Текст книги "Шипы в сердце. Том первый (СИ)"

Автор книги: Айя Субботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 36 страниц)

Глава одиннадцатая: Хентай

Сижу за столиком, вытянув ноги перед собой в максимально расслабленной позе.

Вчера на последнем пролете все-таки не очень удачно развернул доску и ёбнулся в снег. Не критично, ничего не сломал, но моему многострадальному колену эта херня не очень понравилась, так что сегодня решил не пороть горячку и взять день перерыва. Спал до девяти – это прям рекорд для меня, даже в дни отпуска, хотя спать я люблю. Лет в двадцать, еще когда был дурным студентом, мог запросто лечь в девять и проснуться в полдень на следующий день.

С возрастом пришла ответственность и сон даже до десяти стал непозволительной роскошью.

Утром пришло сообщение от Вики.

Я просто глянул, чтобы убедиться, что это никак не связано с остатками ее активов, которые, как только закончится отпуска, я передам в надежные руки своего старого приятеля Соболева. Он найдет им правильное применение и сделает так, чтобы ее деньги работали, и приносили комфортный для ее жизни процент. Все остальные ее послания меня ни в какой степени не интересуют. Так что сообщение я просто удалил.

Через панорамное окно ресторана открывается вид на заснеженные вершины – воздух кристально чистый, солнце яркое. Дэн сидит напротив, лениво ковыряет стейк вилкой.

– Ты вообще сегодня планируешь включиться в реальность? – с прищуром спрашивает он. – Или так и будешь весь день сидеть, уставившись в этот чертов пейзаж, как пенсионер, который выбрал горы вместо дачи?

– Я отдыхаю, – пожимаю плечами, делая глоток чая с имбирем. – Ты сам-то куда рвешься?

– Братан, я рвусь в нормальную мужскую компанию! – Дэн театрально закатывает глаза и делает широкий жест рукой, обводя зал. – Посмотри вокруг. Эти горячие снежные королевы только и ждут, пока кто-нибудь разогреет их лед. А ты… Ты, похоже, сам заморозился. Уже который день игнорируешь очевидные возможности. Напомни мне, когда ты в последний раз нормально расслаблялся?

Я ухмыляюсь, откидываясь на спинку стула.

«Старайся лучше», – всплывает в памяти сообщение Кристины.

Мелкая коза-выпендрежница.

– Взял паузу на полгода, – с опозданием отвечаю на вопрос Дэна.

– Да ну нахер! – Он делает вид, что чуть не подавился. – Полгода?! Ты вообще живой?

– Просто не хочется размениваться на пустое, – отвечаю ровно, скользя взглядом по ресторану.

Вижу, как за дальним столиком две девушки бросают на меня оценивающие взгляды. Одна красотка с яркими губами задерживает взгляд чуть дольше положенного. Я не отворачиваюсь, но и не даю никакого ответа.

Телефон пикает входящими сообщениями. Я кидаю быстрый взгляд на экран – «Лоли».

– Вот и твоя причина? – Дэн наклоняется ближе, пытаясь заглянуть в экран. – Что там у тебя, любовь всей жизни?

– Иди на хер, – роняю я, разблокируя телефон.

Приходит два сообщения. Открываю первое, с видео. На экране Лори смеется, держа телефон на расстоянии вытянутой руки. Камера дрожит – она явно на улице.

– Привет, мистер Матрешка! – Она очень старается перекричать ветер и все время убирает от лица белоснежные пряди. – Решила отправить тебе немного хорошего настроения!

Валерия разворачивает камеру. На фоне снежного парка аттракционов ее белобрысый Шутов играет со Стасей. Забрасывает снежками и в ответ получает солидный и очень даже снайперски точный «удар» в ухо. Слышу, как Стаська визжит от восторга, когда Шутов изображая раненого лося, падает в снег. Кадр слегка смещается, и в объектив попадают две крошечные девчонки – их полугодовалые близняшки, сидящие в коляске. На кукушат похожи – так же любопытно вертят головами, наблюдая за происходящим.

Валерия снова переворачивает камеру на себя.

– Стася передает тебе привет, но у нее руки заняты снежками! – подмигивает она. – Отдыхай там, не будь занудой!

Я смотрю видео до конца и открываю второе. Там просто подборка фотографий.

Лори со Стасей с разукрашенными лицами.

Все семейство Шутовых в каком-то семейном ресторане.

Стаська с котами в обнимку.

Стася, которую Валерия учит менять близняшкам подгузники.

Я держу палец над виртуальной клавиатурой, не зная, что ответить, потому что ответить хочется много.

«Стаська выглядит счастливой», – в итоге выбираю самое нейтральное.

«И ты тоже», – держу в уме, разглядывая Валерию, буквально висящую на муже.

Убираю телефон в карман.

Зудит просто пиздец.

– Давай на снегоходах погоняем? – предлагаю Дэну, буквально силой за шиворот разворачивая его от процесса «пристреливания глазами» тем двум красоткам.

– О, бля, ожил! – Он нехотя отрывает зад от стула. – Нарочно весь кайф обламываешь?

* * *

Газ до упора, мотор снегохода взревывает, и я ощущаю, как снежный наст поддается под тяжестью машины. Ветер в лицо, резкий, кусачий, но бодрящий. Дэн вырывается вперед, оставляя за собой ледяной вихрь, но я не спешу – мне нравится этот момент, этот контроль над движением, этот точный расчет.

Дэн сбавляет скорость, дожидается меня на пригорке, стягивает маску и лыбится:

– Ну ты тормоз! Я думал, ты сюда за адреналином приехал!

– Я за отдыхом приехал, – ухмыляюсь, подъезжая к нему.

Он качает головой, но не спорит. Следующие пару часов мы гоняем по заснеженным холмам, пробираемся через лес, пересекаем замерзшую реку. Я забываю обо всем, позволяю телу работать в унисон с машиной, с рельефом. Никаких мыслей. Только скорость и чистый кайф.

К вечеру снегоходы загоняем в боксы, сдаем экипировку и идем к горячим источникам. Пропитанный серой пар окутывает кожу мгновенно, погружаясь в воду, чувствую, как из мышц уходит напряжение. Дэн устраивается напротив, откидывает голову на край бассейна, блаженно прикрывает глаза.

– Вот это кайф… – протягивает он. – Готов поспорить, что через десять минут ты тоже растаешь и забудешь о своем пафосном «я взял паузу на полгода».

– Заебешься ждать, Дэн, – фыркаю, стряхивая капли с ладони.

Минут через двадцать, когда я уже думаю вылезать, телефон вибрирует. Дэн косится с интересом, но я не спешу смотреть. Только когда он прикрывает глаза, вытираю пальцы об полотенце, разблокирую экран.

Сообщение от Барби.

Видео.

Я смотрю на миниатюру пару секунд, прежде чем нажать.

На экране – она. Маленькие чертовы шорты, топ, высокие гетры подчеркивают каждую линию ее длинных ног. Волосы забраны в небрежный пучок, изгибы тела точеные, сильные, но не теряющие своей женственности.

Кристина делает шаг, хватает пилон одной рукой, и ее тело взлетает, будто там нет ни силы притяжения, ни веса.

Чистая, совершенная гибкость.

Я наблюдаю, как ее мышцы напряженно работают, когда она поднимается вверх, выгибается, скользит вниз, вращаясь вокруг хромированного столба с абсолютной грацией.

Влажная, раскрасневшаяся, каждая мышца напряжена, но движения плавные, игривые. Пилон подчиняется ей полностью, будто часть ее тела.

Она не просто двигается – она охуенно двигается.

Горячая.

Очень сексуальная и хищная. Уверенная.

Собственная реакция меня ни хрена не удивляет.

Мне реально нравится смотреть как эта мелкая коза снова выделывается.

Для моих глаз, Барби? Чтобы я смотрел на тебя?

Волосы соскальзывают ей на лицо, когда Барби зависает в перевороте, делая невозможное – медленный, контролируемый спуск. Она явно играет. Но еще и чертовски кайфует от себя в процессе.

Она прислала это не просто так.

Это ее ответ на мои вчерашние «понты со сноубордом».

Барби, ты что, реально хочешь поиграть в эту игру?

Я не сразу осознаю, что ухмыляюсь. Набираю короткое сообщение, но передумываю.

Слишком просто.

Она явно ждет реакции.

Ок, пусть подождет.

Но отложить телефон не успеваю, потому что она присылает вдогонку сообщение.

Барби: Никаких шуток про приват, Вадим Александрович, или я пошлю вас на хер.

Я:Вот черт!))

Я убираю палец от виртуальной клавиатуры.

Растягиваю рот в улыбке, потому что пауза, которую я хотел взять перед тем, как ей ответить, только что пошла по пизде.

Краем глаза замечаю, что Дэн лениво выбирается наружу, я машу, мол, еще пять минут.

Переключаюсь на телефон.

Барби: Руки тоже держите в поле зрения))

Я: Правда этого ждешь? Ноль реакции от меня на ролик, который ты, случайно, сняла именно так, чтобы я охуел?

Барби: Перестаньте приписывать мне грязные манипуляции, Вадим Александрович))

Я: Над враньем еще надо поработать, Барби. Старайся лучше.

Что она там сказала про мои руки?

Я делаю фото. Выставляю кадр так, чтобы запечатлеть себя по пояс, с рукой, переброшенной через бортик. Вода до линии низа живота, чуть размывает контуры. Выгляжу охуенно, это я знаю.

Отправляю с припиской: «Но руки вот, на виду».

Наблюдаю за тем, как она что-то пишет, берет паузу, снова пишет, снова замирает.

Засмущалась, коза?

Пауза становится чуть дольше, но я все равно не буду давать ей спасительную соломинку.

Давай, Барби, это была твоя ставка, я повысил. Хотя всегда можно просто вскрыться, но ты же меня не разочаруешь?

Барби: Очень дешевые приемчики, Вадим Александрович. Обычно это работает?

Я с наслаждением в голосину ржу, потому что умница швырнула в меня моими же словами.

Я: Главное, держи руки над одеялом, Барби))))))

Барби: Мои руки именно там, где должны быть.

Я жопой чувствую, что сейчас она вынесет мне мозг.

На всякий случай пользуюсь паузой, чтобы выбраться из воды, завернуть вокруг бедер полотенце. Холодный воздух приятно покусывает разогретую кожу.

Она присылает еще одно видео.

Из того же зала, но теперь лежит на матах. Ноги согнуты в коленях, рука скользит по животу, вниз, устремляется между широко раскинутых бедер. А потом Барби резко сводит колени и обрывает видео.

Барби: Вы же не думали, что я вам домашнее селфи-порно запишу, Вадим Александрович?)))

Я: Есть какие-то препятствия к этому?)))

Барби: Никаких. Романов. На. Работе.

Я: Ты меня буквально подталкиваешь к непростым решениям, Крис.

Барби: Уволишь меня? Учти, у бывших (даже начальников) тоже никаких шансов.

Я: Я не разбрасываюсь ценными кадрами, Барби. Так что можешь быть спокойна – твоей блестящей карьере ничего не угрожает.

Барби: Когда ты возвращаешься?

Я вчитываюсь в три простых слова и не спешу на них отвечать.

Обычно я всегда думаю на несколько шагов наперед, держу в голове примерный план развития (один или несколько) и знаю, по какому сценарию будет развиваться ситуация. Старая привычка все стратегически планировать и держать под контролем. В прошлый раз, когда я поступал как хороший парень и пустил на самотек – это стоило мне, возможно, лучшей женщины в моей жизни и ребенка.

Вопрос Барби подталкивает сразу к двум другим вопросам – куда я ее веду и как далеко я готов зайти. Роман с подчиненной – не та вещь, в которую я готов нырнуть, как в омут с головой. С другой стороны – мне здесь интересно, я не настолько баран, чтобы игнорировать очевидные вещи.

Я: Послезавтра уже буду в офисе.

И что потом? Продолжу дергать ее за косички? Я не лукавил, когда говорил Дэну, что хочу взять паузу от женщин минимум на полгода. После Вики, хотя она ничего криминального не сделала (пары косяков явно недостаточно, чтобы превратить меня в женоненавистника), осталось неприятное послевкусие, что я все-таки зря смешал деловое и личное. Все-таки, мы с ней были просто вынужденными союзниками, не нужно было позволять этому стать чем-то большим даже в формате «просто секс».

И вот теперь Кристина Барр. И по степени «табу» она просто вот такой огромный знак «СТОП», который уже просто невозможно игнорировать.

Я возвращаюсь в номер, когда приходит ее сообщение с вопросом, буду ли я на корпоративной вечеринке по случаю Нового года.

Я: Обычно прихожу толкнуть бодрящую речь и провести с коллективом полчаса вежливости.

Хочет меня там увидеть? Рассчитывает, что у нее будет шанс дать понять остальным, что между нами существует интерес?

Я прислушиваюсь к своим ощущениям, но никакого негатива на этот счет у меня нет. Женщины всегда любят конкретику, и бесятся обычно только когда не уверены, что в приоритете.

Барби:Хочу на всякий случай заранее попросить вас быть благоразумным и не давать повода для слухов.

Я трижды перечитываю ее сообщение, чувствуя, как дергается уголок рта. Не факт, что от желания посмеяться.

Барби:Я очень дорожу своей работой, Вадим Александрович, чтобы вы там себе не думали. И не хочу увольняться только потому, уровень сплетен станет слишком токсичным.

Умница. Ну и чего же ты хочешь?

Я: ???

Предполагая, что у нее, конечно, есть какой-то ответ на этот случай.

Барби: Вы эту кашу заварили – вы и расхлебывайте))

Ну все правильно – я же мужчина.

Спасибо, коза, что хотя бы по яйцам моим не топчешься.

Глава двенадцатая: Барби

Когда мужчина думает, что полностью тебя контролирует – главное, вовремя разбить его розовые очки стеклами внутрь.

Это не народная интернет-мудрость, это моя личная жизненная философия, квинтэссенция опыта всех набитых шишек, которую малышке Кристине Тарановой пришлось постигать семимильными шагами и без страховки.

Сегодня уже тридцатое.

И с момента той нашей с Авдеевым переписки, прошло уже три дня.

Он в офисе, работает, мелькает в коридорах. Вчера я натыкалась на его тачку на парковке, хотя уходила из «башни» тоже далеко не в числе первых. А сегодня утром мы столкнулись у переговорной – он просто кивнул, не сбавляя шаг. Весь такой деловой, сосредоточенный, как будто ничего не было.

Как будто наша переписка – всего лишь ничем не значимый момент.

И меня это злит.

До такой степени, что пару раз я уже успела усомниться в правильности своего решения, когда в лоб дала понять, что не готова рисковать карьерой ради сомнительного удовольствия быть девочкой для развлечений Его Грёбаного Величества. Конечно, я сделала это не для того, чтобы его отшить! Просто немножко подняла ставки. Захотела, чтобы он сам нашел приемлемый вариант, как мы можем и дальше развивать наше общение, при этом ничем не рискуя. По логике вещей он должен был предложить мне какой-то формат безопасных свиданий. Для начала. Потом – переезд в нормальную квартиру, более подходящую для его габаритов, потому что в своей «однушке» (даже с учетом ее престижности) я его просто не представляю. Кажется, она треснет по швам если он попытается переступить порог, как в сказке «Рукавичка».

А вместо этого Авдеев просто сделал вид, что меня не существует.

Ладно, видимо, придется напомнить ему о своем существовании одним беспроигрышно работающим способом.

Я подкрашиваю губы в тон рубинового вина и смотрю на себя в зеркало. Глубокий, насыщенный цвет – идеально.

Несколько слоев туши на ресницах. Прядь, выбившаяся из прически, небрежно укладывается на щеку, но я решаю не заправлять ее обратно. Кажется, так даже лучше. Волосы уложены в роскошные голливудские волны, заколотые с одной стороны сверкающей заколкой, напоминающей винтажную брошь.

Платье – черное, расшитое стеклярусом, с глубоким декольте и открытой спиной. Оно плотное, тяжелое, но идеально подчеркивает фигуру. Разрез сбоку открывает ногу чуть выше середины бедра. На руках длинные атласные перчатки до локтей. На ногах тонкие золотые босоножки с ремешками, застегнутыми на щиколотках.

В MoneyFlow традиционная новогодняя вечеринка для сотрудников, на этот раз стилизованная под «Великого Гэтсби» и под это мероприятие снят зал роскошного ресторана.

Мой образ собран до мельчайших деталей, и я знаю, что сегодня в зале не будет женщины, способной меня затмить. И отражение в зеркало абсолютно со мной согласно, потому что в нем не просто красивая девочка Кристина – в нем роскошная молодая женщина, которую нельзя не хотеть. Так что сегодня Авдеев будет смотреть и капать слюной мне вслед – у него абсолютно никаких шансов устоять.

Я приезжаю к ресторану с небольшим опозданием, но в этом есть и плюс – зал уже наполнен гостями, все заняты своими беседами, и мое появление сразу привлекает внимание.

На входе меня встречает официант, предлагает шампанское. Беру бокал, позволяю себе небольшой глоток. В воздухе смешение запахов: дорогого алкоголя, духов и легкой сигаретной дымки. Музыка играет негромко, но для танцев еще рано – пока это просто приятный фон.

Бросаю взгляд по залу, ищу знакомые лица. Юля уже здесь, сидит за столом с Наташей и Сергеем. Пару наших топ-менеджеров беседуют в стороне, кто-то из девушек из отдела маркетинга оживленно обсуждает наряды. Несколько десятков мужских особей по очереди провожают меня жадными взглядами. Еще бы – жен-то поблизости нет, можно без зазрения совести корчить холостяка и тешить эго обманчивой надеждой, что, может быть, если просто подойти – я тут же потеряю голову и дам себя увести в арендованный на пару часов номер в дешевой гостинице.

Мне на них плевать. Я уже смирилась с тем, что совершенно прошляпила тот момент, когда Авдеев перестал быть просто «моим проектом мести», а превратился в образ идеального мужчины, подняв планку так высоко, что все другие особи мужского пола в моем мире просто перестали существовать. Потому что – даже близко недотягивают.

Я прохожу дальше в зал, приветствую коллег. Кто-то делает комплименты моему образу, я улыбаюсь, благодарю. Мы с Наташей болтаем о чем-то отвлеченном, смеемся, когда она рассказывает, как один из айтишников напился еще на парковке и теперь ведет себя слишком развязно. Я пытаюсь делать вид, что включена в общее веселье, но градус настроение начинает стремительно падать.

Вадима нет.

На мой вопрос он ответил, что обычно приходит толкнуть речь и провести полчаса вежливости. Очень американская традиция – мой начальник в Нью-Йорке делал так же. Почему-то считается, что это заряжает команду на боевой настрой. Но дьявол в деталях, а Вадим сказал – «обычно». Не факт, что именно в этот раз он не решит сделать исключение, и забьет на вежливость.

Ладонь сама тянется к телефону. Я обещала себе его не проверять и выдержала целых несколько часов. Экран пусть – ноль входящих. В нашей переписке тишина и паутина.

Выдыхаю, убираю его обратно в маленький атласный клатч.

Пытаюсь включиться в разговор с коллегами. Даже даю своему заместителю – Сергею Мельнику – увлечь меня беседой. Он что-то все время рассказывает, перепрыгивает с одной темы на другую в бессмысленных попытках поймать мой интерес. Киваю, делаю вид, что наслаждаюсь шампанским и его трескотней.

Но все это будто проходит мимо. На фоне.

Я еще пару раз проверяю телефон, но там все так же пусто.

Не залипай, Крис. В жопу Авдеева, сегодня можно просто насладиться вечером.

Чуть позже мы занимаем места за столиками, на сцене появляется ведущий и начинает официальную часть вечера. Минут десять даже с интересом слушаю, а потом все равно ловлю себя на мысли, что слушаю не его, а каждый новый звук, каждое движение в зале.

Но Авдеев все-таки появляется.

Я скорее чувствую его присутствие прежде, чем вижу.

Как будто меня тянет к нему, как будто воздух становится плотнее и заставляет мое дыхание предательски срываться. Я провожу взглядом по залу, но Его Императорства пока нет в поле зрения. Может, это просто моя фантазия?

А потом я его вижу.

Высокая, уверенная фигура в идеальном черном смокинге. Волосы уложены, а не привычно падают на лоб небрежной челкой. Он выглядит иначе, даже жесты кажутся более хищными и как-то по-особенному мрачно красивыми. Весь образ Авдеева сегодня – воплощение элегантности, спокойной власти и силы.

Я притрагиваюсь губами к бокалу с шампанским, делаю один нервный глоток, чтобы избавиться от сухости во рту, когда он небрежно проводит взглядом по залу и, блядь, даже не замедляется на мне. Хотя абсолютно точно – видит! Я, черт подери, самая яркая звезда сегодняшнего вечера, но для него как будто не существую.

Но даже не это кроет меня больше всего.

А предательская реакция собственного тела. В отличие от Авдеева, для которого я снова перестала существовать, все мои нервные окончания буквально за секунду на него настроились. Как будто ему просто достаточно появиться я поле зрения моей маленькой голодной внутренней самки – и вуаля, она готова простить ему любой игнор за одну мимолетную улыбку.

Я отворачиваюсь. Натыкаюсь на улыбчивую рожу Мельника, натянуто улыбаюсь в ответ.

Снова разворачиваюсь.

Вадим поднимается на сцену, спокойно берет микрофон и проходит взглядом над головами собравшихся. Его голос звучит четко, уверенно:

– Дамы и господа, рад видеть вас сегодня здесь. Поздравляю с Наступающим всех вас! И благодарю за проделанную работу в этом году. Каждый из вас вносит свою лепту в развитие компании, и это то, что делает нас сильнее. Пусть следующий год принесет нам новые возможности и большие успехи. За вас!

Аплодисменты. Кто-то выкрикивает тост. Авдеев еле заметно кивает, небрежно поднимая бокал, пригубливает шампанское и, не задерживаясь, спускается со сцены.

Я ненавижу себя за то, что в эту минуту моя память предательски подбрасывает образы того, что у него под рубашкой. Того, что я видела на более чем откровенном фото из горячего источника, которое прислал мне Авдеев. Вода размывала контуры его тела, но не скрывала ничего. Горячая, загорелая кожа. Рельефные мышцы, тяжело очерченные, без грамма лишнего. Тёмные волоски, аккуратно покрывающие грудь – не слишком много, но достаточно, чтобы подчеркивать мужественность.

Вершина сексуальности.

Я сжимаю пальцы на бокале шампанского и заставляю себя моргнуть, чтобы стереть образ из памяти. Бесполезно. Теперь, когда я знаю, что у Его Грёбаного величества под одеждой, каждый раз, когда я буду видеть его в идеально сидящем костюме, я обречена думать о том, что под ним.

Вадим вступает в непринужденную беседу с кем-то из топ-менеджеров, внимательно слушает, улыбается в нужные моменты, кивает, отвечая. Абсолютно расслабленный и вовлеченный.

А я для него как будто просто не существую.

Это просто смешно!

Я украдкой проверяю телефон, хотя ни разу не видела, чтобы Авдеев брал в руки свой.

Выдохни, Крис. Возьми себя в руки и попытайся насладиться хотя бы чем-то. например – Мельником. Он, в конце концов, симпатичный парень. Даже если на фоне Авдеева выглядит примерно, как карлик из рассказов про Гулливера.

Смеюсь с коллегами.

Рассказываю парочку своих самых любимых американских историй – они всегда заходят.

Беру еще один бокал, допиваю и хвалю себя за то, что прошло уже примерно полчаса, а я ни разу не попыталась найти взглядом Его Императорство.

Молодец, Кристина! Ты заслуживаешь аплодисменты, даже если не толкала корпоративно заряженную речь!

Но когда я прихожу к выводу, что готова дать Авдееву еще один шанс меня заметить, и поворачиваюсь в зал, единственное, что я вижу – его чертову спину, мелькнувшую в дверях.

Вот ублюдок!

Я настолько зла, что только в последний момент запрещаю своим пальцам слишком сильно сжиматься вокруг бокала. Мне этими пальцами после второго еще отчет писать длиной как рапорт в НАСА.

– Может, потанцуем? – предлагает Сергей, видимо решив брать быка за рога, раз уж сегодня моего внимания ему досталось больше всех.

Я безразлично дергаю плечом, даю увлечь себя на танцплощадку, где и без нас уже яблоку негде упасть.

Бросаю руку ему на плечо.

Не вовлекаюсь.

Он даже пахнет как-то пресно, хотя я абсолютно уверена, что в рамках своего бюджета у Мельника отличный одеколон и далеко не самый дешевый костюм.

А потом я чувствую вибрацию в клатче, извиняюсь и отхожу в сторону, чтобы проверить сообщения.

Хентай: Давай подвезу тебя домой?

Мне нужно примерно несколько минут, чтобы справиться со вспышкой слишком острой радости. Приходится пустить в ход все токсичные эмоции, которые я, по его милости, сегодня испытала – игнор, еще раз игнор, ноль внимания, ни единого комплимента платью, хотя я, блядь, старалась для него!

Я кручу телефон в руке, позволяя яду полностью утопить радость от этой подачки.

Я: Ваши «эйчары» умеют организовывать праздники, Вадим Александрович, так что я, пожалуй, не воспользуюсь предложением и останусь!

Я: С Наступающим Новым годом! Всех благ!

Он читает сообщения почти сразу – даже минуты не проходит.

Воображаю, как Его Императорство перекосило от моего отказа. Наверняка, он даже мысли допустить не мог, что после того, как вдруг швырнет мне подачку с барского плеча, я посмею не прибежать к нему на полусогнутых как послушная собачонка.

Хентай: Хорошего Нового Года, Барби.

Я держу улыбку приклеенной к губам.

Примерно около минуты, а потом к горлу подступает горечь разочарования, которую даже вкусное шампанское перебить не в силах.

Я героически выдерживаю полчаса, даже еще раз даю Сергею меня «потанцевать».

А потом пишу Авдееву, что он может подбросить меня домой.

Он отвечает коротким фирменным «ок».

Через пятнадцать минут вдогонку прилетает сообщение: «Выходи».

Я набрасываю пальто и выбегаю на крыльцо ресторана.

На парковке нет «Бентли», но там есть «Рэндж Ровер» и водитель при виде меня, вежливого открывает заднюю пассажирскую дверь. Я знаю, что Авдеева там нет, но все равно испытываю разочарование, когда оказываюсь совершенно одна внутри пустого салона.

Машина мягко трогается с места.

На часах почти десять вечера и время, чтобы звонить Авдееву, самое не подходящее. Не говоря уже о других неблагоприятных обстоятельствах. Но мне так отчаянно этого хочется, что я почти сбрасываю со счетов даже собственный голос разума.

Но вовремя торможу и ограничиваюсь коротким, холодно-вежливым: «Спасибо, что спасли меня от метро, Вадим Александрович».

Но это мое сообщение он уже не читает.