Текст книги "Sindroma unicuma. Finalizi (СИ)"
Автор книги: Блэки Хол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)
Край зрения выхватил Макеса, с ухмылкой наблюдавшего за мной и Мэлом, в то время как его длинноногая подружка, зеркально скопировав Мелёшина, трудилась языком в районе уха пестроволосого.
О, ужас! Ушибленное сознание мгновенно вывалилось из блаженствующей неги. Я лихорадочно оттолкнула от себя Мэла, выдернула его руку, успевшую добраться до нижней составляющей кружевного комплекта, и натянула на колени платье, вызвав всполох стайки бабочек.
Мелёшин откинулся на спинку сиденья, зашипев через зубы от разочарования.
– Эвочка, тебя не укачало? – как нельзя вовремя повернулся Петя. Глаза у него блестели, речь была нечеткой. – Долго еще ехать? – спросил он у парня напротив, тоже принявшего на грудь приличную порцию алкоголя.
– Около десяти минут, – ответил вместо него Макес.
– Спокойно, Эвочка, – авторитетно заверил чемпион, покачиваясь. – Скора будим!
Я кивнула. Голова еще кружилась, но картинка проявила четкость. Хотела ответить спортсмену, но почувствовала, что внезапно охрипла, не сказав ни слова.
– Петруша! – крикнула одна из девчонок. – Без вас как без рук! У нас вышел спор. Помогайте!
– Сей момент, – кивнул Петя и бросился выступать арбитром между девицами, выясняющими, кто привлекательнее для мужчин – блондинки или брюнетки, в то время как парни хохмили и ржали над примитивными шутками, приканчивая, по-моему, десятую или пятнадцатую бутылку шампанского.
Боковым зрением я заметила, что Мэл подавал какие-то знаки другу, и тот, обернувшись назад, сказал что-то водителю. Маленькие лампочки в потолке машины погасли, осталась лишь одна в центре, бросающая тусклый свет на коврик и катающиеся бутылки. Салон погрузился в интимный полумрак.
– Оооо! – завопила веселая и пьяная компания. – Здорово! Класс!
Ничего хорошего в слабом рассеянном освещении я не увидела. Наш угол совсем потонул в темноте, как и противоположный, поэтому соседи по машине виделись нечетко, а Мэл снова пошел в наступление, пытаясь проложить рукой путь под платье с бабочками.
Меня не сбить с пути истинного! Я зла невероятно. Зла тем, что Мэл специально подстроил всё от начала до конца – совместное пребывание в лимузине, поездку у него на коленях, накачивание Пети спиртным, специально посадил напротив него девицу с вываливающейся из декольте грудью, специально выключил свет в салоне, чтобы оттянуться без помех. Значит, он развлечется, отряхнется, возьмет свою замороженную снегурку под руку и двинется на поиски новых девиц, а с чем останусь я? Так и буду на подхвате? Захотел – приласкал, почесав за ушком; взял, что хотел, и снова вернулся в мир высшего света, чтобы выполнять обязательства? Нет уж, не выйдет.
Сколь настойчиво Мэл стремился повторить предыдущую попытку, столь уверенно я отбивала его потуги – отбрасывала руку, вертела головой, когда он пытался коснуться губами мочки уха и шеи. Может, мое сопротивление выглядело ребяческим, зато оказалось действенным.
Наконец, Мэлу надоело, и он прекратил посягать на мой суверенитет, зато переключил внимание на себя – похоже, тер нос, задумавшись, или чесал макушку. Косясь, было трудно разглядеть в полумраке, что он делал. Может, ковырял в ухе?
– Эва...
Показалось, или кто-то меня звал?
– Эва...
Так и есть. Тихо, на пределе слышимости, ко мне обращался Мелёшин. Ну, что еще задумал? Решил покаяться и признаться в подлых намерениях?
Повернувшись к нему, я замерла. В глазах Мэла горела зелень, обволакивая шелковистым теплом. В изумрудных ободках плескалось и ластилось море – покорное, смиренное, преклоненное.
Наверное, Мэл загипнотизировал меня, иначе как объяснить, что он потерся своим носом о мой, а я не залепила ему пощечину. Мэл еще раз потерся и отправился «в прогулку» по моему лицу – кожа к коже – касаясь губами, щекой, носом, подбородком.
Он был моим. Я чувствовала его частое сбивчивое дыхание, его улыбку, его дрожь, когда он дотронулся ртом моих губ и «поехал» дальше, к переносице, к вискам и опять вернулся к губам.
Растерялись, застряли в горле возмущенные вопли. Ослабли, повисли плетьми руки. Распалась, рассыпалась на кусочки воля.
Меня трясло. Нет, меня колотило от предвкушения. Сейчас. Еще мгновение – и он поцелует. Сначала коснется легко и невесомо, потом еще раз и еще, а затем отбросит манеры и сожмет, сдавит, взяв своё по праву. А я отдам – без сопротивления, добровольно; прося, умоляя о большем в машине, где полно любопытных глаз, в шаге от моего парня Пети.
Ну, поцелуй же! – начала искать его губы своим ртом. Хочу!
Оказывается, вот почему кололо сердце. Все эти дни оно невыразимо скучало по нему. По моему Мэлу.
Лимузин тихо дернулся.
– Приехали! – заорали парни. – Выгружаемся по одному!
Противоположная дверца открылась, запуская внутрь салона свежий воздух, охладивший пламенные щеки. Веселая компания соседей начала выползать наружу.
Приехали? Разве мы куда-то собирались?
– Черт! – ударил по дверце Мэл, спихнул меня с колен и вылетел из автомобиля. Следом за ним выбрались Макес и его длинноногая подружка.
Что это было? Где я? Куда направлялась и с кем?
– Эвочка, – промямлил над ухом чей-то заплетающийся голос. Петя?! Он-то откуда взялся? – Эвочка, ты в порядке? Не сотряслась?
Не сотряслась. В порядке. А для тех, кто запамятовал, напомню: я согласилась поглядеть на лучшие танцинги столицы, и только что Мелёшин самым натуральным образом бросил меня, сбежав. Трусливый кобель!
– Выходим, Эвочка, – засюсюкал противно чемпион. – Потихоньку. Не сломай ножку. Погоди, я первый! – воскликнул он пьяно и вывалился из салона. – Держись за меня.
Это не мне нужно держаться за него, это ему нужно хвататься за меня, чтобы не упасть лицом на обесснеженный асфальт. Фу, до чего противно и стыдно знать, что твой парень оказался слабее тебя.
На удивление, Петина рука оказалась тверда, когда я оперлась на нее, чтобы выйти из машины. Застегнув шубку и закинув сумочку на плечо, оглядела салон и прихватила перчатки, свалившиеся под сиденье во время поездки.
Неподалеку, возле второго лимузина стоял Мэл, а рядом с ним – Снегурочка, сияющая снежной непотрепанной красотой невесты, готовящейся подарить себя суженому. Свинья! – послала полный ненависти взгляд в сторону парочки, вернее, в сторону Мелёшина, и он отвел взгляд. Не-на-ви-жу.
Есть только один способ избавиться от предательской зависимости, разрушающей меня как личность. Как можно быстрее убедить себя, что на свете полно симпатичных парней, с которыми можно провести вечер, а, может быть, и ночь.
___________________________________________________________
traheri, трахери (пер. с новолат.) – притяжение
6. Извержение в «Вулкано»
Клуб не зря носил соответствующее название. Из макушки конусообразного здания бил вверх оранжевый столб света, символизировавший раскаленное жерло, а красно-желтые бока стилизованного вулкана горели ярче огня, создавая на фоне ночного неба впечатляющую фантасмагорию красок.
Под сияющей вывеской оскалился пастью из сталактитов и сталагмитов вход в пещеру, возле которого собралась длиннющая очередь. Когда несколько счастливчиков входили внутрь, пещерные челюсти смыкались, перемалывая и прожевывая попавшихся жертв, а затем черный зев снова приглашающе распахивался.
На запруженной автомобилями улице царило оживление, несмотря на то, что время перевалило за полночь, о чем сообщил Петя перед тем, как выключить телефон. Полезность спонтанного пьянства в компании золотой молодежи состояла для чемпиона в том, что он узнал много нового о закрытом элитарном клубе. Оказывается, в «Вулкано» не допускали репортеров, а также строго-настрого запрещали пользоваться техническими средствами, в том числе телефонами. Захотел позвонить – выходи на улицу, а в здании – ни-ни. Уж не знаю, каким образом работникам увеселительного заведения удавалось отслеживать нарушителей правил, но, судя по тщательному и долгому осмотру при входе, журналюг, пытавшихся пробраться внутрь, хватали горяченькими прямо у дверей и отпинывали как можно дальше.
В клубе также действовал запрет на пользование волнами, сообщил просвещенный Петя, во избежание конфликтов между посетителями и, как следствие, увечий. Я немало порадовалась этому известию. Получается, мне можно без опаски посещать места с большим скоплением народа. Но, как говорится, правила существуют для того, чтобы их нарушали, так что оставалось надеться на бдительность обслуживающего персонала.
Молодежь, приехавшая из Дома правительства, высыпала из лимузинов и толклась отдельной шумной группой. Мелёшин стоял в некотором отдалении, как и его невестушка, и кого-то высматривал, вертя головой по сторонам.
Пусть хоть совсем свернет шею – только порадуюсь. А в общежитие принципиально не вернусь. Какими могут быть принципы у распутной студентки, совращающей чужых женихов? Правильно, гибкими, мобильными и легко перенастраиваемыми. Пять минут назад хотела вызвать такси – а сейчас не хочу. Мгновение назад хотела зарядить хук в челюсть Мелёшина на глазах у его спутницы и прочих свидетелей – а сейчас не хочу. Во-первых, у меня силенок не хватит и жалко руку, а во-вторых, я выбираю другое, более интересное занятие – развлечение в супермодном столичном клубе.
Хотя около «Вулкано» имелся теплый пояс, достаточный для растаивания снега, всё же на улице было прохладно. Как ни странно, на свежем воздухе Петя стремительно протрезвел и теперь переминался рядом со мной на твердых ногах. Он подставил локоть и сам зафиксировал мою ладошку на сгибе, погладив её.
– Эвочка, все хорошо? – спросил с несчастным видом. – Похоже, я перебрал.
С моих губ слетел вздох облегчения. Хорошо, что у чемпиона хороший обмен веществ, и алкоголь, гуляющий в его организме, быстро выветрился, не то у Снегурки появился бы новый повод для высокомерных взглядов на пьяное посмешище, с коим меня угораздило появиться в клубе.
– Не страшно, – заверила тоном заботливой мамочки. – Все мы – люди, и ничто человеческое нам не чуждо.
– Я некрасиво себя вел, да? – выпытывал Петя и, разнервничавшись, взъерошил волосы.
– Нормально ты себя вел, – успокоила его. – Другие выглядели хуже.
Чемпион занялся самобичеванием:
– Эва, прости за невнимание к тебе! Сам не понял, что на меня нашло. Я же спиртное вообще не пью, а тут будто стукнуло по голове: хочу попробовать чуть-чуть один разочек.
Давай уж, Петя, договаривай, чем тебя приложило по пути в клуб и притянуло за уши, словно магнитом.
Мой кавалер старательно отводил глаза от роковой соблазнительницы из лимузина, а я старательно игнорировала будущую чету Мелёшиных. Надо же – так легко поддаться слабости! – закусила досадливо губу, промотав в памяти горячее тисканье в машине. Никакие установки и медитации не помогают, как ни программируй себя. И ничто не спасет от Мелёшина, вздумай он повторить попытку. Ну, расцарапаю ему лицо в кровь, ну, буду кидать в него всем, что под руку попадется, пока эта самая рука не устанет швыряться. Ну, обзову всякими ругательными словами, – от перемены мест слагаемых сумма не изменится. Зависимость неизлечима.
– Ты раньше бывал в «Вулкано»? – спросила у Пети, чтобы отвлечься.
– Не приходилось, – признался чемпион. – Говорят, здесь двадцать танцингов и музыка на любой вкус.
– А если я люблю колыбельные? – сострила, хихикнув.
– И колыбельные, и похоронные, и бальные, и рок, и классика, – уточнил Петя, повеселев.
– А нам куда? На прослушивание симфоний? – полез из меня юморок.
– Улыбаемся и топаем вперед резвым аллюром, – крикнул Макес, и группа великосветских деток, в том числе и мы с Петей, свернули в проулок между клубом и соседним зданием.
Нас запустили через неприметную дверь в обход официального пещерного входа. Лысый накаченный бугай в кожаной жилетке считал каждого входящего, а рядом с ним стоял кучерявый парень, который организовал нашу доставку от Дома правительства до клуба.
Мы с Петей прошли внутрь в числе первых, а Мелёшин и его дама потерялись где-то позади.
Единственным источником освещения в темном коридоре были круглые отверстия в стенах, похожие на дырки в сыре, через которые проникал свет: с одной стороны – красный, с другой – зеленый. В левое ухо залетала монотонная песня, а в правое – зажигательная композиция, волнующая кровь, и обе мелодии гасли на нейтральной территории коридора, не смешиваясь. За каждой из стен кипела развлекательная жизнь.
Коридор вывел к странной пирамиде, оказавшейся лестницей из наслоенных перламутровых лепешек-ступенек под сводом, покрытым блестками. Дизайнер, придумывая причудливый интерьер, ушел от четких границ потолка и стен, заменив углы изгибами, наплывами и закругленными переходами. Вкрапления толстых багровых полос и брызги радужного перламутра создавали впечатление ирреальности пространства. Блестел и зал, похожий на огромный распустившийся цветок с бледно-розовой перламутровой сердцевиной, окруженной лепестками насыщенных красных оттенков. Глядя на столики, оформленные в виде раскрытых раковин, и коралловые лодочки сидений, я затаила дыхание от восторга, словно ребенок, впервые попавший в зоопарк. Музыка стучала басами, будоража, и сердце торопливо подстроилось под ритм.
Публика, кружившая среди перламутровых завитков, смотрелась крикливо и попугаисто. У парня, выделывавшего акробатические па в центре зала, была выбрита голова за исключением петушиного гребня в цвет яичного желтка. Мимо нас прошли две девицы, раскрашенные как настоящие ведьмы – с черными губами, жирно обведенными черными глазами, черными волосами и в черных одеждах. У столика-раковины сидели два парня в майках без рукавов, позволяя зевакам рассматривать спины и плечи с объемными татуировками. Желающих размять кости на танцполе нашлось немного, в основном, народ осел за столиками.
Однако золотая молодежь не стала задерживаться в «морском» зале, а Петя благоразумно решил не отделяться от коллектива. Мало ли что может случиться в незнакомом месте, уж лучше держаться за новых знакомых.
Поднявшись по похожим перламутровым ступеням, мы очутились в следующем зале, являвшимся визитной карточкой клуба.
Большое помещение зонировалось с помощью освещения, высветившего сидячие места «жирафными» малиновыми пятнами на сиреневом фоне. В танцевальной же зоне мигали вспышки, шарили лазерные лучи и крутились разноцветные прожектора. Музыка заводила, поднимая настроение: ноги машинально притопывали, голова закивала в такт, а рот тихонько подпевал.
Нас провели в пустовавшую нишу недалеко от танцпола, где парни принялись сдвигать столики с причудливо вырезанными столешницами. И опять я заметила, что в интерьере напрочь отсутствовали углы, уступившие пальму первенства многократно повторяющимся плавным переходам, скруглениям, мягким линиям.
До сидячей зоны музыка долетала, будучи гораздо тише, но все равно приходилось говорить громко, чтобы Петя услышал меня. Видимо, при зонировании зала использовалось подавление звуковых волн, чтобы посетители, отдыхающие после бешеной пляски, не оглохли, но при этом устроители не стали полностью обеззвучивать пространство, чтобы держать публику в тонусе.
Нам с Петей выпало сидеть спиной к танцполу, поэтому мне приходилось оборачиваться, чтобы поглядеть на результат оригинальной фантазии в центре помещения – красный круг с огненными прожилками, посередине которого располагалась уменьшенная копия огнедышащей горы. Когда заканчивалась очередная песня или музыкальная композиция, из кратера вулкана вылетали либо искры, либо конфетти, либо мыльные пузыри, либо выстреливал залп ароматизированного дыма, или миниатюрное жерло палило вводящими в недоумение предметами – к примеру, белыми мужскими шляпами или зелеными раскрытыми зонтиками, которые быстро таяли, сообщая о своей иллюзорности.
Определенно, зал пользовался сумасшедшей популярностью, потому что на танцполе наблюдались теснота и давка, однако плотность любителей подрыгать конечностями зависела от музыки. Под заводные композиции посетители слетались к кругу дружными мотыльками, а во время медлительных мелодий со смешанным ритмом танцинг редел.
Компания из Дома правительства расселась за объединенным столом, и некоторые сразу отправились в центр зала, чтобы размять мышцы. Сидящим у стены достался удобный длинный диван, а тем, кому выпало сидеть напротив, в частности, мне и Пете, предложили кресла в виде полусфер, оказавшиеся неожиданно удобными. Шубку я повесила на спинку кресла, как и сумочку.
Макес обнимался со своей временной подружкой с правого края стола, Дэн и его спутница попались мельком на глаза, когда отправились танцевать. Определенно, Мелёшинского бритоголового друга тянула за руку не та полненькая невысокая девушка, с которой он прохаживался на приеме. Нынешняя дама была роскошной блондинкой в облипенистых брючках. И этот такой же и туда же! – за неимением Дэна, канувшего в беснующейся толпе, я послала полную ненависти мысль в Мэла, как оказалось, усевшегося со своей Снегуркой практически напротив нас с чемпионом.
Послала ядовитую стрелу и отвернулась. У меня теперь эмбарго на всё, что связано с Мэлом. Государство по имени Папена объявило холодную непримиримую войну государству по имени Мелёшин.
– Кто хочет, тот заказывает! – крикнул кучерявый, обнимая свою спутницу. – Заказы не входят в кассу!
К нашему растянутому столу подбежали официанты.
– Пожалуй, ничего не буду, – сказал чемпион. – Мне хватило в машине. А тебе, Эва, необходимо что-нибудь калорийное, иначе опять будет упадок сил.
Я неопределенно пожала плечами. Если цены в клубе такие же, как в «Инновации», у меня наверняка упадут силы, потому что Пете не хватит денег, чтобы расплатиться.
Цены действительно зашкаливали, поэтому мне расхотелось читать об экзотических компонентах и сравнивать, в каких порциях больше миллилитров. Пролистав меню, я отложила его в сторону, однако мой кавалер открыл наугад и ткнул в какой-то коктейль стоимостью сто пятьдесят висоров.
– Петя! – схватила его за руку. – Это же дорого!
– Это нормально, – успокоил он солидно. – Не волнуйся, деньги есть.
Заказ выполнили моментально, поставив передо мной бокал с кремовым содержимым. Коктейль выглядел уважительно: не много и не мало, со сливками, растертыми фруктами и шоколадными шариками. К стакану прилагалась соломинка и фирменная клубная ложечка с оранжевым язычком пламени на конце длинной ручки. Вкусно, и можно жить.
Чтобы пресечь мало-мальское проявление слабости в виде подглядывания за Мелёшиным и его дамой, я упорно отводила глаза в сторону, рассматривая интерьер помещения и посетителей. Закинула ногу на ногу и, покачивая носком сапожка, тянула через соломинку высококалорийный напиток.
По кругу зала через равные промежутки стояли высокие пятнистые светильники с прозрачными пупырышками, похожие на щупальца осьминога. Они матово светились с чередованием разных цветов, и иногда внутри них происходило какое-то движение.
Объем коктейля понемногу уменьшался, и я, крутя головой по сторонам, ловила на себе мужские взгляды. На меня откровенно пялились и подмигивали с многозначительными улыбочками. Неподалеку за столиком незнакомый парень толкнул соседа в бок, и тот, развернувшись, пристально глядел на меня.
Интерес противоположного пола смущал. В первый момент я решила, что у меня вдруг размазалась тушь, или прическа превратилась в воронье пугало с первым боем полуночных курантов, но когда один из парней отсалютовал бокалом и развалился в кресле, явно вознамерившись наблюдать за мной, у меня загорелись щеки.
На приеме солидные дяденьки – чиновники, ученые, директора концернов и председатели компаний – целуя ручку, тоже смотрели на меня странно, блестя маслеными глазами и одаривая учтивыми комплиментами. Мне льстило внимание зрелых состоявшихся мужчин, но в целом я чувствовала себя неловко. Многие из гостей годились в отцы, если не в дедушки, поэтому мысль о том, что у дяденек, кроме делового или вежливого интереса, наличествовали иные корысти, казалась крамольной. Да и как можно сравнивать, к примеру, мужчину с сединой в бороде, приличным брюшком и хвостом в виде ревнивой супруги и парня в черной рубашке, не сводящего с меня глаз? У незнакомца, занимавшего столик у стены, имелось немало неоспоримых преимуществ перед представительным чинушей в годах: он был молод, симпатичен и... симпатичен и молод. И еще свободен, по крайней мере, сегодня ночью. Еще нахален, коли посмел нагло глазеть на меня и посылать призывные улыбки, несмотря на присутствие Пети. В конце, концов, разве выявленных достоинств недостаточно, чтобы мое сердце забилось учащенно?
Повышенное внимание будоражило и приятно волновало. Разве найдется на белом свете хоть одна девушка, которую разгневает бесцеремонное мужское любопытство? Наоборот, в девушке неожиданно просыпаются доселе дремавшие врожденные инстинкты – кокетство, флирт, заигрывание.
Как бы поступила на моем месте благовоспитанная девица? Наверное, уткнулась носом в коктейль и не поднимала глаз от стола. В отличие от целомудренных девиц, у меня наличествовали гибкие принципы и задача минимум – получить удовольствие от незапланированной поездки в клуб. Зря, что ли, Петя заплатил за дорогущий коктейль? Поэтому, обернувшись в очередной раз вправо и заметив направленный на меня взор черноволосого парня, сидевшего в компании друзей, я мило улыбнулась. Надеюсь, вышло ослепительно, потому что парень отставил свой бокал в сторону и уставился на меня с надеждой, словно не рассчитывал, что на него обратят внимание.
Мне не жалко осчастливить улыбками весь зал, но всё-таки рядом сидел Петя, по отношению к которому мое чрезмерное добросердечие выглядело предательством, поэтому я решила поддержать чемпиона – трезвого, скучающего и оттого грустного. Еще бы ему не скучать среди элитных деток, постепенно подбирающихся к невменяемой алкогольной кондиции. И девица с пышными формами куда-то исчезла, наверное, отправилась на поиски более сговорчивого рыцаря.
Очень неудобно, что Мелёшин сидел напротив и не собирался уходить ни на танцпол, ни попудрить носик. Как ни отводи от парня взор, равнодушно посвистывая, а всё равно Мэл периодически попадал в объектив зрения. Сейчас он смотрел в ту же сторону, что и я минуту назад, а именно на темноволосого незнакомца, которому адресовалась моя сногсшибательная улыбка, а потом перевел взгляд на меня, одарив зеленой вспышкой в глазах. Знаем о ваших лампочках; не раз проходили, поэтому не боимся. Наоборот, делаемся еще злее, а для сжимающихся кулаков подарим по эспандеру – пусть Мелёшин наращивает с пользой мышцы на радость поклонницам.
Поэтому, сделав вид, что стол опустел не только рядом со мной, но и напротив, я предложила чемпиону:
– Петь, может, пойдем, потанцуем? Смотри, наши уже давно там.
Под «нашими» подразумевалась компания молодежи, с которой мы приехали из Дома правительства.
– Не умею танцевать, – повинился мой кавалер. – Как медведь в посудной лавке. Но если поставят медляк, то попробуем. Береги ноги, потому что могу оттоптать.
Рассмеявшись, я поймала хмурый взгляд Мелёшина. Мэл и его невестушка сидели на расстоянии друг от друга. Она – с прямой осанкой, словно к её спине привязали гладильную доску – увлеченно вертела соломинкой, перемешивая содержимое бокала, а перед Мэлом стояли две пустые стопки. Ну, и что мне в твоей печали? – хмыкнула я и махом допила коктейль, да еще выскребла ложкой остатки.
Петя заерзал. Собственно говоря, он давно чувствовал себя неуютно в кресле, но я списала возню парня на затекшие мышцы. Ведь чемпионам нужно постоянно держать себя в тонусе, а не сибаритствовать расслабленно.
– Эвочка, – наклонился ко мне Петя с озабоченным видом. – Можно мне отлучиться ненадолго? Понимаешь... Как бы это сказать...
– Понимаю, – погладила его по рукаву. – Иди, я никуда не денусь. Дождусь, и мы пойдем танцевать.
– Правда? – обрадовался спортсмен и шустро вскочил. – Я быстро, ты и не заметишь.
Не дождавшись ответа, он исчез в толпе. Оно и понятно. Когда приспичит, не до любезностей и расшаркиваний. Вообще удивительно, почему улучшенный обмен веществ в организме Пети затронул мочевой пузырь с большим опозданием.
Отвернувшись от неприятного соседства в лице Мелёшина и его дамы, я разглядывала танцующих в красном круге, постукивая в такт носком сапога. Неожиданно кресло чемпиона отодвинулось. Неужели он, как и обещал, обернулся стремительно, не дав мне и глазом моргнуть?
На Петино место уселся незнакомый парень, а по другую сторону от меня в пустое кресло приземлился второй незнакомец. Что им нужно? – лихорадочно завертелось в голове. Улыбалась ли я кому-нибудь из них или нет? Не помню, хоть убей. В неверном искусственном свете все парни кажутся одинаково симпатичными.
– Почему прелестная девушка скучает в одиночестве? – спросил тот парень, что сел по левую сторону от меня.
– Я не в одиночестве! Это временно, – ответила и замолчала, сконфузившись от глупости сказанного
Незваные гости вели себя миролюбиво и, похоже,... они решили познакомиться! Ой, мамочки, кажется, меня клеят! – разволновалась я и громко сглотнула.
– Временное когда-нибудь становится постоянным и нагоняет тоску. Не прощу себе ваше плохое настроение, – развил тему парень, улыбаясь. – Рэм. А ваше имя, прелестная незнакомка?
Я бросила растерянный взгляд на Мелёшина и поразилась крайней неприязни, с которой тот смотрел на пришлого гостя. Так тебе и надо, столичный принц! – показала мысленно язык и лучезарно улыбнулась Рэму:
– Очень приятно. Эва.
– Эва, – распробовал парень мое имя и добавил многозначительно: – Вкусное и соблазнительное.
– Спасибо, – потупилась я, засмущавшись.
– Моего друга зовут Йорком, – кивнул новый знакомый за мою спину.
– Очень приятно, – осчастливила второго парня приветливой улыбкой. Тот учтиво кивнул и придвинулся ближе, забросив руку на спинку моего кресла.
– Чутье кричит мне, что вы впервые в клубе, – сказал Рэм. – Такую красоту нельзя не заметить.
Бац! – стукнул Мэл по столу опустевшей стопкой. Третьей по счету.
– Я угадал? – допытывался Рэм.
– Угадали, – стрельнула в него глазками.
– Не всё потеряно! – воскликнул парень. – С удовольствием устрою для вас экскурсию по клубу. Здесь немало интересных мест, в том числе и уединенных, – добавил он многозначительно.
Бац! – сжатый кулак Мэла ударил по раскрытой ладони. Начинается!
Рэм или не обратил внимания на агрессивный настрой, исходящий с противоположной стороны стола, или сделал вид, что не заметил. Я же ни на миг не усомнилась в том, что парень сумеет постоять за себя, если Мелёшин вздумает заняться рукоприкладством. От Рэма на километр фонило уверенностью и бесшабашностью.
– Значит, вы – завсегдатай клуба? – поинтересовалась у него.
– Бываю иногда, – ответил он туманно.
И Рэм, и Йорк – кстати, необычные имена, не то что какой-то Егор, достойный презрительного фырка – оказались очень и очень симпатичными ребятами: темноволосыми и темноглазыми, в приталенных рубашках навыпуск, застегнутых на средние пуговицы, отчего парни выглядели этакими обаятельными мальчишами-плохишами. Подобный типаж обычно привлекает рои девчонок, слетающихся, словно мухи на мед. Парадокс!
Рэм общался, Йорк помалкивал, но я чувствовала его оценивающий взгляд, от которого наэлектризовывались волоски на коже. Родинка над верхней губой добавляла парню смазливой привлекательности, хотя какой бы киношно-романтичной не была внешность Йорка, мне вдруг пришло в голову, что он запросто пересчитает зубы любому, посмевшему назвать его бабой.
Неужели найдется девчонка, которая не запищит от восторга, оказавшись в компании двух симпатичных парней? Неужели можно осуждать эту девчонку, тем более, если раньше противоположный пол не обращал на неё внимания?
– Позвольте угостить вас, Эвочка, – Рэм щелкнул пальцами, подзывая официанта. Рядом со мной появился высокий стакан с пятислойным содержимым, а перед парнями поставили бокалы с чем-то коричневым и бурлящим, словно в них шла непрекращающаяся химическая реакция.
– Это «бумбокс» – пояснил Рэм, улыбаясь, и придвинул полосатый бокал. – Слабоалкогольный коктейль для хорошеньких девушек. Нужно пить его правильно, слой за слоем. Сначала осторожно вытянуть соломинкой нижний слой с малиной, – сказал парень, посмотрев на мои губы. – Затем расправиться последовательно с мятным, ванильным, банановым слоями, и обязательно прикончить верхний, гранатовый слой, после чего сразу же поделиться послевкусием с соседом. Обычно способом передачи является поцелуй.
Его слова вогнали меня в краску. Сразу отказаться от угощения или пойти дальше, пофлиртовав немножко? Наверняка парень решил устроить розыгрыш. Не думает же он, что я буду целоваться с ним из-за какого-то коктейля? – посмотрела с сомнением на Рэма.
Взглянув на пасмурного Мелёшина, потирающего кулак, и заметив брезгливое отвращение на лице Снегурки, я решилась:
– Хорошо, попробую «бумбокс», но давайте пить вместе: вы, я и Йорк.
– Необычно, – вздернул бровь Рэм. – Тогда и делиться впечатлениями будем втроем.
Я рассмеялась, стараясь не отвлекаться на угрюмого Мэла по другую сторону стола. Встречусь с ним глазами – и пиши пропало развлечение.
Питие коктейля вышло таким: Рэм «затягивался» соломинкой, потом я делала глоток своей трубочкой, а затем – Йорк.
С каждым новым слоем мне делалось все веселее и смешнее, и вскоре я заливалась над анекдотами, которые Рэм рассказывал весьма умело, обыгрывая в лицах. Или мне казалось, что шутки остроумны, а на самом деле мое поведение не отличалась от манер подвыпивших девчонок в лимузине?
Чем раскрепощеннее становилась я, тем больше мрачнел Мэл, наливаясь враждебностью как поспевающее яблочко на ветке. Его невестушка попыталась поддеть меня парочкой фирменных высокомерных взглядов, но ни один из них не попал в цель. Наоборот, я послала ей ответный взор, вложив в него всю нашедшуюся на тот момент жалость.
Бедняжка. Немудрено, что женишок использует любую возможность, чтобы сбежать от Снегурки. Ее обледенелое лицо заморозит кого угодно на расстоянии. А кто виноват? Так что снежной принцессе остается зевать в одиночестве, в то время как меня согревают пылкие взгляды двух симпатичных парней.
