь в вынужденном одиночестве, Вилли пропустил тот исторический момент, когда капитан Квиг ступил на палубу «Кайна».

Свое трехдневное заточение Вилли решил провести как подобает настоящему мужчине. Капитан Де Врисс поручил ему принять на себя все заботы о корабле, но Вилли твердо решил покидать свою каюту только для того, чтобы удовлетворять свои естественные потребности. В момент прибытия Квига Вилли восседал на своей койке, склонившись над остывшим неприглядным завтраком, и кусочком черствого хлеба собирал с тарелки остатки яичного желтка. Он гордился своим наказанием. Завтрак, который флегматичный Уиттекер невозмутимо пронес через многочисленные проходы, карабкаясь по трапам и преодолев главную палубу, совершенно остыл и по пути успел покрыться толстым слоем сажи. Вилли казалось, что нынешние лишения закаляли его не по дням, а по часам. Он чувствовал себя сильным и возмужавшим. Пара почерневших холодных яиц могла привести в уныние кого угодно, но только не Вилли. Подобные пустяки не производили ровно никакого впечатления на его юную душу, отскакивая от нее, как резиновый мяч. По пути к узнику Уиттекер прихватил на камбузе чашку дымящегося крепкого кофе. Его обжигающий вкус показался Вилли символом мужественности.

Никто не ожидал приезда нового капитана. Командирский катер совершил обычный утренний рейс на берег, чтобы забрать почту и новый фильм. Заросший густой щетиной боцман и двое его зачуханных помощников буквально оторопели, когда Квиг обратился к ним и вежливо попросил погрузить на катер свой сундук и сумки. Не было никакой возможности предупредить дежурного офицера о неожиданном пассажире. Так что первые впечатления от корабля капитан составил, застав его в естественном, неприкрашенном виде.

Вахтенным офицером был энсин Хардинг, которому доверили вахту с четырех до восьми утра только лишь потому, что старший лейтенант Адамс благоразумно посчитал, что в столь ранний час ничего неожиданного произойти не может. На нем была сильно измятая, влажная от пота рубашка и брюки цвета хаки. К несчастью, у него отсутствовал и намек на бедра, поэтому обтрепанный пояс с висящей на нем кобурой весь перекосился и еле удерживался на выпуклостях ягодиц. Фуражка была сдвинута на затылок, и легкий бриз овевал его бледный, с залысинами лоб. Он стоял, облокотившись на выступ борта рядом с трапом, и с большим удовольствием ел яблоко, когда вдруг увидел на поручнях трапа сначала две руки, потом синие рукава с двумя с половиной золотыми галунами, а затем и самого лейтенант-коммандера Квига. У Хардинга не возникло по этому поводу никакого беспокойства. Офицеры такого ранга частенько посещали корабль. Обычно это были специалисты-инженеры, приходившие оказать помощь главным механизмам дряхлеющего «Кайна». Он отложил яблоко, выплюнул косточки и направился к трапу. Капитан Квиг отдал честь флагу, а затем отсалютовал Хардингу.

– Прошу разрешения ступить на борт корабля, сэр, – вежливо сказал он.

– Разрешаю. – Хардинг отдал честь с вялой небрежностью, в лучших традициях «Кайна».

Новоприбывший капитан едва заметно улыбнулся.

– Меня зовут Квиг, – сказал он, протягивая руку.

Хардинг оцепенел, сглотнул слюну, подтянул пояс, еще раз отдал честь и сделал попытку ответного рукопожатия, но Квиг поднял руку к козырьку, и рука Хардинга повисла в воздухе. Наконец ритуал приветствия был кое-как завершен, и Хардинг промямлил:

– Простите, капитан, я не узнал вас…

– Вполне понятно. Ведь мы никогда раньше не виделись.

– Разумеется, сэр. Капитан де Врисс не ждал вас, сэр. Хотите я провожу вас в каюту капитана? Я, правда, не уверен, что капитан уже встал…

Он резко повернулся к старшине, дежурному по трапу, который уставился на Квига так, будто пытался заглянуть ему прямо в душу.

– Доложите командиру, что прибыл новый капитан.

– Есть, сэр. – Старшина Уинстон, крупнотелый, честолюбивый помощник боцмана второго класса, отдал честь Хардингу, затем повернулся к капитану Квигу, отдал ему честь в щегольской манере учебных лагерей:

– Добро пожаловать на корабль, капитан. – И ринулся по проходу правого борта выполнять приказ.

Хардинг в отчаянии окинул взглядом палубу и решил, что уже поздно что-либо предпринимать, чтобы первое впечатление нового капитана о корабле было более благоприятным. Даже если бы он прогнал с палубы двух полуголых матросов, сидевших на корточках возле жестяного бака и чистивших картошку, и приказал бы вестовому убрать валявшиеся повсюду потрепанные книжки комиксов, прекратил перебранку двух палубных матросов, ремонтировавших спасательный плот и готовых вцепиться друг в друга из-за плитки заплесневелого шоколада, найденного на плоту, что бы это изменило? Все равно, оставались еще ящики из-под гниющей капусты и гора офицерской одежды, предназначенной для стирки, каски с высыхавшими новыми именами, выполненными красной краской, и неопрятное логово из спасательных поясов, служившее постелью для одного из матросов, и натекшая лужица мазута из камбуза, по небрежности пролитого коком. «Кайна» застали врасплох, в грязном нижнем белье, и с этим ничего нельзя было поделать. Нужно продолжать жить дальше.

– Надеюсь, поездка была приятной, сэр?

– Вполне сносной, благодарю вас. Летел самолетом из Сан-Франциско. Немного трясло. – У Квига оказался приятный голос и располагающая манера держаться. Он не выказал ни малейшего беспокойства по поводу более чем неопрятного вида «Кайна», как бы ничего не заметив.

– Мое имя Хардинг, сэр, – сообщил вахтенный офицер. – Помощник старшего лейтенанта.

– Давно на корабле, Хардинг?

– Почти три недели, сэр.

– Понятно. – Новый капитан повернулся и посмотрел на матросов, поднимающих из катера по трапу его багаж. – Как зовут рулевого?

Хардинг знал лишь его прозвище – Фрикаделька.

– Одну минуту, сэр. – Он бросился к доске со списком вахты, нашел имя рулевого и вернулся, чувствуя себя полным идиотом. – Длугач, сэр.

– Новичок?

– Нет, сэр. Я… то есть, вообще-то, все его зовут Фрикаделькой.

– Понятно.

Квиг перегнулся через борт.

– Длугач, поаккуратнее с саквояжем из свиной кожи.

– Слушаюсь, сэр.

– Полагаю, – обратился новый капитан к Хардингу, – что пока я не поговорю с капитаном Де Вриссом, мои вещи можно разместить здесь.

– Есть, сэр.

– Постарайтесь положить их подальше от той мазутной лужи, – сказал Квиг с улыбкой.

– Есть, сэр, – ответил Хардинг в некотором замешательстве.

На палубе вновь появился Уинстон. Он успел почистить ботинки, надеть чью-то чистую белую шапочку и надвинуть ее на лоб так, как требовалось по уставу. Он лихо отдал честь вахтенному офицеру.

– Капитан Де Врисс сейчас будет, сэр.

– Отлично, – ответил Хардинг на неожиданное приветствие Уинстона, чувствуя себя при этом отъявленным лицемером.

На палубе появился Де Врисс и приветствовал нового капитана. Они обменялись дружеским рукопожатием. Их встреча была похожа на хрестоматийную картину встречи старого с новым: Де Врисс – в по-домашнему вылинявшей форме и без галстука, Квиг – в безупречно накрахмаленном воротничке и при новых боевых орденских лентах.

– Вы уже завтракали? – спросил Де Врисс.

– Да, благодарю вас.

– Может быть, пройдем в мою каюту?

– С удовольствием.

– Позвольте, я пойду впереди, или вы знакомы с кораблями этого типа?

– Нет, будьте моим гидом. Я больше знаком с кораблями типа «Бристоль».

Они обменялись приятными улыбками, и Де Врисс повел своего преемника в каюту. Как только они оказались вне пределов слышимости, Уинстон сказал:

– Вроде парень в порядке.

– Господи! – воскликнул Хардинг, затягивая пояс еще на две дырочки. – Давай лучше подумаем, как навести порядок на шканцах.

Оба капитана сидели в каюте Де Врисса и пили кофе. Квиг удобно откинулся на спинку низкого черного кожаного кресла, Де Врисс сидел на вращающемся стуле рядом со своим рабочим столом.

– Все это как-то неожиданно, – сказал Де Врисс.

– Вообще-то мне не очень понравилось, что меня вытащили из противолодочной школы, – начал Квиг. – Я ведь перевез жену и детей в Сан-Диего, и мы намеревались пробыть там не менее шести недель. Первое береговое назначение за четыре года.

– Сочувствую вашей жене.

– Она у меня молодец.

– Женам ничего другого не остается. – Какое-то время оба молча потягивали кофе, затем Де Врисс спросил:

– Вы из набора тридцать четвертого года?

– Тридцать шестого, – ответил Квиг.

Де Врисс знал это. Он также знал, какое место по успеваемости занимал Квиг в классе, его репутацию среди однокашников и некоторые другие факты, относящиеся к годам его учебы. Однако, согласно неписанным правилам этикета, нужно было изображать неведение. Приличие требовало также приписать его к более раннему набору. В этом случае выходило, что Квиг получил командное назначение, будучи довольно молодым.

– Теперь вас всех продвигают довольно быстро.

– Думаю, начальству не терпится поскорее дать вам новое назначение. Какое-нибудь строительство, я думаю?

– Не знаю. Думаю, мне дадут интендантский склад в центре штата Юта. В каком-нибудь захолустном местечке, где морем и не пахнет.

– Вряд ли.

– Надеюсь, что нет, – вздохнул Де Врисс, изобразив отчаяние. Оба осторожно обходили тему, которая волновала их больше всего, а именно: уход с корабля Де Врисса и назначение Квига капитаном на доходягу «Кайна».

– Имели дело с тралением? – спросил Де Врисс.

– Не сказал бы, что собаку съел в этом деле. Могли бы для начала послать меня в школу минеров. Кому-то в Управлении, наверное, очень уж не терпится.

– Черт возьми, значит, вы знаете столько же, сколько знал я, когда впервые пришел на корабль. Не слишком много… Еще кофе?

– Нет, благодарю.

Де Врисс взял у Квига чашку и поставил ее на стол. Квиг засунул руку в карман брюк. Де Врисс, решив, что тот полез за сигаретами, взял со стола коробку спичек. Однако Квиг вытащил пару блестящих стальных шариков размером со стеклянные, в которые играют дети, и стал рассеянно катать их между большим и двумя другими пальцами левой руки.

– Думаю, – заметил небрежно Квиг, – что придется главным образом буксировать разного рода тралы.

– В основном вся работа сводится именно к этому, – сказал Де Врисс еще более небрежным тоном. Вопрос о тралении не был случайным. Где-то в глубине души у него гнездилась догадка, что Квиг прошел специальную подготовку для командования дивизионом. Но сейчас он отмел эту возможность. Он указал на большую потрепанную книгу в голубом переплете на полке над столом. – Здесь вся необходимая информация. Отдел главного управления по кораблестроению и вооружению за номером 270. «Руководство по тралению». Найдете время, взгляните.

– Читал. Вроде бы ничего сложного.

– Да, обычная рутина. Ребята там, на корме, знают свое дело. А старший лейтенант Марик классный специалист. У вас не будет никаких проблем. Как раз на прошлой неделе у нас с успехом прошли учения. Жаль, что вас не было на корабле.

– Марик, – произнес Квиг. – Кадровый набор?

– Нет. Из кадровых, кроме вас, тут только двое. Судя по тому, как резво они теперь тянут ребят во всякие там радарные школы и тому подобное, к январю на корабле, вероятно, будет солидный состав резервистов.

– Значит, выходит, один к… двенадцати?

– К десяти – теоретически. Личный состав должен включать одиннадцать человек. У нас бывало и семь, и больше. Теперь будет одиннадцать человек. Включая вас.

Квиг прекратил крутить шарики и стал медленно потряхивать их в кулаке.

– Хорошие ребята?

– Неплохие. Некоторые вполне на уровне, другие так себе.

– Вы подготовили их характеристики?

– Да.

– Могу я взглянуть?

Де Врисс помедлил. Он предпочел бы просто поговорить об офицерах, вскользь коснувшись их недостатков и подчеркнув их достоинства. Он искал возможность дипломатично отказать в просьбе, но в голову ничего не приходило. Де Врисс выдвинул один из ящиков своего стола.

– Ну, что ж, если вы считаете нужным, – сказал он и передал своему преемнику пачку серовато-желтых листков.

Не переставая крутить пальцами шарики, Квиг пробежал глазами три первых листка.

– Неплохо. Особенно Марик. Я имею в виду офицерский резерв.

– Таких раз-два и обчелся. Бывший моряк. Он понимает в морском ремесле больше, чем иной боцман.

– Прекрасно. – Квиг стал читать дальше. Он быстро просматривал листки, не обращая внимания на цифровые оценки и останавливаясь лишь на итоговых выводах. У Де Врисса появилось неприятное ощущение, что он поощряет некое подглядывание в замочную скважину. Он был рад, когда Квиг, наконец, протянул ему пачку листков, заметив:

– В общем, кажется, довольно приличный состав.

– Я думаю, в данных обстоятельствах лучше не найти.

– А что там с этим Кейтом?

– Ничего особенного. Из него выйдет хороший офицер. Ему нужна была хорошая взбучка, и он ее получил. Не знаю, как он покажет себя в будущем, но он старается, к тому же у парня хорошая голова.

– А за что была взбучка?

– Как вам сказать… Он опоздал передать донесение. Не то, чтобы особенно важное, но, знаете, порядок есть порядок. К тому же, он только начинает, ну я и решил преподать ему урок на будущее.

Квиг поджал губы, затем одобрительно улыбнулся.

– Полагаю, любое донесение достаточно важно.

– Мм-да, здесь вы правы, пожалуй.

– А что ваш офицер по связи… Кифер, кажется? Он заметил ошибку?

– Кифер отлично знает свое дело. Разумеется, никто не застрахован от ошибок. Кстати, парень не без странностей. Светлая голова. Писатель. Перечитал уйму книг. В свободное от службы время пишет, сукин сын, роман…

– Кейт был наказан?

– На три дня отстранен от должности.

– А Кифер?

– Чтобы не было неясностей, должен сказать следующее, – произнес Де Врисс вежливо, но твердо. – Я считаю, что у этих двоих есть все, чтобы стать прекрасными офицерами. Опыт и выучка – вот все, что нужно Кейту. Что касается Кифера, то с его головой он прекрасно справится с любыми обязанностями. Но он старше и у него более разносторонние интересы. Если вы сможете завоевать его уважение и доверие, он в лепешку разобьется, но сделает все в лучшем виде. Прекрасно несет вахту.

– Это хорошо. А как насчет организации вахтенной службы?

Отдаленный стук металлических скребков внезапно усилился.

Еще одна партия матросов отбивала старую краску, приводя судно в порядок. Квиг вздрогнул. Де Врисс вскочил, нажал на кнопку сигнализации и проревел в медную переговорную трубу, рядом с кроватью: «Энгстрэнд! Скажи этим болванам на палубе, чтобы прекратили свои попытки расколоть мне череп!». В течение нескольких оглушающих секунд оба офицера смотрели друг на друга с забавным недоумением. Внезапно грохот прекратился.

– У ребят хватает работы, – заметил Квиг.

– Как только мы приходим в порт, матросы на палубе принимаются за работу. Единственный способ не дать судну вконец заржаветь.

– Странно. Не лучше ли соскрести всю ржавчину до нетронутого чистого металла и затем покрыть его двойным слоем краски? Этим вы на долгое время обезопасили бы корабль от ржавчины.

– Дело в том, что нетронутого чистого металла на судне просто нет, – сказал Де Врисс. – Слишком много соленой воды было на его веку. Все палубы буквально изъедены ею. Ржавчина проникает во все трещины и оттуда расползается под краской, как кожная болезнь. Вообще-то это неплохое занятие. Отколупывание краски хорошая физическая нагрузка. К тому же помогает избежать безделья.

– Как насчет маневренности?

– Как всякий эсминец. Мощность отличная. Конечно, в маневренности уступает новым эскортным эсминцам, но, в общем, вполне управляем.

– Как ведет себя при боковом ветре?

– Нужно быть начеку.

– Швартовая команда?

– В порядке. Марик ее прекрасно подготовил.

– Я люблю в этом деле четкость и быстроту.

– Я тоже. Вы командовали эсминцами?

– Думаю, наберется несколько годков ходовой вахты.

– Умеете швартоваться и все такое?

– Да, видел не раз, как это делается. Отдавал распоряжения и тому подобное.

Де Врисс внимательно наблюдал за своим преемником.

– Приходилось бывать старпомом на эсминцах класса «Бристоль»?

– Да, не больше месяца. На корабле «Фалк». Под моим началом были артиллерия, корпус, котельная, связь, в общем, почти весь корабль. Я уже начал осваиваться со всем этим, когда меня внезапно перевели на авианосец…

– Капитан часто передавал вам свои полномочия?

– Я бы не сказал. Всего несколько раз.

Де Врисс предложил Квигу сигарету и закурил сам.

– Если хотите, – сказал он небрежно, гася спичку, – мы можем вывести корабль и совершить пару галсов для практики, прежде чем вы примете командование. При мне вы сможете совершить несколько подходов и отходов от причала, может быть, попробуем развороты машинами и так далее…

– Благодарю. Думаю, в этом нет необходимости.

Де Врисс молча сделал две затяжки.

– Ну что же, – сказал он. – Я к вашим услугам. С чего собираетесь начать?

– Думаю, прежде всего просмотреть секретные инструкции и составить рапорт о передаче командования кораблем, – сказал Квиг. – Хорошо бы сделать это как можно скорее, например, сегодня. Я не прочь осмотреть корабль…

– Давайте сделаем это в первой половине дня.

– Полагаю, все записи в полном порядке? Что там у нас – вахтенный журнал, журнал боевых действий, состояние корпуса корабля, боевые повреждения, список личного состава и тому подобное?

– Если и есть какие-нибудь упущения, то к тому времени, когда вы будете готовы принять командование кораблем, все будет в порядке.

– Как обстоят дела со снабжением по статье «Б»?

Де Врисс поджал губы.

– Н-да, к сожалению, вынужден признать, что весьма неважно. Я бы ввел вас в заблуждение, если бы сказал иначе.

– А в чем там дело?

– Дело, собственно, в том, что этот корабль с начала войны успел пройти около ста тысяч миль, – сказал Де Врисс. – «Кайн» претерпел столько разборок и переоборудований, выдержал столько ночных атак и штормов, что половины оборудования, относящегося к статье «Б», просто не существует и ни хрена не известно, куда оно подевалось. Если вы теряете канифас-блок в то время, как пытаетесь снять с рифа какого-нибудь придурка во время атаки с воздуха, вам просто не приходит в голову отметить эту потерю в учетной карте серии «Б», хотя вы и обязаны это сделать.

– В таком случае нужно сделать инвентаризацию оборудования и отметить в донесении всю утерянную технику.

– Совершенно верно. Инвентаризация по статье «Б» займет две недели. Если вы готовы ждать, пока мы это сделаем, я с радостью займусь этим…

– Да нет, зачем же. Я могу и сам это сделать, – сказал Квиг. – Я подумал, что, наверное, смогу приступить к своим обязанностям уже завтра… если сегодня успею ознакомиться с секретными инструкциями и донесениями.

Де Врисс был одновременно и доволен и крайне удивлен. Он сам сменил своего бывшего шефа в течение сорока восьми часов, но, будучи старпомом, знал корабль не хуже капитана. Квиг пришел на корабль нового для него типа, о котором почти ничего не знал. Было бы вполне понятным, если бы он попросил провести несколько дней в море, чтобы понаблюдать за поведением «Кайна» в деле. Де Врисс полагал, что Квигу потребуется по крайней мере неделя, чтобы принять корабль. Однако по неписанному морскому закону какие-либо комментарии здесь абсолютно исключались. Де Врисс встал.

– Ну что ж, прекрасно, – сказал он. – Приятно сознавать, что через три дня я увижусь с женой. Не хотите совершить краткий осмотр корабля?

– О’кей. – Квиг бросил шарики в карман.

– Если бы я знал заранее о вашем приезде, – сказал Де Врисс, – я бы навел некоторый порядок на корабле. Ребята хорошо знают свое дело, хотя, судя по тому, что вы увидели, этого не скажешь.