Текст книги "Рабыни рампы"
Автор книги: Джуди Спенсер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)
– Да.
– Отлично. Найди где-нибудь свободное местечко и сиди тихо. Чтобы ни один мускул на твоем лице не дрогнул. Приготовиться к прогону. Касается всех! – когда Мэтт вернулся на свое место, он сказал операторам: – Начинайте снимать очень тихо. Я хочу поймать ее до того, как она начнет играть.
– Фонограмму!
Музыка заполнила всю съемочную площадку. Музыкальное вступление пронзило насквозь тело Лейк. У нее затрепетала шея, словно нежный стебелек. Она открыла рот и раздался голос, такой же сладостный, такой же совершенный, как и ее лицо. Это был голос Карен, который вибрировал на губах Лейк, мягко слетал с ее языка. Она, по существу, чувствовала фразировку песни, ощущала тот эмоциональный выбор, который делала Карен для каждого ее слова. Она чувствовала эту музыку внутри себя, она была вся ею переполнена. Растворились, замерли последние звуки. На площадке воцарилась тишина.
Стоявший рядом с Мэттом ассистент прошептал:
– Черт подери, что-то весьма странное.
Лейк казалась озадаченной.
– Ну, все в порядке?
– Мы сняли все? – тихо спросил он у оператора.
Тот жестом дал ему понять, что все в порядке.
– Ну как? Хорошо? – крикнула Лейк, начиная чувствовать какую-то непонятную тревогу.
Гарри ответил:
– Это было само совершенство.
– Ты никогда не думал о смерти? – спросила Лейк у Гарри поздно ночью.
– Конечно, нет, какого черта? – он рассмеялся, выуживая из кувшина ложкой масло с арахисом, пытаясь не уронить ни кусочка себе на голую грудь. – Боже, как у тебя холодно.
– Горничная, вероятно, подрегулировала термометр.
– Прогони ее прочь.
Она натянула на него одеяло, скрыв под ним ребра.
– Ты так и не ответил на мой вопрос.
– Я ответил. Я сказал, какого черта, нет! Цитирую себя снова.
– Я думаю об этом, – задумчиво сказала она. – Ты знаешь, говорят, если ты видишь во сне, как умираешь, то обязательно умрешь на самом деле?
– Все это неверно, Лейк. Я тоже читал об этом в журнале.
– Нет, я точно знаю, – она кивнула. – Я постоянно во сне умираю, но вот до сих пор еще живу. Я, Гарри, думаю о таких вот безумных вещах. Мне снится, что я умираю постепенно. Я просто исчезаю. Сначала ноги, потом бедра, все выше и выше, до того момента, когда исчезает все мое тело. Но я их обману. Я спрячу их внутри Карен, а эта часть меня будет всегда живой, – она слегка съежилась под его пристальным, непонимающим взглядом. – Не нужно на меня так смотреть. Я не сумасшедшая. Точно. У каждого из нас есть свои тайные мысли.
– Конечно, есть, – ровным тоном ответил Гарри.
– Но вот у тебя нет.
– Я такой парень, у которого немного воображения.
– Но ты все еще меня любишь?
Он поцеловал ее в шейку.
– Сама видишь. Я намерен попросить развод у Крис в тот вечер, когда мы закончим съемки.
– Я очень рада, – решительно сказала она. – Ты будешь скрывать от меня свои тайные мысли, не так ли, Гарри?
Он обнял ее.
– Я постараюсь.
Они оба устали, и он, и она. Глупо было пытаться заняться любовью после такого изматывающего дня, но на этом настаивал Мэтт. Карен понимала, что он хотел быть нежен с ней. Но сколько времени прошло с того, как они пытались совершить половой акт? – нет, лучше уж спать всю ночь, словно сестра с братом в волшебном лесу, чем предпринимать действия, к которым призывают супружеские обязанности.
Она лежала под ним, пытаясь поощрять его своими движениями. Все закончилось очень быстро. Он скатился с нее и растянулся рядом.
– Тебе понравилось? – спросил он в кромешной темноте.
– Да, конечно, – выбравшись из постели, она подошла к окну, отводя с лица упавшие пряди волос.
– Тебе так очень идет.
– Что идет?
– Я имею в виду волосы. Мне всегда нравится, когда ты взбиваешь кверху волосы.
– Я очень боюсь, Мэтт. Я боюсь, нам ничего не удастся.
У него напряглись губы.
– Все удастся, если ты только этого захочешь, Карен, – мрачно отозвался он. – Тебе решать.
27
Джекки стояла, словно прикованная к месту.
– Боже мой! – глаза у нее расширились. – Ты постриглась!
Схватив Карен за руку, она подвела ее к большому окну, выставив ее на сентябрьский солнечный свет. На большом сером ковре за их спиной было выткано большими буквами: "Сердолик".
– Да, ты отважная девица!
– Не очень, – ответила Карен. – Я чуть не расплакалась у парикмахерши.
– Для чего ты это сделала?
– Ах, право, не знаю. Думаю, что мне захотелось что-то изменить в своем облике. Мне было очень приятно обнаружить, что у меня есть уши.
– А у меня есть для них хорошенькие сережки, – предложила Джекки. – Могу побиться об заклад, они тебе наверняка пойдут.
– Я обязательно их посмотрю, – пообещала Карен. – Но больше всего мне нужно потрясающее платье для вечеринки, посвященной окончанию съемок. Теперь, когда я постепенно привыкаю к своей новой прическе, то начинаю отдавать себе отчет в том, что у меня в гардеробе нет ничего подходящего.
– Не беда. Что-нибудь подберем, – Джекки принялась шарить по вешалкам с платьями. – Значит, съемки закончились?
– Почти. Лейк уже все сделала. Кажется, они сейчас снимают несколько последних крупных планов Гарри – ну так, чтобы подстраховаться.
Руки Джекки остановились на ярком алом платье. Она улыбнулась Карен.
– Думаю, в таком платье ты будешь смахивать на кусок дерьма, не правда ли?
– Несомненно.
– Ладно, пошевеливайся. Мы сейчас подыщем то, что нужно, – вдруг она перешла на шепот. – Ты разговаривала в последнее время с Крис?
– Нет, не разговаривала. Я была ужасно занята – ну, все эти изменения в сценарии и все такое прочее. А что случилось?
– Говори потише, – предупредила ее Джекки. – Она сидит в соседней комнате. Да, с ней что-то происходит, но она скрывает, пытается все уладить сама, и это меня очень сильно беспокоит. Может, она тебе признается? – она протянула ей платье. – Ну, что скажешь?
Обе сразу отрицательно завертели головами.
– Не волнуйся. Твое платье висит где-то здесь, – успокоила ее Джекки. – Я это отлично знаю.
– Привет!
Из задней комнаты с горкой коробок выходила Крис. У нее был усталый, собранный вид. "Что же привело эту оригинальную девушку, старинную поклонницу голубых джинсов, в "Сердолик"?" Положив коробки на место, она только тогда по-настоящему рассмотрела новую прическу Карен.
– Мне нравится, – медленно, растягивая слова, произнесла она. – Нет, ничего не меняй. Мне твоя прическа ужасно нравится. Теперь по-настоящему видны твои газельи глаза. Ты пришла сюда просто так, чтобы нанести визит вежливости, или ты предоставляешь мне право несколько облегчить твой кошелек?
– И то и другое, – попыталась улыбнуться Карен.
На самом деле она была в шоке. Крис казалась худой, изможденной, она была похожа на сверхдеятельное привидение. В выражении ее лица появилась вялость. Карен объяснила ей, с какими проблемами со своим гардеробом ей пришлось столкнуться.
– Проходи в примерочную, – сказала Крис, – сейчас я принесу тебе несколько штук для начала. Не хочешь кофе?
– Только если ты выпьешь со мной чашечку за компанию. За последние несколько месяцев ко мне все обращались только с одной фразой: "Мне нужен здесь другой текст к завтрашнему утру". Так хочется поболтать.
Только Карен стащила через голову свитер, как вновь перед ней появилась Крис. В одной руке она балансировала подносом с двумя чашками, а во второй держала четыре платья. Карен, взяв у нее из рук наряды, развесила их по вешалкам.
– Садись, пожалуйста, отдохни немного, – сказала она, обращаясь к Крис.
– Хорошо. О чем бы тебе хотелось поговорить?
– О чем угодно, только не об этой треклятой картине.
– Хорошо, – Крис натянуто улыбнулась. – Вот примерь вот это. Прямо из Парижа. О нем даже ничего пока не известно журналу "Вог".
Карен быстро облачилась в платье. Посмотрела на себя в зеркало.
– В нем я выгляжу как полная идиотка, – коротко бросила она.
– Нет, – возразила Крис. – Скажем, что ты не тот тип, которых обожает "Вог". Примерь вот это.
– Ты на самом деле уверена, что мне подойдет этот цвет?
– Конечно, если ты повяжешь ярко-красную косынку. Даже с голубоватым оттенком.
– С голубоватым, – бормотала под нос Карен, с трудом влезая в другое платье. Крис потягивала кофе. – Не думаю, что косынка даст выигрыш этому платью.
– Мне тоже так кажется.
– Карен, – медленно сказала Крис. – Гарри не… – она вздохнула, стараясь посильнее растягивать слова, предпринимая ради этого заметные усилия. – Да… черт возьми. Когда вы с ним работали на картине, ты видела его когда-нибудь с другой женщиной?
– С кем, с кем? – глупо повторила Карен.
– С другой женщиной, – она, схватив Карен за руку, помогла просунуть ее в рукав, – я знаю, что тебе можно доверять. Ты мне, конечно, сообщишь, если что-нибудь заметишь? Не так ли?
– Само собой разумеется, Крис, – с виноватым видом ответила Карен.
Крис вдруг расплакалась.
– Прости меня, меня это так донимает. Если бы только знала, что мне пришлось пережить за последние три месяца, – порывшись в кармане, она извлекла оттуда конверт бледно-зеленого цвета.
Карен прочитала письмо.
– И тебя забрасывают такими сообщениями уже целых три месяца?
Крис кивнула.
– С того времени, как начались съемки картины, может, даже чуть раньше.
– Ты обращалась в полицию?
– Нет.
– Нужно обратиться к ним. Они занимаются такими делами.
– Мне бы не хотелось, чтобы в полиции стало известно, что мой муж спит в другими, – горько возразила она. – Ты понимаешь? Я очень боюсь заводить разговор об этом с Гарри, боюсь, чтобы это не оказалось правдой, – она закусила губу. – В последнее время он был так занят, что эти записки… ну, может, кому-то известно больше, чем мне.
– Это смешно, – с жаром выпалила Карен. – Крис, скорее всего какой-то больной человек, повинуясь своим завихрениям, пристает к невинным людям. Может, он нашел твое имя в телефонной книге.
– Не может быть, Карен, – Крис внимательно следила за своими словами. – Ты же знаешь, мы туда не занесены.
– Может, случайно нашел номер твоего почтового ящика. В этом городе полно чокнутых, больных.
Карен всю трясло от гнева. Она не могла поверить, что это все дело рук Лейк. Просто ужасно. Но, само собой разумеется, она ни за что не несла ответственности – это была ее стандартная отговорка.
– Я не могу потерять Гарри, – причитала Крис. – Я на самом деле в таком случае сойду с ума. Ты дашь мне знать, Карен, если что-то будет не так?
– Конечно, я все сделаю, – пыталась успокоить ее она, чувствуя себя предательницей. – Ни о чем не беспокойся, Крис, – она старалась воздерживаться от обычного сочувствия к напуганной женщине. – Честно. Все на самом деле в порядке. Все отлично.
Наконец ей показалось, что Крис немного расслабилась.
– Думаю, тебе понравится вот это платье. Это что-то из античности.
Она держала в руках бархатное платье цвета слоновой кости, а его вырез на шее был украшен мелким жемчугом.
У Карен перехватило дыхание.
– Да, вот это действительно красиво!
– Это тебе подарок от меня, – Крис протянула ей платье. – Вот, бери. Я приобрела его несколько лет назад в Лондоне. Оно даже не моего размера, но оно так прекрасно, что я тогда не могла удержаться и не купить его.
– Большое спасибо.
– Кроме того, тебе понадобятся специальные аксессуары для такого платья. Я все же намерена расколоть тебя на целое состояние. Надевай его. Встретимся у ювелирного прилавка.
Крис покинула ту часть магазина, где располагались примерочные, и вдруг с удивлением заметила, что у отдела, где продают пояса и сумочки, пасется Лейк Истмэн. Она прежде никогда не видела Лейк в своем магазине и знала, что она приобретает одежду в другом месте.
– Привет, вы что, вместе пришли?
Лейк начала озираться.
– Прости меня, но я не понимаю.
– Ну, я имею в виду Карен. Она сидит в примерочной.
– Простое совпадение, – улыбнулась Лейк. После проведенной с Гарри ночи он теперь принадлежит только ей. Она не могла удержаться, чтобы немножко не позлорадствовать. Она протянула Крис кожаный пояс. – Я возьму его. А что у вас есть из дамского белья? – Не удержавшись, она громко рассмеялась. – Что-нибудь совершенно необычное.
Крис извлекла из коробки несколько полупрозрачных трусиков с изящными кружевами и разложила их на прилавке, предлагая Лейк полюбоваться ими.
– Джекки, где ты? – позвала она. – Займись, пожалуйста, с мисс Истмэн. Я обещала показать Карен одно жемчужное ожерелье.
– Какая прелесть, – замурлыкала Лейк, теребя пальчиками кружевную оторочку на трусиках типа бикини.
– Привет, Лейк, – с подчеркнутым интересом обратилась к ней Карен. – Что ты здесь делаешь?
– Делаю покупки, – весело ответила она и подняла с прилавка трусики. – Как ты думаешь, кто-нибудь с особым вкусом может их по достоинству оценить?
Карен что-то процедила сквозь зубы.
– Ничего не слышу.
– Я сказала, что, по-моему мнению, ты п… – она повернулась к Крис. – Послушай, мне на самом деле пора бежать. Прошу тебя завернуть все, что, по твоему мнению, подходит к этому платью. Я целиком доверяюсь твоему вкусу. Вот мой чек.
– Что с тобой происходит? – прошептала Лейк.
– Со мной? – отрезала Карен. – Очень мило с твоей стороны, Лейк.
Торопливо подписав чек, она вышла из магазина и направилась к своему автомобилю. Лейк бросилась по улице за ней вдогонку.
– Карен, подожди! Просто я решила немного позабавиться с Крис. Я понимаю, что поступаю как настоящая стерва, но я так взволнованна, что не могу отказать себе в таком удовольствии. Сегодня вечером Гарри намерен попросить у нее развод.
– Для чего тебе все это нужно? Это все, что мне хочется знать, – Карен вне себя повернулась к ней. – И не смей говорить мне, что ты не в силах ничего с собой поделать. Я слишком часто слыхала эту отговорку и не намерена еще раз попадаться тебе на удочку.
– Что мне нужно? – Лейк была явно заинтригована. – Не понимаю, о чем это ты толкуешь.
– Не строй из себя невинность. Я имею в виду те записки, Лейк, эти отвратительные записки, которые ты посылала последние три месяца Крис. Для чего тебе это нужно, Лейк? На всякий случай, если вдруг Гарри передумает, да?
– О каких записках ты говоришь, клянусь, я понятия не имею, о чем ты говоришь, – она схватила ее за рукав. – Карен, прошу тебя, не убегай от меня. Расскажи, что здесь происходит? Ведь мы с тобой подруги…
– Больше мы с тобой не подруги, – Карен нажала на газ, и машина рванулась вперед.
Сид старательно корпел над новым лицом одной звездочки, фаворитки одного продюсера, подружки по постели одного рекламного агента. Она была миловидной и полногрудой, но камера обожала демонстрировать кости на лице и ужасные, просто чудовищные скулы. Сид старался, как мог, но спустя три четверти часа он был исполнен желания покончить с шоу-бизнесом и заняться недвижимым имуществом. Поэтому, когда вдруг зазвонил телефон, этот звонок стал для него желанной паузой.
– Джордж! Ты просто читаешь мои мысли. Мне сейчас позарез требовался чей-то дружеский голос.
– А не появилось ли у тебя желания пообедать сегодня вечером? – спросил Джордж.
– Да кто я такой, чтобы отказываться от дармового обеда? Ты ведь на это не рассчитываешь? – он слегка покраснел, но постарался тут же избавиться от легкого покраснения, даже слегка нахмурился.
– Я имею в виду домашний обед, – рассмеялся Джордж. – Принимая во внимание, как ты внимательно присматривал за мной последние пару месяцев, это самая малость, которую я могу тебе предложить. Устраивает в восемь?
– Чувствую ужасную запредельность и выражаю громадное удовлетворение. Привезти вина?
– Привези прежде всего себя самого. Итак, до восьми, – он повесил трубку.
Звездочка, увидев странное выражение на лице Сида, рассмеялась.
– Кто это звонил? Ваш друг? Мальчик?
– Нет, просто друг.
– Очень сомневаюсь.
Улыбнувшись, Сид снова взял в руки кисточку и пудреницу.
– Ну а теперь постараемся вытащить твои скулы из укрытия для всеобщего обозрения. Как считаешь?
Окончание съемок фильма всегда было для Мэтта периодом для внутреннего самоанализа. Нет, речь не шла о депрессии – он отлично знал себя и не был человеком, подверженным приступам депрессии. Он всегда держал под контролем свою жизнь и свои эмоции. Но время от времени ему приходилось все больше удивляться, почему это с такой легкостью к нему пришел успех. Он постоянно слышал удары тревожного набата. Все равно придется за все заплатить – он был твердо в этом уверен.
"Наверняка ты все же очень устал", – утешал он себя, загоняя автомобиль в гараж и одновременно пытаясь нащупать в кармане ключи от дома. Машины Карен на месте не было, и она оставила ему на кухонном столе записку.
"Поехала покататься. Буду в пять, поцелую за тебя лошадку.
С любовью Карен."
Он улыбнулся. В прошлом году на ее день рождения он купил ей в подарок лошадь. Ему всегда нравилось, если его подарки приходились ей по душе.
До пяти еще оставался почти целый час. Продолжая внутренний самоанализ, он размышлял о том, о чем обычно не думал. Он вытащил из холодильника бутылку содовой, поздоровался, не выходя из самоуглубленности, с уборщицей, приходившей раз в неделю, и поднялся вверх в спальню.
"Жена моя, – думал он в каком-то изумлении, открывая ящики шкафов, прикасаясь к ее личным вещам – все они казались ему мягкими, прозрачными, приятными. Все они пахли ее телом. – Какое-то чудо, что она принадлежит мне. После того как фильм будет смонтирован, мы, конечно, будем больше времени проводить в компании друг друга".
Он открыл ее ночную тумбочку. Карен всегда была щепетильной в отношении работы, но ее кладовки и шкафы выглядели так, словно тот циклон, который доставил Доротею к Озу, по пути промчался через ее спальню. В тумбочке лежали роман в мягкой обложке, узелок грязных и смятых косынок, один шлепанец, узкий кожаный пояс, перчатки от "Изотонора", так и не вынутые из коробки, а также футляр для письменных принадлежностей, перехваченный двумя резиновыми ленточками. Не спеша он снял резинки и открыл коробку. В ней было полно писем.
Карен никогда не была настолько сентиментальной", – подумал он. Она ненавидела всякие бумаги и выбрасывала в мусорное ведро все – от старых поздравительных открыток до писем родственников. Нет, здесь было что-то другое, что-то такое, с чем у нее не хватало сил расстаться. Любовные письма.
Если ты читаешь чужие письма, то тем самым становишься правонарушителем. Подчиняющимся эмоциям соглядатаем. Мэтт, хотя и был человеком, умевшим владеть своими чувствами, прочитал эти письма, которые он должен был сам написать своей жене. Но он никогда не чувствовал такой потребности, это не вязалось с его личностью.
Это были прекрасные письма. Он слышал за ними его голос – мягкий, сладостный, искренний. Вероятно, он был хорошим человеком.
"Само собой разумеется, – убеждал он себя. – В какого же еще человека может влюбиться Карен?"
Он положил письма обратно в коробку. Закрыл, натянув резиновые ленточки. Странно, почему она их не спрятала? Может, она хотела, чтобы он их обнаружил? А может, ей просто никогда в голову не приходило, что он начнет копаться в ее вещах? И он, конечно, этого бы никогда не сделал, если бы не этот червь сомнения, который гложет его в глубине, постоянно увеличиваясь в размерах. Взяв в руки коробку, он пошел к машине. Хотя он был там всего один раз, он помнил дорогу к маленькому театрику. Театральный режиссер был счастлив объяснить знаменитому голливудскому коллеге, где отыскать одного из его актеров. Разъяснения режиссера привели Мэтта в небольшой район, где сдавались меблированные квартиры, в которых преобладали светло-зеленые ковры грубой выделки.
Он сразу нашел нужные апартаменты, но долго колебался, не решаясь постучать, чувствуя, что этот человек, любовник его жены, находится в данную минуту за дверью.
– … не волнуйся, – Мэтт отлично слышал, о чем говорят за дверью. – Он никогда не понравится твоим родителям. Они явно не изменились за все эти последние годы. Нужно просто быть с ними пожестче. Ты любишь его, он любит тебя, этого вполне достаточно. Мы уже вышли из того возраста, когда нам нужно согласие мамочки и папочки. О'кей, позвони попозже. Если тебе нужно со мной поговорить, то я всегда на месте.
Лениво залаяла собака. Нет, в ее лае не чувствовалось предупреждения, что-то вроде: "Эй, послушай, кто-то к тебе врывается". Скорее это было ненавязчивое предостережение: "Я чувствую кого-то в коридоре, босс. Что ты намерен в этой связи предпринять?"
Мэтт позвонил. Собака тут же принялась отрабатывать свой хлеб, залившись диким лаем, словно сошла с ума.
Джонни подошел к двери в старой водолазке, вывернутой начесом наружу. На лице у него было написано удивление. Было ясно, что он его в данную минуту не узнает.
– Что вам угодно? – вежливо спросил он. Потом он вспомнил, кто стоит перед ним.
– Нельзя ли войти к вам на минутку?
Джонни не знал, что ответить. Принимая во внимание, что ему в последнее время очень везло, этот небольшой разговор с глазу на глаз завтра непременно появится на страницах "Эсквайера" приблизительно под таким заголовком: "Ревнивый муж стреляет в актера и собаку. Собака остается в живых".
– Да, конечно, входите.
Собака, смесь овчарки с кем-то еще, уже в преклонных годах, с любопытством обнюхивала рукав Мэтта.
– Она не моя, – объяснил ему Джонни. – Мне поручил приглядеть за ней приятель. Очень хорошая собака.
Он погладил пса по груди, не зная, что делать дальше.
– Да, действительно, она выглядит неплохо, – отозвался Мэтт.
Он тоже не знал, что делать. Он погладил собаку по голове. Пес просто умирал от блаженства, получив к своей особе сразу такую порцию неожиданного внимания.
– Может, принести вам кофе?
– Будет весьма любезно с вашей стороны, – ответил Мэтт, хотя и не пил кофе.
Квартира была маленькой, но в ней были отдельные кухня и спальня и было весьма опрятно. Вездесущий нежно-зеленый ковер грубой выделки был таким же навязчивым, как всегда, – так и лез в глаза, но на стене он заметил хороший эстамп, настоящее произведение искусства, а на другой – взятую в рамку афишу. Джонни отправился на кухню, где начал суетиться рядом с плитой.
Мэтт не спускал с него глаз. Вероятно, на сцене ему приходилось немало потрудиться, так как сейчас хромота его была довольно заметна. Он поставил коробку с письмами на стол.
Джонни принес кофе.
– С сахаром или с молоком?
Мэтт подвинул к нему коробку.
– Откройте вот это. Прошу вас.
Весьма озадаченный такой просьбой, Джонни все же повиновался.
– Значит, она хранила мои письма? – сказал он с затаенной гордостью. Он посмотрел на Мэтта.
– Что вы от меня хотите?
"Неплохой вопрос, – отметил про себя Мэтт. – Мне хотелось встретить насильника несовершеннолетних, убийцу с топором в руках, но никак не такого приятного парня, который со сцены подает советы безнадежно влюбленным, который нянчится с собакой в свободное время и исправно платит членские взносы в "Союз милых юношей", чтобы он продержался еще один десяток лет".
– Не знаю, чего я хочу. Извините меня за беспокойство.
– Мы с ней никогда не спали.
Мэтт расхохотался.
– Ну в таком случае, как говорится, это меняет все дело. Я не дам ей развода. Я хочу, чтобы вы знали об этом. А она никогда не уйдет от меня без моего благословения.
– Если это так, то уступите, – тихо сказал Джонни. – Если вы ее на самом деле любите, то позвольте ей уйти.
– Никогда, – твердо сказал Мэтт.
Было восемь часов вечера.
Карен принимала душ, когда он вернулся домой. Если Карен стояла под струей воды, то эта процедура могла длиться не менее получаса. Он растянулся на кровати, прислушиваясь к дождевым потокам воды. Карен пела, наслаждаясь тем, как струи скатываются по ее упругому телу. Она могла исполнять самые идиотские вещи на свете – отрывки из "Шоу ужасов", дуэты Жанетт Макдональда и Нельсона Эдди, распевая и мужскую и женскую партии.
"По– моему, я ее теряю".
Поток прекратился. Вероятно, она теперь вытиралась полотенцем, энергично растирая свое тело.
"Пардон, вносится небольшая поправка. Ты ее уже потерял".
Она, улыбаясь, вышла из ванной комнаты, завернувшись в полотенце.
– Привет. Извини, что я так поздно. Я проторчала в конюшне дольше обычного.
– Я и сам только что вошел.
Она подошла к платяному шкафу, чтобы взять оттуда нижнее белье. Вода блестела у нее на спине.
– Я навещал одного твоего приятеля.
– Неужели? Кого же?
Он протянул ей коробку с письмами. Она в это время выуживала из ящика пару прозрачных трусиков с чулками.
– Я спрашивала тебя, кто… – она села рядом с ним на кровати. Отставила в сторону коробку. – Ты не имеешь права рыться в моих личных вещах.
– В таком случае прячь их получше.
– Ничего особенного не произошло. Я не…
Он зажмурился от боли.
– Я знаю, что между вами ничего не было, – он передал ей коробку. – Положи ее куда-нибудь подальше. Больше мы об этом не будем говорить.
– Мэтт?
– Все кончено, – твердо сказал он. Взяв у нее из рук коробку, он засунул ее на самую верхнюю полку в кладовке, туда, где она могла достать ее только с помощью лесенки. – Все кончено, – повторил он. В голосе его звучала удовлетворенность.
– Как прекрасно ты выглядишь!
Подбежала к ним, чтобы поприветствовать, Лейк, временно отпустив руку Гарри, которую она сжимала хваткой владелицы. Она поцеловала Карен в щечку, почувствовав, как она слегка отстранилась.
– Ты пьяна, – прошептала она Лейк.
– Но у нас ведь вечеринка! – Лейк, зажмурив глаза, высунула ей язык.
– Карен на меня злится, – сообщила она Гарри и Мэтту – правда, я не знаю почему, – она подошла поближе к Мэтту. – Давай пообщаемся, – в шутливом тоне сказала она. – Гарри тем временем присмотрит за Карен.
Она оттащила за руку Мэтта в сторону, оставив вместе Карен с Гарри, которые неловко взирали друг на друга.
– Что происходит между вами? – спросил он. – Лейк очень расстроилась.
– Ничего особенного, – пожала плечами Карен. Ей не хотелось сейчас обсуждать это дело.
– Сегодня я обо всем скажу Крис, – сообщил он, глядя в пол.
– Ну а ты уверен в Лейк?
– Да, – улыбнулся он. – Нет, может, и уверен.
Встав на цыпочки, она крепко его обняла.
– Хочу пожелать тебе всего наилучшего, Гарри, на самом деле, от всего сердца.
Он засмеялся.
– Значит, даешь свое благословение?
– Ну просто, скажем, я желаю тебе всего самого наилучшего.
Он прикоснулся пальцами к маленьким жемчужным бусинкам, украшавшим вырез ее платья.
– У тебя был когда-то мысообразный свитер точно такого цвета.
– Невероятно, но ты помнишь вещи из моего гардероба десятилетней давности.
– Ты удивишься, сколько я помню. Богатая знаменитость, которой сопутствует успех. Я всегда был уверен, что ты этого обязательно добьешься.
– Ты никогда в это не верил, – ответила Карен, не скрывая своего удивления. Она не спускала с него глаз. – Если бы ты искренне верил в это хотя бы секунду, то никогда бы не бросил меня, уезжая в Калифорнию. Когда дело доходит до женщин, то ты всегда подбираешь всякую дрянь. Вот почему ты бросаешь Крис ради Лейк. Ты будешь скучать по своей жене гораздо сильнее, чем это себе представляешь.
Он как– то странно улыбнулся.
– Ну, знаешь, я не могу винить тебя в том, что ты сама не чувствуешь нависшую над собой угрозу. Если Мэтт найдет другую, то ты окажешься на месте Крис.
– Такое может в один прекрасный день произойти и с тобой.
Он отошел от нее, покачивая головой.
– Мэтт? Где ты? – она прочесывала толпу гостей, пытаясь найти мужа.
– Я здесь, – откликнулся он, вынырнув рядом. – Что случилось?
– Тошнит от этой вечеринки. Поехали домой.
– Поедем через час. Ну, что скажешь?
– Я бы отправилась домой немедленно.
Мэтт с любопытством посмотрел на нее.
– Ты что, испортила отношения с Лейк?
– Ты же знаешь, что я ненавижу, когда она напивается.
– Она малость на взводе. Но дело, по-моему, не только в этом, – высказал он довольно прозорливое предположение. – Ладно, оставь, ты ведь не такая.
Карен колебалась, не зная, рассказать ли ей обо всем Мэтту.
– Лейк посылала анонимные письма. Ты знаешь, эти подметные письма, в которых сообщается о "другой женщине". Мне кажется, она захотела вырвать Гарри из ее объятий.
– Совсем не похоже на Лейк, – нахмурился Мэтт. – Чтобы пойти на такое, нужно на самом деле кипеть от ярости, причем долгое время. А Лейк пока только закипает.
– Когда это ты стал знатоком женской психологии?
Он улыбнулся.
– Я основываюсь на мнении своего резидента, занимающегося изучением поврежденной психики Лейк Истмэн. Мне приходилось говорить об этом кое с какими людьми, нужно поблагодарить их за проделанную работу. Это обычная практика в нашем бизнесе.
– К сожалению, – застонала Карен.
– Только один часик, обещаю тебе.
Оркестр играл громко рок, пары танцевали, останавливаясь только для того, чтобы перехватить с подноса лакомый кусочек или проглотить любимую таблетку наркотика, а затем вновь начать головокружительное движение. Карен откровенно скучала, у нее начинала болеть голова. Она развлекалась тем, что вытаскивала спелые ягоды земляники из кучи прекрасно подобранных свежих фруктов.
Какой– то человек подошел к ней и начал закусывать рядом с ней.
– Привет, – сказала Карен. – Простите, но я вас не знаю.
– Не знаете. Я гость одного из звукооператоров. Карен Сингер, если не ошибаюсь? – он пожал ей руку – Я слышал музыкальный отрывок из фильма. Потрясающе.
– Рада, что вы придерживаетесь такого мнения.
– Вы прекрасно поете. Мне хотелось бы вам вручить свою визитку.
– Ах так? – Карен смутилась. Робко она приняла его карточку.
"Майкл Черник, – прочитала она. – Президент компании «Красные – самые популярные пластинки».
– Благодарю вас, Майкл.
– Позвоните мне, когда выдастся свободная минутка, прошу вас. У меня есть кое-какие мелодии, которые мы превратим в динамитную шашку с помощью вашего голоса.
– Большое спасибо.
Она положила визитку в сумочку только потому, что он не спускал с нее глаз. Вряд ли он мог быть таким неоригинальным, если ему вдруг вздумалось приударить за ней. Президент Майкл Черник отошел в сторону.
Ее отыскал Мэтт.
– Не хочешь со мной потанцевать? – улыбаясь, он протягивал своей жене руку. В эту минуту громкая роковая музыка перешла в плавную роковую балладу. – Мне, кажется, такой темп мне по плечу.
Они вышли на танцевальный круг неуклюжей походкой, слегка волоча ноги, подражая другим парам.
– Я слышал, они после этого будут вручать призы, – прокричал Мэтт ей на ухо. – Строго между нами, по слухам, ты включена в списки кандидатур на главный приз за лучшие переделки, внесенные в сценарий. К тому же, кажется, ты единственная кандидатка в этой категории.
– Негодный льстец, – бросила она. Мэтт уверенно топтался на паркетном полу. – Подхалим.
– Вот это вернее, – он сильнее прижал ее к себе. – Я люблю тебя, Карен.
– Ах! Всякий раз, как ты мне говоришь такие слова, у меня возникает сильное подозрение, что сразу после этого ты попросишь переписать какую-нибудь сцену в сценарии.
