Текст книги "Среди самцов"
Автор книги: Фиона Уокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 39 страниц)
53
На парковочной площадке у дома Роланды стоял знакомый пикап. Он был покрыт пылью и забрызган грязью до такой степени, что, казалось, его владелец гнал машину не по шоссе, а по грунтовым и проселочным дорогам. Когда Одетта на одолженном ей Сид желтом «Феррари» подкатила к подъезду Фалкингтон-менора и увидела грузовик Джимми, удивлению ее не было предела. Выключив мотор, она выскочила из машины, бросилась к двери и принялась отчаянно барабанить в дверь.
Ей открыла престарелая экономка, которая, не признав Одетту, долго расспрашивала, кто она такая и что ей нужно. Одетта громко назвала ей свое имя и попросила позвать леди Фулброк. Ролли возникла в дверном проеме неожиданно – еще до того, как экономка отправилась ее разыскивать.
– Одетта? Рада вас видеть. Проходите, прошу вас. Мы – во внутреннем дворике. Стреляем по тарелочкам.
Одетта прошла вслед за Ролли через заставленный старой мебелью дом и вышла во внутренний двор, где увидела двух мужчин, стрелявших из охотничьих ружей по вылетавшим из древнего автомата тарелочкам. Одного из стрелков Одетта узнала сразу. Он был высок ростом, широк в плечах и обладал светлыми, цвета речного песка волосами. У Одетты сильно забилось сердце, сладко закружилась голова, а на глаза навернулись слезы радости: Джимми!
Приглядевшись к непрерывно перезаряжавшим ружья и стрелявшим по мишеням мужчинам, Одетта поняла, что знает и второго стрелка. Этот факт, однако, не вызвал у нее прилива теплых или дружеских чувств. Наоборот, при виде этого человека у нее от злости перекосилось лицо, а руки сами собой сжались в кулаки. На расстоянии пятидесяти ярдов от того места, где она стояла, стрелял, заряжал ружье и снова стрелял ее зять и блудный муж ее сестры Монни – громила Крэйг.
– Ты где, Крэйг, твою мать, пропадал, а?! – Потрясая кулаками, Одетта помчалась через двор к зятю. – Ах ты крыса! Проклятый ублюдок! Это ж надо – бросить Монни с детьми в тот момент, когда она больше всего нуждалась в твоей помощи! У тебя ведь дочь родилась, скотина ты эдакая, а ты даже не пришел на нее посмотреть…
Хотя у Крэйга в руках было заряженное ружье, он, увидев мчавшуюся к нему с поднятыми кулаками и выкрикивавшую во всю горло проклятия сестру жены, не на шутку перепугался.
– Это не моя дочь, Одди, – пробормотал он, когда Одетта оказалась от него на расстоянии ярда.
Одетта замерла на месте, словно обратившись в статую.
– Что ты сказал?
– То и сказал, что это не моя дочь, а Лайэма Тернера.
– Что?
– Лайэм объявился у нас дома в декабре и стал утверждать, что Монни носит его ребенка. Я этого не выдержал – и сбежал из дому. Но Монни знала, где меня искать. Она приехала ко мне и поклялась, что ребенок у нее от меня. Она сказала также, чтобы я продолжал прятаться и не возвращался домой как можно дольше. «Вот родится ребенок, тогда и приедешь», – сказала она.
– Что?!
– Потом до меня дошли слухи, что она сменила в доме все замки, а еще через некоторое время я узнал, что Лайэм Тернер к ней переехал и стал жить у нас дома. До сих пор живет, между прочим.
– Что?!!
– Ну, заладила – «что» да «что»? Может, ты стала плохо слышать? – спросил Крэйг без малейшей доли иронии в голосе.
– Что значит, «Монни знала, где меня искать»? Где же ты все это время был?
– Прятался у одного приятеля в Эссексе, – сказал Крэйг, опустив голову и разглядывая носки своих пыльных туфель. – Извини, Одди, я не хотел объявляться дома, пока Монни не родит. Она же меня просила… А о том, что из-за моего исчезновения у тебя начались неприятности, я не знал. Монни ни словечка мне об этом не сказала. Ничего удивительного. Она была занята только собой и своими проблемами. Кстати сказать, больше она в Эссексе не объявлялась. Я решил, что беременность у нее трудная и ей не до меня. Ну а потом появился Джимми и объявил, что у Монни родилась девочка и они обе чувствуют себя хорошо…
– Ума не приложу, как тебе удалось его найти? – сказала Одетта, поворачиваясь к Джимми. Это были первые слова, с которыми она к нему обратилась после долгой разлуки, и Одетта замерла в ожидании, когда он ответит – до того ей не терпелось снова услышать его голос. Что он скажет, заботило ее куда меньше. К большому ее удивлению, их встреча не так сильно взволновала Джимми, как ей бы того хотелось.
– Это было нелегко, – пробубнил Джимми, глядя в пространство поверх ее головы. Щеки его заросли щетиной, вид был усталый. – Жаль, что мне не пришло в голову расспросить Монни о том, где он скрывается. Это сильно облегчило бы мне задачу.
Наконец Одетта стала кое-что понимать.
– Выходит, Монни с самого начала знала, где прячется Крэйг, – и молчала? – Это казалось ей совершенно непостижимым.
– Ну, она чувствовала себя не в своей тарелке. Как-никак ребенок у нее все-таки от Лайэма, а не от Крэйга, – объяснил Джимми. – Когда мы с Крэйгом к ней приехали, она была в жуткой депрессии и согласилась разговаривать со мной только после того, как я пообещал, что Крэйг будет сидеть в машине и не рыпаться.
– Она боялась, что я заберу у нее своих детей, – сказал Крэйг, после чего взвел курки, вскинул ружье и выпалил из обоих стволов по вылетевшей из автомата тарелочке. – Я, между прочим, не видел их полгода и очень соскучился, а она меня даже на порог не пустила. Шлюха!
Джимми взял у Крэйга дымящееся ружье, отставил его в сторону и пробасил:
– Не петушись, Крэйг. В том, что случилось, ты тоже виноват – и отлично это знаешь.
Одетта не выдержала: она, конечно, любила Монни и сочувствовала ей, но всему есть предел.
– Выходит, помимо Калума, моему банкротству способствовала еще и моя собственная сестра? – взвизгнула она, в отчаянии топая ногой по выложенной бетонной плиткой дорожке. – Вот сучка! Каждый день смотрела мне в глаза, стонала, охала, видела, как я хожу по судам, словно какая-то преступница, – и молчала! Да она просто использовала меня – вот что я вам скажу. Ведь я, между прочим, отдала последние деньги, чтобы внести за тебя, Крэйг, залог, после чего окончательно разорилась. И что же выясняется? Что я заплатила за преступника, который моей сестричке и тогда уже на хрен не был нужен… – Тут Одетта вытащила из сумочки мобильник и в запальчивости крикнула: – Мне наплевать, что вы обо мне подумаете, но я сейчас же звоню в полицию, чтобы сообщить, где искать беглого Крэйга!
Однако, прежде чем Одетта успела набрать номер полицейского участка, Джимми отобрал у нее мобильник и сунул себе в карман.
– На свете есть вещи поважнее денег! – злобно прошипел он, глядя ей в глаза.
Одетта хотела было сказать ему, что деньги ее не волнуют и злится она только из-за того, что ее предали, но промолчала.
К чему объяснять что-либо, когда сразу видно, что тебя не понимают, не хотят понимать?
– Крэйга подставили, Одетта, – сказал Джимми уже без прежней змеиной злобы в голосе. – Думаю, это Лайэм спрятал у него дома наркотики и деньги. Как ты понимаешь, у него была для этого масса возможностей. Монни, конечно, все отрицает, но я долго разговаривал с Крэйгом и убедился, что он ни черта не знал ни о деньгах, ни о наркотиках. Хотя, конечно, он тоже не ангел, и на его совести немало всяких темных делишек.
Пока Джимми говорил, Крэйг смотрел на него с собачьей преданностью. Одетта не могла отделаться от ощущения, что в следующую минуту он начнет ластиться к Джимми, как верный пес, требуя, чтобы его погладили.
– Ну и что вы собираетесь теперь делать? – спросила она. На этот раз ее голос звучал уже более спокойно.
– Я лично собираюсь убить Лайэма Тернера, – бросил Крэйг, снова хватаясь за свое ружье и начиная вставлять в стволы патроны.
Джимми был не столь категоричен.
– Придется обратиться в полицию. Как видно, без этого не обойтись, – вздохнул он. – Но не сейчас. Пока что с доказательствами у нас плоховато. Если мы заявимся сейчас к копам, Крэйга просто арестуют – вот и все. Тогда ему придется доказывать свою невиновность, сидя за решеткой, между тем как Лайэм будет разгуливать на свободе и над ним посмеиваться. И это может тянуться годами, поскольку никаких улик против Лайэма ни у нас, ни у полиции нет.
– А Лайэм в курсе, что вы под него копаете?
– Если он об этом еще не знает, то скоро будет в курсе. Когда мы с Крэйгом приехали к Монни, его дома не было. Но можно не сомневаться, что, когда он вернется, Монни расскажет ему о нашем визите. Тогда он сразу смекнет, что Крэйг вышел на тропу войны. Вот почему я привез Крэйга сюда. Ролли уже согласилась его у себя приютить. Лайэм, ясное дело, догадается, что Крэйг скрывается в Суссексе, но будет искать его или у меня на ферме, или у вас на мельнице.
– А почему ты думаешь, что Лайэм догадается, где находится сейчас Крэйг? – спросила Одетта. – Он ведь не знает, что ты, Джимми, живешь в Суссексе? И Монни об этом не знает…
– Зато Монни знает, что в Суссексе живешь ты, – заявил Джимми. – Кроме того, она в курсе, что мы с тобой дружим. – Слово «дружим» он произнес столь многозначительно, что у Одетты сладко заныло сердце.
– В таком случае, – заметила она, – Монни вовсе не надо говорить об этом Лайэму. Она может позвонить в полицию и сообщить, что Крэйг скрывается в Суссексе в районе Фермонсо-холла. Очень может быть, что, пока мы здесь с вами разговариваем, копы уже едут сюда.
– Монни не станет звонить в полицию, – убежденно сказал Джимми. – Она давным-давно могла это сделать, если бы захотела. Более того, Лайэм тоже не имеет представления, что она знала, где все это время скрывался Крэйг. Но если Лайэм вдруг об этом узнает, Монни несдобровать. Поэтому ей лучше всего представить дело так, будто Крэйг появился неожиданно и неизвестно откуда. И ты, Одетта, могла бы нам с Крэйгом помочь. Позвони Монни и скажи, что видела нас с Крэйгом на ферме Сиддалс.
– Если я скажу об этом Монни, она сразу же передаст мои слова Лайэму, – покачала головой Одетта. – И тогда в полицию позвонит он. Зачем же мне наводить копов на след Крэйга?
– Не станет он звонить в полицию, – возразил ей Джимми, выпуская ее руку на свободу и взамен нежно обнимая за талию. – Он сам приедет сюда. Я тебе этого не говорил, но я еще раньше заезжал к Монни – один, без Крэйга. Под тем предлогом, что мне нужно взять кое-какие вещи для ее мужа. И она вместе с барахлом Крэйга передала мне вот это. – Джимми продемонстрировал ей небольшую, но толстую записную книжку.
– А что это? – спросила Одетта, пролистывая книжку, сплошь исписанную какими-то цифрами.
– Это список контактов и поставщиков Лайэма, – сказал Крэйг. – Но, как видишь, он зашифрован. И тебе, Одди, этот код не по зубам. Да и нам с Джимми тоже.
– Как, впрочем, и полиции, – вступил в разговор Джимми. – Но Лайэм без этой книжки как без рук. Поэтому он обязательно за ней прикатит.
– Что-то я не пойму – книжку передала Монни? Или она попала к вам случайно? – спросила Одетта.
– Думай как хочешь, но лично я считаю, что она оказалась в носке Крэйга не без ее участия, – сказал Джимми. – Монни вообще знает значительно больше, чем говорит, и, как мне кажется, ведет какую-то свою игру. О чем и свидетельствует эта книжка, которая самым непостижимым образом оказалась в наших руках.
– Если то, что ты говоришь, – правда, – содрогаясь от страха, – сказала Одетта, – тогда Лайэм уж точно сюда прикатит, чтобы забрать у Крэйга эту книжку. В случае же, если Крэйг не захочет ее отдавать, он просто-напросто его убьет.
– Убьет, как же! Я сам его пристрелю, – буркнул Крэйг.
Джимми по-прежнему стоял на страже мира.
– Именно для того, чтобы не пролилась кровь, тебе, Одетта, и нужно позвонить Монни, – произнес он. – Скажи ей, что Крэйг прячется у меня на ферме. Потом, убедившись, что Лайэм уехал, зайди к Монни и поговори с ней по душам. Постарайся убедить ее пойти в полицию и все рассказать.
– Вряд ли мне это удастся, – вздохнула Одетта. – Как ты уже, наверное, имел возможность убедиться, Монни не ставит меня ни в грош и мои слова для нее – пустой звук.
– Между прочим, Лайэм на свадьбе Саскии хотел тебя соблазнить. Он даже держал пари со своими братьями, – сказал ей Джимми удивительно спокойным голосом. – Уже тогда Лайэм знал, что Монни ждет от него ребенка, тем не менее пытался переспать с тобой – ее сестрой. Уверен. Монни ему этого не простит. – Джимми стал оттеснять Одетту к парковочной площадке. – Поезжай в Лондон, Одди, как ты и намеревалась. Мы же с Крэйгом будем держать тебя в курсе событий. Вот твой мобильник. Мы подготовимся здесь к визиту Лайэма, а потом позвоним тебе и дадим знать, что пора действовать. Тогда ты и исполнишь все то, о чем мы договорились.
– Не понимаю, что значит: «мы подготовимся здесь к визиту Лайэма»? – спросила Одетта. – Бронежилеты собираетесь себе купить, что ли?
– Просто хотим предпринять кое-какие меры безопасности. Самые невинные. – Джимми провел Одетту по петлявшей среди зарослей кустарника узкой тропинке к парковочной площадке и распахнул перед ней дверцу «Феррари». – Я очень не хочу, чтобы в процессе выяснения отношений кто-либо пострадал. В этой связи я собираюсь вручить Ролли бинокль и отправить ее на крышу следить за дорогой. Во-первых, она предупредит нас о появлении на шоссе машины Лаэйма, а во-вторых, случись вдруг какая-нибудь заварушка, на крыше она будет в полной безопасности. Впрочем, я уверен, что до дурного не дойдет. Не успеет Лайэм вырулить на шоссе, как Монни уже будет сидеть в полиции и давать показания.
– А если она не пойдет в полицию? Что тогда? – спросила Одетта, холодея от страха.
– Мы сами позвоним в полицию. Так что не волнуйся. – Когда Одетта уселась за руль, Джимми сделал шаг в сторону, освобождая ей путь. – Кстати, ты случайно не в курсе, на какой машине ездит Лайэм?
– У него огромный «Рейнджровер». С никелированным бампером и тонированными стеклами. Уж его-то вы ни за что не пропустите…
54
– Тебе не кажется, что Одетта чем-то расстроена? – озабоченно спросила Элли, взглянув на часы. Она ждала Дункана, обещавшего заехать за ней в одиннадцать.
– Возможно, все дело в том, что предстоящая свадьба вызывает у нее смешанные чувства. И это ее тяготит. Как, впрочем, и многих из нас, – пробормотала Эльза, когда Лидия на минуту вышла из комнаты, чтобы принести с кухни шампанское. Эльза отчаянно скучала по Флоренс и мечтала поскорей оказаться дома и прижать девочку к груди.
– Коли уж мы коснулись неприятных предчувствий, пусть об этом скажет Одетта. Она не такая трусливая, как все мы, – прошептала Элли.
Но мысли Одетты были далеко и от сегодняшнего торжества, и от предстоящей свадьбы Лидии. По правде сказать, она и о предательстве Монни редко вспоминала, а о Крэйге или Лайэме так и вовсе почти не думала. Все ее помыслы были направлены на одного-единственного человека – Джимми. Более всего ее беспокоило и задевало то обстоятельство, что за все время их недавнего разговора он только раз или два посмотрел ей в глаза – да и то мельком. Не было ни поцелуев, ни объятий, ни радостных восклицаний – то есть всего того, о чем она мечтала, дожидаясь его возвращения. Следовало, однако, признать, что он и до отъезда никогда ее не целовал и не обнимал. По той простой причине, что она сама этого не хотела, считая такие нежности несовместимыми с установившимися между ними дружескими отношениями.
Но как бы то ни было, Одетта очень за него боялась. С Лайэмом Тернером шутки были плохи. Этот человек был опасен по-настоящему. Ситуация вообще складывалась странная – Джимми шел на большой риск, чтобы помочь ее родственникам, а она, Одетта, даже не знала, хочет он ее поцеловать или нет.
Прошло уже несколько часов с тех пор, как Одетта приехала в Лондон и обосновалась на квартире у Лидии, а звонка от Джимми все еще не было. За окном между тем сгустилась тьма, а Одетта не была уверена, захочет ли Монни разговаривать с ней в столь поздний час. Если Джимми в ближайшее время не позвонит, то Монни, уложив детей, сама отправится на боковую. Взвесив все эти обстоятельства, Одетта пришла к выводу, что Джимми, возможно, неправильно записал ее номер и не может дозвониться ей именно по этой причине. В таком случае он наверняка отложит дело до завтрашнего дня. Одетта решила, что так оно будет даже лучше – для всех. При одном, впрочем, условии – что Лайэм этой ночью тоже будет мирно спать у себя в постели. Ну а если не будет? Что тогда?
Необходимо было срочно что-то предпринять. Одетта достала было из сумочки мобильник, но в следующее мгновение застонала от отчаяния – телефона Фалкингтон-менора она не знала. Она бросила взгляд на часы – было уже половина одиннадцатого. Джимми давно уже должен выйти на связь. По-видимому, у них с Крэйгом что-то пошло не так – только вот что?
Сид сидела у себя на кухне и раскидывала перед Калумом изжеванные щенками гадальные карты.
– Смотри, – сказала она, указывая на две лежавшие крест-на-крест карты. – Карта Звезда перекрывает карту Мир. А это надо толковать так: ты, милый, получишь от судьбы все, что только пожелаешь.
Калум со скептическим видом поскреб щетину на подбородке.
– Так уж и все?
– Все, – с уверенностью в голосе произнесла Сид. – Только действовать надо осторожно, с умом. – Она перевернула следующую карту – это был Повешенный. – А вот и дурной знак. Говорит о том, что кто-то хочет тебя обмануть или, хуже того, причинить тебе вред. Чтобы этого не произошло, ты должен держаться человека, умудренного опытом, в годах, но с юношеским взглядом на мир…
Уинни, Базуки и два ее щенка, принадлежавшие отныне Калуму, подняли лай за секунду до того, как на подъездной дорожке под шинами какого-то автомобиля заскрипел гравий. В следующую минуту свет мощных фар пронизал царивший на кухне полумрак и заскользил по потолку.
– Странно, – сказала Сид. – Одетта говорила мне, что собирается заночевать в Лондоне.
– Может быть, вечеринка не задалась? – Калум знал, что Одетта поехала на девичник к Лидии. Калум предложил Финли устроить мальчишник тоже где-нибудь в Лондоне, но последний сказал, что предпочитает посидеть за кружкой пива в пабе Фалкингтона.
– Что-то я не узнаю эту машину, – задумчиво сказала Сид, подходя к окну. – Здоровенная, как вагон, да и вид у нее какой-то зловещий… – Тут она тихонько вскрикнула и заговорила быстро-быстро, проглатывая окончания слов: – Боже мой! Из машины вышел какой-то человек. Жутко похож на поставщика наркотиков моего покойного Джоба. По-моему, он вооружен. Так… Оглядывается. Идет к мельнице… Господи, Калум, что нам делать?
Когда Сид оглянулась, Калума уже нигде не было видно. Тогда Сид, пригибаясь, побежала к двери, чтобы запереть ее на ключ. Находившиеся на кухне собаки, просунув морды под стол, все это время лаяли как сумасшедшие. Закрыв дверь на замок, Сид тоже заглянула под стол и обнаружила там своего возлюбленного.
– Может, позвоним в полицию? – шепотом спросила Сид.
– Нет! – прошипел Калум, забиваясь еще глубже под стол. – Это же Нож! Приехал сюда, чтобы получить с меня должок. Но полиция не должна знать, что у меня с этим типом делишки. Ни в коем случае!
– А как он, этот твой Нож, выглядит? – спросила Сид, доставая из шкафчика бутылку виски и тоже забираясь под стол, чтобы им с Калумом удобнее было общаться. – У того парня, что приехал, бритая голова, ростом он примерно шесть футов пять дюймов…
Калум от ужаса выпучил глаза.
– Я его толком не разглядел. Мы передавали друг другу товар в подвале одного притона, а там было темно, как у негра в заднице…
– А на чем он ездит? Есть у него здоровенный джип с тонированными стеклами?
Калума стала бить мелкая дрожь.
– Я и машины его не видел. В сущности, я ничего про него, кроме клички, не знаю. А вот он про меня кое-что знает…
Услышав, как в отдалении затряслась под мощными ударами дверь мельницы, Сид с Калумом подскочили так, что едва не стукнулись головами о крышку стола.
– Но если у него кличка Нож, – пробормотала Сид, откупоривая бутылку виски, – то почему, скажи на милость, он носит при себе обрез?
– Откуда, черт возьми, мне об этом знать? Может, он решил, что обрез в данном случае надежнее? – Калум выхватил из рук Сид бутылку и стал жадно пить прямо из горлышка. Когда содержимое бутылки уменьшилось примерно на треть, он вернул ее Сид и прохрипел: – Думаю, нам надо отсюда сматываться, пока он не начал обыскивать дом.
Как только Элли и Эльза уехали, Лидия налила два бокала шампанского и провела Одетту в гостиную.
– Вы все против нашей с Финли свадьбы? – спросила она, усаживаясь на диван. – Считаете, что мы с ним друг другу не подходим?
Одетте понадобилось не меньше минуты, чтобы отвлечься от тревожных мыслей о возможной трагедии в Фермонсо и обдумать слова Лидии.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что сегодня всем было наплевать на то, что я говорила о свадьбе. Никто из вас не выказал к важнейшему событию в моей жизни ни малейшего интереса. Уверена тем не менее, что вы болтаете-таки о нас с Финли – только у меня за спиной. Считаете, должно быть, что мне не надо выходить за Финли?
– Финли – прекрасный парень. Таких, как он, – один на миллион. И мы, твои подруги, все так думаем. Ты как-то у меня спросила, что я думаю по поводу твоего увлечения Калумом. Помнишь, что я тогда тебе ответила? Что Финли в сто раз лучше Калума.
– А что ты еще могла мне ответить? – сердито сказала Лидия. – Ведь ты любила Калума. И тебе нужно было меня от него отвадить. Любой ценой.
– Но ведь не отвадила же! Ты не обратила на мои слова ни малейшего внимания и продолжала с ним заигрывать и кокетничать.
– Он хочет меня. Я это точно знаю, – гордо сказала Лидия.
– Ничего подобного. У него сейчас шашни с Сид Френсис, – напомнила ей Одетта и посмотрела на часы. Они показывали четверть двенадцатого.
«Позвони мне, Джимми, – мысленно воззвала она к нему. – Скажи мне, что у тебя все в порядке…»
– Да, сейчас он с этой старой кошелкой, – процедила Лидия, напустив на лицо обиженное выражение. Потом, желая побольнее уколоть Одетту, она спросила: – Кстати, а как поживает Флориан? Вы с ним больше не трахаетесь? В промежутках между закусками и выпивкой?
– Я, Лидия, скажу на это одно: подобная комбинация тебе не по зубам, – бросила Одетта и снова посмотрела на часы. – Трахаться ты еще можешь, но есть – вообще ничего не ешь, а от двух бокалов вина становишься просто невменяемой. Где уж тебе со мной равняться…
Лидия мгновенно перестала злиться: ей снова стало себя жалко.
– Да я уже почти и не трахаюсь, – сказала она плаксивым голосом. – Финли отучил. Что будет, если мы поженимся, а он так и не сможет?.. Что мне тогда делать, а?
– Финли просто обречен тебя трахать, – пошутила Одетта, раздумывая, звонить ей в полицию или подождать.
– Все шутишь? – обиженно надула губки Лидия. – А я серьезно. Когда, скажи, мы подыщем себе настоящих парней?
– Не знаю, как ты, но я, кажется, такого уже подыскала, – сказала Одетта. Ее так и подмывало сказать, что в эту минуту ее избранник готовится вступить в поединок с опасным преступником, чтобы защитить честь ее семьи.
– И зовут его, конечно же, Калум Форрестер… – с сочувствием в голосе протянула Лидия.
– Нет, – покачала головой Одетта. – Его зовут…
– Это я люблю Флориана! Я! – перебивая ее, выкрикнула фальцетом Лидия. – Он – как раз мой тип. Хотя у тебя с ним что-то и было, ты не смеешь…
Ее излияния прервал пронзительный звонок домофона.
– Кто там? – спросила Лидия, нажав на кнопку микрофона.
– Девки, я замужем! – прокричал чей-то знакомый голос.
– Что такое? – Изумлению Лидии не было, казалось, предела.
– Говорю же тебе: я вышла замуж. Но нельзя же держать меня из-за этого за дверью. Особенно после того, как я настоялась на таможне. Впусти же меня наконец, коровища! Не то я разберу твой подъезд по кирпичикам!
Лидия торопливо нажала на кнопку открывания замка и впустила подругу в дом. Через пару минут дверь распахнулась, и в квартиру ввалилась Джун, нагруженная многочисленными коробками, пакетами и пакетиками.
В распоряжении Одетты было не более минуты, чтобы взглянуть на Джун, понять, что она стала вдвое толще прежнего, и сообразить, что полнота ее нисколько не портит, а, напротив, очень даже ее молодит.
И тут в сумке у Одетты зазвонил мобильник.
– Веселишься, да? – спросил Джимми, услышав радостные вопли Джун и Лидии. – А между тем, Одди, хочу довести до твоего сведения, что Лайэм уже прибыл в Фермонсо. Очень тебя прошу – беги скорей к Монни и уговори ее дать показания в полиции. А потом, когда ее показания запишут, упроси полицейских направить в наш район парочку мобильных групп. – В голосе Джимми паники не было, но от напряжения он звенел, как стальная струна.
– Это кто – Одетта? – спросила Джун, когда мимо нее как буря промчалась к двери коротко остриженная темноволосая женщина в облегающих кожаных брюках и белой шелковой блузке. – Все бегает, как я погляжу…
Лидия на бегство Одетты почти не обратила внимания.
– Присаживайся, Джун. Присаживайся и скорей выпей шампанского. Ты не представляешь, как я рада тебя видеть… Слушай, тут все убеждены, что мне не надо выходить замуж за Финли. А ты что по этому поводу думаешь?
– Сначала покажи мне платье подружки невесты, в котором я буду у тебя на свадьбе, а уж потом я отвечу на твой вопрос. Ой, смотри: Одетта оставила свой мобильник у тебя на диване!
Флориан Этуаль сидел в кабинете Одетты и забавлялся с ее компьютером. Глянув на секунду в окно, он увидел, что по полю в сторону Фермонсо движется какое-то светящееся пятно. Поначалу Флориан решил, что через поле идет человек с включенным карманным фонариком. Он налил себе коньяку, отхлебнул и снова глянул в окно, недоумевая, кому это взбрело в голову тащиться ночью в Фермонсо через поля. Через минуту, однако, он осознал, что светящееся пятно движется с большей, чем у пешехода, скоростью, присмотрелся и выхватил взглядом из темноты черный силуэт мопеда со слабенькой фарой и экипажем из двух человек. Когда же в темноте заметались яркие снопы света и Флориан увидел, что за мопедом катит через поле огромный внедорожник с полыхающими, как прожекторы, мощными галогеновыми фарами, его недоумение сменилось изумлением, смешанным с любопытством. Захотелось вдруг узнать, чем закончатся эти безумные гонки во мраке ночи. По мнению Этуаля, единственная причина, мешавшая внедорожнику нагнать мопед, заключалась в том, что его владелец, не желая марать жидкой грязью лакированный корпус своего автомобиля, постоянно маневрировал, чтобы не въехать в глубокую рытвину или канаву.
– Быстрее! – гаркнул Калум, оглядываясь в ужасе через плечо. – Он нас нагоняет.
– Я жму на всю железку! – крикнула Сид, которая едва различала в сетке дождя освещенный тусклым светом фонаря путь.
– Твою мать! – взвыл Калум, когда их обдало целым снопом искр. Как оказалось, Сид переехала через проволочную ограду для овец, по которой был пропущен электрический ток. – Нет, до Фермонсо нам, как видно, не добраться. Сворачивай налево! Налево, я тебе говорю…
Когда Сид, резко вывернув руль, въехала на узкую тропинку, которая шла через лес и выводила к ферме Сиддалс, Калум едва не слетел с заднего сиденья и не шлепнулся в грязь.
Вне всякого сомнения, «Рейнджровер» был слишком велик, чтобы гоняться за мопедом по узкой тропинке среди зарослей. Его владелец прекратил на время преследование, пересек поле, вырулил на залитую огнями подъездную дорожку Фермонсо-холла и уже оттуда свернул на проселок, который вел к фермам арендаторов.
– Вы на волне «Радио Чэт», – объявил в приемнике приятный женский голос, после чего обратился к своему невидимому собеседнику: – Вы в эфире, дорогуша, так что не молчите, говорите – вас слушают.
– Здравствуйте, меня зовут Энджи, – пробормотала, запинаясь, некая особа женского пола. – У меня прекрасный муж и двое очаровательных деток. Так уж случилось, что я сошлась с одним типом и от него забеременела. Хуже того, скоро выяснилось, что мой любовник замешан в торговле наркотиками…
Одетта не особенно вслушивалась в этот треп, поэтому, как сложилась в дальнейшем судьба Энджи, она так и не узнала. Мчась на бешеной скорости по спальному району Лондона, именовавшемуся Темзмейд, Одетта лихорадочно шарила взглядом по сторонам, опасаясь пропустить скрывавшийся за палисадником уютный домик, где жила ее сестра Монни. Высветив фарами «Феррари» нужный ей номер, Одетта чуть сдала назад, свернула на подъездную дорожку и остановилась в двух шагах от двери. Выскочив из машины, Одетта нажала на кнопку звонка, который стал заливаться внутри дома мелодичной трелью. Но хотя на втором этаже горел свет, Монни открывать ей дверь не спешила. Одетте не оставалось ничего другого, как наклониться к прорезанной в двери узкой щели, куда почтальон бросал почту, и во всю силу легких крикнуть:
– Монни! Может, ты оторвешь свою чертову задницу от дивана и впустишь меня все-таки в дом?
Надо признать, в настоящее время Монни было не до общения с сестрой. Во-первых, малютка Вог заходилась в плаче, а во-вторых, Монни в эту самую минуту беседовала с ведущей «Радио Чет» и под вымышленным именем Энджи рассказывала ей и всему Лондону свою душераздирающую историю. Впрочем, ни рев Вог, ни голос ведущей заглушить крика Одетты не смогли, и Монни пришлось, извинившись перед ведущей, спуститься по лестнице к входной двери.
Когда Одетта вошла в дом, поднялась на второй этаж и увидела лежавшую на постели снятую телефонную трубку, в ней шевельнулась надежда: неужели Монни сама, без всякого понукания с ее стороны, решила позвонить в полицию?
– Присаживайся, – предложила Монни, прижимая трубку к груди. То, что она все еще находится в эфире, совершенно вылетело у нее из головы.
Одетта схватила сестру за запястье и, притянув к себе, спросила:
– Скажи, ты любишь Лайэма?
– Не знаю, – пожала плечами Монни.
– Значит, ты все еще любишь Крэйга?
– Не знаю, – сказала Монни и начала всхлипывать.
– Ответь в таком случае, хотела бы ты, чтобы отцы твоих детей остались живы и завтра вновь предстали перед своими отпрысками?
– Конечно, хотела бы! – вскричала Монни, вздергивая свой пухлый, как булка, подбородок.
– Очень хорошо. Я люблю Джимми и очень хотела бы, чтобы он тоже остался в живых. Но сейчас складывается такая ситуация, что все они могут друг друга поубивать. Если, конечно, ты не вмешаешься и не сообщишь полиции о том, что знаешь.
– Ничего я не знаю, – всхлипнула Монни. – Абсолютно ничего.
Одетта отлично помнила, что Джимми просил ее на Монни не давить и обращаться с ней по возможности ласково. Но он говорил это несколько часов назад. Теперь, когда Лайэм уже катил на своем джипе по Фермонсо, времени на нежности и уговоры у Одетты не оставалось.
– Лайэм пытался соблазнить меня на свадьбе у Стэна. Только представь себе: ты была на пятом месяце, а он хотел затащить меня к себе в постель!
