Текст книги "Львёнок, который хотел выжить (СИ)"

Автор книги: Ева Бими

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 44 страниц)

С каждым разом все чаще и чаще он делал мне больно, и это всегда странным образом выходило случайно: то неуклюже заденет, то поранит. Порой ему взбредало в голову метать ножи, и какой-нибудь из них обязательно зацеплял меня. Или научить драться, и тогда его удары целенаправленно и со всей силы попадали в цель. Но каждый раз он извинялся своей мило акульей улыбкой, говоря, что всегда будет рядом со мной, что будет защищать и заботиться, но не переставал причинять боль. И я почему-то продолжала доверять ему.

Он говорил, что я его. И относился как к собственности. Но совсем не так, как к живому объекту. Иногда он смотрел на меня, как на вещь. Ведь если, например, ты разольешь на стол горячий кофе, разве ты будешь жалеть стол? Или если захочешь на нем оставить отметины, искоробив ножом, разве будешь думать о том, что ему больно?

И вот однажды он нашел керамбит – изогнутый нож с обратной заточкой. Это оружие идеально наносило глубокие порезы и секущие удары, оно выглядело, как длинный коготь. Адам любил этот нож и с тех пор всегда носил при себе. В некоторые дни, когда он задумчиво смотрел на меня, он потирал эту гладкую блестящую сталь. Его оценивающий взгляд блуждал по телу, и я знала, о чем именно он думал в эти мрачные для меня часы.

Он больше не скрывал за невинными случайностями своего желания причинять боль.

Чем дольше я с ним оставалась, тем страшнее мне становилось. Когда-нибудь он не остановится и либо забьет меня до смерти, либо нанесет раны, несовместимые с жизнью. Но никому другому до нас не было дела. Только он всегда был рядом.

Тогда я решила сбежать от него в первый раз. Не вышло. Он расставлял свои ловушки не только на зверьков, но и на добычу покрупнее. Отчего и пользовался хорошей репутацией среди других.

Приведя меня обратно в лагерь, он убеждал, что не обидит, что прощает, поглаживал, прижимая к себе трясущееся, сжимающееся в комок тело. Внезапная острая боль опалила бок. Он завороженно смотрел, как с кончика керамбита капают красные капли моей крови, пока я задыхалась, лежа у его ног. Никто не вступился. Всем было все равно. Вот он – новый век социального одиночества, поражающего своим безразличием к страданиям других.

Он пугал до ужаса, но страшнее всего было то, что не отпускал.

Ему нравилось созвучие наших имен, находя в них в своем извращенном понимании некий божественный промысел, по которому я всегда должна быть рядом с ним.

За вторую попытку побега он неделю держал меня в сыром холодном подвале, не давая еды.

За третью попытку побега он избил так, что я несколько дней не могла даже пошевелиться.

За следующую попытку побега, посадив уже на цепь, он открыл мне свой секрет.

Это он отнял у меня Его. Только потому, что ему захотелось узнать, каково это – стрелять в человека. Просто так, ради забавы. Но выбранную им цель заслонил Илайес. Ему показалось невероятно уморительным то, как я сокрушалась над смертью любимого человека. И он решил забрать меня с собой. Ему вдруг приспичило тоже заиметь своего ручного зверька.

В тот момент мне захотелось убить его. Вцепиться в горло и разодрать его голыми руками. Но цепь вокруг шеи…

Пришлось выжидать, терпеть, притворяться. И однажды у меня получилось. Я смогла убежать.

– И встретить вас.

Рассказывая ему все это, давясь ненавистными слезами, я не заметила, как руки Леонардо легли на мои плечи, как спина прижалась к его груди, как теплое дыхание касалось макушки.

Это сильное создание пыталось забрать в себя всю боль и гнев, изливаемые мною. Его руки обхватили в объятье, защищая собой от всего враждебного мира. Голова склонилась ниже, прижавшись к макушке, и волос коснулся легкий долгий поцелуй.

Стало вдруг так спокойно и легко, что я расслабилась, всецело отдаваясь этим объятьям. Я не смогла устоять от того, чтобы не коснуться его плеча кончиком носа, нежно проводя им по коже. Мне хотелось находиться как можно дольше в нежности заботливых и сильных рук, ощущая его тепло.

Леонардо не произносил ни слова, позволяя мне прийти в себя.

Его хватка ослабла, руки разъединились, освобождая меня, и от этого накатила волна страха.

– Не уходи, – я инстинктивно поймала рукой его большой палец, разворачиваясь, чтобы найти на его лице синие глаза.

Он покачал головой, успокаивая тем, что не уйдет. И я льнула к нему, не в силах выносить отсутствие его тепла. Рука Леонардо легла на спину, притягивая к себе; закрыв глаза, я потянулась к нему лицом в надежде коснуться кончиком носа его подбородка. Мне так хотелось ласкаться об него, словно каждая часть тела безумно тосковала по нему. Ладони легли на его грудь, ощущая под собой знакомое биение сердца, она вздымалась, и теплое дыхание касалось лба.

Мне нужна была его ласка. Сейчас это было важнее, чем дышать кислородом. Он провел своим носом по моей мокрой щеке, зарылся в изгиб шеи и протяжно втянул в себя воздух, увеличивая силу объятий. Моя грудь прижалась к нему, но мне хотелось еще сильнее притянуться, не оставляя между нами ни единого свободного пространства.

Голова откинулась набок, позволяя ему пройтись от шеи к плечу. Он нежно терся кончиком носа, опаляя за собой горячим дыханием. Лицо упиралось в его ключицу, и губы, поддаваясь тому же порыву нежности, коснулись в поцелуе испещренной неровностями кожи.

Обнимающий меня мастер катан вздрогнул и замер, не выпуская из объятий, а его задержанное дыхание перестало касаться тела. Он медленно поднял лицо, с испугом заглядывая в мои глаза, ища в них ответа, не показался ли ему этот поцелуй.

Леонардо выглядел потрясенным. Он с изумлением и смущением вопросительно всматривался в мое лицо, пытаясь найти в нем подсказку.

Мне хотелось его просить не останавливаться, губы приоткрылись, но я не смогла сказать ни слова, только совершить легкий порыв, приближаясь к нему.

Как в замедленном темпе, словно через толщу воды, он постепенно приближал свое лицо ко мне, с волнением на грани паники, скользя глазами по приоткрывшимся губам. Я чувствовала, что он хотел прикоснуться к ним, и я отчаянно желала этого поцелуя. Запрокинув голову чуть выше, мне оставалось только надеяться, что он уловит безрассудную просьбу в просящих глазах.

Он выдохнул с тихим стоном, обнимая сильнее и подтягивая ближе к себе. Кончик носа коснулся его, голова машинально склонилась чуть набок, глаза закрылись в предвкушении ощутить его прикосновения. Прерывистое дыхание смешивалась с его, оно щекотало поверхность кожи, заставляя приоткрываться рот. Еще немного – и удастся сомкнуться в поцелуе над его нижней губой и ласково провести по ней кончиком языка.

– «Ха-Ши» пошло на пользу? – хриплый голос Рафаэля зазвучал где-то неподалеку. – Не многовато ли на первый раз?

Леонардо вскинул голову в сторону брата и вжал меня сильнее в свой пластрон, словно оберегая от непрошеного взгляда. У меня не было возможности оглянуться и посмотреть на того, кто так нагло вторгся к нам, но мне этого и не хотелось. Сейчас я находилась в объятьях, прижавшись к его груди, и слушала биение мощного сердца. Этот звук, резонирующий о его грудную клетку, доставлял неподдельное удовольствие, заглушая собой тревогу.

Почему только рядом с ним я чувствую такое спокойствие? Мысли о нем заставляли улыбаться. Я не знала, кто и зачем придумал мутаген, который превратил их в эти создания, но за это была бесконечно благодарна тому человеку, который вряд ли подозревал, что творение его рук оказалось спасительным.

Лео продолжал стоять неподвижно, не сводя с Рафаэля взгляда. Молчание затягивалось, и все словно замерли.

Первым отмер Рафаэль, издав фырчащий смешок в сторону лидера. На этот раз он не скрывал своих удаляющихся шагов, возвращая нам уединение. Леонардо глубоко вздохнул, и поскольку я ощутила на себе его дыхание, голова лидера была склонена к моей макушке.

Подняв к нему лицо, я смогла убедиться в этом. Он был задумчив и, казалось, опечален. Но отчего?

– Нам ничего от тебя не нужно. Мы сами обо всем позаботимся. Ты только не уходи, – и еле слышно, одними губами Леонардо, заглядывая в глаза, произнес: – Я тебя не брошу.

Радостное чувство осторожно, словно боясь снова выйти на свет и быть обнаруженным, растеклось по груди.

Если бы я только знала, что для того, чтобы услышать эти заветные слова, мне нужно было всего лишь побывать в «Ха-Ши», то потянула бы его в это место с самого начала.

– Обещаешь? – давно похороненная надежда трепетно вспыхнула, заставляя учащенно биться сердце.

Леонардо решительно кивнул, размыкая объятья.

– Если ты хочешь, – он продолжил, с опаской предлагая, – мы будем и дальше тренироваться.

Мне не удалось сдержать улыбку, активно кивая головой. Напряжение с его лица спало, как будто он ожидал отказа, но, не получив его, облегченно выдохнул.

Мы вместе возвращались в лагерь, кидая друг на друга короткие взгляды. Между нами установилась некая особая безмятежность, которую не обязательно было озвучивать словами. Нам достаточно просто было быть рядом, и я надеялась, что он был так же доволен этим, как и я.

Сью заваривала чай. И это было ее оружие.

У нее было свое особенное «Чайное Ха-Ши».

Она была убеждена в том, что данный ароматный напиток является сывороткой правды, под которой невозможно что-либо умолчать или скрыть.

И к этому процессу она подходила основательно.

Дочиста протерла стол, чтобы на нем не оказалось ни одной лишней крошки или пылинки. Разложила два маленьких бамбуковых коврика. Достала из закромов две расписные фарфоровые чашки, видимо, предназначавшиеся под «особый» случай. На столе появился заваренный по всем ее традициям чайничек. Из глиняного носика тонкой струйкой жидкость вылилась в фарфор. Правда, для полного антуража на столе не хватало лампы, бьющей болезненно ярким светом в глаза.

Она отпила первый глоток дымящегося напитка, предварительно перед этим осторожно подув. И это свидетельствовало о начале допроса. Ей не обязательно было задавать вопросы, ведь я и так знала, что она хочет узнать. Серые глаза встретили заботливым теплом, перед которым сложно было устоять.

Сью внимательно дослушала рассказ, иногда кивая, периодически пополняя содержимое чашек.

– Вот и повезло же ему, что я пацифистка. Знал же, кем надо было уродиться, чтобы я не смогла надавать ему под хвост.

– Не бьешь черепах? – я допила остатки чая, не удержавшись от смеха.

– Да уж, – она поддержала хохот, – политическое кредо! Боюсь лишиться лицензии врача.

– Но не могу понять одного, – Сьюзан отставила фарфоровый предмет в сторону, теребя ноготком переплетение ниток на коврике под чашкой, – почему ты не пришла ко мне?

Не самый простой вопрос. Ведь действительно же могла, но она была так печальна все это время, и мне не хотелось взваливать на нее еще вдобавок и свой груз.

– Понимаешь, – выдохнув, я попыталась подобрать слова, – оно как-то… Вот вроде зацепишься за мысль – например, что ты никому не нужен, и делаешь первое, что приходит в твою голову. И эта первая возникшая идея почему-то воспринимается как то единственное и верное решение, которое можно совершить. Что другого варианта нет и быть не может. Вот и я подумала, что раз уж ему не нужна, значит, и никому другому тоже не нужна. А поэтому мне здесь не место.

– Но ты нужна, – ее ладонь легла на запястье, и она попыталась одними лишь глазами донести, насколько я им не безразлична, – и твое место здесь, рядом с нами.

И я была рада, что ошибалась. И рада тому, что меня вернули. И рада, что у меня есть они.

***

Сладкий утренний зевок, и тело блаженно растянулось в потягивании. Взгляд сфокусировался на зеленых ногах, стоящих напротив кровати, поднялся выше, к рукам, которые удерживали чашку, и к синим глазам, в которых мелькнул на мгновение краткий испуг, но лидер справился с этим замешательством.

Так удивительно, что он сделал для меня чай и занял почетное место первого будильника. От этого хотелось вскочить и прыгать, как умалишённая. Кажется, сейчас он не знает, как мне его предложить, и ничего милее этого смущения я не видела.

Мимо нас прошел Раф, бросив ему через плечо:

– Ведешь себя как «маньячило».

Но тут красный гигант вдруг вернулся, наклонился ко мне чуть ближе, и в желтых глазах искрился смех: – А прикинь, если он так всю ночь стоял? Я бы тоже тогда от него сбежал.

Леонардо пытался прожечь насквозь через панцирь своего брата одной лишь силой мысли, не зная при этом, куда деть кружку: то ли вручить мне в руки, то ли кинуть в лицо Рафаэля. Раф не стал дожидаться, когда тот примет решение, и ушел к своему излюбленному месту напротив плазмы, оставляя Лео с испорченным настроением.

– Спасибо, – встав с кровати, я приняла из его рук утренний подарок. Из кружки исходил приятный аромат папайи. Но всё же с улыбкой я понадеялась, он не станет моим пожизненным напитком. Но с другой стороны, даже если он будет готовить для меня какао, я и его с радостью выпью.

Лео необычно смотрел на меня, изучая черты лица. Казалось, что он каждый раз видит меня впервые. Что, засыпая, он забывает обо всем, и каждое утро мы знакомимся заново. И каждый раз при этом я тревожно задумывалась: нравится ли ему мое лицо. И может ли оно ему вообще нравиться? «Слоны» – я вспоминала о них и о том, что для них мы – люди – вызываем умиление, как щеночки. И я надеялась, что умиляю его хотя бы так же. И если бы у меня был хвост, то сейчас под его взглядом он метался бы из стороны в сторону.

– Ты пойдешь сегодня со мной? – Лео аккуратно и тихо, так, чтобы не услышал ерничающий над ним брат, предложил мне впервые в виде просьбы, а не констатирующего факта, отправиться с ним на нашу тренировку.

– Да, – и мне снова не верилось, что он поменял ко мне свое былое отрешенное настроение.

– Только я сначала закончу с ними, – он указал кивком головы в сторону кухни, где находились его братья, и отступил на шаг в сторону, давая мне возможность присоединиться к ним.

На этот раз мы ушли чуть дальше, где открывался вид на невысокий водопад. Здесь он объяснял мне, как ориентироваться в лесу по солнцу. Был уже полдень. Он развернулся спиной к солнцу и указал на тень:

– Твоя тень сейчас указывает на север. А это значит, что тебе нужно брать чуть левее, чтобы выйти к лагерю.

– А если вечер?

Лео улыбнулся, он не противился моим вопросам и тщательно давал пояснения на все, что бы я ни спрашивала.

– Тогда, – он подошел ближе, развернул, взял мою левую руку и поднял в сторону солнца, – север будет у тебя за спиной.

Но сейчас меня не интересовал север, а то, как он щурится, глядя на светило. Маленькие лучики морщинок окружали уголки глаз, и их цвет был насыщеннее, чем голубое небо, что было над нами.

– А если я встречу медведя? – его в очередной раз насмешил мой вопрос, и легкая улыбка подняла уголки губ.

– Я буду рядом, Районоко.

Так, кроме Него, меня никто не называл. И было очень странно услышать это обращение от кого-либо другого. Для меня оно было чем-то сокровенным, чем-то, что принадлежало только нам двоим, пусть я и не знала, что оно обозначает. Улыбка потухла в тоске по Нему. Но я жива благодаря им, и вместе с этим и данное мне имя.

– Я не хотел, – он заметил смену настроения и встревоженно искал моего взгляда. Лео бережно сжал мою ладонь, и пальцы в ответ сомкнулись с его.

– Ничего, – я пыталась приободрить его, – теперь это и наш с тобой секрет.

Он провел рукой по волосам, и от такого нежного касания пробежали мурашки. Рука задержалась у лица, и большой палец легко коснулся щеки. Его взгляд блуждал между глаз, кончика носа и губ, пока он поглаживал кожу лица. Выражение лица Леонардо было сложно описать: в нем читались и нежность, и опаска, и некая уверенность в чем-то, которая мучила его.

– Нечестно, братец, что все веселье достается только тебе, – возникший из ниоткуда голос Рафаэля прервал ласку старшего брата.

Леонардо обреченно поднял глаза к небу, раздраженно чертыхаясь про себя со словами: да чтоб тебя.

К нам вышли его братья, и Лео не смог сдержать разочарованную досаду:

– Дони, и ты с ними?

– Да, Лео, – выскочил из-за спины красного гиганта Майки, вприпрыжку приближался к нам, – мы тоже хотим поучаствовать в наставничестве.

Дони оперся о свою палку, поправляя рукой очки, и невинно пожал плечами.

– Раз в нашем клане появился новый член, то значит, ответственность за него берем мы все, – Раф широко развел руками, указывая на присутствующих, – разве не так, Лео?

Но лидер не стремился ему отвечать, наблюдая по очереди за каждым из своих братьев.

– Раф, Раф, давай викторину, давай викторину! – Майки по-детски запрыгал по кругу, вертя в руках нунчаки.

Лео не спускал подозрительного взгляда с красного гиганта, его рука легла на мой живот, отодвигая в сторону. Отходя от меня, он выходил на прямую линию с Рафаэлем.

– Скорость реакции, – ответил лидер своему брату. В руках Рафаэля блеснула сталь, и две яркие звезды метнулись в сторону Лео. Катаны в мгновение ока оказались в руках и отразили пронзающие остротой диски. Рафаэлю нравилось их противостояние, в его желтых глазах разгорелся азарт, и Лео готов был принять его вызов.

– Бой без оружия, – Раф сжал кулаки, Лео вонзил катаны острием в землю, и они помчались навстречу друг другу. Удары, блоки, выпады, они метались по кругу, нанося по очереди хлесткие короткие удары кулаками. Лео резко сманеврировал, сделав подсечку брату, и, запрыгнув на него сверху, прижал к земле со словами: – стратегия ведения боя.

Рафаэль хищно оскалился, схватил его руки и резким толчком ноги отбросил от себя Лео со словами: – превосходство над соперником в стратегии.

Лео упал спиной о землю, дважды перекатился через голову, взметнув под собой ворох листьев, и встал на ноги, подкрадываясь к довольному брату, – а еще ум.

– А еще отсутствие личных желаний любого рода, – Рафаэль с удовлетворением наблюдал, как его слова заставили брата оступиться. Из ноздрей Лео звучно вырвался короткий выдох, и пальцы сжались в кулак, натягивая на костяшках кожу.

– Пф-ф-ф, – фыркнул Майки, подходя ко мне и сгребая в охапку одной рукой, – забей, детка, они крадут все веселье, это у них теперь надолго. – Он развернулся, положив руки на плечи, и с таинством шепнул в лицо: – я научу тебя «хенсоджатсу»!

– О-о-о, – протянул подошедший к нам Дони, поддерживая идею Майки, – искусство скрытности и маскировки.

– Но, пожалуй, для этого тебя надо переодеть, – Майки задумчиво приложил палец к губам, осматривая меня с ног до головы. – Пойдем! – Не дав опомниться, он схватил за руку и потянул прочь от двух его старших братьев, уводя обратно в лагерь.

Находясь в трейлере, сидя на диване рядом со Сьюзан, мы ждали, пока Майки рылся в своем шкафу, озвучивая каждую свою находку:

– Так… Это не то. Это… Нет, слишком вычурно. Это… – он выглянул из-за дверцы, оценивающе прищуриваясь в мою сторону, – и это нет. Ага! Так, а теперь… Сью! Где ножницы? – Майки нес с собой ворох одежды, уселся за кухонный стол и начал вырезать из ткани разной формы куски. Сью приняла активное участие в этом процессе, помогая своему увлеченному любимчику создавать особый боевой наряд.

Во что меня пытается втянуть этот озорник?

Глядя на то, как они весело перешептывались друг с другом, проделывая стежки на тканях, я взмолилась всем, кому только могла: Будде, Иисусу, Священному Оку, Святым халапеньё – в надежде, что они уберегут меня от силы безудержного желания Майки в покровительстве.

Мне очень нравился этот гигантский малыш, но я боялась не осилить его напор в играх и забавах.

– Готово! – оповестил нас Майки, вытягивая на обозрение свой «хенд мейд».

– Нет, – я отрицательно замотала головой, глядя на костюм, состоящий из черных деталей, сшитых толстыми нитками и скрепленных кожаными ремешками.

– Детка, ну, брось! Будет круто! – костюм в руках приближался ко мне, и сейчас невинная улыбка Майки казалась мне зловещей.

Сью посмеивалась в углу, собирая лоскутки оставшейся ткани: – Ева, просто смирись, он не отстанет. – Майки утвердительно кивал головой, плутовски прищуриваясь.

Без помощи Сью не обошлось. Только она понимала, как нужно было надевать это творение и в каких местах необходимо было затягивать ремешки, которые оказались практически везде.

Более узкие были на предплечьях; те, что пошире, опоясывали талию и верхнюю часть бедер; ниже к коленям они становились тоньше и по два широких ремешка крепились у щиколоток и запястий. Я с недоверием оглядывала на себе облегающий наряд с обилием элементов из матовой кожи.

– Нет, – я настойчиво помахала головой своему отражению, – это…

– Клево? Круто? Крышесносно? Бомбично? Кавабангично? – мордашка Майки позади меня кивала в протест моему несогласию, – погоди-ка, – он приподнял эластичную часть костюма, находившуюся у моей шеи, и натянул на нос, скрывая половину моего лица. – Вот та-а-к, теперь ты вылитая «Куноити».

– Пойдем! – он снова схватил меня за руку и потянул к выходу.

– Майки, нет! – но мои сопротивления оказались незамеченными игриво возбужденным озорником.

Он тащил меня к тому, кто, нахмурившись, пытался разглядеть из-за панциря облаченное во все черное тело.

– Вот! Мой будущий «Синоби»! – Майки отодвинулся, давая своим братьям оглядеть меня.

Я не понимала его слов, что они обозначали и кем он пытался меня сделать.

Мне лишь хотелось провалиться сквозь землю. Маска на лице скрывала закушенную губу. Одежда непривычно облегала, заставляя смущаться, нервничать и искать пути побега обратно в дом.

Лео перестал хмуриться и со странным выражением лица, похожим на удивленное ошеломление, прошелся взглядом по всему телу. Под ним я чувствовала себя словно раздетой, и руки потянулись обхватить плечи, закрываясь от такого пристального, открытого, практически осязаемого взгляда.

– А теперь смотри и запоминай, – Майки обратился ко мне и тут же начал исполнять затейливые комические движения, давая им определения:

– Ловкость, – он перекатывался по земле, как большая круглая бочка, прыгая из стороны в сторону и делая в воздухе сальто.

– Эпичные приземления, – с разбегу он взобрался на крышу трейлера, кувыркнулся в прыжке и спрыгнул вниз, приняв стойку, разводя согнутые в локтях руки с вытянутыми сомкнутыми пальцами, – ниндзя-я-я.

– Скрытность, – он метнулся в сторону кустов, оббежал по кругу периметр и в прыжке выскочил из-за дерева, продолжая приближаться к нам, размахивая в воздухе нунчаками, – скорость, опасность, мощь и, – приняв кокетливую позу, – великолепие.

Майки подошел ближе, сложив руки на груди, и невинно предложил: – Повтори.

Я наблюдала за этими беспорядочными движениями, в которых максимум что могла повторить, так это кувырок через голову по земле. Но нет. Даже и пытаться не буду.

Раф загоготал, привлекая к себе внимание всех свидетелей представления Майки. За исключением Лео. Он продолжал стоять на том же месте и по-прежнему обескураженно оглядывать меня с ног до головы.

– Что? – Майки развел руки в стороны, не понимая, почему его старший брат потешается над ним.

– Может, – Дони неуверенно вышел вперед, пытаясь скрыть улыбку, чтобы не обидеть самого младшего из братьев, и предложил: – лучше начать с азов?

– А может, мы наконец пообедаем? – благословение спустилось ко мне со ступеньки трейлера. Сьюзан выносила с собой глубокую тефлоновую форму, из которой исходил аромат запечённого в ней рагу. И к моему облегчению, Майки обратил все свое внимание на предмет в руках Сью.

Пока все были заняты подготовкой обеденного места, я воспользовалась шансом и прошмыгнула в трейлер.

Костюм полностью закрывал все тело, но был столь облегающим, что казалось, его и вовсе не было на мне. И сейчас я пыталась совладать с не поддающимися мне ремешками на спине. Да в какую сторону же их тянуть? Пальцы путались в переплетениях кожаных лоскутков, не в силах освободить меня от смущающего костюма, но я не могла снова в нем показаться и жалобно молила их поддаться мне: – Прошу тебя, ну, давай же…

– Помочь?

Я замерла, слыша позади себя неуверенное предложение Леонардо. И мне было жутко неловко разворачиваться к нему. Мысли несуразным комком метались в голове; руки, поднятые кверху, затекли и обессилено разжались над ремешками. Но мне не справиться без помощи. Как бы мне ни было сейчас неловко, но я кивнула головой в знак согласия.

Лео приблизился, абсолютно беззвучно, но я ощущала, что он уже совсем близко. Теплое дыхание коснулось затылка и вызвало легкую дрожь, прокатившуюся по всему телу. Лидер стоял и не решался ко мне прикоснуться.

Я уже решилась обернуться к нему, как вдруг пальцы коснулись спины, вытягивая за собою ремешки. Его движения были плавными, медленными и осторожными. Казалось, он боялся прикасаться к материи моего облачения, дотрагиваясь исключительно до кожаных элементов.

Он освобождал меня от них, спускаясь ниже по спине. Облегающая ткань стала постепенно расходиться, сползая с плеч, руки поднялись к груди, удерживая ее от падения. И Леонардо замер. На спине больше не осталось преград, мешающих мне стянуть с себя костюм.

– Повернись, – его хриплому шёпоту невозможно было дать определение. Это походило на просьбу о глотке воды от умирающего в пустыне.

Тело откликнулось на эту просьбу, и я смогла заглянуть в эти потемневшие синие глаза, расширенный зрачок которых занимал большую часть его радужки. В них плескался бурный тревожный океан. Они прошлись по оголенной коже шеи, плеч и ключиц.

Зеленые пальцы потянулись к запястьям, освобождая их от оков. Лицо лидера было сдержанным и напряженным, вырисовывая вымученную складку меж надбровных дуг. Взгляд спустился ниже, и он присел у моих ног, дотрагиваясь до скрепленных между собой ремешков на вершине бедра. Каждое его касание вызывала странный волнующий трепет, заставляющий что-то тянуться внизу живота.

Меня привлек еле заметный звук, похожий на мурчание. Это было что-то рокочущее, исходившее от него. Мне захотелось коснуться его макушки и убедиться, действительно ли это он сейчас вибрирует, или дело в молекулах, сходивших с ума в пространстве между нами.

Леонардо расстегнул последние ремешки на щиколотках и поднял голову вверх, беззащитно взирая снизу. Его взгляд о чем-то просил, но я не могла понять – о чем? Он выглядел настолько измученным и молящим, что это завораживало. Рука невольно потянулась к его щеке, кончики пальцев провели по плотной коже. Он в изнеможении прикрыл глаза, подставляя свое лицо ласкам.

– Будешь гарнир или сразу первое блюдо? – зазвучавший голос Рафаэля заставил меня испуганно оторвать руку от Леонардо. Красный гигант стоял в проеме двери, склонив голову набок, и с грубой ухмылкой смотрел на брата.

Лео натужно выдохнул, сожмурив глаза, словно его ударили, и резко поднялся. Его грудь часто и тяжело вздымалась, и он сурово смотрел на своего брата. Но глубоко вздохнув, он смог вернуть свою беспристрастность.

– Я буду ждать на улице, – лидер обратился ко мне, не решаясь взглянуть, и вышел следом за Рафаэлем, оставляя меня наедине в очень странном волнительном состоянии.

Комментарий к Глава 8

Я как МЧС буду настойчиво предупреждать, что в тексте по-любому есть ошибки, ибо они прячутся от моего взгляда… И только Священное Око сможет мне указать на нихヽ(・ω・)ﾉ

Не знаю, с чем было это связано: то ли рабочая неделя выдалась нервозной, то ли утомляющая жара, но с понедельника по пятницу из меня выливались диалоги героев исключительно феерического содержания из серии:

– а она че?

– а ты че?

– а он че?

– и че?

– да иди ты!

Я уже стала подумывать, что Доктор-Зло высосал из меня всё «Моджо» (*отсылочка к Остину Пауэрсу).

Уф, но к вечеру пятницы это вроде прошло, облегченно выдохнула и перестала строить планы по уничтожению ноутбука, смене фио и переезду в другой город.

Хотя все же мне кажется, что текст вышел сумбурным (*прищуриваюсь, как подозрительный Собакевич). Кыш-кыш-кыш назойливые тревожные мысли, но «пальчики-крестиком» держу на всякий случай.

И тысяча извинений. Букв в главе вышло меньше заданного стандарта, вероятно, потому что пиш,у как черепаха. Странная неделечка.

(╮°-°)╮┳━━┳ ( ╯°□°)╯ ┻━━┻

P.S.: Мой дорогой незримый друг К660, никак не успела включить в главу подарочек. Он будет в следующей части, прям в самом-самом начале!

========== Глава 9 ==========

Что-то щекотало за пятку. Нога потянулась вверх, прячась от прикосновений. И сквозь сон до меня доносились странные шуршания, глаза невольно открылись, но звук никуда не исчез и даже изменился.

Кто-то чавкает?

Переворачиваясь набок, я выглянула из ниши в сторону кухни. Но она была пуста, а странный звук продолжал откуда-то доноситься. Вправо – но в дальнем отсеке тоже никого. Звук стих, и сонно потирая глаза, я намеревалась вновь заснуть.

Но замерла, потому что чавканье возобновилось и становилось громче, и я, наконец, поняла, что оно исходит снизу.

Взгляд наткнулся на что-то белое и лохматое. Этот комок подрагивал, совершая неровные, прерывистые и ломкие движения. Существо замерло, и я попыталась разглядеть в нем хоть один намек на движение, но оно даже не дышало. В животе похолодело, руки напряженно сжали одеяло, подтягивая его кверху в попытке укрыться и остаться для него незамеченной.

Но оно резко вскинуло голову, и первое, что обнаружилось на лохматой морде – большие человеческие зубы, перетирающие что-то между собой.

Внезапный крик спугнул существо, и оно мотанулось под обеденный стол, волоча за собой добычу, которую жевало.

Топот ног из заднего отсека приближал ко мне спасителя. Лео припал на колени возле кровати, в одной руке удерживая катану, вторая же легла на мое лицо, и с волнением спросил:

– Что случилось?

Лицо лидера не покрывала маска, и оно выглядело по-другому. Я настолько привыкла к этому лоскутку ткани, который являл собой привычную часть лица, что теперь без него он выглядел словно действительно обнаженным. Его два шрама, края которых скрывала синяя материя, оказались длиннее, чем я думала. Шрам, пересекающий щеку, доходил практически до нижнего века, а верхний заходил на надбровную дугу. Еще один шрам, не замеченный мною ранее, тонкой полоской очерчивал скулу. И мне подумалось, что если его лицо столь же чувствительное, как и человеческое, то ему, должно быть, тогда было очень больно. Захотелось их погладить, запоздало вбирая в себя боль от них.

– Что такое? – Лео повторил, нежно поглаживая пальцем по щеке сквозь запутанные волосы, пытаясь понять, что же меня так напугало. А потом он сделал то, что навсегда останется со мной: его лицо приблизилось, глаза закрылись, и зеленый лоб уткнулся в мой с тихим ласковым вопросом: – Плохой сон?

Эта нежность била через край, и мне казалось, что вот-вот я ею захлебнусь, не в силах сделать глоток воздуха. Почему в нем столько добра и заботы? Было сложно поверить в то, что это все предназначалось для меня.