Текст книги "Львёнок, который хотел выжить (СИ)"
Автор книги: Ева Бими
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 44 страниц)
Лео с болезненно вымученным видом рассматривал их, медленно отнял руку, отдаляясь на шаг назад. Его синие глаза неестественно светились, в них не было привычного спокойствия, сейчас за ними плескалось нечто иное, что одновременно пугало и притягивало.
– Иди, – он настойчиво повторил, напрягаясь и отступая дальше еще на один шаг, освобождая мне проход в открытую дверь «Тартаруги».
Комментарий к Глава 7
Запоздалое предупреждение – текст не вычитан О_О
Ну как… Он прочитан мной, но я далеко не самый надёжный корректор.
Надеюсь, не вышло сумбура, неделька была та еще.
Шутка из жизни про контроль: как-то с мамой пошли в бар попить рома (вива ля Куба либре, только без «вива ля»), и был там низкорослый греческий мавр (в кубинском баре :)), готовящий коктейли. И по странному стечению обстоятельств мои алкогольные порции были в разы больше маминых. Матушка решилась уточнить, в чем суть такой несправедливости, на что ей последовал мудрый ответ с ярким акцентом: – «Мама – контрОл!»
С тех пор это – наша семейная «шутеха».
И-и-и-и в завершение :) Если бы не вы, то это всё так бы и осталось в моей голове.
Спасибо, что вы у меня есть!
========== Глава 8 ==========
Лео лежал на кровати, и усталый выдох побудил закрыть глаза, которые вновь открылись, всматриваясь в пустоту потолка. Отсутствие сна стало его привычным состоянием, и то, что нужное спасительное забвение никак не стремилось к нему приходить, уже не заботило лидера, смирившегося с этим обстоятельством.
Панцирь на спине мешал принять горизонтальное положение, и сейчас, в положении полулежа, его затылок упирался в неровный край брони.
На его груди покоилась рука, перебирающая пальцами мягкую голубую вязь подарка, созданного для него, и он понимал, что она основательно поселилась в нем.
В голове по-прежнему была Ева – еще один факт его смирения.
Ее невозможно было изгнать, как бы он ни пытался. Она прочно заняла пьедестал на вершине его мыслей, и ничто не способно было это исправить. Леонардо больше не стремился насильно выгнать оттуда нарушительницу покоя. За прошедшие дни все сделанные им попытки были с треском провалены. И теперь она живет в выделенном специально для нее уютном уголке в самом центре сознания. Очередная истина, которая теперь приживалась без протеста, с полным неизбежным принятием.
Он думал о том, что сегодня она вела себя иначе. И это загоняло его в тревожный тупик. Леонардо даже не пытался скрыть своего наблюдения за ней. Ева больше не искала его взгляда. Но тогда почему от этого сейчас так тяжело? Ведь именно такого результата он и добивался. Отчего он хочет вновь вернуть заинтересованность карих глаз? Отчего он хочет быть найденным ею? Он с горечью признал, что его ранит отсутствие ее внимания к нему.
Внутренняя сущность перекрывала голос разума и заставляла думать только о том, как же теперь это исправить. Запертый зверь хотел явиться перед ней и заявить: «Я здесь, взгляни на меня, коснись».
Но неужели он настолько эгоистичен, что готов сделать все, чтобы вновь вернуть ее себе?
Лео услышал тихий шипящий звук открывающейся двери. Он нахмурился, раздосадованно подумав, что Рафаэль опять нарушает правило, что ночью мы не покидаем дом. Обычно брат выскальзывал через люк на крышу, предаваясь наверху пагубным привычкам табака и алкоголя, и все бы ничего, но в последнее время вдобавок к этому он опять стал бродить по окрестностям.
Чертов параноик. Что он продолжает там выискивать? Ведь люди не живут в лесах, они стремятся искать для себя бетонные укрытия, надежные каменные стены, способные защитить от всего, что таится за их пределами.
Ругая Рафаэля за это, Лео также поддался порыву осмотреть периметр. Ничего. Им были обнаружены только звериные следы и ни намека на что-либо другое.
Но что заставило сейчас его брата покинуть дом через дверь?
Планшет, лежавший неподалеку с особыми правами «администратора», который Дони выделил ему, сдавшись под настойчивым требованием старшего брата, оказался в его руках, и он открыл файл с системой обнаружения.
Лео подскочил, как только насчитал, что в доме все шесть красных точек. Тогда кто и зачем открыл дверь? Схватив катану, он выскочил из комнаты и помчался в гостиную.
Первое, что он обнаружил, так это пустую кровать Евы. В углублении подушки, хранившей отпечаток касания ее головы, он заметил браслет. Лео не готов был принять то, что он сейчас увидел.
– Теряешь хватку, братец, – Рафаэль стоял возле закрытой двери, опираясь плечом о косяк.
– Где она? – сжимая черный ремешок оставленного ею наручного маячка, Лео нервно оглядывался и не понимал, что происходит. Она же должна быть здесь. Где-то здесь. Она ведь не могла…
– Ушла, – как будто невзначай ответил его брат, перекидывая языком зубочистку в зубах.
«Нет!» – он протестовал против этого, и холодные иголки тревоги кольнули сердце. Лео двинулся к выходу, но был остановлен рукой, упертой в его грудь.
– Что ты делаешь? – зашипел мастер катан, начиная выходить из себя, отбрасывая препятствие с груди.
– Даю фору, – спокойствие Рафаэля разбивало на осколки его жалкие остатки равновесия. Гигант в красном развернулся к нему лицом, полностью закрывая собой проход. Лео непонимающе смотрел на брата, будто тот его предавал. Но он никому не позволит помешать вернуть ее, и даже ему. Синие глаза сузились, леденея от готовности осуществить принятое решение.
– Отойди, – предупреждающе зарычал мастер катан, а щелчок выдвинутой стали из ножен подтверждал его нешуточную угрозу.
– Ты вроде у нас самый старший, да? – Рафаэль вытащил зубочистку изо рта и внимательно изучал ее, прокручивая в пальцах. Леонардо натужно выдохнул через нос, сопровождая свою обжигающе холодную ярость низким гортанным рыком. – Но почему-то ни черта не понимаешь.
– Чего не понимаю? – нетерпеливо огрызнулся Леонардо, боясь каждой упущенной секунды, которая удаляла ее от него. Кровь, бурлящая по венам, застучала в висках; он знал, что Рафаэль физически сильнее, и сейчас просчитывал в уме последовательность комбинаций ударов, чтобы сбить его с ног, напрочь сместив эту преграду, и помчаться за Евой.
– Например, что нелепо возвращать того, кто бежит от тебя, – внимательные желтые глаза Рафаэля наблюдали за братом из-под прищуренных век.
И это ненадолго заставило растеряться лидера. Он гадал, недоверчиво смотря в ответ, откуда такое предположение. Что он имел в виду, говоря, что она бежит от него? Но страх из-за того, что сейчас она где-то там одна, затмил собой все остальные мысли. Лео оскалился, напрягаясь всем телом для будущего рывка.
– Ну-ну, – от Рафаэля не укрылись намерения брата, – где же твоя хваленая выдержка?
– Я пройду, – Леонардо оголил сталь катаны, надвигаясь на брата, – так или иначе.
– Так или иначе, это мне придется ее привести, – Рафаэль вернул зубочистку в рот и нажал позади себя на кнопку открывания двери, – а дальше это будет твоя головная боль.
Он спрыгнул со ступени, и Лео последовал за ним, вступая в ночь, окружающую их дом. Лидер сдерживался от того, чтобы не задать ему вопросы – «Почему тебе? Почему мне не дозволено вернуть Еву?», но вместо этого целенаправленно шел по следу, как хищник за добычей.
– Да-а, – не оглядываясь, протянул Рафаэль, обращаясь к Лео, который продолжал за ним идти, – ты у нас не самый смышлёный парень.
– Я иду за ней. – Лео поравнялся с братом, не уступая ему ни шагу. Ему хотелось остановить Рафаэля, взять за грудки и вытрясти из него то, чего он никак не мог понять сам.
– Я же сказал, что верну ее, – желтые глаза брата сверху вниз обратились к Леонардо, в них не было привычного глумления, только серьезность безмолвного братского обещания.
Звериная сущность скреблась о ребра, подталкивая его самого вернуть то, что принадлежало ему. Леонардо осек ее. «Она не твоя. И никогда не будет». Но смириться с этим было крайне сложно.
Лео остановился и смотрел на удаляющегося брата, который, резко сманеврировав, скрылся в темноте. Он, как и любой ниндзя, умел передвигаться бесшумно.
Сейчас ему оставалось только ждать, испытывая невыносимое тяготение. Катана покоилась за спиной, он не сводил глаз с дороги, постепенно убеждаясь в том, что это он виновник ее побега. Но не мог себе объяснить эту правду. Он же хотел как лучше для нее. Он делал все, чтобы избавить ее от себя. Почему тогда она бежит от него? Ведь это только ему были нужны их встречи, поводом для которых становились тренировки. Он ублажал свое эгоцентричное неправильное желание быть рядом с ней. Ему так нравилось наблюдать за ней, все его существо приходило в дикий восторг в те моменты, когда она вот так, без страха мчалась на него с оголенным оружием, когда ему удавалось прикоснуться к ней.
Наконец он смог различить силуэт, выходивший на лунный свет открытого пространства. Раф нес ее на плече, и от этого что-то больно кольнуло в груди, растягивая под кожей жгучую ревность. Леонардо не думал, что когда-нибудь сможет испытать на себе это неприятное чувство.
Но Рафаэль сдержал свое слово, он вернул ее.
Лидер сомкнул руки, зная, что не сможет их контролировать, а звериная сущность продолжала надрывно рычать «отдай ее мне». Раф снял ее со своего плеча, поставил на землю, и зверь внутри облегченно выдохнул, довольствуясь тем, что к ее телу больше никто не прикасается.
Ему хотелось отчитать эту девочку, донести до нее, как неправильно она поступила, что ей нельзя было принимать такое решение, что она не может вот так взять и уйти.
Глядя ей в спину, Леонардо не мог понять, почему она решилась уйти от него? Куда она хотела пойти? Или к кому? Холодок пробежал по внутренностям его живота. Несвойственная ему ярость вспыхнула при этой мысли. «Неужели она хочет вернуться туда, откуда бежала? К этому?..» – он все пытался вспомнить, как звали того человека, которого она называла другом.
Ева развернулась, и его словно ударило молотом о пластрон.
Такая маленькая, хрупкая, с карими блестящими глазами. В них было столько тоски и горя, что он не смог устоять на месте, и тело само толкнулось к ней.
Ярость затмила ее опустошающая печаль. Она действительно бежала. «От него» – этот признание холодным уколом насквозь пробило его панцирь.
Но сейчас не это главное. Главное – что она рядом с ним. Он снимал с нее рюкзак, вытягивал кожаный ремень с мечом, освобождая от ноши. Ему хотелось уничтожить эти вещи, чтобы она, даже если захотела, не смогла его покинуть. Леонардо закрыл глаза, напоминая себе в очередной раз, что он будет вынужден когда-нибудь продолжить жить дальше без нее, и желать другого недопустимо. Но почему же тогда это причиняет такую боль?
Но сейчас она рядом с ним, и внутри грудной клетки что-то довольно урчало. Исходящий из него тихий рокот доказывал, что он не человек. Рядом с ней он чувствовал себя до ужаса нелепым. Ошибочно сотворенным созданием. По сравнению с ней в нем было все не так: трехпалые зеленые лапы, практически плоское лицо, костные наросты на торсе и большой непробиваемый панцирь, края которого выходили за периметр его тела. Все, что его могло сроднить с человеком, так это глаза и голос.
Но в ее лице он не видел отвращения, и его удивляло, почему она так настойчиво хотела быть рядом с ним. Почему из всех остальных она выбрала его? Чем же он смог такое заслужить?
Рука без спроса потянулась к ней, зарылась в мягкие волосы. И это чудное создание откликнулось на недозволительный жест. Нежные руки легли ему на грудь, с каждым поглаживанием разрушая под собой барьеры, сдерживающие его звериную сущность.
«Нельзя» – он запрещал вырываться зверю, он запрещал ему хотеть ее. Но сопротивляться этому было за гранью его сил.
Чувствуя ее запах и находясь так близко от желанного объекта, Леонардо никак не мог вырваться из плена ее непостижимой гравитации, притягивающей к себе.
Ее приоткрывшиеся губы словно звали к себе, и он начинал сходить с ума от желания коснуться их собой. Стоит лишь только слегка наклониться к ней, и он завладеет ими. Ему до невыносимости хотелось узнать – насколько это будет оглушающе приятно целовать ее. Эта сладкая истома причиняла физическую боль.
Но он должен был ее отпустить.
– Иди, – он повторил ей настойчивую просьбу. Ведь она не понимала, что если задержится дольше, то он уже никогда не сможет ее отпустить. Он переступит черту и не простит себе этого.
***
Лео рылся в кухонных шкафчиках. Сейчас у него было на выбор несколько сортов чая: зеленый, черный, с жасмином, с папайей, ежевичный, с мелиссой, лимонный, ромашковый и бергамот.
«Черт, да какой же?»
Она скоро выйдет из ванны, а он все еще не мог угадать, какой же ей придется по вкусу, гневаясь на Майки с его проклятым «какао».
– Какое прекрасное утро, – Рафаэль самодовольно растягивал слова. Он потешался над Лео, видя нервозную растерянность старшего брата, но делал вид, что увлечен футбольным матчем полуфинала две тысячи шестого года.
Лео неодобрительно сощурил в его сторону глаза и всерьез начал думать – насколько будет уместно заварить девять чашек разного чая?
Сью беседовала с Майки. Теперь она снова поддерживала утренние разговоры, что несказанно радовало этого малыша. Дони, по только известным ему причинам, опять лег поздно ночью и теперь полусонно опирался о стол, поддерживая свою голову руками.
Лео даже не слышал, а скорее чувствовал, как Ева приближается к ним. И он, как минер за минуту до взрыва бомбы, пытался определиться с верным выбором.
– Маковка, – вмешался в его размышления голос Сьюзан, обращенный к Еве, – какой ты любишь чай?
– А как, оказывается, все было просто, – протянул Рафаэль, упорно продолжая делать вид, что обращается к игрокам на экране плазмы. Но Лео знал, что Раф будет доставать его еще не один день.
Сьюзан подозвала к нему Еву, чтобы Леонардо смог продемонстрировать весь ассортимент. Она была сконфужена, неловко бросала на него осторожные взгляды, а он нервно сглатывал и ждал, на что падет ее выбор.
– Папайя, – ее пальчик спустя некоторое время размышлений указал на цветную желтую коробку.
Вымышленная бомба в его воображении взорвалась, потому что Лео ставил на «жасмин».
Все постепенно расселись по местам. Леонардо не мог позволить никому другому заварить для нее чай и пододвинул готовый напиток к ее рукам, но Ева сидела напротив и прятала глаза, и это заставляло еще больше беспокоиться.
Они должны поговорить наедине, чтобы он смог понять, что происходит, несмотря на то, что опасается своих неконтролируемых чувств рядом с ней.
***
Я так ждала его внимания, а теперь оказалась совсем не готовой к этому. Он не сводил с меня глаз, и я чувствовала его напряжение.
Мне приходилось изо всех сил стараться делать вид, как будто вчера ничего не случилось. А вдруг поможет?
– Где вы были вчера ночью? – неожиданно спросил у нас троих Дони, протянув вопрос сквозь сонный зевок.
Такого поворота сюжета я никак не ожидала и невольно обратилась к синим глазам, ища в них защиты и поддержки.
– Ночью? – Сью отвлеклась от щебетания с Майки, переспрашивая у Дони.
– Ночью? – встрепенулся за ней собеседник. – Вы устроили без нас ночную тусу? – Майки с разочарованием осмотрел своих старших братьев, выпятив нижнюю губу в знак крайней обиды на нас троих.
– Туса и без нас? – повторил за ним Дони, разлепляя заспанные веки.
– Какая еще туса? – с недоумением Сью обратилась ко всем членам семьи.
Лео напрягся, Раф развеселился, я занервничала и с тихим ужасом пыталась спрятаться за кружку. В этот самый момент было бы неплохо иметь панцирь, чтобы скукожиться в нем и не видеть непонимающие лица остальных. Мне не хотелось, чтобы мой вчерашний побег оказался раскрытым. Я даже не представляла, как это все объяснить им.
– Маковка? – Сью настороженно обратилась ко мне, с волнением заглядывая в лицо. Кажется, она единственная, до которой доходила суть происходящего.
– А почему нам тогда нельзя устраивать ночные тусы? – Майки никак не успокаивался, пытаясь добиться справедливости от старшего брата, усложняя и без того сложную ситуацию.
– Да, Лео, – Раф не смог удержаться от колкости и подливал масла в огонь, – почему?
– Хватит! – лидер черепах вспылил и тут же пожалел об этом, поскольку все присутствующие тут же замолчали, ставя его в центр всеобщего внимания. Глубоко вздохнув, он продолжил спокойным и сдержанным тоном: – Мы решали свою проблему, и на этом все.
– Какую проблему? – Сью все-таки решила допытывать Лео. А мне оставалось только беспомощно смотреть на лидера в надежде, что он как-то утрясет этот вопрос.
– Проблему, значит… – подозрительно протянул Майки, поджимая губы и осматривая по очереди всех присутствующих.
– Майки… – Леонардо предостерегающим тоном пытался остановить любопытную неугомонную черепашку, но тот не особо хотел замечать его намека.
– А что мы делаем, Дони, когда у нас назревают проблемы? – Майки был неукротим в своем спектакле. Лео, к несчастью, хорошо знал своего младшего брата и понимал, что это уже невозможно остановить, поэтому ему оставалось только смириться и ожидать конца театрального выступления.
– Мы готовим решение проблемы, Майки, – Дони сбросил с себя остатки сна, подыгрывая озорнику, и ожидал дальнейших подсказок.
– Дони, ты думаешь о том же, о чем и я? – Его мордашка приобрела комично серьезный вид, и, кажется, умный брат решил ему подыграть.
– С вероятностью в семьдесят два процента – да, Майки.
Майки прикинул в голове это число, убеждаясь, что такого количества ему будет вполне достаточно.
Хоть черепаха в фиолетовом не совсем понимал, о чем идет речь, но продолжил играть в «забавные мордашки» и лукаво улыбнулся в ответ.
– Тогда яви им Зло-о-о-о… – Майки свел брови и выпучил глаза, намереваясь напугать остальных.
Не знаю, как другие, но лично я напряглась.
– Ты уверен, брат? Оно еще не доработано, – Дони вдруг резко стал серьезным, заговорщически пододвигаясь к Майки.
– У нас нет другого варианта, брат, – тот изобразил на себе серьезнейшее выражение лица, на которое была способна его мимика.
Дони сорвался с места, Майки встал, загораживая нам проход, дожидаясь брата, который тем временем вернулся с каким-то большим устройством в руках. Они вдвоем нависли над загадочным предметом, перешептываясь между собой.
– Настраивают Зло? – заинтересовался Рафаэль, которому тоже стало любопытно, и он присоединился к нам за стол.
И вот огромная металлическая конструкция была взгромождена на стол, занимая большую его центральную часть.
– Да пробудится Зло, – церемониально оповестил Майки и нажал красную кнопку на вершине странного округлого предмета.
Машина загудела, в ней происходили странные жужжащие звуки и металлические трения, стол под ней завибрировал, и из щелей повалил пар. С шипением приоткрылись по бокам круглые отверстия, смотревшие на каждого из нас, и мы инстинктивно вжались в спинки своих сидений. Майки поднял свою тарелку как щит, и мы благоразумно решили последовать его примеру.
– Это что за «звезда смерти»? – даже Рафаэль немного напрягся, подозрительно оглядывая стальной круг, несущий зло.
Машина последний раз прожужжала, затихла, заставив нас напряженно всматриваться в зловещую пустоту круглых отверстий. Раздался короткий звонкий сигнал, и в нас вдруг стало выбрасываться нечто круглое и бежевое.
– Оладья! – радостно заверещал Майки.
Тарелки действительно послужили щитом, принимая на себя выстрелы мучных изделий. Круглой формы дымящиеся лакомства лежали у каждого из нас на своем блюде. И я никак не могла понять взаимосвязь между «Злом» и «Оладьями».
– Но почему Зло? – недоуменно спросила я, обращаясь к гению-самоучке.
– Ну как же? – Дони поправил очки, не понимая, почему название конструкции не очевидно всем. – «Запекатель-Лепешек-и-Оладий», – он похлопал глазами, ожидая увидеть в нас хоть толику разумения. Но безуспешно.
– Нет такой проблемы, с чем не может помочь З.Л.О.! – Майки первым схватил пластмассового медведя, заполненного медом, и обильно поливал свои оладьи, любовно обращаясь к ним: «мои мини-мини-пусички».
Завтрак прошел более-менее спокойно, часы на стене сообщили о приближавшейся стандартной тренировке братьев, и даже оладьи в тягучем меде не способны были оттянуть это время.
Леонардо, однако, был утомлен этим утренним приемом пищи и даже не пытался скрыть своего раздражения, выражающегося в фырканье, поджатых губах, недовольных взглядах исподлобья и полном отсутствии аппетита.
– Лео, – Сьюзан воспользовалась моментом, когда все стали собирать посуду с приборами, и обратилась к лидеру нашей группы, – объясни, что происходит? – Она сделала неопределенный жест руками, относившийся к «ночной ситуации».
– Да, Лео, объясни, – Майки с набитым и перемазанным медом ртом невинно скопировал за Сьюзан воздушный жест, старательно подражая ее нежному, но настойчивому тону.
– Сью, – лидер в своей привычной манере отдавал распоряжения, – позже, вы – на тренировку, а мы, – он обратился ко мне, – в «Ха-Ши».
– В «Ха-Ши»? – переспросила та, что сейчас с еще большим волнением, чем прежде, смотрела на меня.
– А не проще ли перекинуть через колено и… – Рафаэль сделал руками звучный хлопок, намекая на публичную порку недониндзя. Но Леонардо проигнорировал его предложение, поднимаясь из-за стола.
– Пойдем, – требование лидера было непреклонным, но я не увидела в его лице жёсткости или суровости, казалось, его самого тяготила необходимость посещения этого места. Но я бы лучше согласилась на порку, чем на неизвестное место принятия наказания.
Мы вышли вдвоем из трейлера и направились в лес, туда, где была наша последняя совместная тренировка. Он шел впереди, и от него веяло обреченностью.
Я не знала, что меня ждет. Как он отреагирует на побег? Что он мне скажет? Что мне за это будет? Чертова темная сущность, побудившая на этот отчаянный шаг, молчала, бросив меня одну разбираться с последствиями. А они непременно будут, ведь так всегда происходит: действия, а за ними закономерные последствия.
Покорно следуя за ним, я размышляла, что, может, это такая дурная карма? Что в прошлой жизни я обидела черепаху, и сейчас ее эволюционная версия мне будет возвращать должок.
Мы пришли туда, где все началось. Вот оно – то самое место без точных координат. Может, и правильно, что здесь все лаконично и закончится?
Я оглядывала это приветливое место, где чувствовала свою сопричастность к лидеру, пока, не зная того, не позволила себе большего в отношении него.
За все всегда надо платить. В данный момент я не испытывала страха или обреченности, я не знала, что будет, но заочно смирилась с любым исходом событий. Пусть будет то, что будет. Но пусть оно только случится скорее, порой ожидание расплаты тяжелее самой расплаты.
Леонардо выглядел так, как будто ему было сложно решиться на мое наказание. Казалось, что он вот-вот что-то скажет, но вновь отводил взгляд, пытаясь подобрать слова, сводя под маской надбровные дуги. А я просто стояла напротив него, без оружия, без просьб и молитв о пощаде. Наблюдала за ним, как человек, которому уже окончательно отказано в помиловании и он больше не ждет другого, зная, что наказание неминуемо.
Мастер катан собрался с духом, поскольку теперь его взгляд не метался по местности, а был обращен на меня, он не решался подойти, хотя я видела, как он предпринимал еле заметные попытки сдвинуться с места. Отчего-то вдруг стало забавно. Неужели он меня боится? По крайней мере, выглядело это так.
– Как это будет? – я решила прекратить это напряженное ожидание, но Лео только нерешительно смотрел в ответ.
– Наказание, – мне показалось, что необходимо уточнить, – как это будет?
– Я не… – он не мог выдавить из себя мысль, покачивая головой, смотря вниз, – это не…
Он поднял голову, вымученно глядя в ответ: – Я не понимаю – почему?
В его синих глазах была обида, и это невысказанное чувство словно ударило под дых. Он не требовал ответа, а просил его. Я не ожидала такой реакции от него. Всего, чего угодно, но только не этого.
Лео выглядел таким потерянным и растерянным, что, не осознавая того, я сократила между нами дистанцию. Мне хотелось уткнуться лбом в его грудь, просить его, чтобы он каким-то образом повлиял на пространство и время и стер эти жуткие дни, когда его не было рядом, чтобы мне не пришлось разрываться на части и бежать, думая, что совсем ему не нужна. Но вместо этого я продолжала изучать переплетения его нагрудных щитков, скрывающих под собой стальные мышцы, к которым желала прикоснуться. Почувствовать руками биение сердца, прижаться щекой и слушать гулкие успокаивающие удары. «Нельзя» – мелькнуло в голове, и это остановило попытку руки потянуться в его сторону.
– «Ха-Ши», – Лео потупил взгляд, избегая смотреть напрямую, – это место, которое способствует осознанию себя или своих ошибок. Оно призвано помогать, а не наказывать. Ты здесь для того, чтобы помочь мне понять, что происходит. И если тебе угодно считать это наказанием, то тогда для тебя оно будет тем, что ты расскажешь мне все.
– Но что? – у меня никак не укладывалось в голове: неужели это все, что меня ожидает? Это и есть мое наказание?
– Наблюдая за тобой с самого первого дня, я чувствовал твой страх. То, как от любого прикосновения, даже от руки Сьюзан, ты сжималась в комок, но пыталась это скрыть, – Лео нахмурился, под напряжением его губы вытянулись в тонкую полоску. – Мне знакомы отметины на тебе, и для такой, как ты, их слишком много.
Мой взгляд двинулся по шрамам на его лице. Каждая полоска зарубцевавшейся кожи на наших телах хранит свою историю. И в новом мире в них нет ничего радостного.
– С чего ты хочешь, чтобы я начала? – но не уверена, что смогу ему все рассказать вот так, в глаза.
– С начала.
Он зашел за спину, скрывшись из виду, и терпеливо ждал, когда я начну. Спина ощущала его присутствие, скольжение взгляда и тяжелое дыхание, от которого бегали мурашки и появился странный трепет.
Первые осторожные фразы рассказывали о том, где я родилась, в какую школу ходила, как нам жилось вдвоем с мамой. И как я была счастлива с ней, пока ее не стало. Как потом меня бросили одну в лесу, и мне приходилось выживать самой, ничего не умея. Как пряталась в брошенных на дорогах пыльных и ржавых машинах. Как ела все, что только умудрялась найти, чтобы не умереть с голода.
И как мне посчастливилось встретить Его. Человека, который спас запуганного, голодного, всеми брошенного львенка.
Голод вынуждает на риск, заставляя идти в запретные места, даже тогда, когда тебе нечем защищаться. Он застал меня бегущей от тварей. Найденная мною маленькая пачка чипсов грозила оказаться последним бесценным трофеем в руках.
Ему не составило труда перерубить им головы. Не составило труда спасти. И не составило труда взять с собой и заботиться обо мне.
Воспоминания о нем принесли знакомое родное тепло.
Позади тихий голос Леонардо задавал короткие вопросы, он хотел больше узнать об этом человеке.
Илайес Уэйти. Высокий, статный, темноволосый с серебристой проседью на висках. В его крови была чудная смесь генов. Мать – дитя англичанки и корейца, отец – плод союза ирландки и коренного американца. И в нем смешалось все: веселый нрав, любовь к чаю и охоте, тяга к знаниям, величайшая мудрость и огромное сердце, способное вместить в себя весь этот мир.
Свою прошлую жизнь он связал с востоковедением, он знал азиатские языки и искусно владел клинком. Может, поэтому его светлая душа потянулась в Страну восходящего солнца, где он нашел себе любимого человека и смог создать прекрасного ребенка. Но судьба оказалась к нему также неблагосклонна. И он потерял их в этом вирусном аду. Он смог вернуться на родину, оставляя страну, в которой разбилось его сердце.
Может, по этой причине он решил спасти хотя бы меня.
В нем восхищало все. Он был добр, тактичен, внимателен. Заботился, оберегал, поддерживал, подбадривал. Наставлял, вкладывая все свои знания. Учил управляться с мечом, сдавшись под моим настырным напором. Он дал мне дом, в котором я чувствовала себя в безопасности. Он стал моей семьей. Он стал первым после матери, который любил и всегда защищал. Наверное, так и ведут себя отцы.
И все, что у меня от него осталось – данное им имя Районоко, меч «тати» и воспоминания длиною в два года.
– Как он погиб? – я почувствовала дыхание Лео затылком, оно обдало теплом, запутавшимся в волосах.
Воспоминания нахлынули темными холодными волнами.
Мы жили на отшибе маленького городка, он заботился о нашем пропитании, совершая редкие набеги на ближайшие местные магазины. Но в них практически ничего не осталось. Так же, как и бензина на единственной в округе заправке.
Идти до ближайшего торгового центра было не меньше половины суток. Выйдя с вечера, мы зашли в здание под утро. И слишком поздно поняли, что там были другие люди. Он учил остерегаться их и был прав.
Мы уходили, так и не взяв с собой ничего из намеченного. А потом раздался звук щелчка затвора, отдавшийся эхом в длинном холе здания. Я оцепенела в страхе, не в силах пошевелиться. Он видел того, кто собирался нажать на курок. Зашел мне за спину и принял на себя удар девятимиллиметровой пули, и эти семь граммов металла отобрали его у меня.
Пуля пробила лопатку и раскурочила легкое. Все, что он успел мне сказать, захлебываясь собственной кровью, так это «Беги», перекладывая в трясущиеся руки свое оружие.
От звука выстрела проснулись мертвецы. Люди спасались бегством от смертоносной лавины. Меня оттащил от его тела молодой парень, уводя с собой. Я сопротивлялась, но он оказался сильнее. Таща меня, бьющуюся в истерике, затолкнул в серый пикап и увёз. И так я оказалась в этой группе, не понимая тогда, зачем ему сдалась.
– Адам? – Лео вспомнил ранее названное мной имя. И от этого звука меня передернуло. Он ждал, когда я начну говорить. Мне было сложно, но я продолжила.
Там он стал моим единственным другом, с которым нам пришлось выживать в жесткой иерархичной системе ценностей: либо приноси пользу, либо уходи. Он был целеустремленным и решил во чтобы то ни стало занять свое место на этой вершине. И у него получалось. Он обладал множеством полезных навыков, пробиваясь к верху из низов. И он не бросал меня, продолжая заботиться.
И поначалу я не замечала в нем ничего ненормального. Все стало меняться, когда он прочно занял место среди, как они выражались, «бет». И чем больше я проводила времени вместе с ним, тем чаще видела его странное поведение. С виду красивый молодой юноша, чуть старше меня, всегда улыбчивый и шутливый. Но за этим фасадом скрывалась жестокая и темная натура.
Он ловил зверьков для нас. У него это всегда отлично получалось. Он умел создавать особые узлы ловушек из тонких прочных металлических стяжек. Готовя нам пойманную добычу, я долго не знала о том, что перед тем как убить, ему нравилось их пытать с такой же милой улыбкой на лице, которую обращал ко мне.
