Текст книги "Рабыни рампы"

Автор книги: Джуди Спенсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 36 страниц)

31

– Он все еще там? – спросила Карен, вытирая волосы полотенцем.

Джонни выглянул из окна.

– Да.

– Что он там делает?

– То же самое. Сидит в машине.

– Почему же они не предложат ему почитать что-нибудь, скажем, журнал, газету, – с раздражением в голосе спросила Карен.

Джонни рассмеялся.

– Вряд ли такое возможно при слежке.

– Это не слежка.

– Ну, в таком случае полицейская защита.

– Мне не нужна никакая защита, – резко сказала она. – Пусть отошлют этого несчастного человека домой.

– После сегодняшней ночи они, вероятно, так и сделают.

Выглянув из окна, она еще больше нахмурилась.

– Несчастный парень, – она внимательно посмотрела на Джонни своими китайскими глазами. – Я тебе еще не говорила, что очень рада здесь тебя видеть?

– Пока нет.

– Я очень, очень рада, – она села рядом. – Дай руку.

Он протянул ей свою здоровую руку.

– Нет, не ту. Другую.

Очень нерешительно он протянул ей покалеченную. Она взяла ее в свои руки. Из всех увечий там было одно, которое ей больше всего не нравилось. Но здесь ничего нельзя было сделать, и со временем увечье становилось все заметнее. Искривленные, бездействующие, абсолютно ненужные пальцы. На них было противно смотреть, и ей это очень, очень не нравилось.

Нежно она поцеловала его руку.

– Я люблю тебя, – прошептала она. – Даже таким, какой ты сейчас есть. Думаю, что тебе эта мысль не дает покоя.

Он кивнул, не осмеливаясь посмотреть ей в глаза. Закрыв глаза, повинуясь острым эмоциям, он нашел ее губы. Они были мягкие, податливые и тесно прильнули к его собственным. Каким-то образом после бесконечных поцелуев на кушетке они ухитрились отыскать комнату для гостей и проскользнуть под холодные, свежие простыни, охваченные восторгом, который обнаруживают люди, лишенные таких удовольствий долгое, долгое время. Ее тело доставляло ему громадную радость и наслаждение: ее небольшие твердые груди, миниатюрная талия и прекрасные бедра. Внутри у нее было все так сложно, как внутри морской раковины, и так же нежно, чувствительно. Он старался быть как можно осторожнее, чувствуя ее полную неопытность в этом деле, но через несколько мгновений она своими жаркими поцелуями, зубами и язычком, покачиваниями своих красивых, похожих на лиру бедер побуждала его проникать в нее все глубже, быть все более жестким. Он протянул руку и пальцами поласкал скользкую нежную кожицу в отверстии между ногами. Она зашлась от удовольствия, учащенно задышала, все шире открываясь ему навстречу, инстинктивно улавливая его ритм, подстраиваясь под него. Вдруг он почувствовал, как все ее тело напряглось, негромкие вскрикивания перешли в мягкие вздохи. Все ее тело танцевало, извивалось под ним. Он чувствовал себя так, словно выиграл забег на четыреста метров.

Улыбаясь, он смотрел ей в глаза. Поцеловал кончик носа.

– Я люблю тебя.

– И я тоже. Когда мы это повторим?

– Приблизительно через час.

– Ты меня разбудишь?

Он не мог сдержать улыбки.

– Ладно, обещаю.

– Хорошо, – она, повернувшись на бочок, закинув на него руку и ногу, очень быстро заснула.

– Карен! – он мягко тронул ее за плечо – А ребенок очень хочет спать, – он зевнул. – Ладно маленькая крольчиха. – Против его воли глаза закрылись, и он тоже заснул.

Проснувшись поздно ночью, он пошел в ванную комнату. Помочившись, он спустил воду, чувствуя, что очень хочет пить. Карен по-прежнему спала без задних ног, и, судя по всему, никакого продолжения утех не предвиделось. После того что она пережила, ей, конечно, требовался продолжительный отдых. Вспомнив о полицейском, торчащем у них во дворе, он, надев джинсы, пошел вниз.

– Ты меня помнишь? – спросил чей-то голос с нескрываемой радостью.

Во рту у Джонни сразу же пересохло.

– Боже мой, – только и проронил он, бросив взгляд на дверь.

– Он мертв, – сказал Карл Истмэн. – У полицейских обычно есть оружие, поэтому я был вынужден его убить. Я взял его пистолет, но я им, как правило, не пользуюсь. И ты прекрасно это знаешь, – он приятно улыбнулся. – Она очень крепко спит. Мне о ней очень много известно, больше, чем тебе. И о тебе я знаю немало. Значит, мы с тобой старые друзья. Ты не хочешь, чтобы я снова тебя изуродовал?

– Нет, не хочу, – хрипло ответил Джонни.

– Уступаю только потому, что в этом нет необходимости. Некоторых из вас нужно было убить…

"Призрак"… импозантный мужчина, во всем хорош. Фокс.

Одной рукой он полез в карман, в другой сжимал пистолет.

Скорее всего это пистолет полицейского, предположил Джонни.

– Ну-ка повернись. Пожалуйста.

Джонни стоял, словно прилип к полу. И вдруг он сразу понял. Сейчас он умрет. Его личный палач преследовал его, он с большим увлечением вносил в свой каталог его жизнь, ожидая того момента, когда Джонни ощутит себя невероятно счастливым. Этот человек собирался его убить.

– Карен, проснись! – заорал он.

Карл проявил необычную резвость. Через несколько мгновений он оказался рядом с Джонни. Рукоятка пистолета с размаху опустилась ему на голову. Он упал и затих.

Карен стояла на лестнице.

– Я давно поджидаю тебя, – прошептал Карл.

Она понимала, что попала в ловушку. Она не могла спуститься вниз и пробежать мимо Карла. Если бы она попятилась назад, то он непременно бросился бы за ней и снова загнал бы ее в угол.

– Иди сюда! – он протянул ей руки навстречу.

Она не могла оторвать взора от его лица. Это был вылитый Дэниэль в пятидесятилетнем возрасте. Дэниэль Фокс, но гораздо безумнее, чем тот, которого она когда-то видела. Все это было наполнено смыслом. Лейк нашла человека, который внешне, физически был похож на ее первого мужчину, первого мужчину в ее жизни, своего отца.

Она перевела взгляд на Джонни. Трудно было сказать, насколько серьезно его положение.

Карл с протянутыми руками приближался к ней.

– Иди ко мне, иди!

Резко повернувшись, она стремительно побежала наверх по лестнице.

– Я вижу, они настроили тебя против меня, – сказал он печально, догнав ее и схватив за руку. – Они даже заставили тебя подстричь твои прекрасные волосы. Но это неважно, – он вытащил из-под пиджака белокурый парик. – Ну-ка, надень его. Мне очень хочется, – он выпустил ее руку. – Будь умницей!

Она нацепила парик.

– Вот молодец, моя девочка, – мурлыкал он. Как только она надела парик, он снова схватил ее за руку. – Теперь поищем, что ты наденешь.

Он отвел ее в ванную комнату и начал там рыться в шкафу. В эту минуту, когда он рылся в вещах, Карен почувствовала, как ослабла его хватка. Она, выдернув руку, побежала к телефону. Гудка не было.

Он даже не пошевелился, чтобы ее остановить. Просто смотрел на нее так, словно она вела себя как полная идиотка.

– Я обо всем позаботился. Я не хочу, чтобы нас напрасно беспокоили, – он бросил ей белую хлопчатобумажную рубашку. – Ну-ка, надень вот это. Давай, давай, будь умницей. Уже поздно. Давно пора лечь в кровать, – он устало вздохнул. – Снимай халат! Снимай, тебе говорю! – голос у него стал резко пронзительным. – Я совершил столь длительное путешествие не ради того, чтобы ты мне здесь докучала.

Вдруг на нее нашло вдохновение.

– Папочка, – мягко сказала она.

– Да, что ты хочешь?

– А что случилось с другой?

Он немо уставился на нее.

– С подкидышем? Не беспокойся! Она ушла навечно. Она мертва. Наконец-то, – тупо сказал он. – Она ушла от нас. А теперь мы положим тебя в кроватку, – он отбросил простыни. – Ну, прыгай!

– Вы убили Лейк.

Он с удивлением уставился на нее.

– Ты Лейк. Ну хватит капризничать, юная леди, отправляйся в кровать!

Взяв в руки ночную рубашку, она скатала ее и бросила ком в дальний угол.

– Нет, – в игривом тоне ответила она. – Я не хочу в кроватку.

Он направился к стене, чтобы ее подобрать. Как только он повернулся к ней спиной, она стремглав выбежала в коридор, но тут поняла, насколько глуп придуманный ею план. Она не могла спуститься вниз, не могла допустить, чтобы этот безумец пробежал мимо Джонни. Оставалось только одно место. Она быстро добежала до ванной комнаты, заперла на ключ двери и, рывком открыв окно, вылезла наружу. Пальцами она лихорадочно нашаривала точку опоры. Приложив отчаянные усилия, она вскарабкалась на крышу.

– На помощь! – что было мочи заорала она. – На помощь!

Но вокруг было темно, эта никогда не кончающаяся ночь наконец опустилась на землю. Никто ее не услышит, никто не придет ей на помощь, никто ее не спасет.

Карл стоял неподалеку на крыше и с упреком глядел на нее.

– Мне казалось, ты обрадуешься, что снова увидела меня. Но ты хочешь от меня убежать. Я этого не позволю, Лейк. Если ты будешь плохо себя вести, то придется тебя наказать. Ты меня знаешь.

– Я не Лейк, – рыдая, говорила она. – Мистер Истмэн, вам нужно лечиться. Давайте спустимся. Я позову кого-нибудь. И вам окажут необходимую помощь.

– Иди ко мне, Лейк, – в руке у него блеснул маленький острый нож… – Ты очень плохо себя вела.

Она увидела, как блеснул в ночном воздухе нож в полете.

Проснись же. Его подсознание побуждало его проснуться, а сознание отказывалось подчиняться. Он открыл один глаз. Он ничего не слышал. Но он не был уверен, что вокруг все было тихо. Джонни медленно поднялся.

– На помощь! – ясно услыхал он чей-то призыв с крыши. Но ему туда ни за что не добраться. Чувство равновесия было нарушено сильным ударом по голове, и к тому же все предметы теперь перед ним двоились. Он с трудом дошагал до полицейского автомобиля. Полицейский был убит, его пистолет исчез. Вдруг он вспомнил, что где-то читал, что полицейские носят дополнительное оружие на всякий случай, чтобы получше себя обезопасить. Он живо обшарил карманы полицейского. Ничего. Но он обнаружил маленький дамский пистолетик, прижатый резинкой к лодыжке. Он взял его в руки. Потом, придвинув тело мертвого к рулевому управлению, он придавил его к кружку сигнала. Завыла сирена. "То, что нужно, – с удовлетворением отметил он. – Пусть сонные соседи вызовут полицию хотя бы по этому поводу".

Теперь ему предстояло решить, как забраться на крышу.

– Видишь, к чему ты меня принуждаешь? – с упреком говорил он, надевая ей наручники.

После того как она осмелилась кричать с крыши, он так сдавил ей горло, что чуть не задушил. Ей было больно, кружилась голова, и она едва не теряла сознания. Она, казалось, вся была парализована от мысли, что он мог убить ее в любую минуту, убить голыми руками.

"Все же легче умереть, чем драться, – подумала она. – Значительно легче". Она тупо разглядывала наручники, которые стягивали ей руки на животе. Они ему, конечно, достались в качестве подарка от убитого полицейского. Карл поставил ее на ноги.

– Пошли.

– Пошли куда?

– Туда, где они нас не найдут.

– Нет, – простонала она. Карен услышала, как загудела на улице сирена. "Что, черт возьми, там происходит?" – Кто-нибудь все равно придет.

– Они не придут сюда, наверх, – улыбнулся в. ответ Карл. Через его плечо она увидела на улице Джонни, который возвращался к дому. – А если и придут, то я их всех убью, – он вытащил из-за пояса пистолет.

Внезапно внутри нее закипел гнев. Если ей суждено умереть, то она захватит с собой и этого сумасшедшего. Взмахнув руками в наручниках, она вышибла у него из рук пистолет и всем телом бросилась за ним. Она почувствовала у себя под животом холодный металл, но через секунду Карл уже лежал на ней, пытаясь просунуть руку под нее и завладеть оружием.

– Нет, – вопила она, но он легко отодвинул ее в сторону и протянул руку к пистолету.

– Ну-ка прочь от нее! – закричал Джонни, который все же сумел забраться на крышу. Он нацелил пистолет убитого полицейского на Карла.

Карл поднял на него глаза, плотоядно улыбаясь.

– Где это ты его раздобыл? В машине у мертвого полицейского? Он был пристегнут к лодыжке? Но я вытащил магазин. Боюсь, в нем нет пуль.

– Ты забыл одну, – тихо ответил Джонни, – которая осталась в затворе, – он взвел курок.

Его выстрел нельзя было назвать слишком прицельным, но при сложившихся обстоятельствах и этого было вполне достаточно. Пуля пробила Карлу руку, что причинило ему страшную боль. Он опустился на колени. Карен, воспользовавшись предоставившейся возможностью, обхватила его шею закованными в наручники руками и что было сил ее сжала.

Потом они услыхали самые прекрасные звуки в мире – через мегафон детектив Дельгадо сообщал Карлу, что дом окружен самыми опытными полицейскими Лос-Анджелеса…

Дельгадо первым оказался на крыше. Вместе с Джонни им удалось уговорить Карен ослабить свою смертельную хватку и отпустить Истмэна. Прибывшая "скорая помощь" забрала его.

Дельгадо доставил Джонни и Карен в больницу на своем автомобиле. У Карен было лишь несколько порезов, у Джонни зрение значительно ухудшилось, и Дельгадо не очень беспокоился об их здоровье.

Он включил радиоприемник. Какая-то станция передавала "Маленький святой Ник", рождественскую мелодию ансамбля "Бич бойз". Он посмотрел на часы. Уже было за полночь. Посмотрев в зеркальце заднего видения и поймав взгляд Карен, он сказал:

– Счастливого Рождества!

Она улыбнулась.

– Счастливого Рождества!

Джонни сильно сжал ей руку:

– Счастливого Рождества!

Закрыв глаза, она тут же заснула.

ЭПИЛОГ

Наконец Мэтт почувствовал, как он счастлив. Он смонтировал фильм «Ангел более яркого дня» по своему усмотрению, благодаря специальной оговорке в договоре с Лейк, и он был очень благодарен ей, несчастной ее душе. Картина получилась просто замечательной. Она стала «летучим голландцем» в фильмоленде, населенном привидениями. «Он сделает просто „взрывную“ кассу, – кисло подумал он. – Но, черт возьми, все же фильм был хорош!» Ему особенно нравилась, трогала за душу одна сцена. Лейк поет голосом Карен. И не потому, что Мэтт был связан с обеими женщинами, нет, все, кому приходилось видеть эту сцену, чувствовали себя завороженными. Мэтт чувствовал себя счастливым от этого фильма.

Развод наконец был окончательно оформлен. Снова наступил апрель. Какое отвратительное время для развода, когда большинство людей влюбляются. У Джонни с Карен прелестный дом в Сан-Франциско, и они очень скоро поженятся. Черник из компании звукозаписи не отставал от нее ни на шаг, и когда все неприятности оказались позади, он все же сумел затащить Карен в студию и записать с ней целый альбом. Он был уверен, что у Карен получится. Музыка всегда была ее языком.

Он ужасно скучал по Карен, поэтому с головой ушел в работу, и вот теперь она закончилась. Картина сделана. В три часа утра Мэтт прокручивал отдельные части фильма, чтобы лишний раз убедиться, что все в порядке. Как он и предполагал, он сидел в монтажной один. Все остальные разошлись по домам. Он слышал, как она вошла. Даже не поворачиваясь, даже не слыша голоса, он знал, кто стоит за спиной. Он всегда был уверен, что снова ее увидит.

– Привет, Лейк.

– Привет, Мэтт, – она выглядела ужасно. Кожа и кости, черные круги под глазами, длинные, грязные белокурые волосы. От нее исходил какой-то тошнотворный запах, как будто она спала на улице, делая все на свете, чтобы держаться на наркотиках, которые означали для нее жизнь. – По-моему, ты не очень удивился моему приходу.

– Карен никогда не верила, что ты умерла. Нам пришлось долго ее убеждать в этом, прежде чем она поверила.

– Нет, это была уборщица, – сказала Лейк безжизненным тоном. – Я задолжала ей деньги, и в тот вечер она пришла за ними. Я просто убежала, и это разозлило его, – она порылась в большой сумке, похоже, сделанной из мешковины. – Вот, хочу передать тебе это, – она положила перед ним какую-то бумагу.

Это был тот контракт, который он заставил ее подписать и по которому она обязывалась никогда больше не встречаться с Карен. Она улыбнулась. На нее было жалко глядеть.

– "В случае, если я изменю решение…" И вот еще это… – она протянула ему тяжелый стеклянный предмет. – Это единственная вещица, которая на самом деле принадлежит мне, и я хочу подарить ее тебе. Ты всегда меня понимал, Мэтт. Но ты ухитрился убежать в противоположном направлении. Мы всегда должны были быть с тобой вместе, ты и я, – она облизала высохшие, потрескавшиеся губы. – Карен допустила чудовищную ошибку. Она не убила этого негодяя. Он выйдет из тюрьмы и снова найдет меня.

– Он будет сидеть там долго-долго.

– Ах, ты его не знаешь, – возразила Лейк певучим голосом. – Он выйдет. Они на секунду сделают вид, что ничего не замечают, и он тут же убежит. Он может проскочить через замочную скважину, как вампир. Я знаю, он демонстрировал мне свою черную магию. Нет, мне не освободиться от него до самой смерти, а она, насколько я понимаю, уже не за горами, – она дрожала всем телом. -

Я чувствую ее приближение, и никто не придет на мои похороны, так как я уже похоронена, – она рассмеялась. – Просто мне хотелось увидеть знакомое лицо.

Он поднял тяжелый стеклянный предмет. Пресс-папье, с небольшой зимней сценкой внутри, только снег был розовый.

От ее улыбки он похолодел.

– Я столкнулась с интересной дилеммой, – устало сказала она. – Я хотела написать его имя на стене, но что если бы я умерла раньше, не успев сделать эту надпись? Если бы я начала писать его имя – "Карл" и была бы вынуждена прерваться, то могли бы подумать, что я имею в виду Карен. Поэтому я решила написать "Дэдди Х.". Но в таком случае могли подумать, что речь идет о Дэниэлс. Поэтому я ничего не написала.

– Лейк, позволь мне кого-нибудь пригласить. Тебе нужна помощь.

Эта ужасная улыбка вновь появилась у нее на лице.

– Все считают, что я умерла, Мэтт. Именно этого я хотела. Видишь ли, после того как мой отец ушел, я вернулась и сделала все так, чтобы никто никогда не опознал эту несчастную девушку. Я это сделала. Не он. Если бы Карен стало известно, что я жива, то она никогда бы не прекратила искать меня. Ты не должен сообщать ей о том, что видел меня.

Испытывая острый стыд, он отвернулся.

– Нет, не скажу.

– Знаешь, – вдруг сказала она, – я ведь христианка. Я знаю, что ты другой веры, но все равно – ты помолишься за меня?

– Да, – прошептал он. – Лейк! Картина… Она просто замечательная. Ты превосходно в ней сыграла.

– На самом деле? – без всякого интереса спросила она. – Я очень рада. До свидания, Мэтт. Ты больше меня никогда не увидишь.

– Погоди, вот все, что я могу… – порывшись в кармане, он вытащил деньги, которые она взяла с таким же безразличием.

– Помолись за меня, – снова сказала она. – Помолись, чтобы он никогда не вышел из тюрьмы.

Больше он никогда ее не видел.

Сан– Франциско.

Январь 1985 года.

"Дорогой Мэтт!

Мы все живы-здоровы и надеемся, что ты тоже. Прошу простить меня за то, что долго не писала, у меня, как всегда, нет никаких отговорок. Джонни тоже поживает хорошо, шлет тебе привет. Вчера вечером я была почетным гостем на ретроспективе своего творчества. Боже, какой старой я себя чувствую! Во всяком случае, они показали там старые фильмы, которые, по-моему, до сих пор хороши – «Первое плавание» и, конечно, «Ангел более яркого дня». Мне кажется, что последняя картина всегда для нас останется чем-то особым. Эта была единственная по-настоящему серьезная моя работа, единственная картина, за которую я получила «Оскара». Но она наводит на меня грусть, так как я не могу не думать о том чудовищном времени.

Мне кажется, что это все хандра, но мне до сих пор трудно поверить, что Лейк умерла. Иногда, когда я иду по улице и вижу высокую блондинку, то думаю: ах, вот, вероятно, она наконец пришла, чтобы навестить меня. И думаю при этом, как бы она удивилась, что у меня уже двухлетний сынок. Но она умерла, и здесь ничем не поможешь. Знаешь, мне ужасно хочется поверить сердцем в то, что ее нет, но мне никак это не удается. Вот так.

Прошу тебя, Мэтт, я знаю, что тебе это неприятно, но мне ужасно хочется, чтобы ты приехал к нам и провел здесь несколько дней. У нас огромный дом, мне хочется, чтобы ты познакомился с Марком. Он очень славный мальчик, так я говорю себе. Я скоро снова тебе напишу, обещаю. Побереги себя. Между прочим, если тебе что-нибудь станет известно о Лейк, ты мне непременно сообщи, идет?

С постоянной любовью к тебе,

Карен."