Текст книги "Рабыни рампы"
Автор книги: Джуди Спенсер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 36 страниц)
– Не знаю, право, – бросил косой взгляд Джонни на Карен. – Мы все еще привыкаем к обстановке.
Темные линзы повернулись в сторону Карен.
– Не делайте ничего такого, что вам не нравится, если только этот тип не забрал над вами очень большую власть. Тогда примите мое сочувствие!
Карен улыбнулась.
– Нет, я не буду делать того, что мне не нравится, – даю вам твердое обещание.
Они выбрали столик, и официант, который больше смахивал на официантку (хотя у Карен все же были сомнения на сей счет), принес им выпивку. Джонни похлопал себя по карману.
– Не хочешь таблетку? – по-дружески спросил он ее.
– Нет, надеюсь, ты тоже не станешь.
Он пожал плечами.
– Поступай как знаешь. Я же намерен как следует повеселиться.
Артист на трапеции, совершив особенно трудный выверт, сорвал аплодисменты. Какая-то красивая женщина подошла к Джонни и пригласила его на танец. Он встал, и они направились к площадке. Положив ему руки на бедра, она повела его. "Черт бы тебя побрал, – подумала Карен. – Нужно самой разобраться в обстановке".
Несколько человек, покинув танцевальный круг, направились по коридору, увешанному неоновыми трубками. Карен пошла вслед за ними.
– Куда это мы направляемся? – задавала она вопрос.
– Время шоу, – кто-то ответил ей.
Чувствовалось общее лихорадочное ожидание, которое передавалось от одного к другому. Коридор вел к комнатам, которые в свою очередь были разделены на более мелкие секции в виде кубов. Карен заглянула в один из кубов. Возле перегородки она увидела двух обнаженных девиц, которые переплелись телами, – ноги одной ласкали икры другой. Совершенно ясно, что ноги принадлежали различным владельцам. Она вернулась назад и присоединилась к потоку посетителей, идущих по коридору. Они направлялись к тому месту, которое было похоже на миниатюрный театр, со сценой, плюшевым занавесом и мягкими креслами темно-красного королевского цвета.
Карен устроилась в кресле, но ее волновали смутные предчувствия. Будь она проклята, если явится снова в главный зал, где на нее не обращает никакого внимания этот мерзкий негодяй. В зале погас свет, и занавес раскрылся.
Из– за кулис вышла красивая девушка и начала танцевать. Она, по-видимому, не была хорошо натренированной танцовщицей, но у нее было славное тело, и она умела грациозно передвигаться по сцене. Легкая, воздушная пачка ударялась краями по ее пышным бедрам и сильным ногам. Ее голые ступни были пухленькими, розоватого цвета. Под ярким гримом и накладными ресницами проступало очень миленькое детское личико. Она была похожа на большую куклу, которая двигала всем телом, прыгая по сцене. Ее танец, как это ни странно, производил гипнотический эффект. Через несколько секунд на сцену выбежал танцовщик. На нем был надет плащ с капюшоном. Женщина сразу от него отскочила, опустившись на колени. Она жестами демонстрировала охвативший ее ужас и отвращение. Эта фигура в капюшоне обнажила одно мускулистое загорелое плечо.
Приложив руку к ярко-красному рту, она изобразила что-то вроде обморока. Другой рукой она теребила себя за пачку. В это время из-за кулис появились еще двое. На них были обычные деловые костюмы с галстуками и застегнутые на все пуговицы белые рубашки. Вызывали удивление только маски на лицах, четко очерченные, из мягкого пластика: они были похожи на женские лица, но ужасно бледные и зловещие. Карен знала, что если прикоснуться к такой маске, то можно почувствовать под пальцами сырое и противное подбрюшье жабы. Деловые костюмы выстроились в линию, заняв места по обе стороны девушки. Они крепко удерживали ее в руках. Человек в капюшоне и маске вышел вперед и прижал лицо куколки к своей мошонке. Неожиданно повернувшись к аудитории, он мрачно засверкал глазами из прорезей на капюшоне. Одним движением сбросив верхнюю часть плаща, он туго завернул его вокруг бедер, пряча нижнюю часть тела от публики.
Оказалось, это была женщина. Ее груди проступали под кожаной сбруей, сдавливающей ей грудь, демонстрируя ее надувшиеся мышцы. Обмотанная наполовину плащом, она начала двигаться по сцене, словно укротительница змей. Повернувшись к охваченной паникой девушке, она заставила ее включиться в такой же ритм. Мужчины еще сильнее сжимали ее в руках. Один из них потянул ее за длинные золотистые волосы. Они остались у него в руке. По париком эта девушка была побрита наголо, словно осужденный. Мужчины (если только это были они) начали таскать ее за тонкое платье, отрывая не только куски ткани, но и подбивочного материала. И вот перед глазами зрителей предстал мальчик, не куколка-девушка, а прекрасный мальчик с мягкими чертами лица и атласной кожей. Его веселые глазки смущенно моргали.
С отвращением женщина в упряжке отбросила в сторону плащ, демонстрируя свое высокое, крепкое тело. Кожаные ремешки на бедрах удерживали громадный мужской член цвета плоти. К великому восторгу публики она набросилась с ним на мальчишку. Были ли его вопли естественными или это было частью представления, Карен так и не удалось выяснить. Она стремглав выбежала из зрительного зала, испытывая невообразимый ужас от той сцены, которую она увидела. Она остановилась только на улице.
– Эй, постой! – Джонни устремился за ней в погоню. – Нельзя же торчать на улице без пальто! Боже мой! Ведь сейчас декабрь!
Карен плакала, ей было стыдно, что она видела эту сцену, она была слишком нормальным человеком, который не мог воспринимать такое шоу как представление.
– Боже мой! – чуть слышно сказал он, все еще протягивая ей пальто и чувствуя себя полным подонком.
Его первой мыслью было, что своим поведением она хочет бросить на него тень. Ему хотелось веселиться, глотнуть немного наркотиков, позабавиться, черт подери. Но на сей раз ему было совсем не весело, несмотря на эту красивую женщину, которая лапала его на танцплощадке. У "Призрака" была целая конюшня привлекательных, крутобедрых девиц, и именно в этот момент Джонни думал об одной из них, которую он хотел куда больше, чем эту маленькую идиотку, рыдавшую без пальто на углу гарлемской улицы.
– Ну надень же пальто, – сказал он.
Она все еще всхлипывала, не обращая на него внимания. Тогда он набросил пальто ей на плечи.
– Прости меня, Карен. Мне ужасно жаль, что так получилось. Я не хотел тебя обидеть. Не нужно было тебя привозить сюда.
– Да, не нужно, – закивала она, продолжая рыдать. – Это было абсолютно лишено всякого смысла. Неужели ты всегда настолько очарователен с девушками?
Он бросил на нее сердитый взгляд.
– Ну, знаешь, пошла бы ты к черту. Ты думаешь, что если стала знаменитой писательницей, то можешь меня третировать, как последнего подонка из засранного городского парка? Я и сам кое-что сделал для себя, и мне надоело твое поведение.
– Ах, мое поведение? – взвилась Карен. – Ты самый бесчувственный маленький негодяй, с которым мне еще никогда прежде не приходилось встречаться. Мое поведение! Я не верю тебе…
Неожиданно, крепко обняв друг друга, они начали бурно целоваться, теснее прижимаясь друг к другу телами. Пальто соскользнуло у нее с плеч и неслышно упало на тротуар. Затем они отстранились, но он все равно продолжал ее обнимать. История взаимоотношений Джонни с женщинами не отличалась разнообразием; имел в основном дело с проститутками, так как они не могли заставить его воспитывать рожденного от него ребенка, не могли подать на него в суд. Он знал к тому же несколько темпераментных женщин в своем бизнесе, которые были не прочь переспать с одним-двумя мужчинами, а до этого у него были девушки в родном городке, причем всего-то две. Он никогда ни с кем не проводил время, как сейчас с Карен, и ему казалось, что это ему в конце концов нравится. От нее не разило духами, и тело ее в его объятиях было мягкое, податливое. Он чувствовал, что может сейчас же увести ее куда-нибудь, если только захочет. Ему этого хотелось. Да, хотелось на самом деле.
– Я ведь замужем, – печально сказала она.
– Я знаю.
– Ну что в таком случае мы можем предпринять?
– Прежде всего нужно что-то поесть, – быстро сказал он, останавливая такси, они с грохотом помчались вниз по улице, держа друг друга за руки и разговаривая о своих родных местах.
– Мои приятели подняли бы меня на смех, если бы увидели, что я держу твою руку, словно тинейджер, – сказал он.
– Разве тебе не все равно, что они скажут?
– Конечно, нет. Я не могу легко сходиться со многими людьми, – признался он. – В нашем бизнесе столько кровопийц, с добропорядочными людьми, как правило, встречаешься редко, когда они сюда приезжают по делам.
Она улыбнулась.
– Понимаю, что ты имеешь в виду.
Он подвинулся к ней поближе. Несмотря на то, что она понимала, что поступает дурно, что не хранит верность, она все же против своей воли опустила голову ему на плечо, и от этого ей стало очень хорошо.
Такси остановилось.
– О'кей, кажется, приехали.
Они вышли из машины.
– Тебе понравится это место, – пообещал Джонни.
Оно на самом деле ей понравилось. Оно называлось "Розоватая чашка чая", и, хотя уже было три часа утра, в нем было полно народу. Посетители уничтожали жареных цыплят с зеленью и капустой, кроме того, там подавали пирог из сладкой картошки и всем, казалось, там было очень уютно. Чернокожие официантки неслышно скользили между столиками, поднося тарелки с пищей, а хорошие роковые пластинки звучали на автоматическом проигрывателе. Карен на самом деле понравилась "Розоватая чашка чая".
Джонни обрисовал ей сложившуюся ситуацию, постоянно смахивая прядь волос со лба.
– Я очень люблю Элби, и я ему за все благодарен. Я знаю, что если бы не он, то по-прежнему качал бы бензин в своем городке неподалеку от Нью-Йорка. Но я не могу оставаться всю жизнь подростком, а, судя по всему, Элби как раз этого не понимает. Я не могу вот так его бросить, мне придется пойти на такой шаг, если Николс подпишет со мной контракт.
– Вполне вероятно, – согласилась с ним Карен. – Но он очень серьезно относится к идее пригласить тебя для участия в этом проекте. Он что-нибудь придумает.
– Элби ни за что не согласится, – Джонни покачал головой. Взяв печенье, он намазал его тонким слоем масла. – Он не намерен делиться с кем бы то ни было своим состоянием. Этот парень практически открыл меня. Он сделал мою карьеру. И все тут.
– Но этого еще недостаточно.
– Я хочу быть серьезным актером, – серьезно сказал он. – Я хочу, чтобы люди в этом бизнесе вспоминали обо мне, приступая к набору актеров для хороших фильмов. Уверен, что ты напишешь не один хороший сценарий.
– Постараюсь, – сказала она, испытывая сомнения. – Не знаю, насколько серьезной я должна быть с тобой.
– Как можно серьезнее, – подсказал он ей нужные слова.
– Ладно, договорились. Я не знаю, что готов для тебя сделать Джордж. Он сейчас сильно увлечен Лейк и больше ни о чем не думает. Лично я не могу себе представить, как ты будешь играть негодяя, но герой уже задействован. Если ты подпишешь контракт с Джорджем, то он, вероятно, постарается предложить тебе роли, подобные тем, которые ты сейчас исполняешь. Нет, к Джорджу нужен иной подход. Ты должен предложить ему что-то свое. Что-то вполне определенное, чтобы он не мог заставить тебя делать то, что ты не хочешь. Нужно проявлять твердость в общении с Джорджем, иначе он переступит через тебя. Ты сделал заявку на что-нибудь на самом деле ценное?
– Нет. Сценарии обычно читает сам Элби, а потом пересылает их мне.
– Ты должен теперь читать их сам.
– Теперь не могу читать, – мрачно сказал он.
– Ты даешь, – улыбнулась она. – Ну начни с чего-нибудь полегче. Например, с "Таинственного острова".
– Я эту книгу читал. Мне она понравилась, – он взял с ее тарелки кусочек бекона. – Напиши что-нибудь для меня, а?
– Я, конечно, могла бы, – медленно сказала она. – Происходят странные вещи – мне кажется, я могу придумать для тебя хорошую историю, – она подвинулась к нему и задумалась. – Если им еще не разонравились вестерны, мне бы хотелось написать что-то в этом роде. Ты сыграешь отличного ковбоя.
– Мой старик сильно надо мной посмеется, – он махнул официантке, чтобы она принесла счет. – Он работал на молочной ферме и без всяких обиняков заявил нам, что ничего романтического в труде ковбоя нет. Он ненавидел этих коров. – Даже теперь, уплатив по счету, он оставил стодолларовую бумажку на чаевые.
Глаза у Карен расширились от удивления.
– Джонни, ведь это куча денег.
– Мне она понравилась. А тебе?
– Понравилась, но я не знала, что ты намерен платить ей за образование в колледже.
Он широко ухмыльнулся.
– Видишь ли, мне платят кучу денег, чтобы я вел себя таким образом.
Он поддержал для нее упругую дверь, и они быстро выскользнули наружу.
– Я когда-то тоже работал официантом и всегда мечтал о том, что кто-нибудь оставит мне такую сумму на чай.
Карен промолчала. Если бы к ней за одну ночь пришел настоящий успех, то, вероятно, она тоже не знала бы истинной цены доллара. Но в конечном итоге она все поняла. Может, не так уже хорошо, если кто-то постоянно заботится о тебе, В такой ситуации трудно понять, на что ты сама годишься.
Было холодно, но ветер улегся и в воздухе потеплело. Джонни заскочил в винный магазин и купил бутылку виски, а потом в кафе-кондитерской заказал для Карен чашку кофе. Осторожно она сорвала со стаканчика треугольную пластиковую крышечку. Они дошли пешком до Вашингтон-сквер-парка. Их верный таксист тащился послушно за ними, а счетчик уверенно отбивал центы. Ему-то что? Ведь ему заплатили за весь вечер.
Они, разыскав скамейку, сели.
– Расскажи мне о твоем муже, – попросил он ее. Чувствуя, что она проявляет неохоту, он начал ее увещевать. – Да ладно, рассказывай. Может, мы с тобой больше никогда не встретимся. Можешь мне все рассказать.
– Значит, ты не хочешь делать фильм?
– Нет. Я не готов пока оставить Элби. Ведь я абсолютный неученый олух. Я даже толком не могу прочесть контракт. Я ведь ничего не знаю…
– И ты не любишь читать.
– А ты все помнишь, маленькая крольчиха.
Конечно, она улыбнулась.
– Я замерзаю, – она протянула ему кофейный стаканчик. Он налил ей немного виски.
– Я знал, что начну тебя развращать, – бросил он на нее хитрый взгляд.
– Я тоже знала, – отглотнув, она скорчила гримасу. – Это на самом деле ужасный напиток.
Он налил себе виски.
– Не обращай внимания на вкус. Значит, он блестящий человек? Он хороший парень?
– Само собой. Он не пьет, не принимает наркотики и не гоняется за другими женщинами.
Джонни уже немного начинал надоедать этот образчик всех добродетелей.
– Ну а что он делает?
– Он режиссер, – терпеливо объяснила Карен. – У Мэтта есть только одна страсть – это его работа.
– Ах, вон оно что, – он взял ее за руку. – Выходит, вовсе не ты. Конечно, если ему под пятьдесят, тогда все понятно. Или же здесь кого-то надувают, и мне сдается, что тебя, маленькая крольчиха.
Карен закрыла лицо ладонями. Она так долго носила в себе все свои тайны, что иногда даже забывала, какие муки они могут доставлять.
– Ну что я за дерьмо: сегодня уже во второй раз я заставляю тебя плакать. А ведь мы только что встретились, – он порылся в карманах за носовым платком. – Можешь себе представить, если бы мы знали друг друга гораздо дольше? На вот, утрись рукавом.
Она с сомнением поглядела на него.
– Давай, давай. У меня четыре сестры. И все они по очереди плакали у меня на плече. Ну что, теперь легче? Прости меня, я не предполагал, что тебе так тяжело.
– Нет, дело не в этом, – твердо сказала Карен. – Я не думала, что все произойдет именно так.
Он нежно ее поцеловал.
– Ты думала, что произойдет вот так?
Она кивнула.
– Да, мне тоже так казалось. Ты мне нравишься. Я вновь хочу с тобой встретиться.
Она отрицательно покачала головой.
– Джонни, я не могу с тобой встречаться.
– Но ведь люди вокруг постоянно обманывают, Карен. Они делают это ежедневно, и пока еще ни у кого не выросли рога. Всегда так было.
– Я не могу встречаться с тобой, Джонни. Мне абсолютно наплевать, что говорят другие. Я всегда жила по своим, собственным правилам, а не по тем, которые устанавливают для себя другие, – она улыбнулась, даже чуть не рассмеялась про себя. – Мне все это трудно воспринимать. В средней школе я была похожа на морскую нимфу.
– А я в школе был наркоманом.
– Мы бы с тобой не подружились.
– А может, и подружились бы. Кто знает? – чуть слышно сказал он. – У тебя замерзли руки.
Он, взяв ее за ладони, просунул руки Карен себе за пазуху, прижал к теплой коже. Она чувствовала, как у нее под рукой бьется его сердце. Он приблизил свои губы к ее губам. Она тихо к нему прижалась. Сладкий, странный мальчик. Может, она с ним когда-то встречалась. Может быть, может быть. Можно на самом деле сойти с ума от всех этих "может быть". Она, закрыв глаза, попыталась ни о чем не думать, только о том, что происходит сейчас, в данную минуту.
Он рассказал ей о таких важных вещах, о которых никогда никому не рассказывал, даже Элби. О своем страхе, что все может закончиться, исчезнуть: слава, деньги – все. Он поддерживал семью, всех своих братьев и сестер. Он отправил всех своих племянников и племянниц учиться в частные школы. Что будет с ними, если он сядет на мель? Тогда, конечно, хорошо посмеется его отец. Он напишет такие слова на его могильном камне – "Здесь лежит задроченный неудачник". Она внимательно его слушала, старалась подыскивать для него нужные слова, пытаясь молчать, когда он хотел, чтобы она помолчала. Впервые в жизни он чувствовал, что кто-то искренне разговаривает с ним, кто-то, кому он был дорог просто так, как человек, как Джонни. Не из-за денег. Не из-за связей. Ему не хотелось отпускать ее так просто.
– Оставайся сегодня ночью со мной.
Она коснулась рукой его волос.
– Ты же знаешь, что я не могу, – печально ответила она. – Поцелуй меня на прощание.
Он долго, задумчиво смотрел ей в глаза.
– Я ничего перед тобой не выдумываю, – серьезно сказал он. – И я не пьян. Я буду испытывать точно такие чувства и завтра, и послезавтра. В один из дней тебе не захочется выходить из дома со своим блестящим супругом, а я буду рядом. Я буду всегда рядом ради тебя. Поэтому, видишь, я не могу поцеловать тебя на прощание. Прощания не будет.
Она, наклонившись к нему, нежно поцеловала его в закрытые глаза.
– Это от меня. Но лишь для ровного счета. Я тоже не думаю, что все кончится, исчезнет. Она села в такси.
– Я немного еще погуляю, – сказал он, захлопывая дверцу автомобиля.
– Не нужно, – она схватила его за рукав. – Отправляйся прямо домой, обещаешь?
Он сделал ей бойскаутский жест.
– Обещаю.
Такси укатило.
Джон Эллисон поймал другое и направился прямиком к "Призраку". Ему не хотелось лежать с открытыми глазами в кровати и думать о ней.
Когда Карен открыла дверь, ей в нос ударил специфический запах. Она щелкнула выключателем.
Их номер– люкс выглядел так, словно по нему промчался свирепый циклон, который, правда, осторожно выбирал маршрут. Половина Лейк была перевернута вверх дном. Всю ее одежду вытащили из платяного шкафа и ее вещи висели на ребрах ящиков, словно тряпки. Все вещи в кладовой были выброшены оттуда на пол и валялись кучей. В ванной комнате следы от рвоты запачкали унитаз и кафельную плитку на полу.
В спальне сидел какой-то человек, придвинув стул к кровати Лейк. Карен завизжала от неожиданности.
– Прошу вас, успокойтесь, – умоляюще сказал Майлс. – Я сейчас вам все объясню. Пожалуйста, Карен, садитесь. Вы ведь Карен, не так ли?
Она села, чувствуя, как вся похолодела и как ее начинает тошнить.
– Да, Карен. Что, черт возьми, здесь происходит? Кто вы такой?
– Когда я сюда вошел, здесь уже царил этот беспорядок. Она сказала – я встретился с ней в баре, – что кто-то ворвался сюда, к вам в номер. Мне показалось, что речь шла о каком-то взломщике.
Карен оглянулась вокруг.
– Разве это похоже на работу взломщика? – спросила она.
Номер был тщательным образом разделен надвое. Ни одна вещь, принадлежавшая Карен, не тронута. Она наклонилась над Лейк, которая лежала, поджав ноги, под простынями. Были видны лишь ее прекрасные мягкие волосы.
– Лейк, – позвала она, слегка ее растолкав.
– Убирайся прочь, – простонала Лейк.
Лейк натянула простыни на голову.
– Ей плохо, – объяснил Майлс. – Мне кажется, она приняла несколько таблеток. К тому же ее вырвало.
– Замечательно, – сухо прокомментировала Карен. – Все было в таком виде, когда вы сюда вошли?
– Да. Я ни к чему не прикасался, – Майлс встал и надел пиджак. – Теперь, надеюсь, вы сами за ней присмотрите? – с надеждой в голосе проговорил он. – Я просто считал, что ее нельзя оставлять в одиночестве в таком состоянии. Ну, теперь пришли вы, поэтому мне, надеюсь, можно идти.
– Да, как видите, я здесь.
Майлз направился к двери.
– Я никогда не считал себя настолько наивным человеком, – сказал он, – но мне и в голову не приходило, что в реальной жизни она может быть совсем другой, не похожей на ту, которую изображает на телеэкране.
Карен принялась мыть ванную комнату. Она считала, что люди должны заниматься своим делом.
– Можете идти, мистер. Я присмотрю за ней.
Он кивнул.
– Знаете, она утверждает, что все это дело рук привидения. Она меня до чертиков напугала.
Он вышел, закрыв за собой дверь.
От рвоты исходил одуряющий запах. Карен чувствовала, что сейчас вылетит наружу все, что еще оставалось у нее в желудке. Она решила сделать небольшой перерыв: оставить в покое ванную и тем временем привести в порядок кладовую, разобрать большую кучу вещей. Она почувствовала под рукой что-то вязкое. Это была сперма. С отвращением она бросила вещи на пол. На глазах у нее навернулись слезы, хотя она всячески старалась их сдержать. Уже в третий раз. В третий раз она сегодня плачет, подумала она. Все замыкается на цифре "3" в ее жизни. Трое мужчин у нее: Гарри, Мэтт, ну а что сказать о Джонни? Он вторгся в ее жизнь или нет?
– Мне бы очень хотелось ответить утвердительно, – прошептала она. – Мне бы очень хотелось оказаться сейчас рядом с ним.
Осторожно выбирая направление, она собрала грязную одежду и запихнула ее в пластиковый мешок. В отеле хранилось белье для стирки. Затем она подошла к телефону, чтобы вызвать полицию.
– Не нужно этого делать, – сказала Лейк, которая в эту минуту была похожа на сопровождающего Данте во время его странствий по кругам ада. Она стояла рядом.
– Если ты сообщишь о нем, он вернется.
– Кто вернется? Кто?
Лейк устало пожала плечами.
– Не знаю. Недовольный поклонник, какой-то сумасшедший. Ты знаешь, какими злыми становятся они, если им не угодить, – она взяла трубку из рук Карен. – Если ты меня любишь, то не станешь звонить.
– Кто это был? Дэниэль?
– Нет.
Ужас все больше охватывал ее.
– Лейк, может, все это устроила ты сама?
Лейк покачала головой, и по щекам ее тихо заструились слезы.
– Нет, – прошептала она. – Неужели ты думаешь, что я могу так опуститься?
Она села на стул и заплакала.
– Прекрати плакать, – сказала Карен, чувствуя смертельную усталость. Было слишком поздно, чтобы закатывать истерики. – Я знаю, что ты не могла этого сделать, просто я сильно устала, и голова у меня идет кругом. Лейк, – она коснулась ее мокрых волос, – независимо от степени твоего сумасшествия, я все же слишком сомневаюсь, что ты способна выплеснуть ту жидкость, которую я обнаружила на твоих вещах. Не нужно плакать, не нужно.
Лейк взяла ее за руку. Она мягко, печально улыбнулась ей.
– Прости меня, Карен. Мы вместе все уберем, – подхватив пластиковый мешок, она отнесла его к двери. – Мне они больше не нужны. Завтра я куплю для себя все новое.
Карен пожала плечами.
– Как знаешь.
Она отправилась в ванную и там, действуя методично, сняла туалетной бумагой рвоту и потом выбросила ее в унитаз. Спустила воду. В этот момент она бы отдала все на свете за пару резиновых перчаток.
К ней подошла Лейк.
– Что произошло ночью? Он был ужасен?
– Нет, – ответила Карен. – Он не был ужасен.
– Он был… мил?
– Лейк, он попросил провести с ним эту ночь. Мне бы очень хотелось.
– Ну и провела бы, – сказала Лейк. – В жизни никогда не бывает того, что мы называем "вечно". Существуют лишь отдельные краткие мгновения – как хорошие, так и плохие.
Вытекающая из бачка вода издавала какой-то пискливый вой.
– Почему ты не ложишься? Мне не требуется помощницы.
Лейк кивнула, но продолжала стоять в двери.
– Ну что с тобой?
Сейчас Карен вовсе не нужна была ее компания.
– Лейк, я так устала, уже поздно, и у меня был плохой день. Если ты о чем-то еще думаешь, то мне очень хочется, чтобы ты мне во всем призналась. Сейчас, немедленно.
– Я думала о том, как все было вначале, когда мы жили с тобой в одной комнате. Теперь все уже не так, не правда ли?
– Все меняется, – кисло призналась Карен.
– Мне просто нужно знать, что ты еще хорошо ко мне относишься и что ты меня не оставишь.
Карен растрогали ее слова.
– Я буду рядом с тобой до тех пор, пока ты этого хочешь.
– Но ведь все уже не так, как прежде.
– Нет, не так, – сказала она, нажав в последний раз ручку бачка. – И никогда уже не будет.
Лейк снова заплакала, и по щекам у нее потекли тихие слезы.
– Мне нужно быть уверенной в том, что все образуется.
– Ах, милочка, – Карен порывисто ее обняла. – Все будет прекрасно.
В "Призраке" ночь продолжалась довольно долго.
В добавление к обычным услугам – шоу, комнаты с кубическими секциями, постоянным набором страждущих чудаков, "Призрак" располагал большим выбором женщин легкого поведения с рабочим настроем, которые специализировались на чем-нибудь необычном. Они могли вести не моргнув глазом переговоры о самых необычных делах. Это был крутой, забавный выводок, и они ни во что не ставили ни собственную жизнь, ни жизнь клиентов. Большинство из них были привлекательные, порядочные на вид женщины, хотя среди них бывали и настоящие ведьмы, если вас привлекали таковые.
Ходили слухи, что в "Призраке" вам могут предложить одноногую карлицу с серебристыми, белокурыми волосами, готовую оказать любые услуги. Но такой заказ нужно было делать заблаговременно.
Обычно клиент выбирал девушку из альбома фотографий размером 8х10. Само собой разумеется, если вы делали свой выбор раньше, то получали то, что желали. В противном случае, как повезет. Эта ночь выдалась удивительно занятной. Какой-то мужчина в тройке, приятной внешности, поджидал девушку. У него был членский билет, но его никто здесь прежде не видел. У девушек на клиентов была короткая память, и они запоминали только постоянных. Этому человеку требовалась непременно блондинка.
В эту ночь были свободны только две девушки – худая, чернокожая, которая во всем старалась походить на девушку-кошку (у многих мужчин был особый вкус к этому женскому персонажу из книжек комиксов, и она это знала), и химическая блондинка по имени Кэнди-конфетка. У нее было весьма привлекательное лицо, но вся она была слегка тяжела, особенно в бедрах и ягодицах. Кэнди в свободное от работы время посещала курсы нянек. После их окончания она намеревалась бросить проституцию и стать частной няней у какого-нибудь милашки-старикашки, который непременно будет невероятно богат и постоянно болен. Если он на самом деле оказался бы милашкой, то она будет не против потерпеть его компанию несколько лишних лет. Это будет очень приятно, все равно что ухаживать за престарелым отцом. Хотя мечты Кэнди не были слишком усложненными, они отличались большой искренностью. Ей нравилось читать романтические книги, и она искренне верила, что многие люди живут так, как герои романов. Все зависело от того, повезет тебе или нет. Кэнди не везло. Она это знала, но старалась спрятать этот факт подальше от своей повседневной жизни. Она выкрасила волосы в белый цвет, потому что считала, что это поможет ее бизнесу, и так и оказалось на самом деле. Но ей по-прежнему не везло, и она даже не пыталась обманываться на сей счет. "Этому богатому старикашке лучше всего объявиться поскорее", – думала она.
Кошка пила апельсиновый сок, так как страдала продолжительной простудой, от которой ей было трудно дышать.
– Он желает блондинку, – прошипела она, обращаясь к Кэнди. – Сама понимаешь, подруга, ко мне это не имеет никакого отношения.
– Как он выглядит? – вяло поинтересовалась Кэнди.
У нее сегодня не было настроения для гимнастических выкрутасов. В любом случае, когда тебе не везет, нужно проявлять особую бдительность.
– О'кей, – ответила Кошка. – По-моему, слишком нормальный для нашего притона. Он член клуба, и, вероятно, у него водятся деньжата. Во всяком случае, можно рассчитывать на приличные чаевые.
– Сегодняшнюю ночь не назовешь лучшей для меня.
Кэнди пальцами пробежала по золотой цепочке, на которой висел медальон. Это, конечно, не было чистое золото, его не продают за три доллара, но Кэнди считала, что это вполне удачная покупка для магазина Вулворта. Как только в ее жизни появится милый старикашка на перманентной основе, она вставит его фото в этот медальон. В настоящий момент он оставался пустой.
– Хорошие чаевые, несомненно, пригодятся. Ты считаешь, у этого парня имеются деньги?
– Он просто очарователен, – фыркнула их постоянная менеджер, мадам, работающая в ночную смену. – Просто вылитый принц. Специально для девушки по имени Кэнди. Может, если ты будешь с ним хороша, он увезет тебя отсюда. А теперь двигай своей задницей, да поживее.
– О'кей, иду, – она потянулась, расправив свой корсет голубого цвета. – Ему нужно что-либо особенное?
– Называй его папочка.
– Мой человек, – ухмыльнулась Кэнди. Схватив полотенце, она вышла в коридор.
Он ждал в комнате. Кошка была права.
Он на самом деле был вполне пригожий, высокого класса, и у него была курчавая плотная шевелюра. "Естественная, – отметила про себя Кэнди. – А что если он начнет воображать, что трахает собственную дочь? Нет, уж лучше пусть отправляется к проститутке, чем заниматься такими делами". Собственный отец Кэнди продемонстрировал ей это, когда она была совсем маленькой девочкой, и она чувствовала с тех пор, как это обстоятельство действовало на нее всю жизнь. После этого началось сплошное невезение, и было очень трудно снова стать на правильный путь после того, как тебя трахнул любимый папочка.
– Поцелуй меня, – хрипло потребовал он.
– Извини, папочка, я как раз собиралась это сделать. Я просто забыла. – Она ткнулась носом в его щеку и забралась на колени. – Ну, теперь тебе легче?
– Ты прекрасно знаешь, что уже поздно и тебе давно пора спать. – Он оттолкнул ее. – Отправляйся, приготовь постель.
– Да, папочка, сейчас.
Послушно расшнуровав корсет, она легко выскользнула из него. Корсет с трудом пролезал через бедра, но все же ей удалось его стянуть. Он бесстрастно наблюдал за тем, как она снимала домашние туфли на высоких каблуках.
