Текст книги "Рабыни рампы"
Автор книги: Джуди Спенсер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)
16
После продолжавшейся всю ночь дискуссии, которая несколько раз угрожала перерасти в ссору, Джекки, сестра Гарри, его близняшка, придумала наконец название для нового магазина.
– "Сердолик", – с торжественным выражением на лице объявила она за завтраком. – Сердолик – это камень, который снимает гнев, он весь красно-коричневый, очень красивый.
К тому же Джекки добавила, что после своего прилета в Лос-Анджелес, она почувствовала, как много здесь сердитых людей. Джекки самолично приняла решение оставить мужа с детьми. Как гром среди ясного неба появилась она, позвонив Гарри прямо из аэропорта. Сообщив ему о своем приезде, она спросила, может ли она побыть с ним немного вместе? Гарри пытался объяснить Крис, что его сестра хотела чуть большего просвета в жизни, и, если отбросить все шутки в сторону, ее переезда из Канзаса на Калифорнийское побережье вкупе с разводом было вполне достаточно, чтобы взволновать кого угодно. Крис старалась объяснить Гарри, что Джекки поступила таким образом из-за странных причуд и что все эти трудности с ее размещением носят временный характер. Она отнюдь не была в безумном восторге от перспективы совместного проживания в своем доме с самозванкой и гадалкой, поклонницей идеологии холизма, оправдывающей всевозможные пиратские захваты, этой домашней хозяйки из штата Канзас, которая недавно добилась от своего мужа развода. Но Крис, сжав зубы, была вынуждена признать, что ей понравилось название для магазина – "Сердолик".
Оно звучало очень нежно, и к тому же обладало скрытым приятным смыслом. Кроме того, привкус эзотеризма никогда не мешает настоящему бизнесу.
Для церемонии открытия магазина Крис подыскала для себя прекрасное ожерелье из сердолика – его гладкие, отполированные, похожие на красноватую ржавчину камушки создавали какой-то замысловатый дизайн египетского толка. Она также выбрала узкое платье из шелка цвета шампанского.
– Просто фантастика, – несколько раз заверил ее Гарри, когда она, надев платье, демонстрировала перед ним его красоту.
Но дело обстояло гораздо сложнее с экипировкой Джекки. Ее личный вкус отличался пристрастием к излишнему рококо, ей нравились платья, на которых было нашито столько фестончиков и других украшений, что они могли потягаться со знаменитым аляповатым занавесом в мюзик-холле Радио-сити. Ей нравилось такое количество самых разнообразных складочек, которые могли привести в восторг целую армию старомодных викторианцев. Сразу было видно, что Джекки и Гарри – близнецы, и тут не могло быть никакого сомнения. Голоса у них были похожи, с теми же нотками. Однако, хотя Гарри был человеком с привлекательной внешностью, те же черты, которые, казалось, так шли его лицу, не годились для Джекки. Как это ни странно, по мнению Крис, Джекки была очень симпатичной в детстве, но, к сожалению, пора юности не отразилась на ней в лучшую сторону. Она не очень старательно ухаживала за собой, не обращала внимания на ободравшийся на ногтях лак, на помаду, оставленную на зубах, – на все такое. Но ее улыбка отличалась просто невероятной добротой, и она так любила звезд, что по дороге из аэропорта попросила Гарри проехать мимо домов некоторых из них. Улыбаясь, он напомнил, что она остановится у одной из них.
– Я имею в виду настоящую звезду, – возразила она.
В конце концов Крис пошла на компромисс. Решив закрыть на все глаза, она разрешила Джекки выбрать какое-то чудовище по собственному вкусу. Она просто заставит ее повесить на него табличку "Это платье куплено не в магазине "Сердолик".
На следующий день после похода по магазинам Джекки принесла завтрак в постель для Крис и Гарри. Она, вероятно, скопировала меню из какого-то журнала и, старательно подобрав букетик из цветов, поставила его в маленькую кобальтово-синюю вазочку. На подносе также лежала небольшая записка со словами "Благодарю вас".
Хотя Крис и была мягким человеком, она от этого совсем растаяла.
– Она, конечно, похожа на юного космонавта, но все же неплохо выглядит в этом дрянном одеянии.
Гарри почувствовал, что Крис нравилось играть перед этой нищенкой (в отношении моды, конечно) роль доброй феи. Ему становилось приятнее оттого, что сестра была рядом.
Джекки вскоре начала оказывать свое бестолковое влияние буквально на всех. Гарри зачитывал вслух за завтраком их гороскопы. Крис поставила в своем магазине маленький столик, обтянутый черным бархатом. Она разложила на нем кристаллы и жеоды, чтобы вызвать восторг и удовольствие у посетителей.
– Думаю, что у нас все получится, – нервно повторяла она любому, кто хотел к ней прислушаться. – Думаю, все получится, иначе я умру.
– Я знаю, что вы так не поступите, – твердо сказала Джекки, раскладывая гадальные карты. – Все сказано вот здесь, в этих картах.
– Джекки, – мягко увещевал ее Гарри, – ты так и хочешь остаться деревенщиной.
Но это его развлекало. Ему было приятно, что она рядом, хотя она и была слегка чокнутой; все же она оставалась его сестрой-близняшкой, и он любил ее. Ему было приятно видеть, как рядом суетится Крис, готовясь к открытию магазина. Она беспокоилась, но чувствовала себя счастливой и весьма гордилась собой. Ему нравилось быть в компании этих женщин, чувствовать их теплоту, их запахи, ему нравились даже разбросанные повсюду чулки и трусики. Лениво Гарри размышлял, не станет ли снова модным гарем, как в давние времена. Ему бы очень понравилось отыскать место для Лейк где-нибудь между ними, но он все же старался сейчас о ней не думать. Когда ее не было рядом, ему это удавалось. Только тогда, когда она была рядом, очень близко, он не мог преодолеть охватывающего его безумия, чтобы не дотронуться до нее, не обнять. Он старался чем-то занять свое свободное время и думать о чем-то конкретном, важном для дома. Он вдруг поймал себя на том, что с большим нетерпением ждет этого приема.
В канун этого большого события, когда Гарри одевался, а Крис переживала небольшой нервный срыв, Джекки робко постучала в дверь.
– Ну, что еще ей нужно? – проворчала Крис. – Входите! – крикнула она.
Джекки вошла, прикрыв за собой дверь.
– А это вам нравится? – застенчиво спросила она. Вместо прежнего умопомрачительного эксцентричного голливудского наряда на ней было скромное платье. Оно, конечно, не поддавалось описанию, вовсе не соответствовало ее фигуре, но темно-розовый цвет ткани ей шел, а бусинки, линия груди, рукава свидетельствовали о весьма качественной работе. Крис знала, что Джекки провела над этим платьем больше времени, чем над всем своим гардеробом за целый год.
– Мне кажется, это платье больше подходит к вашему торжеству.
– Да, оно превосходно, – успокоила ее Крис, тронутая такой заботой. – Но, надеюсь, вы мне простите, вот эта стеклянная зеленая подвеска вам не идет.
Джекки сжала зубы.
– Это мой талисман, он приносит счастье. И я не намерена его снимать. Надеюсь, ваши друзья на меня не обидятся, если я там покрасуюсь немного, не слишком заботясь о гармонии, – она была явно взволнованна.
Крис расхохоталась.
– Хорошо. Я просто буду любоваться ею, и не стану пытаться улучшить ее вкусы. Боюсь, что, пытаясь ее изменить, я сама изменюсь под ее влиянием.
– Прикуси язычок, – сказал Гарри. Просто старайся удерживать ее подальше от действительно важных людей.
Если не считать того, что Джекки в машине ни на секунду не закрывала рта, то они доехали до нового магазина без приключений. Крис проделала просто удивительную работу. Развивая метафизическую тему, она пригласила струнный квартет. Когда у них наступил перерыв, эстафету перехватила арфистка с длинными распущенными волосами, которые сияли от серебряного спрэя. Манекенщицы скользили по серебристому ковру, демонстрируя товар, и их головки качались на тонких шейках, словно свежие цветы, которые были расставлены повсюду, наполняя помещение крепким, стойким запахом. Устроители рассовали маленькие букетики по подносам с семгой и даже воткнули их в ведерки, из которых торчали горлышки бутылок с шампанским. Лампы освещали помещение розовым светом, что смягчало всю обстановку. Для примерочных этот трюк имел стратегическое значение. Крис не создавала свой магазин для различных панков от двенадцати до восемнадцати лет. Она рассчитывала на более пожилых клиентов с достатком, которым очень нравилось розоватое освещение. Здесь его было сколько душе угодно.
– Да, это нечто, – не скрывала своего удивления Джекки. – Никогда не думала, что придется лицом к лицу встретиться с теми людьми, которых я все время вижу только по телевизору, – она энергично трясла руку человеку, который был ведущим в передаче, обозревавшей новые журналы. Он широко улыбался, видимо, получая большое удовольствие от своей почитательницы Джекки, которая видела в нем настоящего героя.
Гарри был готов умереть от стыда, особенно когда она предложила ему бесплатно погадать по руке.
– Успокойся, – прошептала Крис. – Всем очень хочется потешиться над ней. Ведь она здесь для них новинка.
– Согласен, – кисло сказал Гарри. – Будто двухголовая змея в цирке.
– Ничего подобного, – Крис быстро его поцеловала. – На вот, держи, – взяв со стола кристалл, она всунула его Гарри. – Он сулит тебе счастье, – заверила она.
Она отошла в сторону, продолжая встречаться с людьми, беседуя со всеми с присущими ей очарованием и энергией, живо передвигаясь через толпу. Лениво отправив в рот ягодку земляники, Гарри принялся рассматривать женскую половину гостей, большая часть которых запросто могла войти в список десятки, с которыми он бы с радостью оказался на необитаемом острове. Он подцепил вторую ягодку, попышнее, бросил ее в рот, но не попал. В шоке он разглядывал Лейк Истмэн, которая шла под руку с Джорджем Николсом. Он был уверен, что она проигнорирует это небольшое шоу.
– Она проделала просто замечательную работу, – ворчливо была вынуждена признать Лейк.
Прием уже был в полном разгаре, люди разговаривали, смеялись, наслаждались сердечной обстановкой. На Лейк было голубое мини-платье, с блестками, типа саронга – оно так стягивало ее фигуру, что единственной частью ее тела, которая могла дышать более или менее свободно, были ее коленные чашечки. Наряд был куда более вызывающий, чем ее обычный стиль, но ведь перед ней была поставлена задача всех ослепить. Вероятно, она выглядела немного скованной, но все головы поворачивались в ее сторону, и это был заранее рассчитанный эффект.
Она скользила взглядом по толпе, выискивая кого-то глазами.
– А вот и твой главный герой, – прошептал Джордж, помахав Гарри.
– Я заготовил небольшой сюрприз для вас. И для него и для тебя.
"Как прекрасно", – подумала про себя Лейк. Теперь вот, после представления этой леди небольшого роста, она могла спокойно умереть.
Джордж подвел ее к Гарри.
– Присмотри за моей дамой, – приказал он. – И не двигаться с места, ни ты ни она, – взглянув на часы, он выбежал из двери.
– Что, черт возьми, происходит? – тихо спросил Гарри. – Я ведь пока не совсем обезумел.
– Погоди, – предостерегла его Лейк. – У меня такое чувство, что все может принять другой оборот. Так оно и произошло.
К ним подошла Крис.
– Хэлло, Лейк, – она грациозно протянула ей руку. – Я очень рада наконец встрече с вами. Я так много о вас слышала.
– Здесь все так прекрасно, – сказала Лейк, пожимая ей руку.
– Надеюсь, вы как-нибудь заглянете, чтобы обновить магазин.
– Непременно.
– Прошу меня простить, – с улыбкой она исчезла в толпе гостей.
В дверях появился Джордж. Он энергично махал им руками. С ним рядом шла какая-то женщина, но ее хрупкая фигура была еле различима за корпусом Джорджа. Наметанный глаз Гарри сразу определил, что она чем-то отличалась от других. Он локтем подтолкнул Лейк.
– Ты была права, – прошептал он, шагнув навстречу Джорджу.
– Права в отношении чего? – пыталась догадаться Лейк, осторожно ступая следом за ним.
Гарри уже обнимал эту женщину. Ее спина, обращенная теперь к Лейк, была узкой, как у ребенка. На ней был необычный, но привлекающий к себе внимание наряд, что-то наподобие лорда Фонтлеруа. Желтовато-коричневые брюки, мягкий темного цвета жакет, открывающий ее узкую талию, белые кружева на запястьях.
Джордж весь сиял от счастья, у него на лице блуждало какое-то безумное выражение.
– Ты посмотри, кого я пригласил в Калифорнию, Лейк.
– Хэлло, Лейк! – застенчиво сказала Карен. – Сколько времени прошло!
На лице у Гарри было почти такое же выражение, что и у Джорджа.
– Как ты прекрасно выглядишь, Карен. Лейк говорила, что ты преуспеваешь.
Карен посмотрела на Лейк.
– Это правда? Ты ему говорила об этом?
Лейк устремила на нее долгий взгляд.
– Нет, не говорила, – наконец вымолвила она. В ее голосе не звучало никакого извинения, не было никаких намеков на это и в ее обтянутой платьем спине, когда она, демонстративно повернувшись, отошла в сторону.
Гарри попытался как-то скрасить неловкое молчание, вызванное грубостью Лейк.
– Ну, а где Мэтт, – торопливо поинтересовался он. – Вы ведь приехали вместе, не так ли?
– Он будет здесь с минуты на минуту. Он уже торчит здесь целую неделю, – сказала Карен, все еще не прийдя в себя от краткости неожиданной встречи с подругой. – Я тебе писала о картине, которую делает Мэтт с несколькими приятелями из "Шарманки"?
– Ты об этом упоминала, – признался Гарри.
– Ничего особенного. Обычная комедия, на которую ухлопали немало денег. Все заложили свои дома, потрясли родителей. Ну, в общем, она должна выйти на экраны в этом месяце. Несколько местных критиков считают, что она вполне удалась. Поэтому сюда и приехал Мэтт, он постоянно проводит встречи, принимает участие в званых обедах. Мой приезд сюда устроил Джордж.
Джордж был явно расстроен случившимся.
– Извини, Карен. Я понятия не имел, что такое произойдет.
– Что произойдет? – переспросил Мэтт, вынырнув из-за спины Джорджа.
– Ничего, – сказала Карен, взяв его под руку. – Посмотри, разве здесь не чудесно? Давай все хорошенько осмотрим. Гарри, я не могу стоять здесь и ждать Крис. Достаточно одного взгляда на дизайн этого помещения, чтобы убедиться, что мы с ней сразу поймем друг друга.
Лейк подошла к тому месту, где подавали шампанское, и завела беседу с другими гостями. Какая-то расплывшаяся в улыбке женщина буквально прыжком оказалась перед ней, схватив ее за руку.
– Вы ведь Силки, – взвизгнула она. – Не могу поверить, вот я стою и разговариваю со знаменитой Силки Шогнесси. О Боже, просто невероятно! Вы моя любимая актриса, и вот я стою перед вами и беседую с вами! – не выпуская руки Лейк, она продолжала счастливо щебетать.
– Прошу вас, отпустите меня, – холодно сказала Лейк, но женщина, казалось, не слышала ее слов. Наконец Лейк выдернула руку.
У женщины отвисла челюсть. Она, ничего не понимая, смотрела на нее, сгорая от стыда.
– Простите меня, мне очень жаль, – она с трудом взяла себя в руки. Чувство личного достоинства так же шло ей к лицу, как потрепанная шуба. – Я не хотела… Я никогда не позволяю себе ничего подобного.
– Джекки! – Гарри пробирался к ней через толпу с тревожным выражением на лице. С большим трудом ему удалось вызвать у нее улыбку. – Лейк Истмэн, хочу представить тебе мою сестру, Джекки Хабер. Она слегка ошарашена всем этим.
– Иногда то же происходит и со мной, – мило ответила Лейк. – Не обращайте внимания, миссис Хабер.
– Ах, я снова взяла свою девичью фамилию, – сказала с серьезным видом Джекки. – Я развелась. И не намереваюсь возвращаться в Канзас.
– Ну, а что будет с вашей собачонкой, а? – Лейк никак не могла сдержаться. – Простите меня, Джекки, но… какое странное у вас ожерелье.
Общий поток увлек Гарри по направлению к примерочным. Лейк наблюдала за его перемещениями краешком глаза.
– Это мой талисман, он приносит счастье, – принялась объяснять ей Джекки, – но, кажется, он не совсем гармонирует с платьем. – Она нахмурилась.
– Тогда оставьте этот талисман для тех нарядов, с которыми он гармонирует, и найдите себе другой, который подойдет для всех прочих, – предложила Лейк, похлопав ее по руке. Быстро оглянувшись, она заметила, что ни Джордж, ни Крис на нее в данный момент не смотрят. Улыбнувшись Джекки, она почти бегом достигла примерочной и проскользнула, никем не замеченная, внутрь.
Там он ожидал ее. Гарри затащил ее в один из отсеков, захлопнув за ними дверь. Там за тонкой стенкой гости ходили взад и вперед, разговаривали, смеялись. Очень немногие хотели что-либо примерить. Не произнося ни слова, Гарри поцеловал ее в плечико. Она опустила голову на грудь, и от этого ее тесное платье послушно сползло вниз. Ее груди выпрыгнули из тесных объятий материи навстречу его губам. Она выпила лишь бокал шампанского, но за весь день почти ничего не ела, и вдруг почувствовала, как у нее закружилась голова. Она едва стояла на ногах. Он удержал ее на месте, затем, проскользнув рукой под короткое платье, принялся гладить ее бедра, а потом этот требовательный пульсирующий под ее сырыми трусиками. Она, с силой прильнув к его проворным пальцам, начала лихорадочно расстегивать у него ремень. В этот момент дверь, та дверь, которую захлопнул Гарри, в спешке забыв запереть на ключ, та самая дверь распахнулась настежь.
Мимо проходил Мэтт, но он, конечно, оказался не единственным зрителем интересной немой сценки. Лейк с Гарри, казалось, прилипли к полу. Мэтт продолжал стоять, слегка ухмыляясь.
В это мгновение, когда зрители отвели в сторону глаза, Мэтт протянул руку и закрыл дверь. Они услышали, как он удаляется, слегка посмеиваясь.
– Он не скажет, – сказал не слишком уверенно Гарри. – Я знаю Мэтта, он не скажет.
– Он ненавидит меня, – вставила Лейк, закрывая саронгом груди. – Особенно после того, как я оказала такой "радушный" прием Карен.
– Мы погибли, к едрене фене, – простонал Гарри.
– Какой ужасный набор слов.
– Но тем не менее это так.
Он оглядел ее платье, она его костюм. Все было в порядке.
– Хорошо. Послушай, план действий таков. Мы должны все отрицать.
Она криво улыбнулась.
– Умница. Поболтайся там немного. Если мистеру Сингеру будет угодно повести рискованную игру, у меня для него припасена парочка трюков.
Он поцеловал ее в затылок.
– Ну, кто первый, ты или я?
– Ты.
Выглянув в холл, он быстро вышел из примерочной и сразу же смешался с гостями.
– Ну, где же ты был? – весело смеясь, Крис схватила его под руку. – Где ты был?
– Искал тебя, моя дорогая.
Она прикоснулась к нему всем телом. Он почувствовал в кармане что-то твердое. – У меня в кармане камень, – заметил он.
– Разве так встречают женщину? Разве так говорят, что ты рад меня видеть?
– Нет, не так, – он ощупал карман и вытащил оттуда тот кристалл, который ему подарила Крис.
– Ах, вон оно что, – рассмеялась она. – Ну что, принес он тебе счастье? – невинно спросила она.
Он протянул ей кристалл.
– Лучше пусть будет у тебя.
К ним подходили Мэтт с Карен. Гарри затаил дыхание.
– Спасибо за то, что пригласили, – вежливо сказала Карен. – Прекрасный прием, но я все еще живу по нью-йоркскому времени. Пора идти домой, чтобы как следует выспаться.
– Надеюсь, мы скоро снова посетим вас, – они поцеловали друг друга в щечку. Мэтт дружески улыбался Гарри, но его улыбка недвусмысленно говорила: ты у меня в руках, Таунсенд. Всегда был и всегда будешь.
Попрощавшись, они ушли.
– Мне кажется, ты был прав, – решительно сказала Крис. – Он очень бесстрастный, холодный человек. А она просто милашка. И мне очень понравился ее костюм.
– Я люблю тебя, – сказал Гарри, с облегчением чувствуя, что на сей раз все обошлось. Но чувство облегчения все больше покидало его, когда он осознал, что, в сущности, он приятный, красивый, смазливый пижон. Смазливый и счастливый.
– Я тебя тоже люблю, – эхом отозвалась Крис, обняв его. Где-то вдалеке Лейк выходила вместе с толпой на улицу. – Мне кажется, у меня самый лучший на свете парень.
Вдруг он почувствовал, что он уж не такой удачливый. Ему стало не по себе.
Лейк нажимала на газ. Какой-то парень в БМВ, поравнявшись с ней, окликнул ее:
– Хэлло, красотка. Ты веришь в любовь с первого взгляда?
Она погрозила ему пальцем.
– Эй, парень, – ответила она ему на манер Большого Джазмэна, – ты еще меня не знаешь!
Он отстал, и все время уменьшался в размерах в боковом зеркальце по мере того, как она все сильнее нажимала на педаль. Через час она осознала, что пора остановиться у бензоколонки. Во-первых, нужно было заправиться, во-вторых, ей нужно было отдохнуть, так как она уже почти засыпала на ходу на шоссе. За следующим уклоном она увидела небольшое ответвление дороги, ведущее к заправочной станции (где продавались кроме бензина молоко и яйца), а также к дорожному ресторану и к отелю "Бергер Кинг". На небольшом щите значилось: «Добро пожаловать в Роздейл!».Но что еще было написано на нем, прочесть было трудно, так как, вероятно, какой-то раздосадованный житель написал на нем большими буквами «Роздейлская дыра».
Она въехала на бензозаправочную станцию. Служащий, вдоволь насмотревшись на ее плотно облегающий фигуру саронг, наконец наполнил бак, проверил масло и вытер тряпкой переднее стекло. Он предложил ей также бесплатно отцентровать двигатель и сменить смазку, но она, улыбнувшись ему, поспешила в женский туалет. На обратном пути, заглянув в домик, она обнаружила там старый жакет.
– Нельзя ли взять его у вас напрокат?
Он, несколько удивленный, кивнул.
– Можете взять здесь все, что хотите, милая девушка! – он, вероятно, намеревался приударить за ней, но она, набирая скорость, уже выезжала на дорогу.
Даже в таком маленьком городке, как Роздейл, она могла получить то, что хотела. Она это обнаружила на следующем перекрестке, где на щите горели неоновые буквы рекламы "Шлитц". Название бара было выведено более мелкими буквами – «Ничья гостиница». Видно, в Роздейле немало шутников.
Внутри было совсем неплохо, даже совсем неплохо. Правда, стойка под ее локтями оказалась довольно грязной, но бармен тут же живо исправил свою оплошность. Очень приятно. На самом деле.
Над ее головой мягко жужжал телевизор – шла какая-то старая картина, которую Лейк никак не могла вспомнить. Она сидела возле стойки, оглядываясь вокруг. В зале стояло несколько столиков, покрытых вездесущей клеенкой с красно-белыми квадратами. За одним сидела парочка подростков; за другим молодая официантка расправлялась с гамбургером. Ее нельзя было назвать потрясающе красивой, хотя она переживала лучшие годы.
– Добрый вечер, – поприветствовал Лейк бармен. – Что вам угодно?
– Виски со льдом.
Он сделал ей двойную.
– Послушайте, вы…
– Нет, нет, – она покачала головой. – Я просто на нее похожа. Мне все об этом говорят. Меня зовут Лайза, Лайза – с буквой "з" посередине.
– Понимаю, – отвернувшись, он начал готовить ей выпивку.
– Здесь у вас когда-нибудь бывают живые люди?
– Примерно через час. У нас поздняя публика, – он подал ей стаканчик и, взяв у нее двадцать долларов, отвернулся к кассе. Именно в эту минуту Лейк решила, что он ей нравится, в тот момент когда он, стоя к ней спиной, орудовал кассовым аппаратом. У него были широкие плечи, и он был не слишком высокий, не слишком полный. Рубашка его прямо свисала с крутых плеч, что и было в нем особенно привлекательным.
Он вернулся, держа в руке сдачу, и веером развернул перед ней оставшиеся купюры. Когда он улыбнулся, на щеках образовались две глубокие ямочки.
Официантка встала из-за стола и понесла в кухню грязную посуду.
– Что-нибудь подать? – крикнула она бармену.
– Нет, мне ничего не нужно, спасибо.
Она ему улыбнулась…
Когда она улыбалась, она была гораздо красивее. Словно по ее желанию, в бар стали заходить люди, одни оставались у стойки, другие усаживались за столики. Большую часть публики, вероятно, составляли местные рабочие – "голубые воротнички". Вероятно, где-то поблизости большая фабрика или завод, пришла к выводу Лейк. Они, по-видимому, возвращались домой с вечерней смены.
У локтя Лейк появился еще один стаканчик с виски. Бармен указал пальцем на человека, сидевшего на третьем от нее табурете. У него был вполне нормальный вид. Слегка, может, суховат, но вообще-то нормальный.
Она подняла стаканчик и послала ему привет. Наклонившись к бармену, она прошептала:
– Если он начнет ко мне приставать, можно рассчитывать на вашу помощь?
– А почему бы тебе самой, Лайза, не поприставать к нему? Думаю, у тебя получится значительно лучше.
– Мне это не нужно, – ее имя корежило ей слух. Ей все же нужно помнить, что она городит.
– Привет. Меня зовут Глен, – он уселся на табурет рядом с ней. Пододвинул к себе поближе стаканчик с виски.
– Лайза.
– Вам никто не говорил, что вы похожи…
– О Боже, постоянно, – она не обращала особого внимания на его костюм; судя по всему, он был сделан из гаитянского хлопка, который так популярен среди психоаналитиков. Но тем не менее он был в порядке. Многие женщины нервно поглядывали на него. Глен, по-видимому, был образцом дневного улова в баре "Ничья гостиница".
– Я адвокат.
Но Глен в этом костюме похож на психоаналитика. Она захихикала.
– Простите, просто в голову пришла забавная мысль.
– Послушайте, я тоже люблю хорошую шутку. Не хотите ли сообщить?
Он улыбался, обнажая свои белоснежные зубы на фоне загорелого лица.
– Нет. Это вовсе не так смешно. Значит, вы адвокат. Должно быть, очень интересная профессия.
– Да, конечно. Я многое узнаю о людях, – он кивнул с умным видом. – Ну вот о вас, например. Могу поклясться, что вы либо актриса, либо манекенщица.
– Но в Лос-Анджелесе других профессий для женщин просто нет.
– Но только не в прелестном Роздейле. Что привело вас в наш старый, добрый Роздейл?
– Нужна смена обстановки, – ее стаканчик стоял пустой. Она глазами указала ему на это, и он тут же позвал бармена.
Очко в твою пользу, Глен.
– Ну, а что вы скажете о себе?
Он в это время вел с собой спор относительно того, следует ли ему пить столько, сколько она: стаканчик она, стаканчик он.
– Гмм. Каждому необходима смена обстановки. Что касается меня, то я стараюсь хотя бы раз в год побывать в Вейле. Вам когда-нибудь приходилось бывать в Вейле?
– Нет, не приходилось.
Она уже все для себя решила: она отправится с ним к себе домой, если только не подвернется что-нибудь получше.
– Очень плохо. Вейл – фантастическое место.
– Угу, – она пристально разглядывала его через край нового стаканчика с виски. В стекле лицо его раздваивалось, подбородок отходил от носа с глазами почти на целый дюйм. А когда он начинал говорить, становилось еще смешнее.
Автомат для пластинок ревел, издавая какую-то мелодию рока под равномерные удары барабанов. Бум-ба-ба-бум. Глен предложил ей потоптаться. Она подумала, что сейчас это в самый раз. Они рассмеялись. Он вытащил Лейк на круг, и они начали раскачиваться, тесно прижавшись друг к другу. Она была достаточно пьяна и не могла танцевать хорошо. Лейк это понимала и, вцепившись в костюм Глена, следовала за ним в том направлении, которое он выбирал.
Официантка подошла к бармену.
– Ты считаешь, что я ужасно выгляжу…
– Что ты! Отнюдь.
– Мне всегда нравится наблюдать, как они выкрутасничают. Мне нравится, когда красивые девушки строят из себя идиоток. Говно, правда?
Он пожал плечами.
– Все по-человечески. Но ты все равно самая красивая девушка в этом зале, если ты хочешь знать мое мнение на этот счет.
Улыбка озарила невыразительные черты ее лица, придавая ей больше привлекательности. Бармен заставлял ее чувствовать, что она может нравиться.
– За это, парень, тебя впереди ожидает дикая, страстная ночь, – она проскользнула мимо, наградив его зад любовным шлепком.
Через плечо Глена Лейк наблюдала за публикой. Она испытывала какую-то горячую, острую боль в груди, словно кто-то затолкал туда кусок разбитого стекла. Глен мусолил ей мочку уха, словно размышляя, каким кратчайшим путем подобраться к губам. Губы его потихоньку, словно сороконожка, поедали пространство ее мягкой кожи на шее.
Она неловко его оттолкнула.
– Извини, Глен, Но так не пойдет. Я испытываю непреодолимое желание посидеть на твоем пиджаке…
– Ради Бога, – рассмеялся он.
– И вообще, мне пора домой, – подойдя к стойке, она дрожащей рукой оставила чаевые и, одурев от алкоголя, пошатываясь, неуверенной походкой направилась к выходу, к стоянке.
– Ключи, черт подери, – выругалась она сквозь зубы, шаря в сумке онемевшими пальцами. Они должны были быть там, наверно, притаились где-то в уголке.
– Пошли, беби, – это был Глен. Он шел за ней.
– По-моему, я ошиблась, Глен. Я не могу назначать свидание человеку, который приобретает свой гардероб на дешевых распродажах, – она рассмеялась. Глен по-прежнему стоял перед ней. Ему было не до смеха. – Оставь меня в покое! Понимаешь?
– Но ты же говоришь это несерьезно. Я тебе не верю, – он, прислонив ее к машине, прильнул к ней нижней частью тела. – По тому, как ты подошла ко мне в баре, я сразу понял, что ты распалилась и хочешь пощупать то, что у меня есть.
– Но только недолго, – опустив руку, она ухватилась за твердый член, резко, что было силы сжала его. Еще крепче. Он завопил и перегнулся надвое. О Боже! Он стал тихо материться от испытываемой боли.
– Разве ты не могла просто сказать – нет? – спросил он, уязвленный в своей гордости. – Дразнящая член п…! Динамистка, – не разгибаясь, он добрался до автомобиля и, сев в него, нажал на газ. Гравий прыснул из-под шин.
– Все равно у тебя костюм психоаналитика, – крикнула она ему вслед, наглотавшись чуть больше пыли, чем обычно.
Как выяснилось, она забыла запереть машину и теперь, усевшись, принялась шарить в сумочке.
– Куда же запропастились эти задроченные ключи? – горестно причитала она.
– Проснись. Давай, давай!
Кто– то тряс ее за плечо. Нет, не грубо, довольно вежливо. От этого человека исходил приятный запах, похожий на тимьян.
– Слава Богу, тимьян на моей стороне, – идиотски пел чей-то голос в ее сознании.
У нее страшно болела голова. Она со стоном открыла глаза.
– Мистер бармен, известно ли вам, что нет ничего хуже на свете, чем просыпаться с похмелья?
Он кивнул.
– Хотя вы проснулись, но по-прежнему пьяны.
– О, эта головная боль меня прикончит.
– Судя по всему, вам не следует сейчас ехать домой…
– Пит! – официантка стояла на крыльце в легком жакете.
Тревожные предчувствия избороздили ее лицо. Он рысцой побежал к крыльцу, и они о чем-то переговорили. Не требовалось умения читать по губам, чтобы понять суть их беседы.
– Что происходит?
– Она перебрала. Я отвезу ее домой. Свою машину оставлю здесь. Ты завтра за мной заедешь?
– Само собой. Ведь я люблю тебя.
– И я тебя тоже.
Сев в машину Лейк, ровно через восемь секунд поисков он обнаружил в сумочке ключи и завел двигатель. Они выехали на главное шоссе.
– Где вы живете?
Она, закусив губу, не скрывала своей озабоченности. Он сверкнул на нее глазами.
