Текст книги "Срывая маски (СИ)"

Автор книги: Аврора Лимонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 37 страниц)

– Как и я рада, что ты жив. Я не смогла бы смотреть в глаза твоему отцу, убей тебя, пока ты гостил у меня.

– Это я должен извиниться, леди Ламмермур. На ваш дом напали из-за меня, – выровнялся парень. – Мне очень жаль. Я возмещу вам потери.

– Мне не нужно ничего возмещать. Это не единственное мое гнездо в городе. Но теперь я решила, – на секунду вампирша сжала алые губы, ее черные хищные, как у пантеры, глаза вспыхнули гневом. – Пусть я ненавижу стражей, но присоединюсь к тебе в этой войне. Именно к тебе, Эльдар Яхонт Красный. Предпочитаю мужчин, что не боятся пролить свою кровь в бою, а не прячутся в тени поданных. Маскарон не достоин моей поддержки. Тем более после того, как его люди посмели напасть на мои владения!

– Для меня честь видеть вас в союзниках, – слегка кивнул Эльдар.

Леди Ламмермур протянула ему руку, и тот ее поцеловал. Объяснив, что ее распоряжений ждут подданные, вампирша скрылась в коридоре.

– Тебе еще нужно будет заплатить тому бедолаге, чей амбар ты разнес, – заметил Корнелий.

– Да, стоит, – кивнул Эльдар и только заметил свой обгорелый кожаный плащ, лежавший у ножек кровати. Он поднял его и не сдержал тяжелого вздоха, увидев почерневшие от гари следы.

– Повезло, что руку не обожгло, – заметил Корнелий.

– Отец сделал его специально для защиты от проклятий, даже огня Маскарона, – опустил плащ Эльдар и оперся на стену. Пусть он неизвестно сколько пролежал без сознания, усталость продолжала валить с ног. Он потерял много крови. Но в кровать даже не думал возвращаться. – Отведи меня к пойманному, – обратился он к Корнелию.

– Ты еще слаб. Лучше тебе прилечь и…

– Нет времени, – отрезал Эльдар.

Лекарь неодобрительно помотал головой, как будто не мог уложить непоседливого ребенка. Но сказал следовать за ним. Подхватив Каролину, Эльдар прошел за Корнелием в гостевую. Мужчина предупредил, что накачал пленника снотворным, и тот проснется только вечером.

Валериан с перемотанной головой лежал на ковре. Парень присел у него и поморщился, когда рана в ноге отозвалась болью.

Эльдар обыскал карманы плаща колдуна и выложил на стол все содержимое: кошелек, мешочек игровых монет Стеклянной Арены, несколько карт с неприличными изображениями голых нимф и маленький гребень. Юноша озадаченно глянул на него.

– Это ресницы расчесывать?

– Усики, – пояснил Корнелия, заинтересованно рассматривая в руках карточки. – Я такой пользовался в юности, когда первый раз растил усы. Думал, покорю всех девчонок.

– Хорошо, что я этого не помню, – скосил на того взгляд Эльдар, продолжая обыскивать плащ. Он вынул флакон с зеленым огоньком. Видимо, у слуги Маскарона их было несколько.

– Каролина что-то нашла, – заметил Корнелий.

Ящерица шкрябала нагрудный карман жилетки колдуна. Тот был застегнут на пуговицу с магическим кругом.

– Карман с двойным пространством, – узнал заклинание Эльдар.

Он знал, как такие тайники работают: им требовался магический пароль или действие.

– Можем отдать жилетку профессору Чубу. Тот наверняка придумает, как вскрыть тайник в кармане.

– Возможно, это не понадобится.

Эльдар снял с колдуна жилетку, взял флакон и, немного хромая, прошел к камину.

– Зачем тебе проклятый огонь Маскарона? – насторожился Корнелий.

– Приготовься снимать очки на всякий случай, – посоветовал Эльдар, кинул жилетку в камин и открыл флакон. Огонек тут же высунул язычок наружу, став голодно тянуться к руке парня. – Это пламя пожирает почти любую магию. А значит… – Эльдар кинул флакон в камин. Ткань вспыхнула, как сухое сено.

Эльдар и Корнелий смотрели на зеленое пламя, пока то полностью не сожгло одежду. Когда последняя искра утихла, Эльдар вытянул единственное, что уцелело в зеленом огне – небольшой ключ с магическим кругом на головке.

– Нашел, – произнес Эльдар, вытерев его о штанину брюк. И на озадаченный взгляд Корнелия пояснил: – Проклятый огонь Маскарона пожирает любую магию, но магию своего хозяина он не тронет. А в этот ключ вплетена магия Маскарона.

– И от чего этот ключ?

– От подземелья Стеклянной Арены.

– Арены? Но подземелье Сапфирового Замка разрушено.

– Нет. Скарапея была там на коронации. Ей повезло проскользнуть, когда Маскарон устроил масштабный шабаш. Но второй раз она не смогла туда попасть. Все пути в туннели зачарованы. А с этим я проникну в подземелье, – сжал ключ Эльдар. – Майя должна быть там.

– Тогда давай быстрее вернемся в Академию и скажем об этом профессору Семирозу. Мы вместе придумаем, как вытащить леди Майю!

– Нет, я пойду в подземелье Арены один.

Корнелий вылупился на того.

– Опять сбрендил?! Один вздумал лезть во владения самого опасного мага в городе?!

Эльдар спрятал ключ в карман брюк и глянул на того.

– Я должен пойти один. Другие могут все испортить.

– Тогда с тобой пойду только я!

– Нет, Корнелий. Я должен пойти один, – с ледяным спокойствием повторил Эльдар.

Корнелий скрипнул зубами. Но он узнал этот взгляд. Когда у его ученика появлялся такой взгляд, остановить этого обалдуя уже невозможно.

– Идти в одиночку в логово чудовища, который спит и видит твою отрубленную голову, самое настоящее безумие! – выпалил Корнелий.

– Чтобы переиграть одного безумца, нужен другой безумец, – криво ухмыльнулся Эльдар.

Корнелий несколько секунд мрачно смотрел на него, а затем тяжело выдохнул. Вдруг подкатил рукав рубашки, вынул из кармана небольшой ножик и прошелся ним по запястью. Затем взял пустой кубок со стола и поднес над ним порезанную руку.

– Что ты делаешь? – напрягся Эльдар.

Свежая теплая кровь защекотала нос. Вертикальные зрачки сузились. Парень сжал пересохшие губы, борясь с сжавшей горло обжигающей жаждой.

– Тебе нужно быстрее восстановиться.

– Корнелий… – в смятении смотрел на чародея Эльдар. – Ты не должен…

– Молчи. Раз не могу тебя остановить, то хоть дай подготовить к новому бою.

Эльдар нахмурился на протянутый кубок. Он тут же стал искать какой-то подвох. Однажды Корнелий уже убедил его, что готов помочь. Это доверие обернулась Эльдару встречей со знаменитым стирателем Семирозом и ошейником с замком на целый год.

– Я не стану сейчас тебя удерживать, – понял его мысли Корнелий. – Пей и делай то, что задумал.

Эльдар помедлил, но принял кубок. Он осушил его, пока Корнелий перемотал запястье платком. Когда парень отставил кубок, лекарь заметил, как на бледных щеках проступил румянец. Кровь, напитанная маной, помогала нелюдям, в том числе даймонам, быстро восстанавливать силы и ускоряла заживление ран. И чем сильнее чародей, тем гуще магия в его крови. Тем сильнее от нее эффект.

У Корнелия была сильная магия. Эльдар ощущал ее живительный вкус – на фоне соленой крови она улавливалась кисловатой сластью, как от яблока. И это был до боли знакомый вкус. Первый раз Эльдар попробовал кровь именно Корнелия, когда едва живой лежал среди руин сгоревшего замка. Тогда, чувствуя этот же вкус на губах, он на несколько мгновений пришел в себя и увидел пепелище вокруг. А среди него обгоревшее тело матери, которое в тот миг даже не узнал.

– Благодарю, – буркнул Эльдар, старательно вытирая губы, будто со вкусом крови Корнелия мог стереть и воспоминания. – Но почему ты мне помогаешь? В прошлый раз ты пытался меня остановить.

Корнелий поправил черные очки.

– Тогда ты легкомысленно рисковал, чтобы убить Маскарона. Я считал, что этим ты пренебрегаешь жертвой Розы. Ведь она отдала свою жизнь, чтобы ты жил. Но сейчас… Знаешь, сейчас ты очень похож на нее. На девушку, которая отправилась сама в темный лес спасать брата. – Грустно улыбнулся Корнелий. – Эта храбрость, доходящая до безрассудства, у тебя от нее. Я же… Я трус. Когда я узнал, что Роза в плену у монстра, то хотел броситься за ней, но… не смог. Я испугался и не решился пойти за ней.

– Ты не воин. Тебя не учили сражаться. Против Лорда Сумрачного у тебя не было шансов, только бы погиб зря.

Корнелий помотал головой, показывая, что не желает слушать подобные оправдания.

– Я не стану сейчас удерживать тебя, Эльдар. Не имею права. Может тебе удастся сделать то, что в свое время не смог сделать я. Может тебе удастся вернуть ту, кто тебе дорог, до того, как ее заберет огонь войны.

Корнелий посмотрел в сторону. Губы его сжались в тонкую линию.

– Хорошо, что ты не пошел за ней, – помолчав, произнес Эльдар. – Ты куда сильнее ей был нужен, когда она вернулась.

Корнелий посмотрел на Эльдара. Парень не видел его глаз, но все прочел по лицу чародея. Боль там смешалась с благодарностью.

Эльдар подошел к шторе и слегка отодвинул. Они были на втором этаже. Окно выходило на небольшую торговую улицу. Пышные цветы в клумбах разбавляли серость дорожной грязи. Жители суетились у прилавков с фруктами, дорогими шелками и ароматными специями. О ночной буре напоминали лишь досыхающие лужи.

– Твой противник – самый коварный и неуловимый маг в городе, – произнес Корнелий, расправляя рукав. – Надеюсь, у тебя есть план.

Эльдар повернулся, его глаза с вертикальными зрачками странно вспыхнули:

– Есть.

– Хороший?

– Самый худший из всех, которые мне приходили в голову.

Глава 17. Пир теней

Майя рассматривала тени на грубой кладке из крупных камней. Камеру тускло освещал настенный кристалл. По углам свисала паутина, с потолка на девушку поглядывала парочка крупных пауков. Майя сидела, прислонившись спиной к прутьям. В сравнении с камерой Пожирателя Судеб здесь не было крови и не пахло разложением. Лишь сыростью и плесенью. Кажется, Майя была первой заключенной в этом подвале.

Кукла время от времени приносила ей еду: хлеб и воду. Она пришла три раза, и Майя догадывалась, что прошло где-то два дня. Она спала на полу, кутаясь в плащ. Все тело ныло от лежания на твердом камне. Холод подвала пробирал до костей. Шелковое платье теперь напоминало уличное тряпье и совсем не грело.

Девушка поджала ноги и положила на колени подбородок. В нерушимой тишине собственные мысли разрывали ее, пока неизвестность душила ледяными клешнями.

Маскарон убьет ее? Будет пытать? Или придумает наказание более изощренное? Такое, что вывернет ее душу наизнанку или лишит рассудка. Она могла бы сказать, что он и так у нее забрал все самое дорогое. Но пока дышишь, всегда есть что еще забирать.

И если маг в маске заставил ее пройти через ад, когда думал, что любит, то что с ней сделает теперь, когда ненавидит?

Она вспомнила уходящую фигуру отца под дождем. Но это воспоминание только причинило больше боли. Майя попыталась вспомнить что-то приятное. И первое, что пришло в голову, широкие ладони Эльдара – жесткие от мозолей, но теплые.

Это воспоминание тоже причинило боль, но Майя не захотела прерывать его. Она вернулась в то время, когда Эльдар учил ее в башне плести заклинания. И вспомнила, как он бережно и одновременно крепко сжимал ее руку, когда они гуляли в саду на крыше.

Тогда ей казалось, что пока он держит ее так, она со всем справится. Ему достаточно быть рядом с ней. Достаточно просто улыбаться ей своей слегка ироничной улыбкой. И тогда даже самый пасмурный и тяжелый день становился светлее.

Увидит ли она еще когда-нибудь эту улыбку? Сможет ли все объяснить Эльдару?

Маскарон отправил за ним охотников. Если его поймают, будет ли шанс увидеть его? Хоть краем глаза, хоть на мгновенье…

Стыд уколол Майю раскаленной иглой. Собственное желание испугало ее.

Нет! Его не должны поймать! Не должны, даже если она никогда больше его не увидит. Даже если он так и не узнает, почему она ушла. Даже если он будет ее ненавидеть. Пусть так! Но его не должны поймать. Он тот, кто остановит Маскарона. Он и отец. На них Майя поставила все, и свою жизнь в том числе.

Она сказала Лауре доставить маску отцу, но так, чтобы Майя не знала, когда она это сделает и как. Если все получится, с маской и Царем Самоцветов Эльдар и отец разгадают тайну Армии Тварей и спасут город…

По спине пробежался холод, и мысли Майи оборвались.

Она быстрее почувствовала, чем увидела, что в подвале больше не одна.

Темная фигура стояла за ее спиной.

Вздрогнув, Майя подскочила. Руки у нее по-прежнему были связаны веревками против магии. Но она с готовностью сжала кулаки, от чего натертая кожа заболела сильней.

Маскарон молчаливо смотрел на нее. Его бездвижное лицо размыто очерчивал слабый мертвенный свет кристалла. В глазах притаились подозрительны тени.

Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. Затем Майя хрипло произнесла:

– Полагаю, раз ты не жонглируешь передо мной головой Яхонта Красного и Лауры, ни до того, ни до другой ты не добрался.

– Поимка твоих друзей – вопрос времени.

– Только у тебя его нет, – заметила Майя.

Маскарон прищурился. Он слегка дернул рукой, и створка темницы отворилась, пуская его внутрь. Майя попятилась, отступая вглубь камеры, как загнанный, но готовый в любой момент сражаться до конца зверь.

– Почему ты предала нас? – спросил маг, когда створка за ним медленно закрылась.

– Не было никаких «нас», – резко возразила Майя. Ее немного трясло от холода, но она всячески старалась, чтобы эта дрожь не перешла на голос. – Ты думал только о себе.

– Я хотел положить к твоим ногам все Чарогорье. Хотел дать тебе богатство, славу и власть.

– А я тебя просила об этом?

Мужчина на миг сжал губы.

– Нет, все, что ты просила у меня – магии. И получила ее. Я дал тебе ее, отрезав от собственного сердца.

– Помнится, я перед этим не дала твоей подружке вырвать тебе то самое сердце целиком. Будем считать, что в расчете. Впрочем, это было до того, как ты натравил на меня Моргана!

Глаза мага недобро вспыхнули.

– А как иначе я должен был поступить? Ты связалась с Яхонтом Красным и не хотела меня слушать!

– Я выслушала тебя! – горячо напомнила Майя. – Выслушала и поверила! И получила это! – она показала уродливый шрам на ладони. – Как ты мог отдать меня тому чудовищу?! Ты – тот, кто лучше других знает ужас плена!

– Ты должна была это пройти. Иначе бы не поняла, за что я борюсь. Я хочу освободить эту землю!

– Обратив ее в пепел и заставив других жить в страхе?

– Ты не понимаешь, Майя…

– Очень трудно понять свободу, где выбор не дают, а принуждают к нему. Это разные вещи, Аллан, – сжала девушка связанные руки в кулаки. – Ты дал мне то, чего я желала, но это не делает мою жизнь твоей собственностью.

– Твоя жизнь еще до рождения стала моей собственностью, – холодно напомнил Маскарон. – Посмотри правде в глаза. Ты – дочь наемного убийцы и женщины, что продала собственное дитя. Да еще родилась без капли магии. Ты была жалкой пустышкой, пока я не изменил этого.

Майя стиснула зубы.

– Ты обладаешь магией, но более пустое создание я не встречала, – наконец сухо произнесла она. Глаза мага удивленно расширились. – Да, Маскарон, мне жаль тебя. Ты сотни лет живешь лишь местью и упиваешься горем других. Ломаешь чужие судьбы, тем отчаянно пытаешься наполнить смыслом свою жизнь. Ты страдаешь и причиняешь страдания другим, чтобы хоть как-то заглушить собственную боль.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – процедил маг. – Ты испортила все, что я создал ради нас. Я любил тебя, а ты втоптала это в грязь.

– Любил? – зло вспыхнули глаза Майи. – Не смей говорить, что любил меня! Ты не любил меня, а просто игрался мной! Ты разрушал мою жизнь, ломал меня под свои желания. Ты поступал со мной не лучше треклятого Моргана. Только тебе нравилось терзать не мое тело, а мою душу! Это не любовь! – выкрикнула Майя, и ее голос отбился эхом в длинном коридоре. – Ты не лучше тех, кто убил твою сестру! Нет, ты даже хуже! Ты знаешь, что такое боль и потеря, но намеренно мучаешь других!

Маг так быстро подался вперед, что Майя не успела понять, как он оказался перед ней. Холодна рука сомкнулась на горле девушки и толкнула с такой силой, что Майя клацнула зубами. Ее пригвоздили к стене так же легко, как мелкую букашку.

Девушка захрипела, стараясь вырваться. Но изнеможенное промерзшее тело ничего не могло сделать против нечеловеческой силы ледяной ладони, что все сильнее сжимала ее шею.

– Не смей сравнивать меня с ними! – прошипел Маскарон. В глазах его сверкали безумные молнии.

Рука продолжала сжиматься. Майя отчаянно ловила воздух ртом, как выкинутая на берег рыба. И так же бессильно трепыхалась, пока тело стремительно покидала жизнь. Легкие вспыхнули огнем, Майе казалось, ее сейчас раздавят, как маленькую ящерицу. В глазах помутнело, тело обессиленно размякло.

Вдруг хватка ослабла. Майя упала на колени и стала откашливаться, жадно хватая воздух. Она прижала руки к шее, где кожа горела болью от хватки ледяной руки, и с ужасом подняла покрасневшие глаза на мага. Тот взирал на нее сверху вниз, как на грязную дворнягу. В глазах по-прежнему тот же безумный огонь.

Майя понимала, что ей лучше молчать и не злить того, кто сейчас может раздавить ее одним взмахом руки. Но ярость от собственного бессилия затмила все здравые мысли.

– Чего остановился? – прохрипела она, дерзко ухмыльнувшись. – Ты привык избавляться от тех, с кем наигрался. А я больше не твоя игрушка!

– Кто сказал? – изогнул бровь маг, схватил Майю за шиворот и резко подтянул к себе. Девушка попыталась вырваться, но результата было не больше, чем от котенка, схваченного за шкирки.

Майя замерла, когда второй рукой Маскарон провел по ее щеке. Холод пальцев обжигал кожу. Маг крепко прихватил ее подбородок.

– Ты, Майя Семироз, все еще моя. Только на этот раз я не дам тебе сорвать мои планы. Ты будешь делать все, что я скажу.

– Нет, – процедила сквозь сжатые зубы Майя. – Никогда!

Маскарон довольно дернул краем тонких губ.

– Это не вопрос, – он слегка отодвинулся от девушки. – Смех, Грех.

Из мрака коридора тут же явилась кукла. Маска Смех с широкой улыбкой в тусклом свете казалась зловещей и кривой. Служанка вошла в камеру. Маг толкнул Майю к ней, кукла цепко схватила ее за плечи.

– Княгиню нужно помыть и привести в порядок.

– Да, Мастер.

– Зачем? – нахмурилась Майя, переводя взгляд то на маску Смех, то на Маскарона.

Тот прошел к створке камеры и кинул взгляд на девушку. Зеленные глаза странно вспыхнули.

– Потому что этот спектакль закончится, когда я скажу. А у тебя в нем все еще главная роль.

Майя нахмурилась, но прежде чем открыла рот, маг вышел из камеры и растворился. Что он имел в виду, девушка не успела обдумать. Кукла грубо толкнула ее к выходу и потащила по коридору.

***

Эльдар окинул взглядом широкий зал. Огромный круглый атриум шел через все этажи со стеклянными стенами и заканчивался купольным стеклянным потолком. Стекло крыши было такое же темное и непроглядное, как в очках Корнелия. Оно напоминало огромный черный глаз, что следит за происходящим Арены.

У игровых столов дилеры в элегантных жилетах ловко тасовали колоды: в их руках блестящие карты скользили также легко, как мотыльки или косячки серебренных рыбок. Отовсюду доносились крики ставок, звон монет и музыка.

Эльдар шел мимо стеклянных столов с магическими огнями, над головой свет отражали зеркальные потолки и колонны, на мебели сверкал полированный мрамор и позолота. Стеклянная Арена была местом известным, но скверным. Ее бы стоило назвать вторым Пожирателем Судеб, только с той разницей, что люди сами летели в плен этих стен, как мошки на мед. И так же медленно топили свои жизни, опьяненные сладкими мечтами о легкой наживе.

Эльдар вдохнул спертый воздух, наполненный запахом кисловатого шампанского, насыщенных цветочных парфюмов и пота. Он миновал работягу в помятом костюме и двухдневной щетиной. Уставшее лицо бледно, как мел, но широко открытые глаза неотрывно смотрели на круглое волшебное зеркало с хороводом цифр. Мужчина все дергал за рычаг, заставляя числа в зеркале скакать.

За вытянутым столом круглобокий торговец стоял в окружении красавиц-вампирш. Он дал одной подуть на кости в руке перед броском. На его шее виднелись свежие следы от укусов.

В глубине зала стояла широкая стеклянная труба – шахта магического лифта. Эльдар поправил капюшон. К счастью, вокруг было полно сомнительной публики, которые прятали свое лицо за масками и капюшонами, и укутанный в плащ юноша не привлекал внимания.

Эльдар прошел мимо лифтового холла и зашел за поворот. Там начинался коридор с множеством одинаковых дверей, дальняя стена была полностью зеркальной.

Эльдар встал напротив зеркала. Его лицо скрывала тень. В отличии от остальных зеркал Арены, это не подсвечивалось и выглядело довольно мрачно в плохо освещенном коридоре. Но, если верить наводке Скоропеи, один из входов в подземелье был здесь.

Он вынул ключ с магическим кругом и поднес к стеклянной поверхности. Заклятие на головке ключа вспыхнуло. Стоило кончику ключа коснуться зеркальной гляди, как от точки касания пошли круги словно на воде. Затем будто кто-то провел черную вертикальную черту, поделив стекло надвое. Зеркало раскрылось, складываясь в складки как занавес в театре, и явило взгляду массивную железную дверь с заклепками и замочной скважиной. Эльдар просунул ключ, отворил замок и обернулся.

В конце коридора стояли посетители с бокалами и о чем-то увлеченно беседовали. Парня у двери никто не замечал. Видимо, на место были наложены чары для отвода глаз.

Эльдар осторожно толкнул толстую створку. Повеяло холодом. За дверью находилась небольшая каменная площадка и спиральная лестница, уходящая вниз.

Из-под ворота плаща Эльдара выглянула Каролина. Он взял ее, ящерица тревожно оглянулась.

– Останешься сторожить вход. Ключ один, так что береги его.

Каролина, уже привыкшая к странным, а зачастую сомнительным затеям своего компаньона, с готовностью моргнула золотыми глазками. Эльдар закрыл дверь, щелкнул замок. Парень вложил ключ в пасть ящерицы. Каролина перепрыгнула на стену и заползла на канделябр, где и притаилась.

У спиральной лестницы Эльдар остановился. Ступени уходили вглубь, откуда веяло холодом, землей и темной магией. Она улавливалась кожей, как ощущается тяжелый воздух перед грозой, и пускала по телу легкие мурашки. Эльдар вдохнул глубже и сжал на поясе рукоять кинжала. Того самого, что когда-то принял из рук мага в маске.

После пожара Корнелий хотел уничтожить ритуальное оружие. Но Эльдар попросил вернуть ему нож. Он хранил его все эти годы в небольшом ларце. Много раз он открывал ларец и смотрел на темный артефакт. Но видел не нож, а обгорелые стены, черный дым и изогнутые тела. А еще обугленную ладонь матери, сжимавшую кривой кинжал.

На остром лезвии так и осталась его запекшаяся кровь. И каждый раз смотря на нее Эльдар с безмолвным отчаяньем и яростью думал, что он сам казался куда более страшным оружием в руках мага.

Перед этой ночью Эльдар снова открыл ларец и впервые за десять лет взял кинжал в руки. Сжал гладкую костяную рукоять ножа, почувствовал его вес в ладони и отчетливо вспомнил, как ледяными от страха пальцами сжимал кинжал в тот вечер. Как бешено билось его сердце, пока он готовился вонзить в свою грудь острый клинок.

Из образов прошлого Эльдар вырвался лишь когда ощутил металлический привкус во рту. Он и не заметил, как от волнения прикусил губу.

Перед выходом он почистил и заточил кинжал. И сейчас держался за него так крепко, что ладонь проняла боль.

Он должен найти ее. Должен вернуть… Даже если сам не вернется.

Больше не теряя ни секунды, Эльдар поспешил по спиральным ступеням вглубь подземелья.

***

Вытащив Майю из подвала, служанка отвела ее на кухню, где развязала руки и предупредила, что, если та вздумает бежать, ее ждет такое наказание, что заточение и голод в подвале покажутся легкой прогулкой.

Майя вместо ответа покосилась на одну из увесистых сковородок на стене. Но стоило кукле поднять крышку подноса и явить свежий куриный суп, как Майя поняла, что веревки понадобятся только если сейчас ее захотят вытащить из кухни.

Она за минуту справилась с супом, что показался ей самым вкусным на свете. И в конце едва удержалась, чтобы не вылизать тарелку. Затем служанка повела пленницу в ванную, где сняла с нее грязные лохмотья. Уже сидя в горячей, пахнущей лесными травами воде, Майя испытывала спорные чувства к происходящему. С одной стороны, ее выпустили из подвала куда раньше, чем она могла представить. Она-то морально готовилась к неделям, если не месяцам заточения и голодания. А теперь ее хорошо накормили и вот купают в горячей ванне.

С другой стороны, такой непонятный жест от Маскарона ничего хорошего не сулил. Ведь ягненка перед тем как забить никогда не пугают. И Майя все думала, как маг заставит ее заплатить за предательство. А он уже понял, как заставит. На это ясно указал его предвкушающий взгляд перед уходом.

Майя покосилась на Грех, стоявшую у дверей, как цербер у врат ада. Черные впадины не сводили взгляда с девушки. Майя подумала, что даже если сейчас попытается сбежать, скорее всего Маскарон позаботился и плотно запер все двери наружу.

Закончив с ванной, Майя прошла за служанкой в свою комнату. В ее отсутствие здесь наверняка уже все обыскали, чтобы избежать новых сюрпризов. Девушку усадили за трюмо. Она стиснула зубы, когда Грех намеренно слишком сильно чесанула ее гребнем. Майя следила за куклой через зеркало, пока та распутывала комки черных прядей, и судя по всему, задумала лишить ее половины волос.

Сделав на голове высокую прическу, кукла стала одевать Майю в корсет.

– Я так задохнусь! – возмутилась девушка, чувствуя, как служака туго затягивает шнуровку.

– Какая будет потеря, – ядовито буркнула Грех.

– Ослабь. Мастеру не понравится, если она упадет в обморок, – тихо отозвалась сзади Смех.

Она впервые заговорила с того момента, как вывела Майю из подвала. И если перед Грех Майя намеренно вела себя вызывающе и непокорно, то со Смех все было сложнее. Маска с улыбкой всегда обращалась с ней радушно, даже заботливо. Чувствовала ли она при этом что-то или была просто такой создана Мастером, Майя не знала. Она даже не знала, кем являлась служанка Маскарона: существом или вещью?

– Вы гомункулы? – вдруг спросила Майя.

Служанка на миг замерла, а затем продолжила шнуровать корсет.

– Мы – кукла Мастера. Не больше и не меньше, – отозвалась Грех. К удивлению Майи, без какой-либо колкости в придачу.

– Вы – живые.

– Нет, мы немертвые.

– И в чем разница?

– Если ты неживой, то и умереть не можешь. Только исчезнуть. И если что-то случится с Мастером, исчезнем и мы.

– А я так не думаю.

– Да что ты знаешь… – хотела возмутиться Грех, но тут голова куклы резко крутанулась. На Майю в зеркале посмотрела улыбающаяся маска.

– О чем ты? – спросила Смех.

– Нам об этом рассказывал в Академии профессор Чуб, – стала вспоминать Майя. – Иногда магические вещи способны обретать душу и даже сознание. Например, когда много времени проводят со своим хозяином и впитывают его эмоции и чувства. С этим они обретают память. У нас перед кабинетом Истории стояло как раз два волшебных доспеха, которые жутко не любили, чтобы их без спроса трогали. Они даже стукнуть железной перчаткой могли, – слегка усмехнулась Майя. – Или те вещи, что сами выбирают себе хозяина, как, например, легендарный меч из камня или волшебная палочка.

– Она просто пытается нас заболтать! – возмутилась Грех, но Смех не дала ей повернуть голову.

Как давно заметила Майя, у Смех словно было больше власти над телом. И как-то девушка задумалась, не специально ли Маскарон дал улыбающейся маске преимущество. Словно желал, чтобы эта сторона преобладала в его двуликом творении.

– Почему ты думаешь, что я не вещь? – тихо спросила Смех. Голос ее звучал на редкость серьезно.

– Я не вижу вещь, когда на тебя смотрю, – бесхитростно ответила Майя, повернув голову на белую маску.

Смех молчала, пока Грех не воскликнула, что скоро наступит полночь. Тогда Смех стала спешно шнуровать корсет, но уже не затягивая слишком туго.

Вскоре Майя стояла полностью одетая в новый наряд. Из отражения на нее смотрела знакомая Хозяйка Теней. Очередное черное платье по фактуре напоминало кольчугу и переливалось иссиня-черным, темно-зеленым и аметистовым. На плечах шаль из черных перьев с высоким воротом. Из тонкой кожи черные перчатки – теперь они скрывали не только шрам, а и новые синяки от веревок на запястьях. Наведенные кровавой помадой губы контрастировали с белой кожей.

За два дня в подвале Майя похудела, ее скулы еще сильнее обострились, под глазами залегли глубокие тени. Наведенные глаза со стрелками придавали ее взгляду остроту хищной птицы. Как всегда, Майя испытывала неоднозначные чувства при виде темной ведьмы по ту сторону. Как мало просматривалось в ней от прежней девушки, которая когда-то беззаботно сидела перед зеркалом и вплетала голубые ленточки в косы. Как будто мрак и холод постепенно забрал из нее цвета: теплый блеск глаз, румяность щек и легкий летний загар кожи от прогулок в городе. Теперь Майю оплетали тени, глаза напоминали замерзшие озера, а бледное лицо – непроницаемый занавес всех чувств и мыслей.

Майя так много раз надевала свой образ устрашающей колдуньи, что эта роль приросла к ней, как вторая кожа. И даже сейчас, понимая, что ее преображение несет какую-то новую опасную игру мага, девушка ощутила знакомый вкус азарта и предстоящей борьбы. И подумала, что лучше уж так – умереть, держась как княгиня, а не пленница.

На часах пробило полночь. Смех сказала девушке следовать за ней. Майя напряглась, когда служанка открыла перед ней дверь комнаты хозяина. Вдохнув и расправив плечи, Майя вошла в спальню Маскарона.

Маг сидел в кресле перед тремя зеркалами и что-то крутил в руках. Взгляд девушки тут же остановился на маске на журнальном столе. Сердце пропустило удар.

Лаура…

Но тут же Майю осенило – на столе подделка. Очень похожая, но точно подделка. Иначе бы Маскарон не выпускал маску из рук, а не оставил небрежно лежать в стороне.

– Боишься появляться перед поданными с открытым лицом? – сухо поинтересовалась Майя.

– Они меня не заботят.

– Разве? По-моему, ты опасаешься, что они прознают про твою потерю. И тогда поймут, что великий Маскарон далеко не все контролирует в этом городе.

Маг поднял на нее глаза, и по спине Майи поползли мурашки. Его глаза казались морозной пустыней без проблеска света. И холод в них пронзил ее насквозь.

«…этот спектакль закончится, когда я скажу. А у тебя в нем все еще главная роль».

– Что бы ты не задумал, я больше не принимаю в этом участие, – отрезала Майя, загоняя страх как можно глубже. Она не покажет слабости врагу. Больше не покажет!

– Ты не можешь отказаться, – поднялся маг. На нем был черный плащ, закрепленной фибулой в виде зеркального глаза. Из-под накидки виднелся черный камзол, расшитый серебром. В руках маг держал венец. Когда он вставал, черный алмаз ярко блеснул в зеленном свете канделябра. – Держи ее.

Вдруг Майю крепко схватили сзади. Она не поняла, что происходит, когда Маскарон оказался перед ней и надел ей на голову венец. Кукла отпустила Майю. Та отпрянула к стене, схватила венец и попыталась снять. Однако тот словно примерз к ее голове. Казалось, если его и можно сорвать, то только вместе с кожей.