Текст книги "Львёнок, который хотел выжить (СИ)"
Автор книги: Ева Бими
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 44 страниц)
Леонардо ухмыльнулся и выглядел очень довольным, в отличие от своей пластилиновой копии с унылым выражением лица. Но он все же был такой милый, да еще и слепленный его братом, что я просто не могла устоять перед этим шедевром.
– Ну, пожалуйста, – молитвенным взглядом я пыталась добиться от Лео разрешения, но тот лишь продолжал хранить молчание, не спуская с меня глаз.
– Что же, – Рафаэль отстукивал пальцем по столу, – я бы, наверное, расстроился, не будь у меня запасного плана, – и достав из кармана штанов разноцветный шар из остатков пластилина, к которому прилипли торчавшие нитки и крошки, шлепнул его в тарелку Леонардо со словами: – а вот и запасной план.
Лео взглянул на неаппетитный волосатый шарик, в мгновение ока закинул его в рот и, не прожевывая, проглотил под сопровождение моего крайне озадаченного и удивленного взгляда.
– Долг оплачен, – Рафаэль откинулся на спинку дивана, удовлетворенно разглядывая лицо Леонардо, который в этот момент силился не проявить на себе брезгливость и отвращение от проглоченного им грязного комка.
– Чувак, – Майки скривился так, как, вероятно, должен был скривиться лидер, – теперь эта дрянь в твоем желудке на семь лет застрянет, – и задумчиво раскачивая головой, продолжил говорить, обращаясь к оладьям, нацепленным на свою вилку: – но, амиго, на что только не пойдешь ради своей сеньориты.
Лео лишь чуть передернуло от послевкусия пластилинового завтрака, и потянувшись за сиропом, он сдобрил им мою порцию оладий.
Но не успел Майки откусить кусок от лакомства, как из его комнаты вновь донесся раздражающий истошный вопль пробудившегося солнца. Он устало выдохнул, с сожалением смотря на поддетый вилкой оладушек.
– Почему, Дон, почему тридцать четыре раза? Это что, – Микеланджело передразнил занудным тоном своего брата-гения, – специально просчитанное количество телодвижений, необходимых для оптимального пробуждения черепахи-ниндзя? – Черепаха-ниндзя в желтом был сильно раздражен, что отчетливо виднелось на его недовольном лице.
– Нет, – Донателло в ответ не погнушался изобразить исковерканное недовольство брата, – всего лишь отучиваю тебя от дурацкой привычки откладывать будильники.
– Дон, ты, конечно, извини, – Майки опустил вилку на тарелку, поднялся с места и вытащил из подставки кухонный нож, – но я прекращу его страдания.
Брат лишь отмахнулся рукой, теряя всякий интерес к судьбе своего изобретения, и отпил настой перченого фруктового напитка, продолжая уплетать свою порцию оладий.
– А вот и Майки, – с неестественно радостной фразой младший скрылся за дверью своей спальни, и орущее солнце через пару секунд перестало подавать признаки механической истеричной жизни. Видимо, отстрадалось.
– Милый, – окликнула Сью возвращающегося Майки, – а ты не мог бы то же самое… – девушка на пальцах изобразила объект своего заказ для радостного киллера, и тот кивнул согласно. Открыл дверь комнаты Сью, и его поприветствовала не подозревающая ни о чем жертва. Бархатный и приятно скрипучий голос паука обратился к Майки с пожеланием: – Доброго утра, прекраснейшая из…
– Буякаша́-а-а, – возопил убийца пауков под свист летящего ножа, и последний членистоногий будильник был повержен.
– Ага, с наидобрейшим утром, – довольный Майк вернулся за стол, и более ничто не мешало ему наслаждаться оладьями.
По окончанию завтрака лидер, на удивление всех, дал команду к началу утренней тренировки. Несколько блаженных недель, в которые Леонардо давал поблажку своим братьям, закончились. Лишь только Рафаэль поддержал боевой настрой старшего брата. И поскольку Дони и Майки «забили» друг друга в будущем спарринге, Рафаэль растягивал еще более довольную улыбку, взирая на мастера катан.
Так же, как и братья, я поднялась со своего места и направилась в комнату за мечом.
– Ты не идешь, – Лео преградил мне путь, покровительственно нависая надо мной.
– Почему нет? – пусть и мягкий, но все же отказ моего черепахи-учителя удивил.
– Еще не время, Районоко, – в нем вновь появилась та самая заботливая непреклонность к любым возражениям, которая окутывала меня на протяжении всего моего лечения.
– Но мне уже не больно, вот, смотри, – я активно гладила свой бок, чуть ли не натирая докрасна кожу под майкой, лишь бы только доказать свою более-менее боевую дееспособность перед лидером, – конечно, прыгать, кувыркаться и скакать у меня вряд ли получится, но…
– Нет, – лидер пресек мою тираду и, погладив по волосам, удостоил макушку целомудренным поцелуем.
Нам со Сью, как всегда, выпали первые места в зрительском зале под тенью трейлера. Все как обычно – разминка, асаны, превью мастерства владением оружия и парный бой.
– Ну, что, как в старые добрые времена? – Рафаэль подмигнул Леонардо.
– Что? – удивился Майки, заподазривая что-то недоброе в переглядывании между старшими братьями. – Стенка на стенку? Ах, так? Дон, всади-ка ему пару сотен вольт сам знаешь куда, а тебя, – Майки перевел взгляд на Рафаэля, – ожидает… – и с тем же странным кличем «Буякаша́-а-а» младший из братьев сорвался к здоровяку. И пока те двое сливались в одном хаотичном боевом клубке, два других брата осторожно выкруживали друг напротив друга, нанося серию точных и быстрых ударов.
Сила, скорость и реакция черепах не поддавались пониманию, но завораживали собой. И стало интересно: что, если поменять их местами, например, логику и ум – поставить с одной стороны, а взрывной нрав и задорную неуловимость – с другой стороны, кто же тогда победит?
Но тренировка оказалась недолгой и как минимум для двух черепах крайне продуктивной, судя по их жалобам и протестам, что в следующий раз о «стенке на стенку» нужно предупреждать заранее.
За оставшееся солнечное время было принято решение закончить с латкой обшивки трейлера. Братья отвлекались лишь на краткие перерывы для отдыха, подкрепляясь приготовленным для них обедом на скорую руку. И ребята потрудились на славу. Труды их были вознаграждены взаимными восхищенными взглядами на апгрейд трейлера. Новая часть обшивки пока еще не была разукрашена в тон основной части, и как выяснилось – творцом графических рисунков выступал Рафаэль, который полностью оправдывал имя, данное в честь великого художника Возрождения.
«Тартаруга» после пары модификаций приобрела иной и более грозный вид. На носовой части трейлера были приварены металлические пластины, создающие собой острый клин, что позволит нам впредь не опасаться застрять в надвигающейся толпе мертвецов. А по бокам дома все те же металлические увесистые пластины защищали колеса от повреждений.
Неплохо. Совсем неплохо, а главное – дом стал еще более безопасным и проходимым, что не могло не радовать.
Но все же расстраивало то, что причин задерживаться в этом месте у нас уже не осталось, и впереди ожидают недели путешествия через весь штат в замкнутом пространстве трейлера с плохой звукоизоляцией межкомнатных отсеков.
Придется довольствоваться лишь краткими взглядами исподтишка, прикасаться к друг другу, воровато оглядываясь по сторонам, не заметил ли кто-нибудь легких, быстрых, но ненасытных поцелуев. Быть с ним круглые сутки подряд и не позволять себе большего, опасаясь несдержанных противоречивых стонов.
– Хочешь прогуляться? – подошедший лидер протянул свою руку и легко поднял меня кверху. Он смотрел совсем иначе, не как прежде. В этом взгляде было некое особое присвоение, которое не нужно было произносить вслух, чтобы понять его желание быть рядом и требование принимать его заботу. Обычно любой другой его взгляд приносил разный спектр эмоций от смущения до восторга, но этот был особенно приятен. Под ним я ощущала себя избранной. Той самой и единственной. Такой нужной и важной для него. Но до конца не понятно – почему и за что?
Как только я кивнула ему, сильные руки подхватили и понесли прочь по склону вниз, туда, где вчера стоял наш шатер.
– Лео, – пока он нес меня, я все прокручивала в голове вопрос, который не совсем хотела озвучивать, но неопределенность все же доставляла больше неудобств, чем то смущение, которое меня охватывало, – я ведь уже почти поправилась.
В ответ лидер протянул свое задумчивое «угу», искоса поглядывая на меня.
– И мне вроде как уже можно перебираться к себе в отсек?
И он снова протянул мне настороженное «угу», замедляя шаг. Слишком много «угу» за этот день.
– И я вот подумала, можно ли мне остаться еще на какое-то время в твоей комнате? – лидер остановился и внимательно посмотрел в ответ, так, что это стало озадачивать. – Если не тесно. Точнее, если удобно. Точнее, если это возможно. А еще точнее, если ты не…
– Нет, – Лео перебил, прекращая поток уточнений, но вызывая тем самым множество встречных вопросов.
– Нет – это в смысле «нет», или нет – это в смысле…
– Да, – и в довесок к ответу лидер убедительно кивнул.
– Да – это в смысле…
– Да, – он облегченно усмехнулся, выдыхая воздух, задержанный в легких, – в смысле хочу, чтобы ты осталась.
Дзынь-дзынь! Очередная истина в познании черепахи-ниндзя: если задавать тысячу вопросов за раз, то лидер обязательно уточнит свой ответ.
Расслабившись в его руках, я откинула голову назад, с наслаждением вдыхая ароматный цветочный воздух. Наконец, за долгое время, стоило только встретить его, я снова позволяла себе мечтать и строить планы.
Может, когда-нибудь позже мы снова вернемся в Миссури. Красота и насыщенность жизнью этого края восхищала. Воистину чудесное место.
До сих пор невозможно было поверить в то, что некогда на земле было шесть миллиардов людей, а теперь осталась маленькая горстка уцелевших. И волею судьбы мне выпала счастливая карта. Я выжила и даже встретила того, кого полюбила. О большем и не стоило мечтать.
Как знать, пройдет время, и зомби окончательно превратятся в прах. Может, спустя десять лет или двадцать. Но рано или поздно они должны догнить окончательно. И станет совсем безопасно. Меч будет возложен на каминную полку, рядом с двумя катанами, как символ нашей победы над новым миром. Мы будем жить в уюте и гармонии, созданных нашими руками, столь непохожими между собой, но от этого не перестающими быть подходящими друг к другу.
Лео, как и положено избранному наставнику, будет рассказывать мне о всевозможных полезных вещах, учить защищаться, объяснять суть непонятных мудрых высказываний, что перешли ему в наследство от отца. А я буду вот так, как сейчас, рассматривать его, запрокинув голову кверху, не всегда улавливая смысл и суть его наставлений. Но это нисколько не мешало мне продолжать им восхищаться, любоваться и быть безмерно благодарной за все, что он делал для меня.
Поначалу мне даже как-то показалось, что для него я была… чем-то вроде глины для гончара. Мягкой и податливой, из которой можно слепить все, что угодно, по своему вкусу и подобию. Но все же это оказалось не так. Последние недели доказали обратное, и то, что я постигла благодаря ему, и все то, что еще мне предстоит узнать, было и будет не в угоду утехам и чаяньям лидера, реализовывающего свое учительское мастерство. А стараться мне нужно вовсе не для них и даже не для него, а только для себя. Впервые что-то делать только для себя.
Сейчас он разглядывал меня так же задумчиво, как и я его. В лучах заходящего солнца, что золотой каёмкой обрамляло его профиль, он выглядел особенно умиротворённо. Хотелось узнать, какие мысли вьются в голове у существа, совсем не похожего на человека, но имеющего лучшие его качества.
– Ты знаешь, никак не могу представить, каково это – быть тобой?
– Двухметровой черепахой? – с ребяческой усмешкой он приподнял надбровную дугу под синей маской, отклоняя меня на сгиб своей руки, чтобы развернуть к себе лицом.
Лео рассказывал мне только о счастливых и радостных моментах в его жизни. Редко и сухо о сложностях и трудностях, что ему довелось испытать. А когда ты двухметровая разумная черепаха, вынужденная жить в Нью-Йоркской канализации, жизнь не может быть столь радостной. Существовала и обратная сторона медали.
Но он снова, как ниндзя, уклонялся от прямого вопроса, так и не давая толком ответ. И если бы не серьёзность в глазах лидера на лице, излучающем безмятежное спокойствие, то я могла бы ошибочно понять, что его ничто сейчас не заботит. Но в действительности это было не так, я не могла объяснить, но чувствовала это.
Пальцами я погладила по щеке Леонардо, там, где, в отличие от него, на моей коже остались бы следы от укусов. Приятное сладостное воспоминание вчерашнего вечера не покидало меня ни на секунду, а непривычное ощущение еле заметной тяжести на шее от подарка, сделанного им, грело кожу.
Леонардо откинулся назад, опираясь панцирем о ствол дерева, уложил меня на свою широкую грудь, удерживая в обхвате, и, запрокинув одну руку за голову, рассматривал вместе со мной причудливой формы облака, окрашенные закатом в золотисто-розовые тона.
– Мне кажется, ты должен думать и чувствовать совсем иначе, чем люди.
– Почему? – на его вопрос я неопределенно пожала плечами.
– Не знаю, но ты совсем не похож на тех, с кем мне раньше доводилось общаться. И ты совсем по-другому поступаешь. Должно быть – ты видишь и чувствуешь все иначе.
Лидер призадумался над сказанным, силясь разгадать обращенную к нему фразу, явно похожую на комплимент, но в котором отсутствовала конкретика.
– Как Йода, – после моего уточнения Лео перестал поглаживать меня по животу, и тихий смех сотрясал его грудную клетку.
– Ты сравниваешь меня с ушастой лягушкой? – казалось, лидера задело такое сравнение.
– Он не лягушка, – я запрокинула голову набок, чтобы увидеть его улыбающийся профиль, – он, между прочем, – великий гранд-мастер джедай. Йода – великолепен.
– Ну, тогда это существенно меняет дело, – гранд-мастер ловко перевернулся, и я оказалась под нависшим надо мной Леонардо. Мы оба понимали, что это наша последняя ночь в этом чудном месте. Нам не нужно было просить друг у друга о дозволении, чтобы сплестись в объятьях и жадных поцелуях, не нужно было скрывать и подавлять свои стоны. Уединенность этого уголка планеты дарила нам возможность ласкать и любить друг друга нежно, порывисто и иступлено, без оглядки ни в будущее, ни в прошлое, а быть здесь и сейчас только вдвоем.
***
– Арканзас, детка, народ правит! – выкрикивая лозунг штата, Майки воодушевленно поприветствовал баннер, высунувшись из открытого окна, и проводил его взглядом.
Чуть больше полутора недель нам потребовалось, чтобы пересечь штат Миссури, и еще столько же потребуется, чтобы доехать до нужного пункта назначения, находившегося практически на границе со штатом Луизиана.
Все дни напролет мы пребывали в движении, уединяясь с Лео лишь на несколько минут, чтобы отдаться во власть страстных объятий и поцелуев, пока его урчание и наши стоны заглушал звук телевизора. И приходилось ждать ночи, чтобы тайно выбираться из трейлера и скрываться в темноте подальше от дома, нетерпеливо срывая одежду друг с друга, спеша насладиться близостью, зная, как мало оставалось времени до рассвета.
Днем он был собранным и по большей части молчаливым, но ночью, когда мы оставались наедине, с него спадала маска отчужденности, и ко мне возвращался тот самый Лео – нежный, ласковый, податливый и заботливый, который компенсировал все то внимание, что вынужденно сдерживал от меня на протяжении каждого очень долгого дня.
Но все же было и то, что тревожило меня. С каждым днем, который приближал нас к заветной цели, лидер все чаще и чаще погружался в неведомые для меня раздумья. Объяснять то, что его волновало – отказывался, а точнее, просто уходил от ответа. Увертливый ниндзя. Но что-либо выпытывать у ниндзя, особенно если на этом увертливом ниндзя синяя повязка, было практически неосуществимой миссией.
Но и это было еще не все.
– Лео, – я старалась зажать мастера катан в угол, мешая ему обойти меня, – это уже твой десятый отказ. Почему нет?
На протяжении всего этого времени Леонардо отказывался брать меня с собой на тренировки. И если раньше он мотивировал отказы, ссылаясь на мой не окрепший после травмы организм, то уже как несколько дней подряд не объяснял их вовсе.
– Ева, – спокойствие и непреклонность в уже известном для меня ответе, стандартно начинающемся с моего имени, стали не на шутку озадачивать и даже злить, – не считаю нужным взваливать на тебя подобную нагрузку.
– Но мы ведь раньше тренировались все вместе, так почему сейчас – нет? – а вдруг произнесенный в десятый раз подряд один и тот же довод поможет?
– Ева, – я не удержалась и закатила глаза, натужно и шумно выдыхая, показывая Леонардо, насколько сильно не согласна с его мнением, – всё. – На этом лидер, как правило, и прекращал наш спор, превращаясь в точную копию своего пластилинового двойника со скудным эмоциональным выражением лица, стоявшего в нашей комнате на полке, рядом с совместной фотографией братьев, их отца и друзей.
– И правильно, нечего махаться саблями, – Сью опять встала на защиту Леонардо, – а у меня есть кое-что получше ваших драк, – она подняла обитую мягкой тканью шкатулку для наглядности и пояснила: – макраме.
Макраме – это и есть то, что лучше жизненно важного обучения по самообороне в мире зомби-апокалипсиса? Серьезно? Пф-ф-ф! А как же женская солидарность? Пф-ф-ф! Видимо, не в этой Вселенной!
– Отличная идея, – очередная похвала от Лео в сторону Сью неприятно резанула слух. Да что в этой идее отличного-то? Что в каждой идее, если она связана с нитками, бусинками, красками, пазлами, оригами, и прочим творчеством для «очумелых ручек», так прельщает лидера?
Пользуясь моим замешательством, Лео проскользнул мимо и выскочил из дома. Увертливый ниндзя!
Очередная утренняя тренировка, правда, недолгая, прошла без моего участия. И не то чтобы я так стремилась к званию «лучшего мастера владением клинка», но ведь раньше Лео никогда мне в этом не отказывал. Так почему он стал противиться моим занятиям? Почему уходит от прямого ответа и запутывает меня тем самым еще больше?
Раздражало и не только то, что на все мои фырканья, тяжелые взгляды и недовольные гримасы Лео реагировал достаточно спокойно, и не просто спокойно, а с особенной снисходительностью, словно я была капризным дитя, которому не терпелось засунуть пальцы в розетку; дитя, которое не понимало, что это было опасно; – но и то, что Лео так и не дал мне до сих пор достойного и понятного аргумента своих отказов.
Но наступала ночь, и под ласками его требовательных и глубоких поцелуев ему все это прощалось. Ровно до следующего отказа. И потом снова прощалось, пока я безвольно и утомленно лежала в его объятьях, чувствуя, как тяжелое и частое дыхание после оглушительной разрядки смешивается с моим. Увертливый ниндзя…
***
– Парни, похоже, придётся заезжать в город, – Дони рассматривал развернутую карту на столе, определяя оптимальную смену нашего маршрута.
На трех встречных по пути нам заправках не оказалось топлива. А на последней, возле которой мы сейчас находились, вместо дизеля нам выкачалась некая мутная субстанция со сгустками. Топливо портилось. Хреновая весть. И совсем скоро, даже найдя доверху полные резервуары с горючим, мы столкнёмся с такой же проблемой.
Но Дони, «мастер-на-все-руки», уже придумал для нас антикризисный план. Он выбрал место нашей ближайшей остановки, где надеялся найти солнечные батареи и все то, что будет необходимо для создания гибридного движка «Тартаруги». Был и еще один гениальный маневр – найти скважину с нефтью, однако, хоть Дони и знал процесс перегона нефти в дизель, но пока это для нас было не вариантом, и мы оставили эту термохимическую затею под планом «Б».
– По автомагистрали через Спрингдейл заедем в Фейетвилл, – Дони указал пальцем на сгусток переплетений дорожных линий, – придется проехать через центр города, иначе в объезд просто не хватит топлива.
Он пролистал дорожный атлас, найдя увеличенный сегмент локации со зданием, в котором должно было быть все необходимое нам. Лидер, скрестив руки на груди, рассматривал отмеченную Дони точку, пробегая взглядом по всей карте. Пожалуй, два плюса, которые Леонардо отметил, заключались в том, что центральная улица города, по которой мы поедем, была широкой, а приваренный острый конус, подобно ледоколу, сможет смести любую толпу зомби на своем пути; и в том, что здание находилось не в самом центре города, а в промышленной зоне, и это существенно облегчало нам задачу.
Однако существовал риск того, что, не найдя поблизости топлива или нужных нам технических элементов, «Тартаруга» встанет на месте с пустым баком. Фиаско – это слово было бы слишком слабым определением того положения, в котором мы могли оказаться.
Каждый из нас мысленно скрещивал пальцы на удачу. Ведь иначе быть и не могло. Пройти такой путь и встрять в полное фиаско – было немыслимо. Черт, Вселенная, если ты меня слышишь, прошу, не подведи.
До въезда по автомагистрали в Спрингдейл оставалось совсем немного миль, и очертания высотных зданий уже маячили на горизонте.
– Что ты делаешь? – Лео критически вглядывался в мои сборы и, перехватив ножны из моих рук, забрал оружие.
– Готовлюсь, а вдруг что-то пойдет не так? – я удивилась не меньше, чем Лео, только, видимо, по иной причине.
– Ты будешь сидеть дома, – лидер положил на место «тати» и задвинул выдвижной ящик обратно.
– Лео, да почему… – но гранд-мастер не дал договорить вопрос.
– Ева, – и я опять чуть не взревела от его снисходительного обращения, уже практически ненавидя свое имя, – еще раз – ты со Сью сидишь дома, а мы – решаем проблемы.
– Нет, это, конечно, прекрасно, – я выпрямилась подобно Леонардо, что сейчас взирал на меня сверху вниз, – но если возникнет необходимость…
– Не возникнет, – и Лео развернулся ко мне спиной, продолжая увешивать себя клинками, сюрикенами и прочим колюще-режущим оружием.
Пыхтеть от негодования в его панцирь было не лучшим и не продуктивным вариантом, но ничего другого я сделать не могла. В такие моменты, как сейчас, он был невыносим. Чего стоило лишь только одно его непроницаемое выражение лица и долгий пронзительный взгляд, под которым стушевался бы даже кактус в горшке, обезоружив себя, стыдливо осыпая колючки. И я опять почувствовала себя, как ребенок, которому запрещено брать в руки оружие, который может покалечить им не только окружающих, но и себя.
– Если бы ты разрешил помочь, ну, или хотя бы объяснил, почему теперь ты стал так себя вести, мне было бы проще понять твои отказы. Ведь ты учил меня, и я могу постоять за себя. Ты сам говорил тогда, что я стала лучше управляться с клинком, – разговор с его панцирем не клеился, тот по-прежнему молчал.
Лидер наконец развернулся ко мне. Его рука поднялась к лицу, пальцы погладили скулу, и в синих глазах появилось прежнее тепло, лишь только окрашено оно было тем, что так и не поддалось моему пониманию: то ли горечью, то ли сожалением.
– Пока я буду там, не выходи из дома, хорошо? – его нежная просьба понудила меня кивнуть согласно и продолжить наблюдать за тем, как Леонардо продолжает себя вооружать.
С Лео я больше не пыталась предпринять попыток заговорить и убедить в своей, пусть и не самой сильной, но все же помощи. Да и к тому же, если действительно мы попадем в засаду, у меня не будет возможности спрашивать разрешения на активную защиту, так что я смогу просто взять и выйти на помощь. Тут без вариантов. А если лидер после заругает, то что уж тут, переживу как-нибудь. Ведь главное – безопасность каждого члена семьи.
Наступил ожидаемый напряженный момент. Мы ехали по центральной улице Фейетвилла. Город встречал своим безмолвием и тишиной, но когда мы пробирались глубже, перед нами все отчетливее представала смоляная обугленная разруха. Центр города некогда пылал в огне. Смотря на обожжённые кирпичные кладки полуразрушенных домов, закопченные гарью стены, зияющие черные ровные отверстия окон, становилось не по себе. Ехать приходилось медленно, объезжая по возможности широкие рваные дыры в асфальте.
Острый конус встречал немногочисленные стайки ходячих мертвецов, без особого труда сметая их с пути. Казалось, даже мертвецы были удивлены появлению тут чего-то живого и уцелевшего.
– И направо, – Дони сверялся с навигатором, выруливая на полупустую парковку, где вдалеке возле входа в здание нас встречал одиноко блуждающий, еле переставляющий свои ноги мертвец.
– Как-то слишком все хорошо, – Рафаэль вглядывался в зеленый экран радара, на котором была расположена лишь пара небольших сгустков серой массы в предположительном объеме, с которым они с легкостью справятся.
Дони объехал полукруг, вставая так, чтобы дотянулись шланги до стоящей поблизости заправки, которую братья должны были проверить на наличие топлива.
Вселенная не подвела. Пригодного топлива оказалось достаточно, чтобы залить до полного бак «Тартаруги», и при этом еще хватило на пару бочек про запас. Покончив с делами на заправке, черепахи двинулись в сторону входа, распахнутых ангарных дверей, заблаговременно доставая оружие.
Планшет в моих руках показывал, как масса серых точек стремительно уменьшалась в объеме. Братья работали слаженно и четко, избавляя зомби от вынужденной «мертвой жизни» в этом мире. Ножны с «тати», все же вытащенные из ящика, лежали на моих коленях. Несмотря на запрет лидера, я была готова прийти на помощь. Но о запрете стоило опять попробовать переговорить отдельно в ближайшее время, когда мы сможем остаться с ним наедине.
И вновь нас порадовала Вселенная тем, что, судя по зеркальным панелям, которые выносили братья, им удалось найти искомое. Черепахи перетаскивали найденную добычу в молчаливом напряжении, словно боялись спугнуть удачу. В несколько заходов они смогли погрузить солнечные панели, и еще в несколько – занести в лабораторию Дони массивные металлические агрегаты, которые заняли все свободное место гениального пространства творца.
Не став задерживаться дольше в этом месте, рискуя прогневить фортуну, трейлер тронулся в дальнейший путь.
Лео зашел в комнату и, обнаружив не убранный мною меч, на некоторое время задержал на нем взгляд. Если бы предмет мог обладать чувствами, то невольно бы сжался и покраснел в смущении от своего нежданного нахождения на кровати. Возникло ощущение того, что я, как провинившийся ребенок перед родителем, нарушила запрет. Но, так и не задав ожидаемых мною вопросов, Леонардо продолжил снимать с себя обмундирование. Уж лучше бы заругал, чем вот так молча, как будто бы с разочарованием, смотрел в ответ.
Гнетущее молчание между нами протянулось до самого вечера. Найдя подходящее место для ночлега и разделив со всеми ужин у костра, я ждала, когда остальные разойдутся по своим комнатам в трейлере.
Вроде бы прекрасный вечер: стрекотание сверчков, звездное небо и яркая луна, скрипучие звуки горящей древесины под пламенем огня – должны были умиротворить кого угодно, но Лео так и не выходил из своего напряжения, длившегося на протяжении целого дня. А я не знала, что ему сказать, и даже с чего начать разговор.
Как отрешенный от всего мира, Леонардо рассматривал искры поверх пламени, что выстреливали из огня, уносимые порывом легкого дуновения ветерка, и таяли на фоне ночного неба. Вид был бы завораживающим, не будь он омрачен тягостным молчанием.
Мне хотелось задержаться у костра подольше в надежде, что хотя бы то спокойствие, которое дарил нам уютный огонь и окружающая природа, смогли стереть с лица лидера это каменное непробиваемое отчуждение.
– Лео, я не хочу с тобой ссориться и уж тем более спорить.
Лидер оставался неподвижным, но взгляд синих глаз плавно перешел с огня на меня, пронзая своей изучающей прямотой.
– Я думала раньше, что дело было в моем выздоровлении, но прошло столько времени и… Почему ты больше не хочешь меня учить? – под синей маской сдвинулись надбровные дуги, но лидер продолжал хранить молчание.
– Это все из-за замкнутого пространства. Когда мы сможем задержаться на одном месте подольше, все пройдет, – Леонардо говорил это вслух, но так, как будто обращался к себе, а не ко мне. Его ответ странным образом одновременно подходил и не подходил к заданному вопросу. И пока я пыталась наложить его слова на свой вопрос, он поднялся с места, приблизился и присел возле шезлонга напротив меня. Большие ладони скользнули по бедрам, заключая меня в круг его рук, и лидер продолжил:
– Есть я, – обратил он синеву своих глаз ко мне, – и смогу защитить. Разве этого недостаточно?
Ну, конечно, этого было достаточно, только ведь дело совсем не в этом.
Обрамив его лицо и прижавшись к нему, чувствуя, как наконец-то вся недосказанность и непонимание растворяются под этим прикосновением, я шепнула:
– Люблю тебя, – и вместе с признанием, не ожидая ответа, прижалась в столь долгожданном поцелуе, которого была лишена на протяжении всего дня. И вновь все простилось и забылось, как самое неважное. Ведь поистине важен был он.
***
– Дони, сколько тебе нужно будет времени на работы с двигателем? – Сью, держа в руках блокнот и ручку, деловито расхаживала по кухне, пока мы завтракали.
– Около недели, не дольше, – Дон в своем волшебном блокноте для гениальных идей дорисовывал последние штрихи модификации двигателя.
– А-га, – получив искомую переменную, она стала что-то просчитывать в своем уме, записывая результаты умственной деятельности в блокнот. Судя по той скорости, с которой мелькал серебристый колпачок на кончике ручки, нас ожидало что-то грандиозное. И надеюсь, она не планировала выпросить у Дони ткацкую фабрику, иначе, в противном случае, я окажусь заложницей у империалистического мануфактуриста; и мы сошьем чехлы на все, на что только можно сшить.
Сью, разумеется, заслуживала отдельную похвалу, ибо за проведенное с ней время, которое лидер практически навязывал мне, я смастерила бисерную черепаху, несколько полукосых зверей из бумаги, осилила два жутких тома со сканвордами и очень длинный шарф. Но лоскутный плед, к созданию которого все мечтала привлечь меня Сью, я не переживу.
– Значит так, мальчики, пополняем припасы вот тут, – она указала на крупный сетевой магазин «Таргет», – и уезжаем вот сюда, – закончила она, тыкая на отдаленную зеленую зону за пределами городка.
Идею попытался отвергнуть Лео как не самую безопасную, но под коронным аргументом Сью: – «А-а! Нужно именно сюда», – сдался без боя. Затея после такого «ошеломительного» аргумента была принята безоговорочно, и вскоре, после утренней тренировки, на которую мне опять был воспрещён вход, все с теми же объяснениями лидера – «в этом нет необходимости» и «я так решил» – мы двинулись в путь.
Я очень и очень старалась не подавать виду, как задело меня то, что лидер отчего-то прислушивался и соглашался со Сью, но не со мной. С ней он не спорил. Точнее, практически никто с ней не спорил. Но как у нее это получалось? Загадка. Может, дело было в ее обманчиво хрупком и милом виде, и на самом деле она реинкарнация Чингисхана?
