Текст книги "Невеста каторжника, или Тайны Бастилии"

Автор книги: Георг Фюльборн Борн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 61 страниц)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

I. ГЕРЦОГИНЯ РУБИМОН СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ

Мнимому испанцу приказали облачиться в купленный им плащ и шляпу и в этом наряде предстать перед герцогиней.

Увидев стройного и привлекательного молодого человека, герцогиня удивилась. Он был вовсе не испанцем, не тем злодеем, который убил ее супруга.

– Нет, господа! – Она покачала головой и развела руками. – Хоть вы, вероятно, и торжествовали, думая, что поймали убийцу, это вовсе не Пабло Варраба, хотя, быть может, плащ и шляпа принадлежали ему.

Чиновники были весьма разочарованы, услышав это из ее уст.

– Нет, господа, – заключила она, – вы продержали в тюрьме невинного человека.

– Благодарю вас, ваша светлость! – воскликнул в порыве благодарности Марсель. – Как вы понимаете, со мной поступили жестоко и несправедливо. Напрасно я старался уверить этих господ, что я вовсе не испанец, они ничего не хотели слушать. Единственной уликой в их глазах стали этот злополучный плащ и эта шляпа, которые куплены в лавке старьевщица. Слава вам, моя освободительница, и позвольте прикоснуться губами к вашей руке.

Герцогиня охотно протянула ему свою изящную маленькую ручку, и Марсель запечатлел на ней проникновенный поцелуй.

Ей очень понравился этот молодой человек, с его изысканными манерами и прекрасной речью. Она была хороша собой, и Марсель, в свою очередь, не сводил с нее глаз.

– Итак, вы свободны, сударь. Считаю, что мой долг – загладить причиненную вам несправедливость.

– Вы уже загладили ее своим появлением здесь, – галантно произнес Марсель. – Мне возвратили свободу, и я вполне удовлетворен.

– И вообще, я не могу понять, как вас могли принять за испанца Пабло Варрабу?! Только люди невежественные не сумели бы отличить француза от испанца! – возмущалась герцогиня. – Да еще, вдобавок к этому, столь долго томить невинного человека в тюрьме.

Чиновники и карабинеры были смущены. Они стали оправдывать свое неуместное рвение желанием поскорей изловить преступника, а более всего, сходством плаща и шляпы, которые, по их уверению, были точь–в-точь как у испанца.

– Ха, плащ и шляпа! Сами вы порядочные шляпы! – усмехнулась герцогиня. – Господин невинно пострадал из‑за вашего неуемного усердия. – Она томно вздохнула. – Придется мне заглаживать вину… Я приглашаю вас остановиться на несколько дней в моем дворце и только потом продолжить путь.

Марсель рассыпался в благодарностях. Разумеется, он с наслаждением принимает приглашение столь высокородной особы. Но он, прежде всего, должен возвратиться в гостиницу по весьма важным обстоятельствам личного характера.

– Но вы известите меня, когда освободитесь? – Герцогиня была настойчива.

– О, непременно! – заверил ее Марсель и чуть не со всех ног бросился в гостиницу.

Увы, Адриенны там не было. Ни содержатель гостиницы, ни его слуги не знали, куда она отправилась.

– Неужели она не оставила записку?

– Мы очень сожалеем, но госпожа долго–долго разыскивала вас, а потом уехала, не поставив нас в известность – куда.

Марсель был расстроен. Это был очередной удар судьбы.

Ему пришлось принять приглашение герцогини.

Дворец Рубимон был живописен и отличался роскошным убранством. Марсель был принят со всеми почестями, словно он, по крайней мере, был особой, приближенной ко двору. К нему были приставлены слуги, ловившие всякое его желание. Застолья сменялись поездками в горы и разного рода увеселениями.

Герцогиня старалась не отпускать Марселя от себя. Вскоре Марсель понял причину этого настойчивого внимания. Он пленил сердце герцогини. И хозяйка дворца ждала от него ответных действий.

Что делать? С одной стороны, Марселю льстило это внимание, эта настойчивость красивой и титулованной женщины. С другой же, он не мог ответить ей взаимностью – его сердце было занято.

Марсель ждал только удобного случая, чтобы объясниться. И вот случай наконец представился.

Герцогиня увлекла его в беседку, стоявшую на краю парка, – как видно, в надежде, что романтическая обстановка пробудит в госте сердечную чувствительность. Но то, что она услышала, стало для нее полной неожиданностью.

– Надеюсь, ваша светлость, что вы, с присущей вам отзывчивостью и щедростью, исполните мою просьбу.

– О, разумеется! – воскликнула герцогиня. – Просите, и я немедленно пойду вам навстречу.

– Дорогая герцогиня… – Марсель был несколько смущен, потому что понимал – его благодетельница сейчас получит чувствительный удар. Ее самолюбие – самолюбие красивой и богатой женщины – будет жестоко уязвлено. – К великому моему сожалению, я должен возвратиться в Париж, – продолжал Марсель. – Я буду вам чрезвычайно признателен, если вы дадите мне экипаж, который довезет меня до станции дилижансов…

– Ну нет! И не подумаю! – Герцогиня опешила. – Я не собираюсь отпустить вас так скоро. Мне приятно ваше присутствие здесь. И вообще, я желаю удержать вас здесь навсегда. Предлагаю вам место управляющего поместьем. Вы не пожалеете, – многозначительно добавила она и бросила на него томный взгляд.

Марсель был в растерянности. Он понял, что угодил в плен и что этот плен может стать бессрочным. Герцогиня не отпустит его добром и превратит его жизнь в сладостное рабство.

– Ваша светлость, – взмолился он. – Но мне, в самом деле, надо срочно отправляться в Париж…

Она не дала ему договорить.

– Что за срочность такая? – воскликнула герцогиня. – Богатая и красивая женщина предлагает вам союз. Неужели вы способны отвергнуть его? Что вас так тянет в Париж? Какая нужда? Доверьтесь мне, и я помогу вам исполнить все ваши желания. У меня в Париже есть высокопоставленные покровители и друзья. Есть они и в Версале. Достаточно одного моего слова, и ваше желание будет исполнено.

– Вы позволили мне довериться вам, – ответил Марсель, понимая, что сейчас нанесет герцогине еще один удар. – Я принужден сделать это. В Париже меня ждет невеста. Когда меня арестовали, она была в Марселе. Там я был насильно разлучен с ней. И теперь единственное мое желание – соединиться с ней. Вы – женщина, и очень хорошо можете понять меня, – добавил он, надеясь пробудить сочувствие.

– Как зовут вашу невесту? – неожиданно спросила герцогиня.

– Адриенна…

– И вы любите ее?

– Верно и непоколебимо.

Герцогиня была разочарована и не скрывала этого.

– Вы сильно огорчили меня, Марсель. Но я не из тех женщин, чьими желаниями можно пренебречь. Я намерена оставить вас здесь – для вашего же блага и для вашей пользы.

– Вы шутите, ваша светлость… Разве я снова угодил в тюрьму? – пробовал он превратить все в шутку.

– Нисколько не шучу, – проговорила герцогиня, насупив брови. – Вы не посмеете уехать отсюда, пока я не отпущу вас. Вы утверждаете, что должны уехать. А я говорю, что вы должны остаться! И поглядим – чья возьмет! – вызывающе закончила она.

Марсель все еще полагал, что герцогиня в конце концов отступится. Но, должно быть, хозяйка дворца решила любым способом соблазнить пленника.

Вечером, когда наконец он был отпущен и уединился в своих покоях, он услышал, как щелкнул замок, запиравший входную дверь. Дело принимало нешуточный оборот.

Но каким бы сладостным ни обещал стать этот плен, какие бы блага и удовольствия он ни сулил, Марсель был верен своей любви. Сердце его принадлежало Адриенне, только Адриенне. И что бы ни случилось, какие бы препятствия перед ним ни воздвигали, он все равно, рано или поздно, заключит Адриенну в свои объятия. По жизни его вели любовь и ненависть. Любовь к Адриенне и ненависть к герцогу Бофору. Марсель верил, что в конце концов в поединке между ним и герцогом победителем выйдет именно он.

Он спустился вниз, желая проверить, в самом ли деле его заперли. Нажав ручку входной двери, Марсель убедился, что она на замке. Был и другой выход – черный. Марсель зажег свечу и направился к нему. Но тот тоже был на замке.

Итак, он в плену. Что ж, герцогиня напрасно думает, что он покорится. Марсель подошел к ближайшему окну и отворил его. В эту самую минуту он услышал стук кареты, подкатившей к подъезду.

Тотчас набежали слуги с фонарями. Дверца кареты распахнулась и из нее, поддерживаемый с двух сторон лакеями, с трудом вышел человек, по–видимому раненый. Появилась герцогиня и радостно приветствовала его.

Приглядевшись, Марсель узнал гостя. Это был виконт де Марильяк, герцогский сторонник. Если виконт невзначай обнаружит его в замке, не миновать беды.

«Надо бежать отсюда нынче же ночью, – подумал Марсель. – Бежать во что бы то ни стало».

Однако во дворце с приездом виконта поднялась суета. Окна были освещены, слуги то и дело пробегали по двору. И ему пришлось очень долго выжидать, пока дворец не погрузился в сон.

В полночь Марсель услышал, как во входной двери повернулся ключ. На лестнице послышались осторожные шаги. Кто‑то шел к нему. Шаги приближались – легкие, уверенные.

Кто бы это мог быть? Марсель замер.

Наконец дверь его спальни неслышно отворилась, и на пороге показалась женская фигура. Герцогиня!

Неверными руками он зажег свечу.

Герцогиня была в роскошном ночном пеньюаре, ее порывистое дыхание говорило о том, что она возбуждена и взволнована. Она бросилась к нему, восклицая:

– Ты останешься! Я не отпущу тебя!

– Ваша светлость, я сказал вам правду. Меня ждет невеста, горячо любимое существо, моя Адриенна.

– Пусть ждет. Ты должен быть моим! – Грудь ее вздымалась. Она схватила его за руку, прижала его ладонь к своей высокой и упругой груди. – Слышишь? Мое сердце вот–вот вырвется наружу. Ты мой! Молю тебя – сжалься надо мной. Останься!

Герцогиня была прекрасна в своем страстном порыве. Волосы цвета воронова крыла рассыпались по плечам, огромные глаза сверкали. Марсель был тронут. Будь кто‑то другой на его месте, он бы наверняка не смог устоять. Но Марсель был непреклонен.

– Дорогая герцогиня, – задушевно сказал он, прижав свободную руку к собственной груди. – Поверьте, меня трогает ваш искренний порыв. Я склоняюсь перед вами. Но я люблю Адриенну и вернусь к ней, несмотря ни на какие преграды.

– Я люблю тебя… – прошептала герцогиня. – Я сделаю тебя счастливым и богатым.

– Я благодарен вам, ваша светлость, от всей души, но сердце мое принадлежит Адриенне.

Однако герцогиня, казалось, не слышала его. Она, как в горячечном бреду, твердила свое:

– Ты должен образумиться. Я предлагаю тебе все, что может сделать человека счастливым. Себя, свой дворец, свои богатства, свое имя. Любое твое желание станет законом для меня.

– Ваша светлость, неужели вы думаете, что я способен совершить гнусное предательство? Что я способен предать свою любовь ради богатства и знатности? Нет, я не таков, вы заблуждаетесь. И если вы способны ценить благородство, верность, чувство истинной любви, то отступитесь…

Но эта женщина совершенно обезумела. Она не хотела ничего слышать и не слышала. Страстная натура, она не привыкла к противодействию своим желаниям с чьей бы то ни было стороны. Она перешла к угрозам.

– Я убью тебя! – воскликнула герцогиня. – Ты не смеешь принадлежать другой и не будешь принадлежать. Я люблю тебя, и ты должен быть моим, слышишь? Завтра в это время я приду к тебе за ответом. Но берегись, если ты скажешь нет. Мой кинжал поразит тебя в то самое сердце, в котором угнездилась другая!

– Я вас не боюсь… – пробормотал он, хотя был ошеломлен этим напором.

– Да! Ты не должен меня бояться. Ты должен меня любить. Любить и только любить! – Казалось, она близка к помешательству. Она задыхалась, и рука ее, по–прежнему сжимавшая его руку, дрожала. – Теперь ты знаешь все, – проговорила герцогиня хрипло. – Выбирай же. Завтра я приду за ответом, и верю, что во дворце Рубимон наконец поселится счастье, равного которому не будет в этом мире. Желаю тебе спокойной ночи.

Рука ее разжалась. Герцогиня повернулась и с горящей свечкой в руке направилась к выходу. Дверь за ней захлопнулась, и Марсель остался один.

Нет, он не колебался, не раздумывал ни минуты. Он стал искать пути к бегству. Он слышал, как шаги герцогини затихли внизу, как повернулся ключ в замке.

«Эта женщина, эта воплощенная страсть – она опасна, – размышлял он. – И ее любовное безумие может и в самом деле плохо кончиться для меня. Нет, бежать, только бежать, бежать немедленно!»

Дворец спал. Марсель еще раз прислушался – царила полная тишина. Лишь где‑то в доме стрекотал сверчок да под ногами поскрипывал пол.

Марсель накинул плащ, нахлобучил шляпу и, осторожно ступая, вышел из комнаты. Он спустился в прихожую. Вынув из кармана короткий кинжал, вставил его в узкую щель возле дверной ручки, рассчитывая таким образом открыть дверь. Дерево затрещало, но замок не поддался.

Марсель удвоил усилия, стараясь между тем не производить шума. Задача была не из легких, но в конце концов он был вознагражден – дверь открылась. Марсель оказался в коридоре, который вел к парадному входу. Впереди его ждала еще одна дверь. Разумеется, она тоже оказалась на замке. Но сколько Марсель ни пытался поддеть язычок замка, ничего не получалось. Он выходил из себя, пытаясь открыть тяжелую резную дверь. Но все усилия были напрасны.

Тогда Марсель вспомнил о выходе в парк и направился к нему, почти неслышно ступая по ковровой дорожке. Он шел в полной темноте с протянутыми вперед руками, пытаясь на ощупь найти дверь. Наконец он нашарил ее. Марсель нашел ручку, нажал на нее. Но дверь не поддалась. Он опять попробовал орудовать кинжалом, но все было напрасно. Тяжело дыша, он стоял перед проклятой дверью в поисках выхода из положения или просто выхода.

Наконец он вспомнил, что однажды садовник герцогини провел его во дворец через подвальный ход, служивший для доставки дров, угля и припасов. Где‑то рядом находились ступени, которые вели в подвал. Осторожно ступая, Марсель двинулся вперед. Он шел, ощупывая ногами пол, пока не обнаружил первую ступеньку. Он начал спускаться. Потом ступеньки кончились, и сквозняк принес свежий воздух. И вот впереди матово проступило полукружие выхода. Он был свободен!

По своему обыкновению герцогиня проснулась поздно. Позвонив, она приказала вошедшему камердинеру справиться о здоровье и самочувствии дорогого гостя.

Спустя несколько минут камердинер возвратился. Вид у него был обескураженный.

– Ваша светлость, осмелюсь доложить. Комната господина Марселя пуста. Дверь настежь… Я опросил слуг – никто его не видел.

– Проклятье! – вскричала герцогиня в страшном гневе. – Седлайте коней, скачите в разные стороны! Его надо найти и вернуть!

Но Марселя и след простыл.

II. ИСЧЕЗНОВЕНИЕ МУШКЕТЕРА

Как мы помним, Виктор Делаборд, осушив бутылку бургундского, задремал прямо в кресле. Он был утомлен беспрерывной скачкой, всеми дорожными перипетиями, а потому выпитое подействовало на него прямо‑таки неотразимо. И сон его был очень крепок и глубок. Засыпая, он помнил, что его непременно разбудит паж Леон, когда придет время предстать перед маркизой, а потому ничего не опасался.

Вдруг дверь малой гостиной осторожно приоткрылась, и на пороге возник виконт де Марильяк. Виконт намеревался доложить герцогу Бофору о своих приключениях, а главное, о том, что незаконнорожденного уже нет в живых. Он вез бумагу, которая подтверждала это. Она была подписана комендантом Баньо генералом Миреноном.

Марильяк не случайно заглянул в малую гостиную. Он искал мушкетера, зная, что тот опередил его. И хотел каким‑нибудь образом обезвредить его, тем более что надеялся на помощь всесильного герцога Бофора.

Проходя мимо малой гостиной, он услышал могучий храп. Марильяк тотчас понял, что зверь, за которым он охотится, здесь. И спит мертвецким сном. Какая удача!

Убедившись, что его противник погружен в сон и для того, чтобы его разбудить, необходимо приложить усилия, виконт попятился из гостиной, вызвал своих слуг и приказал снести спящего прямо в кресле в свою карету.

Дело было сделано.

Виконт приказал отвезти своего обидчика в отдаленный дворец Венсенн, находившийся в двадцати лье от Парижа. Доверенный слуга получил письмо к кастеляну дворца и подробные наставления, как надлежит обойтись с пленником.

Карета в сопровождении срочно вызванных лейб–гвардейцев тронулась, лошади пошли вскачь.

Мушкетер продолжал храпеть как ни в чем не бывало.

В полночь карета с мушкетером достигла дворца. Пришлось долго звонить в колокол, прежде чем был опущен подъемный мост, и кортеж смог въехать внутрь.

Слуга предъявил письмо кастеляну. В записке содержалась просьба заточить мушкетера в одной из башен дворца, хорошо приспособленной для содержания заключенных.

– Вот вам ключ от круглой башни, – промолвил кастелян. – Поместите туда мушкетера и заприте входную решетку.

Виктор Делаборд все еще не просыпался, и его вместе с креслом подняли по узким ступеням и поместили под мрачными сводами.

– Богатырский сон, – заметил слуга, когда все было кончено. – Нам чертовски повезло. Если бы мушкетер проснулся, мы бы ни за что не сладили с ним. Он сущий дьявол, когда фехтует.

– Письмо может удовлетворить меня только частично, – спохватился кастелян. – Нужен приказ за подписью герцога де Бофора.

– Можете не беспокоиться, сударь, – заверил его слуга. – Приказ будет доставлен вам завтра же.

– Конечно, виконт – достаточно знатная персона и пользуется полным доверием герцога, – не унимался кастелян. – Но все же я прошу вас не медлить с приказом, иначе может разразиться большой скандал. Ведь это, как я понимаю, мушкетер короля.

– Совершенно верно, сударь, – ответил слуга и соврал, не моргнув глазом: – Он заточен по личному повелению его величества за неблаговидный поступок.

– Что ж, этот мушкетер так и будет спать в кресле? – удивился кастелян. – Там, в башне, есть достаточно удобное ложе. Положите мушкетера на него, если тот еще не проснулся.

– Совершенно верно, – всполошился слуга виконта. Он вспомнил, что его господин приказал ему вернуть кресло на место.

Они снова поднялись в башню. Сон мушкетера сделался тихим, он больше не храпел. Было видно, что он скоро проснется. Поэтому его с величайшей осторожностью перенесли на постель, торопливо заперли вход и отнесли кресло в карету.

Слуга торжествовал. Он без помех исполнил поручение своего господина и надеялся получить щедрое вознаграждение. Оставалось только доставить кресло обратно в малую гостиную. Слуга надеялся, что все обойдется благополучно.

Тем временем паж Леон метался по всему Версалю в поисках таинственно исчезнувшего мушкетера. Он совсем потерял голову. Это было похоже на волшебство. Уж не сказочный ли Мерлин замешан тут? Ведь мушкетер исчез вместе с креслом.

На всякий случай Леон решил устроить ночное бодрствование в малой гостиной. Он устроил наблюдательный пункт за портьерой и стал выжидать.

Вскоре дверь приоткрылась, и какой‑то человек осторожно внес кресло и поставил его на прежнее место.

– Стой! – воскликнул Леон, вынырнув из‑за портьеры. – Именем маркизы ты арестован!.. Э, да я тебя знаю! Ты служишь у виконта Марильяка.

– Прошу, не поднимай шума, – взмолился слуга. – Сейчас я тебе все объясню.

– Я жду. Но если ты солжешь, то будешь заточен в Бастилию. И твой господин тебя не выручит.

– Мушкетер был пьян, и мы отвезли его в Париж, прямиком в его дом.

Леон недоверчиво посмотрел на него. С какой это стати слуга Марильяка решил позаботиться о мушкетере? И вообще, на каком основании он это сделал?

– Я только исполнял приказ своего господина, – оправдывался слуга, вздымая вверх руки.

– Черт бы тебя побрал с твоим господином! – рассвирепел паж. – Убирайся прочь. Но помни, что истина все равно обнаружится. И тогда и тебе, и твоему господину несдобровать.

«Как бы не так, – мысленно ухмыльнулся слуга, поспешно затворяя дверь малой гостиной. – То‑то будет смеху, когда виконт узнает от меня, как было дело».

Виконт, действительно, изрядно посмеялся, когда узнал, как проходила операция и чем она закончилась. Он похвалил слугу за исполнительность и находчивость и вручил ему кошелек с золотыми.

– Можешь ничего не опасаться, – заверил он слугу. – Но чтобы тебя не вызвали на допрос, ты должен на некоторое время исчезнуть. Езжай в мое имение Аменьи и будь там до тех пор, пока я не дам тебе знать, что ты можешь возвратиться.

В то самое время, когда кресло было водворено на свое место и паж Леон объяснялся со слугой виконта, Виктор Делаборд наконец проснулся в своей камере. Проснулся освеженный, бодрый, готовый действовать.

Но что это? Куда он попал? Округлившимися глазами мушкетер смотрел по сторонам. Слабый свет проникал сквозь узкие бойницы. Он лежал на смятой постели. Возле нее стояли низкий круглый стол и две табуретки.

Он пружинисто вскочил и начал осматриваться.

Что за дьявольщина? Как он оказался в крепостной башне? Вчера, помнится, он был в малой гостиной, его должна была принять маркиза. А потом он должен был предстать перед королем. Как же так? Он заснул во дворце, а проснулся в крепости. Тут не обошлось без вмешательства нечистой силы.

Мушкетер кинулся к выходу и стал изо всех сил колотить в дверь. Казалось, только этого и ждали. Лязгнул засов, дверь отворилась, и перед Виктором возник кастелян.

– Объяснитесь, сударь! – накинулся на него мушкетер. – Куда я попал? Как я здесь оказался?

– Вы во дворце Венсенн. Я его кастелян. Прошу вас, сударь, следовать за мной. Вас ожидает завтрак.

– Но вы не ответили, каким образом я очутился здесь?

– Вас привезли в экипаже.

– Кто?

– Пожалуйте за стол. После завтрака я все вам расскажу.

Кастелян привел его в гостиную, обставленную мебелью из мореного дуба. Две молодые хорошенькие служанки внесли блюда с едой. Его принимали как знатного гостя.

Мушкетер жадно набросился на еду – он успел изрядно проголодаться, и ему было не до расспросов. Но насытившись, Делаборд возобновил свои расспросы.

– Мне кажется, со мной сыграли скверную шутку. Я должен был отдать маркизе де Помпадур отчет о моей поездке в Тулон и ждал приема в малой гостиной…

– Наверное, вы крепко заснули, сударь, – с улыбкой предположил кастелян.

– Да, но меня должен был разбудить паж Леон! – негодующе воскликнул мушкетер. – И вдруг я оказываюсь во дворце Венсенн. Кто же привез меня сюда?

– Вас привезли сюда по распоряжению виконта де Марильяка, который сослался на приказ герцога де Бофора…

Мушкетер в бешенстве вскочил со стула. Лицо его побагровело.

– Так вот кто устроил это! – воскликнул он. – Клянусь, этот чертов виконт дорого заплатит мне! Теперь я не буду столь великодушен. Я насажу его на шпагу, как рябчика на вертел!

– По–видимому, вы очень крепко спали, – уже без улыбки сказал кастелян.

– А приказ? Вы получили приказ герцога?

– Слуга виконта обещал доставить его утром. Но пока он не появлялся.

– И не появится, – мрачно заверил его мушкетер. – Знает, шельма, что его ждет. – И он положил руку на эфес шпаги. – А вы, сударь, помогите мне выбраться отсюда. Я обязан быть в Версале.

– Но приказ… – заикнулся было кастелян.

– Уверяю вас, вы его не дождетесь.