Текст книги "Рабыни рампы"
Автор книги: Джуди Спенсер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)
9
– Мои родители на несколько дней уехали из города, – сообщил Мэтт.
В его взгляде не было озорства, но она сразу поняла намек. Родительский особняк с давно остывшими и еще теплыми кроватями подлежал немедленному захвату. Долгие недели Карен пресекала невинные поползновения Мэтта. Мол, его спальня слишком мала, слишком грязная, слишком заставлена ненужными вещами, просто крохотная, и к тому же…
– Твои родители случайно не сойдут с ума, если узнают, что молодая девушка окажется в твоем доме, пока их нет? – неуверенно спросила она.
– Ты что, шутишь? Для моего развлечения отец купил подписку "Плейбоя". Приходи, – соблазнял он ее. – Я сварю бульон и открою банку горошка с морковью. Житье гурманов!
В течение четырех секунд мысли у нее в голове вертелись, как мышонок, попавший в лабиринт. Она не могла наотрез отказаться от предложения Мэтта – для этого у нее должен был быть веский предлог. Она, конечно, могла принять его приглашение, ну а если дело зайдет слишком далеко, то она объявит ему, что у нее либо грибковое заболевание, либо месячные.
Нет, ничего из этого не выйдет. Отважный Сингер мог бы найти выход из этих проблем. Мужчины проявляют удивительную находчивость в преодолении хитрых препятствий. Нужно было принимать единственно разумное решение – либо резко ему отказать, либо согласиться – будь что будет. Ей захотелось, чтобы, как из сказки, появился какой-нибудь безумный ученый, который смог бы вложить психику Мэтта в прекрасное тело Гарри.
– О'кей, – медленно проговорила она. – Но давай все устроим по-китайски.
– Но я не говорю на этом языке, – довольный, отшутился он. – Буду ждать встречи. Пока.
– Пока.
Она вошла в кладовку, примыкающую к спальне, и принялась разглядывать свои наряды. Что обычно надевают при совращении? У нее была розовая блузка, застегивающаяся спереди на ряд пуговиц, но в ней она выглядела бы слишком доступной, и ей не хотелось, чтобы он возомнил, что с ней все обойдется весьма просто. Что касается закрытого платья, то в нем таился определенный риск. В тот момент, когда вы были на сто процентов уверены, что вас никак не могут изнасиловать, достаточно только раз как следует потянуть его рукой за старый воротник, как ваши обнаженные груди вырывались на свободу перед глазами ничего не подозревающей публики. Нет, никаких закрытых, строгих платьев, решила она; они таили в себе большой соблазн. Никакого также наряда со складками. Она представила себе на мгновение, как Мэтт пытается в них разобраться, недоумевая, каким образом она вообще попала туда. В любом случае, она не желала полностью его обескураживать.
После долгих размышлений она наконец выбрала розовато-лиловый свитер с высоким воротником, зубчатые края которого касались подбородка. Сзади, на спине, у него была длинная черная "молния". Затем, чтобы ввести его еще в большее заблуждение, она надела бюстгальтер с застежкой спереди. В случае, если она захочет его надуть.
Когда она была уже у двери, зазвонил телефон.
– О, черт! – Карен побежала обратно, схватила трубку. – Хэлло!
– Это я! – провозгласил чей-то радостный голос.
– Ты, Гарри?
– Ты угадала, – крякнул он. – У меня потрясающая новость!
– Какая?
– Сегодня я прошел лучшее прослушивание в своей жизни, – он глубоко выдохнул. – Уверен, что произвел на продюсеров должное впечатление. Нас выбрали двоих – меня и еще одного парня, но я точно знаю, что одержал победу, я это чувствую.
В это время у Карен появились неблагоприятные для Гарри сомнения.
– Ты ведь, Гарри, не знаешь, как может все обернуться…
– Я чувствую свою правоту всем телом, всей душой, – продолжал настаивать на своем Гарри. – Поэтому, когда мне захотелось отпраздновать с кем-нибудь мой успех, то я, естественно, подумал о тебе. После окончания работы я намерен увезти тебя в одно странное, очаровательное местечко. Тебе нравится индонезийская кухня?
"Навряд ли она уступает китайской", – в отчаянии подумала про себя Карен.
– У меня сегодня на вечер другие планы.
– Ах, вон оно что, – он молчал, раздумывая, вероятно, над ее словами. – Ну тогда давай вместе выпьем попозже?
Теперь молчала она.
– Ну, что скажешь?
– Само собой, Гарри, – с чувством сказала она. – Где мы встретимся?
– Я могу поздно закончить работу в ресторане, поэтому приходи прямо ко мне. Салливан стрит, 26, квартира 3 В. Ключ всегда лежит под половиком. Ну, что скажешь, Карен?
– Я слушаю.
– Буду ужасно рад снова увидеть тебя, – сказал он на прощание, повесив трубку.
– Ах, какая досада! – произнесла вслух Карен.
Она снова вошла в спальню, стащила с себя свитер. Среди вещей она нашла свитер цвета слоновой кости с вырезом мысиком, который всегда считала для себя слишком глубоким. Надев его, она повязала на шею шелковую косынку такого же светлого оттенка.
Расчесывая волосы, взглянула в зеркало.
"Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь, а? – задала она вопрос своему отражению. – Ха! Тебе легко говорить. Ведь мне приходится платить за грех наших предков".
Выключив свет, она осторожно закрыла за собой дверь.
– Какой у тебя чудесный свитер, – сказал Мэтт, бросив в мусорное ведро последние резиновые прокладки от консервов.
– Ты уже это говорил, – скривилась она.
– Неужели?
– Шесть раз.
Мэтт внимательно ее изучал.
– Ты знаешь, это на самом деле прекрасный свитер, не в твоем обычном стиле.
Она с грохотом отправила в раковину серебряные приборы.
– О, ради Бога, это просто свитер. Он не может быть ни обычным, ни необычным.
Мэтт задумался над ее изречением с обычной старательностью.
– Ну, знаешь, обычно, – начал он медленно, – ты закрывала грудь до подбородка. Мне никогда прежде не приходилось видеть твои ключицы. Должен признаться, ты мне сильно польстила, если так вырядилась ради меня.
"Если бы только знал, ты, несчастный, введенный в заблуждение человек!"
– Ну если ты рад, то и я рада! – она прошла в гостиную и включила телевизор.
У родителей Мэтта здесь стоял громадный кофейный стол, а на нем было разложено множество игрушек для взрослых. На нем лежал большой кусок коралла, два поменьше, которые прежде составляли одно целое, большой бокал для брэнди, наполненный памятными спичечными коробками, и зажигалка для сигарет в форме блестящего яблока, сделанного из нержавеющей стали.
Это яблоко привело Карен в восторг. Она не выпускала его из рук, вертела и так и сяк, а Мэтт в это время сидел рядом с ней на кушетке.
– Положи его на место. Ты обязательно устроишь пожар. Я знаю тебя.
Взяв у нее из рук яблоко, он положил его на стол. Склонившись над телевизором, он постоянно переключал каналы, пока звуки известной мелодии "Гавайя файв о" не наполнили всю квартиру.
– Не меняй программы, приятель, – посоветовал он телеприемнику, понижая громкость. Он обнял Карен, и она прильнула к нему. Повернувшись к ней, осведомился:
– Я правильно сказал?
– Правильно, – согласилась она с ним слегка усталым тоном. Почему он все время отвлекается? Трахнут ее сегодня или не трахнут? Наклонившись к нему, она прикоснулась языком к его губам.
– Прекрати читать все эти грязные книжки, Карен, – нахмурился Мэтт – Мне никак за тобой не угнаться.
Хихикнув, она прикусила ему ухо.
– Ой, ах ты, коротышка! – он опрокинул ее на кушетку, положив одну руку ей под голову на манер подушки и жарко прильнул к ней губами. Вторая рука его уже пробиралась под свитером к грудям. Не нужно было быть большим знатоком, чтобы сразу понять, что ее лифчик застегнут спереди. В рот ему набилось немало шерсти, но он все же достиг того, к чему стремился. Через минуту она торопливо стащила через голову свитер.
Карен, расстегнув ему рубашку, вытащила ее из брюк, чтобы прильнуть своей голой грудью к его груди. Она почувствовала, как набухает шар у него между ногами, почувствовала, как напрягается, встает его естество. Она потерла рукой разбухшую выпуклость, а он в ответ еще глубже протолкнул ей в рот язык. Лежа на ней всем своим длинным телом, он слегка раздвинул ей ноги. Он сжимал ее в объятиях всех сильнее, но в это мгновение у Карен возникло слабое подозрение, что он…
– Ты что, смотришь телевизор? – с негодованием воскликнула она. – Я все больше распаляюсь, все больше тебя чувствую, а ты в это время спокойно смотришь телевизор через мое плечо? Мэтт, что за дела?
Он сел рядом с ней – было заметно, что ему неловко.
– Извини меня, пожалуйста, но там демонстрировали действительно стоящую операторскую работу. Просто эти кадры попались мне на глаза.
– Выходит, я здесь лежу полуголая, а ты в это время рассматриваешь, с какого угла снята сцена? – с разъяренным видом она натянула на себя свитер. – Большое тебе спасибо, Мэтт, огромное спасибо!
Поддавшись вперед, она взяла со стола яблоко и вновь начала с ним забавляться.
Он терпеливо следил за ней.
– Карен, о чем ты думаешь?
– О тебе.
– На самом деле? – переспросил он, польщенный. – Значит, я являюсь причиной всего этого ужаса?
– Я просто не знаю, что происходит с нами. Может, я тебе вовсе не нравлюсь или я не похожа на тех девушек, которым ты назначал свидание, когда учился в школе?
– У меня в школе было очень мало девушек, – сказал он, – а у тебя?
– Не так уж много, – призналась она.
– Значит, мы квиты, – он взял у нее из рук яблоко и снова положил его на место.
– Почему ты не хочешь выйти за меня замуж?
– Что ты сказал?
– Ты прекрасно все слышала. Я отличный парень, умею готовить, и ты буквально сводишь меня с ума…
– Это правда?
– Конечно, – раздраженно подтвердил он. – Разве ты сама не видишь?
– Не всегда.
– Потому что я не кидаюсь верхом на тебя при первой возможности?
– Да, что-то в этом роде.
– Я люблю тебя, Карен, больше всех на свете. Не знаю, что тебе еще сказать, чтобы ты в этом убедилась. Богатство и успех для меня, если тебя не будет рядом, ничто, а я обязательно буду богатым человеком, которому будет постоянно сопутствовать успех. Это еще одна причина, из-за которой ты должна выйти за меня замуж. Моя личность – это надежное место вложения капитала.
– Точно как "Интернэшнл бэнк оф Манхэттен"? – спросила она веселым голоском.
"Да, вот оно, – сказала она себе, – вот то, чего ты всегда хотела".
– Выходи за меня замуж, Карен. Я люблю тебя и буду о тебе заботиться.
– Мне, Мэтт, нужно время подумать, – она увидела, как вытянулось его лицо. – Сегодня вечером. Мы встречаемся завтра? Можно вместе позавтракать.
– У меня занятия до двух. Может, встретимся в три в кафе-кондитерской на Уэст Форт?
– Хорошо.
– Тогда ты мне дашь окончательный ответ.
Она кивнула, чувствуя, что попала в ловушку. Ей предстояло принять самое важное решение в жизни. Отчего же она была так смущена? Ведь речь идет о простом выборе. Мэтт для нее – самый подходящий партнер.
Он помог ей надеть куртку и, проводив до двери, нежно поцеловал.
– Ты должна обязательно сказать "да", – произнес он, побуждая ее к положительному ответу.
– Завтра, – заикаясь, с трудом вымолвила она. – Я дам тебе ответ завтра. Всю дорогу до подземки она проделала бегом.
Гарри еще не было дома. Окно его комнаты выходило на улицу, и она увидела, что там еще темно.
Карен бегом поднялась по лестнице, нашла ключ под половиком и вошла. Не зная, что предпринять, она села на краешек кровати. Как странно сидеть в полном одиночестве в чужой квартире.
В комнате было по-спартански чисто и опрятно. Не то чтобы он был таким хорошим аккуратным хозяином, просто в такой маленькой комнате достаточно самой небольшой небрежности, чтобы превратить ее в бордель. Никаких книг, только стопка театральных пьес, лежащая на большом словаре. В уголке зеркала, висящего над письменным столом, была воткнута фотография, на которой был изображен Гарри, обнимающий какую-то девушку. В руках она держала большой, вероятно, домашний торт, на котором были видны большие неровные буквы: "Счастливого дня рождения, Гарри и Джекки!" Девушка была ужасно на него похожа. Вылитый его портрет. Вероятно, они близнецы – он и она.
Она выдвинула верхний ящик письменного стола. Нижнее белье, носки, большая часть которых в довольно плачевном состоянии. Во втором ящике она обнаружила папку с бумагами. По почерку Карен догадалась, что, вероятно, она относилась к школьным дням, а может, даже еще раньше. Внутри, в конвертах из плотной бумаги, которые обычно используют актеры для пересылки своих фотографий и кратких биографических данных, лежала пачка писем. Обратный адрес на них был один и тот же.
Миссис Джекки Хабер
261 Орчард-стрит,
Сэлина, штат Канзас.
Она наугад вскрыла одно из них.
Дорогой Гарри!
Привет! Как поживаешь, знаменитый актер? Неужели Нью-Йорк на самом деле чудесный город, такой, каким я его себе всегда представляла? Впервые мой братец-близнец уехал так далеко – это просто смешно. Я сказала об этом маме, а она просто рассмеялась и сказала, что мы будем поддерживать работу этого чокнутого радиотелефона, нашего «радара». Надеюсь. Кажется, тебе известно, что я намерена выйти замуж за Дугласа. Это, конечно, для меня было большим сюрпризом. Иногда я сама испытываю такие чувства.
В любом случае, с «радаром» или без, мы ждем от тебя кучу писем, мама тоже, хотя в этом не признается. У тебя хорошая квартирка? Жизнь в Гринвич-Виллидж кажется такой очаровательной…
Она отложила в сторону письмо и, порывшись в куче, выудила оттуда другое, более свежее.
Дорогой Гарри!
Сегодня так мерзко, что и писать не хочется. О, Гарри, ты себе не представляешь, как здорово ты поступил, убежав отсюда при первой возможности. Не могу поверить, что Бог когда-то создал такое отвратительное место, как Сэлина в штате Канзас, может быть, он сделал это только ради того, чтобы покарать нас, несчастных, так как у нас недостает мужества, чтобы вырваться из этого ада. Дни здесь похожи один на другой – такие же мерзкие и скучные. Я чувствую, что всем телом, всей душой забочусь о Дугласе и о детях, а когда мальчики вырастут и уедут отсюда, то мы останемся вместе с Дугласом. Мысль об этом не дает мне возможности спокойно ожидать наступления старости. Боже, я чувствую себя так, словно давно превратилась в старушку.
Единственная светлая мысль в моей жизни, Гарри, возникает от сознания, что ты выбрался отсюда и сделал это ради нас двоих. Теперь ты должен постараться и жить там за двоих.
Я так тебя люблю, ты часть моего существа. Кажется, все так говорят о близнецах. Когда тебе везет, мне кажется, что везет и мне, а сейчас, Гарри, ты для меня единственная надежда.
С любовью, Джекки
P.S. Может быть, мне не следовало посылать тебе это глупое письмо, но что, черт возьми, делать, – надеюсь, ты все правильно поймешь.
Карен сложила все письма и уложила их в папку. Она уже их начиталась. Она растянулась на кровати Гарри и вдруг неожиданно заснула.
Чье– то тяжелое топтание в прихожей заставило ее вздрогнуть и проснуться. Она села на кровати.
– Кто там? – закричала Карен.
– Это я.
– Гарри?
– Где мой ключ? – Он бродил, спотыкаясь, по коридору.
Казалось, большой, неловкий пес бродит там, принюхиваясь к двери.
– Карен?
– Да.
– Открой же эту проклятую дверь!
– Сейчас, – она открыла ему, и он почти рухнул на нее. Он был пьян, и от него приятно чем-то пахло. Она не могла удержать его грузное тело и поэтому молча наблюдала, как он топчется в маленькой комнатке, сметая все на пути.
– Гарри! Что случилось? – спросила она, сидя в относительной безопасности на краешке кровати.
Он хрипло рассмеялся.
– Не догадываешься?
Она не ответила.
– Эта роль досталась другому парню, – смеясь и кряхтя, он бросился на кровать рядом с ней.
– Тогда я, как последний кретин, поинтересовался у них, почему они сделали такой выбор. Короче говоря, чем им не угодил. И они все мне сказали, – он плотно сжал веки, скрывая от нее выражение глаз. – Они сказали, что при чтении мне не хватило того, что свойственно настоящему мужчине.
– Гарри, – вполголоса сказала она, – они тебя просто чернят. Твое изображение могло бы красоваться на рекламных плакатах, призывающих служить парней на флоте.
Но он не рассмеялся.
– Эти люди ничего не понимают. Это шоу, скорее всего, провалится еще на предварительных просмотрах.
– Я знаю, – он свернулся возле нее калачиком, положив ей голову на бедро. Затрещали пружины кровати. – Я знаю, всегда говорю самому себе: какую большую ошибку совершают эти ребята, отказывая мне в роли, в скольких других, лучших шоу, я проявлю по-настоящему свой талант, я лучший, черт подери, актер в этом говеном городе.
Слезы зацепились за его ресницы. Карен чувствовала, что сама вот-вот расплачется. Она понимала, что он сейчас чувствует, но могла только погладить его по голове, проявить сочувствие, пожелать, чтобы он наконец заткнулся.
– Я уже стал говорить себе эти ободряющие слова, – продолжал Гарри, вытирая слезы. – Какой смысл в слезах? Это лишь солоноватая водица, не больше. Но в то мгновение, когда я перестану верить в свои хрупкие надежды – что я могу играть, что я все равно буду работать на сцене, – я сорвусь, окажусь на дне. Мне все это уже надоело до чертиков – я устал, и мне страшно.
– Гарри, все образуется, потому что ты хороший актер, милый человек, а этого нельзя никак сбрасывать со счетов, даже в этом бизнесе. И если судьба окажется и впредь к тебе безразличной, то тогда мне самой придется что-то предпринять.
– Что ты можешь сделать?
– Сделаю то, что смогу, я тебе обещаю, – наклонившись, она нежно поцеловала его в голову.
– Сумасшедшая девчонка, – вразумительно произнес он. – Самое смешное, что я тебе верю, – и он мягко захрапел.
Она отстранилась от него, помня о своем марком свитере. Ей не хотелось его пачкать, поэтому она сняла его и аккуратно положила на письменный стол. Выбрав из рубашек Гарри бледно-голубую с жемчужными полосками, она надела ее на себя. Потом вернулась на кровать и улеглась, плотно прижавшись к нему, рядом. В этот момент они были похожи на две лежащие в ящике шкафа ложки – одна прильнула к другой. Ее грудь и живот плотно касались его спины.
Он спал и не мог услыхать ее слов. Она была в этом уверена. "Гарри, я люблю тебя", – сказала она.
В четверть четвертого Карен вошла в кафе-кондитерскую на Уэст Форт. Она увидела, что Мэтт сидит за угловым столиком, пристально наблюдая за входом и стараясь казаться как можно спокойнее.
Он пальцем показал на часы.
– Прости меня. Я только… – она присела рядом.
– Главное, что ты здесь. И это все.
– Я смотрю кучу старых фильмов, – неожиданно начала она, словно продолжая прерванную беседу.
Он ждал, что она скажет.
– В этих старых картинах, – продолжала она, – обязательно имеется сцена, когда главная героиня по ходу сценария начинает сомневаться в своем избраннике, сомневаться – хороший ли он человек и действительно ли он ее любит. Или же главный герой, – она облизала сухие губы, – считает, что его леди любит кого-то другого. Потому что он обнаруживает у нее в комнате завернутый в целлофан галстук, предназначенный для подарка.
Она опустила глаза, поглядела на китайскую чашечку. Белый фарфор с темно-бордовой каемкой.
– Само собой разумеется, галстук приготовлен для отца, что-то в этом роде. И все это длится два часа до счастливого конца. Я просто ненавижу такие сцены. Я всегда считала, что если парень с девушкой откровенно поговорят, то тем самым смогут избежать душевных терзаний.
– О'кей, тогда поговорим.
– Мэтт, ты все еще хочешь на мне жениться?
Он засмеялся.
– Да, Карен, я все еще хочу на тебе жениться. Я люблю тебя.
– Ты будешь хранить мне верность?
Он снова засмеялся.
– Таковы правила игры.
– Я об этом часто слышала, – теперь она была ужасно серьезной. – Теперь наступил мой черед, – с трудом ей удалось собраться, и она пошла в наступление. – Я люблю тебя, Мэтт, может, и совсем не из-за того, из-за чего стоит любить, но и ты меня любишь. И эту причину нельзя сбрасывать со счетов. Я понимаю, как мне нужна, как дорога твоя любовь. Но ты должен знать правду, ты этого заслуживаешь. Я до сих пор девственница, – она предупредительно подняла руку, не давая ему ответить. – Пожалуйста, не нужно аплодисментов, – сказала она с кислой улыбкой. – Если я выйду за тебя замуж, то ты станешь единственным человеком, с которым я останусь навечно. Мне становится жутко от мысли, что я не смогу хранить тебе верность. Я смотрю на других мужчин, прохожих на улице. Я о них думаю. Поэтому если ты после этого не захочешь на мне жениться, то твое решение будет для меня вполне понятно.
Он, не веря собственным глазам, уставился на нее.
– Прости, ты что, выставляешь свою кандидатуру на папский престол?
– Что такое?
– Никто, никто на свете не в состоянии с полной уверенностью сказать, что сохранит верность навечно.
Несколько посетителей разглядывали их с умеренным интересом. Мэтт понизил голос.
– Все эти дела – это азартная игра. Я люблю тебя и обещаю, что сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. А так как тебе нужен небольшой роман… – опустившись на колено, он взял ее руки в свои. В это мгновение он был похож на благородное пугало. – Ты выйдешь за меня замуж?
– Я предупредила, – вздохнула она с сожалением. – Не забывай об этом. Да, я выйду за тебя замуж.
Уже в такси, на пути домой, она осознала, что на ней рубашка Гарри. Мэтт не проронил ни слова, хотя, конечно, не мог этого не заметить. Ее восхищение этим человеком стало вдвое сильнее.
