Текст книги "Космическая полиция (трилогия)"
Автор книги: Диана Дуэйн
Соавторы: Питер Морвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 44 страниц)
«Может, они боятся, что с нами случится то же самое, что и с их шерифом?» Это было бы по крайней мере понятно. Люди, живущие в тихих местах, не любят стрельбы и убийств – от них только копы, ненужное внимание властей и проблемы. Или, как говорилось в отчете, они опасаются, что ими и так уже заинтересовались и неприятности уже начались.
«Ладно, будем надеяться, что меня не пристрелят, – подумал Эван, допивая чай. – По крайней мере, не нынешним утром. Пора снять УПЖС и дать кое-кому понять, что проблемы действительно уже начались». Он вымыл и высушил чашку, поставил ее на место и пошел умываться. Через полчаса он уже был в сьюте и набивал Джоссу в ноутбук послание: «Пошел за утренней газетой. Скоро вернусь». Взял свой ноутбук, вышел из «Носухи», закрыл ее и побрел в город.
На улице было мало людей, а те, что попадались ему навстречу, смотрели на него с чрезвычайным подозрением, порой перебегая на другую сторону улицы, чтобы только не встречаться с ним. В нынешнем его настроении ему было наплевать на подобные тонкости. Он не намеревался разгуливать по Марсу с открытым забралом, а с опущенным забралом у него был куда более угрожающий, чем обычно, вид – безликая серебристо-стальная фигура, в шлеме которой ты видишь лишь свое собственное отражение. Сейчас Эван даже радовался этому. Пусть немного подумают о его присутствии здесь. Его будет потруднее застрелить, чем беднягу шерифа, что несколько облегчит работу им с Джоссом.
Однако у него на уме сейчас было другое дело, кроме создания ореола угрозы. Он направлялся к куполу магазинчика, мимо которого они проходили вчера. Эван подумал о своей матери, которая когда-то говорила ему: «Если хочешь что-то разузнать, кариад, сходи в магазинчик за углом, купи пинту молока и булку, только не торопись. Вскоре ты узнаешь достаточно».
Он подошел к куполу, нажал на кнопку входа. Послышалось механическое гудение, но шлюз не открылся – дверь заело. Эван вздохнул, отложил ноутбук, положил руки в перчатках на створки двери и толкнул. Те со скрипом разъехались в стороны. Эван вошел, снова сдвинул их, проверил, что они закрылись как следует, подождал, пока камера заполнится воздухом. Ничего не происходило. Он снова вздохнул и сделал то, что так часто уже проделывал на Марсе – обернулся и пнул покрепче внешнюю дверь.
Воздух с шипением стал заполнять камеру. Эван покачал головой. Хлипкие же эти здешние устройства для запирания дверей. «Ладно, – подумал он, – проблема не в дверях. Проблема в том, что закрывающему их механизму стукнуло уже полсотни лет, а ни у кого нет ни денег, ни времени на замену».
Камера заполнилась воздухом, внутренние двери разошлись в стороны. Раздался звонок, сигнализирующий о том, что в магазин вошел клиент. Эван чуть улыбнулся знакомому звуку и огляделся по сторонам.
В магазине было куда опрятнее, чем он думал, и куда многолюднее. Большая часть помещения заставлена полками высотой в пятнадцать футов посередине купола или в семь футов по его краям. На полках имелось все, что может понадобиться в таком поселке. Инструменты лежали так, чтобы показать их в наилучшем виде – буры, пневматические и лазерные, новые и подержанные, запчасти к ним, множество запчастей для скиммеров и пескоходов – почти все подержанные. УПЖСы, рабочие комбинезоны и обычная одежда лежали сложенными на полках. Наборы инструментов и маленькие приборы (опять же подержанные). В одной стороне были полки с продуктами – с пухлыми упаковками муки, сахара и других товаров, а также более мелкие упаковки всяких вкусностей в слегка помятых обертках с надписями на всевозможных языках, словно они проделали долгий путь. Эван улыбнулся и поднял забрало. Тут можно найти что угодно, было бы время искать. И наплевать, что у этих вещей до тебя было еще пять владельцев.
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
Это был не привычный рык, которого он почти ожидал. К удивлению Эвана, в голосе присутствовал четкий британский акцент, откуда-то из центральной Англии, насколько он мог судить. Он обернулся и увидел перед собой высокого полного темнокожего мужчину в облегающем комбинезоне атмосферного давления. Дыхательная маска висела на плече, как небрежно сдвинутый в сторону галстук. Человек с любопытством, но без враждебности смотрел на него, что было приятно.
– Да, спасибо, – откликнулся Эван. – Я искал, откуда здесь можно отослать открытку.
– Да отсюда, – с довольным видом произнес хозяин магазина. – Вон там. Могу ли я вас спросить, где вы обзавелись таким акцентом?
– Надеюсь, он достался мне честным путем, – ответил Эван и пошел следом за хозяином в конец купола. Там, напротив двери, был вход в другой купол, а в нем вдоль стен еще полки, заваленные бумагами, продуктами, чеками, а также кредитный терминал и счетная машина по меньшей мере 1900-х годов, и куча прочей дребедени. – В любом случае я родом из Уэльса. Эван Глиндауэр, Солнечный патруль.
Хозяин рассмеялся.
– Рад познакомиться, офицер Глиндауэр. Скотт Вирендра из Бирмингема, Англия. Не так давно приехал. – Он протянул руку, и Эван осторожно пожал ее – в сьюте пожимать руку нужно очень осторожно. – Что вы хотите отослать?
– У меня с собой. – Эван достал ноутбук. – Если у вас есть стандартный разъем ЛП-12…
– Да, прямо здесь. – Хозяин наклонился и достал неприглядный пластиковый мешок с проводами и начал в нем рыться. – Где-то тут… ага. – Он нашел кабель, вытащил его и вставил один из его концов в почтовую машину старинной модели, на которой, как на полке, стояло с полдюжины руководств для ремонта скиммеров. – Текст или картинка?
– И то и другое.
– А как будете платить?
– Наличными.
Вирендра чуть скептически, но без раздражения посмотрел на него.
– У вас в этой штуке есть и карманы?
Эван рассмеялся и отогнул клапан одного из ручных контейнеров, вынув маленькую пачку бумажных денег.
– Не там, где обычно.
– Тогда начнем, – сказал хозяин и вставил штекер в ноутбук Эвана. – Загоняйте материал в машину, посмотрим, сможем ли мы заставить ее работать.
Эван кивнул, нажал кнопку на клавиатуре. Он передавал в штаб-квартиру отредактированный отчет Джосса – наверное, его получение изумит Лукрецию. По крайней мере, пока она не получит более частного письма через имплант и Телию, в котором будет объяснено, что происходит. А в документе, который он сейчас пересылал, не было ничего особенного, однако Эван добавил пару шокирующих строк насчет пропавшего корабля. «Интересно, смогут ли они найти его и где?»
Пока шла передача, Эван осмотрелся по сторонам и сказал:
– А газета у вас в городе есть? Я надеялся купить.
– У нас есть листок, – сказал Вирендра. – Тут немного новостей. Еще имеется служба новостей по кабельному каналу. Нам посылают краткие новости и все такое. У нас одни объявления.
– Местные газеты не очень меняются, – улыбнулся Эван. – Как наши в Лланголлене.
– Я раз был в Лланголлене, – сказал Вирендра. И его понесло – только минут через пятнадцать он снова вернулся к теме Марса.
На самом-то деле он трепался минут двадцать пять, но Эвану было все равно. Вирендра не просто болтал – он умел артистично рассказывать, а это большая разница. Он был – с полицейской точки зрения – просто кладезем информации, поскольку, хотя его рассказы были, несомненно, приукрашены, в них скрывалось рациональное зерно метких наблюдений.
Именно это, как потом понял Эван, заставило его выслушать длинную преамбулу. Он давно уже привык к вымыслу, поскольку был копом и часто сталкивался с откровенной ложью. Но Вирендра не врал, хотя в рассказе его было много явных преувеличений, заметных для того, кто хотя бы немного знал об истинном положении дел. Разглагольствуя об Уэльсе и центральной Англии, он упоминал о событиях и местах, которые Эван знал, причем с такой точностью, что если убрать приукрашивания, то его рассказ мог бы выдержать перекрестный допрос в суде. Эван мысленно отметил этот факт. Люди вроде Скотта Вирендры были надоедливы до чертиков, особенно когда берут тебя за грудки в баре, но часто они просто дар божий для полиции. Единственным недостатком замкнутых маленьких сообществ вроде Гробницы является то, что свидетеля приходится убеждать в том, что разговор с Эваном или Джоссом не повредит его приятелям. Если, конечно, его нужно убеждать. Эван чуть улыбнулся своим мыслям, поскольку Вирендра уже раз пять ляпнул то, что лучше было бы держать при себе. Для хорошего, то есть плохого полицейского этого было бы достаточно, чтобы взять его под белы руки и отвести в ближайший участок «для более тщательного допроса».
– Кто там, пап? – послышался голос из-за двери, которую Эван принял за вход в другое складское помещение. Возможно, там находилась жилая комната, поскольку вышедшая оттуда девушка была без УПЖСа – первый случай с момента прибытия их с Джоссом в Гробницу.
– Пап, я же спросила… Ой!
Это была одна из набора стандартных реакций людей на сьют. Эван знал почти все оттенки этого возгласа. Однако конкретно в этом слышалось нечто новое. Не только потому, что это произнесла молоденькая девушка – в ее тоне было больше приятного удивления, чем обычно. Она была высокая и смуглая, как и ее отец, но гораздо стройнее. Черные ее волосы были заплетены в длинную косу по индийскому обычаю и, по мнению Эвана, представляли большую проблему при надевании шлема.
– А, Кэти. Офицер Глиндауэр, это мой бухгалтер, менеджер и дочь, Кэтрин.
– Сразу видно, папочка, что у тебя на первом месте, – улыбнулась Кэти. – Доброе утро, офицер. Приятно познакомиться.
Эван снова протянул руку, не сжимая пальцев, что должно было символизировать рукопожатие в сьюте, но Кэти Вирендра энергично пожала его запястье. Сейчас, преодолев удивление, она просто прыгала от возбуждения, глядя на его графларовую броню. Все это было так непохоже на то, как его встретили в баре, однако он не собирался из-за этого отказываться от теплой встречи.
– Насколько я понимаю, – сказала она, окидывая его долгим, задумчивым взглядом, – вы прибыли сюда в своем ходячем контейнере, чтобы прижучить тех ублюдков, что пристрелили Джо?
– Кэти! – возмутился было Вирендра, хотя Эвану показалось, что он скорее играет на публику ради приличия. Видно, Кэти зла на язык, и папаша много лет пытается обуздать его. Или ее самое. В таких местах, как Гробница, дети взрослеют быстро и в первую очередь усваивают более обширный и выразительный лексикон, чем те, что растут в более спокойной обстановке. Хотя если она собиралась шокировать новоприбывшего чужака своим «ублюдком», то малость промахнулась. Эван чуть ли не улыбнулся, но вовремя спохватился, подумав, что даже обычные школьные дворы часто являются рассадником большего сквернословия, чем военные лагеря. Да и Кэти уже не была школьницей. Ей минуло хорошо за двадцать – достаточно молода, чтобы зажигаться при виде чего-то необычного, но достаточно взрослая, чтобы ее эмоции были лишены подростковой легкомысленности.
– Нет. Мы с напарником здесь по другому делу. Когда вашего шерифа убили, мы еще были в воздухе. Но мы связались с полицейским департаментом Уэллса, и вчера они прислали сюда ребят из убойного отдела.
– ПД. – Кэти Вирендра произнесла эту аббревиатуру так, словно бы это было обозначение какого-то вируса, а не название организации. – Видела я этот сброд. Да свяжи им руки, они не найдут собственной задницы!
– Кэтрин! – снова возопил ее отец, на сей раз куда более гневно. – Придержите язык, юная леди!
– Да иди ты со своей «леди»! Пап, ты сам знаешь, что тут творится, так чего ж делаешь вид, словно ничего не произошло? Я видела, что осталось от Джо, и никто – даже мамочка – не сможет сделать так, будто бы все уже кончилось!
– Вы видели? – Эван был несколько удивлен, хотя и не так, как мог бы удивиться при других обстоятельствах. В марсианских дальних поселениях жизнь учит детей не только ругани. Тут часто случается видеть смерть, причем весьма некрасивую, так что приходится с этим как-то свыкаться. – Это не зрелище для молодых девушек, – заявил он.
Кэти еще раз смерила его взглядом и уперла руки в бока.
– Офицер Глиндауэр, – сказал она, – уже давно никто не разговаривал со мной таким тоном, и я, так и быть, приму это за комплимент, а не за оскорбление. Тут вам не номер в «Хилтоне», и даже несчастные случаи здесь куда грязнее, чем в городе. Я только мельком видела то, что лежало на улице, я была среди тех, кто постарался, чтобы он не остался там валяться. Вы не могли заметить меня – люди в упэжесах все похожи. Но Джозеф Чернявин был мне другом. Нашим другом.
Эван опустил голову в знак извинения. Ему было немного стыдно. Обычно он не говорил ничего неуместного и понимал, что сначала надо подумать, а потом уже говорить.
– Извините, – произнес он наконец и выдавил кривую улыбку. – Похоже, я слишком много времени во время отпуска проводил с мамой в Мерионете. Она весьма старомодна. Ей бы Марс совсем не понравился. – Кэти с отцом смотрели на него, и отец медленно кивнул, словно признавая его правду. – Слишком много пыли – а она такая аккуратистка.
Вирендра засмеялся, понимая, что хочет сказать Эван, но Кэти просто округлила глаза. Во время их разговора Эван достаточно много услышал о жене Скотта, чтобы понять, по какой причине миссис Вирендра не поехала на Марс. Насколько он понял, развод был неизбежен, но разошлись они полюбовно, а глядя на плод их супружества, становилось совершенно ясно, почему Кэти не осталась с матерью. Удивительно, что она так долго оставалась с отцом, поскольку девица явно относилась к тому разряду чад, которые мамаши называют «оторвами». Проще говоря, чертовски своенравный ребенок.
– Ладно, мистер Глиндауэр, думаю, вы тут не для уборки, так ради чего же вы прилетели, если не убийц ловить? Полюбоваться на пейзажи? Ради прекрасной погоды? Или это Большой Полицейский Секрет? – Кэти присела на край стола, качая ногой, и вызывающе смотрела на Эвана – ну, скажи что-нибудь насчет моего наглого тона!
Эван ограничился взглядом на ее отца, в котором ясно читалось, что бы он, Эван Глиндауэр, сделал, если бы эта маленькая нахалка была его дочерью. Даже если он ошибся в ее возрасте лет на десять, она все равно была уже слишком взрослой, чтобы строить из себя капризную девочку – по крайней мере, безнаказанно.
– Вряд ли это можно считать секретом, если кто-нибудь даст себе труд проверить записи вашего автоответчика, который изображает из себя здешнего авиадиспетчера, – сказал он. – Диспетчерская Уэллса передала ему наш полетный план, предполагаемое время прибытия и цель нашей миссии на случай, если нам понадобится помощь на месте.
– Вы про разбившийся корабль? Так это правда?
– Конечно, правда! Ради бога, зачем нам… – Он осекся, осознав, что она хотела сказать. И если бы это озарение, как в старых видиках Джосса, превратилось в ореол вокруг его головы, то он был бы не ярче, чем свечение внутри светлячка. – Так вы думаете, что мы дали оповещение о кораблекрушении на широкой волне лишь для прикрытия чего-то другого? – Девушка уставилась на него с таким ошарашенным видом, что Эван даже почувствовал удовольствие от того, что сравнял счет. – Мистер Вирендра, – сказал он, не обращая на нее внимания, – сколько бы вы тут с вашей дочерью ни прожили, это слишком долго для нее.
Вирендра нарочито пожал плечами, показывая, что он сотни раз уже говорил себе то же самое и что это уже у него в зубах навязло.
– Все равно плохо, что нам приходится полагаться на людей из ПД. Хотя я бы предпочел, чтобы она порой придерживала язык, я сам, как и многие в этом городе, согласен с Кэти в ее мнении о полиции. Они вряд ли возьмут убийцу, а вот осиное гнездо разворошат точно. И когда жалить станут нас, копы будут уже далеко.
Эван чуть расслабился. Получилось! Вирендра начал рассказывать то, к чему осторожно подталкивал его Эван. Допросом такого никогда не добьешься. А тут можно выйти на много интересных направлений. Вирендра начал сам, с такой прямотой, что это чуть не застало Эвана врасплох.
– Вы с напарником вчера были в баре, – сказал он. Эван кивнул – это наверняка стало известно всей Гробнице прежде, чем они успели заказать выпивку. – И вас наверняка поразило разнообразие алкогольных напитков в таком маленьком поселении. – Эван снова кивнул, но на сей раз он был куда внимательнее, чем можно было понять по его рассеянному взгляду. – Должен вам признаться, офицер Глиндауэр, что не все эти напитки доставляются сюда легальным путем.
Услышать такое от одного из местных было, право же, неожиданно. А то, что это облекалось в столь обтекаемую форму, вполне могло рассмешить. Эван чуть не заржал, но спохватился и вежливо прокашлялся.
– Прошу прощения, – сказал он и еще несколько раз кашлянул. – Извините. Когда у меня так вот першит в горле, надо переждать, пока пройдет. Пыльно тут. Если треснет шлем – то конец.
– На этот случай, офицер, – вмешалась Кэти Вирендра, которая прекрасно поняла, что Эвана душит смех, поэтому была особенно холодна и жеманна, – надеюсь, что никто вам шлем не раскокает. – Она чуть заметно усмехнулась.
– Рад буду выпить за это, – ответил Эван улыбкой на ее слова. – Мистер Вирендра, – осторожно проговорил он, – я надеюсь, что вы все взвесили, прежде чем откровенно разговаривать со мной, так что мне не нужно вас предупреждать и этот разговор останется между нами. – Эван понимал, что превышает свои полномочия, но устав Солнечного патруля разрешал своим офицерам трактовать закон довольно гибко. Это была первая заповедь, что записана в уставе черным по белому и которую знал наизусть каждый умный полицейский: хорошо, если ты ловишь виновного в мелком преступлении, но плохо, если из-за этого ты пропускаешь преступление тяжкое. Эван понимал, что тут крутится что-то похлеще простой контрабанды алкоголя. Он чувствовал это, нюхом чуял.
Он несколько мгновений смотрел на Вирендру.
– Мы уже догадались о контрабанде, – продолжал Эван. «Это не даст ему подумать, что он отвел нам глаза». – Вся тонкость заключалась в пропорциях – сколько доставляется, сколько производится на месте, все такое. Это дело полиции. Но это место как-то не тянет на рынок сбыта алкоголя. Город-то маленький. Так что позвольте мне сделать предположение – единственным напитком неместного производства является то, что первоначально было налито в бутылках. А это, вероятно, доставляется легально, по бутылке за раз, так? Я прав?
Вирендра побледнел, как только может побледнеть человек его происхождения, однако кивнул и даже сумел ответить Эвану улыбкой.
– Либо бутылка за раз, либо нелегально, – ответил он. – Моя семья держит магазинчики с середины двадцатого века, и чем дальше приходится перевозить товары, тем дороже они становятся по прибытии. Все оборудование, которое вы видите здесь, офицер Глиндауэр, необходимо для работы или для жизни, да просто для выживания! Большая часть сменила уже двух-трех хозяев, прошла ремонт, техосмотр, кое-что было заменено, снято или, наоборот, добавлено…
– Я понял.
– И если такие предметы первой необходимости приходится использовать до полной непригодности потому, что их слишком дорого сюда поставлять, то понимаете, сколько стоят предметы роскоши? Вы можете купить «Глен-как-его-там» в крупных отелях Уэллса, но вы когда-нибудь думали, что сначала его доставили через море в Скай, а потом на Марс? Цена возрастает настолько, что здесь себе его могут позволить только очень богатые люди. И они пьют его, офицер Глиндауэр, не потому, что он действительно хорош, а потому, что он дорогой, потому, что это импортный товар, не для таких, как мы! Я могу с гордостью сказать, что виски, джин и бренди, которые мы гоним здесь, на вкус не хуже настоящих, и старатели могут себе их позволить. И они пьют их с гордостью, потому что они сами их гонят или их друзья. И прежде всего они никому за это не обязаны, поскольку эти напитки – марсианские!
– Именно так, – коротко отозвался Эван. – Перья из подушек.
– То есть? – заморгал Вирендра, словно зашел куда-то не туда.
– Так у нас говорят священники, когда договариваются о плате за проповедь. «За соверен я прочту вам прекрасную ученую проповедь, за два прочту так, что женщины будут рыдать, за три я буду читать проповедь так, что у вас полетят перья из подушек. – Он усмехнулся. – Когда предпочитаете получить свои три соверена? Сейчас или позднее?
– Вы смеетесь над моим отцом! – зло и напряженно проронила Кэти Вирендра, с тем неприятным оттенком, который, как полагал Эван, часто вызывал нарекания в подобных ситуациях. Нет ничего плохого в том, что ты защищаешь свою семью или себя самого, но Кэти уже переступила грань, за которой защита превращается в нападение. Такова уж она была. Несмотря на свою симпатичную внешность, она была самым задиристым человеком, которого он только встречал, и заводилась она, как говорится, с пол-оборота.
– Ни над кем я не смеюсь, – возразил он, и если голос его прозвучал устало, так это потому, что она начинала его раздражать. – Меня просто поразила его горячность. Нет ничего плохого в том, чтобы гордиться своими достижениями и стремиться к новым – иначе все мы сидели бы на своей планете и делали бы неверные выводы из речей других. Потому, хотя это для вас и трудно, помолчите.
Кэти уставилась на него с открытым ртом и набрала было воздуху, чтобы ответить, затем решила, что лучше будет помолчать, и села в кресло за отцовским столом с совершенно смирным видом.
Эван снова повернулся к ее отцу. Скотт Вирендра смотрел на него с затаенной осторожностью, которую Эван узнал по опыту. Это был взгляд человека, который только что осознал свои слова и понял, что наболтал лишнего. Это, в общем-то, было именно так, да и поворачивать назад было поздно. Эван молча рассматривал его несколько секунд, а затем очень вежливо спросил:
– А теперь скажите-ка, на какое осиное гнездо вы намекали?
– Раз уж начал, папа, так заканчивай, – сказала Кэти. – Думаю, с офицером Глиндауэром разговаривать куда приятнее, чем с народом из полицейского департамента. По крайней мере, – она обожгла Эвана взглядом кофейных глаз, – я на это надеюсь.
– Обычно такие дела решает суд, – произнес Эван как можно формальнее. Его и прежде не раз пытались испепелить взглядом, так что всегда лучше пресечь подобные попытки в корне, прежде чем люди станут делать неверные выводы насчет отношений офицеров и свидетелей. – Но я уже сказал, что наш разговор останется между нами. Так что давайте, выкладывайте до конца. Начинайте с шерифа. Он был из местных, у него тут было много друзей. Как он был связан с бутлегерством? Взятками? Он кому-то урезал долю?
– Да нет.
– Не верю. Что-то должно в этом быть.
– Хорошо. А, может, он пил, когда хочет, вместо того чтобы охранять эту самую выпивку?
Эван скривился.
– Попытайтесь придумать что-нибудь получше, мистер Вирендра. Пьянство не стоит убийства.
– В Уэллс-сити, может быть, и нет. Или еще где на внепланетных посадочных станциях. Но здесь – другое дело. У нас тут только атмосферная прослойка. Все, что мы получаем, приходит из Уэллса или Гершеля, и хотя они не могут делать такой высокой наценки на то необходимое, что я держу на складе, когда доходит до предметов роскоши, то тут каждый в цепочке лезет в посредники. Мы не можем перекупать их, как делают большие отели. Мы платим сколько просят или обходимся без них.
– Или делаете свое.
– Понимаете?
– Думаю, да. Но разве ваш шериф не рассказывал вам, что правила акцизной и налоговой службы считают местное производство пива и вина совершенно легальным бизнесом, пока оно производится для внутреннего пользования? – Эван не цитировал правила, поскольку он просто не знал их наизусть, с другой стороны, не хотелось казаться канцелярской крысой.
– Все это прекрасно, офицер Глиндауэр, но это не оправдывает самогоноварения. Я это знаю, потому что офицер Чернявин специально просматривал по нашей просьбе эти самые правила.
– Но Джо смотрел на это сквозь пальцы, – вмешалась Кэти, – пока пойло шло для внутреннего потребления. Он, конечно же, все знал, все видел, но молчал. Ему не нужно было возникать – пока никто не пострадал, за исключением крупных городских поставщиков, а он полагал, что они делают все по закону.
– Он полагал, что никто от этого не несет убытки, да? Пока сам не словил пулю у дверей своего офиса. Знаете, я видывал примеры, когда резали глотки, мистер Вирендра, но ведь для этого нужна причина.
Скотт Вирендра осознал наконец, к чему клонит Эван, и у него глаза полезли на лоб.
– Это не поставщики, офицер Глиндауэр! – торопливо заговорил он, замахав руками. – Я не это имел в виду, нет!
– Тогда кто?! – рявкнул Эван. – Если вы так уверены, что это не они, тогда вы должны знать, кто. Ну?
– Это были… – Торговец запнулся, искоса глянув на дочь. Она полностью проигнорировала его взгляд, глядя в упор на Эвана, словно пытаясь прочесть его мысли, так же как до этого он читал ее. Не найдя моральной поддержки, Вирендра прокашлялся, словно слова застряли у него в горле, снова посмотрел на Эвана и сказал: – Это была банда Гарри Смита.
– Банда Гарри Смита, – проговорил Эван, словно бы пробуя слова на вкус и не находя в них изюминки. Да, в них не хватало убедительности. В таких местах, как Гробница, разговоры о банде того-то и того-то, о негодяях в черных шляпах его не слишком впечатляли, будучи наполовину враньем. Того гляди еще про конокрадов речи заведут. Любой коп, достойный своего значка, не примет эти байки за показания, в лучшем случае сочтя их очередными сказками, и отбросит весь рассказ в целом. Хорошо еще, если не обвинит беднягу в трате времени полиции, добавив к этому целый букет более мелких обвинений. И все же…
Эван вспомнил другие, не столь давние времена, когда они с Джоссом расследовали дело о захвате чужих старательских участков. Естественно, никаких золотых жил там не было, просто пригодные для переработки астероиды. Преступление было совершенно одинаковым, что в старину, что сейчас – кто-то нашел месторождение, разведал его, но потом пришли ребята со стволами. Кого-то согнали с участка, кто-то отказался и получил пулю. Как шериф Джозеф Чернявин. «От чего отказался»? – подумал Эван. Именно потому он и не смеялся, не отбрасывал в сторону всю информацию, которую собрал, и именно потому голос его, когда он заговорил, звучал гораздо мягче.
– Хорошо. Значит, банда. Почему же они убили вашего шерифа?
Вирендра покачал головой.
– Я с ними не знаком. Почти. Они редко показываются рядом с городом. Что же до Джо, все, что я могу придумать, так это… – он вздохнул, печально покачал головой. – Может, местный алкоголь стал чересчур популярен? Вы могли видеть его в Уэллсе – такой яркий цвет трудно проглядеть. Многие считают, что пить местное пойло модно… даже моднее, чем импортное.
Эван прекрасно понимал, о чем говорит Вирендра. Он видел самогон в поддельных фирменных стеклянных банках в Северной Америке, и в керамических(!) бутылках в Ирландии, и в глиняных бутылках в Турции. «Пейте замечательное, убойное, жестокое местное пойло! – гласили рекламные лозунги. – Получите настоящий кайф»!
– Стало быть, – сказал Эван, – ваш Гарри Смит увидел, что на разрешенном местным законом производстве можно быстро сделать деньги. И как давно?
– Месяцев десять. Возможно, год. Поначалу он на это не особенно обращал внимания. Денег в этом замешано не так много, так что это было лишь побочным заработком.
– Побочным по отношению к чему? В чем состоял его основной бизнес? – Эван снова заговорил резко, поймав Вирендру на слове прежде, чем тот успел замять его. Стандартная техника допроса малой интенсивности – возможно, «побочный заработок» был просто фигурой речи, но, вполне вероятно, хозяин магазинчика знал больше, чем намеревался рассказать.
– Старательство скорее всего. – Эван поднял бровь, но промолчал. – Убийца местный, в противном случае он просто не знал бы, на кого тут надавить. А значит, он старатель. Тут все старатели, кроме меня.
– Даже так? Тогда где мне найти этого Гарри Смита?
– Я не знаю.
– Мистер Вирендра, менее покладистый коп давно бы утратил всякое терпение от ваших «не знаю». Объяснитесь.
– Некоторые… бутлегеры говорили, что слышали, как те, кто угрожал им, упоминали это имя. Гарри Смит. Только в списке старателей Гробницы такого нет.
– Да тут около двадцати тысяч квадратных километров в округе, офицер Глиндауэр, – услужливо вставила Кэти. – Это много даже для копа, за которого ходит его сьют.
Эван и не глянул в ее сторону.
– Великолепно, – сказал он. – Позвольте-ка: в дыхательных масках все они выглядят на одно лицо. Да еще и стекла шлемов наверняка поляризованы.
– Боюсь, что так.
– О боже. Ладно, подытожим. Что мы имеем? Мелкое местное производство, которое местные бандюги и их сообщники превращают в источник своего дохода. И что дальше?
– А дальше – больше, – спокойно ответил Вирендра. – Выпивка становится сначала модной, потом приемлемой, потом популярной, спрос на нее просто зашкаливает, и производство ее становится не побочным, а основным способом получения дохода.
– Это не Гарри Смит, – нахмурился Эван. – Это уже Аль Капоне.
Хотя ему хотелось узнать от Вирендры побольше подробностей, он уже и так догадывался об остальном. И это отнюдь не было связано с видиками Джосса. В его подготовку входила запретительная часть – самая тупая и недальновидная часть законодательства. Насколько знали люди из СП, ничто не ново под Луной, в смысле преступлений. Они лишь модернизируются, вот и все. Вот поэтому история правонарушений преподавалась так тщательно, чтобы нынешнее поколение училось на опыте предыдущих. И на ошибках. Именно отмена запретительной части привела к тому, что в США организованная преступность смогла укорениться и пришлось выкорчевывать ее более столетия. Обстановка переставала казаться сценкой из старинного фильма про Дикий Запад, превращаясь в нечто куда более грязное. Эван поймал себя на мысли, что думает об оружии, убившем Джо, – о скорострельном автомате. «Назовем это… – Его разум подыскивал нужное слово. – Автоматом Томпсона. Примитивная технология или новейшая – результат один, а жадность и жестокость в течение столетий мало изменились».
– Насколько я понял, ваш шериф почти год знал, что тут процветает рэкет?
– Они держали это в секрете сколько могли, – ответил Вирендра. – Ребята, которые разрабатывают лишайники в окрестностях Гробницы, – народ крутой, иначе в пустыне не выживешь. Но крутость не спасает от вооруженных парней. Даже если ты крут и пытаешься с ними бороться, безопаснее все же сделать то, чего они требуют. Кое-кто спорил. Сказали Смиту, чтобы он засунул свои требования… сами знаете, куда. А потом с этими ребятами произошли несчастные случаи. Знаете, что может приключиться с собирателями лишайника, офицер Глиндауэр? Настоящий, обычный, рутинный несчастный случай. Точнее, два случая.
