Текст книги "Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса"

Автор книги: Брайан Д'Амато

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 53 страниц)

– Извините за кавардак, – сказал Лоуренс. – Когда мы закончим все работы и наймем команду встречающих, тут будет красота.

Он открыл очередную дверь и провел нас во второй зал для заседаний, больше первого. Его украшали нарисованные на стенах сцены плейстоценовой жизни – благодатные долины, кишащие мегатериями, глиптодонтами, фороракосами и зачаточными семьями ранних гоминидов подозрительно европеоидного типа. Я увидел здесь подделанную под старину карту Западного полушария, на которой золотой линией был показан, как я догадался, маршрут йаредийцев, [351]351
  Йаредийцы – потомки легендарного Йареда, которые, как утверждается в Книге Мормона, пересекли океан и основали древнюю цивилизацию в Америке.


[Закрыть]проложенный от залива Чесапик до Центральной Америки. Мы пробрались к следующей двери. Она вела в другой конференц-куб.

Его площадь составляла около тысячи квадратных футов – явно меньше, чем у предыдущих залов. «Необычный интерьер», – отметил я про себя. Ага, вот в чем дело. Потолок, стены, мягкий пол, квадратный стол и даже пустующие в основном «аэроновские» кресла – полупрозрачные, словно сделанные из темноватого матового стекла. Должно быть, что-то вроде оберточной видеопленки. Если на громадные плазменные экраны, образовавшие стены, потолок и пол, вывести специально обработанное изображение виртуальной реальности, то поверхности предметов мебели настроятся на него и практически исчезнут, чтобы вы могли почувствовать, будто без страха летите сквозь солнечный закат, или плывете по подводной ледяной пещере, или участвуете в любимом эпизоде «Бухты Доусона»… [352]352
  «Бухта Доусона» – американский сериал о жизни подростков, в русском переводе «Лето наших надежд».


[Закрыть]В настоящий момент на трех экранах светилась заставка для успокоения нервов – нечеткая рябь синевато-серого дымка над темной зеленью, а на стене, обращенной к нам, были открыты четыре окна. На самом маленьком слева шли новости о продолжающихся беспорядках на субконтиненте. Во втором окне, побольше, демонстрировалось выполненное в компьютерной графике вращающееся изображение скользовок, модерновой спортивной обувки с необычно толстой гладкой подошвой. Третье представляло собой цифровую трехмерную диораму. Она напоминала настоящее окно, выходящее на неестественно замерший лес. Слева над деревьями парили два мерцающих ангела, а по центру спиной к зрителям стоял коленопреклоненно человек в черном одеянии: пророк Джозеф Смит.

За столом сидели четыре европеоида более чем средних лет, они поклевывали мафины [353]353
  Мафин – разновидность пресных хлебцев.


[Закрыть]и фруктовые конфетки. Стояли тут чайники и кружки – наверняка с травяным чаем, – лежал шоколадный слоеный кекс, еще не разрезанный, украшенный единственной подгоревшей блесткой. Один из четверки был лыс, другой сед, третий не то чтобы совсем без шевелюры, но с невнятной эспаньолкой, а у четвертого, самого молодого, на щеках пробивалась короткая рыжеватая щетина.

– …Самое главное в скользовках – то, что для них не требуется льда, – говорил рыжеволосый вкрадчивым голосом. – Они двигаются как роликовые коньки. Почти на любой ровной поверхности. При этом они легче и лучше тормозят. Так что вы сохраняете скорость, но можете опереться на ногу и как следует ударить по мячу.

– И ребятишки что, уже пристрастились к этому делу? – спросил лысый.

– О да, – ответил рыжий. – По правде говоря, это, похоже, превращается в вид спорта. Как сноуборд. Этакая возникшая на американской почве горячая смесь командного духа и индивидуализма. Думаю, новая игра будет иметь общее и с футболом, где все за одного и один за всех, и с профессиональной борьбой, только в потешном варианте.

– Разве ее не классифицируют как борьбу?

– Ни в коем случае! – воскликнул рыжий. – Это настоящий спорт, с определенными требованиями.

– Одну секундочку, – скрипнул лысый.

Он встал и медленно повернулся в нашу сторону на тридцать градусов. Трое других дернулись в креслах и, словно по команде, поднялись на ноги.

– Не вставайте, – сказала Марена. – Пожалуйста, прошу вас.

Она обошла вокруг стола, обняла рыжего и остальных, пожимая им руки. То же самое сделал Лоуренс, только без объятий. Я снял шапку. На мне был тот пиджак, в котором я оказался во время атаки, только его вычистили в химчистке Стейка. Я даже позаимствовал у соседей-святых в мотеле галстук, этакое древнее похоронное изделие из «Джей-Си Пенни». [354]354
  «Джей-Си Пенни» – сеть магазинов экономкласса в Техасе.


[Закрыть]Так что чувствовал я себя до отвращения респектабельным. Но этим людям я, вероятно, все равно казался кем-то вроде Фрито Бандито. [355]355
  Фрито Бандито – мультипликационный персонаж, созданный для рекламы чипсов «Фритос».


[Закрыть]

Марена подвела меня к группе и представила. Сначала лысому. Его звали старейшина Сноу. Волосы, ресницы и брови у него полностью отсутствовали. Он пожал мне руку довольно сильно для призрака. Следующий, по имени Эзра Хатч, лет шестидесяти, мог похвастать омерзительной серебристой шевелюрой, а еще модным, на манер Палм-Бич, спортивным пиджаком и слаксами, какие носят на курортах. А под ними, подумал я, наверняка болтаются Иисусовы подштанники. [356]356
  Иисусовы подштанники – жаргонное название кальсон, традиционной нижней одежды мормонов.


[Закрыть]Он потряс мне руку так, словно мы жили в одной комнате общежития бизнес-школы. Тип с эспаньолкой, некий Орсон, вырядился в уорреновский спортивный костюм. Все они были настроены довольно дружески. Нет, постой. Тут можно поконкретнее: ты ощущал их по умолчанию подчеркнутое расположение (у американцев это заменяет хорошие манеры), но атмосферу отягощала текущая ситуация. Мы все еще переживали тяжелый период после крупнейшей катастрофы, когда каждый считает, что обязан вести себя доброжелательно, но при этом выражать скорбь, хотя на самом деле не испытывает ни того ни другого.

Линдси Уоррен оказался тем самым рыжим, который толкал речь, когда мы вошли. И самым высоким. Он сделал три шага в нашу сторону, сильно прихрамывая после (я поставил бы пять долларов против одного) серьезной футбольной травмы. А как же, ведь футбольная травма – необходимая принадлежность средних лет бизнесмена из Юты. Пройдите несколько кварталов по Темпл-стрит в воскресенье, и я гарантирую, что мимо вас на пути к спасению проковыляют как минимум три мормона. На Линдси были зеленые уорреновские кроссовки и ЮНИСЕФовский тренировочный костюм с красочными рисунками детей разных народов. Для завершения образа ему не хватало только оранжевых волос и носа помидориной. Грубовато-привлекательное лицо англосаксонского типа, с морщинами вокруг глаз, напоминающими копию Нежной арки, [357]357
  Нежная арка – природная достопримечательность, находится неподалеку от г. Моаб в Юте.


[Закрыть]выдавало в нем человека, который много времени проводит на открытом воздухе. Сколько ему – около пятидесяти? Красит ли он свою щетину? Он уставился на меня взглядом старого моряка, [358]358
  «Поэма о старом моряке» принадлежит перу английского поэта Сэмюэла Кольриджа (1772–1834). Старый моряк стал виновником гибели своих товарищей и всю жизнь должен был мучиться чувством вины.


[Закрыть]рука у него была очень твердой и сухой, что окончательно добило меня. Рукопожатие для меня так или иначе неприятная церемония, и я оценил свое поведение в этой ситуации более чем средненько.

– Очень рад познакомиться, – сказал он.

(18)

– Очень приятно, – ответил я. – Я некоторое время провел в одной из ваших больниц.

– Правда? В Центральной? В Солт-Лейк? – спросил он. Я кивнул. – Мне это лестно слышать. Мы с миссис Уоррен очень гордимся этой больницей… Надеюсь, вам стало лучше?

– Врачи говорят, что да.

– Слушайте, а по какому поводу кекс? – спросила Марена.

– По поводу моего дня рождения, – заулыбался Линдси. – Мне пятьдесят – елки-палки – два.

– Милосерден будет он, – пробормотал я.

– Что? – удивился Линдси.

– Кто во вторник родился, – сказал я, – будет милосерден. [359]359
  Один из детских стишков Матушки Гусыни; по-английски эта строка выглядит так: «Tuesday’s child is full of grace».


[Закрыть]Простите.

– Нет-нет, вы правы, – просиял он. – Я действительно родился во вторник.

– Вы должны увидеть, что еще он умеет, – похвасталась мной Марена. – Настоящий человек дождя. [360]360
  Имеется в виду персонаж одноименного фильма Барри Левинсона (1980), аутист, выполняющий в уме многозначные подсчеты; эту роль сыграл Дастин Хоффман.


[Закрыть]

Премного благодарен, подумал я.

– Но без всяких проблем, – исправилась она.

– Очень интересно, – протянул Линдси.

– Кто-нибудь хочет кусочек? – спросила Эшли-1.

Мы отказались.

– А жасминового чая?

– Нет, спасибо, а вот кофе был бы очень кстати, – сказал я.

– Извините, кофе у нас нет, но есть… есть горячий шоколад. Я могу сделать стаканчик «снелгроув» [361]361
  «Снелгроув» – десерт из мороженого с шоколадом.


[Закрыть]или…

– Спасибо, шоколад меня устроит, – сказал я.

Господи Иисусе, тут собрались такие ортодоксальные святоши, что и в самом деле кофеина не сыщешь.

– Я вернусь через секундочку, – прощебетала Эшли и исчезла за той дверью, через которую вошли мы.

Может быть, тут других входов-выходов и не было.

– Девушки все подготовили, чтобы отметить, – вздохнул Линдси. – Но такие дела в мире творятся… Настроение у нас стало совсем не праздничное.

– О да, – кивнула Марена. – Это точно. И тем не менее поздравляю.

– Спасибо. – Он посмотрел на меня. – Ну, ладушки. Ну а что говорит мой майяский гороскоп?

– Когда вы получили свое имя?

– В тот день, когда родился.

– Значит, 2 Ягуара, 2 Роста, – сообразил я. – Это царский день, такой подобает правителю. Только майя гороскопов не составляли. Вы должны спросить совета на конкретный день.

– Ну хорошо, что посоветуете на сегодня?

– Так, сегодня 3 Венеры, 16 Роста. Для вас это хорошее время начать новый проект или отправиться в путешествие.

Мне показалось неуместным говорить, что нынешний вечер управляется Сердцем гор, а это иногда указывает на предательство: то ли он может предать другого Ягуара, то ли другой Ягуар – его.

– Что ж, тогда стоит запустить один проект. – Линдси повернулся к трем своим коллегам, которые уже успели сесть. – Дайте мне два молочных коктейля.

– Пожалуйста. – Эшли-1 с готовностью подала кружку с пенящимся напитком. На кружке красовались логотип группы Уоррена и девиз «Уоррен. Работает на меня™».

– Спасибо, – пробормотал я.

– Знаете, я прочитал доклад Ларри касательно этой майяской книги, – доверительно произнес Линдси. – Хороший доклад. Но я не очень понял насчет этих дат.

– Что именно вас смутило? – спросила Марена и села. Вернее, уселась на спинку кресла, поставив ноги на сиденье.

Бойл подошел к столу, но остался стоять. Хэтч и Сноу, заняв прежние места, выглядывали из глубин своих кресел. Орсон казался заинтригованным.

– Почему они выбрали именно эти числа, а не другие? – поднял брови Линдси. – Ведь наверняка есть и другие плохие даты. – Он посмотрел прямо мне в глаза. – Почему там не указаны одиннадцатое сентября или дата «Катрины»?

Мы с Таро сотни раз обсуждали это. Но для неспециалиста это был хороший вопрос.

– Понимаете, они писали это не для нас, – ответил я. – Эта книга, возможно, была заказана каким-нибудь кланом кошачьих…

– Кланом кошачьих?

– Ну, это как бы царская семья.

– Ладушки.

– Древних интересовало только то, что произойдет с их потомками. Ни ураган «Катрина», ни падение башен в Нью-Йорке практически не затронули индейцев майя. Вот почему – за вероятным исключением событий в Орландо – все события в книге происходят в районе обитания майя или вблизи него.

– Что ж, вполне резонно, – согласился он, присаживаясь бедром на угол стола.

Линдси излучал дружелюбие и вместе с тем ауру богатого раскованного человека; очевидно, он не привык, чтобы другие задавали ему вопросы или определяли тему разговора. Между прочим, он даже не предложил мне сесть.

– Тогда почему же мы думаем, что через год, считая от сегодняшнего числа, наступит день, который станет последним для всех? – продолжал он свою мысль. – Может, имелось в виду, что двадцать первого декабря умрут последние потомки майя?

– Умная мысль, – попытался подольститься к Линдси Бойл.

– На данное число указывает не столько книга, сколько другие расчеты, – сказал я. – И еще – когда я разыгрываю разные сценарии с помощью игры, у меня возникает ощущение, что с этой датой связаны большие проблемы.

– И вы думаете, что весь мир на краю пропасти?

– Видите ли… я начинаю склоняться к мысли, что это вполне вероятно. Потом, если катастрофа погубит все человечество, то и майя тоже…

– Но вы не уверены.

– Лично я убежден стопроцентно, только не могу привести веские доказательства. Кроме результатов игры…

– Не придаем ли мы этому слишком большое значение? – проговорил он. – Может, на самом деле и проблемы-то никакой нет.

– Что касается меня, то я твердо знаю: проблема есть, – возразил я. – Неделю назад я еще сомневался. А теперь, проигрывая варианты, я не вижу, как обойти угрозу. Но объяснить это трудно, и, чтобы понять мои слова, вам пришлось бы самому освоить игру.

Черт, подумал я, он совсем не глуп. В отличие от усредненного святого Линдси, казалось, обладал скептическим умом. Большинство этих ребят всегда ждут Конца Времен в течение ближайших пяти секунд. Может, на сей раз они не ошибались… Что ж, иногда даже боров, лишенный обоняния, находит трюфель. Неудивительно, что мормоны построили этот дворец в горах. Сколько бункеров, раскинувшихся на тысячи квадратных футов, они, наверное, здесь откопали. И сделали запас замороженных мясных хлебцев и «танга» [362]362
  «Танг» – американский безалкогольный напиток со вкусом апельсинового сока.


[Закрыть]без сахара на пятьдесят лет. Умереть и не встать.

– Ладушки. Тогда расскажите мне, Джед, что же такое эта ваша игра?

– Ну, когда вы начинаете, это называется «укоренение», вы словно закрепляете себя в центре мира. – Меня не то чтобы охватил ужас, но я почувствовал себя явно не в своей тарелке. Когда я говорю об игре, получается какая-то невыносимая мистическая бредятина на манер «Новой эры». [363]363
  «Новая эра» («Новый век») – общее название различных мистических течений и движений, в основном оккультного характера, сформировавшихся в XX веке.


[Закрыть]И я не знаю, как этого избежать. – А потом вы ищете ход и ждете того, что мы называем кровяной молнией – под кожей пробегает дрожь. Физическое ощущение.

– Где именно?

– Оно может возникнуть в любой части тела, обычно где-то рядом с костью… облечь это в слова довольно затруднительно. Но потом, когда вы действуете, согласуясь со своими реакциями, и двигаетесь по игровому полю, у вас возникает иллюзия путешествия. Вы будто рассматриваете множество путей. Или, как в данном случае, вы не видите за датой конца ни одной дороги.

– Ну хорошо, лады, – нахмурился Линдси. – Идем дальше. Скажем, вы узнаете, как играть с… как это вы называете? С девятью камнями?

– Да.

– Я даже не прошу вас подробно объяснять. Скажем, вы справитесь с такой задачей, но что это даст? Вдруг выяснится: да, наступает конец света и ничего поделать нельзя?

Еще один простенький вопросик, подумал я. Задавал ли он такие же Сику? А я-то хорош, не поинтересовался у Марены, прежде чем идти сюда. Идиот. Я почти что сформулировал ответ, когда он ответил сам.

– Я полагаю, тогда нам не о чем беспокоиться, – усмехнулся он. – Да? Мы ничего не потеряем.

– И правда, – согласился я. – Но лично я не думаю… дело в том, что если вы хотите предотвратить предсказанные события, то средства следует искать в самих себе. – Джед, ты несешь полную несуразицу, подумал я. – Позвольте, я выражусь иначе. Вы должны понять, что майя не считали себя пророками. Они просто умели читать сообщения из будущего и полагали, что с помощью определенных действий на него можно повлиять. Ничего сверхъестественного.

– Ясненько.

– Потом, древние не мыслили категориями прогресса. Напротив, они представляли себе историю как процесс упадка. Скажем, даже исторические события, например войну, майя рассматривали как некий священный акт, который нужно совершать в определенное время и определенными способами, а сначала следует очиститься, выполнить всякие там обряды. Глупости, сказали бы мы сегодня? Не уверен. А вдруг, принося, например, в жертву того или иного человека или выжигая лес, майя действительно изменяли историю?

– Что ж, достаточно убедительно, – проговорил Линдси. – Но почему ориентирами всегда служат пожар, война или убийство… Понимаете, все, что происходит в этой книге, носит негативный характер.

– Это верно, – кивнул я.

– Поясните.

– Думаю, игра рассчитана именно на негативные явления. Она помогает выявлять грядущие трудности.

– Вот почему версия, которую подготовили для продажи, расходится лучше всего после всяких катастроф, – подтвердил Бойл. – Или при падении биржи.

Линдси улыбнулся.

– Ну, это уж точно обвинительный приговор, – сказал он Бойлу, потом повернулся ко мне. – Вы, должно быть, слышали, – произнес он доверительным тоном, – как в две тысячи девятом году, после падения рынка недвижимости, мы чуть не пошли по одиннадцатой главе? [364]364
  Глава Кодекса США о банкротстве.


[Закрыть]

– Нет, не слышал.

– Да-да, чуть не пошли. Но мы не подпускали койотов к стаду, основывая наши фактические продажи на имитационных моделях, которые строил ваш друг Таро. В то время такие сделки приносили менее полупроцента от общего объема продаж, но к первому числу прошлого года они достигли уже тридцати двух процентов из расчета на двенадцать месяцев.

– Ух ты! – восхитился я.

Да кого это волнует? Тут последний день Помпеи на дворе, а рыжего беспокоят прибыли. Как-то не очень человечно. Хотя, если подумать, рост до тридцати двух процентов – это прост…

– Как говорит Ларри, программа отлично работала до той поры, пока на рынке не стали играть на повышение.

– Она хорошо прогнозировала обвалы, – закивал Бойл. – Почти все наши прибыли, полученные благодаря этой работе Таро, связаны с продажами крупных фондов перед кризисами.

– На мой взгляд, так и должно быть, – сказал я.

– Вы занимаетесь фьючерсами на зерно? – спросил Бойл.

– Верно, – ответил я.

– Ну что ж, – ухмыльнулся он, – значит, вы в одной лодке с нами.

Я мотнул головой, выражая согласие.

– Но знаете, часть разработок Таро запатентована.

– Мне это известно, – заверил я. – Я в своих сделках не пользуюсь ни одной из программ, созданных профессором. – С одной стороны, я слегка погрешил против истины, с другой – не имел привычки подписываться, за исключением обычных университетских исследовательских отчетов. Да и когда это было – еще до того, как мы впервые перешли на другую версию игры. К тому же Уоррен наверняка использовал кое-какие мои предложения, детали, которые я подсказал Таро в годы после первой встречи.

– Хорошо. Но мы говорили о серьезных проблемах, – сказал Линдси. – Вернемся к прежней теме. Кодекс предсказывает всякие неприятности, и они сбываются.

– Да. Но не все случаи, которые предлагает рассмотреть игра, реально происходят. Благодаря ей – по крайней мере до настоящего момента – люди не раз избегали неприятностей. Разве нет?

– Действительно? – удивился Линдси.

– Да. Поэтому есть надежда, что и с 4 Ахау будет то же самое, – уверил его я. – В более крупном масштабе. Если игра дает хороший результат, если она конкретизирует событие, то оно… избегаемо. – Есть такое слово или я его выдумал? – возникла у меня противная мысль. Да бог с ним. Валяй дальше, Джед. – В особенности тогда, когда предсказанный катаклизм носит антропогенный характер. То есть его причиной является человеческая деятельность. Это всего лишь последнее звено в цепи.

– Какой цепи?

– Причинно-следственной. Ну… короче, у нас есть способ увидеть сеть будущих катастроф с позиции игрока, находящегося в том времени и той точке пространства, в которых ведется игра.

– Если так, то все эти происшествия в конечном счете проистекают от одного и того же.

– Именно. Но дело не в том, что у них могут быть сходные особенности. Просто все они – часть общего процесса. Словно сражения одной долгой войны. Вот почему Кодекс не описывает никаких природных катаклизмов. Что касается прогнозов погоды, то тут игра ничуть не лучше гидрометеослужбы ВВС. Сфера игры – это мир человека.

– Значит, если бы громадный астероид упал на Землю или внезапно случилась бы другая аномалия… Что тогда?

– Я бы сказал, что это смешало бы все карты. Но майя ничего подобного не смогли бы предвидеть. Тот процесс, который они предсказывали, находится в развитии.

– Понятно.

– Дело тут не в том, что они вычислили диснейуорлдовский ужас. Просто они знали: приведен в действие некий механизм, и для того, чтобы он сработал, нужен центр, куда приходит много людей, и что он приблизительно должен располагаться в таком-то месте, и вот, в конкретные сроки…

– Но нам нужно знать другое, – перебил Бойл. (Заткнись ты, жопомордый, подумал я.) – Позволит ли версия игры с девятью камнями предотвратить светопреставление?

Глаза Линдси на секунду задержались на Бойле, а я в это время украдкой посмотрел на Марену. В ее взгляде читалось: да, Бойл скотина, он вонзит нам нож в спину, да что там, пристрелит нас издалека, но так, чтобы это можно было списать на кого-то другого, а потом…

– Вероятность очень высока, – произнесла Марена. – Никто не может дать стопроцентной гарантии, но, как сказано в докладе, две сторонние лаборатории проверяли математические выкладки Таро и обе подтвердили, что результат представляется им весьма правдоподобным.

– Давайте рассуждать так, – поднял я руку. – Та версия игры, которой мы пользуемся сейчас, на основе четырех камней, дает довольно точные прогнозы на три дня вперед. Вариант с девятью камнями позволит улучшить результат в тысячу двадцать четыре раза, так что с точки зрения заблаговременного извещения…

– Давайте согласимся с этим, – подвел итог Линдси.

Последовала пауза. Он посмотрел на Марену. Я тоже. Она подняла глаза на Линдси. Я перевел взгляд на него.

– Значит, они давным-давно знали, как это делается. А мы не знаем, – вздохнул он.

Я кивнул. Пригубил горячего шоколада. А-а-а. Пресноват, но лучше, чем ничего.

– Это требует огромного мастерства. Верно? Некогда ваш народ имел преимущество перед всеми. Майя в то время могли выбирать себе будущее. Так?

– Пожалуй, – сказал я. (У меня что, пенка на верхней губе осталась?) – Они процветали очень долгое время. Но вечно это не могло продолжаться.

Марена поймала мой взгляд. Побольше напора, сказали ее глаза. Идиот.

– Вот к этому-то я и веду, – произнес Линдси. (Быстренько и по возможности незаметно я облизнул верхнюю губу нижней.) – Если майя знали так дьявольски много, то почему они не подчинили себе весь мир?

– Вероятно, одного знания для этого недостаточно, – предположил я. – А может, и покорили бы весь свет, если бы не утратили сноровку в игре.

– Почему?

– Ведь игра – штука особая. Наверное, они слишком уж пытались ее засекретить. Не хотели, чтобы другие люди черпали воду из этого колодца, – ответил я. – Но вы же знаете, технологии не вечны. Вот, скажем, жители Тасмании десять тысяч лет назад владели гончарным искусством, умели строить каноэ, плести рыболовные сети и много чего еще. Но ко времени их первого контакта с европейцами все эти навыки пропали. Тасманцы разучились даже разводить огонь. Им приходилось ждать, когда молния ударит в дерево, а потом они растаскивали угли.

– Это как сегодня: никто теперь не знает, как правильно делать лимонад к мороженому, – хохотнул Линдси. – Верно?

– Определенно, – кивнул Бойл.

– А еще, – добавил я, – у древних майя, скорее всего, были совсем иные приоритеты. Может, они не хотели завоевывать мир.

– И сегодня не все этого хотят, – усмехнулась Марена. – Вот я, например, не хочу.

– Ну и ладушки, – сказал Линдси.

Он оттянул манжет на левой руке и посмотрел на часы – серебряный «Ойстер перпетьюал» [365]365
  «Ойстер перпетьюал» – одна из дорогих моделей часов фирмы «Ролекс», предназначена для ныряльщиков.


[Закрыть]на коричневом ремешке телячьей кожи. Словно не желая глядеть на цифровой дисплей перед ним, который, как и все компьютерные часы в последнее время, синхронизировался с цезиевыми часами в Национальном институте стандартов и технологии в Боулдере, штат Колорадо. Точность их хода – пикосекунда за столетие. Но Уоррен не желал поступаться привычками и сверялся с неизмеримо менее точным механическим устройством, принцип действия которого не изменился с восемнадцатого столетия. Я увидел, как минутная стрелочка движется от двойки к тройке. Наконец он уяснил, который час.

– Ну, – поднял он голову, – нам, пожалуй, пора. – Он снова посмотрел на меня. – Полагаю, мы еще обговорим это позднее.

– Отлично, – сказал я.

И чуть было не сморозил глупость, но меня спасла Марена.

– Джед, я должна все же оправдать свое присутствие здесь – это займет пару минут, – произнесла она и подтолкнула меня к двери.

Неужели она прямо сейчас проведет голосование по моей кандидатуре?

– Одну секундочку, – произнес мне вслед Уоррен. – Позвольте дать вам копию этой штуковины. Я их теперь раздаю, как орешки, ничего не могу с собой поделать. Отец всегда гордится первенцем.

С небольшой кипы на столе он снял маленький кейс свиной кожи и раскрыл его. Внутри находилась электронная книга, на экране которой он расписался чем-то похожим на швейцарский армейский нож, [366]366
  Швейцарский армейский нож помимо клинка имеет ряд дополнительных инструментов: отвертку, штопор и т. п.


[Закрыть]да еще со стилусом. Линдси протянул книгу мне.

– Спасибо огромное, – поблагодарил я.

Его роспись была темно-синего цвета с золотыми искорками, постоянно пробегающими по ней, словно загорающиеся и гаснущие лампочки перед входом в старинный театр, поэтому мне потребовалось несколько секунд, чтобы прочесть название ниже подписи.

Командный дух™

Тайны обучения от Моисея, Иисуса, Ломбарди и Джексона.

Собранные здесь вечные мудрости, касающиеся командной работы, помогут вам не только в области конкуренции, но и в семейной и духовной жизни

Автор – Линдси Р. Уоррен, международный предприниматель

Предисловие профессора, доктора наук Стивена Кови

Я начал прокручивать текст, чтобы показать, как мне интересно. Одна из глав называлась «Как обуздать власть боли». В углах то и дело появлялись маленькие объявления, рекламирующие аудиовизуальную версию книги, переработку ее для детей, сублиминальные версии, аналогичные обучающие материалы, курсы, семинары, духовные курорты, корпоративные сборы, мотивационные постеры, индиевые энергетические браслеты и большой выбор чего-то, называющегося «побудители». Догмы для догматиков, подумал я. Легкие ответы для новых людей. Как обуздать власть самообмана…

– Господь вас благослови, – сказал Линдси.

Прежде чем уйти, мне снова пришлось поломать правую руку, прощаясь со всеми присутствующими. Потом я крадучись прошел по пустым залам. Черт, думал я. Они меня ненавидят. Я выглядел как настоящий papisongo. [367]367
  Здесь: старый осел ( исп.). ( Прим. ред.)


[Закрыть]И говорил как два papisongos. Они голосуют за Сика. Черт, черт, черт.

ВИП-ложа была пуста. Откуда-то из громкоговорителя все еще журчал голос Анны-Марии, рассказывающей о том, что в прежде счастливом и веселом (предположительно) городе Орландо теперь царят смерть и запустение. «Но длительные социальные и экономические последствия… только начинаются», – сообщила она. Я подошел к окну. Ух ты, это место просто хрен знает что. Здесь можно разместить два солт-лейкских космодома и еще останется место для Тадж-Махала и «Пиццы Хат». Линия фуникулера шла вровень с нулевой линией поля, а потому последнее казалось отсюда абсолютно симметричным. Из-за оптической иллюзии представлялось, что этот огромный овал наклонен к тебе. Я хлебнул еще шоколаду, поставил кружку и оперся руками о столешницу, пытаясь успокоиться. ¿Y ahora que? Ну и что теперь?

– Эй, – раздался голос Марены у меня за спиной.

Даже не успев оглянуться, по ее интонации я понял: получилось. Меня взяли, подумал я. Я увижу это. Я там. Я был доисторическим австралопитеком, который в 2001 году поджаривает бедро Заратустры. Я был Марией Кюри, которая, прищурившись, разглядывает малую частичку ярче солнца. Я ощущал себя новым Прометеем. Ах, какое чувство!

Я повернулся. Марена держала вверх оба больших пальца.