Текст книги "Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века."

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 90 страниц)

Липпс (Lipps) Теодор (1851–1914)

Немецкий психолог, философ, эстетик. Профессор в университетах Бонна (с 1884), Бреслау (с 1890), Мюнхена (с 1894), Основатель мюнхенского психологического института. Наряду с В. Вундтом и Г. Эббингаузом выступил систематизатором немецкой психологии конца XX в., в которой видел основу всех наук – философии, логики, эстетики, этики. В эстетике разрабатывал психологию искусства, в центре которой у Л. стоит понятие вчувствования (Einfьhlung), которому он дал наиболее полное и глубокое теоретическое обоснование.

Согласно теории вчувствования, воспринимая какой-либо объект, субъект совершает особый психический акт, проецируя на этот предмет свое эмоциональное состояние, на основе которого и возникает эстетическое впечатление.

В работе «Эстетика. Психология прекрасного и искусство» (1903-06) Л. отвергает попытку Г. Т. Фехнера объяснить имманентность эстетического изображения и впечатления ассоциативным фактором, утверждая вместо этого неразрывность соединения сенсорного восприятия внешней формы с тем внутренним содержанием, которое она передает. Психолог считал, что объект прекрасен, если в нем отображаются жизненные силы, рассматривая в то же время вчувствование как общепсихологический процесс, проявляющийся не только в эстетическом удовольствии. Именно поэтому он отличает простое, или практическое, повседневное вчувствование от эстетического. Первое сопровождает, по Л., все наши восприятия и чувствования. Мы не можем, говорит психолог, смотреть на лицо другого человека или на его движения не представляя и не вчувствываясь в те внутренние его состояния, выражением которых они нам кажутся. На этом виде вчувствования в значительной степени основаны все нравственные симпатии или антипатии к другим людям. Поэтому Л. называет его симпатическим, которое, однако, по его мнению, неполно и несовершенно, ибо может наталкиваться на множество внешних обстоятельств и препятствий, ограничивающих его проявление.

Эстетическое же вчувствование, напротив, отмечает Л., проявляется вполне и без остатка. Только искусство, по Л., обладает возможностью реализовать подобное полное вчувствование, ибо все то, что изображает искусство, является для нас своего рода действительностью, которую мы сопереживаем одновременно и как «эстетическую реальность». Благодаря этому отпадает служащее помехой впечатление повседневной действительности. В то же время искусство в своих проявлениях отражает типические и значительные черты, возвышая их до общечеловеческих. Благодаря этому, говорит Л., «я в то же время чувствую и мою личную жизнь возвышенной и приподнятой, а для этого необходимо, чтобы я в самом себе видел способность к значительным человеческим страстям, чтобы мое настроение и склонности шли навстречу тому, что изобразил художник». Таким образом, утверждает психолог, моя идеальная эстетическая личность вкладывается при вчувствовании в вещи, и вчувствование основывается на согласовании моей личности с тем, что доставляет произведение искусства или явление природы. Именно поэтому основным содержанием нашего вчувствования всегда является «внутренняя деятельность», активность нашей личности.

Л. разграничивает различные виды и ступени вчувствования, прослеживая его действие в эстетическом впечатлении и наслаждении во всех его «ответвлениях» и видах искусства. Исходя из теории вчувствования Л. трактует основные категории эстетики: прекрасное, возвышенное, трагическое, комическое, безобразное. В качестве предметов вчувствования Л. рассматривает не только произведения искусства, но и все объекты реального мира, а также пространственные и временные впечатления, цвета, звуки и слова. В работе «Эстетика пространства и оптико-геометрические иллюзии» (1897) он создает некую «эстетическую механику», в которой, основываясь на теории вчувствования, а также на оптических и психологических закономерностях показал как мы воспринимаем нарисованные линии в качестве носителей движущих сил, эмоционально-смысловые и «механические» их интерпретации субъектом. Эстетико-механическим восприятием на основе вчувствования Л., объясняет также многочисленные оптические иллюзии, возникающие при восприятии линейных фигур или архитектонических форм. Так, например, квадрат, полагал он, мы склонны рассматривать как «поднимающийся вверх». Поэтому, стремящееся подняться ввысь направление перпендикулярных сторон мы воспринимаем как «более сильное», чем имеющую тенденцию сократиться, сжаться направление горизонтальных линий квадрата. Тем самым мы впадаем в оптическую иллюзию.

По аналогии с эстетикой пространственных форм Л. формулирует и своего рода «эстетику временных отношений», пытаясь объяснить и эстетическое влияние ритма, его формальных элементов и их комбинаций, в трактовке которых психолог вынужден оставить чисто психологическую точку зрения и обратиться к области «объективного» (механического, физиологического) анализа ритмических форм. На основе принципа вчувствования Л. объясняются и эстетические удовольствия от цветов, цветовых соотношений, а также формулируется эстетика языка и речи. Область прекрасного понимается Л. как «область спокойного и изживающего себя наслаждения, где наше эстетическое чувство удовлетворяется беспрепятственно». Эстетическое же удовольствие при восприятии трагического Л., объясняет тем, что страдание человека повышает «чувство его самооценки».

Наиболее наглядно иллюстрирует эту закономерность введенный Л. закон «психологической запруды»: «если какое-нибудь психическое движение, например, связь представлений, задерживается в своем естественном течении, то это движение образует запруду, останавливается и повышается именно в том месте, где наталкивается на препятствие». Так, благодаря трагическим «задержкам» повышается ценность страдающего героя, а благодаря вчувствованию в этот процесс, – и наша собственная ценность. Здесь срабатывает принцип сочувствия (симпатии), состоящий в непосредственном вкладывании нашей собственной ценности в сопереживания других людей. Таким образом, ценность, которая имеет для нас другая личность, есть наша собственная, вложенная в нее ценность в форме «объективированного чувства собственной ценности». И средством к этому является сострадание.

Комическое Л. объясняет тем, что нечто незначительное, малое заявляет притязание на то, чтобы быть значительным и великим, но затем, при более близком рассмотрении, внезапно признается относительно незначительным или даже ничтожным. Эстетическое же чувство, доставляемое комическим Л. объясняет тем, что вследствие ожидания чего-то значительного происходит особая трата психической силы. Когда мы сознаем, что объект комического частично лишен того значения, которое ему изначально приписывалось, то мы имеем, в известной мере, психический излишек силы для его понимания, который и обуславливает возникновение «чувства легкого удовольствия». Если у И. Г. Гердера и романтиков осмысление процессов вчувствования как психологического и эстетического феномена так и осталось на уровне описания эстетического наслаждения, то Л., как представитель психологического направления в эстетике (наряду с Ф. Т. Фишером, К. Гроссом, И. Фолькелътом и др.) уже пытался анализировать явление вчувствования на основе конкретного и подробного психологического анализа, соответствующего уровню психологии его времени.

Взгляды Л. на психологический феномен вчувствования явились в дальнейшем, наряду с воззрениями других представителей «теории вчувствования», теоретической основой для осмысления, развития и распространения этого понятия в теории искусства XX в., в эстетических концепциях В. Воррингера, Дж. Сантаяны и др.

Соч.:

Основные вопросы эстетики. СПб, 1905;

Руководство к психологии. СПб, 1907;

Самосознание, ощущение и чувство. СПб, 1910;

Ästhetik. Psychologie des Schönen und der Kunst. Bd 1–2. Hamburg, Leipzig, 1903-06.

Лит.: Münchener philosophische Abhandlungen. Theodor Lipps zu seinem 60. Geburtstag gewidmet von seinen früheren Schülern. Leipzig, 1911;

Allesch C.G. Geschichte der psychologischen Ästhetik, Göttingen, 1987.

A. Лuпов

Лотман Юрий Михайлович (1922–1993)

Литературовед, эстетик, критик, культуролог, один из основателей и главных фигур тартуско-московской семиотической школы. В своих исследованиях Л. продолжает начатое русской формальной школой (В. Шкловский, Ю. Тынянов и др.) (см.: Формализм), опирается на структурную лингвистику, теорию информации и коммуникации, кибернетику, теорию систем и др., учитывая достигнутые результаты западного структурализма и семиотики.

В центре внимания Л. находится искусство, прежде всего литература, и культура. Главную свою задачу он видит в том, чтобы сделать литературоведение настоящей наукой, которая только и может удовлетворить потребность человека в истине. Существующие исторические, социологические и иные подходы к литературе не устраивают Л. тем, что они не затрагивают ее внутреннюю сущность, то, что делает ее искусством. Вслед за русской формальной школой он намерен раскрыть тайну «литературности» литературы и «поэтичности» поэзии. Л. рассматривает литературу через призму языка, поскольку ее природа является языковой, ее «материалом», «материальной субстанцией» выступает язык. Естественный язык, по Л., представляет собой «первичную моделирующую систему», а все построенные на его основе системы, включая литературу, составляют «вторичные моделирующие системы».

При изучении литературы Л. опирается на структурно-семиотические методы, основанные на формализации, математизации и моделировании. Подобно лингвистическим категориям «язык» и «речь», он разрабатывает понятия «система», «структура», «текст». Каждое литературное произведение представляет собой текст, включающий в себя всю совокупность структурных отношений. Л. интересует «художественный текст как таковой», способный выполнять одну лишь эстетическую функцию. Все другие функции – познавательная, воспитательная и т. д. – не входят в цели его анализа. Он исследует текст изнутри, следуя принципу имманентности, оставляя в стороне проблемы создания текста, его исторического и социального функционирования, психологии читательского восприятия. В задачу структурно-семиотического анализа входит выявление внутренней структуры произведения, природы его художественной организации, характера и объема заключенной в нем художественной информации. Произведение при этом рассматривается как явление искусства, а не культуры. Л. полагает, что именно такой подход позволяет раскрыть эстетическую природу литературного произведения.

Л. дал конкретные анализы творчества A. C. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Ф. И. Тютчева, H. A. Некрасова, А. А. Блока, М. И. Цветаевой, В. В. Маяковского и др. Он определял искусство как «область свободы», где безальтернативное получает альтернативу, условное переходит в реальное, прошедшее – в настоящее.

При исследовании культуры Л. также придерживается принципа имманентности, изучает ее изнутри. В то же время он использует исторический подход. Одна из его работ посвящена русской культуре XVIII в. В теоретическом плане Л. выдвигает понятия «бинарных» и «тернарных» культурных систем. В последних преобладает эволюционный путь развития, взрывные процессы в них редко охватывают всю культуру, взрыв в одних областях сочетается с развитием в других. История бинарных культур проходит через тотальные взрывы, полное уничтожение предшествующего и апокалиптическое рождение нового. Русскую культуру Л. относит к бинарным.

Соч.:

Структура художественного текста. М., 1970;

Культура и взрыв. М., 1992;

Беседы о культуре. Быт и традиции русского дворянства XVIII – начала XIX века. СПб., 1994;

О поэтах и поэзии. СПб., 1996;

Избранные статьи. В 3 т. Таллинн, 1992–1993.

Лит.:

Ю. М. Лотман и Тартуско-Мос-ковская семиотическая школа. М., 1994;

Гаспаров М. Л. Ю. М. Лотман: наука и идеология. // Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. СПб., 1996.

Д. Силичев

Лучизм (rayonismus, от франц. rayon – луч)

Камерное направление в русском авангарде, возникшее под влиянием кубизма, футуризма, отзвуков новейших физических открытий и являвшееся фактически одним из вариантов русского футуризма. Его создателями были художники-авангардисты Михаил Ларионов и его жена Наталья Гончарова. Первую лучистскую картину «Витрина» Ларионов написал в 1911 г. Общественности Л. как особое направление был представлен в 1913 г. на выставке «Мишень», и тогда же был опубликован манифест Л., написанный Ларионовым еще в 1912 г. не без влияния лекций теоретика футуризма Маринетти, которые тот прочитал в Москве и Петербурге. В своем манифесте Ларионов перефразировал ряд идей футуристов о господстве великой эпохи технических достижений, об отрицании индивидуалистского начала в искусстве, о приоритете художественных средств. Кроме того, он сделал акцент на приоритете русских, восточных (подчеркивал он) художественных ценностей перед западными. Мы против Запада, декларировал Ларионов, который измельчает и упрощает наши восточные формы и лишает вещи их внутренней ценности. «Да здравствует красота Востока!» «Да здравствует национальное движение!» «Да здравствует наш лучистский стиль живописи», который не зависит от видимых форм предметов, а руководствуется только художественными законами и т. д. Ларионов утверждал, что суть Л. состоит в передаче на полотне впечатления, которое возникает от встречи в пространстве перекрещивающихся световых и энергетических лучей различных предметов, что позволило Маяковскому назвать Л. кубистическим толкованием импрессионизма.

Картины лучистов (написаны в основном в период 1911–1914 гг.) представляют собой практически абстрактные сочетания пучков разноцветных лучей и лучистых форм, лучистых диаграмм предметов, в которых сами лучисты видели освобождение энергии предметов от их пространственно-временной детерминации, или – от их визуальных внешних форм. Отсюда Ларионов говорит о четвертом измерении в искусстве – о лучисто-энергетическом, на котором Л. и делал акцент. В Париже Ларионов и Гончарова применили Л. к созданию театральных декораций с использованием реальных лучей освещения сцены в «русских сезонах» труппы Дягилева. По существу Л. явился одной из первых форм абстрактного искусства.

Лит.:

George W. Larionow. Luzern, Frankfurt. 1968;

Gray C. The Russian Experiment in Art 1863–1922. London, 1962.

Л. Б.

Лэнд-арт (англ. land art – природо-искусство)

Одно из ответвлений Минимал-арт, когда деятельность художника выносится на природу и материалом для арт-объектов служат, как правило, или чисто природные материалы, или их сочетание с минимальным количеством искусственных элементов. В период 60 – 80-х гг. художниками В. Де Мария, М. Хайцером, Д. Оппенхэймом, Р. Смитсоном, Христо и др. были реализованы крупномасштабные проекты, как правило, в малодоступных, слабо освоенных человеком местах природного ландшафта – в пустынях, горах, на дне высохших озер и т. п. Художники рыли огромные котлованы и рвы различной формы (Хайцер), строили из обломков скал различные нагромождения, выкладывали спирали из камней в морских заливах (Смитсон), рисовали с помощью извести некие огромные рисунки на лугах, сооружали крупномасштабные неутилитарные объекты в малонаселенных местностях и т. п. Так, в 1977 г. Вальтер де Мария создал в пустынной равнине в Нью-Мексико объект под названием «Светящееся поле». На пространстве 1 миля на 1 км он вбил в землю 400 стальных стержней (из нержавеющей стали, 16 рядов по 25 штырей в каждом) диаметром 2 дюйма и средней высоты 20 футов 7,5 дюйма (около 7 метров) таким образом, что верхние концы штырей находились в идеальной горизонтальной плоскости независимо от меняющегося рельефа местности, то есть образовывали как бы горизонтальную сетку. Если смотреть на объект с достаточного расстояния на утренних и вечерних зорях, то стержни практически незаметны, но хорошо видно отраженное ими сияние, как бы парящее над землей без всякого видимого источника. В органическом слиянии с пустынным пейзажем, обрамленным живописной кромкой дальних гор, объект по свидетельству очевидцев, производит сильное впечатление некой ирреальной игры природных энергий. Особый эффект возникает на этом поле и при грозе, когда разряды молний концентрируются на металлической конструкции. Таким способом лэнд-артисты на практике реализовали некоторые принципы энвайронментальной эстетики, получившей теоретическую разработку в последней трети XX в.

Один из наиболее впечатляющих и живописных проектов был осуществлен Христо в 1983 г. во Флориде и назывался «Окруженные острова». В Бискайском заливе, на расстоянии 7 миль от Майами, Христо окружил 11 маленьких островов плавающим на воде обрамлением из специальной сверкающей ткани розового цвета (тона фламинго), общей площадью 6 млн. кв. футов. С воздуха объект Христо напоминал огромные причудливые лилии, распустившиеся вдруг на изумрудной поверхности залива. Свой объект, который считается самым красивым в Л. -а., художник посвятил Клоду Моне (см.: Импрессионизм). Для реализации проекта было задействовано 430 рабочих, много других специалистов и техники. В его документации особо подчеркивается, что он экологически абсолютно чист и безопасен.

Согласно концепциям Лэнд-артистов, жест художника переорганизовывает окружающую среду в огромное художественное пространство, где сама природа предстает не пассивным фоном, а активным созидающим началом. Тем самым они как бы утверждали жест творческого присутствия человека в неосвоенных еще пространствах природы в качестве акта сотворчества с природой, креативного единения с ней. Своими проектами Лэнд-артисты протестовали против современной городской цивилизации, эстетики металла и пластика, против приземленного «утилитаризма искусства» в потребительском обществе и конфликта современной цивилизации (и искусства) с окружающей средой. Проекты Л. -а. из-за недоступности мест их организации для публики репрезентировались обычно на выставках с помощью фото-, кино-, видео-документации, которая невольно становилась неотъемлемой частью этих проектов. Л. -а. – одна из попыток художника ПОСТ-культуры (см.: ПОСТ-) отыскать на современном уровне пути творческого контакта человека с природой, ее креативными силами и энергиями.

Лит.:

Art in the Land: A Critical Anthology of Environmental Art. Ed. A. Sonfist N. Y., 1983;

Beardsley J. Earthworks and Beyond: Contemporary Art in the Landscape. N. Y., 1984;

Spies W. Christo: Surrounded Islands. N. Y., 1984;

Christo. The Pont Nef, Wrapped. N. Y., 1990.

Л. Б.

M

Магический реализм

Возникшее в 60-х гг. XX в. направление латиноамериканской литературы, существенно отличающееся от классической европейской реалистической традиции. В творчестве Т. Гарсия Маркеса, А. Карпентьера, М. ААстуриаса М. р. обретает черты художественно-эстетического метода. Его специфика – придание магическому статуса реального, сплав реального и волшебного как наиболее адекватный способ художественного видения латиноамериканской истории и культуры. В отличие от европейского мифологизма XX в., усматривающего в реализации мечты прежде всего эстетический феномен, М. р. связан с современными народными верованиями (например, в реальное существование Эльдорадо). От фантастики этот метод отличается обыденностью, повседневностью того, что кажется фантастическим европейцу. В волшебном реализме (термин А. Карпентьера, предшествующий М. р.) «наивный» афро-карибский тип восприятия противостоит европейскому. Дуализм местной и колониальной культур порождает двойственную картину мира, двоящийся художественный стиль.

В произведениях М. р. народные верования аборигенов трактуются не как экзотический фольклор, но как достоверное знание. Им невозможно овладеть посредством западноевропейской научно-рационалистической традиции. М. р. мыслится как альтернатива традициям христианской средневековой и просветительской западной эстетики. В нем выражаются эстетические чувства, вкусы, ценности региональных сообществ, не прошедших этап модернизации, не воспринявших идеи рационализма и прогресса, «ученой» культуры. Его основа – устная культурная традиция с ее магически-суеверным отношением к миру. М. р. 90-х гг., не чуждый идеям транскультурности, трактует ее не каки деструктивное для латиноамериканской ментальности взаимодействие архаических и модернизаторских тенденций, но как их равноправное сосуществование в неиерархизированном культурном пространстве. В художественном языке М. р. это выражается в миксте сельской и городской культур, архаики и авангарда, постмодернизма. Новой линией его развития является трактовка масс-медиа как современной формы магии.

Лит.:

Chiampi I. El réalisme maravilloso: forma e ideológia en la novela hispanoamericana. Caracas, 1983;

Paris W. Lois Parkinson Z. (ed.). Magical realism: Theory, History, Community. Durham, 1995.

Н. M.