Текст книги "Сокровище тамплиеров"

Автор книги: Джек Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 42 страниц)

* * *

В воскресенье Пасхи, ближе к вечеру, если какие-то священники и служили мессу и возносили благодарность за спасение от шторма, они делали это молча, забившись в те укромные уголки, какие смогли найти после бури.

Мессир Анри Сен-Клер понимал, что уцелел, но всё остальное было для него словно в тумане. Он пока не знал даже, радоваться ли своему спасению или сожалеть об утраченной возможности погибнуть во время бури и навсегда избавиться от страданий.

Он сидел на бухте каната, уставившись туда, где два судна сошлись борт к борту. У Сен-Клера были помяты (а может, и треснули) как минимум два ребра, поэтому он не мог встать и опереться о поручень, чтобы лучше разглядеть происходящее. Ему оставалось только сидеть, облокотившись на два мотка просмолённого каната, водружённых на более крупную бухту, – в такой позе он почти ничего не видел поверх деревянного борта.

Собрав силу воли в кулак, рыцарь заставил себя забыть о боли и неудобной позе и стал сосредоточенно думать о том, что ему удалось выяснить на данный момент. Человек, который обнаружил его полумёртвым возле шпигата, узнал главного военного наставника и позвал другого матроса. Вместе они перенесли мессира Анри в более спокойное место, где кто-то (Сен-Клер понятия не имел, кто именно) оказал ему первую помощь. Рыцарю плотно перетянули рёбра, перевязали глубокую рану на правом виске и отнесли его к носовой палубе. Тут Анри Сен-Клер и проводил в последние дни бо́льшую часть времени, не путаясь под ногами команды.

На королевской галере после шторма недосчитались двадцати одного человека. Это Анри знал точно: пока обрабатывали его раны, он слышал, как кому-то, находящемуся на кормовой палубе, – скорее всего, Безансо – докладывали о потерях. Сен-Клер решил, что пропавшие люди наверняка были его подчинёнными, непривычными к морю воинами, тогда как матросы, пожалуй, уцелели. Ему тут же вспомнилось, что вся команда галеры состояла из пятнадцати человек. Но если погибшие были воинами, а не членами команды, то каждому пятому из отплывших на этом судне бойцов уже не суждено будет обнажить меч против неприятеля. Эта мысль повергла рыцаря в уныние.

Он с немалым трудом повернулся и, взглянув через плечо, увидел человека, который опирался о носовое ограждение и смотрел вдаль.

– Эй! – окликнул его Анри. – Что там видно?

Человек смерил его взглядом с головы до ног, потом снова стал смотреть на море.

– Ничего, – буркнул он. – Океан пуст. Нигде не видно ни одного корабля. Вижу неподалёку только остов разбитого судна – оно перевернулось вверх дном, за ним плывёт сорванная мачта. Должно быть, внутри судна остался воздух, оттого оно и держится на плаву...

Он обернулся и, наклонив голову, посмотрел на Анри из-под густых чёрных бровей.

– Как вы себя чувствуете? Надеюсь, лучше, чем выглядите. На вид вы смахиваете на фаршированного лебедя с подвязанными ножками и крылышками, подготовленного для жарки. Кстати, кто вы вообще такой?

Анри снова сел, прислонившись к канатам. Тяжело, со свистом, дыша, он попытался расслабиться.

– Меня зовут Сен-Клер, – прохрипел он. – Говорят, у меня сломано несколько рёбер, и... Чёрт! Похоже, так оно и есть. Подойдите ближе, чтобы я мог вас видеть, хорошо?

Незнакомец встал там, где мог опереться локтями о поручень, и, сочувственно взглянув сверху вниз на Анри, кивнул.

– Сломанные рёбра – это скверно. Я сам сломал два ребра в прошлом году, на Кипре. Поскользнулся на мокрых сходнях, когда нёс мешок, да и свалился прямо на бревно. Поправлялся не один месяц. Меня зовут Блутам Синий Палец. Я из гребной команды.

Он поднял багровый палец – и Анри не понял, то ли это огромное родимое пятно, то ли последствия старой раны. Не успел он задать вопрос, как Блутам охнул.

– Сен-Клер? Надо же! Прошу прощения, мессир, вы ведь небось тот самый Сен-Клер? Главный военный наставник?

– Да, тот самый. Поможете мне подняться туда, откуда я смогу оглядеться по сторонам? Хотя бы ненадолго? Я не могу двигаться сам – меня и впрямь перевязали, как птичью тушку.

– Что ж, попробую.

Моряк по прозвищу Блутам согнул колени, присел на корточки, подхватил Анри под мышки и осторожно потянул его вверх. Анри резко вдохнул, но, к своему удивлению, почти не почувствовал боли, а потом забыл обо всём, уставившись на потерпевший крушение корабль, о котором раньше говорил Блутам.

– Спасибо, – промолвил наконец Сен-Клер. – Можете снова меня посадить.

Вновь очутившись в своём импровизированном кресле из канатов, Анри позволил себе мимолётно задуматься о том, что могло статься с его сыном. Правда, толку от этих размышлений было мало, поэтому мессир Анри набрал в грудь воздуху, с силой выдохнул и снова обратился к Блутаму:

– А как король, с ним всё в порядке?

Моряк приподнял бровь, как будто такой вопрос его удивил.

– Конечно, с ним всё в порядке. А почему бы и нет? Он знает, как вести себя в море, наш король. Привязался к поручню кормы и всё время, пока бушевал шторм, вместе с рулевым сражался с румпелем. Неудивительно, что люди смотрят на короля с благоговением. Этот человек подобен богу.

– Да, – кивнул Анри. – Временами он просто великолепен, не чета обычным людям... И что мы теперь будем делать, как по-вашему?

Блутам ухмыльнулся и снова поднял фиолетовый палец.

– Я же сказал, мессир, я – гребец. У меня никто не спрашивает советов. Мне говорят, куда идти, когда и как быстро. Пожалуй, вернусь-ка я на своё место.

Он выпрямился, собираясь уйти, но Анри остановил его взмахом руки.

– Пожалуйста, если увидите мессира Робера де Сабле, передайте ему моё почтение и расскажите, где я. Я хочу поговорить с ним, когда у него выдастся свободная минутка.

Гребец склонил голову набок.

– Я? Чтобы я подошёл к де Сабле и запросто с ним заговорил? Да он велит выкинуть меня за борт.

– Нет, не велит. Назовите ему моё имя и скажите, что вас послал я. Вот, погодите...

Мессир Анри начал шарить в поисках своей сумки, но гребец поднял руки в протестующем жесте.

– Мне не нужны ваши деньги, мессир. Я передам ему, что вы велели. На том – прощайте.

Блутам ушёл, не прибавив больше ни слова.

Мессир Анри осторожно размял спину и попытался устроиться поудобнее, прислонившись к верёвкам. До сих пор он запрещал себе думать об огромной пустоте за бортом судна, но сейчас попробовал представить разрушительную мощь шторма, который они пережили, и прикинуть, сколько кораблей могло не просто пострадать, но полностью затонуть, скрывшись в волнах вместе с командами и пассажирами. Воображение у него разыгралось, и эти мысли оказались весьма мучительными. Анри искренне обрадовался, когда его отвлёк от дум голос де Сабле:

– Ну, мастер Сен-Клер, как дела? Вы сильно ранены? Я видел, как за вами ухаживали на кормовой палубе, но тогда у меня не было времени выяснить, что с вами стряслось.

– Ничего особенного, мессир Робер. Я имею в виду – со мной ничего серьёзного. Ссадина на голове да несколько сломанных рёбер... Рад видеть вас в добром здравии. Мне говорили, что во время бури король исполнял роль кормчего?

– Пока не утих шторм.

Мессир Робер потёр ладони, как часто делал сам Ричард. При этом де Сабле широко улыбался и восхищённо качал головой.

– Он встретил бурю с невозмутимостью опытного морехода, повидавшего всё, что может обрушить на человека Нептун. Это было просто великолепное зрелище. Я бы никогда не поверил, что такое возможно, если бы не видел всё собственными глазами. Король привязался к банке и час за часом правил судном вместе с рулевым. Без Ричарда мы бы не отделались так легко. Я думал – всё, конец, когда борта затрещали под ударами волн... Вы знаете, что принёс нам шторм?

– Слышал краем уха чей-то доклад. Вроде погиб двадцать один человек?

– Да, их смыло за борт, когда корабль слишком резко завалился набок. Стяжки палубных настроек не выдержали, и мы вполне могли бы перевернуться, если бы не неистовая сила Ричарда и не его мастерство рулевого. Меня в тот миг волна сбила с ног, и я мог лишь смотреть, как король отчаянно старается выровнять корабль, чтобы можно было снова пустить в ход вёсла.

Де Сабле огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто его не подслушивает, и добавил:

– Сегодня мы, Анри, оба должны пасть на колени, благодаря Бога за такого монарха и прося прощения за то, что так часто выискивали в короле недостатки.

– Аминь, – с кивком промолвил мессир Анри.

Де Сабле подошёл к носовому поручню, где Анри мог видеть его, не поворачиваясь. Флотоводец бросил взгляд на горизонт и невесело хмыкнул.

– Эта погода... Мой друг, буря была невообразимой, она словно вышла из наших ночных кошмаров. Никогда раньше я не сталкивался с таким штормом. Подобные бури способны удержать на суше самых отчаянных и бесстрашных мореходов.

В этот миг за спиной Анри раздались команды, потом послышался топот ног. Заскрипели блоки, люди поднатужились, натягивая канаты.

– Мы собираемся пойти быстрее, – пояснил де Сабле. – Нужно поднять парус, чтобы можно было отправиться на поиски остальных.

– Каких остальных? – спросил Анри, вспомнив, что видел вокруг лишь пустое море. – А сколько людей и кораблей мы потеряли?

– Мы потеряли из виду всех, Анри.

Де Сабле широким жестом указал в сторону горизонта.

– Все суда исчезли, ветер разбросал их, словно пепел. Потребуется несколько дней, чтобы снова собрать флот.

Анри широко распахнул глаза.

– Вы хотите сказать – собрать другие корабли, когда мы их найдём? То есть они не погибли?

Теперь пришла очередь де Сабле удивлённо посмотреть на собеседника.

– Погибли? Господи, нет, они не затонули. Может, мы потеряли несколько судов – когда такое множество кораблей оказывается рядом во время шторма, они нередко сталкиваются друг с другом. Один разбитый корабль дрейфует неподалёку, он лишился мачты и опрокинулся, но бо́льшую часть просто разбросали в разные стороны волны и ветер. Эти суда, Анри, были построены людьми, которые знают море, любят его и в то же время ненавидят. Корабли наши созданы для того, чтобы выдерживать шторма, даже такие бурные, как этот. Капитаны найдут ближайший берег, сориентируются, и суда начнут собираться вместе.

Анри в лёгком замешательстве попытался представить себе сцену, которая, если верить де Сабле, должна была разворачиваться сейчас за горизонтом.

– А где ближайшая суша?

– Ближайшая по отношению к тому месту, где мы сейчас находимся? – переспросил мессир Робер и пожал плечами. – Боюсь, в настоящий момент цена моим догадкам такая же, как вашим. Но едва мы выясним, где находимся, я легко смогу ответить на этот вопрос. Да, мы, несомненно, сбились с курса. Но насколько далеко нас отнесло и в каком направлении, ещё предстоит узнать.

Он поднял ладонь, предвосхищая следующий вопрос мессира Анри Сен-Клера:

– Мы в Ионическом море. Когда разразился шторм, флот шёл на восток, направляясь от южного побережья Сицилии к Криту. Буря налетела два дня тому назад. Мы знаем, что в данный момент побережье Африки лежит по правому борту, потому что мы всё ещё держим путь на восток, прямо на восходящее солнце. Но далеко ли до африканского берега – неизвестно. Острова и побережье Греции наверняка находятся впереди, поэтому будем следовать курсом на юго-восток, пока не увидим землю. Если повезёт, этой землёй будет Крит. Но нам подойдёт и любой другой из островов архипелага: путь от него до Крита займёт всего несколько дней.

Де Сабле улыбнулся неуверенной полуулыбкой.

– Конечно, не исключено, что нас отнесло назад. Тогда землёй, которую мы увидим, окажется всё та же Сицилия. Словом, время покажет. А пока я послал самого зоркого матроса на мачту, и он смотрит во все глаза. Скоро он приметит землю, и тогда придёт конец нашим злоключениям.

Мессир Анри кивнул.

– Спасибо за добрые вести. Мне кажется, нет ничего хуже неведения, ведь, не зная, что происходит, невозможно принять решение. Кстати, раз уж речь зашла об осведомлённости, позвольте спросить: вам известно, на каком корабле находится мой сын? Я боялся, что он погиб, и ваши утешительные слова были для меня огромным облегчением.

– Могу сказать только, что Андре находился на одном из четырёх кораблей храмовников. Эти суда шли во второй линии, сразу за тремя королевскими дромонами. Где они сейчас, можно только догадываться. А теперь я должен вернуться к своим обязанностям. Вам здесь удобно? Могу я что-нибудь для вас сделать?

Мессир Анри покачал головой, любезно поблагодарил флотоводца, облокотился на канаты и закрыл глаза, ощущая прохладу лёгкого ветерка, ерошащего его волосы. Ветерок навевал на Сен-Клера сон. Судно, судя по звукам, вновь зажило своей обычной жизнью. Прежде чем погрузиться в дрёму, мессир Анри подумал, что король не обрадуется, если что-нибудь случится с тремя его огромными дромонами: эти суда везли величайшие сокровища Ричарда – его военную казну, его сестру и его будущую королеву.

* * *

Вперёдсмотрящий углядел на фоне южного горизонта первое из отбившихся во время бури судов, и де Сабле тут же приказал идти наперехват. То был битком набитый корабль с низкой осадкой, неказистый, но прочный. Он неплохо перенёс шторм, и, как только его капитан заметил направлявшуюся к нему галеру, он тотчас изменил курс. Не прошло и часа, как был найден ещё один корабль, потом ещё один; к вечеру их собралось уже более двух десятков.

Некоторые суда вышли из шторма почти невредимыми, но несколько были сильно потрёпаны. За ночь де Сабле привёл их в относительный порядок, так что можно было за них не беспокоиться.

На следующий день маленький флот уже был виден издалека. Другие корабли стали подтягиваться сами, и вскоре их набралось больше шестидесяти.

Спустя три дня после шторма на востоке, прямо по курсу, показалась земля, и флотилия в тот же день подошла к берегам Крита. К тому времени судов было более сотни, в том числе семь из восьми оставшихся галер.

Пока флот приближался к месту якорной стоянки у подножия горы Ида, вперёдсмотрящие с мачт каждую минуту оповещали о появлении всё новых и новых судов. Однако никто не знал, что сталось с тремя дромонами.

Ричард был озабочен, и мессир Анри чувствовал, что его бывший ученик беспокоится искренне, но поймал себя на циничной мысли: не волнуется ли монарх в первую очередь об утрате сундуков с сокровищами, а потом уже – о потере жены и сестры?

Пока мессир Анри строил свои догадки, Ричард в тот же вечер отрядил все восемь отыскавшихся галер на поиски дромонов. Четыре галеры ушли на северо-запад, к прибрежным греческим островам, другие четыре – на восток, в сторону Кипра.

А мессир Анри покинул корабль и с огромным облегчением сошёл на берег Крита, предвкушая, как растянется на славном тюфяке, к великому облегчению своих ноющих мышц.

* * *

Три дня после высадки Сен-Клер и вправду пролежал в постели, хотя не по собственной воле, а по настоянию присланного Ричардом лекаря. Мессир Анри позволил себе как следует подлечиться и поднялся лишь тогда, когда узнал, что на следующее утро король направится к острову Родос, к которому пристало много пропавших во время шторма кораблей. Старый рыцарь неплохо отдохнул и настолько окреп, что снова почувствовал боль, только добравшись до гавани, через добрых полмили.

На следующий день суда без происшествий отплыли к Родосу, где в гавани их уже поджидали остальные корабли разбросанного бурей флота.

Когда стало ясно, что из первоначальных двухсот девятнадцати судов – не считая, конечно, пропавших дромонов – безвозвратно утрачено только семь, это не могло не послужить поводом для ликования.

Анри Сен-Клер стоял на носу королевской галеры, которая приближалась к старинной гавани на северной оконечности острова, в древности славившегося на весь мир благодаря своему великому маяку.

Галера вошла в бухту, и взгляд Сен-Клера беспокойно заскользил по дожидавшимся там кораблям – среди сотни судов он пытался найти четыре недавно построенных боевых корабля ордена тамплиеров. Надежда рассмотреть их среди прочих была невелика, ведь эти суда ничем не отличались от остальных. Но старший Сен-Клер знал, что мачта корабля Андре наверняка где-то там, среди леса других мачт, и не очень переживал, что пока не знает, как устроить встречу с сыном. Было ясно, что на Родосе они пробудут не меньше недели, а может, и целых две: многие корабли основательно пострадали от шторма и их следовало привести в порядок, прежде чем отправиться дальше.

Время на встречу с сыном ещё было, и главный военный наставник сосредоточился на своих обязанностях. Он принялся составлять план ежедневной муштры, призванной уберечь воинов от разлагающего влияния безделья. Единственная трудность – а эта трудность существовала всегда – заключалась в том, чтобы найти свободную тренировочную площадку, а может, даже несколько тренировочных площадок.

Они должны были быть достаточно большими, чтобы там разместились все бойцы, а кроме того, должны были находиться достаточно близко к гавани и к местам расквартирования, чтобы бойцы не тратили много времени на дорогу.

Сен-Клер разослал командирам-наставникам приказ прибыть к нему, изложил им первоочередные задачи и отправил на поиски подходящих мест.

Как только были найдены три площадки, окрестности огласились топотом ног тысяч марширующих пехотинцев. Для конницы предназначались отдельные ристалища, и начало муштры всадников откладывалось, потому что пока не всех коней свели с судов на берег. Так или иначе, лагерная жизнь входила в обычное русло.

* * *

Спустя десять дней, когда Ричард и несколько английских баронов проводили смотр конницы в одном из трёх устроенных мессиром Анри конных лагерей, туда галопом примчался гонец и доложил, что с востока к гавани приближаются две галеры, посланные на поиски принцессы Беренгарии. Галеры должны причалить к берегу в течение часа.

Прервав смотр, король поспешил в порт. На тот случай, если придётся с ходу принимать срочные решения, Ричард настоял, чтобы с ним отправился и Анри.

Галеры подошли к пристани не через час, а через два, но не успела первая из них пришвартоваться, как капитан, даже не спустив сходен, спрыгнул с борта на причал и поспешил к королю, нетерпеливо ожидавшему в окружении свиты.

Капитан доложил, что принцесса Беренгария и королева Иоанна не пострадали, но их корабли – возможно, потому, что они были самыми большими во флоте – приняли на себя основной удар бури, и их отнесло далеко на юг. Когда стихия улеглась, суда очутились у побережья Кипра. Все три дромона до конца шторма держались вместе, но, приближаясь к портовому городу Лимасолу на южном берегу Кипра, один из кораблей напоролся на рифы, известные как скалы Афродиты, и пошёл ко дну. Погибло много людей.

Два других дромона целы и невредимы. Уцелел и их драгоценный груз, поэтому командир галеры так спешил с докладом только из-за судьбы, постигшей третий дромон. Капитан сообщил, что правитель Кипра – Исаак Комнин, византиец, присвоивший себе титул императора, – повёл себя не как правитель, а скорее как предводитель разбойников.

Ричард остановил доклад взмахом руки.

– Постой. В каком смысле – как предводитель разбойников? Выражайся ясней, ибо это важно! Забудь красивые обороты и словесные изыски и расскажи по-человечески, что натворил этот малый!

Капитан откашлялся, но всё равно не сразу собрался с духом, чтобы выложить правду.

– Он повёл себя низко, мой повелитель. Его люди обобрали тела, выброшенные на побережье после кораблекрушения, а как только волны стихли и до места кораблекрушения стало возможно добраться с берега, жители Кипра прибрали к рукам всё, что имело хоть какую-то ценность. Уцелевших после крушения захватили в плен, не предоставив им никакой помощи, никак о них не позаботившись. А потом чёртовы греки обнаружили на борту сундуки с золотом и совсем обезумели. Но расхитить все они не успели: как только они вытащили золото на берег, прибыл император Комнин со своими людьми и всё забрал себе.

Командир хмуро умолк.

– Эй, не молчи! Ты ведь ещё не закончил? А что сталось с дамами, которые были на борту другого корабля?

– С ними всё хорошо, мой господин, но...

– Комнин не обидел их?

– Нет, мой господин. Но поначалу он не разрешал им сойти с корабля и угрожал тюрьмой, если они ступят на берег. Позже он изменил решение, предположив, что на борту других кораблей тоже может находиться золото. Но к тому времени обе дамы решили, что им безопаснее будет остаться на борту дромона. Хотя Комнин и называет себя императором, у него нет ни армии, достойной этого титула, ни кораблей. Но, сир, это ещё не всё...

– Не всё?

Ричард помрачнел.

– Того, что ты уже рассказал, более чем достаточно! Я найду что сказать Комнину при встрече, ибо, сдаётся, он вовсе не христианин и уж тем более не император. Что ещё ты можешь прибавить?

– Ваш вице-канцлер, мой повелитель...

– Невингтон. Что с ним? Он погиб?

– Да, мой повелитель. Утонул, и тело его выбросило на берег.

Ричард слегка нахмурился. Потом лоб короля разгладился, и Плантагенет отрывисто спросил:

– Печать! Она цела?

Лорд Невингтон, вице-канцлер Англии, носил на шее Большую печать. В обязанности вице-канцлера входило всегда иметь печать при себе – на тот случай, если королю потребуется поставить подпись под официальным документом и скрепить его печатью. Вот почему Большую печать следовало иметь под рукой, наготове.

– Мародёры, обобравшие трупы, забрали печать, не зная, что это такое, – проговорил капитан. – Комнин взял её себе и теперь носит на шее.

– Божьи яйца, парень! Скажи, что ты пошутил! – яростно взревел Ричард. – Ты хочешь сказать, что этот покрытый коростой горбатый недоумок захватил не только золото, которое я вёз, чтобы заплатить моим людям, но и Большую печать Англии?

Широко распахнувший глаза мореход молча кивнул.

– Тогда, клянусь живым Христом, я велю отрезать греческому сукину сыну мошонку и сделать из неё сумку, в которой буду носить мою печать!

Ричард развернулся к Сен-Клеру.

– Анри, немедленно прикажите сворачивать лагеря! Да, и направьте человека к де Сабле – пусть передаст Роберу, что его вызывает король. К завтрашнему вечеру всё войско, кони, люди, всё до последнего мешка овса должно быть погружено на корабли, чтобы с приливом можно было отплыть. Мы отправляемся на Кипр и дадим понять этому пердуну, этому блохастому императору-мародёру: он крупно ошибся, решив обокрасть Ричарда Плантагенета! А ты...

Король указал на капитана, который тут же расправил плечи.

– Ты – молодец, всё сделал правильно. Явился быстро и толково доложил о случившемся. Ты мне ещё понадобишься. Сегодня вечером не разрешай своим людям сходить на берег, ведь завтра с утра тебе нужно будет снова отчалить, ещё до отплытия всего флота. Твоя галера и та, вторая, вернутся к Кипру, указывая путь четырём кораблям Храма. Храмовники будут защищать мою сестру и мою невесту до нашего прибытия. Можешь пообещать команде от моего имени, что, хотя им придётся обойтись без отдыха, я сполна им это возмещу! Когда в следующий раз они сойдут на берег, в их мошнах вовсю будут звенеть деньги!

Ричард перевёл взгляд на небольшую группу сопровождавших его придворных и подозвал дьявольски красивого златокудрого рыцаря:

– Д’Иквием, пожалуйста, передайте моё почтение маршалу Храма и спросите его – не будет ли он любезен в ближайший час явиться ко мне.

Молодой рыцарь изящно отсалютовал и, развернувшись, бросился выполнять поручение.

Ричард резко кивнул, взмахом руки отпустил свиту и широким шагом направился к дому, который сделал своей временной резиденцией.