Текст книги "Космическая полиция (трилогия)"
Автор книги: Диана Дуэйн
Соавторы: Питер Морвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 44 страниц)
– Ну вот, – показал он.
Джосс положил стружку на салфетку и сунул все это в печь. Включил ее на несколько минут на низкую мощность.
– Вы знаете, что такое клатрат?
Хиггинс заинтересованно покачал головой.
– Это химическое соединение со структурой, похожей на маленький ящик, – сказал Джосс. – Таких в природе много. Существует немало минералов со структурой, в которой замкнуты другие вещества. Прежде всего вода. В результате вы получаете вещество, совершенно отличающееся по свойствам от первоначального и от того, которое попадает в «клетку».
Таймер печи зазвенел. Джосс открыл дверь и вынул пластиковую салфетку. На ней лежала кучка белого порошка.
– Лоренц синтезировал для своих целей клатрат из сшитого полимера, – сказал Джосс. – В конце процесса каждая молекула наркотика окружается «стенками» из полимера. При нагреве полимер просто испаряется.
На лице Хиггинса появилась улыбка. Неприятная, но страшно довольная.
– А когда эти контейнеры попадают на Землю, – подхватил он, – кто-то приходит, сметает в кучку пластиковую стружку и уносит ее.
– И через полтора часа продает добычу на улице по пятьсот кредов за грамм, – сказал Эван.
У Хиггинса был такой вид, будто он вот-вот пустится в пляс.
– О господи! – воскликнул он. – Ну и работенки будет у нас в эту неделю!
Он вылетел в зал таможни, чтобы переговорить со своими людьми. Эван с Джоссом с улыбкой посмотрели ему вслед и пошли прочь.
* * *
Составление рапорта для Лукреции в приемлемой форме, чтобы она одобрила их отбытие, заняло несколько часов. Сначала они поговорили с Плясуном, который все еще трясся в «Хилтоне». Эван предложил ему (поскольку имел на то право) сумму на переезд. Скорее всего на Фридоме парню уже не будет спокойной жизни, а Космическая полиция не бросает на произвол судьбы тех, кто ей помогал.
Когда рапорт был готов, они оба вызвали Лукрецию по голосовой связи и официально отчитались перед ней. Затем повисла долгая пауза, пока они скачивали со своих ноутбуков данные для нее.
– И вы думаете, что я все это прочту прямо сейчас? – послышался изумленный, раздраженный голос. – Тут же работы на неделю! Погуляйте пару деньков и возвращайтесь. Я найду для вашей парочки другую работенку. Кто-то нелегально продает недвижимость в болотах Тритона, или что-то в этом роде.
– Да, мэм. – Джосс переглянулся с Эваном.
– Вы только что спасли дело, потому я не буду спрашивать вас насчет ваших расходов, – добавила Лукреция. – Но не думайте, что я забыла об этом.
Джосс с Эваном одновременно прокашлялись и не сказали ничего.
– Ладно, не берите в голову, – успокоила их Лукреция. – Уже скорешились! Ладно, встретимся через два дня. – Она прервала связь. Экран потемнел.
– То есть как это – скорешились? – спросил Джосс.
– Объясню в другой раз. – Эван потянулся и стал снимать с себя сьют, деталь за деталью. – Целых два дня, – сказал он. – И что же мы будем делать?
Джосс немного подумал.
– У меня есть коллекция видеофильмов, – сказал он. – Я рассказывал тебе о «Свиньях в космосе»?
– Звучит весьма уместно, – ответил Эван, швыряя через комнату очередную деталь сьюта. – Давай разнесем это заведение, а?
Джосс даже застонал, услышав в лирическом голосе своего напарника зловещие нотки.
– Да ладно, – сказал он. – Я посмотрю расписание шаттлов.
– Ты так и не выучил его наизусть, – возмутился Эван. – Эх ты, глупое создание! Сколько же лет придется тебя муштровать?
Джосс коротко рассмеялся и начал упаковывать пожитки…
Станция смерти
Закон – как паутина: мелкие мушки застревают, а осам и шершням она нипочем.
Свифт«Критические заметки о способностях разума»
Молю о слабом утешенье.
Шекспир. «Король Джон», действие 5, акт 7
Два часа назад они миновали Юпитер и теперь летели в направлении Внешнего Пояса. Эван поглощал спагетти, приготовленные по собственному рецепту, и читал сообщение от своего диспетчера, терзаясь вопросом, от чего именно у него будет расстройство желудка – от спагетти или от сообщения.
– Бога ради, – взмолился Джосс, – не ставь это сюда! Ты же попортишь обивку!
Третьей причиной возможных желудочно-кишечных страданий мог оказаться его напарник.
– Да не суетись ты. Это же просто спагетти.
– А томатный соус кислый. Ты попортишь обивку!
– А, вот ты о чем, – вздохнул Эван, забирая тарелку с правого сиденья и переставляя ее на панель управления, расположенную между ними. – Знаешь, моей маме ты бы понравился.
– Сюда тоже не ставь!
Внутри корабля было очень чисто и опрятно – да и как иначе, если Джосс уже раз шесть все здесь перемыл с тех пор, как патрульные покинули Землю. Эвану поначалу было трудновато привыкать к ужасающей аккуратности напарника. Но чего же ждать от зеленого космокопа, у которого еще молоко на губах не обсохло, да плюс к этому он только что получил свой первый корабль?
– Его просто необходимо немного извозить, – назло проворчал Эван, отворачиваясь от раскудахтавшегося Джосса. – Ты хочешь, чтобы любой, кто нас увидит, подумал, что мы этакие чересчур борзые новички с Земли? Видит бог, я этого не хочу. Излишний блеск привлекает внимание.
Джосс подошел и, наклонившись над креслом Эвана, с подчеркнутой нарочитостью убрал пластиковую миску со спагетти с консоли между двумя передними сиденьями.
– Интересно, а кто страдал над последним гермопокрытием, охал да ахал, указывая, куда наложить защитный слой? Ханжа!
– А ну верни! – крикнул Эван вслед Джоссу, уносившему спагетти, но зов его остался без ответа. Они почти прилетели, и Джосс уже был в кухонном отсеке, наводя порядок и там.
Эван выпрямился и снова вздохнул, глядя сквозь плексигласовый иллюминатор на обманчиво неизменное черное небо, усыпанное звездами. Верно говорят: получить новенький корабль в самом начале партнерства – это что-то. Причем вполне неплохой корабль, не какая-нибудь там двухместная консервная банка, а космический вездеход с отдельными каютами, с собственной дезактивационной камерой и обалденной оперативной памятью. И это было весьма кстати – там, куда они направлялись, им очень понадобится компьютерная оперативная память. Даже гиперфорсированный цифровой сигнал не может передаваться быстрее скорости света, и за орбитой Марса запаздывание сигнала из лунной штаб-квартиры Солнечного патруля составит два с половиной часа. Ежедневное общение с консультантом СП было выше всех похвал, однако привыкнуть к запаздыванию было трудновато. Знакомый голос их оператора на связи, Телии, впервые за много месяцев звучал не в наушниках.
Как старший в тандеме, да еще в хорошем настроении после успешного завершения прошлого задания, Эван сумел добиться того, что к обычному вооружению корабля добавили еще кое-что. Другие космокопы такого и не видели у себя на борту. Это ничего не стоило – не подумайте плохого, просто Эван использовал свое глиндауэровское обаяние и надавил кое на кого в отделе оборудования кораблей в штаб-квартире СП, пока их с Джоссом начальство – инспектор Лукреция – успешно пользовалось другими методами воздействия.
Ну, по большей части другими.
– «ПУНКТ ТРИ, – огласил компьютер сообщение, светившееся на экране ноутбука Эвана. – Расходы. Я понимаю, что ваше расследование на Фридоме потребовало больших денежных затрат, но старший инспектор приказал мне внушить вам, что в дальнейшем траты в размере вашего почти годового жалованья на поимку какого-то наркодельца поощряться не будут. Предстоящее вам расследование должно стать малозатратным. И из того, что вам дали новенький корабль, вы не должны делать вывод, будто бы можете разбить его, использовать не по назначению или для развлекательных прогулок. Просто мы сочли, что если два наших офицера будут доставлены на астероиды обычным рейсовым транспортом, то это будет неправильно истолковано…»
Эван покачал головой и ткнул пальцем в клавиатуру, вернувшись к началу документа. Послание удручало своей затянутостью – Лукреция была слишком занята, чтобы лично встретиться с ними перед их отлетом с Луны, она занималась обеспечением безопасности при открытии новой станции типа Л5, Хайлендз. Это было большое дело, весьма значимое для Объединенных Планет. Миллиардные вложения, тысячи ученых и исследователей, совместная работа на благо человечества и фа-фа ля-ля, фа-фа ля-ля… Рекламные писаки уже несколько месяцев трубили об этом великом событии на каждом углу. Эвана начало от всего этого с души воротить еще до того, как вся эта бодяга обернулась главной головной болью для его инспектора, в результате чего Лукреция стала еще злее и въедливее. Ему хотелось, чтобы после завершения расследования на Фридоме она уделила бы им хоть минутку и проронила хоть бы несколько слов похвалы. Но такого счастья им не выпало, как сказал бы Джосс. У Лукреции дел было невпроворот, да и будь у нее время, она, как подозревал Эван, сухо спросила бы: а чего вы хотите? Чтобы вам за это памятники поставили, что ли? Он вздохнул и продолжил чтение.
– Не знаю, что ты такого там напихал в соус, – раздался за его спиной голос, – но тарелки отмыть невозможно. Его нужно продавать как универсальный клей! А ты изучаешь Билль о правах?
– Да тут, почитай, вообще никаких прав нет, – проворчал Эван и глянул на напарника. Джосс О’Баннион был ниже ростом, чем большинство космополицейских, но Эван, оператор энергосьюта, давно уже усвоил, что способности человека не зависят от его роста. У Джосса имелось, определенное преимущество – не слишком выдающееся или запоминающееся лицо под коротко стриженными волосами. Восточного типа, но с обычной среднеевропейской, примесью – французско-финской и черт-те какой еще. Джосс был хорошо сложен, но этим не кичился, находился в прекрасной форме, быстрый, с отличной реакцией, когда дело касалось оружия. Все эти качества Эван ценил. Но еще больше он ценил умение Джосса разбираться в машинерии, особенно в компьютерах, а также его способность находить верный путь в самых сложных хитросплетениях лишенных логики событий.
Всего этого было почти достаточно, чтобы извинить в глазах Эвана его чудовищный аккуратизм.
Он посмотрел на Джосса с чем-то вроде великодушной снисходительности.
– Ты никогда не снимаешь униформу? Даже когда готовишь?
– Ага, чтобы замарать свою цивильную одежду!
Эван фыркнул.
– Там, куда мы направляемся, чистка стоит дорого.
– Ну а что дешево? – Джосс сел в кресло, откинулся на спинку и потянулся к ноутбуку, лениво вызвав на экран то же самое послание, которое сейчас изучал Эван. – Ага, малость прижали нас с деньгами. Старший инспектор, как вижу, не одобряет увеличения наших расходов.
– Ну, при нем всегда то густо, то пусто, как я слышал, – ответил Эван.
– Мгм, – буркнул Джосс. – Ладно, постараемся все держать под контролем. Вряд ли там понадобятся большие взятки. Обычно большие деньги связаны с наркотиками – слишком высоки ставки, поэтому люди ждут крупных подачек. Но на астероидах быстро деньги не сделаешь. Разве что только на далеких.
– Или на Райской Скале, – сказал Эван. На астероидах всегда ходили байки о внезапной фантастической удаче, когда астероид оказывался вдруг настоящим сокровищем, будучи либо гигантским драгоценным камнем, либо куском золота. Такие иногда находили. Но когда старатель выплачивал долги местным спонсорам или налоговикам, от сокровища оставались рожки да ножки.
– Хм-м-м, – протянул Джосс. – Думаешь, мы на сей раз летим за этим? Кто-то спер у бродячего старателя палладий на миллиард кредов?
Эван расхохотался.
– Ты опять смотрел свои дурацкие видики? Старатели с осликами, бородатые старикашки с дурацким акцентом? Как там это называлось? «Сказки Долины Смерти?»
– «Дни Долины Смерти».
Эван опять хмыкнул и сделал вид, что погружен в чтение того, что было на экране, прежде чем Джосс успел снова завести свою волынку о некоем ведущем программы, которая транслировала старые видеофильмы. Этот ведущий пошел в политику и даже где-то куда-то был избран. Когда речь шла о деле, Джоссу можно было доверять на все сто. Он скорее пропустил бы мимо ушей все свидетельства, чем неверно истолковал бы хоть один факт. Но когда речь заходила о его собрании видеофильмов, напарника начинало заносить.
– Думаю, – сказал Эван, – в космосе найдется что-нибудь поважнее, чем споры за право на добычу. Хотя бывает и такое.
– Да нет, ты прав.
Эван взглянул на предмет разговора. Пояс астероидов был странным местом, непохожим на те участки космоса, которые уже начал осваивать человек. Повсюду, согласно старому порядку, на поверхности планеты или в поселении действовали законы, установленные местным правительством. Но этот закон, как в поговорке, кончался за пределами атмосферы. Кончался там, где небо становилось черным. И там уже начиналась власть Солнечного патруля.
Но на Поясе не было атмосферы, за исключением куполов старых поселений или врезанных в камень новых. И правительство там называлось по-другому, не как во внутренней части Системы. Ни один из членов расплывчатой Конфедерации миров и поселений, которую представляли собой Объединенные Планеты, никогда не пытался предъявлять какие-то особые права на какой-либо из астероидов. Это было благоразумно, поскольку расстояния и дороговизна сделали бы невозможным поддержание там власти закона. Астероиды вообще было практически невозможно контролировать. Солнечный патруль имел несколько станций в районе Пояса и на колониях, располагавшихся на крупнейших из астероидов или в их больших скоплениях. Но политика была по большей части попустительской, просто потому, что иначе не получалось. Даже если сюда направить все силы космополиции, по полицейскому на каждый камешек не посадишь.
На Поясе закон был вещью неопределенной. Любое законодательство местного астероидного правительства действовало только на данном астероиде. Но выше его поверхности, выше крыши самого высокого купола закон кончался. И до следующего астероида никакого закона не было вообще. И вот тут власть осуществлял уже Солнечный патруль. Теоретически все местные стражи порядка должны были с ним сотрудничать. Но только теоретически. Разумеется, никто не хотел, чтобы его территорию объявили опасным местом, куда Солнечный патруль и сам не сунется. Однако такое сотрудничество имело столько нюансов, что космополицейские учились работать самостоятельно, не слишком полагаясь на помощь со стороны местных властей.
Если возникала настоящая опасность, то снова приходилось полагаться на самого себя. Был Космокорпус на Марсе, другой – на орбите Юпитера, но с орбит этих планет добираться до Пояса все равно пришлось бы не меньше недели. Потому Пояс оставался и местом великих возможностей – поскольку там постоянно обитали те, кто выбрал себе такую жизнь, – но порой и местом весьма опасным.
Что и было видно из сообщений.
«СИТУАЦИЯ: штаб-квартира СП в последнее время получает многочисленные донесения об исчезновении гражданских лиц и членов Патруля в районе Пояса астероидов. За последние три стандартных месяца количество таких донесений возросло по сравнению со средним ожидаемым на двадцать девять процентов. Статистики СП не считают такое количество исчезновений подозрительным, но отмечают, что это все же выходит за рамки случайных отклонений. Вероятность случайности остается, поскольку за последние три года количество таких необъяснимых исчезновений было существенно ниже ожидаемого. Тем не менее отдел статистики прибегнул к анализу этих данных по методу хаос – порядок, и им кажется, что этот скачок не согласуется ни с одним из возможных в данном случае вероятностных скачков.
ОБСУЖДЕНИЕ: на прилагающейся карте указываются районы, в которых имели место исчезновения. Около восьмидесяти процентов случаев приходится на район возле станции Уилланс близ Малой Цереры. Обстоятельства исчезновения указаны в приложении. От действующих в данном районе сил Космокорпуса не поступало никаких новых сообщений об опасности для навигации или каких-либо еще возможных причинах для исчезновений».
– Ох, – тихо вздохнул Эван. Он не слишком высоко ставил Космокорпус. Его вояки казались ему мягкотелыми, слишком высокооплачиваемыми бездельниками и паразитами. Он знал, что Космокорпус точно так же думает о Солнечном патруле. Да что тут косточки перемывать. В конце концов, он был убежден в том, что Космокорпус не способен отыскать даже собственный нос.
– Что? – воскликнул с соседнего сиденья Джосс. – Наши дружки в синем?
– Опасность для навигации, – презрительно отозвался Эван. – Словно их заботит хоть что-то кроме того, по чему они смогут пальнуть. Они же не заметят камня, который слишком мал, чтобы его стоило разнести. Да плюнь, не бери в голову.
– Ну и хорошо. По крайней мере, на нас они внимания обращать не будут, – весело ответил Джосс. – Так что никто нам не помешает.
– Вот и отлично!
– А ты, – сказал Джосс, – просто завидуешь им, потому, что у них полностью укомплектованные военные сьюты, а у тебя такого нет.
Это было почти в бровь, так что Эван ничего не ответил. Когда он служил в земной полиции страны, которая некогда была Соединенным Королевством, а теперь просто стала частью Конфедерации, он числился в Подразделении Вооруженных Сил и привык к самому лучшему мобильному сьюту – надлежащим образом вооруженной подвижной броне, в которой можно проломиться сквозь кирпичную стену, или разметать строй вражеской пехоты, или явиться в банк прямо в момент вооруженного ограбления, причем единственное, что могло в данном случае заботить, так это способ доставки преступников в отделение – под мышкой или в мусорных контейнерах. Но когда он покинул Вооруженные Силы – слишком уж его хвалили, слишком уж он был хорош, слишком о многом задумывался, – начальство сочло, что это уж чересчур, и его проводили, попутно ободрав его сьют. «Космополицейский несет с собой мир, он не солдат, – так ему сказали. – Кроме прочего, многое из вооружения сьюта проходит под грифом «секретно», так что, Эван, старик, ты уж прости…» Он ругнулся по-валлийски, но потом плюнул, отправился на Луну и прошел подготовку на космополицейского. Его сьют был лучшим полицейским сьютом, какой только можно вообразить – в отличном состоянии, легкий в движении, с виду не особенно заметный (что весьма полезно в бою). Но все равно он порой чувствовал себя голым, когда думал о том оружии, которое было у него прежде, чем начались все эти неприятности. Он не мог позабыть о плазменной пушке, гелиево-кислотных лазерах и карабине с ядерными зарядами. Особенно о последнем. Он так и не успел попробовать его в деле. Но как же придавало уверенности ощущение его тяжести!
– Может быть, – ответил Эван напарнику.
– Да они все равно не знают, что с ними делать, – произнес Джосс. – У них просто не хватает для этого извилин.
– М-м-м, – протянул Эван, чувствуя, что если он слишком уж радостно согласится, то это выдаст куда больше, чем он хотел бы.
«НАЗНАЧЕНИЕ: вы направляетесь для обследования отмеченного района и проведения расследования. Цель – определение вероятной причины этих исчезновений и проверка: действительно ли они выпадают из статистики, или это просто колебание случайностей. Оптимальная продолжительность миссии – один стандартный месяц».
– Они сбрендили, что ли, – тихо проронил Джосс и покачал головой.
Эван посмотрел на него.
– Ну, у тебя и жаргончик!
– Да ты посмотри, – сказал Джосс, – они ограничили наши расходы месячным жалованьем! Да на такое даже не прокормишься!
– Сам виноват, – упрекнул напарника Эван. – Надо было не с кораблем возиться перед отлетом, а наедаться впрок.
– А смысл? – вздохнул Джосс. – Там не было хороших ресторанов.
– «Мишлен Гайд» говорит другое, – ответил Эван.
Джосс расхохотался:
– Да ты уж так набил себе брюхо, что у тебя даже глаза должны покоричневеть – ведь, по-твоему, верх кулинарного искусства – поджаренный сыр!
– Увы, – ответил Эван. – Тут ничего не поделаешь. Мерзкий национализм. Никак не угомонится.
С переднего пульта прозвучал сигнал тревоги, похожий на визг запихнутой в корзинку гагары.
– О господи, мы же еще не могли добраться до района Уилланса! – воскликнул Джосс, крутясь вокруг пульта. – Надо же – уже добрались…
Эван с подозрением посмотрел на пульт.
– Слушай, а ты не можешь его заткнуть?
– Нет, это автоматика, – ответил Джосс. Отключать сигнал он не стал, а вместо этого наклонился вперед и с интересом посмотрел на надписи на панели управления. – Я послежу. Кроме прочего, скоро мы кое-что увидим.
Эван уставился в стекло, но ничего не увидел – ни проблеска света, кроме искорок звезд, все слегка поворачивалось в одну сторону. Это было еще одно непривычное обстоятельство при работе в открытом космосе, вдалеке от планет, где не было никакого крупного объекта, чтобы по нему ориентироваться. Тут не увидишь предмета, пока буквально не наткнешься на него, и слава богу, если не врежешься. И хотя астероиды никогда не находились так близко друг к другу, как об этом рассказывалось в байках, несчастные случаи все же происходили. Ошибки систем навигации, внезапные изменения в курсе или орбите астероида, ошибки пилотов.
Правда, некоторые несчастные случаи могли быть замаскированы под более невинные. При ближайшем рассмотрении такая вероятность существовала.
– Это сигнал их стыковочной системы, – сказал Джосс. – Посмотрим, как здесь работают.
– Ради бога, иди по нему, – сказал Эван. – Я еще не хочу превратиться в блин.
Некоторое время оба смотрели в плексигласовое окно, но ничего не видели. Звезды перестали вращаться, и корабль лег на определенный курс.
– Ты ведь был здесь по какому-то делу, да? – спросил Джосс.
– Пару лет назад, прежде чем меня упекли на канцелярскую работу на Луне. Но я был на другой стороне Пояса, за станцией Хайлайт и Крус. Это крупнейшие поселения. Местные города – по меркам тамошних обитателей. И жизнь там дешева.
– Наверное, это нам на руку.
– В смысле, если нас пристрелят, – сказал Эван, – то не из-за денег?
Джосс ошеломленно посмотрел на него, но долгое время просто молчал.
– Вон, – сказал он наконец, – видишь?
Эван уставился в иллюминатор.
– Нет.
– Там, в левом нижнем углу.
Эван присмотрелся.
– Слушай, на нем вроде красный огонь?
– Да.
– Да ведь вроде бы должен быть зеленый? Если это входной маяк.
Джосс дал увеличение и посмотрел в окуляр.
– Похоже, он сгорел. На самом деле причал с другой стороны.
– Замечательно, – сказал Эван, откидываясь на спинку кресла и нашаривая ремни. – Сам им штраф выпишешь или предоставишь мне?
– Нет, не буду, – ответил Джосс. – Сначала разберемся.
Он поискал свой ремень и пристегнулся.
Станция Уилланс в окне росла, закрывая обзор, и Эван начал понимать, почему старатели и арендаторы по другую сторону Пояса не слишком жаловали подобные пристанища. Астероид был достаточно крупным, чтобы в нем можно было вырезать куб около восьми километров в длину и пяти в ширину – этакая картофелина в космосе, – но вся ее поверхность была выщерблена куполами, так что напоминала прыщавую кожу. А купола – некоторые прозрачные, другие матовые – были устаревшего, непрочного каркасного типа, а не армированными «Фуллерами», которые вытеснили первый тип почти сразу, как только люди стали селиться в куполах. Станция одряхлела, это было видно с первого взгляда, и никто не старался модернизировать ее. Это можно понять – стройматериалы тут стоили дорого, рабочих найти трудно, а удержать – еще труднее, особенно хороших рабочих. Но здесь твоя жизнь зависит от крепости твоего купола.
– Здесь никогда не было разработок, – сказал Эван, глядя на Джосса.
– Не было смысла – ответил Джосс. – Астероид представляет собой смесь горных пород и скалу. Тут нечего разрабатывать. Однако поблизости довольно много железоникелевых астероидов. Этого достаточно, чтобы здешняя станция могла неплохо существовать как торговая база и центр кредитования.
– И, как я понимаю, управление и владение тут самостоятельные, – сказал Эван, глядя на Центральный Купол, в то время как система контроля станции вела их корабль на посадку. Купол был залатан, причем не слишком хорошо. Местами заплатки из ламинированного пластика перекрывались заплатками из композитного пластика так, что Эван задумался об уровне обслуживания станции.
В стороне от Центрального Купола был другой, поменьше, тусклый, но тоже залатанный, по его окружности шли люки, разделенные посередине, – знакомые входы в швартовочный док. Проблема заключалась только в одном – люки были закрыты. Эван видел, что приближаются они очень быстро…
У Джосса был раздраженный вид. Он потянулся к рычагу.
– Станция Уилланс, станция Уилланс… – растерянно произнес он. Что-то сделал на пульте, затем снова стал вызывать: – Станция Уилланс, это Солнечный патруль, борт СДЗ-8064, пожалуйста, отвечайте.
Молчание.
Джосс что-то сказал еле слышно – Эван не уловил, дернул штурвал и забарабанил по клавиатуре, чтобы побыстрее перенастроить работу моторов. Эван стиснул зубы, затем расслабился, припомнив, что это неправильно. Надо было бы закрыть глаза, но нет смысла умирать, так и не поняв, что происходит. Потому он продолжал смотреть на уродливые рассеченные круги входных шлюзов, все приближающиеся к ним – только чуть-чуть медленнее, чем раньше…
– Ну, давай, давай же! – шипел Джосс. – Давайте же, кретины!
Он просто колотил по пульту. Эвана прошиб пот, он не понимал, костерит Джосс аппаратуру или тех, кто сидит на астероиде. В любом случае он был бессилен чем-либо помочь – управление кораблем находилось в компетенции Джосса. Двери шлюзов все приближались. Он услышал тихое шипение ракетных двигателей – внутри корабля было слышно только это, – оно становилось все сильнее…
– Если вы разобьете мой новый корабль, – бормотал Джосс, – я вас всех в фарш покрошу! Я из вас гамбургеров понаделаю и скормлю первой же попавшейся собаке! – Он выстроил все посадочные двигатели в одну конфигурацию и застыл, вцепившись в пульт. Больше он ничего сделать не мог.
– Твой корабль? – спросил Эван, глядя на надвигающийся док и недоумевая, почему у него не проносится перед глазами вся его жизнь.
– Господи, – воскликнул Джосс, – сработало!
– Да? – начал было Эван, но в то же мгновение понял, что корабль и вправду тормозит уже сильнее, так что двери шлюза, бывшие сейчас не более чем в пяти сотнях метров, стали приближаться чуть медленнее, потом еще медленнее…
– А мы сможем остановиться?
– Хороший вопрос, – ответил Джосс. Эвана прошиб холодный пот.
Они приближались все медленнее и медленнее, двери были в четырехстах метрах, в трехстах, в двухстах…
– Я думал, что это вообще-то наш корабль, – сказал Эван, безуспешно пытаясь поддержать разговор.
– Верно, – ответил Джосс. – Ну давайте, идиоты, давайте! Тут что, никого нет?
…они все замедлялись и замедлялись, скорость была уже пятьдесят метров в секунду, затем десять…
Эван смотрел, как показатель на пульте бесстрастно отсчитывает метры, цифру за цифрой, как падает скорость. Но и на десяти метрах в секунду можно угробиться, если обшивка будет пробита и воздух вытечет. Если, конечно, не считать обычного шока в результате удара, скажем, о купол или возможности оказаться на линии взрывной декомпрессии с силой давления в тысячу тонн на квадратный дюйм…
Джосс отчаянно ругался. Теперь они шли на пяти метрах в секунду, двери дока были уже в семидесяти метрах. Четыре, три метра в секунду – эта цифра зависла на экране почти на целую бесконечность. Ну почему торможение кажется под конец таким долгим? Два метра, полтора…
…и шлюз уже прямо перед ними, прямо перед иллюминатором, круглый нос корабля бьет в дверь. Какую-то кошмарную долю секунды кажется, что он замер, поджидая, пока обстановка утрясется. Эван прямо-таки увидел, как физические законы играют друг с другом в «камень-ножницы-бумагу», всем своим существом слыша скрежет обшивки, который через мгновение сменится гулким ударом, после которого уже не будет ничего…
А потом они начали обратный ход – полметра в секунду, затем все быстрее, поскольку двигатели были установлены именно так. Джосс стал ругаться еще сильнее и снова забарабанил по клавиатуре.
– Ну, а это вам как? – чуть не взревел он. – Дверной звонок не работает! Мы что, слишком тихо постучали? Просыпайтесь!
Эван вытер лоб. Двери шлюза перед ними стали медленно раскрываться. Сам док представлял собой обычную металлическую коробку – пятьдесят на пятьдесят метров, встроенную в купол, чтобы избежать утечки воздуха. Там было темно – половина ламп вообще не горела, а остальные горели вполнакала, даже в треть. В любом случае тут было очень темно, и темнота эта только подчеркивала тут и там заваренные трещины в обшивке. Похоже, некоторые пилоты были не столь осторожны при входе в док, как Джосс.
Пока двери шлюза за ними закрывались и Джосс отключал все двигатели, кроме векторных, Эван сказал:
– Если тут всегда так, то я не удивляюсь, что люди сюда не возвращаются.
Джосс кивнул и прибавил:
– Вопрос в том, случайно ли это.
Эван поднял брови.
– Но почему бы кому-то желать нам зла? – Вопрос прозвучал иронично. – Куда бы ты ни ехал, всегда и везде найдутся те, кому плевать на космокопов. И как бы они могли среагировать так быстро, если бы хотели нам навредить?
– Им для этого не нужна голосовая связь, – сказал Джосс. – Ответчик нашего черного ящика общался с компьютером их радара полтора часа, может, больше.
– Ну, так это сужает список подозреваемых, – сказал Эван. – Это народ из радарной обслуги станции. Лучше бы придумали для нашего устранения способ получше, чем так привлекать к себе внимание.
– Мы малость заражаемся паранойей, не так ли? – вздохнул Джосс.
– Терпеть не могу спешки, – пробормотал Эван.
– Нужно придумать кораблю хоть какое-то имя, – сказал Джосс, когда двери шлюза перед ними стали открываться.
– Может, «Эй, ты»? – предложил Эван.
Джосс очень осторожно перевел корабль на нижние двигатели, но подождал, пока створки дверей не разошлись в стороны до конца, открыв хорошо освещенное круглое пространство около двухсот метров в диаметре. По кругу стояли меньшие корабли, были видны выпуклые пузыри там, где с этим куполом стыковались другие, видимо, склады.
– Не пойдет, – сказал Джосс. – Нужно нормальное имя, чтобы было кем клясться или кого ругать.
– Похоже, ты обойдешься и так.
– Нет, это другое дело. – Джос повел корабль к свету. – Хорошо обругать можно лишь что-то конкретное.
– Ну, так у тебя сейчас появится шанс, – сказал Эван, глядя в ангар. Из бокового купола в спешке выскочили люди – двое мужчин и женщина в комбинезонах с теплоизоляцией, весьма популярных в таких местах, где не во всякой комнате или коридоре имеется центральное отопление.
– Тихо, тихо, – сказал Джосс, с оскорбительной точностью нацеливая корабль на центр ангара. Эван был счастлив ощутить слабое дребезжание, говорившее о том, что шасси коснулось пола. А когда Джосс заглушил последний маневренный двигатель и моторы, в кабине тоже все начало потихоньку успокаиваться.
