Текст книги "Львёнок, который хотел выжить (СИ)"
Автор книги: Ева Бими
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 44 страниц)
С такого положения удар бы пришелся в ближайшее открытое место – в висок.
Ева потеряла сознание, но не упала. Ее обмякшее тело удерживал Адам. Закинув Еву на плечо, Адам двинулся вправо. Леонардо рысью бежал по дорожке из примятой травы, раскрошившихся сухих листьев и капель крови.
Выйдя на трассу, Лео огляделся по сторонам. Асфальтированная дорога не могла впечатать в себя следы.
Адам ее увез. Паника с новой силой взбурлила в Лео. Достав рацию, он нажал небольшую оранжевую кнопку.
– Дони, где последний раз был зафиксирован сигнал?
Из рации спустя несколько секунд донеслись стрекочущие щелчки, и голос брата ответил:
– Сигнал пропал у водопада.
– Куда мне идти? – с виду спокойный и собранный голос Леонардо скрывал в себе страх, пытающийся выбраться наружу.
Каждая секунда в ожидании ответа сводила его с ума. В каждой гребанной упущенной им секунде его Ева продолжала находиться в руках Адама. Все то, что он знал о нем, приводило Леонардо в ужас: он знал, что Адам будет жесток к ней.
У Адама есть нож… Чертов керамбит, острый, как бритва. Адам уже оставлял на ее теле шрамы от когтистого лезвия. Пока Лео стоял на месте и ждал подсказки, он думал о том, что на ней могут появиться новые раны. Он не простит себе их. Каждый, даже самый крохотный порез будет его виной.
Прошу, Ева, только держись…
Сердце болезненно сжалось, и Леонардо усилием воли заставил себя не думать о том, что сейчас могло происходить с ней.
Ему нельзя было терять контроль. Ева рассчитывала на лидера, и он не может ее подвести.
Донеслось заветное скрежетание, и лидер поднял рацию к лицу, чтобы не пропустить ни единого слова Дони, и тот четко и быстро проговорил ему ответ:
– Две мили влево. Поворот на проселочную дорогу. Мы подъедем ближе.
Но Лео уже бежал в этом направлении. Сильные натренированные мышцы ног толкали его тело с бешеной скоростью вперед.
Дождись, Районоко, дождись меня…
***
Я просыпалась от пульсирующей боли, стучавшей в виске. Зажмурившись сильнее в надежде прогнать ее, я лишь сделала хуже, и теперь тошнотворно болезненные волны расходились от виска ко лбу и затылку. Глаза открывались, картинка перед ними была расплывчатой, но пелена постепенно сползала, фокусируя взгляд на стене, сколоченной из деревянных досок.
В нос ударил затхлый пыльный запах. Лежа на земляном сухом полу, тело онемело от неудобного положения. Дернув руки, я поняла, что они связаны за спиной. Металлическая стяжка больно впивалась в кожу запястий. Щеке было влажно. Под липкой загустевшей кровью, местами запекшейся, неприятно зудела кожа.
Адам…
При этой мысли я резко пришла в себя. Волна страха накатила вновь. Подтянув под себя колени, я смогла перевернуться и выпрямить спину. Голова резко закружилась, рвотные спазмы сжали желудок. Закрыв глаза, я сделала несколько медленных глубоких вдохов через нос, сглатывая тягучую слюну по саднящему горлу.
Я оглядывала темное помещение, в котором находилась. Это был старый заброшенный деревянный амбар. Строение было двухэтажным, и единственным источником света служил проем пустого окна на втором этаже.
Потолок между этажами перекрывали редкие толстые деревянные балки, лишь наполовину покрытые дощатым полом. Сквозь пустое пространство виднелась крыша.
Надо освободиться…
Зрение постепенно привыкало к полумраку. Пусто… Ничего. Ни одного металлического предмета, способного разрезать стальную тонкую проволоку. Черт с ней. Главное – ноги свободны.
Когда я поднялась на дрожащих ногах, голова вновь закружилась, пришлось глубоко дышать, упираясь плечом о стену, пока меня не перестало мутить.
Выход… Нужно найти выход и бежать.
Обводя стены взглядом, я увидела тонкий просвет. Двухстворчатая дверь оказалась в правом дальнем конце амбара. Все так же опираясь о стену, я медленно шла в ее направлении.
Дверь приоткрылась, и яркий солнечный свет ослепил на некоторое время. Знакомая пугающая тень приближалась. Резкий толчок в грудь сбил с ног. Ударившись затылком о пол, я чуть снова не потеряла сознание. Меня удерживала в реальности раскалывающая боль в голове от свежей раны.
Адам схватил меня за ногу и поволок назад к центру пустого амбара. Сопротивляться не было сил. При каждом резком движении сознание было готово меня покинуть, ввергая в темное пустое забытье.
Нельзя отключаться.
Подавив подступающую тошноту, я с трудом смогла опять перекатиться на колени.
– Зачем? – из горла с сопением вырвался хрипловатый голос, и я не узнавала его, будто он принадлежал не мне.
Но Адам молчал. Его молчание никогда не было простым. Сейчас его взгляд блуждал по периметру пространства, фиксируясь в разных точках, как будто в его голове был список из пунктов, в которых он ставил галочки.
Сколько прошло времени с моей первой отключки?
Солнце.
Свет из проема окна падал на верхнюю стену второго этажа. Солнце сошло с зенита. Видимо, прошло не больше двух часов, и мы где-то недалеко от лагеря. Значит, уже или совсем скоро мою пропажу обнаружат. Маячок в браслете даст знать, где меня искать.
Браслет.
Глаза с ужасом расширились. Очередная волна липкого страха расползалась из груди по всему телу. Я не чувствовала на руке браслет. Пальцами правой руки пыталась нащупать силиконовый ремешок, но его не было.
Кое-как взяв в себя в руки, будучи на грани истерики, я делала бесшумные медленные глубокие вдохи носом и медленные выдохи ртом. Всё так, как учил меня Лео.
Надо понять, что он замышляет.
– Что мы здесь делаем? – осторожно спросила, внимательно следя за ним исподлобья.
Карие глаза обратили на меня свое внимание. Под его взглядом тело непроизвольно сжалось, пробитое мелкой дрожью. Заученный рефлекс, вбитый под кожу страх, который невозможно было из себя изгнать.
Адам удовлетворенно приподнял кончик губы. Улыбка свидетельствовала о том, что для меня все только начинается. Ему нравились эти моменты. Нравилось, когда его боялись вот так: с диким иррациональным звериным страхом, с неподдельным ужасом в глазах.
Он присел рядом со мной, приближая свою руку к лицу.
Тело вздрогнуло и замерло, взгляд спрятался в пол, но глаза остались открыты. Как бы ни было больно и страшно, нельзя закрывать глаза, ему это не нравится.
– Умница, – костяшкой указательного пальца Адам проводил по овалу лица. Движение нежное, легкое, безобидное и до ужаса знакомое, оттого глаза постепенно наполнялись слезами.
– Как ты меня нашел? – предательская дрожь в голосе больно кольнула меня. Стоило ему только опять появиться в моей жизни, как воспоминания о прошлом, которые, как мне казалось, были наглухо замурованы, вырвались наружу.
– Это было несложно, глупая, – он захватил прядь волос, накручивая на фалангу своего пальца. – Твой след я обнаружил сразу же. Потом шел за тобой. Упорная девочка. Ведь моей Еве так важна надежда, не правда ли? Моей Еве нужно было дать понять в самый последний раз, что у нее все получится. А потом тебя обступили мертвецы. Ты знаешь, в какой-то момент я даже был готов отдать тебя им.
Его рука сильнее потянула за прядь волос. Ничтожная боль. Но это только начало. И тихий, обманчиво нежный, красивый голос продолжил:
– А потом появилась эта тварь и увезла то, что принадлежит мне, – стальные нотки злости проскользнули в его голосе. – И даже этот автобус было несложно найти. С такими габаритами он может проезжать только по широким шоссе, оставляя за собой сбитые трупы ходячих мертвецов и расчищенную от груды брошенных машин дорогу. Сложнее всего было подобраться к тебе.
Адам выпустил прядь волос, и встал, встряхивая затекшую ногу. Его красивое лицо исказила злоба.
– Эта тварь в красной нелепой тряпке на морде, как ищейка, все бродил по окрестностям и вынюхивал, неделями не подпуская к тебе, везде, где бы вы ни останавливались.
Рафаэль!
Боже, я была готова сейчас расцеловать гиганта в красном!
– А потом вокруг тебя стала крутиться эта… – Лицо Адама скривилось от неприязни, как будто то слово, что сейчас он пытался произнести, было горьким и гадким на вкус, – эта мерзкая ящерица.
– Это ты мерзкая ящерица! – Вспыхнувшая злость тут же сменилась страхом от осознания своей ошибки. В это же мгновение пришел удар в лицо. Кулак врезался в скулу с такой силой, что рассек кожу. Голова резко откинулась в сторону, чуть не свернув шею, и я упала. Звон в ушах и россыпь бликов перед глазами дезориентировали. Сознание поплыло, грозясь вот-вот отключиться.
Адам сжал на затылке волосы, рывком поднимая обратно. Маска обманчивого добродушия спала, и на меня смотрело его настоящее, искаженное злостью лицо.
– Ева забыла, какой должна быть? – он шипел сквозь зажатые зубы, как и подобает мерзкой ящерице.
Молчать, быть послушной, терпеть.
В такие моменты Адам не контролировал себя и мог исступленно наносить удары, не думая о фатальных последствиях. Пальцами руки он болезненно сжал щеки, заставляя приоткрыться рот. Верхняя губа Адама подрагивала от испытываемой им ярости.
– Скажи, моя непорочная Ева, тебе нравилось чувствовать холодные чешуйчатые лапы? Нравилось впускать в свой рот склизкий мерзкий язык той твари?
Захват ослаб, и он отбросил меня так, словно я была ему противна. Таким же омерзительным взглядом он смотрел на меня сверху вниз.
Он стал нервозно расхаживать взад и вперед.
– Я бы мог тебе это простить, но ты, – его палец указал на меня, и от этого движения тело вновь инстинктивно дернулось, – я видел! Я видел, как ты это допускала!
Лео почувствовал тогда его присутствие, вот почему он унес меня, вот почему отправился на поиски Адама, но не нашел.
Остановившись, Адам холодно и пристально на меня посмотрел. В его глазах зарождалась пугающая меня безумная решимость.
– Я вырежу все, чего оно касалось.
И это была не угроза, не ложь, не пустые слова. Если Адам принимал решения, он не отступался от них. Ритуальная жертва. В его больном воспалённом мозгу я всегда ею и являлась. Он берег меня в меру своих сил для особого момента. Моего последнего момента.
В его руках появилась сталь ножа. Тонкое изогнутое лезвие керамбита опасно блеснуло во мраке пустого заброшенного амбара. Увидев до боли знакомое очертание ножа, каждый зарубцевавшийся на коже шрам заныл. Тело помнило, каково это было, и инстинктивно дернулось, пытаясь спастись от предстоящей боли, уползти от лезвия в его руках как можно дальше.
Обойдя меня со спины, он присел, схватил за связанные запястья и рывком подтянул к себе, усаживая между своих ног. Широким хватом руки зажал плечи, не давая вырваться. Я кое-как подавила скулеж. Шёпотом, от которого все тело затряслось и покрылось холодной испариной, он успокаивал, говоря, что так нужно, что его Ева только так сможет опять стать его.
– У нас есть еще немного времени, Ева, – холодный обух стали спускался с лица к ключице, лаская безболезненно кожу, как каждый прошлый раз, перед тем как разрезать ее острием.
Паника накрывала волной, тело хотело жить, разум хотел кричать и звать Леонардо. Все внутри сжалось. Но вместо истошного вопля из груди вырывалось беззвучное рыдание, в котором не было слез. Никто в этой глуши не услышит криков.
Если терпеть и не кричать, то ему должно наскучить, и пытка будет не такой долгой.
Острие ножа неглубоко вонзилось в бедро у колена.
Нельзя дергаться. Он сделает больнее.
Лезвие распарывало кожу так же легко, как и разрывало стрейчевую ткань штанов. Адам никогда не спешил в своих пытках, медленно ведя лезвием вверх. Все тело напряглось и пробивало дрожью. Холодный металл, словно огнем, опалял кожу, увеличивая нестерпимое жжение.
Лео…
Лезвие вышло из кожи, давая мне возможность сделать неровный шумный вздох и вновь задержать дыхание. Вонзилось в другое бедро, так же медленно распарывая его вдоль по прямой линии. Я с силой сжимала зубы, пытаясь сдержать вопли.
Лео…
Мысли о Леонардо помогали затуманенному болью рассудку кое-как из последних сил держаться. Он обязательно найдет меня. Надо только потерпеть.
Кромсая меня, нанося короткие болезненные раны, Адам выплевывал из себя слова:
– Испорченная…
Лео…
– Запачканная…
Лео…
– Опороченная…
Лео…
– Дрянь…
Я напрягала каждую мышцу дрожащего, стремящегося вырваться тела, чтобы заставить себя не шевелиться.
Лео…
Говорят, мозг способен воспринимать только одну боль – самую сильную. Неправда. Ты будешь одновременно чувствовать боль от всех своих ран.
Лео…
Тело не способно привыкнуть к боли и будет ощущать её даже там, где шрамы перекрывались шрамами, даже там, где уже нет части тела.
Лео…
Адам добился того, чего так желал услышать: рваные, шипящие всхлипы.
– Глупенькая, я всегда добиваюсь своего, – нежный поцелуй в висок заставил дернуться сильнее, чем от ножа в его руке.
Ненавижу! Всем сердцем ненавижу!
Во мне вскипала дикая злость за все то время, что мне приходилось быть рядом с Адамом. За все, что он сделал со мной: поломал, подавил, заставил чувствовать себя еще более никчемной и ненужной, за всю боль, унижение и слезы. За то, что так многое отнял у меня. За Илайеса. Сквозь дрожащие всхлипы я обратилась к нему: – Он придет за мной.
– Я знаю, – и я почувствовала, как его щека, прижатая к моему лицу, улыбнулась в акульем оскале, оголяя ровные белые зубы.
***
Лео бежал по петлистой проселочной дороге, земля хранила на себе свежие следы протекторов шин.
Потерпи, я скоро…
Двухэтажная деревянная постройка возвышалась по центру открытого пространства. Находясь в укрытии лесного массива, Леонардо оценивал обстановку. След одинаковых шин. Значит, машина всего одна. Даже если Адам не один и где-то прячется стрелок, Леонардо хватит скорости, сил и сноровки добежать до амбара.
Не думая, в порыве, Лео тут же сорвался с места. У него не было времени обходить территорию и искать безопасные пути подхода. Не было времени ждать братьев. Их трейлер неповоротлив, для этой проселочной дороги он слишком широкий, не сможет проехать. Парни и так отслеживают его местоположение. Они знают, куда бежать.
Сейчас Лео мчался по открытой местности, его большая фигура быстро приближалась к зданию. Сто двадцать ярдов, девяносто, шестьдесят, двадцать …
Лидер не стал останавливаться у большой двухстворчатой двери, а сразу же распахнул ее.
Он ворвался вместе с солнечным светом, залившим пространство, и напротив него в конце помещения была Ева. Она зажмурилась и резко отвела лицо.
Фигура, возникшая за ее спиной, подняла Еву с колен. Даже с этого расстояния лидер мог увидеть разбитое лицо в красных кровоподтеках, изодранные полосы на штанах, пропитавшихся кровью.
Лео приложил максимум усилий для того, чтобы совладать с лицом, не сжать кулаки и не кинуться с ревом на того, кто прятался за хрупким дрожавшим телом.
Опытный взгляд лидера осмотрел помещение.
Ошибка… Он уже понял, что совершил ошибку. Но это неважно.
Ему нужно было осторожно подходить ближе, не совершать резких движений и как можно дольше протянуть время, пока не подоспеют братья.
Леонардо изучали хищные бездушные карие глаза Адама. Человек не был напуган. Мучитель Евы рассматривал его с особым нездоровым интересом, словно думал о том, насколько бы вышел вкусный суп из мутированной черепахи.
Леонардо сделал первый осторожный шаг навстречу Еве, затем второй, затем третий.
Лидер знал, что его намеренно подпускают так близко. Под ногой скрипнул пол, и Леонардо замер, не сводя взгляда с врага. Адам в ответ внимательно следил за ним и кивнул, указывая продолжать двигаться вперед.
Острый кончик лезвия ножа упирался в шею Евы опасно близко от сонной артерии. Сердце лидера позволило себе впитать в себя то, как Ева смотрела в его синие глаза: с безграничной нежностью, с невероятным восторгом, с неподдельной детской радостью, так, как будто бы она его действительно любила. И лидер был готов пойти за ней даже в ад.
Он вступил на дощатый настил. Доски под его весом опасно просели, заскрежетав.
В глазах Евы метнулся испуг. Она непонимающе осматривала то место, на котором стоял Лео. Она пока не замечала того, что лидер увидел с самого начала. Профессиональная привычка во всем искать подвох. Настил под ним скрывал пустоту, а сверху свисал тонкий жгут металлической петли.
– Отбрось мечи, – Адам спокойным голосом приказал Лео, и тот послушно расстегнул ремень на груди и откинул от себя оружие. Лицо врага лучилось от осознания своего всемогущества над столь грозным противником, как Лео.
Лидер знал, что не сможет воспользоваться катаной. Риск был слишком велик: он мог не успеть выхватить меч и пустить его в дело, и тогда столь важную для него жизнь прервет холодная сталь керамбита.
– Надень петлю, – Леонардо подошел ближе, встав на центр постамента, и накинул на себя силок.
– Какая послушная зверушка, – Адам обращался к Еве, шепча ей в висок.
Лео видел его взгляд, полный странного азарта, нечеловечески хищного желания причинять боль своим жертвам.
– Затяни, – Адам удовлетворенно улыбался оттого, что опасное создание беспрекословно выполняло все его требования.
– Не надо… Не надо! – Ева пыталась остановить Леонардо. Она вырывалась из державших ее рук, острие ножа вошло в кожу, и тонкая струйка крови стекала по шее. Она кричала и умоляла лидера не делать этого.
Несмотря на всю ужасность грядущего будущего, Леонардо еле заметно улыбнулся Еве. Даже сейчас, глядя на то, как его Районоко сражается за него, он был счастлив. Отважный львенок стремился спасти его.
Да, Лео не дождался братьев, потому что слишком сильно к ней спешил. И теперь у него не было другого варианта. Войдя в амбар, лидеру хватило нескольких секунд на то, чтобы оценить ситуацию и принять для себя единственно правильное решение: он пойдет, встанет в центр постамента, накинет силок, ловушка сработает, петля затянется, минута конвульсий в удушении, и его не станет. И только так Леонардо сможет спасти Еву. Он выиграет для нее несколько минут. Сейчас он мог только тянуть время для того, чтобы подоспели братья.
Адам будет уводить ее, и там, на открытом пространстве, это чудовище окружат его братья.
Рафаэль сможет сделать то, чего не сможет сделать Лео. Рафаэль спасет Еву. Лидер всегда мог положиться на брата.
– Я обещаю, – сквозь рыдания и всхлипы Ева обращалась к Адаму, – обещаю, что никогда… я больше никогда не сбегу… я буду рядом, я все позволю… только отпусти его.
Адам оттаскивал бьющуюся в панической истерике девушку, она выкрикивала имя лидера.
Маленький львенок продолжал сражаться за Леонардо, а он отдавал взамен свою жизнь.
Честный обмен.
Лидеру хотелось утешить Еву, сказав: «Прости, что так долго. Потерпи еще немного, скоро подоспеет Рафаэль». Он пытался передать ей взглядом, что ему жаль, что он был так упрям и слеп; жаль, что оставил ее тогда, когда был нужен ей; жаль, что не пришел к ней раньше; жаль, что не найдет для нее дом; жаль, что не поймает для нее лосося.
Он лишь мельком взглянул на то, как Адам стал перерезать веревку. Топорная ловушка… Балка упадет сверху, сдвигая под своим весом поперечное перекрытие его постамента, пол под ним обрушится, петля затянется.
Но Леонардо не думал об этом, он в последний раз смотрел на Еву.
«Жаль, – подумал Леонардо, – что не успел сказать – люблю».
***
Я лишь уловила тень от падающей балки, под ногами Леонардо пропала опора, его тело дернулось вниз, раскачиваясь на весу, и металлическая стяжка сдавила его горло, до крови врезаясь в кожу.
– Нет! – истошный вопль вырвался из моего горла.
Адам выталкивал меня сквозь узкий проход задней двери, крепко вцепившись в предплечье. Я упиралась ногами, брыкалась, пыталась дотянуться до него зубами, чтобы вгрызться хоть в какую-нибудь часть тела. Но эта тварь утаскивала меня все дальше от Лео.
Сколько Лео сможет не дышать? Минуту, может, полторы? Я должна успеть…
Адам пихал меня вперед. Мозг отказывался соображать, но инстинкты сработали сами. Я дернулась вперед, и Адам не ожидал такого. Резко остановившись, пригнулась, а затем со всей силы откинула голову назад. Теменем врезала ему по подбородку, дернулась вбок и вырвалась из захвата.
– Лео! – я бежала к задыхающемуся Леонардо. Нужно только успеть разрезать лезвием катаны стяжку на своих запястьях и разрубить удавку.
Резкая боль опалила правый бок. Изогнутая сталь керамбита глубоко вошла в тело, Адам дернул рукой, пропарывая плоть ножом. Я даже не ощутила своего падения оттого, что боль была столь яркой и сильной, что поглотила собой все остальные чувства. Легкие судорожно сжались, грудная клетка пыталась втянуть в себя воздух, но я не могла ни закричать, ни простонать, ни даже сделать вздох. Ногами все еще продолжала толкать лежавшее тело вперед, пытаясь ползти. При каждом движении и без того невыносимая боль становилась еще сильнее.
Он задыхался, я барахталась в луже собственной крови и ничего, совсем ничего не могла сделать. Протяжно воя, словно животное, я больше не могла сделать ни единой попытки сдвинуться.
Тело странно и быстро немело, и легкие, словно работая вполсилы, вбирали в себя короткие неглубокие вдохи.
Лежа на иссушенной земле, я смотрела на закрытую дверь. Ткань одежды быстро намокала, стекающая кровь постепенно впитывалась в землю. Возникла флегматичная, но грустная мысль – «Фатальная рана… Совсем скоро станет холодно, захочется спать, и я навсегда усну». Перед тем, как в глазах все расплылось и потемнело, успела беззвучно шепнуть имя того, кто был для меня ценнее всего на свете и умирал сейчас вместе со мной.
***
Стальной силок сжал горло, выкручивая голову набок под весом собственного тела. Лео пытался разжать удавку, но та лишь сильнее впивалась в шею. Он схватился за металлический трос в попытках разорвать, но жгут лишь только до крови раздирал в кожу, скользя в руках. Синие глаза смотрели вслед Еве. Его львенок продолжал биться, рычать, брыкаться, вырываться.
Не плачь, Районоко. Скоро все закончится.
Рафаэль должен быть где-то рядом, он успеет перехватить ее. Рафаэль успеет отомстить за нее.
Скорее, Рафаэль, ты нужен ей.
Дверь закрылась, скрывая от его взора Еву.
Люблю.
Леонардо закрыл глаза, чувствуя, как биение его сердца замедляется. Легкие начинали постепенно гореть от нехватки кислорода. Грудь сделала первый рывок в надежде вдохнуть столь необходимый для организма кислород.
– Лео! – родной голос звал его.
Синие глаза резко раскрылись. Сердце, которое опасно замедлилось, вдруг сделало резкий удар, разгоняя по телу кровь с остатком кислорода. Пальцы вновь вцепились в металлический жгут в надежде его разорвать. Бесполезно.
Руки поднялись выше, хватаясь за стальной трос. Он пытался подтянуться, но стальное плетение скользило под разодранными в кровь ладонями.
Леонардо услышал тонкий протяжный вой вперемешку с плачем. Там плакал его львенок. И от этого истерзанного звука внутри него что-то взорвалось.
Резкий толчок ногами, удавка сильнее сдавила шею, глубже врезаясь в кожу, но ему нужно продолжать раскачиваться. Еще рывок. Деревянная стружка осыпалась сверху. Еще рывок. Зазвучал первый скрип сухой древесной балки, на которой был намотан металлический трос, но это еще не победа. Еще рывок. Сердце продолжало неровно стучать: то сильный удар, то замирает в слабом импульсе. Еще рывок. В глазах потемнело. Еще рывок. В груди прожигающее пламя оттого, что легкие в бессильных попытках бьются о ребра. Еще рывок. Балка хрустнула, сломавшись надвое. Короткий полет, и Леонардо упал на колени.
В глазах все расплывалось, но возникшие звуки выстрелов не дали ему провалиться в темную пропасть. Леонардо на ощупь нашел клинок. Пальцы нащупали место узла удавки на шее, резкое движение руки, и катана разорвала металл, оставив порез на шее.
Легкие с жадностью вобрали в себя первый болезненный глоток воздуха.
С каждым новым толчком он приближался к двери. Проход слишком узкий для него. Но будь это даже бетонная стена, она не остановит Леонардо.
Лидер пробил своим телом деревянный проем.
Ему хватило двух секунд на то, чтобы увидеть лежавшую перед ним окровавленную неподвижную Еву с зияющей рваной раной на боку, бегущего к ним наперерез Рафаэля, уворачивавшегося от пуль, Майки, раскручивавшего на бегу нунчаки, в замахе готовые вылететь в сторону врага, и вытянутую руку Адама, в руках которого пистолет.
Его карие, обезумевшие от ненависти глаза обратились к Лео как раз в тот момент, когда катана, которую метнул лидер, отрубила ему руку. Тот не успел понять свою потерю. Разбег, один прыжок и Леонардо был уже рядом с Адамом. Одна рука зажала ненавистную шею, вторая легла поверх головы, зеленые крупные пальцы сдавили череп и резко прокрутили голову назад.
Хруст шейных позвонков, и Леонардо отпустил убитое им тело, так и не проводив его падение взглядом.
Лео подбежал к Еве, стягивая с себя маску. Девушка была вся в крови и жутко бледная, но он не мог себе позволить поддаться панике. Приподнимая безвольное тело Евы, он обвязал ее талию тканью, затягивая узлом рядом с раной.
Майки, подбежавший с другой стороны, знал что делать. Он уже предупредил по рации Сьюзан и Дони, чтобы они были готовы к помощи.
Потерпи еще чуть-чуть.
В своих мыслях Лео умолял Еву держаться, пока бежал к трейлеру, бережно удерживая в своих руках.
Леонардо ворвался в дом.
– Клади сюда, – Сьюзан врач, пусть и ветеринар, но она поможет. Лео уложил Еву на стол.
Сьюзан отодвинула лидера, загораживая ему обзор, и раздавала команды, Дони ассистировал.
И только сейчас Леонардо начала бить мелкая дрожь. Он мог лишь беспомощно наблюдать за тем, как Сьюзан разрезает на ней одежду, пропитанную кровью, как Дони в это время ставит капельницу с физраствором.
Леонардо слышал набор неизвестных ему терминов, но Дони все понимал, он смешал в шприце лекарства из ампул и сделал укол в мышцу.
– Торпидная фаза шока, – предупредил Дони, посмотрев на табло монитора, от которого провода шли к груди Евы.
– Вводи адреналин. Полмиллилитра каждые десять минут. Следи за давлением.
Еще один укол под кожу.
– Какая группа? – Сьюзан поняла, что потеря крови стремится к критическому значению.
Дони все делал четко и быстро.
– Вторая отрицательная.
– Черт… – От ругани Сьюзан Лео непроизвольно схватился за голову, заметавшись в тесном для него пространстве.
У Евы и Сьюзан одна группа крови, но разные резусы. Он знал, что к отрицательному резусу нельзя вливать положительный. Значит, переливание крови сделать невозможно.
Но Рафаэль рядом, его сильная рука сжимала предплечье брата не только для того, чтобы удержать, так он показывал Лео, что пройдет вместе с ним через все. Его низкий голос пытался успокоить:
– Она выкарабкается, вот увидишь.
Майки рядом с Лео по другую руку, он замер и напряженно смотрел на ход операции, пряча за костяшками пальцев страх на своем лице.
Леонардо заметил, как дернулась нога Евы, и от этого импульсивно потянулся к ней, но Майки остановил его, прикладывая ладонь к груди брата.
– Тише, тише, знаю, что больно, – Ева еще не пришла в сознание, но Сью успокаивала ее, она всегда так делала, всегда нашептывала ласковые и очень нужные слова.
Шприц в ее руке обколол периметр обработанной раны. Рана неширокая, но глубокая. Ему больно было смотреть за тем, как она раскрывает щипцами кожу, как стекает кровь Евы со стола на пол. Сью сообщила, что внутренние органы не повреждены. Лео сделал первый робкий облегченный выдох.
Препараты помогли остановить кровотечение. Сьюзан ловко и быстро орудовала иголкой и ниткой, стягивая между собой края раны.
– Давление низкое, но стабильное, – слова Дони помогли Лео проглотить стон отчаянья, застрявшего в горле.
– Приходит в себя, – но Дони говорил так, словно это не есть хорошо.
– Рано, еще рано… – Сьюзан бросила тревожный взгляд на капельницу, но продолжала зашивать рану.
Ева снова резко дернулась, и Дони накрыл ее бедро рукой, пытаясь остановить резкие движения.
– Учащается пульс, – вновь опасное предупреждение, заставившее так же сильно забиться сердце лидера.
– Входим в эректильную фазу, – его ассистирующий брат напряженно поджал губы, и Лео понял, что это недобрый знак.
– Вводи анальгетик, – Дони ловко вскрыл очередную ампулу, вобрал жидкость в шприц и ввел в капельницу.
Ненадолго это сняло конвульсии Евы. Но в аптечке нет сильных обезволивающих препаратов. Черт, они так и не удосужились пополнить запас медикаментов. Появились стоны. Она медленно просыпалась, и к страдальческим стонам добавились тихие всхлипы.
– Артериальное давление падает.
Черт, почему Дони не может сказать ему хоть что-то утешительное.
У Евы участилось дыхание, но оно было пугающим – коротким, шумным и частым.
Леонардо замер и перестал дышать оттого, как Сью стала спорить с Дони, решая, какой из препаратов вкалывать раньше.
– Вводи инфузию, – под командой Сьюзан Дони заменил практически опустевший пакет с физраствором на стеклянную бутылку. Прозрачная жидкость через иголку входила в вену.
– Знаю, моя хорошая, знаю… – Сьюзан заканчивала зашивать рану, ее рука легла на лоб Евы, пальцем приоткрыла глаз, всматриваясь в зрачок.
Протяжные стоны повторялись, и Лео взвыл вместе с ней.
– Второй болевой шок может не выдержать, местная анестезия не помогает.
Сью старалась как можно быстрее обработать раны на голове. Дони помогал, удерживая начинавшуюся метаться Еву.
– Пока нельзя… подожди еще немного, – Сью просила Еву, но та вряд ли ее слышала.
– Лео, – Ева звала его с тихим стоном, он дернулся к ней, но Раф удержал.
Жалобные всхлипы врезались в него острее, нежели любое другое оружие, и Лео хотелось подбежать к ней, но понимал, что Сьюзан сейчас нельзя мешать.
Невыносимо долгие секунды складывались в минуты. Он ждал в полнейшей тишине, в которую врывались механические звуки датчиков и натужные стоны, разрывающие его на части. В его голове металась по кругу одна-единственная зацикленная мысль – «я не могу без нее».
Сью запрашивала данные у Дони, все приходило в норму – пульс, давление и прочие показатели.
– Иди, – Сью позвала Лео, и он в два шага оказался у изголовья стола. Ее бледное лицо, искусанные губы, страдальчески сведенные брови и темные круги под глазами пугали, он с нежностью заключил дорогое ему лицо в объятье ладоней, проходя поцелуями по холодному лбу.
Сью разрезала ткань штанов и обрабатывала порезы на ногах.
Лео было невыносимо смотреть на ее израненное тело. Если бы он только мог еще раз убить Адама, если бы он только мог убивать его сотни и сотни раз, то он бы это делал, причиняя ему ужасающую боль.
Ева постепенно открывала затуманенные глаза. Она пока не узнавала ничего вокруг себя, смотря сквозь него в потолок.
Лео нашептывал ей ласковые слова, успокаивал, гладил пальцами спутанные волосы. Его большое сердце, замурованное под оболочкой мутированного создания, наконец, способно было делать полноценные ровные удары. И он знал, что оно будет биться только рядом с ней.
