Текст книги "Сборник статей 2008гг. (v. 1.2)"

Автор книги: Борис Кагарлицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 75 страниц)

ОХОТНИКИ ЗА ПРИВИДЕНИЯМИ

Иностранные корреспонденты, стаями налетающие в Москву на выборы, в этот раз были разочарованы. Никаких признаков избирательной кампании обнаружить не удалось. Мало того, что оппоненты Дмитрия Медведева проявляли совершенную апатию, но и сам официальный кандидат демонстрировал полнейшее безразличие к своей будущей победе.

То, что официально допущенные к выборам «оппозиционеры» не проявляли ни малейшего интереса к собственной кампании, легко понять. Но куда делась либеральная оппозиция с её «маршами несогласных» и уличными протестами? Где обещанные массовые народные волнения?

Оранжевый мираж сам собой рассеялся безо всяких усилий начальства. Хотя было бы ошибкой думать, будто почвы для массовых протестов в России нет – достаточно вспомнить январь 2005 года, когда безо всякого подстрекательства со стороны оппозиции на улицы вышло более двух миллионов людей. «Монетизация льгот» в один день сделала то, чего не могла обеспечить многолетняя агитация оппозиционной прессы. Но самим оппозиционерам от этого не было никакого проку. Экономическая политика власти, против которой люди протестовали, полностью соответствовала идеологии самих либералов. Потому не могло быть у либералов ни лозунгов, ни программ, нужных чтобы возглавить подобное движение.

Курс, проводимый после 2005 года, можно определить как неолиберализм «лайт». Недовольство он вызывает, но оно накапливается медленно, а главное политически не сфокусировано.

При подобных обстоятельствах «оранжевый проект» в России был изначально обречен. Всерьез говорить о нем могли лишь околокремлевские политологи, нуждавшиеся в заказах. Заказы они получили. Была создана целая индустрия борьбы с «оранжевой угрозой». Только что теперь с этой индустрией делать?

Создали громоздкую и бессмысленную партийную систему, которая не отражает никаких общественных интересов. Наплодили думских деятелей, которые неспособны не только законодательством заниматься, но и двух фраз внятно сказать. По сравнению с ними знатные ткачихи, трактористы и доярки из Верховного Совета при Л.И.Брежневе были верхом политической эффективности. Они-то хотя бы свою роль знали. А у этих вообще никакой роли нет.

Придумали Общественную Палату, как будто специально для того, чтобы доказать: в России гражданского общества нет. Создали дорогостоящие молодежные движения. По образцу организации «Наши» в регионах тут же построили местные молодежные массовки. Назначили комиссаров, не имеющих никакой идеологии, открыли для них офисы. В Интернете открыли множество нерегулярно обновляемых сайтов. К ним добавили ещё и такие же невнятные – но на хорошей бумаге – газеты. Есть ещё всевозможные фонды, общественные союзы, экспертные советы, отличающиеся друг от друга только размерами бюджета.

Единственным итогом всей этой деятельности является куча проблем на будущее.

Для власти подобные структуры оказались не подпорками, а лишней нагрузкой. Они обременительны. Некрасивы. Они стоят дорого. Они не могут самостоятельно, без подсказки решить ни одной, даже самой простой задачи. Администрация президента превращается в благотворительный центр для содержания разжиревших зомби.

Совершенно очевидно, что все эти уродливые конструкции придется демонтировать. Это понимают даже те, кто сами их строил. Первые жертвы уже есть – уходит в небытие движение «Наши», в котором либералы умудрились увидеть чуть ли не прообраз фашистской партии. Затем придет черед других «исчерпавших себя» проектов.

Однако легко сказать «демонтировать». С этим ещё будут проблемы – речь идет о массе людей, которые ничего полезного делать не умеют, даже в сфере политики. Их придется трудоустраивать, иначе они в два счета превратятся в оппозицию. И уж поверьте, это будет оппозиция озлобленная и безответственная, так что чиновники будут с ностальгией вспоминать милые и безобидные «Марши несогласных».

Власти это понимают, а потому проявляют осторожность. Аккуратненько так будут демонтировать, чтобы все эти сооружения на голову не рухнули. Чтобы слишком много обиженных не наплодить. В этом, видимо, состоит «задача момента».

Справиться с последствиями собственной бюрократической фантазии, увы, куда труднее, чем победить оппозицию.

Специально для «Евразийского Дома»

УКРАИНА ПРОИГРАЛА ГАЗОВУЮ ВОЙНУ

Татьяна Красногорова

Временное перемирие в российско-украинской газовой войне вызвало в экспертном сообществе оживленную дискуссию на тему: кто же вышел победителем в этом раунде военных действий? Как всегда, мнения российских и украинских экспертов оказались диаметрально противоположными. Впрочем, и те и другие склонны праздновать победу.

«В газовой войне России и Украины наступило перемирие. «Газпром» не устоял перед угрозой срыва европейских контрактов и снял ограничения по поставкам газа в Украину без каких-либо условий. Российская монополия согласилась, что полученный Украиной в этом году газ будет оплачиваться по цене $179,5 за тысячу кубометров. Взамен украинская сторона согласилась продолжить переговоры, в ходе которых «Газпром» надеется добиться от Киева уступок», – пишет украинская газета «Коммерсант».

Российские политологи, напротив, убеждены, что в газовой войне победила Россия, «хотя точку ставить еще рано».

Президент Фонда Национальной Энергетической Безопасности Константин Симонов:

«Я думаю, что газовая война до сих пор не закончена, и точку в газовом конфликте ставить рано. Но Украина в нем изначально проиграла, так как испортила себе имидж надежного поставщика. О какой надежной державе может идти речь, когда газ пропадает, и от этого страдает Европа? Конфликт двух голов в исполнительной власти, постоянные истории с воровством европейского газа уже достаточно больно ударили по Украине. Кроме того, Украина проигрывает и в российско-украинских разборках по поставкам газа. Хотя уверен, что Тимошенко еще точно что-нибудь придумает и не оставит «Rosukrenergo» в покое. С ней будут бороться по принципу «Карфаген должен быть разрушен».

Директор московского Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий:

«Накануне мы видели очередной раунд газового конфликта, когда происходит хитрое сплетение интересов Украины, России и главного игрока «Газпрома». Интересы последнего не на 100% совпадают с интересами России, но он всегда остается в выигрыше, вне зависимости от ситуации.

Сегодня все участники газового конфликта достигли того уровня отношений, который устраивает всех. Это не значит, что он всем выгоден. Но в этой ситуации Украина является самым слабым игроком, поэтому она периодически должна уступать. Так как Украина больше зависит от России, чем Россия от Украины. Впрочем, все участники конфликта заинтересованы в том, чтобы не доводить дело до крайности. Они могут угрожать, шантажировать, но не доходить до крайности».

Директор Института политических исследований, депутат Госдумы Сергей Марков:

«Газовая война была не между Россией и Украиной, а между Виктором Ющенко и Юлией Тимошенко. Эту войну выиграл Ющенко. Хотя саму войну развязала Тимошенко, заведя страну в газовый кризис. Но выиграть ей не удалось, поскольку в критический момент поддержку со стороны Газпрома она не получила. Хотя о победе России в этом конфликте также говорить трудно, потому что доходы от продажи российского газа Украине идут, прежде всего, Петру Ющенко, который использует их для откола украинской православной церкви от РПЦ».

Генеральный директор центра политической конъюнктуры Михаил Виноградов:

«Не видно, чтобы Украина выиграла в газовом конфликте с Россией. Так как возможности для выигрыша Украины ограничены нестабильностью ситуации в Украине и внутриполитической неподготовленностью наступления Юлии Тимошенко. Рассчитывать на хорошие результаты в таких условиях не приходится. Кроме того, и в России, и на Украине позиция Юлии Тимошенко воспринимается как продиктованная внутриполитической конъюнктурой. Эксперты видят в ее действиях лоббистскую акцию либо по ослаблению политических оппонентов либо по продвижению бизнес-партнеров в сферу газового сотрудничества России и Украины».

Заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин:

«Газовая война между Россией и Украиной закончится только тогда, когда мы выйдем на мировой уровень цен на поставки газа Украине. Накануне было одно из сражений, которое привело к некоему промежуточному результату. Можно на весах взвешивать, кто сколько выиграл, а кто проиграл.

Юлия Тимошенко сама не раз говорила, что пока в Украине не будет стабильной власти, ситуация не разрешится. Сегодня посреднические структуры создаются только по одной причине: цена на поставки газа Украине отличается от рыночной. Но когда появляются посредники, возникает желание их контролировать. Борьба в Украине, кто именно их будет контролировать и привела к очередному сражению в этой бесконечной газовой войне. Но это было позиционное сражение, где в целом стороны осталась на прежних позициях.

В целом можно сделать вывод, что Украина время от времени сама обостряет ситуацию с выплатами за газ, с целью как можно дольше продлить «сладкую жизнь», когда Украина получает самый дешевый газ в Европе».

© 2008, «Новый Регион – Москва»

ВЫСТРЕЛЫ В СЕЛЬВЕ

Между Колумбией и Венесуэлой никогда не было особой дружбы. А после того как в Венесуэле у власти оказался левый президент Уго Чавес, тогда как власть в Колумбии традиционно оставалась в руках правых, отношения совсем испортились.

Однако мало кто еще месяц назад ожидал, что конфликт между двумя странами может принять столь острую форму, приведя их на грань войны.

Когда колумбийские войска атаковали лагерь повстанцев на территории соседнего Эквадора, большая часть российской прессы разразилась одобрительными возгласами, хотя по всем признакам реагировать следовало бы иначе: Эквадор и Венесуэла являются партнерами России, приобретают технологии и вооружение, тогда как Колумбия тесно связана с Соединенными Штатами, а у нас в стране признаваться в любви к Вашингтону вроде бы в последние годы не принято. Однако в данном случае «классовый инстинкт» журналистов оказался сильнее модной геополитической логики и даже «национальных интересов».

Однако что же все-таки произошло на границе Эквадора и Колумбии?

По официальной версии колумбийских властей, бой завязался на их территории, затем партизаны из Революционных вооруженных сил Колумбии (FARC) отступили на эквадорскую территорию, но войска их преследовали и добили. Потом военные нашли в лагере несколько нетронутых новеньких компьютеров, полных файлами, где расписывалась материальная помощь президентов Эквадора и Венесуэлы революционным террористам.

Беда в том, что, прибыв на место событий, эквадорская полиция и пограничники обнаружили совершенно иную картину. Боя никакого не было, произошло хладнокровное убийство. Расстрелянные люди лежали в пижамах, без оружия. Как в разгромленном лагере уцелели неповрежденные компьютеры, понять сложно. Хижины были буквально изрешечены пулями и осколками, но на всякий случай все мужчины были добиты контрольными выстрелами в голову. Три тяжело раненные женщины были доставлены в военный госпиталь.

Убитый вместе со своей женой команданте Рауль Рейес действительно был вторым человеком в FARC, только являлся лидером не военным, а политическим. В частности, занимался освобождением заложников, захваченных его организацией. Как раз за несколько дней до гибели Рейеса была в одностороннем порядке освобождена очередная группа из четырех человек. Среди лидеров FARC Рейес считался умеренным, сторонником переговорного процесса.

По мере того как стали выходить на свет детали произошедшего, стало ясно, что расправа с команданте была тщательно подготовлена и согласована на самом высоком уровне. Возможно, власти использовали информацию, полученную от одного из бывших заложников (кстати, они уже объявили о выплате огромного вознаграждения, официально обещанного за помощь в организации убийства).

Роковую роль, однако, сыграл телефонный разговор Рейеса, по которому его местоположение и вычислили. Последовал удар высокоточными ракетами. Откуда, кстати, они в Колумбии? Такое оружие есть только у американцев. Затем высадился спецназ и хладнокровно добил раненых. Тело Рейеса увезли как трофей.

Команданте прекрасно понимал, чем может закончиться сеанс мобильной связи. Но он занимался переговорами, посредниками в которых выступали президенты Венесуэлы и Франции – Уго Чавес и Николя Саркози. Предполагалось, что при подобных обстоятельствах стрелять не будут. Рейес ошибся.

Получается, что колумбийцы попросту подставили двух президентов, сделав их косвенно ответственными за гибель повстанческого лидера. Саркози не выразил по этому поводу особого восторга, а Чавес просто пришел в ярость. Произошедшее лидер Венесуэлы воспринял как личное оскорбление.

Впрочем, расстрел в эквадорской сельве имел еще одну политическую цель. Саркози и Чавес не просто вели переговоры об освобождении заложников, но и пытались вытащить конкретного человека – Ингрид Бетанкур. Эта женщина-политик с двойным, колумбийским и французским, гражданством собиралась баллотироваться на пост президента страны и имела неплохие шансы.

Вряд ли пребывание в плену у бойцов FARC вызвало у нее положительные чувства к этому движению, но по крайней мере понимание проблемы появилось уникальное. Бетанкур обещала начать переговоры и добиться соглашения. Ее предполагаемым партнером на переговорах был бы все тот же Рейес. Теперь угроза мирного урегулирования эффективно предотвращена. Рейес мертв, а Бетанкур прочно заперта где-то в глубине колумбийской сельвы.

И вечный бой

По мере того как всплывают новые и новые факты, картина вырисовывается все более неприглядная. Однако за деталями убийства уходит на задний план собственно политический вопрос – кто, с кем и за что сражается в Колумбии?

Гражданская война, или, точнее, непрекращающееся вооруженное насилие (violencia), тянется здесь уже более 50 лет, причем корнями все это уходит еще в события XIX века, когда в стране происходили кровавые столкновения между консерваторами и либералами.

На протяжении последнего полувека в Колумбии возникали и исчезали все новые повстанческие группировки, из которых укрепились и стали военно-политической силой две. Одна из них – Армия национального освобождения (ELN) – имеет маоистские корни и пользуется некоторой поддержкой в городах. Другая – FARC.

Хотя повстанческих движений в истории Латинской Америки было немало, FARC по-своему уникально. Это единственная повстанческая организация, идеологически восходящая не к теориям Че Гевары, не к идеям Мао или индейскому антиколониальному сопротивлению. Она была создана выходцами из официальной промосковской компартии.

Во всех остальных странах континента просоветские коммунисты осуждали герилью, действовали исключительно парламентскими методами, проявляя образцовый оппортунизм. Взяв власть на Кубе, Фидель Кастро и Че Гевара довольно скоро добились роспуска старой промосковской коммунистической партии и создали новую, свою собственную. В Никарагуа лидеров компартии, действовавших легально при диктатуре Сомосы, приходилось охранять от сандинистских повстанцев.

Готовность колумбийских коммунистов перейти к вооруженной борьбе была связана с тем, что в этой стране других методов политической работы для партии, находящейся в оппозиции к олигархическому режиму, просто не оставалось. Всех, кто не устраивал господствующие элиты, просто убивали, причем относилось это даже к левому крылу либералов. Легальной работой на левом фланге могли заниматься только люди безнадежно наивные или сознательные самоубийцы.

Нынешний президент Колумбии Альваро Урибе называет фарковцев террористами на том основании, что они ведут вооруженную борьбу против демократии вместо того, чтобы отстаивать свои идеи политическими методами. Это заявление явно рассчитано на иностранцев, не знающих истории Колумбии. Дело в том, что FARC один раз уже попытались выйти из подполья и легализоваться. Ими были прекращены боевые действия и зарегистрирована партия «Патриотический союз».

В скором времени все ее лидеры, активисты и даже рядовые члены, засветившиеся в публичной деятельности, были просто убиты. Всего более 5 тыс. человек. Уцелевшие бежали обратно в сельву и снова взялись за оружие.

На протяжении истории в Колумбии сформировался режим, который можно характеризовать как соединение демократии в нескольких крупнейших городах с откровенной диктатурой в деревне.

Реальная власть на местах принадлежит крупным землевладельцам и поддерживается – вполне в феодальном духе – вооруженными дружинами, не признающими никакого закона, тем более что и армия, и полиция всегда оказываются на их стороне. Часть этих современных феодалов торгует наркотиками, часть занимается вполне легальным агробизнесом, но от этого их отношения с крестьянами не становятся более гуманными (часто – наоборот).

В качестве повстанческой организации FARC постепенно выработала собственную политическую идеологию, прочно укоренившись в сельской местности. Это своего рода крестьянская самооборона, организованные Робин Гуды, пытающиеся снизу провести аграрную реформу и создающие альтернативную власть – столь же стихийную и неподконтрольную никакому писаному закону, как и власть феодалов.

В частности, бойцы FARC не видят ничего зазорного в том, чтобы брать в заложники людей, которых считают своими политическими оппонентами. Именно оппонентами, а не врагами. Считали бы врагами, просто убили бы.

В связи с этим, естественно, встает и вопрос об отношении FARC к колумбийскому наркобизнесу. С одной стороны, отряды фарковцев постоянно вступают в боевые столкновения с бандами наркобаронов, причем последние на местах то и дело выступают в качестве союзников официальных полицейских сил, армии и ультраправых «эскадронов смерти». Но с другой стороны, фарковская администрация в зонах, находящихся под контролем повстанцев, не пресекает производство и продажу коки. Партизаны требуют лишь уплачивать за это налог, как и с любой другой производственной деятельности.

Стороннему наблюдателю трудно представить себе, как вообще может жить общество в ситуации бесконечной локальной войны, когда человеческая жизнь порой ничего не стоит, а представления о праве, законе и уважении к личности отсутствуют. Однако для сотен тысяч людей все это давно стало повседневностью, бытом. Война войной, а жизнь продолжается.

Мой знакомый английский журналист несколько лет назад прошел довольно большой маршрут по сельве партизанскими тропами, ни разу не попав в перестрелку. Больше всего ему запомнилось, как фарковский отряд торопился занять какую-то захолустную деревню к 19.00 по местному времени. Селение захватили без единого выстрела, не встретив сопротивления. И только тут изумленный британец понял, в чем состоял смысл операции. Побросав ружья и автоматы, повстанцы бросились к телевизорам: ровно в 19.00 начиналась очередная серия мексиканской мыльной оперы.

Игры президентов

Расправа с команданте Рейесом оказалась событием, выходящим далеко за границы колумбийской внешней политики. Был нарушен суверенитет соседнего Эквадора, который двинул войска к границам. Союзника поддержала Венесуэла.

Колумбийских дипломатов выдворили из Эквадора и Венесуэлы, а затем и из Никарагуа. У никарагуанцев свои резоны для конфликта с колумбийцами. У самого никарагуанского берега находится остров Сан-Андрес, принадлежащий Колумбии. В итоге два государства никак не могут разобраться с принадлежностью прибрежных вод. А вдобавок ко всему колумбийцы под предлогом борьбы с наркотрафиком разместили на острове небольшую военно-морскую базу: с точки зрения Никарагуа это вообще агрессия.

Осудила Колумбию и Организация американских государств, хотя и не в столь жестких выражениях, как надеялся Уго Чавес.

Произнесенные Урибе в адрес Эквадора и Венесуэлы обвинения сыграли скорее против колумбийцев. Повстанцы действительно регулярно пересекают неконтролируемую границу между странами, но ни в Эквадоре, ни в Венесуэле нет организованных местными властями баз или перевалочных пунктов для повстанцев, ведущих борьбу на территории соседней страны (какие были, например, в Пакистане во время афганской войны).

Полицейские силы Эквадора и Венесуэлы регулярно задерживают и разоружают фарковцев на своей территории и в некоторых случаях, несмотря на протесты общественности, даже выдают их Колумбии (последние такие аресты состоялись в Эквадоре уже после убийства Рейеса).

Всегда крайне умеренный и осторожный президент Бразилии Инасио Лула да Силва раскритиковал колумбийского лидера. Вполне понятно, на чьей стороне сейчас общественное мнение континента. Но одно дело – моральная поддержка пострадавшего Эквадора, а другое – помощь на случай реальной войны. Между тем соблазн прибегнуть к силе оружия был очень велик и в Боготе, и в Каракасе, и в Кито.

Дело в том, что все три президента сталкиваются с внутренними трудностями. Альваро Урибе в своем противостоянии с повстанцами имеет поддержку большинства населения крупных городов, но этого недостаточно, чтобы победоносно завершить многолетнюю войну.

Хотя «освобожденные зоны» FARC несколько сжались, вытеснить это движение из сельской местности чисто военными методами практически невозможно. А Урибе обещал городскому обывателю, что гарантирует победоносное завершение многолетней войны.

У президента Эквадора Рафаэля Корреа свои проблемы: начатая им конституционная и социальная реформа дается с большим трудом, сопротивление правой оппозиции нарастает. Еще сложнее ситуация в Венесуэле, где Чавес только что проиграл референдум и вступил в конфликт с поддерживающими революцию боливарианскими рабочими профсоюзами.

Если не удается решить внутренние проблемы, можно отодвинуть их на задний план из-за столкновения с внешним врагом. К тому же у Чавеса и Корреа появлялся дополнительный соблазн начать решительные действия именно сейчас, пока в Вашингтоне не появился новый президент.

В течение ближайших нескольких месяцев уходящая администрация Соединенных Штатов, и без того увязшая на Ближнем Востоке, будет не слишком готова к вмешательству в Латинской Америке. Другое дело, когда в Белый дом вселится новый президент. Он может проявить агрессивность и решительность, поддерживая своих друзей в Южной Америке. Особенно если этого президента будут звать Дж. Маккейн.

В военном отношении вооруженные силы Венесуэлы и Эквадора, давно не воевавшие, уступают колумбийской армии, постоянно сражающейся с повстанцами. Но, с другой стороны, эти же повстанцы становятся ценными союзниками Чавеса и Корреа в случае вооруженного конфликта. Ведь венесуэльцам и эквадорцам даже не придется активно воевать, достаточно будет начать открыто и в достаточном масштабе помогать FARC и ELN.

Тем не менее руководство Венесуэлы после первой вспышки возмущения предпочло проявить сдержанность. Серия дипломатических побед, достигнутых Каракасом за полторы недели кризиса, оказалась сама по себе достаточно ценным призом, который не стоит ставить под угрозу в ходе дальнейшей эскалации конфликта. Сегодня Корреа и Чавес – герои, пользующиеся поддержкой общественного мнения Латинской Америки. Эквадор – жертва агрессии. Но отношение может измениться, если их войска двинутся в глубину соседнего государства.

После того как три страны неделю балансировали на грани войны, ситуация разрядилась во время саммита латиноамериканских лидеров, входящих в «Группу Рио». После обмена взаимными упреками Чавес неожиданно перешел на примирительный тон. Урибе продолжал упираться и говорил крайне раздраженно, но находился в явной изоляции. Колумбийскому лидеру не оставалось ничего иного, как принять протянутую – в буквальном смысле – руку. Вся Латинская Америка вздохнула с облегчением, увидев примирение президентов.

Надо отдать должное лидеру Венесуэлы – несмотря на свой вспыльчивый и эксцентричный характер, он сумел показать себя на редкость эффективным дипломатом, укрепив свою популярность в странах Южной Америки и повысив свой рейтинг внутри страны.

Дипломатический кризис миновал, но внутренние проблемы всех трех вовлеченных в него стран остались. А это значит, что до конца повести нам еще очень далеко.