Текст книги "Сокровище тамплиеров"

Автор книги: Джек Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 42 страниц)

Вот уже три дня Анри разъезжал с герцогом, ожидая, когда представится случай изложить свои предложения без опасений, что его перебьют. Но Ричард всё время был поглощён делами, связанными с переправкой войск в Святую землю. Предполагалось, что могучий флот сможет выйти в море не раньше, чем через два месяца. Главный флотоводец, Робер де Сабле, и его подручные уже не один месяц занимались приготовлениями, собирая суда и припасы более чем в двух десятках портов.

В то утро Анри и Ричард ездили вместе, проверяя войска и уточняя планы. Время пролетело незаметно и явно не пропало даром, причём Ричард предложил де Сабле несколько практичных способов размещения на судах лошадей, снаряжения и оружия – в том числе массивных, но для удобства перевозки разобранных на части осадных машин.

– Итак, мессир? Что вы можете мне сказать?

Поняв, что наконец-то представился долгожданный случай, Сен-Клер торопливо заговорил:

– Да, мой господин, мне есть что сказать. Но предупреждаю – мне потребуется отнять у вас не меньше часа, чтобы изложить свои соображения хотя бы в общих чертах. Если пожелаете, можете потом потратить день-другой на размышления над моими предложениями.

Они только что покинули английский город Плимут на южном побережье, один из главных портов сбора королевского флота, и ехали через просторный луг, где вилась журчащая речушка, кое-где росли могучие деревья – дубы, буки и вязы. Оглядевшись по сторонам, Ричард натянул поводья своего коня, заставив его повернуть направо, к реке.

– Что ж, если потом мне потребуется целый день на размышления, давайте присядем у речки и как следует обо всём потолкуем.

Герцог бросил взгляд через плечо на своего постоянного телохранителя и спутника, неразговорчивого, но беззаветно преданного рыцаря из Анжу по имени Балдуин де Бетан, ехавшего, как обычно, на расстоянии четырёх лошадиных корпусов позади господина.

– Балдуин, у нас есть еда и питьё?

– Да, мой господин.

– Хорошо, тогда остановимся здесь, возле речки, и подкрепимся.

Ричард Плантагенет ел так же, как делал всё остальное, – рьяно, нетерпеливо и быстро. Анри глядел, как герцог поглощает дичь, разрывая её крепкими зубами, легко разгрызая мелкие косточки, как его борода и подбородок лоснятся от жира, и боролся с желанием попросить Ричарда есть помедленнее, не спеша прожёвывая мясо. Но благоразумие заставило Анри промолчать. Если Ричарду приспичило набить живот, тут уж ничего не попишешь, и чем скорее он насытится, тем скорее можно будет перейти к делу.

Когда герцог наконец покончил с едой, бросил объедки в реку и вытер с пальцев жир и сало пригоршней сорванной травы, Анри спокойно отложил свою незаконченную порцию, поняв, что настало время разговора. Ждать ему пришлось недолго.

– Монтидидье рассказал, что вы много беседовали с ним и вникли в суть его предложений быстрее, чем все, с кем он раньше встречался, – не считая, конечно, меня. Итак, что вы хотите сказать?

– Полагаю, мой господин, вы уже знаете это сами. Нам необходимо коренным образом изменить приготовления к предстоящей кампании, причём немедленно. По правде сказать, нам следовало бы начать это делать несколько месяцев тому назад, сразу после того, как госпитальер прибыл сюда и рассказал правду о случившемся при Хаттине. Но, наверное, в то время мало кто из ваших людей и союзников ему поверил. Признаюсь, мне самому поначалу было трудно поверить, что он единственный подал голос по возвращении из Святой земли – голос предостережения и беспокойства.

– В том-то и дело, – сказал Ричард. – Монтидидье – человек принципов, он не боится говорить правду. Ему всё равно, что о нём подумают. Такие люди встречаются редко. Что касается вернувшихся, которые рассказывают совсем другое, ничуть не сомневаюсь – многие говорят так, чтобы избежать наказания за своё малодушное поведение, или хотят выставить себя и своё спасение в героическом свете. Ну а у духовных особ, как всегда, на всё находится объяснение. Им хотелось бы, чтобы все мы мучились чувством вины, без конца каялись и стремились к искуплению своих грехов. Они твердят о наших прегрешениях, и мы, наверное, вправду грешны... Но клирики есть клирики: никто из них не может дать дельного совета, как сражаться, чтобы выиграть войну. Хорошо ещё, что благодаря человеку, которому можно доверять, нам известно истинное положение дел.

Ричард помолчал.

– Итак, Анри, что, по-вашему, потребуется от меня в первую очередь?

– Твёрдость и объединение, – коротко ответил Сен-Клер.

Когда речь заходила о вопросах тактики и стратегии, он, сам того не замечая, начинал говорить с Ричардом почти на равных. Герцог нахмурился.

– Объясните.

– Охотно. Армией, уничтоженной при Хаттине, плохо командовали, поэтому она была совершенно беззащитной против тактики Саладина. Она явно лишь называлась единой армией, тогда как в действительности была расколота на самостоятельные, зачастую действовавшие вразброд, отряды. Рыцари короля Ги ревниво относились к храмовникам, да и рыцарские ордена – храмовники и госпитальеры, – несмотря на общность своих задач, не особо ладили друг с другом. Король Ги вообще предпочитал отмалчиваться, боясь спорить с де Ридефором и де Шатийоном, которым несколько раз уже доводилось бесцеремонно ставить его на место. Граф Триполитанский Раймонд и его сторонники говорили здраво, но никто не прислушался к Раймонду из-за его былого сговора с Саладином. И каждый командир, каждая часть армии в первую очередь стремились добыть личную славу. Этим объясняется то, что мелкие отряды, не оглядываясь на остальных, бросались в самоубийственные атаки, играя на руку Саладину. Он всячески подталкивал их к этому, а потом, уклонившись от рукопашной схватки, истреблял издалека. Монтидидье рассказывал вам, какой запас стрел имелся у сарацин?

– Семьдесят нагруженных верблюдов, да, он говорил. Правда, мне в это не верится. По-моему, тут не обошлось без преувеличения.

Сен-Клер вскинул рук в знак несогласия.

– Поверьте ему и извлеките урок из его слов. Я, услышав об этом, некоторое время не мог думать ни о чём другом и после долгих размышлений решил, что госпитальер говорит правду. Добавлю – нам поразительно повезло столько узнать о противнике, с которым придётся иметь дело. Сарацинский султан умён и предусмотрителен. К решающей битве он начал готовиться заранее, за несколько месяцев, а может, и за несколько лет, велев своим людям мастерить стрелы. Это говорит о том, что он весьма уверен в себе и в своём народе, а ещё о том, что он невысокого мнения о нас, франках, как о воинах. Ведь он пошёл на такие затраты по изготовлению стрел исключительно потому, что понял, как предсказуемы франки, когда дело наконец доходит до сражения. А потом воспользовался нашей предсказуемостью, чтобы победить.

– Значит, мы должны стать непредсказуемыми.

Сен-Клер наклонил голову к плечу.

– Нет, это было бы самоубийством. Не непредсказуемыми, а просто менее предсказуемыми. Нам обязательно нужно убедить Саладина и его эмиров – так он вроде бы называет своих военачальников, – что больше нас не удастся увлечь в бессмысленную погоню за его летучими отрядами. Нужно вынудить сарацин самих атаковать нас... А когда мусульмане это сделают, они увидят, что мы готовы их встретить.

Ричард снова кивнул и всё так же спокойно проговорил, словно размышляя вслух:

– Похоже, в этом есть смысл. Но, по правде говоря, Анри, не знаю, как будет обстоять дело с нашим численным превосходством. Правда, на сей раз наша армия будет гораздо сильнее той, которую потерял бедолага Ги при Хаттине. У него было всего тридцать тысяч, а наша армия, когда мы объединимся с Барбароссой, будет насчитывать триста тысяч человек. Но не исключено, что Саладин всё равно сумеет собрать войско побольше нашего, ибо его владения огромны и количество подданных неисчислимо. Только время покажет, на что он способен. Но если султан вновь двинет против нас превосходящие силы и осыплет ливнем стрел – а почему бы ему этого не сделать? – мы окажемся по-прежнему беззащитны. Наши воины полягут на месте, как скот на бойне.

– Может быть, но только если мы позволим противнику приблизиться к нам на полёт стрелы.

Ричард вскинул голову и прищурился.

– Очень интересное замечание. Но как, хотелось бы знать, удержать его на безопасном расстоянии?

– Да его же собственным способом – с помощью стрельбы. Стрельбы из английских длинных луков и из анжуйских арбалетов. И то и другое оружие бьёт гораздо дальше лёгких, коротких луков сарацинских всадников. Мы научим их бояться наших арбалетов.

– Так и должно быть. Они должны их бояться. Только арбалетов у нас в обрез, даже простых, деревянных, не говоря уж о тех, что с металлическими дугами. И таких арбалетов, как у меня, нет больше нигде во всём христианском мире, поэтому мы не сможем рассчитывать на помощь союзников.

Сен-Клер кивнул – с пониманием, но без огорчения.

– Нам не нужна помощь. Я позволил себе заранее предположить, что вы согласитесь, и уже заказал арбалеты всем умеющим делать это оружие мастерам – и здесь, и дома.

– Надо же, во имя Бога Всевышнего! Вы всё решили сами!

Ричард не только не возмутился самоуправством Сен-Клера, но, похоже, даже восхитился им.

– И когда вы это сделали? Сколько арбалетов заказали?

– Столько, сколько можно изготовить до нашего отплытия. Сперва я попросил изготовить пять сотен, но решил на этом не останавливаться. Заказ был сделан неделю назад, и мне пришлось отправить гонца на быстроходном судне домой, в Пуатье – ведь это единственное место, где теперь мастерят арбалеты. Конечно, не все они будут с металлическими дугами – такие чрезвычайно трудно изготовить, – но я распорядился делать как можно более мощными и дальнобойными даже обычные арбалеты, из дерева и рога. Кроме того, я послал сообщение в Тур, заказав тамошним оружейникам ещё пять сотен лёгких арбалетов с дугами из дерева и сухожилий. И потребовал, чтобы ваши англичане, мастерящие длинные луки из тиса, делали их ещё больше, хотя мне говорили, что мастера и так выбиваются из сил.

Ричард глубоко вздохнул.

– Быть по сему, – сказал он. – Насчёт оружия вы решили правильно. Но оружие не сражается само по себе, им должен владеть воин. А у нас практически нет людей, умеющих стрелять из арбалета.

– Верно, но ведь вы поручили моему сыну подготовку наставников-арбалетчиков, и он не терял времени зря. Обученные им люди смогут обучать новичков. Сколько у вас арбалетчиков в Аквитании?

– В Аквитании? Немного. У меня их больше в Анжу, есть ещё и в Пуату...

Ричард поджал губы, подсчитывая в уме.

– В Аквитании осталось сотен пять или шесть. Я привёз сюда, в Англию, двести – двадцать отрядов по десять человек.

– А как насчёт более лёгкого стрелкового оружия?

– Если речь по-прежнему идёт об Аквитании, думаю, цифры будут такими же. Может, ещё сотня или две... В общем, около тысячи. Но опять же лучников у меня больше в Анжу и в Пуату. И прежде, чем вы зададите следующий вопрос, скажу: в моём обозе тысяча английских длинных луков и ещё не меньше тысячи добавится, прежде чем мы покинем Англию.

Ричард прислонился спиной к дереву и умолк, глядя перед собой и оценивая названные цифры. В целом стрелки составляли лишь незначительную часть той предположительно стотысячной армии, которую он снаряжал против Саладина вместе с французским королём и более мелкими союзниками. Но Ричард понимал: заниматься стрелками придётся ему одному – и поневоле воздал должное покойному отцу. Лишь благодаря Генриху у него имелось хотя бы столько лучников и арбалетчиков. Лазутчики доносили, что Фридрих Барбаросса, император Священной Римской империи, намереваясь принять участие в провозглашённом Папой походе, собирает в своих владениях армию в двести пятьдесят тысяч человек. Однако, если даже слухи соответствовали действительности, маловероятно, чтобы в этой огромной армии имелось много стрелков – как из арбалета, так и из лука.

Взгляд Ричарда снова сосредоточился на Сен-Клере.

– Ладно, положим, оружие у нас будет и людей мы обучим. А вы задумывались о том, как размещать их на поле боя? Думали уже о диспозиции и тактике?

– Да, думал. Общее представление у меня есть, осталось уточнить некоторые детали. Теперь, заручившись вашим одобрением, я уделю этому больше времени.

– И как всё это согласуется с вашими словами о твёрдости и объединении?

– Как я уже говорил, некоторые шаги мне ещё неясны, я пока размышляю над ними, но уже вижу: нам потребуется создать отдельные отряды стрелков, подвижные, но способные встать намертво, чтобы отразить атаку. И нужно, чтобы стрелки эти научились действовать заодно с кавалерией.

– А что насчёт нашей пехоты?

– Её опять-таки следует обучить сражаться в строю, как сражались древние, у которых каждый воин мог рассчитывать на поддержку и силы соседа.

Ричард кивнул, начиная медленно понимать.

– Древние... Вы имеете в виду древнеримские легионы?

– Именно. Монолитные, стойкие, уверенные в себе, спаянные жёсткой дисциплиной и почти непобедимые.

– Понятно. Перечислено немало качеств, которые ещё предстоит привить нашим людям.

– Да, но это можно сделать. Это необходимо сделать, если мы собираемся выступить против сонмищ, которые бросит на нас Саладин. Мы можем осуществить задуманное, но не должны терять времени.

– А как насчёт ливня сарацинских стрел?

Сен-Клер пожал плечами.

– Если потребуется, мы заново изобретём «черепаху» и прикроем наших воинов панцирями из прочных металлических щитов.

Ричард окинул старшего собеседника долгим, задумчивым взглядом и кивнул:

– Очень хорошо, займитесь этим. Есть ещё какие-нибудь соображения?

– Есть. Сарацины захватили все франкские города и крепости в Святой земле, значит, нам придётся отвоёвывать их, беря в осаду. Я хотел поговорить с вами насчёт осадных машин, но мы обсудили это сегодня утром, и, похоже, с машинами всё в порядке.

– Да, похоже. Думаю, наша наипервейшая задача – найти наставников и начать обучение пехотинцев и стрелков. Вы проведёте эту ночь со мной, всю ночь, если потребуется, и мы вместе найдём способы претворения в жизнь новых идей. После я подберу подходящих людей и отдам им соответственные приказы. Но вы по-прежнему будете играть главную роль в подготовке воинов. Вы немедленно вернётесь домой, Анри, и приступите к набору и обучению арбалетчиков – пусть их будет как можно больше. Сперва набирайте добровольцев – они, как правило, усваивают всё быстрее, но если добровольцев не хватит, найдите пополнение любыми способами. Для этого наделяю вас всеми полномочиями. Полагаю, теперь, когда мы сможем открыто использовать метательное оружие против мусульман, наши французские союзники, а может, и не только они, захотят послать к вам на обучение некоторых своих бойцов. Но сперва им придётся отрядить своих лучших кузнецов в наши оружейные мастерские в Анжу и Аквитании, чтобы те научились делать арбалеты.

Ричард осёкся, заметив выражение лица Сен-Клера.

– В чём дело, старина?

Мессир Анри выглядел озадаченным.

– Прошу прощения... Вы хотите, чтобы я отправился домой до вашей коронации или после?

– Вы, часом, не спятили, Анри? Конечно, до неё. Обучение стрелков – слишком важное дело, чтобы откладывать его на целый месяц, тем более из-за какого-то церковного представления. Я хочу, чтобы вы отплыли уже на этой неделе. Вам придётся пропустить коронацию, но я расскажу, как она прошла, при нашей следующей встрече. А теперь – в дорогу! Сегодня нам предстоит проехать ещё несколько миль, а я не хочу терять времени зря и собираюсь уже сегодня приступить к разработке конкретных планов.

Ричард повернулся и окликнул Балдуина де Бетана, сидевшего в стороне в ожидании указаний:

– Балдуин, мы уезжаем. Соберите, что нужно, и живо следуйте за нами.

Когда Балдуин легко поднялся на ноги, Ричард тоже встал и, протянув руку, помог подняться Сен-Клеру.

– Вы молодец, Анри. Не зря я верил в вас. Голова у вас работает что надо, надеюсь, так будет и впредь. А сейчас – на коней!

ГЛАВА 5

Мессир Анри Сен-Клер, сидя в седле с прямой, как копьё, спиной, озирал с возвышенности расстилавшееся внизу тренировочное поле, такое широкое, что не видно было его краёв. За спиной Сен-Клера тянулся оборонительный ров, а за рвом высились, отбрасывая вечернюю тень, могучие стены замка Бодлер. Правая половина поля была полностью отдана в распоряжение всадников: рыцари и конные ратники упражнялись там в верховой езде и искусстве конных поединков. Они сами прекрасно знали, что нужно делать, и Анри не вмешивался в их тренировки. Гораздо больше интересовало его то, что происходило на левой половине поля, где растянулись казавшиеся бесконечными шеренги арбалетчиков; самые ближние из стрелков находились почти под самым наблюдательным пунктом Сен-Клера. Все они стреляли по расставленным мишеням.

Анри знал, что дальше, за строем арбалетчиков, упражняются со своими смертоносными длинными луками английские йомены Ричарда, но они находились слишком далеко, чтобы их отсюда разглядеть, и Сен-Клер мог лишь догадываться, чем они занимаются. Впрочем, лучникам, как и всадникам, почти не требовалось уделять внимание, и это позволяло полностью сосредоточиться на арбалетчиках. Именно из-за необходимости набора и подготовки арбалетчиков Сен-Клер спешно вернулся в Аквитанию в середине августа прошлого года. Сейчас была середина июня 1190 года, и десять минувших месяцев пролетели для Анри как стремительный бессвязный сон.

Работа, предстоявшая ему по возвращении в Пуатье, казалась устрашающе огромной, но он уже знал, с чего начать. В первую неделю после прибытия он разослал вербовщиков из Пуатье по владениям вассалов Ричарда в Аквитании, Пуату и Анжу, поручив им продемонстрировать возможности арбалетов. Вербовщики проводили такие демонстрации в Туре, Анжере, Нанте, Невере, Бурже, Ангулеме и Лиможе и, кроме того, побывали ещё в сотне деревень и деревушек, разбросанных между этими городами. После каждой демонстрации они объявляли, что герцог Ричард ищет добровольцев для вступления в ряды нового отборного стрелкового отряда.

За первый месяц вербовочной кампании в город Пуатье явилось более тысячи человек, и Анри немедленно поручил обучение новичков своим анжуйским арбалетчикам. К тому времени из оружейных мастерских Пуатье и Тура стали поступать первые партии нового оружия, причём в Пуатье делали в основном тяжёлые, дальнобойные арбалеты, а в Туре – более лёгкие и скорострельные. Мастера и подмастерья работали не покладая рук, и оружия поступало всё больше.

Теперь, спустя десять месяцев упорной, изматывающей работы, в распоряжении Анри было двенадцать сотен новых, полностью обученных арбалетчиков (триста из них с арбалетами с металлическими дугами). Свыше двух тысяч новобранцев всё ещё проходили тренировки. Больше четырёх сотен из последней группы новичков направил к Сен-Клеру король Франции Филипп Август, учтиво попросивший мессира Анри не отказать ему в просьбе и сделать из присланных людей наставников, дабы те смогли готовить стрелков уже во Франции.

Так что Анри мог с чистым сердцем сказать, что время не было потрачено зря и его усилия не пропали даром. В то утро до него дошла весть о том, что на прошлой неделе Ричард прибыл во Францию. В том же послании его предупреждали, что ближе к вечеру этого дня можно ожидать прибытия герцога, а теперь и коронованного короля Англии, в Бодлер. Это известие и побудило Анри организовать общий сбор новых войск.

Сен-Клер знал, что именно великолепное тренировочное поле две недели назад навело герцога на мысль доверить всю свою армию гостеприимству и заботам графа Эдуарда де Балиоля, владельца замка Бодлер и прилегающих земель. Мессир Анри, доставивший эту новость Балиолю одновременно с прибытием королевской армии, был убеждён, что граф не обрадовался известию. Но в округе на сто миль не было другого такого же места, как Бодлер, идеально подходившего Ричарду благодаря щедрым источникам чистой питьевой воды и сочным пастбищам, где могли кормиться лошади и скот. Раскинувшееся по берегам реки Луары, близ маленького бургундского городка Пуильи, это ленное владение (то самое, что ежегодно снабжало мессира Анри его любимым золотистым вином) находилось вдобавок в сорока милях – то есть в трёх дневных переходах – от Везле, места сбора всех воинских сил, снаряжаемых для отправки в Святую землю.

Удостоверившись, что всё идёт как надо, мессир Анри направил коня вниз по склону. Съехав на поле, он повернул налево, туда, где маленькая плотная группа людей с мрачными лицами практиковалась с самыми тяжёлыми арбалетами, сосредоточенно заряжая громоздкое оружие. Для этого арбалет ставили на землю вертикально, передней частью вниз, вставляли ногу в специальное стремя и налегали на двуручный ворот со стороны ложа, чтобы натянуть толстую прочную тетиву, сгибавшую тугую металлическую дугу. Сен-Клер наблюдал за арбалетчиками до тех пор, пока их суровый наставник не заметил его и не приблизился.

– Мессир главный военный наставник, – тихо и спокойно проговорил этот человек, хотя с учениками общался с помощью грозного рёва, – надеюсь, вы довольны тем, что сегодня увидели.

Мессир Анри кивнул.

– Весьма неплохо, Роже. А вы что скажете? Ваши ученики делают успехи?

– Всё зависит от того, что считать успехами...

Роже поднял руку, прося Анри подождать, и уже привычным властным голосом рявкнул:

– Эй ты, Бермон! Работай всем корпусом, не только руками. Запомни, в бою ты не сможешь попусту терять время. Зазеваешься, замешкаешься – и ты мертвец. Ты должен делать два выстрела в минуту, а не один выстрел за две минуты!

Арбалетчик, на которого он накричал, принялся работать в два раза усерднее, ещё сильнее налегая на рычаги ворота.

Мессир Роджер де Боэн вернулся к прерванному разговору: – Вот с какими людьми мне приходится иметь дело. Они думают, что их недооценивают, потому что они французы, и вечно бормочут, что наши анжуйцы имеют незаслуженное преимущество, потому что и раньше пользовались арбалетами. Но ведь те анжуйцы, которые обучаются сейчас, точно такие же новички – подобное оружие для них в новинку, как и для французов.

Сен-Клер улыбнулся.

– Бросьте, Роже. Вы правы, но не во всём. Анжуйцы выросли, видя, как все вокруг пускают в ход такое оружие, они хоть как-то с ним знакомы. А вот большинство французов в глаза не видели арбалета... Тем более тяжёлого арбалета.

Роже де Боэн и Анри Сен-Клер были знакомы уже два десятка лет, уважали друг друга и разговаривали как старые друзья.

– Не в том дело, Анри, – произнёс де Боэн негромко, чтобы его никто не услышал, – Французы чувствуют себя униженными, потому что начинают с самых азов и никак не могут добиться навыков, которые уже есть у анжуйцев. Чтобы привить такие начальные навыки французам, потребуется не один месяц.

– Но ведь они научатся.

– Ну, рано или поздно научатся... Конечно, научатся.

Де Боэн пожал плечами и, уже разворачиваясь к своим подопечным, бросил через плечо:

– Вопрос лишь в том, достаточно ли быстро научатся?

Сен-Клер в последний раз взглянул на вернувшегося к работе наставника арбалетчиков, сжал конские бока коленями и направил скакуна к дальней левой стороне поля, где английские лучники Ричарда непрерывно поливали свои мишени ливнем стрел. Но, подъезжая к рядам англичан, мессир Анри по-прежнему думал об оставшихся позади арбалетчиках. Смогут ли они создать защитную завесу из арбалетных болтов, чтобы не допустить повторения случившегося с христианами при Хаттине?

Английские длинные луки посылали стрелы на сотни шагов, но по дуге, навесом, а Сен-Клер ожидал, что смертоносное оружие арбалетчиков будет бить прицельно, по прямой. Он уже несколько месяцев работал над созданием небольших дисциплинированных отрядов стрелков с лёгкими арбалетами средней дальнобойности. Этим арбалетчикам предстояло научиться действовать заодно с ещё более малочисленными группами, вооружёнными тяжёлыми дальнобойными арбалетами. Навесная стрельба из длинных английских луков и прицельная из тяжёлых и лёгких арбалетов должна была не позволить сарацинам уничтожать христианские войска издалека. А в случае ближнего боя шансы на успех христианских рыцарей и пехоты значительно возрастали. Так, по крайней мере, полагал Анри, прекрасно понимая, что на кону стоит его военная репутация.

С дальнего фланга донеслись приветственные возгласы. Сен-Клер повернулся в ту сторону, прислушался – и понял, что английские йомены выкрикивают имя короля. Направив коня туда, откуда должен был появиться Ричард, Анри, уже не в первый раз, подивился: как этот так называемый английский монарх, француз по крови, почти не владевший языком островитян и всегда считавший своих английских подданных простофилями и невеждами, может пользоваться такой любовью английского народа?

Сегодня, как и всегда, отправляясь на встречу со своими воинами, король был почти один, отказавшись от подобающей его сану свиты. Его сопровождали лишь два рыцаря и два оруженосца: рыцари ехали слева и справа от Ричарда, оруженосцы – позади. Один оруженосец держал королевский меч с золотой рукоятью и ножнами, поблёскивавшими драгоценными камнями, другой вёз плоский, в форме перевёрнутого ведёрка, полированный стальной шлем, увенчанный узкой золотой короной.

Ричард ехал с непокрытой головой, откинув кольчужный капюшон, и длинные рыжевато-золотистые волосы короля свободно развевались на лёгком ветру. Великолепный тёмно-красный шёлковый плащ, расшитый золотой нитью, был распахнут, открывая взору белую котту, украшенную на сей раз не тремя вздыбленными золотыми львами святого Георгия – обычной эмблемой Ричарда, а алым крестом – знаком принадлежности к воинству крестоносцев. Под коттой сверкала кольчуга, левую руку монарха прикрывал ярко-красный боевой щит с изображением стоящего на задних лапах чёрного льва.

Для своих бойцов и для всего христианского мира Ричард Плантагенет служил олицетворением короля-воина, но Анри лишь окинул монарха внимательным взглядом и, решив, что тот выглядит, как и подобает полководцу, стал разглядывать рыцаря, который ехал по правую руку короля. Это был не кто иной, как сын Анри, рыцарь Андре Сен-Клер.

Возвращение сына не было для Анри неожиданностью: последнее время Андре выступал в роли курьера между королём и занимавшимся подготовкой флота де Сабле. С последней встречи отца и сына прошло много месяцев, и первым делом у Анри мелькнула мысль о том, что молодой человек стал выглядеть старше. Но Андре не только возмужал, чего и следовало ожидать; лучше того – он выглядел счастливым и беззаботным. Анри отметил, что сын облачён в рыцарскую мантию с гербом Сен-Клеров – значит, чем бы ни занимался Андре, в ряды тамплиеров он пока не вступил. На мгновение Анри преисполнился гордости за сына, предвкушая, как будет сидеть с ним рядом, слушать его голос, когда тот будет высказывать своё мнение. В горле старого рыцаря застрял комок, но Сен-Клер сглотнул, постарался придать лицу бесстрастное выражение, чтобы не выдать обуревавших его чувств, и поскакал навстречу королю.

Заметив его издалека, Ричард приветствовал Анри взмахом руки. Хотя слов короля было не разобрать, жест в сторону Андре как бы призывал старого рыцаря оценить предусмотрительность короля, который привёз с собой младшего Сен-Клера.

Анри помахал в ответ, остановил коня, спешился и стал дожидаться приближения королевской кавалькады. Когда всадники поравнялись с ним, он выступил вперёд и поднёс к сердцу сжатый кулак, приветствуя своего сеньора. Но Ричард уже смотрел куда-то поверх головы Анри: видимо, внимание короля привлекло нечто, происходившее за спиной спешившегося рыцаря. Анри стоял, ожидая, когда к нему обратятся, и ожидание несколько затянулось, но потом Ричард взглянул на старого соратника и улыбнулся ему.

– Анри Сен-Клер, старый друг. Простите меня за небрежность и плохие манеры. Я отвлёкся, потому что мне показалось – я. вижу человека, которого не ожидал здесь увидеть.

Король на мгновение отвёл взгляд, прежде чем снова посмотреть на Анри.

– Нет, и вправду показалось. Мы весь день провели в седле, и нам нужно отдохнуть... и взбодриться.

Он выпрямил руку со щитом, другой рукой расстегнул пряжку плаща.

– Томкин! Прими это, быстро.

Один из молодых оруженосцев быстро подошёл, чтобы забрать щит и плащ своего монарха, а Ричард продолжил разговор.

– У вас здоровый и бодрый вид, Анри, и до меня со всех сторон доходят слухи о том, что работа тут кипит. Да!

Избавившись наконец от щита и плаща, король привстал на стременах и потянулся, отведя локти назад, чтобы размять спину.

– Припоминаю, я обещал при следующей встрече рассказать вам о своей коронации... И вы, конечно, горите желанием о ней узнать.

Ричард огляделся по сторонам, заметил выражение лиц своего окружения и рассмеялся.

– Что ж, друг мой, если вы умеете держать язык за зубами, почему бы и нет? Честно скажу, вам повезло, что вы вовремя уехали, потому что всё это было чертовски скучно. Правда, мессир Андре? Кроме одного-единственного момента, конечно, – когда я почувствовал, как корона опустилась на мою голову. Один этот миг оправдал всю церемонию, сделав её незабываемой и стоящей. Зато остальное было безмерно нудным: облака ладана да заунывные латинские песнопения, как на панихиде.

Ричард, прищурившись, снова с интересом вгляделся в даль.

– Будь я проклят, это всё-таки Брайан!

Посмотрев на Анри, король нетерпеливо промолвил:

– Послушайте, мне нужно перемолвиться с моим английским капитаном, Брайаном из Йорка, вон он! Так что прошу, дружище, подождите здесь со своим сыном, пока я не кончу разговор. Или, если хотите, можете меня сопровождать: так или иначе, это не займёт много времени.

Ричард пришпорил коня, а мессир Анри посмотрел на сына, который наблюдал за отцом, держась бок о бок с другим сопровождавшим короля рыцарем. Анри подумал, что незнакомый рыцарь – почти ровесник Андре, может, на год или на два постарше. Любезно кивнув молодому незнакомцу, Сен-Клер обратился к сыну:

– А ты что скажешь? Отправиться нам с королём?

Мессир Андре улыбнулся и пожал плечами. На мгновение Анри показалось, что он приметил во взгляде сына некое странное выражение, похожее на горечь. Но, повнимательней вглядевшись в глаза молодого человека, он не обнаружил ничего подобного и отбросил эту мысль.

– Если он, как я подозреваю, собрался сражаться пешим с английскими бойцами, нам никак нельзя пропустить такое зрелище, – ответил Андре. – Многие говорят, что на это стоит взглянуть.

Он наклонился к отцу, который тепло пожал его руку.

– Добрый день, отец. Позвольте представить вам мессира Бернара де Тремеле, который сопровождал нас от Орлеана.