Текст книги "Рабыни рампы"
Автор книги: Джуди Спенсер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 36 страниц)
– Ты меня слышишь?
– Да. Но что ты скажешь по поводу вечеринки?
– Хорошо, – она тряхнула головой, и ее волосы рассыпались. – Если ты хочешь.
Она подошла к нему, чувствуя, как всю ее изнутри охватывает жар. В голове у нее было до странности пусто, она словно превратилась в воздушный шар, готовый вот-вот взмыть в небо. Он стоял рядом с кушеткой. Лейк опустилась на нее мягким прыжком, привлекла Дэниэля к себе, и лицо его уткнулось ей в груди. Соски ее затвердели, пытаясь прорваться на волю сквозь ткань лифчика.
– Бедняга Дэниэль, – выдохнула она. – Ему приходится жить все время на грани времени. Ну как там?
– Розовый снег, – одним движением он сорвал с нее блузку. Легкая ткань поддалась сразу. Взяв ее за бедра обеими руками, он поднял Лейк так, что ее талия находилась на уровне его плеч. Она, опустив голову, смотрела на него, а шелковая волна ее волос развевалась перед глазами, лаская лицо. Он схватился за них и потянул к себе, и вот ее губы достигли его губ. Он страстно ее поцеловал, протолкнув язык ей между зубами. Его руки заходили у нее на ягодицах. Они вначале задрали юбку, чтобы не мешала, а потом принялись яростно их гладить. С легким постаныванием она обвила ногами его талию, приподнимаясь немного, чтобы он мог расстегнуть пряжку пояса. Не выпуская ее из рук, он сел на стул возле письменного стола. У него не было ручек, только очень высокая спинка. Выгнув спину, с развевающимися волосами, подняв юбку до талии, она медленно опустилась на твердый стержень, торчащий из расстегнутой ширинки штанов. Она задрала его рубашку, отрывая пуговицы, и впилась в его тело ногтями, ухватив губами его соски. Ее груди, казалось, вот-вот разорвутся, лопнут. Постанывая и млея в приливе безумной страсти, он, схватив ее за руки, замкнул их за спинкой стула. Опираясь на этот рычаг, она, поднимаясь и опускаясь на него, как бы стала мужчиной, а он на время – пассивной стороной. Он обнимал ее ягодицы, сжимая их, чувствуя ее всю до конца. Она кончила, взревев, словно океан.
Но его орудие все еще не теряло твердости. Почувствовав, что у нее внизу все мокро, и она вновь готова к действию, он опустил ее на ковер и снова ввел стержень, яростно вгоняя его внутрь и резко вытаскивая обратно. У нее вспотели волосы. Когда его лихорадочные движения отбрасывали его тело далеко от нее и она не могла дотянуться до него руками, она начинала сосать собственные пальцы. Жидкости их смешались, они истекали из складок промежностей прямо на ковер, образовав на нем темное пятно. Раздвинув ей ноги, он вылизал всю ее досуха, а она кричала и смеялась. Но в голосе ее чувствовался триумф: "Я могу чувствовать! – возбужденно думала она. – Я могу чувствовать!"
Наконец, утомившись, он лег рядом с ней, сбросив с себя остатки одежды. Он лег, голый, на спину, заложив руки за голову. Опершись на локоть, Лейк разглядывала его тело. У него было прекрасное, крепко сбитое тело совершенной формы, на нем лишь красовались следы, оставленные ее страстной любовью. Улыбаясь про себя, она следовала глазами за четкой линией от шеи к плечу, до покатых мышц его бедер, до его прекрасного члена. Она принялась изучать сложный рисунок морщинок на коже мошонки. Его шары то раздувались, то спадали. Она чувствовала их нежность, вдыхала их запах.
Ей хотелось остаться здесь на всю ночь, чтобы просто смотреть на него, но в конце концов она не заметила, как заснула. Она спала так крепко, что не слышала, как он встал около трех утра и ушел в другую комнату.
По памяти он набрал номер телефона.
– Хэлло? – ответил чей-то заспанный голос.
– Это Фокс.
– Несомненно, – прогремел голос. – Кому еще взбредет в голову позвонить в этот час? Чью могилу роем на сей раз?
Дэниэль ухмыльнулся.
– Выбирай выражения, Сеси, я запишу наши беседы, тебе не пойдет это на пользу.
Голос зевнул.
– Откуда ты знаешь, что я не делаю этого? Многие частные детективы этим занимаются.
– Но только не ты, – рассмеялся Дэниэль. – Ее имя Лейк Истмэн. Дариен, штат Коннектикут. Выясни, есть ли у папочки с мамочкой семейные тайны, по нашему "скелеты". Мне очень хотелось бы пересчитать у них ребра. Так, на всякий случай.
– К черту это дерьмо! – зарычала жена агента на своего мужа. – Ну никто, ни один человек меня не поддерживает.
– Нас не поддерживает, – робко поправил ее супруг.
– Извини, дорогой.
– Ничего, дорогая.
– Боже, – опять взорвалась она. – Ты только представь себе, мы заключаем контракт с этой примадонной Истмэн, отправляем ее в большое плавание, а потом она вдруг исчезает, каково? Мы будем выглядеть круглыми идиотами. Мы просто не имеем права рисковать!
– Не имеем, ты права, – мягко согласился муж.
Раздосадованная, жена села за конторку.
– Интересно, что тогда произойдет? Может, у нее есть предложение от другого агентства?
– Не может быть, – сказал, поразмыслив, муж. – Мне кажется, Дэнни не намерен делить ее с кем-нибудь еще. Он всегда был слегка чокнутый…
– Твоими бы устами… – согласилась с ним жена.
– Но мне кажется, что на сей раз он явно хватил через край. Бедная девочка.
– Почему все вы, несчастные, обманутые мужчины, всегда жалеете смазливых девиц? – фыркнула жена.
Муж пожал плечами. Он думал о розовом снеге на Марсе и о том, как это должно быть красиво.
Лейк проснулась только в четыре часа дня. Лежа в кровати Дэниэля, она сладостно потягивалась, не торопясь прийти в полное сознание. Она была одна.
– Дэниэль!
Завернувшись в одеяло, она, босая, прошлепала на кухню. Кофе был готов, и она, отыскав в шкафу чашки, немного попила.
– Дэниэль! – потягивая кофе из чашечки, она бесцельно бродила по квартире. – Черт возьми, где же ты? Разве так благодарят девушку за незабываемый вечер?
Он вошел, когда она заканчивала вторую чашку.
– Отлично, ты нашла кофе. Извини, что я убежал, но у меня были кое-какие дела.
– Во всяком случае, ты мог бы предупредить меня об этом.
– Ты так сладко спала, что я и не осмелился тебя потревожить. Вот, возьми, – он протянул ей коробку в золотистой бумаге. – Давай, бери, это тебе.
– Значит, ты занимался этим все утро, – сказала Лейк приятным голосом.
– Вечер, – поправил он ее. – Уже без пяти пять.
– Неужели я проспала все это время? – она открыла коробку и вытащила оттуда розоватую бумагу. – О, как прекрасно! – В руке она держала небольшой стеклянный шар и разглядывала миниатюрный морской пейзаж. На гребне волн удерживалась маленькая шлюпка. Она покачала шариком из стороны в сторону, вызвав миниатюрную розоватую снежную вьюгу.
Наблюдая за ней, Дэниэль улыбался.
– Я заказал это для тебя.
– Спасибо, – прошептала она. – Но, Дэниэль, я больше не могу здесь сидеть. Пора домой. Кажется, я уже опоздала на важное деловое свидание. – Глаза у нее вдруг расширились. – Разве я не должна была встретиться с теми людьми, с которыми мы виделись вчера?
– Ну из-за этого я бы не стал страдать бессонницей, – пожав плечами, невозмутимо ответил Дэниэль.
– Я точно не страдала, – сказала она, торопливо натягивая через голову свитер. – Ты мне позвонишь?
Он молчал.
Лейк прекратила одеваться и, повернувшись, посмотрела на него.
– Так позвонишь?
– Да, конечно!
– Ты снова хочешь увидеть, как пот покрывает мои волосы? Не так ли?
Он подобрал ее туфельки возле кровати и протянул ей.
– Беги домой. – В его голосе чувствовалась издевка.
– Никак не могу разобрать, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно, – она перебросила сумку через плечо. Стеклянный шар она решила нести в руках, чтобы нечаянно не разбить бесценное сокровище. – Мне ужасно нравится твой подарок, Дэниэль.
Одним прыжком он оказался рядом с ней и страстно, горячо принялся ее целовать.
– Ты точно не хочешь остаться?
– Ты, Дэниэль, такой соблазн, но я, правда, не могу.
– Ну тогда иди, а мне нужно кое-что сделать.
У двери она остановилась.
– Позвони завтра, – сказала она игривым тоном, – или мне придется самой оказаться здесь, и тогда ты долго не приступишь к работе. Пока.
После ее ухода Дэниэль пошел в спальню, чтобы прослушать на автоответчике, кто ему звонил за этот день.
– Говорит Карл Истмэн, – услыхал он хриплый голос. – Мне кажется, нам нужно поговорить, мистер Фокс. О моей дочери. Я не желаю, чтобы вы с ней больше встречались.
Дэниэль Фокс улыбнулся. Он перекрутил ленту, вновь включил автоответчик и набрал номер телефона своего приятеля.
– Это Фокс, – сказал он детективу. – Кажется, мне потребуется досье на этого Истмэна раньше, чем я предполагал.
7
Карен шла по шоссе, забросив за спину небольшой пакет, на котором большими печатными буквами было написано: «ГОЛЛИВУД». На ней были бело-голубая клетчатая, завязанная узлом на талии блузка и шорты. Стоял десятиградусный мороз и дул студеный северо-восточный ветер.
По режиссерскому плану Гарри медленно подкатил на машине к Карен, наклонился в сторону и опустил окошко. Он был в светлой рубашке и джинсах. Они дрожали от холода.
– Я еду только до Анахайма.
Медленно повернувшись, Карен бросила взгляд на Гарри.
Она одарила его сладкой улыбкой:
– О'кей! – прыгнула на сиденье, и они отъехали.
– Стоп! – рявкнул Мэтт.
Но машина продолжала ехать. Операторы начали прыгать на месте, лихорадочно махая руками. Сделав поворот, машина покорно подъехала к съемочной группе. Карен выглянула из окна. На ее плечах был потрепанный пиджак. Мэтт, улыбаясь, подошел к машине.
– Отлично. Просто замечательно! Ребята, не хотите ли горячего кофе?
– Кофе? – очнулся Гарри. – Еще кто-то говорит о кофе? – он включил обогреватель на полную катушку. – Карен, ну-ка закрой окно, пусть тепло циркулирует внутри.
Карен неотрывно смотрела на слегка дрожавшего Мэтта.
– Вам не понравилось?
Он передал ей два бумажных стаканчика, наполненных кофе.
– Я дам вам переносной радиопередатчик "уоки-токи", чтобы группе было легче объясняться с вами, когда вы сидите в машине.
– Отличная идея, – вставил Гарри.
– Ах, Карен, – невзначай произнес Мэтт. Она сразу встрепенулась, вся превратившись во внимание.
– Что вы сказали?
– Почему ты не подняла окно? – ухмыльнулся Мэтт. – Вы там, должно быть, жутко замерзли.
– Мы на самом деле можем отправить Гарри на тот свет, – спохватилась она и лихорадочно начала крутить ручку. Стоявшие на щитке стаканчики с кофе угрожающе закачались. Боже, как холодно!
– Поосторожней, – крикнул Гарри, пытаясь спасти чашечки, удержать их в равновесии. – Мы отлично провели сцену.
– Может, она могла бы быть… более…
– Более чего? – Гарри включил радио. Ван Моррисон уже заканчивал петь "О, моя дорогая кареглазая девчонка". Гарри подхватил мотив. Обняв Карен, он принялся раскачиваться вместе с ней в ритме музыки. Ей было бы приятно думать, что он делает это от любви к ней, но, вероятно, его нежность была вызвана желанием погреться.
Один из группы, в фуражке, в поношенном пиджаке постучал по стеклу.
– Последний дубль был по-настоящему хороший, – сообщил он им. – Но все же придется сделать еще один. Приказ режиссера.
– Я не сомневаюсь в этом! – воскликнула Карен.
– Это означает, что нас хотят окончательно заморозить, – простонал Гарри, переключая скорость.
– Ну-ка, покажи класс! – ухмыльнулась Карен. Она вдруг почувствовала, как закружилась голова – все это следствие напряжения за день: она встала в пять утра, потом все эти волнения, необычность обстановки, даже то внимание, в центре которого она вдруг оказалась, были необычны для нее, она к этому еще не привыкла. – Не хочешь поехать со мной в Голливуд, чтобы сделать вместе со мной фильм?
– В Голый-вуд? – поправил он ее.
– Да, в Голый-вуд, – повторила она. – Ну, что скажешь?
– Не знаю, – с сомнением в голосе ответил он. – А там тепло?
– Само собой! Солнце сияет, пальмы растут, живет семья Мэнсона… – поддавшись вперед, она выключила радио, слегка прикоснувшись при этом к Гарри, и отметила, на сей раз не придавая этому особого значения, как через нее словно пробегает электрический ток, стоит ей до него дотронуться. Так, именно так. Вот этого не хватало в сцене.
Гарри взъерошил ей волосы.
– Чего это ты лыбишься? – Из-за тебя, дорогой. Мне кажется, что сейчас мы сыграем умопомрачительно, – она вылезла из машины и пошла по направлению к шоссе. Замелькали ее голые ноги.
Когда она ушла, Мэтт, семеня, подошел к машине, согнувшись в три погибели, чтобы заглянуть в окошко к Гарри.
– Гарри, – медленно сказал он, – не хочешь ли на этот раз изменить сцену?
Он удивился:
– Как хотите. Здесь вы командуете.
Стоя на указанном месте, Карен с любопытством наблюдала, что происходит. Через несколько минут Мэтт отвалил.
– Тишина на площадке! – завопил Мэтт. Он возвышался над всеми членами съемочной группы.
– Звук!
– Мотор!
– Пошла камера! – орал Мэтт.
– Мотор!
– Начали!
По команде режиссера Карен пошла по шоссе. Этот дубль уже за деньги, подумала она. Она теперь наградит Гарри таким сексуальным, таким испепеляющим взглядом, которому позавидовала бы сама Марлен Дитрих в "Венере-блондинке". Карен услышала за спиной шум мотора. Но на сей раз он подъехал к ней поближе, угодив в большую грязную лужу. Ледяная вода обдала ее голые ноги. Несколько капель даже ухитрились попасть ей за лифчик. Она была настолько поражена, что даже забыла закричать. Она молча уставилась на Гарри, который как ни в чем не бывало весело пошутил:
– Извините, мисс. Я не могу вам предложить ничего другого, кроме своей компании. Хотите прокатиться? Влезайте!
Она продолжала глазеть на него. Он ласково похлопал по сиденью.
– Ну давайте, не стесняйтесь!
– О'кей, – пискнула она и села в машину. Гарри выехал из лужи, не переставая смеяться.
– Стоп! – заорал Мэтт и, широко улыбаясь, вприпрыжку побежал к ним.
– Ребята, все было превосходно. О'кей, мы сейчас привезем камеру, чтобы сделать несколько крупных планов Гарри, а ты, Карен, можешь пойти принять душ и подготовиться к сценам в павильоне. Только долго там не задерживайся!
Она молча смотрела на него непонимающими глазами.
– Карен, – мягко сказал Мэтт, – что с тобой? Возникли проблемы?
Собственно ничего. Мне ужасно понравилось, как эти два веселых паренька, посовещавшись, решили сделать из меня идиотку.
– Нет, никаких проблем, мистер режиссер, – лихо отрезала она, резко повернувшись спиной к Мэтту и Гарри. В прекрасном расположении духа она отправилась к фургону.
– Я бы на вашем месте поостерегся, – посоветовал Гарри молодому режиссеру. – Непременно последует ответный удар. Явно, эта девушка задумала какое-то возмездие.
– Она ничего не сделает до окончания съемки, – уверенно сказал Мэтт. – Ни одна актриса не станет подвергать опасности свои крупные планы.
– Я не так в этом уверен. Готов идти на пари, – рассмеялся Гарри. – Карен славная девушка, но я считаю, что она взрывается как порох.
Он вертел ручку радиоприемника, напрасно пытаясь поймать какую-нибудь песню в стиле джаза, но большей частью попадались мелодии в другом стиле. Это, судя по всему, раздражало Мэтта. Он протянул руку в окошко и выключил радиоприемник.
– Значит, ты ее вычислил, а? – его комичные, похожие на Ишабода Крейна черты лица немного вытянулись, хотя на лице продолжала сиять обворожительно-обезоруживающая улыбка. Однако глаза оставались холодными и бдительными.
Гарри постепенно начинал отдавать себе отчет в том, что Мэтт проявляет к Карен не только профессиональный интерес.
– Нет, – бодро ответил он. – Только время от времени мне приходится наблюдать у нее эти вспышки. Вы понимаете, что я имею в виду?
Подозрительность пропала за линзами очков в глазах Мэтта. Он снова стал обычным, дружески настроенным пугалом:
– Гарри, ты поистине знаток человеческой природы.
– Ну, а как насчет пари? – подмигнул ему Гарри Таунсенд.
Карен вышла из-под душа и руками отбросила назад волосы, машинально потянувшись к вешалке за полотенцем. Полотенца там не было.
– Карен! Что с тобой? – это серебристая блондинка томилась у входа в душевую. – Сколько можно там торчать?
– Здесь нет полотенца! – взвизгнула Карен, но блондинки уже и след простыл. Судя по шуму в соседней комнате, прибыла съемочная группа. – Мне нужно полотенце! – Когда ее вопли не принесли никакого результата, она запела. "У всех чад божьих есть полотенца!" – пела она. Так как никто не проявил никакого интереса к этой мелодии, она перешла на другую – "Если бы у меня было полотенце, полотенце рано утром". Она уже намеревалась начать третью – "Полотенце улетело", как услыхала радостный смешок за дверью.
– Это вы, Мэтт?
– Нет.
– Ты, Гарри?
– Да.
– Ты принес полотенце?
– Да. Открой.
– Ты что, с ума сошел? На мне ведь ничего нет, – заикаясь, сказала она. Она чувствовала себя полной идиоткой. Если бы тело у нее было получше, то она могла бы пригласить Гарри, и он, несомненно, сказал бы, ба, какое у тебя красивое тело, и изнасиловал бы ее и они кончили бы вместе – она читала об этом в каком-то журнале, потом они отправились бы на съемочную площадку фирмы "Техниколор" и послали бы Мэтта к черту – пусть ищет новых актеров для своего глупого фильма!
– Карен, – сказал Гарри, давая ей понять, что она его утомляет. – Приоткрой дверь, я дам тебе полотенце. Обещаю не подглядывать. Ну, ради Христа!
– О'кей.
В любом случае делать было нечего, она вся дрожала от холода. Там даже не было половичка, а кафельный пол был мокрый и холодный. К тому же скользкий. Ухватившись за кончик полотенца, которое галантнейшим образом держал в руках Гарри, она словно гидроплан начала скользить по мокрой поверхности. В это время в мозгу у нее проносилась одна и та же сцена. Вот она падает, разбивает голову о раковину и умирает. Естественно, вызывают полицейских – один из них будет упрямым, цинично-задиристым, который всего уже навидался в жизни, а второй, его напарник, будет любопытный, неопрятный и взъерошенный. Они посмотрят на обнаженное мертвое тело и неопрятный заметит, я даю ей 7,5 очка. Что вы скажете на этот счет? Циник пожмет плечами: по какой шкале – от одного до десяти или от одного до ста? После чего они выйдут, смеясь, из душевой.
Падая, Карен попыталась ухватиться за вешалку. Но та решила разделить с ней несчастную судьбу и выпала из стены с минимальным выбросом штукатурки. Вначале приземлилось ее правое плечо, а затем и все остальное, вместе с полотенцем и вешалкой.
– Карен? С тобой ничего серьезного не случилось? – Гарри пытался открыть дверь, чему препятствовала нога Карен.
– О-о-о-о! Погоди! Секунду!
Она набросила на себя полотенце и поползла к двери. Гарри упал через нее на пол, причем в точности повторив ее падение. Каким-то образом Карен ухитрилась сесть, опершись спиной о ванну. Она потирала ушибленное плечо, на котором образовался приличный синяк.
Гарри нежно прикоснулся к нему.
– Ничего не сломано? Больно?
– Конечно, больно, а ты как думаешь? – вдруг захихикала она, не в силах унять этот глупый смех. – Ну, а ты? Все в порядке?
– Вроде да, – он не смеялся, он хохотал, и все его тело сотрясалось от смеха. Он становился еще красивее, когда смеялся. Только она собиралась сказать ему об этом, как в дверь просунул голову Мэтт. Он оглядел их обоих холодным взглядом, но больше холодности, конечно, досталось ей, Карен.
– Через пять минут, в костюмах, прошу вас, – сказал он ледяным тоном.
– Он меня ненавидит, – застонала Карен. – Меня ненавидит режиссер! Гарри, что же мне делать?
Он поцеловал ее в кончик носа.
– Прежде всего нужно высушить волосы.
– Думаю, нам нужно поговорить.
Удивленная, Карен подняла глаза. Рабочий день окончен, все актеры и члены съемочной группы собрались в "родительском" доме оператора, чтобы поужинать и провести там последнюю ночь. Они поглощали жареных кентуккских цыплят с салатом из шинкованной капусты и жевали бисквиты. Несколько человек вместе с тарелками отправились в гостиную и расселись перед телевизором.
Гарри, ссутулившись, стоял над плитой, ожидая, когда закипит чайник, чтобы приготовить кофе. Меньше всего Карен ожидала от Мэтта Сингера этой фразы: "Думаю, нам нужно поговорить". Она бросила взгляд в сторону Гарри за поддержкой. Но он, зевнув, прикрутил газовую горелку.
– Кажется, пора вздремнуть.
– Благодарю тебя, Гарри, – пробормотала сквозь зубы Карен. – О чем нам нужно поговорить? – спросила Мэтта Сингера.
– Я хочу объяснить тебе, почему я решил изменить эту сцену.
– Ах, вон оно что, – ответила она, стараясь быть язвительно-приторной, – вы хотите сказать, почему вы намеренно заставили Гарри забрызгать всю меня грязью?
Он широко улыбнулся.
– Да. Мне кажется, что тебе будет небезынтересно, почему я это сделал.
– Должна признать, я любопытна, правда, немного, – поспешила добавить она, отвечая ему против своей воли улыбкой на его ухмылку.
Мэтт помолчал, собираясь с мыслями.
– Видишь ли, это в основном фильм действия. Большую часть времени за тобой гоняются убийцы, тебе приходится убегать, спасая жизнь, ну и все такое прочее, – он поддался немного вперед, выпятив свои костистые плечи, его лицо сразу оживилось.
У него в жизни есть только одна любовь – это кино, сразу же поняла Карен.
– У нас очень мало времени для разработки характеров, – продолжал Мэтт, – и поэтому, если зрительской аудитории вы с Гарри не понравитесь, вся затея лопается на месте. Но что можно сказать о тебе? Вот ты стоишь, пытаясь соблазнить этого парня…
– А вы превращаете меня в дурочку!
– Да нет же! – хлопнул он кулаком по столу. – Мы хотим сделать тебя более человечной. Карен, неужели ты не понимаешь? В этом твое дарование Ты не самая прекрасная девушка в мире…
– Большое спасибо вам за комплимент!
– Но ты достаточно мила, – сразу покончил он со всеми ее возражениями. – И очень приятная, в тебе есть что-то такое, что сразу нравится людям. Я решил только это чуть выпятить, сделать более очевидным.
– И для этого потребовалось унижать меня? – она вскочила, но он схватил ее за руку.
– Карен, тебе нужно научиться владеть своим характером! Неужели ты всерьез думаешь, что я поставлю под угрозу свой фильм только ради того, чтобы тебя как можно больше унизить? У меня нет никакого желания делать это!
– Вы так считаете? – сбивчиво возразила она. – Мне показалось, что вы меня ненавидите.
– Это не имеет никакого отношения к делу, – упрямо отстаивал он свою позицию. – Ты находишься здесь потому, что обладаешь всеми нужными качествами для этого фильма. И я сделаю все, что смогу, чтобы запечатлеть их на пленке.
– Даже если для этого придется манипулировать актерами, словно они бессловесные животные?
– Конечно. Такова работа актера.
Карен рассмеялась.
– Ну знаете, для этого требуется своеобразное искусство.
Молодой режиссер недоуменно пожал плечами.
– Не совсем. Все, что требуется от актрисы, – это привлекательность и очарование, и этого у тебя не отнять.
Карен промолчала, она не была уверена, комплимент это или оскорбление.
– В любом случае я не уверен, что ты будешь удовлетворена как актриса.
– Не буду? – спросила заинтригованная Карен.
– Ты слишком яркая личность. Скорее всего дело кончится тем, что ты уйдешь в какую-нибудь отрасль производства.
– Производства?
– Несомненно. Чем ты занимаешься, кроме театральной деятельности?
– Учусь, – она подумала о чем-то другом, но потом быстро одернула себя.
Он пристально наблюдал за ней, и это от него не ускользнуло.
– О чем ты думала?
– Так, ни о чем, – однако каким-то странным образом слова сами выпорхнули из нее. – Я придумывала различные немые сценки. Все они, конечно, были очень глупые…
– Вот оно, точно! – торжествующе закричал Мэтт. – Писательница!
– Я не писательница, – рассмеялась Карен. – Кроме того, я на самом деле люблю театр.
– Почему?
"Потому, что он представляет золотую возможность целовать и обнимать привлекательных мальчиков нееврейского происхождения"
– Просто так. Люблю и все.
Он кивнул своей нескладной головой.
– Хорошая причина, но только не сейчас. Вряд ли она продержится лет десять.
– Может быть, и вам совсем не захочется заниматься режиссурой, – заметила Карен.
– Может, и нет. Слишком много работы. Я надеюсь стать продюсером, – торопливо признался Мэтт.
Карен рассмеялась.
– Мэтт, это уж слишком. Но у меня сложилось такое чувство, что вы получаете то, чего захотите.
– Посмотрим, – странно улыбнулся он.
– Это все, что вы собирались мне сказать? – Она встала и бросила картонную тарелочку в мусорное ведро.
– Нет, еще одно, – медленно ответил Мэтт. – Я не хотел говорить об этом, но меня постоянно поражает, насколько ненадежно положение актера. Тебя взяли на роль, потому что я тебя выбрал, а я выбрал тебя, потому что ты оказалась наилучшей.
– Вы были правы, – тихо сказала Карен. Именно это и следовало сказать. Неожиданно она слегка зевнула. – Простите, мне пора спать. Спокойной ночи.
Надеюсь, у него все в порядке, подумала Карен, обуреваемая сном, закрывая за собой дверь спальни. Она на самом деле считала Мэтта человеком привлекательным, но каким-то странным. Он не был похож на Гарри, с его смазливой физиономией и южным шармом. Очарование Мэтта было в чем-то другом – он весь состоял из контрастов. Под его неказистой внешностью скрывался живой, изобретательный ум и вкус к бизнесу. Приятный парень, который без колебаний прибегнет к небольшому легкому принуждению ради достижения своих целей. Нет, он совсем не был похож на Гарри. Мэтт мог сделать все, он был олицетворением будущего. А Гарри мог в конце концов легко затеряться в тесной толпе. Он был…
– Эй, ты занята? – раздался за дверью голос Гарри.
– Нет, входи.
Он присел на краешек кровати.
– Ну что, поговорили по душам с режиссером?
– Поговорили? – передразнила его она.
Он шутливо потаскал ее за волосы.
– Не дразнись!
– Кажется, у нас с ним состоялся приятный разговор, – сказала Карен. – Но все же я его до конца не понимаю. По крайней мере мое противостояние не вызывает у него ненависти. Я так думаю.
– Да, вероятно, ты права, – рассмеялся он.
– Что здесь смешного? – спросила она.
– Смешная здесь ты.
Он близко наклонился к ней, так близко, что они почти соприкасались носами.
Она поглядела в сторону.
– Потому что я не представляю собой ничего особенного, – сказала она, понизив голос.
Он поднял ее подбородок, и их глаза встретились.
– Нет, ты вся особенная, и мне очень приятно быть рядом с тобой, – он ласково погладил ее по волосам. Она, придвинувшись к нему еще ближе, закрыла глаза.
Я никогда этого не забуду, поклялась про себя Карен. Я запомню каждый звук, каждое ощущение, каждый привкус, я буду помнить все это до конца жизни, потому что такого может больше никогда не произойти.
Гарри положил свой подбородок ей на затылок. Он продвигал его все дальше, к центру, и она кожей головы чувствовала, как колется его щетина. Если бы она могла умереть вот сейчас, немедленно, в его объятиях, то Карен Блум считала бы, что не напрасно прожила жизнь.
– Ты мне тоже очень нравишься, Гарри, – нежно сказала она.
– Прекрасно, – он поцеловал ее, поглаживая рукой ее затылок. – Ах, как приятно, – прошептал он, – у тебя на губах какая-то сладость.
Да это от моей зубной пасты "Крест", чуть было не выпалила она, но вовремя спохватилась и издала лишь какой-то всхлип.
– Что здесь смешного? – спросил он ее, наклонившись, чтобы поцеловать в шейку. Языком он провел по скульптурно четкой линии ее ключицы, и от этого у нее чуть не перехватило дыхание. Она не смогла сдержать легкого стона и еще крепче прижалась к нему, привлекая его к себе.
Они не заметили, как и когда, слившись друг с другом, оказались в постели. Они лихорадочно целовали друг друга, прикасались друг к другу. Каким-то образом ее блузка полетела на пол. За ней последовал лифчик. Потому что одной блузке скучно, заключила Карен. Гарри на секунду отстранился от нее, стягивая с себя свою майку.
– Гарри… – на секунду она заколебалась, – мне нужно кое-что тебе сказать.
– Не беспокойся, – сказал Гарри, доставая бумажник из заднего кармана. – У меня есть презерватив. – Он извлек небольшой пакетик из фольги, на котором был заметен отпечаток кольца. На нем было написано «Троянец». Она не знала точно, что это значило, но все же хотела догадаться. Гарри, помахав пакетиком, улыбнулся. – Мой отец всегда меня учил быть готовым, как бойскауты.
– Гарри… я девственница.
– Ах, вон оно что, – наконец вымолвил он. – И ты хочешь ею остаться?
От смущения она опустила голову.
– Если ты этого хочешь, – мягко сказал он, – я не обижусь. Я никогда не навязываюсь девушкам. Мне просто казалось, что тебе требуется внимание. Кроме того, имеется куча других способов, с помощью которых мужчина с женщиной могут это проделать…
– Не знаю, что и делать, – в отчаянии сказала Карен. – Я только знаю, что не хочу расставаться с тобой.
– О'кей, – сказал Гарри со своим обычным добродушием. – Мне тоже не хотелось бы покидать тебя. Иди ко мне. – Он протянул к ней руки, и через несколько секунд она выскользнула из собственных джинсов, словно грациозная маленькая рыбка из сети. Растянувшись рядом с ней, он принялся поглаживать скрытую легкой тканью трусиков промежность. Она ерзала под его ладонью, чувствуя как увлажнились трусики. Теперь его рука проникла под них, и он положил свою теплую ладонь на покрытый волосиками лобок. Один из пальцев отважился проникнуть поглубже, на ни кем еще не проходимую территорию, но Карен смущенно отодвинулась.
– Все хорошо, – сказал он, пытаясь ее успокоить. – Видишь? Никто не собирается причинять тебе боль, – он взял ее руку и положил к себе на член, заставив пальцами обнять черенок. Он показался ей стволом дерева.
– Ну что, похож он на орудие пытки? – поддразнивая ее, спросил Гарри.
– Боже, Гарри, какой он громадный!
– Музыка, ласкающая мой слух, девочка, – довольный, рассмеялся он.
Карен еще никогда не приходилось видеть так близко стоящий пенис, причем пенис, который предназначался лично ей.
– Больно, когда я дотрагиваюсь?
– Нет.
– Ну, а если я его потрогаю?
– Конечно! – поспешил рассеять все ее страхи Гарри. – Попробуй.
Она в виде опыта помассировала.
– Гарри, кажется, ему это нравится.
– Ну да, нравится, – он шире раздвинул ноги, чтобы помочь ее стараниям. – О, Карен, ты все делаешь замечательно! Побыстрее… чуть крепче, крепче…
– Я боюсь причинить тебе боль, – сказала Карен, все еще не преодолев своих сомнений.
– Все отлично! – он тяжело дышал, в экстазе закинув голову. – Это оборудование рассчитано и на максимум давления!
Она удвоила усилия. Головка пениса теперь превратилась в багряный бугорок. Он настолько затвердел, что, по ее мнению, им можно было бы с треском убивать мух. На этой головке была дырочка, и Карен с любопытством принялась ее разглядывать. И вот, когда она наклонилась к ней поближе, эта дрянная вещица плюнула в нее.
– Ах! – дернулась она назад, будучи убеждена, что Гарри на нее написал. Однако мочой не запахло. Она почувствовала на лице какую-то липкую белую жидкость. Она лизнула ее – что-то соленое, похожее на слезы.
