Текст книги "Шипы в сердце. Том первый (СИ)"

Автор книги: Айя Субботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 36 страниц)

Глава восьмая: Барби

Утро следующего дня можно смело озаглавить «Как просрать гениальный план».

Я не спала почти всю ночь.

Весь наш диалог прокрутила раз сто. Придумала изящные фразы на каждую его попытку подавлять, изображала нужные улыбки, вовремя и правильно поправляла волосы. Но все это уже не имело никакого значения, потому что черновик ушел в жизнь, и исправить в нем хотя бы что-нибудь – абсолютно невозможная задача.

Я принимаю горячий душ, еще раз меряю температуру электронным термометром – на экранчике комфортные «36.7». Смахиваю ладонью пар с зеркала, изучаю свое помятое лицо.

– Ладно, Крис, это был просто первый раунд, – говорю своему отражению, силой выуживая на свет божий мой последний, оставленный на черный день оптимизм. Не думала, что придется распечатать этот неприкосновенный запас так быстро, но что еще остается?

Дома, несмотря на щедрое хозяйское разрешение, не остаюсь – все равно еду в офис.

В четырех стенах просто сдурею, ей-богу.

А так хотя бы переключусь на работу.

Тем более, что сегодня двадцать четвертое, сокращенный предпраздничный день и можно смело натянуть джинсы и просто белый свитер, комфортный и мягкий.

Дороги за ночь более-менее расчистили, а ночной мороз, слава богу, не превратил все это в грязь и болото. Так что в офис я добираюсь как обычно – за десять минут до начала рабочего дня. Включаю компьютер, открываю проклятую аналитику и переключаю туда свой фокус внимания.

Через пять минут сходят подчиненные, легкий ненавязчивый гул техники и кондиционеров, помогает абстрагироваться от мысли, что Авдеев, наверное, уже приехал.

Я вообще не хочу об этом думать.

Хватаюсь за всю работу, даже ту, которую можно запросто доделать после двадцать пятого, потому что дедлайны вообще на январь. Но работа всегда была для меня лучшей таблеткой, и сейчас, пусть не так эффективно, как раньше, но все равно «лечит».

– Кристина Сергеевна, пойдете с нами обедать? – предлагает Ира Степашина, хорошая женщина лет тридцати, моя «напарница» по предыдущей должности.

Мы с ней отлично ладили, поэтому после моего стремительного карьерного взлета, она чуть ли не единственная, кто не боится заводить со мной разговор по собственной инициативе. Хорошо, что мне, строго говоря, плевать на корпоративную дружбу и единство. Люди просто должны делать свою работы – качественно и вовремя, как я. И тогда мы все получим заслуженные премии и доплаты. Обнимашки на эти «бонусы» никак не влияют.

Я бросаю взгляд в экран, смаргиваю неприятную красную пелену усталости.

Все-таки недосып дает о себе знать.

Коллеги за спиной Иры смотрят на меня волком, она – с натянутым оптимизмом.

– Давайте без меня, – отказываюсь. – Спасибо за приглашение.

На телефоне загорается входящее сообщение.

Хочу смахнуть, но взгляд фиксируется на «Хентай».

В смысле?

Проверяю – нет, не показалось.

Он теперь что – будет еще и по СМС-кам меня унижать?

Открываю, таращусь в буквы: «Разве я не ясно выразился, когда сказал вам остаться дома, Барр?»

Торможу. Правда, всего секунды полторы, пока пытаюсь понять, как именно он в курсе, что я на рабочем месте, если, блин, мои ноги сегодня курсировали строго между рабочим столом и туалетом? Но он же тут царь и боженька, один запрос на проходную – и готово.

Хм-м-м… Значит, Его Грёбаное Величество как минимум вспомнил обо мне не_в_рабочем контексте?

Я верчу телефон в руке, заставляя себя не писать ничего сгоряча.

Вспоминаю, что по милости этого самовлюбленного мудака не спала почти всю ночь.

Кажется, самое время поквитаться?

Я: Не льстите себе, Вадим Александрович – вчера вы были не настолько хороши, чтобы сегодня я не могла выбраться из постели.

Отправляю.

Когда через пару секунд появляется статус прочитанного, воображаю, как его перекосило.

Ненавижу себя за эту слабость, но все равно таращусь на пустоту под его прозвищем в переписке. Жду, что там появится статус «печатает…». Но его нет. Ни через минуту, ни через пять.

Даже когда я иду за порцией кофе в автомат, а потом возвращаюсь – самой кажется, что успевает пройти целая вечность – никаких сообщений от него. Но как только я решаю, что на этом лимит наших перепалок на сегодня исчерпан, в нашем секторе появляется редкий гость.

Алена, личная помощница Его Императорства. Его послушная исполнительная тень.

Вот кто точно соблюдает все пункты дресс-кода – даже сегодня, в день, когда можно официально «нарушить», на ней стильный, но мешковатый брючный костюм и прилизанный пучок. Только сейчас поверх всего этого почему-то надето стеганое, явно не из дешевых, пальто.

Она меня взглядом, идет, ровная как палка.

– Добрый день, Кристина Сергеевна.

Здороваюсь в ответ.

Алёна почему-то немного мнется.

– Вадим Александрович сказал, что вы должны проехать со мной.

– Куда? – Испытываю приступ искренней заинтересованности, потому что в офисе эту аксиому знают абсолютно все – личная помощница Авдеева занимается исключительно его вопросами.

– По… магазинам, – говорит на выдохе. – Я должна помочь вам подобрать рабочий гардероб.

Вот так сходу я не посылаю ее только потому, что Алена выглядит искренне такой же офигевшей, как и я.

Снова мысленно спускаю пар.

Гипнотизирую взглядом телефон, почему-то вдруг надеясь, что сейчас он «моргнет» и этот мудак даст законный повод послать его самым прямым текстом. Но телефон «спит».

А я, когда моя голова немного остывает, вдруг ловлю себя на мысли, что… почему бы и не «да»?

Его Императорству захотелось нарядить куколку так, чтобы она ему глаза не мозолила? Отлично. Но кто сказал, что я – дешевое удовольствие? В конце концов, я ведь именно на это и рассчитывала, и это еще один шаг к тому, чтобы мое парковочное место в подземном гараже ЖК вскоре перестало пустовать.

– Вадим Александрович озвучил какие-то конкретные магазины? – интересуюсь елейным тоном, хватая с вешалки свою розовую шубку и переобуваясь в сапоги. Сегодня решила не рисковать и пошла в высоких «трубах» на удобной тракторной подошве. – Какие-то… особые пожелания? Хотелки?

– Нет, – запинается Алёна, – на ваше усмотрение.

Я быстро гуглю элитные бутики.

Их множество, так что выбираю просто по названию – то, которое даже звучит неприлично дорого.

– Значит, – показываю ей фото красивого фасада и стильную вывеску на первом этаже старинного здания, – едем в Silk Road.

Алёна моргает, но ничего не говорит. Возможно, думает, что я шучу.

А вот черта с два.

Мы спускаемся вниз, я даже не удивляюсь, что здесь нас ждет «Рендж Ровер» с водителем. То, что Авдееву нравится водить самому – легко считывается, но иметь крутой «королевский» внедорожник с водителем его обязывает статус.

Мы с Аленой садимся на заднее сиденье, она тут же начинает что-то писать в телефоне.

Строчи отчет своему «хозяину»? Хочется заглянуть, но я силой отворачиваю лицо к окну.

Я очень сильно на взводе.

Почему? Я ведь именно этого и хотела – подцепить, вызвать интерес, подсадить на себя, как на тяжелое вещество. А потом – крутить, как мне захочется, получать от него все, что мне приспичит и на что замахнутся мои бессовестные капризы. Все именно так и разворачивается.

Так в чем же дело, Крис?

Я достаю из сумки телефон, проверяю переписку и в тот момент, когда понимаю, что там по-прежнему нет ответа на мою последнюю язвительную и очень перченую шутку, вдруг понимаю, что не так.

Это не ты с ним играешь, Крис.

Это он тебя на хую вертит.

И это я тут жду как жучка какую-то реакцию на то, на что любой мужик уже бы целую оду настрочил.

От меня легко потерять голову – я знаю все манипуляции, в совершенстве владею всеми пикаперскими техниками, я разводила на секс самых верных парней и мужей за тридцать минут (помогала своим подругам проводить тесты на вшивость, но не трахалась ни с кем, конечно же).

И это я должна была рулить Авдеевым, а не он мной!

– Кристина Сергеевна, хотите? – несмело предлагает Алёна, протягивая мне сливочную карамельку. Взгляд у нее при этом довольно сконфуженный. Нам обеим не уютно и не по себе в этой лодке.

– Спасибо, – беру конфету и сразу кладу в рот. Секунду медлю. Мне бы не помешала такая подружка в стане врага. Уж этим-то одуваном я точно смогу вертеть как мне будет нужно. – И часто Вадим Александрович устраивает такие щедрые пожертвования?

Не надеюсь ни на какой прямой ответ. Она же его правая рука, глаза и уши, значит, точно в курсе, чего ей будет стоит болтовня не о том и не с теми. Но мне в принципе и не надо слов – достаточно просто многозначительно поджатых губ.

Ну что ж, по крайней мере, я единственная.

Машина паркуется около бутика. Водитель по очереди помогает нам выйти.

Алёна слегка мнется. Беру ее под руку, и мы вдвоем заходим внутрь.

Внутри все создано для того, чтобы клиент не чувствовал ограничений – мягкий свет, идеальные линии. Даже пахнет роскошью и высшим классом – кожей, мускусом и легкими цитрусовыми нотками. Сразу видно, что люди приходят сюда покупать не вещи, а имидж.

Ну что ж, Вадим Александрович, вы сами открыли этот кошелек.

– Чем могу помочь? – улыбается консультант, женщина лет сорока, ухоженная, с идеальным макияжем и шелковым шарфом, завязанным на тонкой шее. Это почему-то их обязательный атрибут – в бутиках Лондона и Нью-Йорка они носят точно-такие же шейные платки.

– Мне нужен новый рабочий гардероб, – говорю я, снимая шубку и ее тут же перехватывает еще одна работница. – Элегантный, строгий, но подчеркивающий все достоинства моей фигуры. Без компромиссов по качеству.

Женщина оценивающе оглядывает меня и понимающе кивает.

– У вас потрясающая фигура…?

– Кристина, – отвечаю на легко читающийся вопрос.

– У вас потрясающая фигура, Кристина. Думаю, начнем с Сен-Лорана, Брунелло Кучинелли и… Том Форд. Пойдемте, я покажу.

Я следую за ней, плавно скользя между рядами идеально развешенных вещей. Мои пальцы пробегают по гладким тканям – шерсть, кашемир, шелк. Все натуральное, все дорогое и роскошное. На ценники просто не смотрю. Его Императорству захотелось поиграть? Хорошо, пусть играет, но очень за дорого.

Но надо признать все же – мне это не доставляет огромной радости. Весь мой гардероб стоит меньше, чем одна «здешняя» блузка, но я просто на автомате снимаю вещи со стоек, изредка беря еще и то, что предлагает улыбчивая консультантка. Приталенные жакеты с идеальной посадкой, юбки-карандаши, подчеркивающие линию бедер, несколько идеальных белых рубашек, легких, но не просвечивающих. Платья – утонченные, классические, но с намеком. Все в пределах долбаного дресс-кода, но так, чтобы смотрелось чертовски дорого и эффектно.

Иду в примерочную. Внутри – мягкое кресло, полки с шелковыми халатами, полумрак и огромное зеркало в полный рост. Я медленно снимаю свитер, оставаясь в одном белье.

Достаю телефон.

Авдеев молчит.

Ну ладно, мудак, давай-ка теперь я поиграю на твоих нервах.

Беру жакет Форда, надеваю его на голое тело, застегиваю только на одну пуговицу и щелкаю камерой. Фото получается на грани допустимого – ничего вызывающего, но достаточно, чтобы зацепить взгляд. Отправляю.

Пока жду ответ, верчусь перед зеркалом, потому что эта чертова дорогущая вещь очень мне идет, и сидит идеально, и в ней я чувствую себя не Крис «девочка из стриптиза», а Кристиной Тарановой, у которой когда-то был любящий, исполняющий все ее капризы отец. Может, конечно, он и не мог себе позволить потратить на меня столько, на сколько я сегодня собираюсь разорить Авдеева, но у меня было все, а не только долбаные растянутые свитера из магазина «вторых рук».

Телефон «пиликает» входящим сообщением.

Смотрю на имя на экране и триумфально улыбаюсь.

Прошло около трех минут.

Неужели сообщения глупой Барр у вас в приоритете, Вадим Александрович?

Хентай: Я как будто сказал, что мне не интересна демонстрация.

Триумф быстр сменяется горечью еще одного щелчка по носу.

Хочется содрать проклятый пиджак и разорвать его на кусочки, просто чтобы выместить злость. Но легче от этого, увы, не станет.

Выдыхаю.

Медленно переодеваюсь в темно-серое платье от Прада – закрытое, но с идеальным кроем, подчеркивающим переход от талии в крутые бедра. Становлюсь в пол-оборота, в максимально выгодном для моих накачанных ягодиц ракурсе. Щелк. Отправляю.

Я:А мне, Вадим Александрович, не интересно быть вашей Барби для переодеваний, но я, как видите, расслабилась и получаю удовольствие.

На этот раз он отвечает не так быстро. Успеваю переодеться в юбка-карандаш, белую рубашку и «лодочки» на невысоких тонких каблуках, и даже перекинуться парой слов с консультанткой – платье и пиджак прошу отложить, это я возьму, и еще синий брючный костюм от Живанши.

На фотках появляется реакция – «палец вверх».

Отправляю следующее, фотографируясь так, чтобы у меня был вид строгой деловой мыши, с припиской: «Это вписывается в пункт 2.4?» Имею ввиду длину юбки, хотя, конечно, она абсолютно точно вписывается, потому что ровно до колен.

Жду, гипнотизирую взглядом телефон.

Хентай: В этом разве можно переставлять ноги?

Я ставлю телефон на маленький столик, включаю камеру и снимаю короткое видео с проходкой до диванчика, куда сажусь и элегантно укладываю ноги на левый бок. Ничего такого не делаю, потому что мне это и не нужно – я и так выгляжу максимально провокационно.

Что ты там говорил насчет моих ног? Что я умею их подавать?

Отправляю.

Хентай: Ждете, что я дам вам еще один повод заявить на меня за сексуальное домогательство?

Не знаю почему, но практически уверена, что писал он это с самодовольной улыбкой.

Я: Ну что вы, просто отрабатываю ваши сегодняшние потраченные на меня не маленькие деньги))

Хентай: Собираетесь меня разорить, Барр?

Я: Именно. Должна же я получить хоть какую-то сатисфакцию за это моральное унижение)

Хентай: Старайтесь лучше.

Абсолютно не прошибаемый.

Я мысленно желаю ему провалиться.

Остальную примерку уже не «документирую», смирившись с тем, что ему это, видимо, действительно не интересно. Даже не понимаю, к чему все это. Авдеев не похож на человека, который станет самоутверждаться таким образом, даже несмотря на то, что он, конечно, мудак.

Покупки складывают в десяток брендовых пакетов – с шелковыми ленточками, конечно.

Алёна прикладывает к считывателю черный лаковый «пластик».

Я жмурюсь и отсчитываю секунду до гневного звонка.

Сумму я слышала краем уха.

Она… очень нескромная.

Авдеев, конечно, уже получил уведомление.

Но никаких гневных звонков или сообщений – ни сейчас, ни через пять минут, когда мы с Алёной садимся в машину, ни потом, когда едем по заснеженному городу, наконец-то по-рождественски красивому.

– Вадим Александрович сейчас не может ответить, – разговаривает с кем-то по телефону Алена. – У него онлайн-встреча, это продлится еще около часа.

Онлайн-встреча? И давно?

Я кручу в руке телефон, просматриваю нашу скупую переписку.

Он все-таки отвечал довольно быстро.

Он отвечал мне. А кому-то важному, с кем говорит Алена – нет.

Отворачиваюсь к окну и прикусываю уголок рта, чтобы не позволить дурной эмоции выбраться наружу. Мне плевать. Ему интересно? Определенно. Это целиком соответствует моему плану.

– Куда мы едем? – обращаю внимание, что точно не в сторону «башни».

– Вадим Александрович сказал, что на сегодня вы можете быть свободны, Кристина Сергеевна. Он сказал отвезти вас домой.

Даже не знаю, разозлиться или махнуть рукой. Все равно получилось по его.

– Остановите вот там, пожалуйста, – прошу водителя, показывая на бутик меха.

Алена смотрит на меня с настороженностью.

– Что? – растягиваю губы в улыбку Харли Квин. – Вадим Александрович ведь не озвучивал никаких ограничений?

Хотя, конечно, я просто иду на принцип.

Шуба – это точно не офисный дресс-код.

Ну и к черту.

Мы заходим внутрь.

И я почти сразу пропадаю, потому что на манекене в центре зала висит моя мечта.

Консультантка сразу это понимает, приглашает примерить.

Накидывает мне на плечи идеально скроенный полушубок из соболя в стиле «автоледи».

У меня даже дыхание сбивается – настолько это…

– Вам очень к лицу, – хвалит девушка-консультант.

Господи, а разве кому-то может не быть к лицу шуба за двадцать тысяч евро?!

Я провожу ладонью по пушистому, густому ворсу – мягкому, тяжёлому, с невероятным шелковым блеском. Черт, как она сидит…

Закатывай губу, Крис. Ты приехала не покупать это, а получить свой законный повод щелкнуть Его Императорство по носу.

Все просто.

Я делаю два фото – одно себя в соболе, другое – ценника на эту «безделушку».

Но на фото у меня до ужаса довольное лицо, и румяные щеки и глаза блестят и… Черт, на мне написано, что эту вещь я хочу.

Что будет в ответ? Авдеев либо скажет «стоп» и тогда его «Старайтесь лучше» будет просто пафосными словами, которые я с удовольствием высмею, либо выкатит условия за свою щедрость. Ну, типа, теперь я должна сосать ему двадцать четыре на семь. И тогда я с чистой совестью еще разок потопчусь по его эго, сказав, что-то типа: «Отсоси себе сам».

Отправляю обе фотографии.

Кручусь перед зеркалом, наслаждаясь последними мгновениями ощущения под пальцами дорогущего меха. Мне было бы гораздо легче, если бы она действительно не сидела так, словно сшита по моей мерке.

Телефон «оживает» достаточно быстро – примерно через минуту.

Хентай: Ок.

Я таращусь на две буквы.

В смысле «ок»?

Вот так просто?

Мы никто друг другу, а он, потратив на меня шестизначный ценник, не против, если я потрачу еще в несколько раз больше?

Я: Вы так легко разбрасываетесь деньгами, Вадим Александрович.

Хентай: Я ими не разбрасываюсь, я ими управляю. И инвестирую. В данном случае – в ваше настроение.

Я: Слишком самоуверенно, Вадим Александрович.

Хентай: Опять слишком очевидно, Барби. Ты же хочешь это? Зачем спрашиваешь?

Я: Любите непослушных женщин?

Хентай: Люблю женщин, которые не спрашивают разрешения.

Переход на «ты» почему-то щекочет между ног.

Господи, это просто переписка, электронные чернила без интонации, без эмоций, но моему телу это «тыканье» кажется очень интимным.

Я чувствую, как кровь приливает к щекам. Как вспыхивают уши.

Сдергиваю с себя соболя, бросаю его на руки оторопевшей консультантке. Спрашиваю, где у них туалет, получаю направление, бегу туда и запираюсь изнутри.

Ноги дрожат.

Я злюсь на него за то, что он такой чертовски…

Как подарок под елку.

Но на себя злюсь еще больше, потому что втягиваюсь в это непонятно что между нами.

Очевидно – абсолютно не рабочее.

Смотрю на себя в зеркало – и оттуда на меня смотрит Кристина Таранова, смущенная, растерянная и потерянная.

– Убирайся! – ору ей, и выплескиваю воду на свое отражение.

Снимаю свитер, лифчик.

Злюсь, злюсь, злюсь!

Ставлю телефон фронталкой вперед, прикрываю соски ладонями, оттопыриваю средние пальцы и делаю очень красноречивое селфи. Просто огромное мое мнение в полный рост, что я думаю о его попытках «играть моим настроением»!

Отправляю с припиской: «Спасибо за королевскую щедрость, Вадим Александрович, но мое настроение в порядке и без вашего участия!»

С досады скребу ногтями по столешнице.

Телефон пикает входящим.

Не буду смотреть! Принципиально не буду. В игнор его! Пусть хоть увольняет – плевать!

Я действительно готова поставить на кон вообще все – настолько больно в моменте.

Держись, Крис, это просто одна из масок хищника.

За этим ничего, совсем ничего нет. Просто сейчас ему… прикольненько? Просто сейчас его забавляет, что дорога ко мне между ног может быть настолько ровной и гладкой.

Но чертово сообщение все равно читаю. СМС-ки Дэна могу сутками игнорить, а на этого мудака не хватает и пяти минут.

Хентай: Это даже на сексуально домогательство не тянет, Барби.

Я нервно смеюсь, и запрещаю себе реагировать.

Из салона выхожу без шубы.

В машине не произношу не звука. Алена, к счастью, не пытается завести разговор.

Только слышу краем уха, что она по телефону проверяет бронь на отель «Дас Бергшлёсль» с двадцать пятого по тридцатое.

Жмурюсь.

Меня он одевает, как куколку, а мою мачеху повезет трахать на отдых?

А не больно ли плевать, Крис?

– Хорошего Рождества, Кристина Сергеевна, – говорит Алена, когда «Рэндж Ровер» останавливается возле моего ЖК.

– И вам, – говорю на автомате.

Пока водитель забирает покупки, чтобы поднять их ко мне в квартиру, топчусь на месте. Не могу придумать ни одной зацепки, как спросить, с кем он едет.

Может быть все-таки… один?

Не залипай, Крис!

В моей маленькой квартире вдруг становится слишком мало места после того, как в ней появляются огромные глянцевые брендированные пакеты.

Разбирать даже не хочется.

Но беру себя в руки – достаю, развешиваю на одежную стойку.

Забираюсь в горячую ванну с густой пахнущей ванилью пеной.

Достаю телефон, гуглю название отела по памяти.

Это в Австрии, рядом с горнолыжными трассами.

На картинках там очень красиво.

Захожу в инстаграм к мачехе. Она же все время хвастается своим «невидимым», но вполне узнаваемым любовником. У нее все сторисы должны быть забиты восторженным собиранием чемоданов. Но ничего такого там нет. Всего пара видео с наряженной елкой в центре гостиной моего дома.

Ни намека на то, что ее ждет пять дней на крутом горнолыжном курорте.

Закрываю рот ладонью, не даю себе улыбнуться.

Не залипаю, совсем не залипаю. Просто если она на скамейке запасных, то для меня это, очевидно, минус одно действие на пути к Авдееву.

Звонок в домофон застает меня как раз, когда выбираюсь из ванной.

Я абсолютно точно никого не жду.

В этом городе у меня давно никого нет.

Заворачиваюсь в халат, снимаю трубку.

– Кто это?

– Игорь, водитель Вадима Александровича. Могу подняться?

Я нажимаю на кнопку «замочка», наяриваю круги возле двери, потому что кажется, он поднимается на мой этаж через Канадскую границу.

Открываю как только слышу шаги за дверью, не дожидаясь звонка.

Водитель еще раз кивает, протягивает мне внушительную красивую коробку, перевязанную лентами, за одну из которых заложена большая цветущая ветка магнолии.

Магнолия – в конце декабря?

Оставшись одна, несу коробку в гостиную.

Ноги снова не слушаются.

Когда начинаю развязывать элегантный бант (его наверняка завязывали и укладывали минут тридцать – не меньше), замечаю заложенную маленькую открытку. Просто красивый тисненый прямоугольничек, без пафоса и картинок, на обратной стороне которого размашистым твердым почерком написано: «Я же сказал «ок».

Я уже знаю, что внутри.

Нос щиплет, но я убеждаю себя, что это из-за сладкого запаха магнолии.

«Люблю женщин, которые не спрашивают разрешения» – вертится в голове.

Раздеваюсь, набрасываю на себя, абсолютно голую, убийственно роскошного соболя.

Падаю на кровать.

Провожу пальцами по груди, задеваю маленькую штангу в правом соске, прикусываю губы с рваным смешком.

Спорим, Авдеев, у тебя таких не было?

Позволяю краям шубки мягко стечь вдоль моего тела.

Это фото на грани – почти голое. Ареолы прикрывает только пушистый мех.

Поднимаю телефон на вытянутой руке, делаю пару щелчков камерой.

Отправляю.

И следом: «Подай на меня в суд».

Еще никогда меня так сильно не пугала неизвестность.

И не возбуждала мысль о том, что на меня смотрит один определенный мужчина.

Тот, которого я адски ненавижу.

Он снова читает почти сразу.

Мое сердце перестает биться, потому что несколько долгих минут он ничего не отвечает.

И только потом…

Хентай: Хочешь, чтобы я тебя нагнул?

Я в последний момент успеваю сжать бедрами собственную, поглаживающую себя между ног руку.

Меня плавит.

И бомбит от осознания, что сегодня я нарушила вообще все свои табу, в том числе – озвученные ему в лоб.

Но вот прямо сейчас – вообще по фигу.

Завтра я встану с тяжелой головой, разочарованием и злостью, и придумаю новый, третий по счету план.

А сегодня…

Я: Я за шубы «не нагибаюсь». Даже за соболиные.

Я: Старайся лучше.

Он все равно едет покорять горнолыжные трассы, я ничем не рискую.

Хентай: А кукольный домик не треснет, Барби?

Я: Вы мудак, Вадим Александрович.

В ответ летит голосовое, в котором он просто громко смеется.

И я слушаю его на бесконечном репите.