Текст книги "Бунт на «Кайне»"

Автор книги: Герман Вук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 42 страниц)

– Два совещания за одну неделю, – тихо сказал Кифер Марику.

– Де Врисс не провел столько за все время, пока он был капитаном.

– Успокойся, Том, – пробормотал Марик.

– Я просто удивляюсь, вот и все, – сказал Кифер еще тише.

Из каюты Квига вышел Гортон.

– Капитан, господа.

Офицеры встали. Кифер ссутулился и засунул руки в карманы. Капитан Квиг вошел в кают-компанию походкой делового человека, нагнув голову и, как всегда, крутя пальцами шарики.

– Садитесь, садитесь. – Он сел, офицеры тоже сели. Квиг достал пачку сигарет, распечатал ее, закурил и аккуратно положил сигареты и спички на стол.

– Господа, – начал он наконец, исподлобья глядя в пустое пространство над столом. – К большому сожалению, я вынужден сказать, что я недоволен.

Он быстро оглядел всех и опять уставился в пустоту.

– Я недоволен, господа, потому что, как я уже сказал, на моем корабле отличное исполнение приказов должно быть нормой. Но, к сожалению, это не так. Далеко не так. Вы все понимаете, о чем я говорю, поэтому я не хочу лишний раз ставить начальников служб в неловкое положение и указывать на конкретные случаи. Возможно, некоторые из вас уверены, что в их подразделениях приказы выполняются отлично. В таком случае, речь не о них. Но тем, кого это касается, я бы посоветовал срочно принять меры. Так, перехожу к следующему вопросу. Как вы знаете, наш корабль должен был идти в Паго-Паго. Так вот, он туда не пойдет. Он останется в Пёрл-Харборе и будет буксировать мишени. Легкая, приятная работа. Вопрос в том, почему командование делает нам такой подарок. По этому поводу я, так же, как и вы, могу только строить догадки. Но морскому офицеру не положено обсуждать приказы. Он должен выполнять их. Что я и собираюсь сделать, и вам не стоит заблуждаться на этот счет. – Он окинул взглядом слушающих его офицеров. Лица их ничего не выражали. – Какие будут вопросы? Никаких? В таком случае мне остается только предположить, что все вы прекрасно понимаете, к чему я все это говорю, не так ли? Хорошо. Теперь мне хотелось бы сказать, что есть только две причины, по которым руководство изменило приказ. Или они решили, что это такой прекрасный корабль, что ему следует дать какое-нибудь сверхприятное задание, или же, наоборот, что корабль настолько плох, что не справится с заданием в районе боевых действий. У кого-нибудь есть другие версии? Так, хорошо. Я не говорю, какая из причин кажется мне наиболее вероятной. Но если сейчас этому кораблю еще далеко до того, чтобы быть образцовым, то будет неплохо, если он станет таким в ближайшем будущем. И еще. Недавно я послал рапорт командованию, в котором сообщал, что технические службы корабля работают плохо, и вполне возможно, что именно поэтому они и изменили приказ. Но я полагаю, долг каждого морского офицера выполнять приказы, а не обсуждать их, именно так и должно быть и будет на этом корабле.

Кифер закашлялся. Он согнулся, плечи его судорожно вздрагивали. Капитан недовольно взглянул на него.

– Виноват, сэр, – с трудом проговорил Кифер, – поперхнулся дымом.

– Так, – сказал Квиг, – теперь я хочу напомнить вам, господа, следующую истину: если делать, так делать хорошо… Применительно к нам это значит, что все трудное нужно делать как можно быстрее, а невозможное —_: чуть дольше и… Итак, по-видимому, в ближайшие несколько недель мы будем буксировать мишени. И мы просто обязаны стать лучшим буксировщиком на всем флоте и… И, как я сказал, наш долг выполнять приказы, а не обсуждать их, и поэтому, что бы ни случилось, это не наша забота. Что же касается посадки корабля на мель, то, полагаю, я не несу ответственности за подготовку экипажа корабля, который только что принял, и я абсолютно уверен, что командование разделит мою точку зрения на этот счет и… Вот так. Но с настоящего момента я полностью отвечаю за все, что происходит на корабле. Я не собираюсь допускать ошибки сам и не позволю, чтобы их допускали другие. Я не шучу. Надеюсь, все вы поняли, что я имею в виду, все разъяснения излишни… Да, вот еще что, – он огляделся и спросил: – Кто отвечает за моральное состояние экипажа?

Сидящие за столом обменялись недоуменными взглядами. Гортон откашлялся:

– Гм-м. Насколько я помню, капитан, этим по совместительству занимался лейтенант Фергюсон. По-моему, с тех пор как он ушел, больше никого не назначали…

Квиг медленно покачал головой и несколько секунд молча катал шарики.

– Так, – сказал он. – Мистер Кейт, с сегодняшнего дня, в придачу к остальным своим обязанностям, вы назначаетесь ответственным за моральное состояние экипажа.

– Слушаюсь, сэр.

– Ваша первая задача – обеспечить, чтобы все члены экипажа аккуратно заправляли рубашки в брюки.

Вилли был ошарашен.

– Пока я капитан корабля, я не потерплю никаких незаправленных рубашек. Добивайтесь этого как хотите. Применяйте любые меры взыскания. Я буду помогать вам, насколько это в моих силах. Если мы хотим, чтобы эти ребята вели себя как подобает морякам, мы прежде всего должны сделать все, чтобы у них был соответствующий внешний вид. Тому офицеру, в чью вахту я увижу матроса в такой рубашке, не поздоровится. Но больше всех не поздоровится тому, кто отвечает за моральное состояние экипажа. Предупреждаю вас серьезно. Пожалуй, это все, что я хотел сказать, господа. И, как говорится, давайте сделаем отличную работу нормой на нашем корабле и… Может быть, кто-нибудь хочет высказаться? Нет желающих? Вы, Гортон? Марик? А может быть, вы, Адамс? – Он обошел вокруг стола, указывая пальцем на каждого офицера. Один за другим, они отрицательно качали головой. – Отлично. В таком случае, я могу заключить, что все вы поняли и с готовностью поддерживаете все то, о чем я говорил, и… и помните, что мы с вами служим на лучшем буксировщике на всем флоте и… А теперь давайте займемся делом.

Все офицеры встали, чтобы выполнить ритуал отбытия капитана из кают-компании.

– Хорошо, хорошо, благодарю вас, – сказал он и поспешил в свою каюту.

В течение следующих двух недель «лучший буксировщик на всем флоте» благополучно выполнил несколько буксировок.

После взбучки в штабе командования манера Квига управлять кораблем разительно переменилась. Если раньше корабль стремительно шел к пристани, то теперь мучительно долго подползал к ней. Излишняя осторожность раздражала матросов, привыкших к артистической легкости и точности маневра, присущих капитану Де Вриссу. Однако пока все шло гладко – без столкновений и посадок на мель.

Вилли Кейт повесил в кубрике внушительную инструкцию под названием: «Опрятный внешний вид моряка – фактор повышения боевого духа».

В пяти пунктах, написанных в приподнято-эмоциональном стиле, он убеждал экипаж заправлять свои рубашки в брюки. К крайнему его удивлению, приказ был выполнен: незаправленных рубашек больше не было. Гордясь своим выстраданным детищем, он перечитывал инструкцию снова и снова, пока не пришел к выводу, что у него бесспорный литературный дар, который может трогать души людей. Это вселяло в него уверенность. Матросы, старые морские волки, отлично знали, от кого исходит приказ. Теперь, при новом капитане, они буквально ходили по одной половице. Для них наступила долгожданная пора – «Кайн» нес службу в Пёрл-Харборе. Предел мечтаний всех матросов, служивших на эсминцах Тихоокеанского флота. Пёрл-Харбор – это свежие фрукты на камбузе, молоко, сливки, бифштексы, ночные попойки в барах и ресторанчиках Гонолулу! Никому не хотелось рисковать увольнением на берег из-за сомнительного удовольствия ходить с незаправленной рубашкой.

Утром стоял сильный туман. На рассвете капитан Квиг поднялся на капитанский мостик. Все вокруг было затянуто голубой пеленой, лишь кое-где сквозь нее тускло желтели огни гавани. В сыром воздухе пахло плесенью.

– Черт бы побрал этот туман, – недовольно проворчал капитан. – Попробуй сделай что-нибудь в такую погоду. Двинемся, когда солнце растащит эту сырость.

Но туман все никак не рассеивался. Пелена из голубой стала серой, а потом моросяще белой. Фарватер огласился унылыми и сердитыми гудками туманных горнов. Часы показывали восемь пятнадцать. С мостика можно было разглядеть лишь краны у края кормы, дальше – молочная пелена. Уже час капитан Квиг ходил взад и вперед по мостику, бормоча что-то себе под нос. Наконец он скомандовал: «По местам стоять! Корабль к походу изготовить».

Подавая туманные сигналы, на самом малом ходу «Кайн» выходил на фарватер. Причал словно утонул в облаке тумана. Корабль на ощупь плыл сквозь клубящуюся пелену, покачиваясь на волнах, а вокруг него все громче раздавались гудки туманных горнов. Они кричали и хрипели со всех сторон, но найти их было так же трудно, как поймать сверчка в темном чулане. Квиг бегал по мостику, пытаясь разглядеть что-то в запотевших иллюминаторах и на потонувшей в тумане корме. Подбородок его дрожал, губы тряслись.

– Не путайтесь под ногами! – закричал он Вилли, столкнувшись с ним на левом борту. Энсин отскочил в сторону.

Неожиданно воздух содрогнулся от страшного рева – где-то, казалось совсем рядом с «Кайном», прогудел туманный горн. От испуга Вилли даже прикусил язык. Мимо него пробежал Квиг.

– Стоп машины! – кричал он. – Кто-нибудь видит его? Где он? Кто-нибудь видит хоть что-нибудь? – Он пробежал мимо Вилли еще и еще раз, как сумасшедший, обежал мостик по кругу четыре раза. Делая очередной круг, он на секунду останавливался у рулевой рубки и дергал за шнур туманного горна. Снова послышались ревущие звуки мощного горна, и сквозь мглу обозначился неясный контур огромного танкера, который, едва не задев за корму «Кайна», проплыл мимо и скрылся в тумане.

– Фу-у, пронесло! – сказал Квиг, заканчивая очередной круг.

– Штурман, как там с курсом? Почему стоим? – сказал он, подходя к двери штурманской рубки.

Гортон удивленно поднял глаза от карты. Курс в этой точке был 220 градусов прямо на базу назначения. И капитану Квигу это было отлично известно.

– Есть, сэр, я…

– Что значит «есть, сэр»? Какой курс? – взвизгнул капитан и стукнул кулаком по железной переборке.

Гортон смотрел на него в полном недоумении.

– Сэр, я не думал, что вам понадобится курс до того, как мы развернемся…

– Развернемся?! – воскликнул Квиг. Он смерил Гортона презрительным взглядом, бросился в ходовую рубку и дал команду машинному и рулевому отделениям на выполнение разворота.

Через мгновение гребные винты завращались в противоположном направлении, и тральщик вздрогнул. Закрутился против часовой стрелки черный диск гирокомпаса со светящимися зелеными цифрами, мерно отсчитывая изменения курса: 95 градусов, 100, 105, 120, 150. Квиг какое-то время внимательно следил за показаниями компаса. Бросив рулевому: «Докладывать об изменении курса каждые двадцать градусов», он выбежал на крыло мостика. Держась обеими руками за фальшборт, Марик пытался хоть что-нибудь разглядеть в тумане. Теперь уже на расстоянии двухсот ярдов была видна вода вокруг корабля, и белая пелена над головой стала ослепительно яркой.

– По-моему, мы сейчас развалимся на куски, – сказал он.

– Давно пора, – проворчал Квиг, слегка задыхаясь.

– Курс 180,– доложил рулевой, старшина-артиллерист второго класса, Стилуэлл. Это был человек высокого роста, с копной черных, прямых волос и подвижным, совсем еще мальчишеским лицом. Широко расставив ноги, он стоял у штурвала, не отрывая глаз от гирокомпаса.

– Думаю, что еще сегодня нам удастся отсюда выбраться, – сказал Квиг. – Какой курс на выход, Том? 220? – крикнул он в штурманскую рубку.

– Да, сэр.

– Курс 200,– крикнул рулевой.

Звуки туманного горна становились все реже, и сквозь туман вокруг судна можно было уже различить круги черной воды.

– Клянусь, мы уже у выхода на фарватер, – сказал Марик.

– Курс 220, сэр, – крикнул рулевой.

– Что-о-о? – заорал Квиг. Он скрылся в ходовой рубке. – Кто приказал вам изменить курс?

– Сэр, я подумал…

– Он подумал! Вы слышите, он подумал! Тебе платят не за то, чтобы ты думал! – завизжал капитан. – Будь любезен, делай, что тебе приказывают, черт побери, нечего думать.

У рулевого дрожали колени, он побледнел, и глаза его, казалось, вылезли из орбит.

– Есть, сэр, – пролепетал он. – Снова взять влево?

– Ничего не делать! – завопил Квиг. – Какой у тебя там курс?

– Д-д-два-два-пять, сэр, почти…

– Мне показалось, ты держал на 220.

– Я прекратил, сэр, когда вы сказали.

– Ради Бога, перестань говорить мне, что я сказал! Ну, отойди влево и установи 220!! Ясно?

– Есть, сэр, в-влево и курс 220.

– Мистер Марик! – позвал капитан. К рулевой рубке подбежал старший лейтенант.

– Имя и класс этого матроса?

– Стилуэлл, сэр, старшина-артиллерист второго…

– Если он будет зевать, он станет матросом второго класса. Я освобождаю его от обязанностей рулевого. Когда мы выйдем на фарватер, здесь будет нужен опытный человек, а не зеленый болван.

– Это наш лучший рулевой, сэр.

– Я его отстраняю, слышите?

В дверь просунулась голова Вилли Кейта.

– Что-то похожее на линейный корабль, капитан, прямо по курсу, триста ярдов!

Квиг в ужасе поднял глаза. С надветренной стороны на «Кайн» надвигался огромный темный корпус какого-то корабля. Квиг трижды беззвучно открыл и закрыл рот.

– Обе машины полный назад а-а-атставить. Стоп машины, – выдавил он.

Не успел он отдать команду, как линкор скользнул по правому борту «Кайна», сердито ухнув десятью футами воды между корпусами. Казалось, будто рядом прошла стальная скала.

– Красный фарватерный буй, один румб слева по носу, – крикнул впередсмотрящий.

– Неудивительно, – сказал Марик капитану, – мы на стороне встречного движения фарватера, сэр.

– Мы ни в чем не ошиблись, – огрызнулся капитан. – Если вы займетесь своим делом и поставите нового рулевого, я займусь своим и проведу свой корабль, мистер Марик!

Прорвав серую завесу тумана, «Кайн» внезапно вышел на сверкающую под солнцем зеленую воду. Путь к ремонтной базе был чист и просматривался почти на полмили по фарватеру. Туман лежал за кормой, как груда хлопка.

– Так, – сказал Квиг, – все машины малый ход. – Трясущейся рукой он достал из кармана два стальных шарика.

Берег уже не был виден. «Кайн» мирно скользил по синей глади, а атмосфера на мостике еще долго оставалась напряженной. Впервые новый капитан набросился на матроса; впервые на памяти экипажа «Кайна» был отстранен от обязанностей рулевой. Никто толком не понял, в чем провинился Стилуэлл.

Как только корабль прошел фарватер, Вилли закончил вахту и пошел к себе в каюту. Там он рассказал о случившемся Хардингу.

– Наверное, я сошел с ума. Хорошо, если так, – сказал он. – Мне кажется, в этом тумане капитан от страха совсем спятил и отыгрался на первом попавшемся матросе.

– Не знаю, – отозвался с нижней койки Хардинг. – Рулевому не положено ложиться на курс без приказа.

– Но ведь он знал, что капитан хотел курс 220. Он слышал, что тот говорил это штурману. Что, матросу запрещено шевелить мозгами?!

– Чтобы привыкнуть к новому капитану, Вилли, нужно время, только и всего.

Когда Стилуэлл должен был покинуть штурвал, возникла щекотливая ситуация: предстояло решить – то ли он отстраняется навсегда, то ли на один раз. Он спросил об этом старшину, старшина спросил лейтенанта Адамса, Адамс спросил Гортона, а Гортон в свою очередь с неохотой решил спросить об этом Квига.

«Кайн» в это время спокойно шел прямым курсом, а за ним в кильватер на буксире длиной в одну милю двигался щит-мишень. На горизонте справа по борту занимал позицию для проведения последней в этот день учебной стрельбы дивизион эсминцев. Гортон подошел к капитану и спросил, как быть со Стилуэллом.

– Черт возьми, конечно, дайте ему отстоять вахту, – рассмеялся Квиг. – Я ничего не имею против этого парня, он, кажется, хороший матрос. Каждый может ошибиться. Скажите ему, чтобы не своевольничал больше, стоя у штурвала.

Без четверти четыре на мостике появился Стилуэлл. На нем были рабочие брюки и кипенно-белая шапочка. Ботинки его сверкали. Он лихо отсалютовал капитану.

– А-а, Стилуэлл! Добрый день, добрый день! – улыбаясь, проговорил Квиг. Стилуэлл встал к штурвалу. Предельно сосредоточившись, он глядел на компас, стараясь, чтобы корабль ни на полградуса не отклонился от курса.

В рубке заработал коротковолновый приемник. Передавали с флагманского эсминца эскадры:

«Гвендолин, Гвендолин! Говорит Тарзан! Готовы к последнему заходу. Прием».

– «Бейкер» – до места! – скомандовал капитан.

И сигнальщик поднял к ноку рея красный флаг с косицами. Сверкнули желтые всполохи стреляющих орудий головного эсминца. Над водой прокатился гул пятидюймовых орудий, и около щита-мишени поднялись водяными столбами всплески от снарядов. Залпы следовали один за другим, потом начал стрелять второй корабль эскадры.

Вилли Кейт, сняв рубашку, валялся на корме, загорая на солнышке и наслаждаясь зрелищем. Его мысли лениво вертелись вокруг Мэй Уинн. Он вспоминал их совместные прогулки по Бродвею и в снег, и в дождь, долгие прощальные поцелуи в такси.

– Энсин Кейт! Срочно явиться на мостик!

Когда до сознания Вилли дошло, каким тоном был отдан приказ, эффект был просто ошеломляющим. Вилли вскочил на ноги, надел рубашку и рванул вверх по главной палубе. На мостике глазам его открылось жуткое зрелище – вытянувшийся по стойке смирно и оцепеневший от ужаса сигнальщик Урбан. Его круглое, как луна, лицо было перекошено от страха. Конец его рубашки торчал из штанов. Чуть поодаль от него стоял капитан. Он гневно глядел перед собой и вертел в руках шарики. Тут же Кифер нервно наводил на резкость свой бинокль.

– А, вот и ответственный за моральное состояние экипажа, – сказал Квиг, резко повернувшись к Вилли. – Мистер Кейт, как вы можете объяснить внешний вид этого матроса?

– Э-э, я не знаю, сэр. – Вилли повернулся к сигнальщику. – Вы читали мою инструкцию? – спросил он как можно свирепее.

– Д-да, сэр. Я просто забыл, сэр. Простите, сэр…

– Черт вас возьми! Да заправьте же, наконец, рубашку! – воскликнул Вилли.

– Капитан мне не разрешает, сэр, – проблеял Урбан.

Вилли посмотрел на Квига.

– Конечно, не разрешаю, – сказал Квиг раздраженно. – Прежде всего я хотел, чтобы вы, энсин Кейт, полюбовались на результаты вашей работы и…

– Гвендолин, Гвендолин! Говорит Тарзан! – донеслось из ходовой рубки. Квиг бросился туда и схватил трубку.

– Гвендолин слушает! Прием!

– Гвендолин! Прекратить учения и возвращайтесь на базу. Отлично сработано! Прием.

– Спасибо, Роджер! Прием, – сказал Квиг. Он повернулся к рулевому. – Право руля!

– Есть, право руля, сэр! – сказал Стилуэлл, бросив взгляд в сторону капитана и закатив глаза. Он резко крутанул штурвал.

Капитан направился к правому борту.

– Так… Ну-с, Кейт, во-первых, готовы ли вы дать объяснение?

– Сэр, я был на корме и…

– Мне не нужны ваши оправдания! Я констатирую небрежность в выполнении моих приказов и вашу неспособность внушить команде судна мои требования, касающиеся ношения формы!

«Кайн», повинуясь рулю, пошел вправо, описав широкую дугу. Мишень и буксирный трос, нехотя повинуясь маневру, потянулись вдоль по правому борту.

– Значит, так, – продолжал Квиг, – вы представите мне письменный рапорт, мистер Кейт, на предмет объяснения вашей халатности.

– Слушаюсь, сэр.

– Теперь вы, мистер Кифер, – капитан круто повернулся к наблюдавшему за мишенью вахтенному офицеру. – Как вы можете объяснить тот факт, что первый человек, нарушивший мои требования по соблюдению правил ношения формы, как раз из вашего подразделения?

– Сэр, начальник подразделения не всегда может контролировать своих подчиненных, тем более, если…

– Что значит «не всегда»? – Квиг сорвался на визг. – Он должен успевать все. Он отвечает за все происходящее на судне во время его вахты, за любую мелочь, черт побери!

Судно, мерно покачиваясь на волнах, описало круг. Мишень и буксирный трос находились у него значительно впереди траверза. На все это, разинув рот, таращился рулевой. Диаметр циркуляции «Кайна» составлял тысячу ярдов, трос был вдвое длиннее, поэтому Стилуэллу было ясно, что корабль идет прямо на мишень и пройдет над собственным буксирным тросом. В обычной ситуации он обратил бы на это внимание капитана, но сейчас лучше было прикусить язык. Он продолжал держать руль в заданном положении.

– Так вот, мистер Кифер, – продолжал тем временем Квиг, – вы представите мне письменный рапорт, в котором объясните: а) почему матрос вашего подразделения ходит с незаправленной рубашкой и б) почему она была не заправлена, когда на вахте были вы. Вам все ясно?

(Мишень плыла прямо наперерез у самого носа «Кайна».)

– Есть, сэр.

Продуваемые соленым ветерком старшина Бадж и старшина Беллисон сидели на баке и курили. Неожиданно Беллисон толкнул костлявым локтем Баджа прямо в толстый живот.

– Бадж, может, я спятил? По-моему мы идем прямо на буксирный трос!

Старшина Бадж уставился на щит-мишень, затем бросил дикий взгляд на мостик и, всем своим грузным телом перегнувшись через бортовые леера, стал всматриваться в воду.

– Я не ошибся. Куда смотрит наш капитан?

– Кричать тревогу? – спросил Беллисон.

– Слишком поздно. Не успеем остановиться…

– О Боже! Винты! Бадж, представляешь, если трос намотает на винты?..

Старшины замерли и приникли к поручням, с ужасом наблюдая за мишенью. «Кайн» величественно проплыл над собственным буксирным тросом. Послышалось только легкое дребезжание, не более, и старик «Кайн» как ни в чем не бывало плыл дальше. С мишенью, по-видимому, ничего не стряслось.

Старшины глядели друг на друга в полном недоумении. Беллисон разразился потоком страшных ругательств, которые в переводе могли бы означать: «Никогда не видел ничего подобного». Они долго смотрели на море и дугообразную полоску воды за бортом, пребывая в полуоцепенении.

– Бадж, – промолвил Беллисон наконец, – будь я последний сукин сын, если наша галоша не описала полную циркуляцию и заходит на второй круг.

Бадж, тяжело повиснув на леерах и свесив тучный живот, кивнул, все еще не веря своим глазам. Кильватер представлял собой круг гладкой зеленой воды диаметром с добрую милю. Послушный рулю, «Кайн» продолжал идти по тому же самому следу.

– Какого хрена мы ходим по кругу? – недоумевал Беллисон.

– Может, старик рехнулся?

– Может быть, поврежден руль? Или трос лопнул? Давай выясним, что же все-таки происходит. – И они побежали к ходовой рубке.

Между тем на мостике капитан Квиг завершил свою речь о необходимости заправлять рубашки в брюки, предварив ее долгими общими рассуждениями на эту тему.

– Вы меня поняли, сигнальщик третьего класса Урбан? Теперь можете привести в порядок свою форму.

Коротышка сигнальщик стал лихорадочно засовывать подол рубахи в брюки и, щелкнув каблуками, вновь вытянулся по стойке «смирно».

– Ну-с, – сказал Квиг, – вам не кажется, что теперь выглядите лучше? Как и положено матросу ВМС Соединенных Штатов?

– Так точно, сэр, – выдавил из себя Урбан.

«Кайн» успел описать часть второй циркуляции, и мишень опять оказалась впереди корабля. Завершив нравоучения коротким «вольно», Квиг, наконец, отошел от оцепеневшего матроса. Увидев мишень, он вздрогнул от изумления и свирепо взглянул на Кифера и Кейта.

– Какого черта здесь делает мишень? – воскликнул он. – Где мы находимся, черт вас побери? Что здесь вообще происходит? – Он стремительно ворвался в ходовую рубку и поглядел на бешено вращающуюся картушку компаса.

– Чем вы здесь занимаетесь? – завопил он на Стилуэлла.

– Сэр, вы приказали держать право руля. Я так и делаю, – с отчаянием в голосе отвечал рулевой.

– Так, все верно, я приказывал держать право руля. – Квиг из стороны в сторону крутил головой, глядя поочередно то на мишень, то на удаляющиеся эсминцы. – Почему же тогда, черт возьми, мишень не следует за нами? Вот что я хочу знать… Стоп машины!

«Кайн» тяжело остановился. Мишень дрейфовала слева по борту, ярдах в пятистах от судна. В рубку просунулась голова телефониста.

– Извините, капитан, – почти прошептал он испуганным голосом. – Вас просит старшина Беллисон с кормы, сэр. Он говорит, что мы потеряем мишень. Лопнул буксирный трос.

– С чего он это взял, черт возьми? – рявкнул Квиг. – Скажи ему, чтоб он не был впредь таким самонадеянным, когда строит свои хреновые догадки.

Грабнекер пошевелил губами, как бы повторяя про себя снизанное капитаном, затем проговорил в трубку, висящую у него на шее:

– Старшина, капитан говорит, чтобы ты не был таким чертовски самонадеянным со своими хреновыми дода… догадками.

– Машины средний вперед! Прямо руля. Посмотрим, есть у нас мишень или нет.

«Кайн» прошел еще две мили. Мишень покачивалась на волнах и казалась уже точкой, стоящей на одном месте. В рубке зависла тягостная тишина.

– Так, – сказал капитан, – теперь мы знаем, что хотели узнать. Мишени нет. – Он посмотрел на Кифера и смешно пожал плечами. – Знаешь, Том, если командование снабжает нас тросами, которые рвутся, стоит только чуть повернуть на несколько градусов, это их забота, а? Вилли, дай мне бланк для донесения.

И он написал следующее:

«Бракованный буксирный трос оборвался в юго-западной части артиллерийского полигона Чарли. Дрейфующая мишень на плаву представляет навигационную опасность. Возвращаюсь на базу. Предлагаю: мишень отбуксировать или уничтожить завтра на рассвете».

– Передай это на частоте радиоприема порта.

Не успел Вилли взять бланк с донесением, как в рубку ворвался Марик. Рубашка на нем была темной от пота.

– Сэр, моторный катер готов к спуску. Чтобы снова взять на буксир мишень, нам потребуется около часа. Если мы подойдем ярдов на пятьдесят.

– Что взять на буксир? – перебил капитан.

– Мишень, сэр, – старший лейтенант заметно удивился вопросу.

– Покажите мистеру Марику нашу депешу, Вилли, – усмехнулся Квиг. Марик пробежал глазами текст донесения. Квиг продолжал: – Как мне кажется, мистер Марик, хотя, может быть, ваша интуиция намного превосходит мою, я не несу ответственность за аварии, вызванные негодным тросом. Если командование снабдило меня буксирным тросом, который не выдержал и лопнул, мой долг поставить их об этом в известность, а потом вернуться в порт и ждать следующих приказаний, вместо того чтобы попусту тратить время в открытом океане. Мистер Кифер, будьте так добры, распорядитесь, чтобы штурман дал курс обратно на Пёрл-Харбор. Марик последовал за Кифером на левое крыло мостика и потянул его за рукав.

– Том, – прошептал он, – он знает, что мы ходили кругами и оборвали трос?

– Стив, ради Бога, не спрашивай меня, что происходит в его голове, – покачав головой, проворчал Кифер. – Мы еще хлебнем горя с этим шутником, Стив, вот увидишь.

Офицеры вошли в штурманскую рубку, где Гортон в это время вычислял по солнцу линию положения корабля.

– Командир требует курс в Пёрл-Харбор, Берт, – сказал Кифер.

У Гортона отвисла челюсть.

– Что?! А как же мишень?

Тогда Марик выложил ему соображения Квига на этот счет и добавил:

– Берт, если ты не хочешь, чтобы он влип, постарайся уговорить его попробовать снова зацепить мишень.

– Послушай, Стив, я не собираюсь уговаривать его сделать то, что он…

В дверях штурманской рубки появилась хмурая физиономия Квига.

– Так-так… И по какому поводу заседание штаба? А я, между прочим, все еще дожидаюсь курса на Пёрл…

И тут Марик не выдержал:

– Не очень приятно выглядеть тупицей, капитан, но я по-прежнему считаю, что мы должны постараться зацепить эту чертову мишень. Она ведь стоит бешеных денег. И мы сможем это сделать, если только…

– Откуда ты знаешь, что мы сможем? Скажи, вам хоть когда-нибудь это удалось?

– Нет, сэр, но дело не в этом…

– Я лично не считаю, что команда «Кайна» настолько блестяще знает свое дело, чтобы выполнить такую сложную работу. Торчать здесь полдня, для того чтобы потом кто-нибудь из этих новобранцев по своей глупости утонул на нашу голову, и прийти в порт, когда он уже закрывается? Как я могу ручаться, что прямо сейчас нас не ждет уже новый оперприказ? Мы должны быть на месте до захода солнца…

– Сэр, я могу зацепить мишень за час!

– Вы так считаете… А что вы думаете, мистер Гортон?

С несчастным видом старпом перевел глаза с Марика на капитана.

– Как вам сказать, сэр… Я думаю, на Стива можно положиться… Если он говорит, значит…

– О, черт, – заорал Квиг, – позовите сюда старшину Беллисона!

Через несколько минут в рубку, еле волоча ноги, вошел помощник боцмана.

– Слушаю, капитан! – просипел он.

– Беллисон, если бы вам нужно было снова зацепить эту мишень, как бы вы это сделали?

Сделав страшную гримасу, Беллисон напряженно думал. После некоторой паузы он выпалил что-то невразумительное про бросательные концы, скобы, вертлюги, пентер-гаки, глаголь-гаки, шпринги и такелажные цепи.

– М-да, – сказал Квиг, – и сколько же времени на это потребуется?

– Трудно сказать, сэр. Море-то спокойное – так что, может быть, минут сорок, час…

– Ну а ты уверен, что при этом никого не прибьет?

Беллисон с подозрением воззрился на капитана.

– Да чем тут прибивать-то, сэр?..

Что-то бормоча себе под нос, Квиг несколько минут ходил взад и вперед по мостику, а потом послал в штаб командования еще одно донесение:

«Если разрешите, попробую снова взять на буксир мишень. Жду указаний».

В ожидании ответа тральщик еще около часа лениво описывал вокруг мишени широкие круги. Ответ из штаба командования гласил: «Действуйте на ваше усмотрение». Когда Вилли принес депешу, капитан стоял на левом крыле вместе с Гортоном и Мариком и наблюдал за мишенью.

– Да, очень ценное указание, нечего сказать! – объявил Квиг, передавая ответ старпому. Он посмотрел на солнце – до заката оставалось еще часа полтора. – Вот вам и командование! Платишь денежку и получаешь квитанцию. «На ваше усмотрение!» Неплохо, верно? Ну, что ж, именно так я и собираюсь поступить. Вот увидите. Не выйдет у них повесить на меня ответственность за то, что мы пропустим завтрашние учения или, не дай Бог, за то, что кто-нибудь из матросов сломает себе шею. Приказываю: возвращаемся на базу.

Но на следующий день не было никаких учений, и «Кайн», не занятый ничем, залег в гавани. Около одиннадцати утра Гортон сидел за столом кают-компании и, прихлебывая кофе, рылся в ящике с корреспонденцией. Дверь открылась, и на пороге показался матрос, щегольски одетый в парадную форму. Он стряхнул пылинку со сверкающей белизной шапочки и обратился к старпому:

– Простите, сэр, как мне найти каюту капитана?

– Я старший помощник капитана. Можете обратиться ко мне.

– Сэр, у меня телеграмма лично для капитана.

– Телеграмма от кого?

– От командования, сэр.

Гортон указал на дверь капитанской каюты. Матрос постучал. Дверь открылась, и Гортон на мгновение увидел Квига в нижнем белье и с густо намыленной физиономией. Через секунду матрос уже выходил обратно.