Текст книги "Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века."
Автор книги: авторов Коллектив
Жанры:
Культурология
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 69 (всего у книги 90 страниц)
Т
Ташизм
(от франц. tache – пятно)
Европейская разновидность абстрактного экспрессионизма. Термин был введен в 1950 г. бельгийско-французским художественным критиком М. Сёфором (Seuphor) для обозначения живописной техники группы художников, среди которых главное место занимали немец Вольс (Wols – Вольфганг Шульце), француз Жорж Матьё (Mathieu), испанец Антонио Саура и некоторые др. Впервые работы ташистов были выставлены в Париже в 1947 г. Метод их работы сводился к импульсивному спонтанному нанесению красок на холст и приближался к тому, что в США в это же время называлось живописью действия (action painting). Изобретатель этого метода Вольс отрицал, однако, абсолютную случайность в своей работе. Он, как и его последователи, считал, что, отталкиваясь от неких визуально воспринимаемых «следов»-форм реальной действительности, интуиция художника ведет его к выражению каких-то глубинных процессов бытия. В результате из-под кисти (хотя не все из ташистов пользовались кистью в прямом смысле слова) ташистов выходили резкие, остро напряженные по цвету и по форме, часто бьющие по психике, драматические абстрактные полотна, выражающие в целом трагико-пессимистический взгляд на универсум и вершащиеся в нем процессы. В 50-е – нач. 60-х гг. Т. имел много приверженцев среди художественной интеллигенции Европы.
Лит.:
Tapie M. Un art autre ou il s'agit de nouveaux dévidages du réel. P., 1952;
Mathieu G. Au-delà Tachisme. P., 1963.
Л. Б.
Текст (см.: Барт)
Телесность
«Понятие, возникшее в процессе поиска такого описания реальности, который был бы свободен от антропоморфирующих кодов. Обращение к проблематике Т. связано с введением в аппарат философствования феноменов, на протяжении столетий подвергавшихся систематическому вытеснению из сферы собственно философии (аффект, болезнь, смерть) и оставшихся уделом маргинальной мысли (С. Кьеркегор, Ф. Ницше, А. Арто, Ф. Кафка и др.). В проблематизации Т. имплицитно содержится отмежевание от основоположений классической философской традиции, концептуальный стержень которой образует понятие трансцендентального субъекта. Субъект мысли, взятый в качестве трансцендентального, представляет собой самопрозрачное «Я», лишенное пространственных и временных характеристик. Бесплотный и бессмертный субъект трансцендентальной философии является не просто гносеологической абстракцией, но понятием, полностью подменяющим собой действительного субъекта мысли. С помощью ряда процедур из сознания последовательно «вымываются» все элементы чувственности и тем самым – все моменты его связи с миром. Введение Т. в структуру мышления разрушает идеал самоопределенности субъекта, наделяя его «местом» и демонстрируя наличие в пространстве сознания образований, не поддающихся рефлексивному контролю. Выход за пределы трансцендентальной субъективности осуществляется, однако, не с целью перевода проблематики мышления в план биологии или физиологии, а с целью выяснения «биографических» и «топографических» параметров мысли. Т., в частности, характеризует такое состояние сознания, над которым субъект сознания не властен (страх, шок, эйфория и т. п.). Т. есть способ показа неэлиминируемости чувственности из сознания, невозможность «чистого» акта мысли: нет мышления вообще – есть лишь определенные типы мышления, за которыми скрываются определенные типы чувственности. Этот слой проблематики Т. поднимается в исследованиях Фуко, показавшего взаимообусловленность социальных практик и соответствующих им телесных практик, а также механизмы формирования типов Т., адекватных тому или иному типу общественного устройства. Т. здесь – объект и продукт социальных воздействий, поверхность, на которой производится запись норм и законов. С исследованиями Фуко сопоставимы работы Юнгера, давшего описание фигур «Рабочего» и «Солдата» как телесных формообразований, не поддающихся экспликации в политико-экономических, социально-психологических или культурологических категориях. Т. становится объектом исследования в поздних работах Р. Барта, подчеркнувшего особую роль письма в процессе смыслопорождения и предложившего рассматривать текст как особого рода тело. Реализовавшийся в тексте тип Т. – это определенный тип организации и структурирования опыта (как индивидуального, так и коллективного), «механизм» работы сознания, «материя» мысли, первичная по отношению к самой мысли и задающая способ ее развертывания. Можно, в частности, говорить об «аскетической», «экстатической», «невротической» и др. типах Т. применительно как к отдельным мыслителям, так и к отдельным культурам. Т. – это «фигура» мысли, ее «ткань» или порождающая структура, предшествующая интенциональным актам сознания. Тематизация Т. в этом контексте осуществлена Мерло-Понти (концепция «феноменологического тела»), показавшего непродуктивность противопоставления «духовного» (как активного, живого, осмысленного) «телесному» (как пассивному, косному, бессмысленному). Т. здесь – факт непосредственного присутствия в мире, данный задолго до его разделения на «внутреннее» и «внешнее». Феномен Т. как неразличенности «внутреннего» и «внешнего» стал предметом многих мыслительных усилий в XX в. (П. Валери, С. Беккет, Делёз и др.), причем само понятие Т. может не употребляться, неявно присутствуя под другим именем («поверхность», «ландшафт» и др.)» (Малахов В. С. Цит. по: Современная западная философия. Словарь. М., 1991. С. 296–297).
Т. – одна из существенных категорий постмодернистской (см.: Постмодернизм) философии и эстетики; один из глобальных креативных принципов ПОСТ-культуры (см.: ПОСТ-). Категория Т. возникла на основе, прежде всего, фрейдизма (см.: Фрейд, Фрейдизм и искусство) и других, часто базирующихся на нем, философско-психо-физиологических учений материалистической ориентации в качестве своеобразной антитезы понятию духовности, которое в своем традиционном смысле фактически было исключено из неклассических философских направлений XX в. С помощью категории Т. осуществлялся выход философского мышления за пределы трансцендентальной субъективности в сторону своеобразной реабилитации чувственности, включения ее в поле современных мыслительных стратегий. Опираясь во многом на эстетику Киркегора и Ницше и художественно-эстетический опыт современного искусства (Кафки, Арто, Беккета, Ионеско и др. писателей и художников), крупнейшие мыслители XX в. Фуко, Барт, Мерло-Понти, Делёз, Ж. -Л. Нанси и др. ввели понятия Т., тела, телесных практик, телесной топографии, ландшафта и близких к ним в инструментальное поле современной философии, культурологии, эстетики. Описываемая категорией Т. «феноменология тела» (В. Подорога), вкючающая всю совокупность соматических аспектов человека в контакте с окружающим предметным и социокультурным мирами, прочитанных в чувственно-метафизическом ключе, полагается сегодня, сознательно или неосознанно, многими ПОСТ-артистами (см.: ПОСТ-) в основу их творческой деятельности. В свою очередь современные гуманитарные науки, исследующие искусство (эстетика, филология, литературоведение, искусствоведение, музыкознание) также, частно внесознательно, изучают современное искусство и пересматривают историю искусства в модусе категории Т. Соматические интенции и интуиции, преломленные в призмах фрейдизма и пост-фрейдизма, юнгианства (см.: Юнг), экзистенциализма, постструктурализма, а иногда и теософии и антропософии, рассматриваются в качестве сущностных оснований творческой деятельности человека, в том числе и в искусстве.
Действительно, искусство XX в., особенно его второй половины и прежде всего артефакты и арт-практики ПОСТ– свидетельствуют о нарастании в них некоего всепоглощающего телесностного миро-ощущения (ср.: Супрематизм). Если для высокого искусства прошлого, для искусства Культуры в целом можно убедительно констатировать преобладание, даже господство в нем духовного начала, основанного на принципах созерцания и символического выражения,то ничего подобного уже нет в наиболее «продвинутых» арт-практиках второй пол. XX в. (хотя процесс этот начался значительно раньше – см.: ПОСТ-, НТПи искусство, Художественная культура XXвека). Мимесис и выражение последовательно вытесняются (или перекодируются) здесь конструированиемобъектов, пространств (энвайронментов), со-бытий (перформансов, акций, хэппенингов и др.); созерцание уступает место гаптическому, тактильному в широком смысле слова, отношению субъекта с арт-объектом. Касание и ощупывание на всех уровнях (от примитивно тактильного, через визуальное до ментального) господствуют теперь в сфере художественно-эстетического опыта.
В произведениях ПОСТ-культуры, осознанно или внесознательно лишившихся совсем или по большей части духовности, какой-либо причастности (сакральной, символической, изобразительно-выразительной) к сфере Духа, возобладала, усилилась некая специфическая внедуховная энергетика,ничего не дающая созерцательному видению и ведению человека, его духовному узрению, но воспринимаемая практически всеми органами чувств человека, его психофизиологической сферой и нередко – его рассудком (см., в частности: Концептуализм). Условно она может быть обозначена как «соматическая» в широком смысле этого слова, и поэтому понятие Т. начинает играть в ПОСТ-эстетике видную роль. Главным способом восприятия арт-объектов ПОСТ– становится ощупывание. При этом ощупываются они в основном не тактильно, хотя и на этот вид восприятия ориентируются некоторые ПОСТ-артисты (однако он ведет к быстрому разрушению современных, как правило, не слишком прочных в физическом плане, арт-объектов и поэтому не очень популярен), но визуально, аудио и на их основе – интеллектуально-рассудочно. При контакте с современным артефактом, арт-проектом реципиент уже не созерцает его, но ощупывает глазом, слухом, активно размышляющим сознанием (иногда и тактильно). Именно на такое гаптическое восприятие рассчитано (чаще внесознательно, ибо таков «дух времени», атмосфера, в которой творит современный художник, энергетическая среда, питающая его креативность) большинство произведений современного искусства от арт-проектов боди-арта, в которых живое человеческое тело является эстетическим объектом, до современных энвайронментов и видеоинсталляций. Поэтому характерными чертами их являются повышенная рельефность,подчеркнуто материальная, аудио-визуальная или интеллектуальная (в вербальных искусствах) пространственность(см.: Пространство артефакта, Хронотоп), часто достаточно усложненная, абстрактность(см.: Абстракция) и отчужденностьпо отношению к так называемой реальной действительности – обыденной жизни человека, его утилитарной деятельности, обиходу и т. п., достаточно напряженная соматическая энергетика.
При этом артефакты и арт-проекты ПОСТ-часто создаются с активным использованием предметов и реалий повседневности, фрагментов обыденного психофизиологического функционирования человека (например, его сексуально-эротического опыта) или экстремально-экзистенциальных жизненных ситуаций (что позволяют современные средства документальной фиксации – фото, кино, видео, звукозапись). Однако в арт-проектах они полностью отчуждаются от породившей их ситуативной основы и при сохранении их соматической энергетики включаются в совершенно новые арт-контексты, которые должны исключить семантику и ассоциативность первичного контекста и переориентировать их энергетику в новое русло. Энергетические рельефы современных ассамбляжей, аккумуляций, инсталляций, энвайронментов, пер-формансов в неутилитарной сфере; а также – предметов современного дизайнерски оформленного ширпотреба, архитектурно-дизайнерских сред обитания, разнообразных современных шоу и аттракционов масскультуры (см.: Массовая культура) требуют гаптически-ощупывающего аудио-визуального восприятия, чувственно-соматической коммуникации на многих уровнях. Отсюда повышенное культивирование Т., неустанная забота в социуме о ее постоянной физической и энергетической (особенно) подпитке. Очевидна и тенденция дальнейшего движения ориентированных на Т. арт-прак-тик. С грубого вещного (см.: Вещь) материального носителя в последние десятилетия они переключаются на более тонкий – электронный – компьютерно-сетевые виртуальные реальности. Здесь к аудио-визуальному и рассудочному ощупыванию подключается еще особая система электонно-тактильного контакта с посредником'виртуальной реальности (специальные шлемы, перчатки, наручники и т. п. гаптические инструменты с электро-сенсорными контактами – прямое электронное воздействие на рецепторы).
Лит.:
Телесность человека. Междисциплинарное исследование. М., 1991;
Подорога В. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию. М., 1995;
Нанси Ж. -Л. Corpus. M., 1999;
Bersani L. The Freudian Body: Psychoanalysis and Art. N. Y., 1986;
Rose J. Sexuality in the Field of Vision. L, 1986;
Tenter B. S. The Body and Society. Oxford, 1986;
Featherstone M. Hepworth M., Turner B. The Body: Social and Cultural Theory. L., 1991.
В. Б.
Термен Лев Сергеевич (1896–1993)
Выдающийся изобретатель, музыкант, пионер электронного искусства. В 1920 г. изобрел уникальный электромузыкальный инструмент «терменвокс», экспериментировал в области синтеза музыки и света (затем осязания, вкуса и даже гравитационного ощущения). В зги же годы разрабатывал системы «дальновидения», а также электронные устройства охранной сигнализации. После триумфальных концертов с «терменвоксом» в СССР и в Европе в 1928 г. был направлен в творческую командировку в США, где организовал серийный выпуск «терменвоксов», изобрел новый инструмент «терпситон» для преобразования танца в музыку, экспериментировал с передачей осязания на расстояние. После возвращения на родину в 1938 г. подвергся репрессиям, был вынужден работать в разного рода закрытых НИИ. С 1966 г. вернулся к нормальной деятельности, работал в Московской консерватории, затем – до конца жизни – в МГУ, продолжая заниматься исследованиями в области музыкальной акустики, изучал проблему долголетия и бессмертия, проводил концерты и лекции по истории электронной музыки. Судьба Т. подробно отражена в фильме американца С. Мартина «Электронная одиссея Льва Термена» (1993).
Осн. соч.:
Физика и музыкальное искусство. М., 1966.
Лит.:
Галеев Б. М. Советский Фауст (Лев Термен – пионер электронного искусства). Казань, 1995.
Б. Галеев
Теургия
(греч. theoyrgia – художественное деяние; сакральный ритуал, мистерия)
Одна из значимых и самобытных категорий эстетики русского символизма. В древности Т. обозначалось сакрально-мистериальное общение с миром богов в процессе особых ритуальных действ. Вл. Соловьев осмыслил Т. как древнее «субстанциальное единство творчества, поглощенного мистикой», суть которого состояла в единении земного и небесного начал в сакральном творчестве. Особо он выделил современный этап Т., который обозначил как «свободная теургия» или «цельное творчество». Его сущность он усматривал в сознательном мистическом «общении с высшим миром путем внутренней творческой деятельности», которая основывалась на органическом единстве главных составляющих творчества: мистики, «изящного искусства» и «технического художества». Это понимание теургии нашло активный отклик как в среде символистов, так и у большинства русских религиозных мыслителей начала XX в. (представителей неоправославия, прежде всего). Вяч. Иванов особо акцентировал внимание на мысли Вл. Соловьева о том, что искусство будущего должно вступить в новую свободную связь с религией. «Художники и поэты, – писал Соловьев, – опять должны стать жрецами и пророками, но уже в другом, еще более важном и возвышенном смысле: не только религиозная идея будет владеть ими, но и они сами будут владеть ею и сознательно управлять ее земными воплощениями». Именно таких художников Иванов называет теургами, носителями божественного откровения. Они, утверждал он, – истинные мифотворцы, в высшем смысле символисты. Большое внимание Т., как высшему этапу творчества – созидания самой жизни с помощью божественной энергии Софии и самого перво-Символа, уделял Андрей Белый.
Наиболее точное и ясное определение Т. дал в 1916 г. в своей книге «Смысл творчества. Опыт оправдания человека» русский философ Николай Бердяев: «Теургия не культуру творит, а новое бытие, теургия – сверхкультурна. Теургия – искусство, творящее иной мир, иное бытие, иную жизнь, красоту как сущее. Теургия преодолевает трагедию творчества, направляет творческую энергию на жизнь новую.» В Т. кончаются всякое традиционное искусство и литература, всякое разделение творчества; в ней завершается традиционная культура, как дело рук человеческих, и начинается «сверхкультура». Ибо «теургия есть действие человека совместно с Богом, – богодейство, богочеловеческое творчество». Многие русские символисты именно так и ощущали смысл символизма и его конечную цель – Т.
В. Б.
Технообраз (technimages – фр.)
Неологизм, введенный в научный оборот французской исследовательницей Анной Коклен. Она задается вопросом о том, как изменяется классический образ при вторжении в него новейших технологий, ведущих к возникновению «технологического искусства» (дигитального, синтезированного, виртуального). Сущностное отличие Т. от классического «текстообраза» Коклен видит в замене интерпретации «деланием», интерактивностью, требующими знания «способа применения» художественно-эстетического инструментария, «инструкции». Если образ сопряжен с интерпретацией, finito, линейным распространением, то Т. – с интерактивностью, виртуальным процессом, сетевым способом распространения.
Как все новое, Т. провоцирует реакцию отторжения как у некоторых теоретиков, так и у части публики: он, действительно, не вписывается в традиционные представления об искусстве. Это прежде всего связано с тем, что не оправдываются ожидания, сопряженные с кантовской идеей незаинтересованности: свободу интерпретации вытесняет необходимость интерактивного вмешательства аудитории. Ведь без знания ею инструкции, «способа применения» артефакта, то есть правил взаимодействия с инсталляцией, поведения при перформансе, хэппе-нинге, приемов виртуальных манипуляций и т. д., «события» искусства может и не произойти. Отказ от созерцательной позиции, необходимость в том числе и утрачивающего метафоричность физического «делания» вызывает эстетический шок. «Художественное раздражение» обостряется из-за отсутствия адекватного языка описания Т.; в свое время эта проблема была актуальной и для фотографии, кинематографа. Они также некоторое время оставались «голыми», лексически неупакованными.
Проблема усугубляется тем, что в Т. объект растворен в процессе сетевой передачи информации, смешивающей роли творца и публики. Традиционное поле деятельности эстетика меняется. Если М. Дюшан мог пририсовать усы Джоконде, но сам объект от этого не изменялся, то интерактивность меняет произведение, объект исчезает в деятельности, растворяется в киберпространстве, становясь смутным, размытым. Бесконечная вариативность интерпретаций стабильного художественного объекта сменяется принципиально неравными себе ядрами виртуальных вариаций. Место стабильного, определенного результата творческого процесса занимает подвижный, нестабильный Т., являющийся таковым не по воле автора, а по определению как объект виртуального становления. Все это нарушает классический эстетический порядок.
Если в теоретическом отношении классическая эстетика нередко была a priori по отношению к художественной практике, то в новой ситуации эстетика оказалась а posteriori и вынуждена постоянно гнаться за новыми объектами, не всегда «схватывая» их. Эстетика конца века устала от этой гонки, переживает болезнь порога, кризис своих границ, становящихся все более проницаемыми. Если в прежние эпохи эстетика была твердой упаковкой искусства, его теоретической защитой, то теперь эта упаковка стала «мягкой», пористой, размякла, деформировалась, порвалась, не выдержав напора всего того, что претендовало в XX в. на статус искусства. Философская эстетика как бы отслоилась от современного художественного процесса. Она сама нуждается в защите, прочной упаковке. Роль новой упаковки способна сыграть сегодня, по мнению А. Коклен, философия культуры, обволакивающая эстетику, защищающая ее своим каркасом.
Т. атакует классику в лоб, выявляя нечто более сущностное, чем теоретико-эстетическое недомогание: речь идет об изменении понятийного аппарата и принципов эстетического знания. Но эстетика сегодня не может не выходить за свои пределы – иначе она обескровится. Современное искусство рассчитано в первую очередь на интерактивистов, интерартистов, а не интерпретаторов. Цепочка художник – маршан – публика заменяется парой мультимедиа – интерактивность: мультимедиа и есть пресловутые «усы», разумеется, виртуальные.
Лит.:
Коклен А. Эстетика перед лицом технообразов // Сезоны (в печати);
Cauquelin A. Court traité du fragment. P., 1986;
Idem. Petit traité d'art contemporain. P., 1996.
H. M.