Текст книги "Перед бурей (СИ)"

Автор книги: Артем Лунин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 40 страниц)

– Ну, может быть, это и было видение будущего, – промямлил мальчишка. – Но на самом деле я его вообще почти не вижу.

– Ага. Взрослеешь, – хихикнула Мона. Гарий запаниковал, не сразу поняв, что девочка имеет в виду, что взрослеющим детям вещие сны являются всё реже. Это такое же обычное для подростка явление, как и то, что произошло с ним ночью.

– Угу. Взрослею.

Мона махнула рукой, и они разошлись. Гарий забрался на свой фургон, поблагодарил доброго человека, который вёл его.

– Это ты мне говоришь "спасибо"? – невесело усмехнулся Молчун, шевельнув пальцами перевязанной руки. Если бы не рана, он отправился бы с Алеком. Длинный меч Длинного проткнул ему бицепс и стесал с предплечья порядочный шмат плоти, и войю пришлось возвращаться назад вместе со всеми.

Гарий смутился, как обычно бывало, когда его благодарили. Скинул мокрую рубаху, плюхнул на крышу, подставив тело нежарким утренним лучам. С завистью покосился на широченные плечи соседа и только сейчас почувствовал, как ноет и чешется заживающая рана Молчуна.

А и здорово же его вышиб из колеи этот сон!..

– …В порядке, – отозвался Молчун слегка заторможенным голосом, почувствовав его внимание. – Сижу вот, самоисцеляюсь…

Гарий кивнул. Быкам не нужно было понукание, чтобы идти в караване, и он тоже погрузился в медитацию, но не ради исцеления. Где-то впереди идут-спешат им навстречу войи, но в Живе их разглядеть было невозможно из-за обыкновенной войской привычки к скрытности. Где-то здесь, у пределов досягаемости, была Мечта. Людей почувствовать удалось только самых близких – Дарину, Самиллу, Данику, Гнома. Чтобы увидеть остальных, разглядеть посёлок как следует, нужно покинуть собственное тело.

Которое там, снаружи, как раз кто-то трогает…

Прикосновение обожгло, Гарий вздрогнул и открыл глаза. На сей раз подскакивать не стал, и обошлось без судорог и потери координации – не так уж глубоко он "нырял".

– …Что? – тихо спросил.

– Извини, – серьёзно сказала Мона. – Я помешала? Ты ведь летал?

– Нет… ну, то есть, неглубоко.

– Неглубоко летал, м-м-м? Ладно, отец тебя зовёт.

Гарий с силой потёр лицо, зевнул, вывихивая челюсть.

– Иди, я сейчас проснусь и приду.

Мона посмотрела на него. Гарий зевал и ёжился, кажется, получалось убедительно. Интересно, её присутствие всегда так будет на него действовать? Девочка убежала, он ещё немного попритворялся и полез вниз.

– Как дела? – поинтересовался Молчун.

– Со мной или там? – Гарий неопределённо дёрнул подбородком.

– А ты где-то был? – удивился вой, мальчишка утвердительно кивнул. – Ну, силён…

Гарий даже возгордился – хотя не настолько, чтобы забыть о зове. Коротко бросил, что и "там", и с ним всё в порядке, и поспешил к водителю каравана.

Повозка Норика шла впереди. На облучке сидела Линда, Мона, судя по мысленному следу, только что была здесь и ушла в начало каравана. Он скомкано поздоровался с ней и скользнул внутрь фургона.

Норик сидел за столом, перекрутившись так, чтобы не беспокоить раненый бок. Он был хмур и, похоже, не выспался. Буркнул приветствие, дёрнул бородой в сторону стула и надолго замолчал. Не слишком приветливый приём смутил мальчишку, но тут охотник поглядел на него и криво улыбнулся.

– Слушай, парень, – начал, нервно теребя бороду. – Я в свой срок не расспросил твоего брата, и теперь вынужден спрашивать тебя. Кто такие Слухачи?

Гарий не сразу понял, что Норик имеет в виду.

– Ну да, Слухачи, – нетерпеливо повторил охотник. – Алек говорил, что в стране белых специально воспитывают людей так, чтобы они могли общаться друг с другом на расстоянии. Не просто дать о себе знать и отправить один-два образа, а говорить почти как мы с тобой!..

– А-а-а… – Гарий поскрёб затылок, понял, что подражает повадке Норика и положил руки на колени. Замотал головой: – Я знаю только то, что говорил мне Алек. И он тоже знает немного. Это – не его… профиль, кажется, так.

– Почему? – удивился Норик. – Он – один из самых…

– Именно поэтому, – не слишком вежливо перебил Гарий. – Потому что он один из самых. Его сила в другом.

Он закрыл глаза, вспоминая. Брат говорил, что люди делятся на тех, кто думает, тех, кто делает, и тех, кто мечтает. Думающие – это люди критического склада ума, учёные и мастера. Как Кнопка, её мачеха, старик Наум. Мечтающие – Линета, Джонатам, Криста… сам Гарий. Короче – люди Живы, те, кто исцеляет и прозревает взглядом – будущее ли, прошлое, или далёкие места. И те, кто делает – Алек, Верея… Мона. Люди действия, живущие большей частью в реальном мире.

Всё это Гарий не стал объяснять Норику, не уверенный в своём красноречии.

– Чтобы разговаривать на расстоянии, нужно мыслить определённым способом, – сказал он просто. – Да ещё развивать это умение особыми тренировками. У нас так умеет разве что Линета… ну, и я.

– Ясно, – охотник вздохнул. – Хорошо, что ты умеешь. Но я прошу тебя – не увлекайся этим.

– То есть? – Гарий нахмурился.

– Я зря тебя погнал в Живу, – покаянно вздохнул охотник. – Думал, ты просто посмотришь, кто ж знал, что так глубоко заберёшься. Если что с тобой случится, кто будет вытаскивать?..

– А что со мной может случиться? – спросил Гарий.

– Мало ли… Я, хоть и в этих ваших делах и мелкого эшта не понимаю, но знаю – можно заблудиться в Живе, не найти дорогу назад…

Гарий прикусил язык, едва не сообщив охотнику, что пока Мона рядом с ним, он из любой точки мира доберётся назад, двигаясь на её огонёк.

– …Можно наткнуться на чью-нибудь чёрную мысль или эхо смерти, или вовсе оказаться видоком смертного боя. Что тогда с тобой будет? – спросил Норик.

– Вышибет наружу, – ответил Гарий неохотно.

– А если слишком глубоко уйдёшь?

Мальчишка молчал, уставясь в пол. Норик пусть и "человек делающий", но чем грозит во время "глубокого" путешествия наткнуться в Живе на такое, знает.

– Ладно, – пробормотал он хмуро.

– Что ладно? – уточнил Норик ласково.

– Я не буду соваться глубоко.

Норик какое-то время внимательно смотрел на него. Кивнул.

– А если что-то почувствуешь – тут же рассказывай.

– Угу, – Гарий кивнул.

– И не вешай нос, – Норик потянулся, забыв о ране. Досадливо крякнул, встал, обошёл стол и похлопал Гария по плечу. – Всё будет хорошо. Только не сразу.

Гарий кивнул, чувствуя, что настроение поднимается. Он и Мона шутливо договорились приглядывать друг за другом без учителя, так и Норик, видимо, считает своим долгом приободрить мальчишку, как делал Алек.

– Давайте-ка я посмотрю вашу рану, – распорядился целитель.

Выйдя, он сощурился со света. Линда, передав Моне поводья, что-то втолковывала ей. При появлении Гария девочка лишь покосилась искоса. Тот живо вообразил, что Линда так же, как сказала тогда ему о «плохом настроении» Моны, так и сейчас непринуждённо поведает дочери о возможных причинах его странного поведения сразу после пробуждения.

Он махнул им рукой и удрал. Обошёл всех раненых, убедился, что никому хуже не стало, строго-настрого велел Длинному не сходить с повозки, на которой тот ехал.

– Или что?.. – насмешливо сощурился тот.

– Или останешься без ноги. Которую вам порезал мой сювер… сюрем… Как ты его назвал? На ругательство похоже.

– Сюзерен означает "господин".

– А монетка?

– Не знаешь, что такое монетка?

– Не знаю, зачем вы собирались мне её бросить, – ответил Гарий.

– За лечение.

Мальчишка собрался прыгать с повозки, едва не покатился кубарем:

– Как?!. – обернулся к раненому, ожидая, что тот признается в шутке. – У вас разве нужно платить за лечение?

– А у вас не нужно? – спросил Длинный. Гарий замотал головой и поспешил к другим раненым. Пока не завернул за фургоны, спину ему жёг удивлённый взгляд раба.

Он закончил обход раненых и вернулся к своему фургону, перебирал книги, пытаясь отвлечься. Не получалось. Мысли скакали от предмета к предмету. Он думал о Моне, об Алеке, снова о девочке, о Мечте, ожидающей там приёмной семье и родной, от которой он сейчас удалялся. Интересно, а далеко ли страна Длинного, страна, где люди владеют людьми и нужно платить целителям – что же они за целители тогда?.. рассказать Самилле, Рите, пусть посмеются… или ужаснутся.

Гарий понял, что на свободном листе в книге рисует профиль девичьего лица. Тихо посмеялся над собой, и тут крикнули остановку. Мальчишка полез наружу и наткнулся на ту, о которой думал. После того, как брат покинул караван, Гарий ел с семьёй Норика, и сейчас они звали его к себе. Парень взял миску, достал из поясного кошеля ложку. И ещё одну, когда увидел, что Длинный, который оказался рядом, ест с помощью какой-то щепки. Большинство рабов пользовались берестяными ложками, грубо сделанными из щепки, в расколе которой зажат согнутый кусок коры, но однорукий сам соорудить такую не мог, и никого не просил.

– Вот, держи.

Длинный посмотрел удивлённо, что-то невнятно буркнул – кажется, не благодарность, но ложку взял. Гарий, жуя, пересчитал рабов и стал разглядывать припасённые для костра деревяшки, выбирая подходящие.

После обеда и возни с быками он принялся вырезать ложки, сидя около костра, на котором готовилась уже снедь для ужина. Линда же, распоряжаясь караваном наравне с мужем, загнала рабов в реку, мыться и стираться. Тех, кто ворчал и огрызался, окоротили свои же товарищи, которым вовсе не улыбалось шагать и ночевать рядом с грязнулями.

Гарий разглядел в приготовленном для костра хворосте причудливый сук и тут же забыл о ложках. Раздав уже изготовленные тем рабам, которые попали под руку, спросил, кто умеет резать ложки, и вручил нож одному из тех, кто отозвался. На удивлённый вопрос, не страшно ли ему доверять оружие рабу, лишь плечами дёрнул:

– Разве это оружие? – коснулся рукояти собственного меча. Раб оглядел крохотный ножик – целиком железный, без обтяжки на рукояти, и печально покивал. Гарий оставил ему ложечные заготовки и утащил коряжинку на крышу фургона.

Алек не переминул бы осадить раба, подумал мальчишка. Создать в ошейнике слабенькую молнию, чтобы напомнить ему, кто хозяин положения… и вообще – хозяин. А Гарию сказал бы, мол, дело не в оружии, а в человеке, его держащем. Неумеха самым отличным мечом даже и зарезаться толком не сможет, а мастер и крохотным ножичком дел наворотит. Даже если у него металлическая рукоять, что вообще-то для боевого оружия недопустимо. И, чтобы Гарий лучше усвоил урок, предложил бы ему подраться, например, настоящим мечом против шиная. И наставил бы синяков!..

Ну ничего. По возвращении в Мечту он честно передаст Верее просьбу Алека учить брата как следует. И уж тут за воспитательными синяками дело не встанет.

Гарий повертел коряжинку, пару раз примерился ножом, намечая. Улёгся на крышу, упираясь подбородком в доски и положил заготовку перед собой так, чтобы она как бы "стояла" на траве. Свесившись в окно, позвал со своей кровати книгу, перо и чернильницу, быстро набросал привидевшийся образ.

– Что делаешь?

Вздрогнув, Гарий едва не разлил чернила.

– Мона! Ты опять!..

– Что – "опять"? – поинтересовалась по уши довольная девочка. – А чего это у тебя?

Гарий торопливо захлопнул книжку, едва не прищемив любопытный нос.

– Ничего!..

Мона хмурилась. Посмотрела на деревяшку, точно так же, как Гарий – от самой крыши, примеряя её к траве. – У тебя бок зажил?

– Чего? А, те синяки, да я уже думать перестал!..

– Славно, – сказала Мона и сунула ему кулаком в рёбра. Гарий охнул, тут же поняв, что он напрасно перестал думать.

– Ты чего?!. – подскочил он.

– А вот того. Думаешь, не узнала себя в рисунках? Если ты… изваяешь… ещё какую-нибудь фигурину вроде той, кнопкиной, ещё крепче достанется! – сделала вид, что хочет двинуть вторично, Гарий защитился, перехватив руку. Тут же отпустил, прикосновение пробило жаром. Девочка сама удивлённо поглядела на него, разжала кулак.

– Что, ещё болит? Я не нарочно, правда, – покаянно залепетала. – Дай, посмотрю.

– Не надо, – Гарий попятился.

– Заголяйся давай, говорю!..

Гарий позволил девочке изучить свои рёбра.

– Эштановы целители, – бурчала девочка, водя ладонями. – Вечно у них всё ни как у людей…

– Не, всё в порядке.

Девочка с сомнением на него поглядела и тут же предложила помериться силами на шинаях – видимо, в качестве доказательства этого "в порядке". Гарий кивнул, Мона убежала и вернулась с двумя деревянными мечами и доспехами.

– На крыше! – она приплясывала от нетерпения.

Гарий убрал инструменты, заготовку и писчие принадлежности, помог Моне облачиться, стоически вытерпел её прикосновения, когда она помогала ему, взял клинок и принял стойку. Мона засмеялась под маской, зеркально копируя – ну как же, хвастается своей обоерукостью…

Всё-таки Джурай и Алек – взрослые войи, мужчины, а ему и Моне здесь было попросторней. Они обменивались ударами, не испытывая недостатка пространства. Хуже стало, когда Молчун двинул фургон, но скоро дети приноровились к этому.

– Так нечестно!.. – вдруг выкрикнула девочка, сорвав ритм. Гарий едва успел блокировать удар, его чуть не сбросило вниз.

– Что? – Гарий задержал собственный меч, который как будто сам собой метнулся вперёд. Мона стояла, опустив клинок, смотрела на него через прорези маски.

– Алек бы уже орал тебе "на пальцы – сто!", – очень похоже спародировала девочка учителя, так, что Гарий едва не рухнул отжиматься.

– Но за что? – спросил, растерянно опуская меч.

– За "поддавки", – процедила Мона, бросаясь в атаку. Девочка, промахнувшись, с разгону едва не спрыгнула с крыши, её поддержал Молчун. Вой всё это время молча любовался боем, придерживая быков, – те от грохота мечей и азартных выкриков-хаков едва не пустились вскачь.

– Полегче, Огнёвка, – буркнул вой.

– Полегче?!. – девочка дёрнулась. – Да он!.. Как будто… пустите!..

Легче было вырваться из лап тролля.

– Угомонись, тогда отпущу, – сказала Мона.

Юный целитель опустил меч, смотрел на неё через прорези маски. Сам не осознавал, что берёг, нанося удары даже не вполсилы, бил только по прямым очевидным траекториям, без скруглений и кистевых подкруток, блокировал без излишней нежности – но и без срывов и провалов мечей, грозящих сопернику потерей равновесия.

– Гарий? – неуверенно окликнула девочка. – Почему?

Шевельнула плечами, и Молчун отпустил.

– Не обижайся, – сказал Гарий. – Я не нарочно, правда…

– Не нарочно поддавался? – Мона и в самом деле не обижалась. Изо всех сил не обижалась.

– Я больше не буду… – получилось ещё хуже.

– Сэнир Савед, – начала девочка, Молчун удивлённо вскинул брови, она поправилась: – Дядька Молчун, помогите, пожалуйста, снять доспехи.

– А у меня руки заняты, – Молчун предъявил поводья. Мона изучила их.

– Сэнир Гарий, – холодно сказала. – Извольте помочь мне.

Гарий отложил меч и изволил. Мона стащила маску, развела руки, поворачивалась, чтобы ему было удобнее.

– Не обижайся, – попросил Гарий беспомощно.

– Я не обижаюсь, – девочка раздражённо дёрнула плечами. – С чего вы взяли?

– Сэнир Гарий…

Дети и Молчун удивлённо оглянулись в сторону зова. Внизу, под фургоном, шагал раб, тот самый, ложкорезатель. И протягивал ножичек.

– Всё сделал? – Гарий позвал нож. Раб испуганно дёрнулся, когда вещица прыгнула у него из руки. Гарий повертел нож в пальцах, и тут его осенило. – Ступай.

Раб неуклюже поклонился и убежал. Гарий оставил в покое завязки на боку войлочной куртки и взял Мону за руку, крепко взял, так, чтобы между их ладонями оказался этот смешной ножик. Девочка растерялась, попыталась вырваться, он не пускал.

– Хотела узнать, почему?

Мона кивнула, зачарованно глядя в серо-зелёные глаза.

– Вот, – и он бросил в неё своим пониманием.

Теперь, когда я буду брать в руки потешное оружие, воспоминания о первом бое вернутся сами собой. И, стоя против кого-то в кругу, я всегда буду оберегать его. Особенно если этот кто-то – она.

Запись на полях книги «Правила сбора трав»

Мона поняла, что стоит на крыше на коленях. Засмеялась неуверенно, смех сорвался в стон.

– Чтоб тебя… – неловко села. Молчун притворялся, что его здесь нет, повернувшись к ним спиной. Гарий вытряхнул её из куртки, забрал маску и шинаи. Куда-то исчез, и Мона легла на крыше, глядя в синее небо.

– Молчун, – позвала. – С вами… с тобой то же было?

Вой двинул могучими плечами.

– Наверное, у всех так же. После первого боя к тренировкам относишься совсем иначе.

– А ведь он стал сильнее меня, – задумчиво сказала Мона.

– Хаманай, – кратко объяснил Савед. Мона улеглась поудобнее. Хаманай, чувство крови. Привычка к мечу. Единение с ним.

– Не своя кровь на самом деле вяжет с оружием, – прошептала девочка. – Не своя, чужая…

– Что ты говоришь? – Гарий появился над ней. Она протянула руку, мальчишка вздёрнул её на ноги.

– Ничего. Я поняла. Спасибо, что объяснил.

– Извини…

– Прекрати извиняться!.. – получилось резко. Мона улыбнулась нервно.

– Всё уже не будет так, как прежде?

– Похоже на то, – у Гария был такой виноватый вид, как будто это он был причиной естественного хода вещей.

– И кстати, долго ты будешь в этой куртке щеголять?

Он явно удивился, обнаружив на себе доспех. Мона помогла ему расшнуроваться, и дети уселись рядом на крыше.

– Видел ещё что-нибудь в деревне? – поинтересовалась Мона потом. Гарий покачал головой. – Будь осторожен с этими путешествиями.

– Твой отец уже сделал мне внушение.

– Ты слушайся его. Раз уж Алека здесь нет, – хмыкнула Мона. Гарий кивнул.

– И, кстати, – обернулся к ним Молчун, – раз уж Алека здесь нет, я скажу. После твоего первого боя тренировки могут показаться тебе скучными, ненастоящими. Но не вздумай их прекращать. Именно из-за тренировок ты вообще пережил этот бой.

Гарий кивнул.

– А если уж ты… – Савед осёкся. – Если вы… ну, не можете… В общем, вечером сам погляжу, не забыл ли ты уроков брата, – он свирепо нахмурил брови и выпятил челюсть, тяжело глядя на Гария. Тот просиял:

– Спасибо!.. – даже с раной Молчун противник не из слабых.

– А я?.. – обижено начала Мона. – Ой, то есть я хотела сказать, со всем почтением, сэнир…

– Конечно, – Молчун убрал гримасу. – Только перестань меня так называть.

Они свернули в лес и углубились шагов на сто. Принялись разбивать лагерь, когда Алек неожиданно пожелал пройти дальше и скоро обнаружил пустой секрет.

Мастерски укрытая тесная землянка, в стороне стельга между деревьями. На мысленный зов пришли остальные. Луиса, покрутилась вокруг, ощупывая воздух, потом Алек закинул её на стельгу.

– День, два? – поинтересовалась девушка, спустившись вниз.

– Два-три, скорее, – сказал Джонатам, тоже бродивший, как привидение, между стволов деревьев.

– Один?

– Насколько я могу судить, да. И, конечно, не из этих. Всё очень нечётко…

И все покивали, как будто всё поняли, молча принялись разбивать лагерь. Тролль стоял, вертел головой, ничего не понимая, пока Алек не отвёл ученика в сторону и не рассказал.

Кто-то был здесь два-три дня назад, – мысленный след ещё ощущался. Едва заметный след, не "наглый", как выразился Джонатам, принадлежащий не загадочным летунам.

– Вы умеете видеть, что было два дня назад? – Урэтхи не переставал изумляться

– В лесу – да, – ответил Алек. – А вот в посёлке или, паче того, в городе хорошо если на два часа удастся заглянуть. Народу много, мысленные следы, так же, как и обыкновенные, "затаптываются".

– А?.. – Тролль не договорил. Алек покачал головой.

– Нет. Научить не смогу. Во-первых, я и сам не умею. И потом, тебе это пока ни к чему.

Урэтхи кивнул.

Путники разожгли бездымный костёр, сварили в котелке похлёбку, пустив в дело сыть из мешочка, найденного в землянке, подогрели каменные лепёшки. Урэтхи тем временем скитался по секрету и вокруг, разыскивая следы. Ага, на кожаном мешочке с сытью царапины, кожаный же шнурок смят – видно, что недавно перевязывали. Тут трава примята, свежий слом сухой ветки. Тут на земле смазанный отпечаток – похоже, мягкой обуви, вроде мокасин, или даже… Тролль помотал головой.

– Что?.. – поинтересовался Алек, обернувшись на всплеск изумления.

– Этот безумец ходит босиком, – растерянно сообщил Тролль. Алек заинтересовался, и какое-то время ученик водил его туда и сюда, указывая на следы.

Ужинали Алек и Урэтхи после урока. Умственные занятия, придуманные как будто объевшимися мухоморов шаманами, кошмарные физические упражнения – увидь он такие раньше в исполнении того же Алека, удрал бы в ужасе и абсолютной уверенности, что такое с человеческие телом проделать невозможно.

Оно, тело, до сих пор считало так, но, стоная и жалуясь, но Тролль с восторгом начал ощущать в себе те самые резервы силы, о которых так смутно и невнятно говорил учитель.

– Обычное упражнение с чашкой, – сказал Александр. – И дыхалку не забывай, два-один-два-один.

Урэтхи торопливо набулькал воды в чашку из фляги, поставил на пенёк и уселся, сложив ноги кренделём. Скоро поверхность воды успокоилась, в ней отразились кроны деревьев и тёмное небо с постепенно разгорающимися огоньками звёзд. Тролль смотрел на эти звёзды, дыша в указанном ритме, и скоро вся его сущность стала расширяться, "перерастая" тело. Раньше на этой стадии тренировки он терял себя, впадая в транс или вовсе засыпая, а однажды ненароком выскочил из своего тела и едва не заблудился в мареве изнанки мира.

Алек тогда довольно грубо привёл его в себя, и Урэтхи подскочил с воплем ужаса, расплескав чашку. После этого учитель несколько дней натаскивал его лишь физически. Лишь когда Луиса дозволила, снова начались созерцательные упражнения.

– Изучай тело, – велел негромко Алек, почувствовав готовность ученика. Урэтхи мысленно прошёлся по своему телу, отмечая работу мышц, органов и нервной системы. Как там?.. – "познай самого себя". У беричей есть басня о девице, которая утопилась, заглядевшись на своё отражение в болотце. Урэтхи всякий раз вспоминал эту историю, когда любовался невероятной гармонией процессов собственного тела. Новые возможности наполняли его детским восторгом, преклонением перед тайнами природы и каким-то суеверным трепетом перед высниками, которые умели такое.  И мы ещё хотели с ними бороться?

Впрочем, справедливости ради следует сказать, что многому из того, что учитель сейчас передаёт ученику, он сам научился в школе Империи. А ведь очень может быть, что воличам придётся воевать с этим огромным сильным государством.  И они ещё хотят им противостоять?..

Непрошенная мысль забралась в безмятежный покой, достигнуть которого легче, чем поддерживать.

– Выходи, – вздохнул Алек. – Ты отвлёкся.

Тролль и сам чувствовал, что потерял безмятежную сосредоточенность. Он вздохнул, сорвав ритм, и принялся выкарабкиваться из транса.

– Ну как? – поинтересовался учитель.

– Красиво, – только и сказал Урэтхи, имея в виду и звёзды в чашке воды, и своё погружение в себя. Учитель, кажется, понял.

– Разминка, – обронил так же кратко. Урэтхи кивнул и встал. Раньше он почитал себя человеком сильным и выносливым. Путешествие с воличами дало новые значения этим словам.

Выбрав подходящее дерево, он стал делать "потягусики", как выражалась Луиса. С гибкостью у мужчины были большие проблемы. В конце концов Алек и целительница придумали упражнения на растяжки.

Урэтхи проходил одно упражнение за другим, стараясь не обращать внимания на пристальный, изучающий взгляд девушки. Кажется, ей доставляло удовольствие его смущать.

Целительница вообще первые дни путешествия укладывала его лицом в мох и пытала каким-то бесстыдным "массажем". Урэтхи пытался сначала превратиться в камень от непристойных прикосновений. После того, как расстояния дневного перехода выросли и к ужесточившимся вечерним тренировкам добавились утренние, от массажа Тролль едва не орал в голос – как тонкие девичьи пальчики могут причинять такую боль? Но всё же верил заверениям Луисы, что без этой пытки он наутро и ходить бы… мог, но недалеко и недолго. Ему казалось, что руки девушки каждый раз как бы лепят его заново.

…Луиса, погасив свой насмешливый взгляд, принялась разминаться и сама. Урэтхи торопливо уставился в другую сторону. Казалось, целительница представления не имеет о суставах и костях. А заодно и о приличествующем девушке поведении. Она складывалась, раскладывалась и завязывалась узлами.

– Довольно, – обронил Алек. – Теперь меч…

Всё, что было до этой фразы – лишь вступление к основной тренировке. Урэтхи взял обёрнутую войлоком палку, отсалютовал ею. И растерянно ругнулся, когда "оружие" прыгнуло у него из рук и улетело в мох. Алек покачал головой.

– Бери меч.

В общем-то, всё было понятно, однако Тролль всё-таки сделал неуверенный шаг. Алек скользнул, угрожая ему своим мечом. Говоря "бери", он вовсе не имел в виду подойти к мечу и подобрать его рукой. Урэтхи вздохнул и сосредоточился, протянул руку.

Алек сделал неторопливый широкий шаг вперёд и коротко ударил его по пальцам протянутой руки. Сосредоточение прервалось, меч, ведомый мыслью Тролля, упал к его ногам.

– Ещё раз, – Алек отступил на тот самый широкий шаг.

– Уй!.. – на этот раз Урэтхи успел, и его стукнул по пальцам собственный меч. Удар получился болезненней предыдущего.

– Ещё раз.

Урэтхи по знаку Алека подхватил меч мыслью и положил его поодаль.

– Нет никакой разницы, рукой ты берёшь или мыслью, – размеренно произнёс учитель. – Всё едино.

Меч прыгнул к Троллю, но задел ствол дерева и отлетел в сторонку. Урэтхи тихо выругался.

– Ещё раз, – холодно проговорил учитель.

– Однако рукой я вряд ли смогу вырвать это дерево, – буркнул сердито Урэтхи, возвращая меч на место.

– Ну, мыслью такое сотворить ты ещё долго не сможешь, – усмехнулся Алек. – Вообще-то я имел в виду не мощь воздействия, а отношение к действию… фу ты!..

– Я понял. Кажется.

– Не думай, что ты делаешь что-то особенное.

Теперь получилось чисто. Алек одобрительно кивнул, Тролль ожидал, что сейчас его для закрепления заставят повторить несколько раз. Но учитель, видимо, решил, что с него пока довольно, и перешёл к другому упражнению. Теперь от Урэтхи требовалось удержать меч, когда Алек будет его дёргать мыслью. И не просто удержать, а перехватить атаку в Узоре.

Тролль не был в бою на острове и не видел, как Гарий таскал по камням врага, вцепившегося в его меч, но красочных рассказов наслушался. Теперь он, мотаясь на мече, который норовил улететь из руки, невольно вспоминал мальчишку-целителя.

– Никуда не годится, – прокомментировал Алек, в который раз бросая его наземь. – Тебя обезоружит любой ребёнок.

Палка вывернулась из его ладони, порхнула вверх, вниз, нацеливаясь раскроить ему череп. С силой ударила в землю – хоть и была тупая, воткнулась на треть длины.

Урэтхи виновато пожал плечами. Правое так и осталось вздёрнуто вверх, когда его свела судорога. Луиса, глядючи на него, тронула собственное плечо. О чём-то переглянулась с Александром.

– Ладно, – буркнул тот. – Но потом продолжим.

Тролль опять позавидовал их умению понимать друг друга с полуслова и полувзгляда. Команда. Круг войев. А он здесь лишний.

Луиса усадила пригорюнившегося Урэтхи на пенёк и стала разминать каменные плечи, неодобрительно ворча что-то про Алека и его методы обучения. Тот пропускал мимо ушей и чему-то затаённо улыбался.

– Почему у меня не получается? – спросил её берич. Почувствовал, что девушка пожала плечами:

– В конце концов – получится. Просто ты слишком взрослый. Твоя картина мира уже сформирована.

Урэтхи не понял, переспросил.

– Тебе трудно научиться думать иначе.

– Возраст здесь не при чём, – вмешался Алек. – Хотя, конечно, чем старше человек, тем хуже он обучается. Но тот же Стагор Матис, по слухам, начал учиться даже за шестьдесят лет. Уникальный случай…

– Ты не случаями восхищайся, а дело говори, – ворчливо сказала Луиса. Сбитый с мысли Алек мотнул головой.

– Дело надо не говорить, а делать, – жестом предложил Троллю встать.

Тот поднялся и, совершенно не думая, позвал в руку деревянный меч. Пласт мха взметнулся зелёными лоскутами, когда вбитая в него палка взлетела и легла в руку Тролля.

Тот чуть не уронил от неожиданности, замер, тараща глаза и открыв рот.

– Как? – изумлённо спросил, протягивая палку учителю, как будто просил засвидетельствовать чудо.

– Запомни это ощущение, – сказал Алек после долгого молчания. – Ты сделал первый шаг. Добро пожаловать.

– В конце концов – получится, – сказала Луиса, улыбаясь счастливо. Тролль неуверенно скривил рот, глядя на палку в своей руке. Каждый счёл своим долгом одобрительно кивнуть ему, хотя достижение было не бог весть какое.

– На сегодня довольно, – сказал Алек.

Урэтхи рассеянно кивнул, всё ещё разглядывая уже не палку, руку. Спотыкаясь, отправился к ручью, потом поел – вернее, проглотил еду, даже не разобравшись, что это было.

Весь вечер Тролль не видел и не слышал, что происходило вокруг. В другое время ему досталось бы от учителя, но сейчас Алек только ухмылялся.

Очнулся Урэтхи только тогда, когда учитель поднял всех и повёл прочь от землянки.

– А, гм, почему?.. – кивнул на стоянку.

– Скажи мне сам.

Алек учил его ещё и этому – умению думать. И уроки не были лёгкими. Загадки, пословицы, притчи, случаи из жизни – после некоторых Тролль только и мог что рот разевать, или преисполняться почтения, или вновь взывать к Творцу, который зачем-то наградил высников непомерной силой и одновременно отнял разум.

Впрочем, задачка не из сложных.

– Сейчас не зима. Нам не нужна землянка, не нужен костёр для обогрева, – с последним своим утверждением Урэтхи был не согласен. Его большое тело мёрзло, хотя воличи не испытывали ни малейших неудобств от ночёвок на сыром мху. – Очень может быть, что сюда кто-нибудь припрётся. Или вернётся этот, двухнедельный, или заявятся другие. Место ведь приметное. Поэтому мы…

Он долго махнул рукой в сторону леса.

– Нет, не настолько далеко, – Алек повторил его жест в несколько сдержанной манере. – Вот примерно так. Отойдём в сторонку и посмотрим на гостей, буде такие случатся. А там решим, разговаривать с ними вежливо или… всё равно вежливо, но сначала взяв за горло.

– Или лучше обойти подальше, – добавила Луиса.

Утро выдалось спокойным, несмотря на опасения Луисы и кровожадные надежды Алека, секрет никто не тревожил. Быстро собравшись, они какое-то время шли по лесу параллельно дороге, потом витаз вывел свою группку на просеку и задал быстрый темп. Тролль не сразу понял, что полдень уже миновал. На обед отчего-то останавливаться не стали. Он стиснул зубы, поклявшись себе, что ничто в целом мире не заставит его канючить об отдыхе.

Через какое-то время он понял, что вот-вот упадёт и помрёт.

Ещё через пару часов с удивлением осознал, что ещё жив, и решил, что и умерев будет брести, как мертвецы в процессии Проводника.

А потом очнулся, когда снаружи случилось что-то интересное.

Урэтхи понял, что невольно погрузился в транс, чему его научили не так давно. В таком состоянии можно прошагать и вдесятеро большее расстояние, раньше он лишь восхитился бы новыми возможностями, но сейчас они вызывали лишь досаду. Воину не пристало "терять" мир, оставляя в поле своего внимания лишь дорогу под ногами. Этак немудрено забрести в прямо в объятия врагов.