Текст книги "Рабыни рампы"

Автор книги: Джуди Спенсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)

– Кто это? – раздался чей-то незнакомый, моложавый звенящий голос. – Ах так! Пошлите его наверх.

Элби покинул аристократический район год назад, а миссис Вейс прислала Джонни их новый адрес. Он постучал, сочиняя про себя небольшую приветственную речь. "Привет, Элби. Прошло немало времен с тех давних пор, не правда ли?" Он, нагнувшись, посмотрел в блестящий, надраенный кругляш ручки двери, пригладил волосы.

Мальчик, открывший ему дверь, был настолько красив, что казался совсем ненастоящим. Его белокурые кудрявые волосы обрамляли живой овал лица. Его мягкие, полные губы были похожи на смесь коралла с розой. Он был миниатюрной Мерилин Монро, только в штанах. Ему было приблизительно лет пятнадцать.

– Привет, – сказал он запыхавшись. – Меня зовут Гидеон. Тебе нравится Библия? Вообще-то я был Гидеоном около года назад. Потом мне показалось, что это имя слишком книжное. Меня ведь могут называть короче – просто Гидди. Но, конечно, меня так никто не называет. Это, на их взгляд, слишком интимно. Большинство вокруг продолжают называть меня Гидеон. Или Голди. Ну, как Голди Хоуна, – он пожевал свою пухлую нижнюю губку – Извините. Я заработался. Я просто поражен, что наконец вас встретил. Входите, входите, – он проводил Джонни в комнату.

Повсюду на стенах были развешаны эстампы вместе с какими-то милыми украшениями из цветов. Джонни сдержал улыбку. Явно чувствовалось, что здесь не хватает женской руки.

Развалившись на диване из белой кожи, Гидеон с любопытством его рассматривал.

– Мне очень нравится ваша прядь. Вы ее сделали сами, искусственно, или она растет сама по себе?

– Сама по себе.

– Фантастика, – он легко кувыркнулся с дивана. У него были розоватые голые ступни. Джонни завидовал живости его движений.

– Где же мои воспитанные манеры? Не хотите ли кофе? Может, чего-нибудь выпьете? У Элби полно всяких изысканных, фантастических напитков.

– А где сам Элби?

– Обедает у "Забара". Элби такой гурман. Не хотите ли кофе? Я все равно хотел его варить, к тому же Элби будет добираться сюда из центра целую вечность. Ну? – он подобострастно улыбнулся. – Я просто обожаю готовить для других. Если вам известен домашний тип, то это я.

– Думаю, что кофе будет в самый раз.

– Фантастика, – он прошлепал босыми ногами на кухню. – Не желаете составить мне компанию? Противно готовить в полном одиночестве.

И снова у него на лице появилась какая-то магическая улыбка. Склонив на сторону голову, он протягивал к нему руки. Джонни, вскочив на ноги, затопал вслед за ним. Поставив кипятить воду, Гидеон принялся шарить в холодильнике.

– Я слишком небольшого роста для манекенщика, но Элби утверждает, что пока я могу заняться печатно-рекламным делом. Мне бы хотелось сниматься в кино. Вы снимались, не так ли? Это забавно, да? Вам нравится яблочный пирог? – Он вытащил половину пирога, коробку крекеров, три сорта сыра, небольшую баночку черной икры и банку корнишонов, мелких огурчиков. – Сударушка-хозяюшка, видите ли! – весело пошутил он, и, достав откуда-то поднос, начал с большим искусством расставлять на нем изысканное угощение. – Я всегда проявлял к вам любопытство.

– Почему?

– Ну-у-у, – Гидеон загадочно улыбнулся. – Элби, не закрывая рта, постоянно говорит только о вас. Он вас просто обожает.

– Элби?

– Кто же еще, глупый вы человек? Он вас так сильно любил, но вы не ответили любовью на любовь.

Джонни подумал, уж не мистифицируют ли его.

– Мне и в голову не приходило, что Элби такой.

– Но вы должны были знать. Почему же вы не знали?

"Потому, что я был слишком погружен в собственную персону тогда и не замечал вокруг себя людей", – признался про себя Джонни.

Вода вскипела. Гидеон перелил ее в кувшин с подогревающим устройством. "Это "Крупс". Самый лучший в мире кофе, но, к сожалению, он быстро остывает. Все в этом мире несовершенно, кроме меня самого", – казалось, подчеркивала милая улыбка Гидеона.

– Видите ли, я на самом деле люблю Элби, и я думаю, он счастлив от того, что я рядом, но иногда думает о вас. Я это чувствую. В таких случаях я никак не могу на него подействовать. Да, я всегда хотел у него расспросить поподробнее о вас, – он включил отжимающий диск, и тот погнал твердые частички кофе на дно. – Я просто хотел знать, что в вас его привлекло. Он говорит, что я красивее вас. Ну, теперь я понимаю, – он зашлепал босыми ногами обратно в гостиную. С подносом в руках Гидеон напоминал слегка порочного ангела. – Все хотят того, чего не имеют. Как вы думаете, это правда? – разлив кофе по чашкам, он протянул одну Джонни.

– Не знаю.

Гидеон рассматривал свои розоватые ступни.

– Вам очень больно? Я имею в виду ногу.

– Иногда. Тогда чувствуешь, что в ней полно иголок. Вообще-то она не очень болит.

– Но болела.

– Да, болела. Чертовски болела.

Мальчик переваривал полученную информацию.

– Мне никогда никто в жизни не причинял физической боли. Очень жаль. Мне кажется, физические страдания делают человека сильнее, выносливее. Даже благороднее. Вот вы ужасно благородны. Благородство так и прет из вас. Я знаю пару мальчишек, которые готовы умереть за вас.

Джонни ответил, что очень польщен, но ему все это неинтересно.

– Я знаю это, – сказал Гидеон. – В противном случае вы бы были здесь, с Элби, а я прохлаждал свою задницу на улице, – он отрезал себе кусок пирога. – Я далеко не идиот. Знаете ли, я искренне люблю Элби, но если мы разоримся, то я буду просто уничтожен. Но я выкручусь. Найду способ. Ведь другие могут же. Я редко к кому привязываюсь. Это не в моем характере. Могу побиться об заклад, что вы легко привязываетесь к людям. Вы сейчас кого-нибудь любите?

Звуки поворачиваемого в замочной скважине ключа отвлекли его от беседы.

– Элби, – пискнул он, рысью помчавшись к двери. В одной руке у Элби был большой мешок от "Забара", а в другой несколько более мелких свертков. Гидеон, словно пчела носился вокруг него: – Вы принесли мне что-нибудь поинтереснее? Ведь я был паинькой.

Улыбаясь, Элби протянул ему небольшой сверток.

– Ты всегда очень хороший, мой мальчик.

Наклонившись, он поцеловал его в бесценные губки и только тогда впервые заметил гостя, который терпеливо ожидал в гостиной.

Гидеон разворачивал сверток. В нем был кашемировый шарф цвета бледного коралла.

– Какой красивый, само совершенство! – застонал Гидеон, прикладывая его к бархатистой щеке.

– Дорогой, – обратился к нему Элби, – ты позволишь нам поговорить с Джонни наедине?

– Могу пойти в кино, если мне выдадут деньги на карманные расходы, – ответил он надувшись.

Элби выдал ему столько, что хватило бы заполнить все его карманы, и Гидеон ушел. Повесив пальто, Элби сея напротив Джонни.

– Ну, что скажешь? – он посмотрел на его руки. – Как поживаешь?

– Прекрасно, – заверил его Джонни.

– Не ожидал тебя увидеть здесь.

– Да я и сам немало удивлен, – рассмеялся Джонни. – Я не хотел идти. Просто гулял, а ноги сами принесли сюда. Я этого не ожидал.

– Ты разговаривал с Гидеоном?

– Да. Славный мальчик, и очень интересная личность, – Джонни смущенно улыбнулся. Ему, конечно, не стоило сюда приходить.

– Почему ты переехал из аристократического района?

– Это произошло вскоре после несчастного случая с тобой.

– Элби, я об этом и не знал…

– Для чего тебе? – по его глазам чувствовалось, что внутри него идет упорная борьба. – Я и сам не знал. Я ведь не был одним из красивых мальчиков с Кристофер-стрит. Мне, казалось, нравится мужская компания. Чувство товарищества. Существовал только один мальчик, которого я любил в колледже, но потом я переборол в себе это. Думаю, что переборол. Потом я нашел тебя, Джонни, – он печально улыбнулся. – У меня было такое ощущение, что распахнулась дверца ловушки, и все мои чувства хлынули наружу. Я тебя любил, но знал, что тебе никогда не понять такой любви. Поэтому я всегда старался быть поосторожней рядом с тобой. Я всегда немного дрожал от страха, боялся, что если я это тебе слишком откровенно продемонстрирую, то тут же ты повернешься и убежишь прочь, ничего не испытывая, кроме ужаса и отвращения. Но я все равно тебя любил, а любовь всех нас делает идиотами, хотя и не совсем. Я мечтал о том, что ты будешь воспринимать меня таким, какой я есть на самом деле.

Он дотронулся рукой до графина. Кофе остыл, он встал и отнес его на кухню. Вернувшись, он снова сел и продолжил с того, на чем остановился.

– Мы только разочаровываем самих себя, особенно тогда, когда речь заходит о том, кого мы хотим. Я отказывался понимать, насколько безнадежна моя любовь к тебе, не понимал до той самой ночи, когда на тебя напали. Но не мое имя выкрикивал ты, корчась от боли. Нет, не меня ты хотел. До этого момента я не представлял, как на самом деле все обстоит. Я был вынужден повернуться к тебе спиной и продолжать жить.

– Ты мне был нужен, Элби, – тихо сказал Джонни, даже не пытаясь его осуждать. – Мне на самом деле нужен был друг, и я никак не мог понять, почему ты больше не хотел иметь со мной дела. Мне казалось, что это оттого, что я стал калекой.

На лицо Элби упала тень.

– Нет, не из-за этого.

Джонни ему не поверил. Он думал о прекрасном мальчике, который занял его место.

– Элби, я смотрел тебе в рот. Я всегда высоко ценил твои суждения. И ценю до сих пор. Я хочу вернуться на сцену. Это единственное, что привлекает меня в этой жизни. Я хотел узнать твое мнение на этот счет. Как ты думаешь, у меня есть какой-то шанс?

– Джонни, ты можешь добиться всего, чего захочешь, – он дотронулся рукой до его седой пряди.

– Гидеону она понравилась.

– Да, это твой отличительный признак, – согласился Элби. – Ну как, твоя хромота уменьшается?

Осторожно он коснулся тонкого белого шрама на лбу Джонни и провел по нему пальцем.

– Бедный мальчик, – пробормотал Элби. Он не отнимал свою тяжелую руку со лба Джонни.

Чувствуя неловкость, Джонни откачнулся назад.

– У меня все в порядке, Элби. Честно говорю. Кажется, я начинаю себя преодолевать. Но для этого требуется время, – он неуклюже поднялся со стула. – Думаю, мне пора. Будь осторожнее, Элби.

– И ты тоже, Джонни. Джонни! – Элби полез рукой в карман. На какое-то мгновение Джонни подумал, что он сейчас вытащит оттуда еще один кашемировый шарф. – Тебе нужны деньги?

Джонни колебался, не зная, что ответить.

– На вот, возьми. Это все, что я могу себе позволить, – он похлопал Джонни по плечу. – Послушай, может, я тебе помогу снова начать карьеру. Как в старые времена, а?

В его улыбке он увидел слабую надежду. Элби продолжал широко улыбаться.

"Да, – подумал Джонни, – мы всегда хотим того, чего не можем получить, и в этом смысле я ничем не отличаюсь от него".

– Спасибо, Элби. Но на сей раз я попытаюсь все сделать сам.

Он взял у него деньги. В телефонной будке он их пересчитал. В пачке было сто пятидесятидолларовых бумажек, и он точно знал, на что он их истратит.

– Луи, Луи, – улыбалась "дочка" Мэлэхи, принимая от него деньги. – Я знала, что ты рано или поздно посетишь меня. Папочка мне сказал об этом.

На ней был плотно облегающий грудь белый свитер и черная средней длины юбка с разрезом доверху, через который были видны ее обвитые подвязками бедра.

– Ты можешь оказать мне особую услугу?

– Только не слишком грубую.

– Нет, не грубую. Я заплачу сверху.

– Тогда хорошо, – она пожала плечами. – За что ты собираешься мне заплатить дополнительно?

– Сними свои украшения.

Она сняла свои браслеты, как у рабыни, и толстые литые сережки.

– Так… Какое на тебе нижнее белье?

Смущаясь, она ему продемонстрировала. Черный атлас с кружевами.

– Тебе нравится?

– У тебя есть обычные белые трусики? Можно даже пастельного цвета, но ничего грубее этого. И если у тебя есть обычный белый халат для ванны, тоже надень.

– Больше никаких пожеланий? – язвительно спросила она.

– Нет, еще одно. Никаких разговоров. Чтобы ты не промолвила ни слова. Все. Понятно?

Казалось, ее это развеселило.

– Луи, мой папочка никогда не говорил, что ты с причудами. Но ведь люди бывают разные, не так ли? Ладно, я сменю трусики, и потом мы дадим друг другу обет молчания.

Покуда она плескалась в ванной, он изучал ее комнату. Все сделано в дурном вкусе, зато очень чисто. Он начал шарить в ящиках шкафа и наконец выудил оттуда кричащий, повергающий в шок своим кроваво-красным цветом шарф. Он обмотал им лампу. Теперь от нее исходил мягкий, рассеянный свет. Он выключил люстру и остался весьма доволен полученным эффектом. Позитивно приятная атмосфера, как заметил бы Гидеон.

Она вышла из ванной комнаты, застенчивая, в атласном халате цвета морской волны. Вероятно, это была самая простенькая вещь в ее гардеробе. Сняв халат, она оросила его на спинку стула. На ней были белые трусики, такие, какие продают у Вулворта, то, что он хотел. Она легла рядом.

– Хочешь, я тебя поцелую? – спросил он. – Ничего не отвечай, только кивни!

Она кивнула.

Он нежно прильнул губами к ее губам. У него было чистое дыхание, и она даже не поверила, насколько он чист и опрятен. Для нее это имело громадное значение.

"Будет приятно работать, – подумала она, лежа на спине. – Для разнообразия". Он стащил с нее трусики, начал ласкать. Губы его коснулись ее груди. Когда она рукой пыталась дотянуться до его восставшего естества, он отстранил ее.

– Нет, я сам.

Губы его уже целовали ей шею. Она почувствовала, как отвечает его движениям, побуждая его игрой бедер поскорее проникнуть в нее. Резко подавшись вперед, он проник в нее, охватив ладонями ее голову. В нем, казалось, почти не было веса, и, лежа под ним, она чувствовала себя вполне уютно. Почувствовав, как он убыстряет ритм, она принялась ногтями нежно царапать его вдоль спины. Он кончил, отвернувшись от нее в сторону.

Тяжело вздохнув, лег рядом. Она потрясла его за плечо.

– Эй, дорогой, здесь нечего дремать. Давай, одевайся.

– Прости меня, – он встал и начал одеваться.

– Эй, послушай.

Он послушно посмотрел на нее.

– На твоем месте я бы рассталась с этой бородой. Без нее ты более привлекательный.

Он сонно потер подбородок.

– Спасибо за замечание. Я подумаю.

Она подала ему пиджак.

– Вероятно, ты сильно скучаешь по своей подружке в белых трусиках. Она уехала навсегда? Что с ней? Может, она умерла? Или что-то другое?

– Что-то другое, – согласился он.

– Может, она еще вернется?

– Не думаю, – ответил Джонни. – Я на самом деле считаю, что она не вернется. Ну… спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

"Дочка" Мэлэхи, надев халат, расправила простыни на кровати, осмотрела ногти, покрытые темным лаком, надеясь, что и остаток ночи будет для нее таким же легким и приятным.

Картонный спичечный коробок лежал на полу.

Если отвлечься от контекста событий, то ничего особенно ужасного не было в том, что спичечный коробок валялся вместе с другим мусором, который накапливается за день на среднем статистическом полу в среднестатистическом многоквартирном доме в Нью-Йорке. Но именно этот коробок оповещал Джонни о том, что у него в квартире дома побывал визитер, который не удосужился прежде ему позвонить.

Им могла быть и Кэти.

Но он в этом сильно сомневался. После тех прощальных слов, которыми они сегодня днем обменялись, вряд ли он ее скоро увидит.

Во всем мог оказаться виноватым сквозняк.

Вряд ли.

Кто– то вломился к нему в дом. Он был уверен, что непрошенный гость все еще находится там, за дверью, ожидая его прихода. Ожидая момента, чтобы завершить работу, начатую два года назад.

Он надавил на дверь. Она легко, бесшумно отворилась. Он рассмеялся.

Все было в порядке, все было прекрасно. Просто он забыл запереть проклятую дверь. Вероятно, он был сильно расстроен из-за поведения Кэти или же подсознательно увлечен мыслями об Элби. В общем, по каким-то причинам он забыл затворить дверь.

Все еще усмехаясь, он включил телевизор, чтобы с помощью его звука и света прогнать привидение, которое могло притаиться где-то в темном углу. Он пошел в ванную, чтобы умыться.

На зеркале какой-то темной жидкостью, которая вполне могла оказаться и кровью, большими буквами было написано: "В любое время, когда мне понадобишься".

Он выбежал из квартиры, забыв выключить телевизор.

К кому же он мог обратиться? У него был единственный телефон – телефон Мэлэхи. Ирландец велел ему немедленно приходить, предварительно убедившись, что за ним нет слежки.

– Это ты? – резко спросил Мэлэхи, выглядывая из поставленной на цепочку чуть отворенной двери.

– Да. Ради Бога, впусти меня.

Быстро сняв цепочку, Мэлэхи впустил его. Квартира Мэлэхи была похожа на гарем ранней эпохи, если не считать книг, заставивших на полках почти всю стену комнаты. В основном сборники поэзии. Две девушки, сидя на одном большом стуле, смотрели телевизор. Они были абсолютно голые. Бросив на Джонни бесстрастный взгляд, они снова повернулись к экрану.

Мэлэхи с Джонни устроились с двумя проститутками на кухне – одна из них была чернокожей, а другая цвета оранжевого тигра.

– Ну, – сказал Мэлэхи, разливая по стаканчикам ирландский виски. – Значит, тебя зовут совсем не Луи?

– Нет, Джон. Меня зовут Джон Эллисон.

– Ах, вон ты кто такой. Никогда бы тебя не узнал, – признался, не скрывая своего изумления, Мэлэхи. – Значит, ты считаешь, что к тебе наведался не вульгарный взломщик и написал эти слова на зеркале в ванной?

– Если бы он на самом деле оставил что-нибудь вульгарное – типа е… твою мать или что-то в этом роде, стараясь выразить свои несложные чувства, тогда да. Но это не был взломщик. Это был тот человек, который сделал меня калекой.

– Почему он тебя преследует?

– Не знаю, – Джонни потягивал виски, выражая напитку большую благодарность за охватившее все тело приятное тепло. – Все считают, что я могу его опознать, но я не могу этого сделать. Полицейские думают, что он мне заплатил за молчание.

Мэлэхи вздернул брови.

– А может, это полицейские решили тебя немного потрясти, чтобы ты прибежал к ним за защитой. Может, они намерены выудить у тебя нужное им заявление во что бы то ни стало.

– Вряд ли они пойдут на такое.

– Ну, они в состоянии сделать много неожиданного и крайне интересного. Этого нельзя сбрасывать со счетов.

– Я не слишком большого мнения о детективе Бруксе, но, мне кажется, это единственный полицейский, который ведет честную игру.

– Детектив Брукс? – Мэлэхи скорчил кислую гримасу.

Заметив это, Джонни ухмыльнулся.

– Могу предположить, что ты имел честь встречаться с этим джентльменом, не так ли?

– Да, приходилось. Ты прав. Это не его почерк. Луи, прости, но тебе придется подумать о том, чтобы на время оставить город.

– А может, и надолго. Просто не знаю, куда податься. Я сменил имя, ушел в подполье, и все же он отыскал меня. Откуда знать, не сумеет ли он меня найти и в другом месте?

– Конечно, Джонни. Если только его не поймают или он сам не падет жертвой собственных козней. Это вполне может произойти. Люди, живущие насилием, часто сами навлекают на себя несчастье.

– Трудно на это рассчитывать, Мэлэхи. Я собираюсь уехать отсюда. Существует такой вид услуг – люди платят тебе за то, чтобы перегнать в другое место в стране их автомобиль. У меня нет денег, но я все же отлично умею водить машину. Сейчас мне нужно где-то провести ночь. Мэлэхи, могу я остаться у тебя?

– Тебе я доверяю, – сводник нахмурился. – Но мне нужно заботиться о своих "дочках". А что если твой приятель явится сюда? Я и так многим рисковал, позволив тебе прийти ко мне. Извини, но я не могу тебя здесь оставить. Придется тебе уйти.

Джонни в удивлении уставился на него, не веря собственным ушам.

– Мэлэхи, но речь идет только об одной ночи.

– Нет, – в его голосе зазвучала сталь. – Не могу этого позволить. Мне нужно позаботиться и о самом себе.

Джонни резко выпрямился.

– Черт бы тебя побрал! Как можно выставлять человека на улицу?

– Можно, – тихо ответил Мэлэхи. Он распахнул свой засаленный пиджак и за его поясом Джонни увидел револьвер. – Ты видишь, что все отлично можно. Не так ли, парень?

– Да, вижу, – с горечью сказал Джонни.

Он завершил ночные странствия на конечной остановке автобуса в Порт-Офорити. Добрые граждане отвели ему широкую скамью, считая, что он либо пьян, либо наглотался наркотиков. Около трех утра один из таких же, как он, временных постояльцев попытался снять с него ботинки. Джонни нанес ему приличный удар. К ним подошел полицейский и пообещал арестовать обоих, если они не угомонятся. Джонни расхохотался.

Все образуется, так как ночевать на конечной автобусной остановке – это уже начало падения. Кто знает, как низко предстоит упасть?

Какая– то женщина быстро прошла мимо, волоча за собой за руку маленького ребенка.

– Все сумасшедшие любят разговаривать сами с собой, – пробормотала она сквозь зубы.

Ребенок не спускал с него глаз, ему очень хотелось посмотреть на настоящего, похожего на привидение безумца.

– Эй, привет! – крикнул, подмигнув ему, Джонни.

Ребенок расплылся в улыбке, тоже подмигнув ему, но мать изо всех сил дернула его за руку.