Текст книги "Сокровище тамплиеров"

Автор книги: Джек Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 42 страниц)

– А Горный Старец сейчас жив?

– О да. Жив-здоров. И всё такой же злокозненный. Я должен встретиться с ним послезавтра. Он был в Аль-Каф, Орлином Гнезде, своём излюбленном недосягаемом оплоте в северных горах, но сейчас уже возвращается и завтра вечером будет неподалёку, на расстоянии дня пути верхом.

– Что вы ему скажете? Он всё ещё платит взносы Храму?

Алек выпрямился и с силой потянулся.

– Понятия не имею, что ему говорить. Он сам спросит о том, что его интересует. Рашид аль-Дин не из тех, с кем можно запросто поболтать о том о сём. Да, он до сих пор делает выплаты в пользу Храма. Но прежде чем я скажу ещё что-нибудь, нужно, чтобы это...

Неожиданно Алек поднял указательный палец, призывая к тишине. Оба рыцаря напряжённо прислушались и различили отдалённый шум, весьма похожий на шум сражения, – звук разносился далеко по пустыне. Оба кузена вскочили и, отряхивая с одежды песок, огляделись в поисках своих спокойно ожидавших лошадей.

– Возьми депеши с собой, – промолвил Синклер. – Они в моей седельной сумке. Прочти их сегодня вечером, а завтра давай встретимся снова в это же время. Я опять возьму с собой еду. Ты успеешь разобраться, что к чему, и тогда сможешь уразуметь суть моих намерений. А сейчас давай посмотрим, что там за шум.

По мере их приближения к тыловым позициям шум становился всё громче. В тылу все уже были на ногах, отовсюду доносились оглушительные крики, все взоры были обращены на северо-восток, вооружённые всадники носились туда-сюда. Царила такая неразбериха, что на позициях все и думать забыли о дисциплине.

– Что за безумие тут творится? – выкрикнул Андре, чтобы кузен расслышал его сквозь гвалт. – Вы что-нибудь видите?

Алек Синклер высоко приподнялся на стременах, вгляделся из-под руки в сторону далёкого горизонта, после чего снова опустился в седло.

– Ричард Английский, – заявил он, повернувшись к Сен-Клеру. – Наконец-то явился. Я разглядел знамя короля. А за Ричардом движется войско, похожее на тёмную тучу на горизонте. Огромную тучу, растянувшуюся, насколько хватает глаз. Это войско ждали давным-давно, многие поговаривали, что оно уже никогда не прибудет, – и вот пожалуйста, прибыло-таки. Должно быть, люди Ричарда высадились в Тире, выступили оттуда к Акре, на полпути разбили лагерь и начали последний переход задолго до рассвета, ибо солнце взошло всего пару часов назад. Ты говорил, что их больше ста тысяч. Это не преувеличение?

Андре слегка придержал лошадь.

– Нет, ничуть. Если взять французскую армию Филиппа и его вассалов, войска Бургундии, Фландрии и Бретани, и прибавить к ним англичан и аквитанцев Ричарда, общая численность может превысить сто сорок тысяч воинов. Только вооружённых воинов, не считая слуг, разного лагерного охвостья и обслуги огромных обозов с оружием, снаряжением и припасами. Чтобы переправить через море такое множество людей, потребовалось двести двадцать огромных судов, причём все они были набиты битком.

– Превосходно. Значит, как только вновь прибывшие здесь устроятся, отдохнут с дороги и разомнутся, дела пойдут быстрее. Хищники поспешат утолить свою жажду крови. Против таких сил Акра долго не продержится, а с её падением навсегда потускнеет молва о непобедимости Саладина.

Алек снова оглянулся в сторону рва, возле которого кишели люди, наклонился и вытащил из седельной сумы трубки с письмами.

– Вот. Обязательно найди время, чтобы это прочесть, какое бы сумасшествие не началось тут из-за прибытия нового войска. Содержимое депеш важнее любого дела, к которому тебя могут приставить. Читай внимательно, вдумчиво, разложи всё по полочкам. Мы подробно обсудим всё завтра, перед тем как мне придётся отправиться на встречу с Рашидом аль-Дином. А сейчас я должен переговорить с твоим другом де Сабле, если он находится в основном войске. На его поиски мне лучше отправиться одному – если мы пойдём вместе, это может привлечь нежелательное внимание. Итак, давай пока попрощаемся и встретимся завтра на том же месте, что и в прошлый раз... Даже если там разобьёт лагерь какой-нибудь только что прибывший отряд, хотя это маловероятно. Для новых воинов места подготовили заранее, на равнине юго-западнее рва, но ты же сам знаешь, как порой бывает: вдруг какой-нибудь прыткий малый поставит командирский шатёр прямо там! В любом случае, менять место встречи не станем – всё равно никому не будет до нас дела, и мы сможем отправиться куда захотим.

Андре помахал кузену рукой и проводил его взглядом, когда тот поскакал навстречу армии, которая отсюда казалась быстро надвигающимся облаком. Потом молодой рыцарь засунул депеши в седельную суму, повернул коня и поехал обратно к конюшне. Он знал: план по размещению множества людей и животных, которые прибудут с Ричардом, разрабатывался заранее, неделями, если не месяцами. На юго-запад оттуда, где сейчас находился Андре, раскинулся настоящий город, готовый принять конников, пехотинцев, стрелков, механиков, землекопов, лекарей и всех прочих воинов и работников огромной армии.

Андре решил, что сегодня во второй половине дня всю эту ораву разместят по отведённым для них местам, суматоха уляжется и вечером он сможет заняться чтением полученных от Алека депеш. А там видно будет.

Тронув с места коня, он подумал: что творится в умах защитников Акры, которые видят, как к расположению армии христиан приближается застилающая небо туча пыли?

ГЛАВА 9

Сумятица после прибытия первых подразделений улеглась, и ночь прошла относительно мирно, хотя хлопоты продолжались весь день и не закончились с приходом сумерек. Однако порядок постепенно восстанавливался, крики и ругань младших командиров звучали всё реже и тише по мере того, как прибывавшие отряды разводили по отведённым для них местам. Там люди ставили палатки, чтобы расположиться по крайней мере на ближайшие две недели.

Андре Сен-Клер заткнул уши маленькими комочками свечного воска и провёл более четырёх часов (два из них – при зажжённых свечах), читая и перечитывая содержимое пакетов, которые он доставил из-за моря для своего кузена. Сейчас Андре понимал бо́льшую часть того, что требовалось от Алека и от него самого, и ему не терпелось вернуться к прерванному разговору.

Когда стал близиться рассвет, Сен-Клер решил пропустить заутреню, справедливо предположив, что после вчерашних неустанных трудов – трудов, продолжавшихся и ночью – всем будет не до того, чтобы следить за отсутствием кого-либо на молитве. Примерно за час до зари Андре отправился к коновязи, выбрал коня и под бледным призрачным светом последних звёзд выехал в пустыню.

Добравшись до места встречи, молодой рыцарь спешился, расседлал лошадь, привязал ко вбитому в землю железному колышку для палатки, чтобы кобыла не ушла далеко, и повесил ей на морду мешок с овсом. Предоставив животному жевать корм, он уселся на песок.

Спустя час стало ясно, что Алека задержало что-то серьёзное. Солнце давно взошло, но Андре решил, что подождёт ещё полчаса, прежде чем вернуться в свою палатку. О том, чтобы отправиться на поиски кузена, нечего было и думать, поскольку Сен-Клер не имел даже смутного представления, откуда начинать. Не знал он и того, как могла измениться жизнь в лагере с прибытием за одну ночь доброй сотни тысяч человек.

Однако у него не было ни малейшего желания прождать здесь невесть сколько, тем более что солнце припекало всё сильнее, а он не сообразил захватить с собой что-нибудь, чтобы прикрыться. Он ведь думал, что не пробудет здесь долго: появится Синклер и они вдвоём отправятся по делам.

Разровняв одной рукой песок, Сен-Клер воткнул в середину прямоугольной площадки кинжал, чтобы получились солнечные часы. Он сидел, наблюдая за тем, как тень подползает к проведённой им черте, обозначающей полчаса. Когда тень пересекла линию, Андре подождал ещё несколько минут, встал, вложил клинок в ножны и пошёл седлать свою терпеливую лошадь. Он уже забросил седло на её спину и подтягивал подпругу, как вдруг услышал топот копыт и, обернувшись, увидел приближающегося мрачного Алека.

– Ну, добро пожаловать, мессир рыцарь Печального Образа. Пришлось вас подождать. Где вы были?

Андре задал этот вопрос, продолжая возиться с конской сбруей, но, когда его шутка и вопрос остались без ответа, поднял глаза. Увидев необычно ожесточённое лицо кузена, Сен-Клер воскликнул:

– Алек, бога ради, в чём дело? У вас такой вид, будто вы лишились самого дорогого в жизни. Что произошло? Что-то случилось с де Сабле?

Алек Синклер покачал головой, но как-то странно, скованно. Перекинув ногу через луку седла, он легко соскользнул на землю и принял непринуждённую позу, хотя почему-то не смотрел Андре в глаза.

– У де Сабле всё в порядке. Я только что от него. Пойдём присядем.

Напряжённой, шаркающей походкой он двинулся мимо Андре и присел на песок там, где его только что ждал молодой человек. Сен-Клер, чуя неладное, похлопал лошадь по крупу, оставил её и опустился рядом с кузеном.

– Алек, скажите, что вас беспокоит? Вы отправились искать де Сабле вчера, почему же встретились с ним только сегодня?

– Не смог его вчера найти. У него слишком много хлопот, ему повсюду надо было поспеть. Но я запомнил, что ты говорил насчёт его связи с Храмом, поэтому зашёл в командорский шатёр и попросил передать мессиру Роберу, когда тот появится, что я его ищу. Сегодня утром он послал за мной, и мы лишь недавно расстались.

Алек Синклер выпрямился, тяжело вздохнул, и Андре по его бегающим глазам понял – что-то тяготит кузена, не даёт ему покоя. Но спросить, в чём дело, он не успел: Алек неожиданно подался к нему, притянул за мантию к себе и крепко обнял.

– Андре... Твой отец мёртв.

Эти выдавленные с трудом, почти неразборчивые слова, казалось, не произвели на молодого рыцаря никакого впечатления. Андре расслышал их, малая доля его сознания даже восприняла их значение, но всё, что он ощущал, – ему неудобно сидеть, потому что Алек прижал его к груди. Сен-Клер чувствовал, как вдавились в щёку звенья кольчуги, чувствовал даже некоторое смущение из-за этих объятий: а что могут подумать люди? Но произнесённые Алеком слова как будто не имели никакого смысла.

Отец мёртв.

Андре знал: должно быть, это важно, но его лицо было прижато к броне кузена, и пахло от Синклера точно так же, как от отца. По этому запаху Андре всегда безошибочно узнавал мессира Анри Сен-Клера. Андре глубоко вдохнул – и тотчас, в какую-то долю мгновения, преграды рухнули, и он услышал, по-настоящему услышал, что сказал Алек.

Впоследствии, гораздо позже, Андре припомнил серьёзный, озабоченный взгляд Синклера, сообщившего, что мессир Анри вместе с двумя командирами, своими помощниками, возвращался из таверны в Фамагусту, где он руководил сбором конных и пеших воинских сил, во главе которых Ги де Лузиньяну предстояло выступить против Исаака Комнина. По дороге на Анри Сен-Клера напали, и он был убит. Убийц не схватили, они остались неизвестными, но, судя по всему, то были люди из одного из хорошо организованных повстанческих отрядов, действовавших в предгорьях к северу от города.

Мессир Анри Сен-Клер до конца исполнил вассальный долг по отношению к своему сеньору, которому неукоснительно и верно служил всю жизнь. Его и двух погибших вместе с ним командиров проводили в последний путь с высшими воинскими почестями – так сказал Алек Синклер. На погребальной церемонии присутствовал сам король Ричард, а ещё целый сонм знатных и могущественных особ, в том числе мессир Робер де Сабле. Панихиду по убиенным героям отслужил сам архиепископ Оксьенский, а Ричард Английский произнёс прочувствованную речь, признавшись, что бо́льшую часть своих воинских умений почерпнул от покойного главного военного наставника, мессира Анри.

В последующие несколько дней, в редкие моменты просветления, Андре понимал, что когда-нибудь в будущем все эти почести могут стать для него предметом гордости, но сейчас они не имели никакого значения – он ощущал в душе лишь страшную пустоту.

Когда они вернулись в лагерь, Андре впал в глубокую апатию и не замечал ничего вокруг. Алек Синклер, обеспокоенный состоянием кузена, начал искать самого лучшего медика и, что было делом обычным для франков в Святой земле (некоторые из них являлись тамошними жителями уже не в первом поколении), обратился за помощью к мусульманскому лекарю. Алек свёл с ним знакомство несколько лет назад, а где и при каких обстоятельствах, не говорил никому. Дело в том, что Саиф ад-Дин Ильдерим, которого все считали двоюродным братом одного из ближайших приближённых Саладина, являлся шиитом и был связан с ассасинами.

Ильдерим сразу назначил Андре Сен-Клеру жидкую пищу и сильные опиумные препараты, чтобы тот не вставал с постели и бо́льшую часть времени спал. Целитель сказал, что нет никого разумного объяснения подобной реакции Андре на смерть отца. Но он уже сталкивался с такими случаями среди своих единоверцев и не сомневался, что скоро молодой человек оправится, ему нужен только сон и отдых. И конечно, Алек со временем убедился, что лекарь прав.

Утром четвёртого дня Ильдерим перестал поить больного дурманом, и наследующий день Андре Сен-Клер проснулся, как всегда, перед рассветом. Он вообще не помнил о своей болезни, хотя помнил о полученном горестном известии. Андре был подавлен и опечален, но держался теперь, как держался бы любой юноша, лишившийся любимого родителя.

В тот же день, чуть позже, Сен-Клер нашёл кузена в его новом жилье, рядом с огромным, увенчанным знаменем шатром – походным приоратом и командным пунктом тамплиеров. Хотя сэр Александр Синклер всего неделю назад наотрез отказывался жить в лагере храмовников, он изменил своё решение, и причина этого была очень проста. Как только Робер де Сабле, бывший командующий флотом короля Ричарда, официально был провозглашён великим магистром ордена Храма Соломона, рядом с командным пунктом поставили его личный шатёр. Едва прослышав о прибытии де Сабле, Алек нашёл его и немедленно, без предисловий, предложил свои услуги. Они знали друг друга более двадцати лет, прошли посвящение в братство Сиона на одной церемонии, тёплой августовской ночью близ древнего города Каркассона. Де Сабле с энтузиазмом принял Синклера, обнял и тут же зачислил в свой личный штаб, чем положил конец его отчуждению.

По прибытии Андре застал Синклера за трудами: тот, задумчиво нахмурившись, писал письмо. Сен-Клер тихонько присел и подождал, пока кузен закончит дела.

– Кажется, я вам весьма обязан, – промолвил молодой рыцарь, когда Алек откинулся на спинку кресла. – Мне говорили, что в здешних краях нет лучшего и более знаменитого врача, чем Саиф ад-Дин Ильдерим.

Алек щёлкнул пальцами, отметая благодарность.

– Чушь. Ничем ты мне не обязан. Ты мой единственный родич в этих краях, и я эгоистично забочусь о тебе, как о сыне. Ильдерим – мой друг и был рад мне услужить. Как ты себя чувствуешь? Не тяжело приходить в себя после опиумного отвара, которым тебя поили?

Алек улыбнулся.

– Ничуть. Но мне смутно помнятся сны, которые я рад был бы увидеть снова.

Его лицо сделалось серьёзным.

– Позвольте спросить, чтобы убедиться, что память меня не подводит. Правильно ли я понял, что мой отец был убит вечером по возвращении из таверны, где он обедал с друзьями?

– С двумя спутниками, которые находились у него в подчинении. Все трое были убиты. Убийц не опознали, но, надо полагать, их было несколько, ведь один человек едва ли сумел бы справиться с тремя противниками. Твой почтенный отец, может, и не смог бы сражаться долго, но оба его товарища были боевыми командирами, опытными воинами и находились в расцвете сил. С ними не разделались бы так просто. Ergo[15]15
  Следовательно (лат.).


[Закрыть], напала целая шайка и, скорее всего, застала противников врасплох. Но всё это лишь предположения: выяснить, кто именно напал на твоего отца и сколько их было, нет никакой возможности.

– А когда это случилось? Сколько прошло времени с тех пор, как я отплыл с Кипра?

– Хмм. Де Сабле так и знал, что ты об этом спросишь. Прошло три дня с тех пор, как ты покинул Лимасол. В день твоего отплытия твой отец перед рассветом отправился на корабле в Фамагусту и в тот же вечер прибыл туда. До своей гибели он провёл в Фамагусте два дня.

– Значит, я тогда находился в море... Как я понимаю, сам король произнёс на похоронах отца прощальную речь?

– Да, он лично прибыл на похороны. А с ним много важных особ, включая архиепископа.

– Присутствие короля польстило бы старику. Спасибо на добром слове, кузен.

Андре громко вздохнул и выпрямился.

– Но вообще-то я пришёл, потому что мы так и не закончили разговор. Мы так и не потолковали о вещах, с которыми вы меня ознакомили, а ведь я посвятил депешам целую ночь. После этого, уже сегодня, я долго заново обдумывал всё, что запомнил. Если желаете, я готов обсудить с вами всё это.

Сен-Клер помедлил – всего одно мгновение.

– Припоминаю, в тот день, когда пришла весть о кончине моего отца, вы должны были встретиться с имамом Рашидом аль-Дином. Встреча прошла успешно?

– Она не состоялась. Как только я узнал, что случилось с твоим отцом, я уведомил, что не могу предстать перед Рашидом аль-Дином в назначенное время и что нам нужно договориться о другой встрече. Он проявил учтивость и согласился... Хотя у него не было большого выбора. Не важно. Встреча впереди, ничего не потеряно, кроме нескольких дней, но время пока не поджимает.

– Понимаю. В таком случае сожалею, что моё личное горе помешало вам выполнить ваши обязанностей. Примите мои извинения за причинённые неудобства. Это вышло непреднамеренно.

– Что?

Алек воззрился на своего кузена и ухмыльнулся.

– Ты что, смеёшься? Воображаешь, будто я поверю, что ты решительно ничего не знаешь о том, что здесь творилось в последние дни? Андре, я тебя, конечно, очень люблю, но ты ждёшь от меня слишком многого.

Он умолк, призадумавшись, его ухмылка медленно угасла.

– Слушай, ты действительно ничего не знаешь? Правда? Андре, моя неудачная попытка встретиться с Рашидом аль-Дином не имеет к тебе никакого отношения. Даже будь ты в добром здравии, мы бы с ним всё равно не встретились... Помнишь затмение? Нет? Не помнишь? Так знай, оно случилось пополудни на следующий день после того, как ты... приболел. Наша конница и конница сарацин как раз столкнулись в жестокой битве, как вдруг Бог задёрнул завесу пред ликом солнца. На три часа пала тьма и повергла наших воинов в священный ужас. В братстве, конечно, знали о предстоящем затмении, потому что наши учение умеют предсказывать подобные явления, да и сарацины ничуть не удивились случившемуся. Но простые воины и братья-сержанты храмовников ударились в панику, поверив, что сам Всевышний лишил их света. С тех пор мы все находимся на краю пропасти. Акра едва держится. Не пройдёт и месяца, как она падёт, это известно каждому. У людей из плоти и крови есть пределы возможностей, а гарнизон Акры уже давно, не один месяц, держится просто чудом. Каждому, имеющему хоть толику мозгов, ясно, что осада почти завершена. С момента затмения, уже четыре дня, Ричард ведёт переговоры с посланниками Саладина, и никто не думает, что статус-кво продлится дольше пары дней. Можешь считать, что твой недуг был вызван заклятием, но ты как раз легко отделался. А вот Ричард действительно смертельно болен. Лекари называют сваливший его недуг леонардией и имеют кучу мудрёных объяснений насчёт природы болезни, но, по правде говоря, понятия не имеют, что же случилось с королём. Волосы у него лезут клочьями, дёсны гниют, зубы шатаются, так что пальцем тронуть страшно. Он еле жив. Но несмотря ни на что, ведёт переговоры с Саладином. Они упорно торгуются, ни один не хочет ни на толику уступить. Хорошо хоть, что во время переговоров никого не убивают. Тщеславие громоздится на тщеславие, а нам обоим остаётся лишь ждать, как решится судьба Акры.

– А что будет после, как вы думаете?

– Помяни мои слова – после падения города всё вернётся к тому положению, какое было до начала войны. Тамплиеры вновь обоснуются в Храмовом замке, госпитальеры вернут себе Госпиталь, орава королевских чиновников возобновит свои привычные дела.

– А как насчёт Саладина? Ни за что не поверю, что он предложит себя в заложники ради своих людей.

– Мне это и голову не приходило. Саладин будет делать то, что всегда делают вожди, – выторговывать почётные условия для ближайших сподвижников, а простых людей предоставит собственной участи. Пусть, если могут, позаботятся о себе сами.

– Звучит отвратительно. Но, судя по тому, что я слышал о Саладине, он вряд ли способен бросить на произвол судьбы жителей Акры, так долго и отважно отстаивавших город.

Синклер пожал плечами.

– Способен, почему бы и нет. Как он поступит, зависит в основном от требований, выдвинутых Ричардом. Если султана слишком прижмут, ему не останется ничего другого, кроме как ублажить короля. Это, конечно, не по-геройски, но на войне – вполне обычное дело... Вспомни хотя бы, что было с нами при Хаттине.

– Хмм. Полагаю, вы правы. Только время покажет, на чём порешили наши вожди. Будет ли у нас время потолковать о депешах, которые вы дали мне прочесть?

– Да, кузен, непременно. Но пока время ещё не пришло: когда ты явился, я как раз готовился сделать в своих трудах следующий шаг. Скажи, только честно, как ты себя чувствуешь?

Андре почти улыбнулся.

– Достаточно хорошо, чтобы выполнить любое ваше поручение. С утра пораньше накатила слабость, но сейчас я чувствую себя как нельзя лучше.

– Ну и прекрасно.

Алек встал.

– Пойдём со мной. Заглянем в конюшню, а оттуда...

Он умолк и оглядел Сен-Клера от сапог до шлема.

– Думаю, у меня найдётся всё, что тебе понадобится. Но первым делом нам нужны лошади и припасы с полевой кухни. Подбери пару хороших, крепких скакунов, а я позабочусь о еде.

– И о питье. Не забудьте про воду.

– Сделаю вид, что я этого не слышал. Выведи лошадей. Я буду через несколько минут.

– Мы будем долго отсутствовать? Не поставить ли кого-нибудь в известность о нашей отлучке?

– Да, де Сабле. Я уже сообщил ему, куда собираюсь. И послал ему весточку, что ты едешь со мной.

* * *

– Я уже бывал здесь раньше. Это та самая дорога, по которой мы с Гарри ехали на встречу с вами в пустыне камней.

– Правильно, кузен, это та самая дорога, мы едем в то самое место и в любой момент можем увидеть каменное поле.

– Зачем мы туда едем, Алек?

– Затем, что у меня есть для этого веские причины. Одна из них, как я уже говорил, напрямую касается тебя. Помнишь, в нашу первую встречу тебя заинтриговало, что я сумел неслышно к вам подобраться?

– Хорошо помню. Тогда вы сказали, что мы слишком шумели и из-за этого ничего не слышали. Ещё сказали, что наблюдали за нами часами.

– Правда? Это было...

– Не важно. Главное, мне пришлось пораскинуть мозгами и уяснить, что у вас поблизости есть укрытие. Совсем недавно вы смерили меня взглядом и сказали, что у вас найдётся всё необходимое. Но с тех пор мы не останавливались, и, судя по виду ваших седельных сумок, они не набиты битком. Похоже, кроме еды да питья, у вас с собой ничего нет. Значит, многие необходимые мне вещи находятся там, куда мы направляемся. И ещё... Хотя место встречи, может, и подходит вам по ряду причин, главное, по-моему, в другом. Где-то поблизости есть убежище, из которого можно незаметно проследить за тем, кто явится на встречу.

Алек Синклер ухмыльнулся.

– Хорошо соображаешь, парень. Мы скоро прибудем на место, и тогда ты сможешь всё увидеть сам.

После этого они ехали в молчании, пока не показалась освещённая луной прогалина, где они впервые встретились.

Приблизившись, Алек Синклер показал на маленький, увенчанный скалой холм. Любой наблюдатель без труда мог видеть, что делается на вершине. Однако Алек свернул, не доезжая до открытой площадки, и, держась еле заметной тропы среди валунов, двинулся в обход, к задней стороне возвышенности. Он остановился в тени самого большого нагромождения камней, потом направил коня вперёд, и Андре показалось, что ещё чуть-чуть, и он упрётся прямо в откос скалы. Но тут Синклер спешился и, держа коня за плетёную кожаную узду, заставил его резко свернуть влево, после чего повёл прямиком в некий тёмный проход.

Следуя почти вплотную за кузеном, Андре понял, что впереди и вправду есть ход, стены которого за долгие годы были вытерты плечами людей, следовавших сюда по узкой тропе – закрученная тесной спиралью, она терялась из виду где-то внизу.

Сен-Клер двигался осторожно, всё время держась за Алеком, и скоро оказался в природном атриуме, выточенном в скале водой или ветрами, – зале под открытом небом. Зал лежал примерно на десять шагов ниже уровня земли, кусочек синего неба над головами рыцарей казался почти правильным кругом. Позади Андре, полускрытый тенями, виднелся вход в пещеру. Как выяснилось, пещера эта была лишь первой из длинной анфилады, завершившейся огромным, высоким, светлым подземным залом с сухим песчаным полом. В центре его Андре увидел яму для костра – ею, похоже, пользовались веками. Зал освещали падавшие из множества отверстий перекрещивающиеся солнечные лучи.

– Изумительно.

Алек Синклер положил мешки возле ямы, отвёл коня в дальний угол и принялся рассёдлывать.

– Когда я увидел это впервые, у меня точно так же захватило дух. Я просто онемел. Меня до сих пор поражает это место. Правда, теперь я к нему попривык, но, глядя на тебя, вспомнил свои впечатления при первом визите сюда и словно пережил всё это заново.

– А как вы вообще нашли эти пещеры?

– Я их не нашёл, мне их показали, так же как сейчас я показал их тебе. Мои проводником был Ибрагим, главный связной между мной и Старцем.

Синклер снял с коня седло и положил возле кострища. Андре собирался последовать его примеру, но Алек махнул рукой.

– Оставь. Лучше иди сюда, я тебе кое-что покажу.

Андре последовал за кузеном, который вскарабкался по высокому откосу и высунулся в отверстие в крыше. Оно оказалось больше, чем казалось снизу, места хватило для обоих, и вскоре Сен-Клер стоял бок о бок с Синклером.

– Взбираться сюда следует осторожно, это непросто, но дело стоит того.

Андре был слишком поражён, чтобы ответить. Озираясь с разинутым ртом, молодой рыцарь прекрасно видел холм, на котором дожидался прибытия Алека Синклера, валуны вокруг холма и всё пространство вокруг валунов.

– Значит, вы были тогда здесь и могли слышать каждое наше слово?

– Каждый слог. Я был тронут тем, как великодушно ты простил моё опоздание.

Андре нагнулся, выбравшись из отверстия, и спустился вниз, где оставил своего нерассёдланного коня. Расседлав его, молодой рыцарь подтащил седло и попону к кострищу и показал на высокий деревянный ларь, стоящий у стены.

– Что в нём? – поинтересовался Сен-Клер.

– Сушёный навоз, отчасти верблюжий, но в основном конский. Мы запасаем его как топливо. В десяти милях отсюда есть жила антрацита, твёрдого блестящего угля, который очень хорошо горит, но по большей части мы топим навозом.

– А здесь?

Теперь Андре стоял перед двумя большими деревянными сундуками. Алек уже открывал один из них.

– Одежда на все случаи жизни. Как раз ею мы сейчас и займёмся. Снимай свои доспехи, пришло время облачиться во что-нибудь более подходящее.

Синклер откинул крышку сундука, продемонстрировав ворох разноцветных, ярких одеяний.

– Из тебя получится превосходный мусульманин. Тебе доводилось раньше переодеваться в сарацина?

– Только дважды, ещё дома, и ненадолго. Вы сами можете вообразить, как бы на меня там посмотрели, появись я в таком виде на людях. Но я имею общее представление о том, как одеваться, и знаю, какая одежда для какого случая подходит.

– Прекрасно, тогда начнём. Раздевайся, я помогу тебе переодеться. Ибрагим скоро будет здесь.

– Ибрагим уже здесь, Альмания.

Слова, произнесённые по-арабски, прозвучали прямо над ухом Андре, и тот развернулся так быстро, что едва не упал, потеряв равновесие на неровном полу.

– Как?.. – только и сумел выдохнуть он, схватившись за рукоять кинжала.

Юноша осёкся, увидев перед своим лицом смуглую, заросшую чёрными кудрявыми волосами руку и ощутив под подбородком остриё направленного снизу вверх кинжала. Он сразу понял – очень острого кинжала. Андре невольно пришлось откинуть голову назад, вытянув шею и высоко задрав подбородок. Стоя неподвижно, он с изумлением взирал на незнакомца, бесшумно появившегося невесть откуда и заставшего его врасплох. А незнакомец с насмешливой ухмылкой смотрел на рыцаря, не давая тому шевельнуться.

С конического сверкающего шлема этого человека свисал покров из тончайших металлических колец, который защищал лицо и в то же время не мешал видеть. Незнакомец стоял, подняв подбородок почти так же высоко, как Андре, слегка откинувшись назад и вытянув руку с кинжалом, заставившим Андре приподняться на цыпочки. Смуглая кожа под защитным покровом казалась чёрной, как и глаза под густыми кустистыми бровями, а борода и усы были настолько черны, что отливали синевой. Незнакомец раздвинул губы в усмешке, и Андре уловил блеск белых зубов. Сразу чувствовалось, что этот высокий, поджарый, широкоплечий человек очень опасен. Андре было трудно взглянуть вниз, но ему показалось, что неверный с головы до пят облачён в струящееся чёрное одеяние.

– Ибрагим! Клянусь, ты превзошёл сам себя. На сей раз я почти не услышал твоего приближения.

– Ты не мог его услышать, Альмания.

Хотя обладатель кинжала обратился к Алеку, его тёмные глаза ни на миг не отрывались от Андре.

– Я уже был здесь, когда ты назвал моё имя. Кто этот ференги?

– Мой кузен, Андре Сен-Клер.

Синклер повернулся к Андре и снова заговорил на языке франков:

– Андре, поприветствуй Ибрагима аль-Хусая, через которого я держу связь с войском Рашида аль-Дина.

Снова посмотрев на Ибрагима, Синклер непринуждённо перешёл на арабский:

– Андре Сен-Клер – тот самый человек, из-за которого я обратился к Рашиду аль-Дину.

Алек ни слова не сказал о приставленном к подбородку Андре остриё кинжала, как будто не замечал происходящего.

Сен-Клер увидел, как глаза Ибрагима сузились, превратившись в щёлки.

– Это тот ференги, который лишился отца?

– Тот самый.

Ибрагим фыркнул, опустил клинок, отступил на шаг и убрал кинжал в ножны.

– Такое горе человеку трудно перенести, но, по воле Аллаха, его приходится переносить каждому. Своего отца, да улыбнётся Аллах его памяти, я лишился два месяца назад, и печаль всё ещё пронизывает меня до костей.

Он повернулся к Алеку.

– Но скажи правду, Альмания, ты ведь не слышал, как я появился?

Андре воспользовался возможностью рассмотреть ассасина с ног до головы.

Тот действительно был одет во всё чёрное, поверх длинного верхнего халата носил ещё и кольчугу до колен – кольчуги такой тонкой работы Андре ещё не доводилось видеть. Поверх неё красовался нагрудник из полированного металла, под стать блестящему шлему, с пояса ассасина свисал длинный симитар.