Текст книги "Среди самцов"

Автор книги: Фиона Уокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 39 страниц)

41

После свадьбы Эльзы и Йена жизнь стала поворачиваться к Одетте своей светлой стороной. Когда на следующий день она пролистывала воскресную газету, ей пришло в голову, что она так и не проверила лотерейные билеты, которые купила на деньги, выданные ей Сид на стрижку. Она принесла билеты, сверила их с таблицей и – о чудо! – обнаружила, что выиграла сотню фунтов. Хотя сумма была невелика, Одетта сочла это хорошим для себя предзнаменованием.

Сид была занята подготовкой к обеду, на который пригласила своих сыновей. Хотя приехать согласились только двое из четверых, не приходилось сомневаться, что церемония представления родственников, которую устроили на свадьбе Эльза и Йен, начала приносить свои плоды и уже оказала благодатное воздействие на взаимоотношения между членами семейства Бриджхауз.

Весь понедельник Сид занималась составлением меню, а во вторник послала Одетту в Брайтон за продуктами. Одетта не только купила то, что заказала Сид, но и приобрела себе по случаю дешевенькое, но милое платьице, в котором намеревалась пойти на вечер к Джун.

Когда она возвращалась на ферму, солнце пронизало висевшие у нее над головой тучи и осветило окрестности. Тут Одетта впервые заметила устилавшую поля нежную зеленую травку и крохотные зеленые листочки, покрывавшие кроны деревьев. Как-то вдруг выяснилось, что весна, которую все так ждали, уже наступила – как всегда, неожиданно.

У дома стоял пикап Джимми Сильвиана. У его задних колес, словно часовой, сидел на задних лапах грозный пес Нельсон. Спаниель Уинни тоже приехала вместе с Джимми, но сидела в кабине, обозревая своими грустными глазами сквозь ветровое стекло окружающий пейзаж.

Из-за дома вышла Сид в темных очках, подошла к «Мерседесу» и стала наблюдать, как Одетта выгружает покупки.

– Я же просила тебя взять «Мум Кордон Руж»? – заметила она, увидев шампанское.

– «Мум Кордон Руж» закончился, – сказала Одетта. – Мне показалось, что «Булли» тоже подойдет.

– Ладно, «Булли» так «Булли», – кивнула Сид. – Кстати, ты не забыла купить кофе? У меня в доме нет ничего, кроме травяного чая, а я пригласила Джимми на чашечку капуччино.

– А что, собственно, он здесь делает? – поинтересовалась Одетта.

– Приехал меня повидать, разумеется, – сказала Сид, входя в дом с двумя бутылками шампанского, в то время как Одетта тащилась за ней следом с двумя здоровенными сумками в каждой руке. – Если ты помнишь, в последний раз, когда мы с ним виделись, у нас состоялся любопытный разговор, но мы за неимением времени его не завершили.

– А вот и наша дорогая Одетта! – крикнула Сид, обращаясь к Джимми, и поставила бутылки на кухонный стол.

«Ничего не поделаешь, придется войти. Надо же внести покупки в дом», – подумала Одетта, сообразив, что от встречи с Джимми ей не отвертеться.

Джимми сидел в гостиной на диване, окруженный щенками Базуки.

– Вы что – дрались? – спросила Одетта, заметив небольшой свежий шрам у него над бровью.

– Скорее, сражался. Со старыми досками и прочим хламом. – Джимми продемонстрировал ей свои руки, сплошь покрытые царапинами. – Мы разбирали завалы в старинных кухнях Фермонсо-холла. Все пришлось делать вручную. Короче говоря, мы работали, а старые строительные леса иногда рушились прямо нам на голову.

– Как я понимаю, реконструкция идет далеко не слишком быстрыми темпами?

– Увы, мы отстаем от графика, зато основательно перерасходовали бюджет, – улыбнулся Джимми.

– Одетта! – крикнула с кухни Сид. – Что за кофе ты привезла? Он не растворяется. Неужели так уж необходимо покупать дешевку?

– Это молотый кофе, а не растворимый. Его надо варить. – Одетта отправилась на кухню помогать Сид. Последняя с радостью поручила приготовление кофе ей, а сама прошла в гостиную поболтать с Джимми.

Когда Одетта вошла с подносом в гостиную, то обратила внимание, что все щенки перебрались к Сид, которая с величественным видом восседала на ковре.

– Калум согласился взять у меня двух щенков, – сказала Сид, поглаживая по лохматой голове одну из собачек. – Последнего щенка из помета я решила отдать Одетте, но она, как выяснилось, ненавидит собак. Может быть, вы, Джимми, его возьмете?

– Честно говоря, не знаю, куда деваться от своих собак, – покачал головой Джимми, поднимая глаза на Одетту. – Они у меня такие шустрые… Я заехал сюда, чтобы взглянуть на электропроводку на мельнице. Одетта сказала мне, что она ни к черту не годится.

– Очень мило с вашей стороны, – сказала Одетта от чистого сердца. Перспектива принимать по утрам горячий душ показалась ей чрезвычайно привлекательной.

– Вообще-то, – продолжал Джимми, – я должен был находиться на деловой встрече в Фермонсо-холле, но туда приехала команда с телевидения, а я телевизионщиков терпеть не могу. Поэтому я оставил все дела на Калума и Алекса, а сам оттуда смотался.

– Что это за команда? – с любопытством спросила Сид.

У Одетты от щек отлила кровь, и она, чтобы никто не заметил ее смущения, уставилась в окно.

– Киногруппа во главе с некой Ронни Прайэр, – объяснил Джимми, наливая себе еще одну чашечку кофе. – Она сказала, что собирается снимать целый сериал о превращении Фермонсо-холла во «Дворец чревоугодия». Калум считает, это будет отличная реклама, но я сказал, что работать под присмотром телекамер не стану.

– Да, я слышала кое-что об этой группе, – произнесла Сид, со значением посмотрев на Одетту. Одетта смутилась еще больше. Не хватало еще, чтобы Сид брякнула Джимми, что это она натравила на Фермонсо-холл телевизионщиков. Во время одного из ночных бдений со своей хозяйкой Одетта имела глупость сказать ей об этом. Но Сид, судя по всему, об этом позабыла, поскольку сказала Джимми совсем другое: – Мне Калум об этом рассказывал. Очаровательный молодой человек. Нам с ним как-то раз довелось обедать в ночном ресторане. Насколько я понимаю, вы с ним давно уже знакомы? – спросила Сид тоном приступившего к допросу преступника следователя. – Если не ошибаюсь, в Африке произошло нечто такое, что очень вас сблизило? По-моему, с тех пор у вас какая-то особенная дружба – и особенные отношения. Калум отзывался о вас с большой нежностью.

Одетта с тревогой посмотрела на Сид. Выражение «особенные отношения» использовали ее родители, когда говорили о гомосексуалистах. Надо сказать, слова Сид покоробили не только Одетту, но и Джимми. Выражение его лица стало замкнутым, а синие глаза потемнели, как море в бурю.

– Он приехал ко мне в заповедник, – без большого энтузиазма произнес он. – Хотел посмотреть наши края и…

Прежде чем Джимми мог продолжить свое повествование, Сид всплеснула руками и, повернувшись к Одетте, сказала:

– Дорогая, по-моему, продукты уже начали таять, и их пора переложить в холодильник. Ты же знаешь, какое значение я придаю завтрашнему обеду.

Одетта с недовольным видом отправилась на кухню. Правда, она оставила в двери щелку, чтобы слышать дальнейший разговор, но хитрость не удалась. Сид пожаловалась на сквозняк и сразу же захлопнула дверь.

Одетта в страшной спешке рассовала по отделениям холодильника продукты и вернулась в гостиную. Увы, как только она вошла в комнату, Джимми, который о чем-то оживленно рассказывал, сразу же замолчал.

– Уже все разобрала? – удивилась Сид. – Так быстро? Я как раз говорила Джимми, какая ты отличная помощница. Мне просто повезло, что ты согласилась у меня работать.

Между тем Джимми поднялся с места:

– Спасибо за кофе. Ну а теперь, Одетта, пойдемте посмотрим проводку.

Судя по всему, Сид своего любопытства еще не удовлетворила, и ей не понравилось, что Джимми так легко сорвался у нее с крючка.

– Там такая сложная проводка и так все запущено, что без меня вам не разобраться. Я сама покажу вам распределительный щит и дырки в стене, где прежде находились розетки и выключатели. – Тут зазвонил телефон, и Сид перевела взгляд на Одетту: – Пойди возьми трубку. Кто бы это ни был, меня нет дома.

Прежде чем Одетта успела сказать «алло», в трубке зарокотал хорошо знакомый ей голос, с места огорошивший ее вопросом:

– Ты где, черт возьми, шляешься?

– Калум… – выдохнула в трубку Одетта и замерла, словно обратившись в статую.

– Одетта? – В голосе Калума проступило неподдельное удивление.

В следующую секунду Сид выхватила трубку у Одетты из рук и поднесла к уху.

– Калум, дорогуша, это ты? – проворковала она томным голосом. – Я весь день пыталась с тобой связаться… – Прикрыв трубку ладонью, она посмотрела на Одетту и сказала: – Иди покажи Джимми мельницу. Только не подпускай его к проводке. Я сама ему все покажу. Приду сразу же, как поговорю по телефону.

Джимми уже вышел на улицу, и Одетта рысью помчалась его догонять. Однако, прежде чем выйти из дома, она слышала, как Сид сказала Калуму следующее:

– Да, да, я знаю, что сегодняшний день очень для тебя важен, дорогуша, но у меня есть кое-какие важные дела, которые я не могу отложить…

Одетта догнала Джимми и пошла с ним рядом.

– Я вижу эту мельницу из окна своей спальни, – поведал Джимми, – но вблизи она производит более величественное впечатление. – Подняв голову, он полюбовался на высокую, в виде заостренного конуса, крышу и добавил: – Должно быть, приятно жить в таком месте…

– Думаю, «приятно» – не совсем в данном случае подходящее слово, – хмыкнула Одетта, впуская гостя в свое жилище.

Стоило Джимми провести несколько минут в холодном, промозглом подвале, как он начал понимать, что прелести жизни на мельнице представлялись ему в несколько преувеличенном виде. Хотя он был способен выживать и в джунглях, и в буше, холода он не переносил совершенно.

– Да это настоящий склеп, – произнес он, поеживаясь. Минутой позже, осмотрев распределительный щит, пробки и проводку, Джимми добавил: – Паутина какая-то. Так все накручено, что трудно что-либо понять. Придется сходить к грузовику за инструментами.

– Вы и вправду в этом разбираетесь? – озабоченно спросила Одетта, когда Джимми, вернувшись, приступил к работе. Выкрутив пробки, он принялся при свете фонаря безжалостно вырывать из стены провода и кабели. – Может, все-таки позовем электрика? – предложила она.

– Ничего, я справлюсь сам…

Через двадцать минут в подвале зажегся ослепительно яркий свет. Когда они поднялись в жилое помещение, находившийся там телевизор неожиданно заработал. Изображения, правда, не было, поскольку стоявшая на крыше антенна давно уже упала. Джимми проверил розетки. Все они исправно работали. Теперь и чайник можно было вскипятить, и воду для душа согреть.

– Если хотите, могу подсоединить к телевизору видеомагнитофон, – предложил Джимми.

– Да, пожалуйста! – обрадовалась Одетта. Возможность смотреть по вечерам любимые фильмы чрезвычайно ее прельщала.

– Да, эта квартира сильно отличается от вашего лондонского гнездышка, – рассмеялся Джимми. – Но ее тоже можно привести в порядок. Немного усилий – и у нас может получиться очень недурное жилье.

– Я не уверена, что долго здесь пробуду, – сухо сказала Одетта, которую это «у нас» основательно покоробило.

Джимми пожал плечами, спрятал инструменты в чемоданчик и понес на стоянку к своему пикапу.

Из дома выскочила Сид.

– Неужели все сделано? Кто бы мог подумать? Может, выпьете чаю или кофе, перед тем как возвращаться домой?

– Спасибо, Одетта уже напоила меня чаем в своей башне, – сказал Джимми и, прежде чем забраться в кабину пикапа, заговорщицки подмигнул ей.

Он отсалютовал женщинам, лихо развернулся и выехал со двора.

– Надеюсь, вы не поставили там все с ног на голову? – сварливо сказала Сид. – Я хотела сохранить там все так, как было при Джобе.

– Между прочим, раньше вы говорили, что хотите, чтобы я устроила там себе уютное гнездышко, – напомнила ей Одетта. Временами Сид бывала ужасно противоречивой…

Сид ничего ей на это не сказала и дала команду выводить из гаража «Астон-Мартин».

– Пока ты распивала чаи с Джимми, возникла необходимость кое-куда съездить.

Через десять минут Одетта уже гнала «Астон-Мартин» в сторону Фермонсо. Сид сидела рядом, храня молчание и не желая что-либо объяснять.

Одетта впервые увидела, какие грандиозные работы развернулись в окрестностях Фермонсо-холла. Ей даже пришлось сбавить скорость, объезжая груды щебенки и песка. Сид по-прежнему сидела с каменным лицом, не говоря ни слова.

Только когда они стали подъезжать к Фермонсо-холлу, Сид заговорила:

– Сегодня мы поедем в Брайтон. Надо кое-что купить.

Одетту стала уже раздражать манера этой дамы ставить ее перед фактом, ничего не объясняя.

– Я уже ездила сегодня в Брайтон, – пробормотала она сквозь стиснутые зубы. – И могла купить все, что вам надо.

– Платье, которое ты себе приобрела, – просто кошмар, – сказала Сид, переводя разговор на другую тему. – Ужасный покрой, ужасный цвет, – продолжала гнуть свое Сид, глядя прямо перед собой. – Да и прическа у тебя не лучше – волосы торчат, как у пугала… Знаешь, так у нас дело не пойдет. Я тут подумала и решила уволить тебя с должности водителя.

– Что вы сказали?! – Одетта резко нажала на тормоз, и Сид, которая никогда не пристегивалась, едва не стукнулась головой о лобовое стекло.

Сид выпрямилась, откинулась на спинку кресла и с минуту молчала. Потом заговорила снова:

– Предлагаю тебе взамен место менеджера. Будешь заниматься моими предприятиями. Работать начнешь со следующего понедельника, так что входи пока в курс дела.

Они стояли как раз посреди дороги, которая вела через поместье Фермонсо к городу, и величественный старый дом был перед ними как на ладони. Одетта, однако, не торопилась продолжать пугь. Прежде ей хотелось досконально выяснить, чего хочет от нее Сид.

– Но зачем? – спросила Одетта, подозрительно глядя на Сид. – Может, это как-то связано с Калумом? Похоже, сегодня нам предстоит с ним встретиться. Иначе мы поехали бы по другой дороге.

Сид опять не стала отвечать на вопрос впрямую.

– Поставь в плеер какую-нибудь кассету.

– С какой целью вы встречаетесь с Калумом? – Одетта задала Сид вопрос в лоб.

– Чтобы обсудить цену на… – Сид не договорила и снова уставилась в окно.

– Цену на что? – не сдавалась Одетта, продолжая наседать на Сид, хотя последняя не выражала никакого желания вдаваться в детали.

– На щенков, глупышка, – сказала Сид и расхохоталась. – Должна же я знать, сколько готов выложить Калум за моих собачек. Ты разве забыла, что он покупает у меня Балалайку и Банджо? Ладно, поехали, а то опоздаем в магазин. Как видно, встретиться сегодня с Калумом мне не удастся.

Одетта не торопилась выполнять ее распоряжение.

– А вы мне платить будете? – жестко спросила она.

– Прибавки, что ли, захотелось? – криво улыбнулась Сид. – Не думала я, что ты такая меркантильная…

– Прибавки? Да вы мне вообще почти ничего не платите! – взвыла Одетта.

– То есть как это не плачу? Еще как плачу… – фыркнула Сид.

– Это чем же? Готовыми ужинами и карманными деньгами на стрижку?

– Ну почему же? Раз в неделю я кладу твое жалованье в конверт и помещаю его в твою клетку.

– Мою клетку? – У Одетты чуть глаза на лоб не вылезли от удивления. – Это в ячейку, что ли? И где же она находится? В банке?

– Почему в банке? На голубятне. – Сид смотрела на нее как на дурочку, которая не понимает самых элементарных вещей. – Во-первых, это безопасно – кому придет в голову там шарить? А во-вторых, помогает уклоняться от уплаты налогов… Кстати, так я плачу всем своим работникам.

Когда через два часа они вернулись из Брайтона, у Одетты была еще более радикальная стрижка, чем прежде, – правда, выполненная рукой профессионала. Кроме того, под мышкой у нее был пакет с симпатичным платьем, которое она получила взамен купленного ею ранее. На обмене настояла Сид и даже доплатила несколько фунтов, чтобы покрыть разницу в цене.

Оставив покупки в гостиной, Сид повела Одетту показывать ее индивидуальную «банковскую ячейку». Поднявшись по лестнице на голубятню, Сид ткнула пальцем в проволочную, испятнанную голубиным пометом клетку. Там лежали три сморщенных от влаги коричневых бумажных конверта. В общей сложности в них находилось тридцать десятифунтовых купюр.

Одетта виновато посмотрела на Сид.

– Вот спасибо… А я уж думала, вы решили на мне сэкономить…

– Я хотела рассказать тебе об этой системе с самого начала, да как-то забыла, – наморщив нос, сказала Сид, а потом добавила: – Ну так вот: забирай свои деньги, и чтобы завтра днем я тебя не видела. Сама знаешь, какое у меня мероприятие… Кстати, возьми в сарае мопед.

Вечером того же дня Одетта впервые принимала у себя на мельнице горячий душ и млела от наслаждения. А еще она думала, что ее жизнь вроде бы снова встала на рельсы и довольно плавно по ним покатилась. Настораживало другое: это происходило, казалось, без всякого участия с ее стороны.

На следующий день Одетта обнаружила у себя под дверью конверт. Открыв его, она нашла там фотографию спаниеля Уинни с грустными глазами и сопроводительную записку, которая гласила:

«Приезжайте навестить несчастную больную. Подралась, потерпела поражение, получила увечья, теперь отлеживается. Дж. С.».

В конверте находился также ключ от фермы Сиддалс.

Выехав со двора, она покатила на мопеде вверх по склону холма и, притормозив на вершине, бросила взгляд на великолепный Фермонсо-холл. Чуть в стороне, в низине, виднелось выкрашенное в коричневый цвет неказистое здание – ферма Сиддалс, которая, на фоне окружавших Фермонсо полей, покрытых бархатистыми ярко-зелеными всходами, напоминала уродливое родимое пятно.

Поскольку Сид освободила ей первую половину дня, Одетта решила съездить к Джимми и узнать, что у него творится. Тем более ключ у нее был.

Джимми не соврал. Уинни находилась в весьма плачевном состоянии. Мордочку у нее в нескольких местах пересекали шрамы, а один глаз заплыл и почти не открывался. Кроме того, шею ей подпирал огромный ортопедический воротник, придававший ей сходство с вельможей эпохи Елизаветы I. Несмотря на это, собачка обрадовалась ее приходу, прыгала вокруг нее как заводная и ласково виляла хвостиком, что, конечно же, не могло не тронуть сердца Одетты.

Джимми дома не было; обстановка его квартиры, как и прежде, поражала своей спартанской простотой, хотя с момента первого посещения Одетты в жилище молодого человека произошли все-таки некоторые изменения.

Так, на кухне появилась посудомоечная машина, а на подоконниках красовались глиняные горшки с цветами. Гостиная пополнилась подержанной широкой софой, а в углу комнаты стояло несколько больших картонных коробок, почти сплошь заклеенных таможенными значками. По всей видимости, решила Одетта, это прибыли вещи Джимми из Южной Африки.

Одетта заварила себе чаю и, поглаживая жалобно скулившую Уинни, стала читать старый номер «Дейли телеграф», одновременно слушая доносившуюся из радиоприемника легкую музыку. Так она просидела до пяти вечера, но, поскольку Джимми все не шел, решила, что свой долг милосердия по отношению к больной Уинни она выполнила, а коли так, ей пора возвращаться.

На ферме не было ни единой живой души. Войдя в дом, Одетта обнаружила на столе, полу и раковине раскисший клейкий рис. Он был переварен до такой степени, что даже вечно голодные щенки Базуки отказывались слизывать его с пола. Увидев весь этот бедлам, Одетта сразу же приступила к уборке. Все то время, пока она наводила порядок, ее не оставляло ощущение, что торжественный семейный обед прошел у Сид вовсе не так торжественно и гладко, как она ожидала…

Сид вернулась к ночи. Она была чуточку пьяна и светилась от счастья.

– Я хотела приготовить суши, но у меня ничего не получилось. Габриэль сразу это понял и повез меня и Каспера в ресторан «Уок-Уок» в Брайтоне. Мы разговорились. Габриэль сказал, что скоро улетает в Сингапур, но пообещал надолго не пропадать. Каспер же заявил, что попробует уговорить двух других братьев навестить меня на ферме. Короче, вечер прошел просто великолепно. Я так счастлива! Но и устала тоже. Поэтому сию же минуту отправляюсь спать. А тебе, дорогуша, придется выгулять Базуки.

Одетта не возражала. В последнее время ей так часто приходилось иметь дело с собаками, что она к этому даже привыкла.

Сид предоставила Одетте маленький отпуск до конца недели, чтобы она могла войти в курс дел своей небольшой империи. Одетта, однако, решила, что будет больше пользы, если она потратит это время на приведение в порядок своей квартиры. «Немного усилий, и у нас может получиться очень недурное жилище» – так, кажется, говорил Джимми?

Уже начав работать, Одетта продолжала ездить к Джимми, чтобы проведать и накормить его больную собаку, а заодно воспользоваться его стиральной машиной, поскольку на мельнице таковой не было.

Джимми, в свою очередь, тоже стал ее навещать. Что ни день, возле фермы можно было видеть его пикап. Джимми никогда не приезжал просто так и всякий раз привозил с собой какую-нибудь полезную вещь – например, розетки.

– Спасибо за розетки.

– Вы же навестили Уинни. Должен же я был отплатить вам хоть чем-нибудь за доброту, – улыбнулся Джимми.

Одетта улыбнулась ему в ответ. Ей нравился его практический подход к жизни. Как говорится, розы – розами, а розетки – розетками. Одно другому не мешает.

Вечера же Одетта, как обычно, проводила у Сид. Хозяйка называла эти посиделки «экономическим ликбезом», хотя после ужина вела за столом разговоры исключительно мистического толка. Таким образом, Одетта в экономике не преуспела, зато выучилась раскладывать веером и толковать гадальные карты.

– Такие вот дела. На колдунью учусь, хотя мне предложили место менеджера, – пожаловалась Одетта в пятницу Джимми, когда он заехал к ней на ленч с коробкой пончиков и рулоном липкой ленты – хотел помочь ей заклеить щели в окнах.

– А вы помните, что сегодня мы с вами обедаем? – выслушав ее, спросил Джимми.

Одетта совершенно позабыла про приглашение Джимми и виновато потупилась.

– Даже не знаю, когда я сегодня освобожусь…

– В таком случае забудем об этом, – пожал плечами Джимми.

Одетта хотела уже было предложить ему отобедать в другое время, но потом подумала, что он может не так ее понять, и прикусила язычок. Вообше-то ей нравилось, когда Джимми находился с ней рядом. Она даже стала испытывать к нему нечто вроде родственных чувств. Он был для нее как старший брат, на которого всегда можно положиться, и казался ей в нравственном отношении полной противоположностью Калуму.

При всем том никаких иных чувств она к Джимми не испытывала.