Текст книги "Львёнок, который хотел выжить (СИ)"
Автор книги: Ева Бими
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 44 страниц)
Она каким-то образом умудрялась стойко и непреклонно командовать черепахами, к каждому из братьев находя свой подход.
Вот к Рафу, например, она применяла стратегию нежностей и ласк. Двухметровый громила прямо-таки таял у нее на глазах, стоило ему только получить от нее доброе слово и пару поглаживаний по мускулистому плечу.
С Майки было иначе, с ним она становилось родителем, которого ослушаться было никак нельзя. Но таким родителем, к которому на самом деле и хотелось прислушиваться. Тот, который не заругает в случае оплошности, а напротив – даст совет и поможет исправить.
С Дони они были как друзья и верные соратники, ведя разговор друг с другом на равных, применяя взаимные осмысленные и логичные доводы. Хотя порой это выглядело так, что они в сговоре и намеренно отстаивали перед остальными мнения друг друга.
А вот с Лео… было вообще все непонятно и странно. Одно ее слово «нужно», включаемое в контекст разных фраз, способно было поменять мнение лидера и изменить его решение. Словно он пытался доказать, какой же он «молодец», что находит любые возможности для свершения этого «надо». Абсолютно непонятно. Жутко неприятно.
Подумалось мне, что предложи я подобное с «Таргетом», Леонардо бы сменил свое выражение лица на унылую пластилиновую моську, давая мне непонимаемые объяснения на тему – чем и почему эта затея так нехороша.
Но, может, в действительности мне все это казалось, и я оцениваю поступки лидера через призму своего недовольства и непонимания, и на самом деле Лео не предвзят ко мне. Ведь со Сью они уже много лет вместе, и он знает, что от нее ожидать, а от меня – нет.
Мы остановились у съезда под эмблемой торгового центра. Пару машин, брошенных на дороге, братья с легкостью сдвинули, и нашему пути больше ни что не препятствовало.
У любого крупного супермаркета, особенно в тех, где находилась еда, блуждали стаи зомби. План был прост и незатейлив. Выманим всех мертвецов из здания и без каких-либо сантиментов их подавим.
К моменту, когда мы уже въехали на парковку, все были наготове.
Дони врубил внешние динамики, и оттуда полилась бодрая ритмичная музыка, наполненная звуками бас-гитары и барабанов. Зомби не заставили себя долго ждать, и серая ревущая масса потоком выливалась из открытых широких дверей. Мы замерли, напряженно глядя, как тела мертвецов сливаются в единую живую голодную лавину. Лично я уже не была в таком восторге от удачности этой затеи. Но только не наш водитель.
Дони выжидал, продолжая удерживать тормоз и при этом подгазовывать, держа обороты чуть выше нормы, отчего и ощущалась легкая рваная вибрация внутри трейлера.
Толпа приблизилась опасно близко, рев двигателя усилился, и «Тартаруга» сорвалась с места, совершая обманный маневр. Дони ловко управлял трейлером: объехав полукруг, он врезался клином в толпу, отсекая от нее кусок. Резко уйдя вправо, выжимая все, что только было можно, из движка, он вновь влетал в толпу, прорезая острым клином очередной кусок ходячей мертвой плоти, и так, раз за разом, петляя змейкой и планомерно раздавливая в черно-красное месиво ходячих мертвецов, он стремительно уменьшал их численность.
Под конец этой круговерти, чувствуя, что стало укачивать от такой езды, я с облегчением выдохнула, когда наш трейлер остановился. Динамики продолжали вопить, но навстречу нам так никто больше и не вышел.
Дони вглядывался в радар, сообщая, что несколько «потеряшек» все еще остались внутри, но это было не помехой. Уцелевшим зомби, если они не проявят благоразумность и не умрут повторно сами по себе, мы поможем прекратить их страдания.
– Тебе лучше остаться дома, – Лео следом за мной пошел в комнату, куда я отправилась за мечом. Остановившись в проходе, я с непониманием посмотрела на сосредоточенно изучающего меня лидера.
– Почему? – я уже сбилась со счета от того, сколько раз задавала ему этот вопрос за последнее время.
– Это может быть небезопасно, – как и прежде, вкрадчиво и спокойно, пояснил мне Лео, не уставая отвечать на все мои «почему».
– Но ведь Сью можно с вами, – я указала на девушку позади Леонардо, которая собрала волосы в хвост, чтобы те не мешались ей, и вышла из трейлера следом за Рафаэлем, – а она даже не умеет пользоваться клинком. Она вообще без оружия.
Лидер потупил взгляд, и я была уверена в том, что он намеревался найти и этому подходящее оправдание.
– Это несправедливо, Лео, – еще немного, и от досады и бессилия перед упертым лидером я была готова топнуть ногой.
– Она не пренебрегает правилами, – возможно, Леонардо пытался мне на что-то намекнуть, но из его уст это прозвучало, как какой-то упрек. Если он мне скажет еще хоть что-нибудь в таком же сравнительном тоне о «Сью», то я точно запыхчу ему в лицо.
– Если бы я о них знала, то, может быть, этот разговор бы и не состоялся? – дерзость моего тона не отшатнула лидера. Он изучающе продолжал разглядывать меня, взвешивая и оценивая, как на мерных чашах с грузиками, свое последующее решение. А я продолжала ждать, следя за его реакцией.
– Будут правила, – Леонардо, пользуясь своими габаритами, возвышался надо мной. – В бой не вступать. Держишься рядом. В случае появления зомби отходишь за мой панцирь.
Ценные указания были приняты к сведению, и я с готовностью кивнула, облегченно выдохнув, и, развернувшись, продолжила свой путь в комнату за мечом.
– Ева, – предупредительный оклик Леонардо заставил остановиться. Практически все мои силы были направлены на сохранение самообладания, чтобы сдержать раздраженный выдох, зная, что Лео опять обратится ко мне, как к глупому дитю. И да, зарождённые раздражение и обида все же никуда и не ушли, а наоборот, становились все сильнее и отчетливей. – Никакой самодеятельности. Хорошо?
Самодеятельности? Это он о том случае – когда я полезла в толпу зомби спасать их? Или когда выбралась из комнаты Лео и побежала искать его в лес?
Но улыбнувшись своей самой безоружной улыбкой, подавляя искры разгорающегося негодования, я кивнула.
Он недоверчиво осмотрел меня, улавливая притворную покорность, но ничего более говорить не стал. Леонардо кивнул мне, давая тем самым разрешение выйти из трейлера. И лучше бы он этого не делал. Жгучее чувство обиды словно липким языком прошлось по грудной клетке. Как будто бы без его кивка мне нельзя и шагу ступить, но я все же проглотила и это, выходя из дома, стараясь не смотреть на ту бо́льшую часть парковки, что представляла собой кровавое месиво.
В центре холла гипермаркета Майки уже вовсю орудовал нунчаками, метеля еле передвигающихся зомби, изрядно потрепанных временем. Даже стало их жаль. Казалось, им не хватало сил, чтобы вытянуть на всю длину руки со скрюченными пальцами, а из черной глотки вырывались слишком тихие и сиплые звуки. Жалкое зрелище, но Майки отчего-то был рад их всех видеть.
– Эй, Карл, привет! – Микеланджело бодро прошагал навстречу шаркающему зомби и со всего взмаха в «сногсшибательном приветствии» пробил ему черепную коробку.
– Как дела, Карл? – он обратился к другому зомби, который, судя по издаваемым скрипучим стонам, пытался сообщить, что дела его в целом неплохи, но со звучным характерным хрустом шейных позвонков упал и больше не двигался.
– Рад тебя видеть, Карл! – Майки, заприметив еще одного мертвеца, радостно подорвался тому навстречу, раскрывая объятья, но вместо дружеского приветствия зомби словил головой удар от деревяшки в руках Майки.
– Здорово, старина! – черепаха в желтом издали помахал зомби, словно узнал в нем старого приятеля, и с ловкостью ниндзя запустил тому в голову сюрикен. Заметка на будущее – с Майки дружбу лучше не разрывать.
– Как жизнь, Карл? – до встречи с Майки жизнь у этого Карла была так себе, а после очередного удара в голову она вообще прекратилась.
– Куда ты, Карл? – один из недобитых кем-то мертвецов пытался ползти в противоположную сторону от улыбчивого потрошителя зомби, но с одной костлявой рукой выходило у него это плохо. Взмах ноги, удар в голову, и Карл перестал ползти по своим делам и подавать признаки жизни.
– Почему Карл? – поравнявшись с Дони, я наблюдала вместе с ним за этим глумлением над ветошью.
– Больная тема Майки, – Дон, вальяжно опираясь о стену, пожал плечами и продолжил поглощать найденную пачку кукурузных чипсов «Читос».
– Его обидел некий Карл? – смотря, как Майки на весу удерживал за шкирку очередного Карла с перебитыми руками, что-то втолковывая ему, я не удержалась от улыбки. На их фоне зомби выглядели до невозможности беспомощно комичными.
– Ну, как сказать, Майк у нас одно время подрабатывал детским заводилой под кличкой Карл. Досталось же ему в этом амплуа от детишек.
– Майк, завязывай, – Лео прошел мимо нас, но задержался у входа в магазин, ожидая, когда я подойду.
Сью с Рафаэлем уже катили тележки между рядов в бакалее, наполняя их более-менее пригодными продуктами. Дон с Майки тоже взяли по тележке и направились на поиски всевозможных бытовых вещей.
А наша задача с лидером состояла в том, чтобы устранять угрозы, пока остальные решали вопросы с провиантом.
Краем глаза я заприметила в стороне неровно вышагивающую фигуру. Казалось, что еще один шаг, и этот зомби развалится на части. Обнажив сталь меча, я двинулась ему навстречу. Но не успела сделать и пару шагов, как «кунай», вылетевший из рук Леонардо, раньше меня сразил медлительную жертву.
Лео, обойдя меня, вытащил нож из головы зомби, обтер сталь о клетчатую изодранную рубашку мертвеца и засунул оружие за пояс.
И вот моя награда – укоризненный взгляд от Леонардо и неодобрительное покачивание головой. Внутри все всколыхнулось, прожигая меня насквозь от обиды и досады. Очень неприятно, когда тебя считают недееспособным членом команды. Особенно если это тот, пред которым, на фоне остальных, не хочется выглядеть такой никчёмной или неразумной. А именно таким образом я сейчас и идентифицировала на себе его взгляд.
– Ева, правила – быть рядом и в бой не вступать, – Леонардо повторил мне это особенно четко и раздражающе спокойно. И как невовремя мой взгляд наткнулся на стойку с детскими рюкзаками с нелепыми шлейками. И кто вообще покупает такие рюкзаки своим детям, а потом водит их на поводке? О, лишь бы Лео не пришла в голову эта идея. Иначе меня навсегда покинет мой дзен, и я точно взбеленюсь.
Ах, да, поправочка. Его задача – избавлять нас от угрозы. Моя задача… а не было у меня никакой задачи. Просто ходить рядом и прятаться за панцирь Леонардо. Не отсвечивать, проще говоря.
И все бы ничего, если бы он говорил со мной не таким менторским тоном, от которого у меня чуть скулы не сводило. Но взяв себя в руки, я поместила клинок в ножны, вдохнула-выдохнула и пошла за Лео.
В проходе показался еще один ковыляющий утомленный мертвец. Леонардо вытащил из-за спины катану, оглянулся на меня, убеждаясь, что я исполняю указание, нахожусь в правильном месте и на нужном расстоянии от него. Я развела руками, языком жестов сообщая, что я тут и мне хватит ума не побежать обниматься с Карлом.
Быстрый взмах катаны, и голова зомби с легкостью отделилась от тела. Браво. Я тоже так могла бы, но лидер считал иначе.
Блуждая между рядов, заблаговременно расчищая путь, я молча шла за мастером катан, прожигая взглядом его панцирь. Он периодически оглядывался на меня, но я трусливо отводила взгляд, напрягая мышцы лица так, чтобы уж настолько явно не выходила кисло-недовольная гримаса. В голове все прокручивала одни и те же мысли, пытаясь понять – когда же он вдруг стал так недоверчив ко мне, когда он разубедился в моей способности учиться защищать нас.
– Лео, – издалека послышался радостный клич Сью, усиленный эхом огромного просторного помещения, – мы нашли липовый мед!
Леонардо растянулся в полуулыбке, обращая ее в сторону звука.
Однако стало обидно оттого, что мёд выигрывал в конкурентной борьбе за улыбку лидера.
И чем бы запульнуть в это довольное лицо? Я посмотрела на стеллаж с чайными коробками, на довольное лицо Леонардо и снова на стеллаж. Сорокаграммовая коробка – нулевой урон черепашьему лицу.
Но однозначно стоило хоть что-то предпринять, а не плестись за ним позади.
За очередным поворотом нас ожидал безногий зомби, который лишь только вяло тянул к нам свои скрюченные пальцы.
– Давай я? – в надежде обращаясь к лидеру, я подходила ближе к мертвецу.
Леонардо остановился, выставляя мне практически в лицо открытую ладонь, преграждая путь, и жестом все той же руки попросил отойти подальше.
Я посмотрела на ладонь лидера, на жалкое создание, пытающееся сдвинуться с места, и саркастически усмехнулась.
– Да я скорее от старости умру, чем дождусь, пока оно до меня доползет.
– Ева, это все – не шутки, – Леонардо вонзил острие катаны в череп, пытаясь своим поучительным замечанием донести до меня исходящую угрозу от самого обветшалого из всех зомби, оставшихся на этой планете и еще каким-то чудом не превратившихся в прах.
– Ну, конечно, чтобы сразить вот это, – я указала на беднягу-калеку, – моего мастерства недостаточно.
Переступая с ноги на ногу, сражаясь внутри себя с диким желанием что-либо пнуть, я жутко негодовала, ощущая себя беспомощной и бесполезной. А Лео взамен не поскупился на долгий тяжелый взгляд, молчаливо наблюдая за моим очередным приступом пыхтения.
Терпению лидера можно было позавидовать. Стойкость, с которой он продолжал сносить уже потухающие молнии, то и дело выстреливавшие в него из-под моего взгляда, практически наэлектризовывая пространство между нами, заслуживала отдельной похвалы. Успокоившись и досчитав до десяти, с неудовольствием для себя признала неуместность раздосадованной вспышки обиды. Все-таки мы находились на задании, и стоило было себя вести более сдержанно.
Заправив выбившуюся прядь волос за ухо, я вскинула голову вверх и встретилась с пронзительной синевой глаз лидера, молчаливо давая понять, что все волнения улеглись и мы можем пойти дальше, исполняя свое предназначение.
Сигнал был уловлен, и лидер повел нас в следующий отдел.
Две блуждающие «потеряшки» не сразу заметили наше приближение. Лео решительным образом направился навстречу им, не дожидаясь, пока они отомрут и поплетутся к нам. Катана была наготове и точным отработанным движением обрушилась с тихим свистом на шею ближайшего зомби.
Пока Леонардо добивал второго, я увидела в соседнем отделе третью «потеряшку». И он вовсе не обращал на нас никакого внимания. Белесые потускневшие глаза на исхудалом сером лице бездумно уставились на полки с цветастыми коробками круп. Оно выглядело так, словно познало весь ужас капиталистического мира, глядя на ровную линию ценников под товарами.
Вот и настал мой шанс окропить сталь «тати» вражеской кровью и показать лидеру, что я тоже чего-то да стою. Стараясь как можно тише вытащить меч из ножен, я подкрадывалась сбоку к задумчивому зомби. Ничего сложного, я и раньше так делала. Приблизиться, замахнуться и совершить точный удар в шею.
Но тяжелая рука Леонардо легла на плечо, сжимая и удерживая на месте.
– Пусти, я смогу, – шепотом и не оглядываясь проговорила я лидеру, пытаясь не спугнуть свою добычу, но этому зомби было на нас наплевать, и он продолжал пялиться на полки.
– Ты дала согласие, но нарушаешь правила, – требовательный упрёк Леонардо разбудил мертвеца, и тот, разевая черную пасть, как будто пытаясь сообщить о своем возмущении шокирующими ценами, поплелся на нас.
Категорическим образом обойдя меня, закрывая собой, мастер катан прервал и эту «мертвую жизнь», потрясенную экономическим беспределом. Резким движением руки Лео смахнул с клинка загустевшую кровь, испачкав нижние полки стеллажа черной рваной полоской.
– Да я только лишь хотела показать…
– В следующий раз ты останешься дома, – лидер не дал договорить и развернулся полубоком, указывая на необходимость беспрекословно следовать за ним.
– Может, в следующий раз ты меня в клетке запрешь, как хомяка? Чтобы уж наверняка?
– Довольно, – он осек меня. И если бы не мягкая сдержанность в его голосе, которая все же несла в себе неприятные металлические нотки, я бы захлебнулась от той досады и обиды, что взбурлила во мне.
Пришлось и дальше плестись за непробиваемым ниндзя.
Следующие два прохода оказались пустыми, но вот за третьим – наступило Рождество!
Полусгнивший Санта-Клаус застрял между своим красным креслом и упавшей елью. Бедолага, запутавшийся в гирляндах, тянул к нам иссушенные ручонки.
– Будь здесь, – Лео требовательно указал мне пальцем на пол. Не хватало только нарисовать на этом месте красный крестик для точности исполнения команды.
– Будь здесь, – самым неподобающим образом я передразнила его, не заботясь о том, как, наверное, глупо выгляжу в его глазах, но с удовольствием наблюдала за тем, как лидер менялся в лице. Он не понимал такой иронии. И я отчего-то получала наслаждение, наблюдая за его попыткой переспросить меня о значении латентного протеста. Но Леонардо смерил меня взглядом строго учителя и пошел вызволять Санту.
Аллилуйя! Рождество – спасено, Санта – умерщвлён, Леонардо – раздражен.
Перестав ходить из стороны в сторону, он встал напротив меня и задал вопрос:
– Что тебя не устраивает? – за напускным спокойствие лидера чувствовались озадаченность и нервозность, которые вот-вот прорвутся наружу и окрасят его лицо хоть какой-то эмоциональностью.
Просто вдохни и выдохни, вдохни и выдохни, а затем самым из спокойных голосов скажи ему.
– Мне не нравится, что ты говоришь со мной так, как будто я – глупая! – м-да, вышло слишком громко и совсем не спокойно.
– Это не так, – Лео, «любитель-кратких-аргументов», скрестив руки на груди, решил, что такого чудо-довода будет достаточно, и я должна была вмиг перестать вести себя, как надутая лягушка.
– Нет, именно так! – ну и плевать, что я веду себя, как надутая лягушка!
– Ева, – Леонардо старался говорить размеренно, как и подобает старшему, который пытается в очередной раз донести объяснение, и я снова натужно выдохнула, что привлекло еще более пристальное внимание лидера. – Есть вещи, насчет которых я не приемлю споров. И прошу тебя выполнять лишь необходимые требования, и все они продиктованы твоей безопасностью. И поэтому повторяю вопрос – что тебя не устраивает?
Чертов увертливый ниндзя! Как все звучит красиво и логично, ведь даже и не поспоришь. Но я поспорю.
– Ты как будто другой, – наблюдая за ним, в волнении пытаясь скрыть свою горечь, я рассматривала его профиль, обращенный на меня, – и я не понимаю из-за чего. Ты стал иначе себя вести после того, как со мной, – я пыталась взмахами обрисовать инцидент с повернутым маньяком, – после того, как мы… – и неопределяемыми жестами показать случившуюся близость между нами, – после того, как я… – и все теми же бесполезными движениями рук пыталась сообщить о своем признании в любви.
Леонардо нахмурился в попытках разгадать все эти жесты и выдал ответ:
– Это не так.
– А как тогда всё это понимать? – и снова я воспроизвела нелепую серию хаотичных взмахов. Нет, он определенно не слушал меня. Но лидер непреклонно подождал, пока я отдышусь от захлестнувших меня эмоций, и продолжил:
– Я забочусь о твоей безопасности. Не обязательно это понимать, достаточно – принять.
– Нет, – покачивая головой, смотря в область его груди, я повторяла все то, что говорила на протяжении прошедших дней, – безопаснее было бы позволить мне тренироваться. Ведь раньше ты учил. А сейчас нет. И все твои объяснения не объясняют ничего. И задаю тебе в тысячный раз вопрос – почему нет?
Лидер смерил меня оценивающим взглядом, в котором читалось сомнение, будто бы он не решался говорить об этом. Но, поразмыслив, кивнул со словами:
– Хорошо. Хочешь знать?
Его вопрос отчего-то заставил меня занервничать. Ведь на такие вопросы нужны отвечать отказом, но я медленно кивнула, не сводя с него напряженного взгляда.
– Уходят годы на то, чтобы освоить технику боя.
Так… начало пока неплохое, и я кивнула с согласием.
– Для этого требуется развивать особые навыки.
Так… ну, надо лишь понять, о каких именно навыках идет речь, и развить их. Что же, кивну с согласием.
– Месяц тренировок – это недостаточный срок для того, чтобы научиться основным принципам.
Допустим… Но все же с принципом «руби или умри» я знакома. Тут я сомнительно покачала головой.
– И в твоем случае… – лидер запнулся, видимо, подбирая правильные слова, а у меня внутри все сжалось от ожидания продолжения его слов. – Нужно больше времени.
– Что значит – «в моем случае»? – не удержавшись от вопроса, я практически выпалила его сразу же после слов Леонардо.
Если бы лидер был не лидером, то под гнетом читающегося вызова в этой фразе должен был отступить. Но Лео – лидер и не отступает, даже если осознает, что сейчас он нарывается на бурю.
– Это значит, что у тебя нет критической оценки своих промахов; ты продолжаешь бездумно поступать, не заботясь о последствиях; ты не оцениваешь всю серьезность опасности; не слушаешься тогда, когда это действительно нужно; поступаешь наперекор требованиям; ведешь себя так, как будто… – но Лео осек себя, поджимая губы.
– Как кто? – делая шаг навстречу лидеру, я взыскательно вздернула подбородок, желая услышь продолжение, которое меня окончательно добьёт.
Леонардо махнул головой, шумно выдыхая воздух, собираясь продолжить то, что не договорил, но из угла наинаглейшим образом выползал помощник Санты, бестактно вмешиваясь своим кряхтением в наш разговор.
– А можно не перебивать нас, Карл? – в порыве, наплевав на все запреты, я оголила сталь клинка, намереваясь научить зомби хорошим манерам, но с тихим свистом мимо меня пролетел «кунай» и глубоко вонзился в голову мертвеца.
– Лео! – обернувшись к лидеру, с негодованием указывая на мертвеца, я обиженно продолжила: – С этой рухлядью я бы уж как-нибудь справилась.
– Ева, еще раз, это все – не шутки. Они опасны. И подвергать тебя риску я не намерен.
– Боже мой, вероломный убийца-улитка! Как же от него спастись, когда он так ме-е-е-едленно на тебя ползет?
– Ты не будешь рисковать собой, это тебе ясно? – Леонардо, судя по резкости высказывания, выходил из себя, но все еще силился сдержать свой тон на уровне, более-менее подходящем под определение «спокойный». – Я за тебя отвечаю, и мне важно, чтобы ты следовала правилам, нравятся они тебе или нет.
Он вытянул руку и указал пальцем в сторону, куда мне следовало идти, но я лишь сжала покрепче рукоять меча, оставаясь на прежнем месте.
Лео оценил ситуацию, прищуривая глаза, решая, как поступить с упертым взбеленившимся учеником, который игнорировал его требования. Итог его решения:
– Два часа в «Ха-Ши».
– Что? – мое удивление перекрывалось возмущением, достигшим практически пиковой точки. Леонардо продолжал стоять на месте, сохраняя невозмутимое выражение лица. – Ты наказываешь меня?
– Мы уходим.
– Уходим, – и я развернулась в противоположную сторону, быстрым шагом удаляясь от лидера, оставляя его позади себя.
– Ева! – Леонардо крикнул мне вдогонку, но я лишь обернулась и ускорила шаг еще больше, заворачивая в ближайший поворот.
Холодная когтистая рука вцепилась в лодыжку, и, потеряв равновесие, я плашмя упала на пол. Падение оказалось настолько неожиданным, что я не сразу осознала, как меч выпал из рук и отлетел в сторону. Лежащий на полу полусгнивший труп тащил меня к себе, и я ужаснулась оттого, какая сила была в этих худых иссушенных руках. В панике, не понимая, где оно находило столько сил притягивать меня к себе, я била свободной ногой по руке зомби, зажавшей меня, словно тисками. Гладкое покрытие пола не позволяло зацепиться за него, а меч был слишком далеко, чтобы дотянуться до спасительного оружия. Меня накрыла чья-то тень, и подняв взгляд выше, я увидела жуткое лицо мертвеца, падающего на меня. Все, что я смогла сделать, так это прикрыть голову руками. Туша повалилась на меня сверху, но больше не двигалась.
Несколько секунд, что мне довелось пролежать под ним, показались мне одними из самых страшных. Сжимаясь в комок, я ждала той боли, которая возникнет при укусе, когда зубы голодного создания вонзятся в плоть, вгрызаясь в меня. Леонардо скинул с меня зомби, из головы которого торчал нож, освобождая ногу от захвата второго убитого им мертвеца.
– Не ранена? Нигде не болит? – он задавал вопросы и вместе с этим ощупывал все тело. Убедившись в моей целостности, он поднял меня с пола и крепко прижал к своей груди. За пластроном гулко билось сердце, отдаваясь мне вибрацией в висок. И я никак не могла выйти из сковавшего меня ступора.
Леонардо отстранил меня от себя, обеспокоенно вглядываясь в лицо, но я лишь немигающим взглядом уставилась на его грудь. Вскоре до меня стали доходить звуки его голоса, он продолжал задавать вопросы, но я отчего-то не могла разобрать ни единого слова; дошло ощущение поглаживания его руки по голове, и тут я словно очнулась. Колючая, пробивающая до костей волна страха окатила с головы до ног, сотрясая мелкой дрожью. Хотелось вцепиться в него, вжаться всем телом, уйти отсюда как можно скорее, запереться в его комнате и спрятаться от всего этого кошмара.
Не сразу, но я смогла поднять на него затравленные страхом глаза от понимания того, что могло произойти непоправимое, не подоспей он раньше, искажая тем самым его беспокойство сокрушительным сожалением, вызывая во мне мучительное раскаянье.
Лео взял меня за руку и повел за собой. Он не стал ничего говорить, и за это я была благодарна. И за то, что не выпускал из своих рук. Даже тогда, когда остальные закончили сборы, идя позади них, я чувствовала надежную ладонь и крепость его пальцев, сплетенных с моими.
Войдя в дом, он отвел в комнату, усаживая на кровать, говоря, что отойдет лишь ненадолго, согласует дальнейший маршрут пути и вернется. Я кивнула и продолжала смотреть на свои ладони. С одной стороны, хотелось побыть наедине с собой, как-то осмыслить произошедшее, но при этом, стоило потерять его из виду, возникало удушающее чувство одиночества и страх остаться без него.
Он вышел из комнаты, и стало вдруг так холодно, как будто вместе с ним солнце ушло за ось земли и наступила тоскливая угрюмая зима. Перед глазами одной зацикленной вспышкой вставала картина искривлённого лица мертвеца, озлобленного от голода, с зияющей пастью.
Завернувшись в одеяло и сжавшись калачиком, я пыталась унять дрожь, но застрявший где-то внутри меня холод не отступал, перетекая под кожей по всему телу. Адреналин уже выветрился из крови, и накатила подавляющая пустая усталость, хотелось закрыть глаза, но стоило мне только прикрыть веки, как жуткое видение тут же всплывало в памяти.
Как же так вышло? Так до ужаса нелепо и глупо. Это черепахи могли играючи и бесстрашно справляться с опасностью. Наблюдая за ними, я даже уверовала в свои силы и способности, которых на самом деле оказалось недостаточно. В самый важный и ответственный момент поддалась панике, испугалась и только лишь закрыла лицо руками, до последнего не веря, что это все происходит со мной на самом деле. Леонардо был прав. Он был во всем прав. А я и вправду вела себя, как… Глупый, самонадеянный человек, не признающий опасность. Совсем забыла, каково это – чувствовать постоянную угрозу, вечное напряжение в мыслях и теле; быть постоянно наготове; оглядываться; вслушиваться в каждый, даже самый незначительный шорох и скрип, чтобы в любой момент сорваться и побежать как можно быстрее и дальше от угрозы.
Не помешало бы извиниться перед лидером. Но завтра. Я наберусь сил и признаю свою никчёмность, потому что сейчас на это просто не хватит сил. И придется продолжать смотреть на матовую поверхность стены до тех пор, пока впечатавшаяся в память страшная картинка не развеется. Как же хочется провалиться в темное забытье без сновидений, чтобы эта гудящая тишина перестала так резать слух.
Дверь спальни отъехала с тихим шелестом в сторону. Леонардо ступал бесшумно, но от его присутствия стало немного спокойнее.
Он присел на край кровати, и матрас под его весом прогнулся; пальцы прикоснулись к волосам, и широкая ладонь легла на голову. Тепло руки прогоняло колючий холод с виска, пришлось зажмурить глаза в надежде, что хотя бы так мертвое лицо исчезнет из памяти.
– Мне тоже бывает страшно, – Леонардо говорил и продолжал гладить по волосам. – Каждый раз, когда мы оказываемся за пределами дома, особенно когда ты рядом, я боюсь, что не смогу уберечь тебя. А вдруг в следующий раз я не успею? Вдруг…
И только сейчас я поняла, что он был напуган не меньше, чем я. Беспечность рядом с ним заставила меня позабыть об угрозах этого мира. Рядом с ним мне никогда не было страшно. Он был сильный, умелый, надежный, да практически всемогущий. Но даже он не властен над всем. И понимал это, в отличие от меня.
– Я не могу тебя потерять, – ладонь Леонардо скользнула к плечу, поглаживая пальцем руки, словно в извиняющемся жесте. Но это вовсе не он должен был просить прощения.
– Ты спрашивала, как я вижу этот мир и как чувствую, – голос Лео стал тише, и я раскрыла глаза, вслушиваясь в звуки его дыхания.
– Странно, но порой я до сих пор ощущаю холод, такой, который сводит все мышцы и ломит до костей, даже тогда, когда на улице жара. Я отчетливо помню постоянный, ничем не прогоняемый холод и сырость, когда мы были маленькими. Никак не могли к этому привыкнуть. Много спали, мало ели, и если бы не отец, согревающий своим теплом, и его забота о нас, то первые зимы в туннелях мы бы с братьями не пережили. Помню страх. Пожалуй, самое первое чувство, которое я испытал. Боялись этих странных звуков: вначале от грохочущей железнодорожной подземки над нами, шороха крыс в темноте, гудения и верещания ночного города. И после – тишины, которая порой бывала ужасающе долгой. И часто казалось, что мы навсегда останемся одни в этой темноте. Но возвращался отец. Сгребал запуганных маленьких черепах в охапку мягких теплых рук, – по звуку его выдоха я поняла, что Лео улыбнулся своему воспоминанию.
Помедлив немного, он продолжил:
– Мы росли, и вместе с этим появилось новое чувство – горечь. От непонимания своей природы; от непохожести на других, тех, кто живет над нами. Не мог понять, почему мы так отличаемся от вас. Почему нам нельзя к вам, туда, где все так пестро и ярко светит солнце, грея лучами кожу. Отец объяснял, говоря, что наше место тут, а я спорил, отрицал, не хотел принимать. Помню, как впервые почувствовал сильную обиду оттого, когда увидел себя глазами человека, в которых было невыносимое отвращение. А мы ведь всего лишь хотели помочь.
Почему-то я не думала раньше, что и Леонардо могло терзать такое же чувство, что и Рафаэля. А ведь они все с этим сталкивались. Рука сама потянулась к плечу и ухватилась за его палец, сжимая в ладошке.
