Текст книги "Перед бурей (СИ)"

Автор книги: Артем Лунин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 40 страниц)

Дикарка сочувственно посмотрела на подругу. Скучает ли она по дому? Посёлок, где её семью откровенно недолюбливали, а после гибели кормильца и вовсе изгнали вон? Ох, вряд ли… Скорее вспоминает безоблачное спокойствие прошлого, беззаботность прошедшего детства…

Искра встряхнулась.

– Готова? – спросила деланно весело.

– Всегда! Вот только к дельфинёнку в гости загляну.

– Да, и мне не помешает, – согласилась Искра, разглядывая перепачканные ладони – и когда успела?

Умывшись в фонтане, они прошли через внутренние дворы цитадели, поздоровались со стражами и покинули мрачную каменную громаду. Сегодня Бета сказала Дикарке, что ей уже можно выходить из цитадели. Верхний Город девочки обошли по окраине и скоро спустились к простым кварталам Танора.

– Поможешь мне вечером? – поинтересовалась Дикарка. – Надо картину покрыть лаком.

– Церковники – мастера припрягать других для работы, – пробурчала Искра. – Ладно, помогу. А что мне за это будет?

– Ну и люд в Таноре – ничего не сделает просто так, – парировала Дикарка. – А чего ты хочешь?

– Тренировку ножевого боя. Нет, две тренировки!..

– По старой форме или новой? – вкрадчивым тоном Проводника, искушающего праведника, спросила Дикарка.

– Покажешь новую, а там решу, – беззаботно отмахнулась подруга.

– Замётано, – сказала Дикарка, и они торжественно пожали друг другу руки.

По дороге девочки заглянули в один из "приличных" трактиров. В зале пахло жареным луком и кислым пивом, с потолочных балок свисали косицы лука и чеснока, пучки тоника. Людей было немного, и все выглядели слегка пришибленными. У стойки торчал мальчишка лет десяти, одетый как взрослый горожанин в праздник – штаны с широким поясом, чёрный жилет с вышивкой, под ним светлая рубаха. Чёрная шляпа с блестящей стальной пряжкой лежала на прилавке. Покосившись на вошедших девчонок, гордый владелец шляпы хмыкнул и задрал нос к потолку.

– Лицедей! – оценила пантомиму Дикарка.

– Я сама им велела "не узнавать", – усмехнулась Искра.

– Гляди-ка, смотрю, ваши мальчишки вполне освоили "бабское ремесло", – Дикарка разглядывала костюм мальчишки.

– Ещё бы им не освоить! – Искра ухмыльнулась.

Однажды Дикарка поинтересовалась, зачем беспризорникам понадобился отрез полотна, свидетелем кражи которого она была. Искра и Глазок рассказали забавную историю…

…Ловкие пальцы Глазка так и мелькали, разбирая на пряди не очень чистые волосы, сплетая косицы. Лёгкое движение – и беспорядочная вроде бы кипа косичек обернулась сложной сеткой.

– Вот так, – довольно сказала Глазок, закрепляя причёску деревянными спицами и выпуская несколько прядей. – И не вздумай обрезать!

Девочка, всё время издевательства над своими волосами нетерпеливо ёрзающая на месте, торопливо бросилась к зеркалу.

– Здорово! – должно быть, в тусклом неровном обломке ей виделась знатная дама, дворянка Стата, в окружении восхищённых кавалеров. Девочка повертелась на месте, разглядывая себя. Волосы метнулись туда-сюда – длинный хвост, сложно оплетённый косицами.

Глазок и Искра с улыбками наблюдали за ней.

– Ну, что думаешь? – вполголоса спросила старшая, рассеянно запуская пальцы в собственные волосы.

– Думаю, что из этого приличную причёску нипочём не соорудишь.

– А? – Дикарка удивлённо посмотрела на подругу. – Вообще-то я про мой великий план.

Глазок прищурилась.

– Ты ждёшь от меня предвидения? Или анализа имперского логика? Мой талант в другом.

– Пока меня устроит обычная оценка, – ответила Искра. – Можешь сказать, я просто очень умна или чересчур?

Девочка из Стата прикрыла глаза, словно действительно погружаясь в транс логика.

– Честно? Ты молодец. И я тоже – заранее подметила нескольких подходящих людей. Но нужна ткань, ты сама говорила. И ещё неплохо бы научить их умываться.

– Это да, – Искра оглянулась. – Зазнайка! Что там насчёт шмоток? Ты и твои ребята готовы?

Мальчишка, сидящий у самого входа в убежище беспризорников, обернулся на зов.

– Мы учимся, чеф, учимся, – проныл.

– И сможете?

– Ну… пока… не очень-то.

– Учитесь усерднее, – посоветовала Глазок.

– Почему бы Шустрика не заставить?.. – спросил мальчишка.

– У него неподходящий характер для такого.

– Бабская работа, – пробормотал сердито Зазнайка. Девочки недобро уставились на него. Мальчишка опасливо съёжился.

– Поспорь мне ещё, – холодно обронила Искра. – Если будет надо, ты ещё и не такое бабское ремесло освоишь.

– А почему она не?.. – вякнул неосторожно Зазнайка, указывая на Глазок.

– Почему я не – что? – не менее ледяным тоном осведомилась девочка из Стата.

– Не займётся этой работой?

– Потому что её талант в другом, – отрезала Искра.

Всё это происходило в одном из заброшенных домов, таких было довольно в трущобах. Дети прибрались здесь, восстановили стены, натаскали лавок, стульев и наделали мебели сами из всякого деревянного мусора. Пол устилали циновки и обрывки ковров, у стен лежали матрасы. Под полом скрывался погреб с частью наворованного добра, и два потайных хода вели за пределы дома.

Одним из которых Искра и Глазок покинули убежище, продолжая обсуждать идею старшей банды.

– …С отвлечением, и только так, – говорила Глазок. – Люди обычно с удовольствием смотрят на драки.

Её аристократическое лицо покривилось, как будто это свойство людской натуры повергало её в тягостные размышления о несовершенстве мира.

– Кто у нас из подходящих по возрасту мальчишек самый лучший лицедей? – спросила Искра. Глазок подумала и называла два имени.

– Только всё надо как следует объяснить. И заранее прорепетировать драку.

И драка была отрепетирована и сыграна в лучшем стиле уличных драк. Торговцы и горожане оценили артистизм исполнения, и беспризорники получили возможность стянуть у разини полотно.

Которое потом было передано Зазнайке и его ребятам. Одному из беспризорников повезло – вдруг нашедшиеся родичи приняли его в свою семью. Но везунчик не забыл уличную жизнь, бывало, подкармливал старых товарищей. Искра оценила подарок судьбы. Она всегда старалась сделать так, чтобы её подопечные учились не только воровать и жульничать в уличных играх, но и какому-нибудь полезному ремеслу. Подумав, чеф беспризорников отрядила двух мальчишек, его приятелей, помогать при мастерской, и заодно обучаться ремеслу. Так они стали учениками ученика.

А теперь им предстоял экзамен.

Детские банды, как правило, состоят из более-менее взрослых беспризорников, совсем малявки никому не нужны. В основном они живут попрошайничеством, да иногда привлекаются к "операциям" старших товарищей, отвлекают внимание или работают курьерами, ведь малышню трудно заподозрить в чём-то противоправном.

Однако Искра придумала кое-что новенькое. Для этого нужна ткань и умеющие сшить из неё хорошую одежду. А ещё необходимо приучить малышей мыться.

С этим последним было трудней всего.

Глазок прошлась по городским едальням, воспользовавшись своим талантом сердцеведа. Здесь хозяин крут, зато повара сердобольные, тут воруют продукты – можно пригрозить разоблачением, этот повар суров, но считает, что хорошая работа должна быть хорошо оплачена. Отобрав самых подходящих для контакта, "ведающая сердца" натравила на них Искру.

И предводительница банды сумела договориться с трактирщиками и поварами. Легконогие маленькие гонцы за харчи и мелкую монетку разносили горячие пирожки, бутылки дешёвого вина, клочки бумаги с посланиями трактирных посетителей. Другие, особо звонкоголосые, стояли на перекрёстках и горланили о блюдах в кое-как рифмованных кричалках. Или в прозе, которую сочинял Сказочник. И как его истории, предназначенные для маленьких попрошаек, вышибали слезу у зачерствелых душой, так и эти вызывали обильное слюноотделение у людей, вполне равнодушных к усладам своего желудка…

– Ещё бы им не освоить! А ты не хочешь заказать какую-нибудь одежду? – Искра хозяйственно ухватила подругу за рукав, разглядывая со скептической миной. – Так и ходишь в этом… вырезанном мечом, сшитым наконечником стрелы?..

Одежда Дикарки так и была вариацией на тему одеяний церковников.

– А что вы можете предложить? – спросила девочка тоном капризной клиентки.

– Можно сшить одежду столичного покроя, или платье, которое не стыдно надеть знатной даме из Стата, или расшитые рубахи с эльфийскими мотивами, – зачастила угодливо Искра. – За ваши деньги – всё что угодно!..

Дурачась и пересмеиваясь, девочки прикончили отличный обед, причём Искра сама за себя заплатила. Прихватили орехи в меду, побаловать тех самых маленьких работников, они вышли из трактира и направились к одному из убежищ.

Неладное Дикарка почувствовала, когда они шли по памятному рынку, где познакомились. Как бы случайно оглянулась. Денёк был солнечный, но в её мыслеощущении словно тёмная туча наползла на солнце.

Тёмная, грозящая штормом, градом…

Судя по беззаботному виду Искры, та ничего не заметила. Дикарка было усомнилась в собственных ощущениях. Чтобы подруга, жёстко учёная уличной жизнью, была менее чувствительна, чем она, пропустила подсказку с той стороны реальности?

Или…

Или то, что грядёт, касается лишь самой Дикарки.

Она осознала, что тихо бормочет себе под нос. Искра посмотрела вопросительно.

– Ты ничего не чуешь?

Беспризорница покачала головой. Лицо её так и оставалось светлым, беззаботным, только чуть ярче выделились оспинки давних ожогов, и глаза построжели. Незаметно подобралась, чуть шевельнула бровями, отправив мысленный вопрос.

– Пока не знаю, – одними губами произнесла Дикарка. – Мне кажется, что это относится лишь ко мне…

Предложение разойтись, пока водоворот неслучившихся ещё событий не завлёк и её, застрял у Дикарки в горле. Уйдёт такая, как же. Сколь угодно тверди, что каждый сам за себя, один бог за всех – на самом деле за своих зубами рвать будет…

Намечая пути отступления, девочки одновременно глянули в сторону достопамятного забора с качающейся доской.

Эта "дверь беспризорников" распахнулась, и оттуда появился знакомый потёртый берет с общипанным пером. Глазок безразлично скользнула взглядом по девочкам и отвернулась. Полезла из щели, придерживая на боку тяжёлую сумку.

– Ей ты тоже велела нас не узнавать? – шёпотом поинтересовалась Дикарка.

– Нет, – Искра качнула головой. – И уж точно я не велела брать ей с собой это.

Дикарка открыла рот, собираясь уточнить, но тут же с лязгом зубов захлопнула. В Живе тёмные провалы, обозначающие оружие, узнаются безошибочно. Данг? Или громобой? Скорее второе, в последнее время пороховое оружие резко подешевело, а пружинные пистолеты по-прежнему мастерить куда как непросто. Что бы то ни было – оно уже заряжено.

Глазок прошла мимо, кинула опасливый взгляд и ускорила шаги. Сразу стало ясно – этих девчонок впервые видит, и они ей очень подозрительны. Они разошлись. Дикарка выдохнула сквозь зубы, стало немного полегче, – трое не двое, Глазок со спины прикроет… наверно. Вряд ли Искра дружила бы с неумехой, провидицу в банде ценят не только за этот талант.

Дикарка смутно ощутила чужое внимание, взгляды, сходящиеся на ней. Враги пытались маскировать своё присутствие, они умели смотреть, не давая о себе знать. Девочка прошептала очередную благодарность Бете – всё-таки женщина-пластун здорово её натаскала. А вот единственная светлая полоса – это смотрит Глазок, сторожит.

– Когда? – прошептала Искра.

Подруга покачала головой.

И тут это случилось.

Не тихо, как она ожидала. Её схватили за плечо, развернули, дыхнули в лицо корисовым перегаром и луковым пережогом.

– Вот она!.. – заорал пахучий на весь рынок. – Воровка!..

– Кто, я?!. – возмутилась Дикарка. Она даже не сразу поняла, что началось, и лишь испытала досаду. Так, как будто ожидала серьёзной схватки, а вместо этого ей стали поддаваться.

– Кто, она?!. – так же возмутилась Искра и чуть было не сказала, кто из них на самом деле воровка. Но сдержалась и вместо этого поведала схватившему, кто он есть, и кем были его родители.

Народ, мгновенно столпившийся вокруг, аж заслушался. Пахучий побагровел, открыл луковую пасть.

– Да я тя щас… – потянулся к Искре, продолжая удерживать Дикарку. Та взвизгнула – пальцы больно впились в плечо. Искра шарахнулась в сторону и влипла в кого-то, её крепко взяли за плечи.

– Погоди, уважаемый, – негромко произнесли в стороне, и пахучий вздёрнул голову, словно ретивый конь, которого хватанули за узду. – С чего ты взял, что она воровка?..

– А вот! – пахучий дёрнул её за карман, чуть не оторвав напрочь, и показал люду кошель. Довольно объёмный, так, что Искра даже изумлённо присвистнула – она-то знала, подбросить кошель в карман сложнее, чем незаметно вытащить.

– Вот он, мой кошелёчек-то! – ласково сказал пахучий. – Ишь ты, как ловко вынула, я почти ничего почуять-то не успел!.. А ну, верёвку!.. Счас мы её до квартального сведём!.. – проорал бодро, и в руке у него откуда-то оказалась верёвка.

Дикарку проткнул ужас, который она, казалось бы, уже избыла. Жёсткие узлы плохого вервия, щёлканье кнута, скученность рабских бараков, заунывные безнадёжные напевы…

Потом ужас ушёл. Появилась ярость.

– …Да воровка она, ей-ей!.. ой-ёй-ёй!.. – завизжал пахучий, когда Дикарка извернулась и вцепилась зубами в дерзновенную руку. – Ах ты!..

Он замахнулся мотком верёвки, словно кнутом. Этого сравнения было достаточно, чтобы гнев бывшей рабыни превратился в яррк. Луковый взвыл, когда пенька полыхнула у него в руке. Отбросил клубок пламени и затряс руками – обожжённой и прокушенной, исполняя какой-то причудливый танец. Неудивительно, что публика засмотрелась. Дикарка прервала зрелище, силовым импульсом сшибив "танцора", он с грохотом врезался в чей-то прилавок.

– Хватай… – начал тот, кто держал Искру и охнул, когда девочка пнула его по коленной чашечке и одновременно коротко дёрнула назад головой. Не достала – угодила в подбородок, не в нос, но держащему хватило и этого. Он лязгнул зубами и ослабил кольцо рук. Искра вытряхнула из рукава "гвоздь", подхватила линиями Узора и направила куда-то себе за спину.

Пленитель испуганно вякнул и отпустил её. Искра заметила отстранённо, что это скорее он подбросил Дикарке кошелёк. Пальцы самые подходящие, тонкие, чистые, музыкальные… или воровские. А грабки лукового обвинителя – корявые и грязные, вон, подруга отплёвывается…

– Ходу! – взвизгнула Искра, возвращая себе нож, другой схватила Дикарку за руку и дёрнула за собой.

– Держи воровок! – закричал кто-то с запозданием, и все взгляды устремились на двух девочек.

Ой-ёй. Кажется, кто-то совсем недавно считал, что погоня по рынку – это очень весело? Дикарка поднырнула под чью-то протянутую руку, избежала силового импульса, сама сшибла встречного, отдавила чью-то протянутую для подножки ногу.

– Идиоты! – заорал кто-то, Дикарка невольно обернулась в ту сторону. Искра тоже, опыт ей подсказывал, что так могут рычать только облечённые властью люди, от которых следует держаться подальше…

Едва она успела об этом подумать, как ловкий удар Узором подсёк её под колени, роняя прямо под ноги ревущего толстяка. Тот с проворством, удивительным в такой туше, наклонился, сграбастал девочку огромными ручищами и вздёрнул на ноги.

– Взял! – он размахнулся кулаком-тараном…

Взвизгнув, Искра торопливо и неточно двинула навстречу руке силовой барьер. Толстяк словно кулаком по стене хватил. Дикарка прыгнула ему на спину, позабыв все привычные ухватки, пустила в ход ногти. Толстяк взвыл и отпустил девочку, завертелся. Дикарка висела у него на загривке, отскочила мячиком и угодила в чей-то прилавок, развалив товар. Торговка заверещала.

– Ах ты ж… – заревел толстяк, сделал шаг и свалился Искре под ноги. Земля вздрогнула. Девочка в замешательстве попятилась, увидев на его виске тёмно-красное.

В себя её привёл визг торговки.

– Убили, убили! – голосила та.

Глазок что, с ума сошла?.. – подумала Искра, помогая подруге высвободиться из развала. Неужели и впрямь это она стреляла, убила человека? И почему не было слышно выстрела? И почему пуля не круглая?

Что ещё за пуля, идиотка!..

Как раньше пытались заступить им дорогу, так теперь с таким же пылом расступались. Несколько крепких мужиков проталкивались через толпу в их сторону. Раздался переливчатый свисток городской стражи. Грянул выстрел.

– Здесь! – завопил девчоночий голос, Искра узнала Глазок. – Сюда, сюда!..

Кто-то закричал, раздался ещё один выстрел.

– Стойте! Искра, сюда! – визжала Глазок.

– Дикарка! – оттуда же донёсся знакомый голос. – Девочка, сюда!..

Да это же Исис, поняла Дикарка. Он-то что здесь делает?

– Нет, беги, беги прочь! – вскричал Исис так, что Дикарка чуть было не развернулась и не бросилась ему на помощь.

Выстрел. Девичий взвизг. Звон стали, тяжёлое хеканье, так рубят наотмашь… Крики, стоны раненых.

– Взять!.. – заревел кто-то не менее громкоголосый, чем толстяк. – Брать живыми! Ты, брось оружие!..

– Прочь, идиот! – загремел Исис. – Я из стражи цитадели! Их вяжите!

– Он врёт! – тут же раздался другой голос. – Мы из стражи цитадели!

Обладатель громкого голоса решил не затруднять себя выбором:

– Всем бросить оружие! В цитадели разберутся, кто из вас её страж… – и охнул, видимо, получив от какой-то из сторон.

Заслушавшись, Дикарка не сразу среагировала, когда на пути отступления возникли двое дюжих молодцов. Махнула рукой, ожидая, что они разлетятся, как чурочки в игре "теремки" от удара биты.

Правый лишь покачнулся. Левый сам выбросил руку.

Силовая волна сшибла девочек с ног. Дикарку подбросило, ударило о крышу какого-то прилавка. Воспитанница церковников кое-как выставила блок. Искру прижали к земле, она брыкалась, но ничего не могла поделать.

– Хватай, – выдохнул один из дюжих. – Скорее, пока…

– Беги! – прохрипела Искра, извиваясь под невидимым прессом.

Дикарка попробовала снова, но её сила бесполезно ударила в упругую стенку. Не пробить, не продавить… её стиснуло, сдавило, поволокло по земле.

Ухнуло. Грохнуло. Двое удивлённо повернулись в сторону, откуда донеслось это безобразие. Дикарка вытаращила глаза.

То, что происходило сейчас, было похоже на бурю кэрри, когда плохо владеющий своей силой ребёнок отпускал её на волю. Но, как правило, кэрри всё-таки менее разрушительно…

Телекинетические щупальца опрокидывали прилавки, товар с них разлетался. Телега с небольшими крепенькими арбузами перевернулась, они падали и рвались как бомбы. Мякоть разбрызгивалась вокруг.

И весь этот хаос исходил от лопоухого мальчишки, который стоял посреди дороги за спинами ловильщиков. Он просто стоял, бледный, вытаращивший глаза… трудно было поверить, что этот испуганный взгляд метал туда-сюда товары, тяжёлые обломки дерева, всякий мусор. Действительно, как будто зверь элифант бушевал на рынке.

Правого едва не пришибло арбузом. Левого захлестнуло куском ткани, замотало с ног до головы – отрез набросился с порывом ветра, как гигантский "ночной плащ" – хищная тварь из южных лесов.

Взревев, он ударил сам. Мальчишка и не задумывался о защите, а может, просто не умел – и его снесло ударом, в грохоте падающих вещей потерялся испуганный вскрик.

– Хватай девок! – рявкнул левый, отпихивая напарника, который пытался выпутать его из "ночного плаща".

"Девки" попятились. Со спины набегал кто-то, свистки городской стражи вспарывали воздух.

– Хва… – начал левый, поглядел им за спины. Не успеют, подумала Дикарка и впервые посмотрела врагу в глаза. Блекло-голубые, бешеные… девочка взвизгнула, ударила Узором.

Камни мостовой со скрежетом выламывались из дороги, взлетали. Рыночные постройки по сторонам дороги рушились, складывались, словно кардочные домики, с крыш домов стало раскидывать черепицу, посыпались осколки стекла из окон. Правого сшибло с ног, левый лишь покачнулся, стоял в центре бушующего хаоса.

– Убей! – приказал, отшвыривая кусок ткани. Правый рванул из-за пояса данг, в руке левого оказался орион.

Из-за спины и откуда-то сверху грянул выстрел.

Правый рухнул и взвыл, хватаясь за ногу, стрелка из данга безобидно щёлкнула в мостовую. Левый метнул орион.

Дикарка протянула руку и мысль и просто взяла летящую смерть из воздуха.

Взвыв от ярости, левый швырнул ещё один орион, и мгновенный проблеск стали закончился в горле правого.

И тут набежала помощь.

– Глазок, – задумчиво сказала Бета.

Глазок сверкнула глазами из-под чёлки. Вздохнула. Пошаркала ногой.

В одной из комнат цитадели собрались пятеро. Компания была чисто женская и очень таинственная – все, ровно заговорщики, обращались друг к другу по прозвищам. Бета, Дикарка, Искра, Глазок и Госпожа Архивариус. Последнее, конечно, не прозвище, но суровую даму все привыкли звать именно так…

Дикарка потрясла головой, в которую лезла какая-то ерунда, и уставилась на Глазок. Как и все остальные.

– Чего?.. – соизволила неохотно ответить провидица. Бровь её была заклеена пластырем. Чуть ниже, говорила она после боя, утирая льющуюся по лицу кровь, и моё прозвище соответствовало бы мне ещё больше.

– Почувствовала, значит?

– Угум. Хотела ощутить, где находится Дикарка или Искра, а вместо этого ощутила, что на них направлено чужое недружелюбное внимание.

– Вот как надо, – наставительно обратилась Бета к девочкам. – Издалека! Просто сосредоточилась и просто почувствовала! А вы прочухали только когда всё началось!..

– Ну, куда нам угнаться за провидицей, – пробурчала Искра, сидя отвешивая подруге почтительный до насмешки поклон. – Твои жалкие подчинённые возносят тебе благодарность, о Всевидящее Око!..

– Кто-то же должен прикрыть ваши… – Глазок хмыкнула, покосилась на строгих госпожу Архивариуса и Бету.

– Спасибо, что прикрыла наши, – серьёзно сказала Дикарка, ещё раз прокручивая в памяти произошедшее.

Тания ощутила недоброе предчувствие немногим раньше Дикарки. Подруги уже ушли, зато девушке попался Исис, который только что вернулся в замок и был намерен отоспаться.

Конечно, он не обрадовался, когда подруга стратига отправила его назад в город. Но спорить не стал. Пластун достаточно хорошо знал девочку, чтобы не блуждать в её поисках, а просто идти на её огонь. С собой он никого не позвал.

Примерно в это же время Глазок одолело смутное беспокойство. В чём его причина, она сказать не могла – её коньком были расшифровка эмоций и поиск людей, а не предвидение будущего.

Прихватив на всякий случай оружие, – настоящий пистоль, не громобой, – Глазок поспешила к рынку. Там пересеклась с Исисом, которого немного знала, поведала ему о своих невнятных предчувствиях. Пластун заторопился. Они почти нагнали Дикарку и Искру, которые никуда не торопились.

– …Всё было сделано, чтобы пленить тебя, – сказала Бета. – Одна группа провоцирует, подбрасывает тебе кошелёк, ловят и тащат к городской страже…

Искра подскочила, издала невнятный возглас, проглотив ругательство:

– Тот пузан!.. Вот почему он показался мне таким знакомым. Это же помощник полусотника восточного округа!..

Бета кивнула.

– …И его присутствие сделало бы вашу поимку вполне достоверной. А когда те, кто это затеял, поняли, что дело проваливается, они попросту его пристрелили.

– Решительные ребятки, – обронила Госпожа Архивариус. – Что же в тебе такого особенного?

Дикарка закрыла лицо руками, плечи его затряслись. Вот те раз, подумала Искра. Держалась, держалась, и сорвалась. Впрочем, такой отходняк – обычное дело, и с самыми храбрыми – сумасшедшими то есть, бывает. Собственно, храбрость именно в том и заключается, чтобы оставить истерику на после боя.

Она привстала было с места, собираясь утешить подругу, но тут поняла, что Дикарка на самом деле смеётся – немного истерично, но вполне искренне.

– Особенного? – переспросила, всхлипывая и икая. – Да я ведь дочь стратига!.. С ума сойти, я, рабыня, купленная за три стали на рабском рынке, стала такой важной персоной!.. Ой, не могу…

Откинулась назад, опасно качаясь на табуретке, обвела всех мокрыми сумасшедшими глазами.

– Ну, что дальше?.. – требовательно спросила.

– Для начала – успокойся, – велела Бета. Дикарка вздохнула, долго выдохнула, лицо её застыло в неземном пугающем спокойствии, только глаза всё так же блестели. Искра даже немного испугалась, продемонстрированный подругой самоконтроль был за гранью её понимания. Чему ещё обучили Дикарку церковники? Глазок задумчиво щурилась.

Госпожа Архивариус и Бета одобрительно изучили воспитанницу. Переглянулись, одноглазая женщина пожала плечами и выложила на стол продолговатый кусочек металла. Заострённый с одной стороны, неровно сколотый с другой, он был похож на крохотную стальную ракету.

– Что это? – поинтересовалась Дикарка, потянулась было потрогать, но отпрянула и даже спрятала руку за спину. Вещь в Живе казалась обломком мрака, и любой сказал бы, что это значит.

Эта штуковина убила человека.

– Пуля, – ответила равнодушно Архивариус.

– А почему она не круглая? – удивилась Искра. Глазок же только кивнула.

– Нарезное оружие, – пробормотала себе под нос. – Эльфийское.

– Последнее как раз не обязательно, – Бета улыбнулась провидице, та смутилась и заёрзала. – Нарезное – не значит эльфийское. Твои пистоли тоже сделаны в Стате не эльфами.

Глазок покосилась в угол комнаты, где на столике лежала её сумка.

– Это кое-что новое. Или, наоборот, очень старое, – сказала госпожа Архивариус, поводя сухой ладонью над пулей. – Эльфы делают лучшее стрелковое оружие. Они, как известно, слабые мыследеи, и плохо владеют пирокинезом.

– Мне неизвестно, – пробурчала Искра. – Я даже не знаю, что такое пирокинез.

– Зажигание огня мыслью, – сказала Дикарка.

– Надо же, я и не знала, что для этого есть какое-то особое название, – удивилась Искра. Подруга пожала плечами.

– Так что у них огонь зажигается с помощью устройства, чиркающего кремнем по стальной тёрке.

– Ну, устройство пистолей мне известно, – заметила Искра. – А что такое нарезное оружие?

– Почти то же самое, только… – Бета полезла за пазуху и выложила на стол предмет, похожий на обычный пистоль. По крайней мере, он был снабжён запальным устройством. А вот дуло было какое-то не такое – не расширялось в раструб, внутри шла резьба. И в основании ствола, рядом с кремневым замком, был какой-то механизм.

– Нарезной пистоль. Примерно из такого убили помощника полусотника, – сказала Бета. – Игрушка не из дешёвых, с которой ещё нужно уметь управляться. Что даёт представление о возможностях наших похитителей…

– …И заодно об уровне их информированности, – витиевато добавила Архивариус. Женщины со значением переглянулись, и у двух беспризорниц и одной воспитанницы сложилось впечатление, что они разговаривают, не открывая рта.

– Эй, – тихо позвала Дикарка. – Может быть, это, конечно, не моё дело, но вообще-то меня хотели схватить, а потом и убить!..

Бета посмотрела на неё. Дикарка чуть не вскочила, этот ничего не выражающий взгляд напомнил ей их тренировки.

– Ты – никакая не дочь стратига, – сказала веско женщина-пластун.

– Слава Богу, а то я уже усомнилась, – пробурчала Дикарка себе под нос.

– И церковники это знают.

– Угу? Что, все?

Бета мимоходом улыбнулась.

– Пате Киош с подачи стратига делал доклад на собрании иерархов Церкви. Предлагал изменить положение о школах – мол, слишком много талантливых детей не имеет возможности обучаться. А это не только расточительно – ещё и небезопасно для самих детей и их окружения. И, в частности, приводил примеры, – женщина-пластун выразительно ткнула в неё пальцем.

– Что, я была таким примером? – удивилась Дикарка. Бета кивнула.

– В церкви ты достаточно известна. По крайней мере, среди старших чинов.

Дикарка кивнула.

– Значит, сцапать меня хотели не церковники, – сделала вывод, на который её пыталась навести Бета. Женщина-пластун довольно улыбнулась.

– Не эмиссары Кейва. Ты им, во-первых, должна быть неинтересна. Во-вторых, эти если хотели бы сцапать – обязательно сцапали бы. Вопрос – кто достаточно богат, чтобы позволить себе нанять этих безголовых молодчиков и вооружить их пистолями, которые только-только поступили в обиход?..

– Торговый совет? – робко предположила Глазок. Архивариус и Бета посмотрели на неё с уважительным удивлением.

– Что ты знаешь о торговом совете? – спросила Бета.

– Не больше того, что треплют на базарах и в трущобах. Говорят, в последнее время церковники и Торговый совет на ножах.

– Это раньше они были на ножах, – сказала Бета. – А теперь, пожалуй, уже и на мечах, и на громобоях, пистолях, орионах…

Она задумчиво катала пулю по столу.

– Да, про орионы, – встрепенулась Дикарка. – Тот, левый – его так и не поймали?

Бета покачала головой. Из всех участвующих в происшествии на рынке уловили только нескольких второстепенных исполнителей, которые не знали ничего.

– Орионы – оружие церковников, – со значением сказал Дикарка.

– Не обязательно. Охрана некоторых торговых династий – этакая частная гвардия, – используют орионы. Другое дело, что церковники могут их консультировать и тренировать. Или это оружие взято для отвода глаз. Всё очень непросто. Однако в предположении сэнири, – Бета сделала изящный жест в сторону Глазка, – есть определённый смысл.

– Торговый совет? И зачем я, дочка стратига, сдалась Торговому совету? – скептически поинтересовалась Дикарка. – Они что же, готовы поссориться с церковью?

– Дело в том, – Бета отставила пулю, – что наш стратиг сейчас как раз сам почти поссорился с церковью. Потому представители Торгового совета вполне могут попытаться влиять на него, не опасаясь, что нарвутся на всю совокупную мощь церкви.

Дикарка снова вспомнила убитого мутанта. Кстати, значение этого слова она всё-таки узнала.

– Это вы так подводите меня к мысли, что мне больше нельзя покидать цитадель? – поинтересовалась она вяло. Наверняка стратиг и патэ Ламан уже додумались до выводов, очевидных для всех, кроме одной перепуганной девчонки. И поручили двум учительниц этой девчонки вдохновенно изложить ей всё, так, чтобы она действительно поняла.

– Извини.

– За что? – прошептала девочка. – Всё правильно.

– Всё равно извини. За многое.

Дикарка вздохнула – и замерла от внезапного осознания.

– Погодите. Ведь вы… – она повернулась к подругам. – Они… им ведь тоже нельзя!..

Искра и Глазок с ужасом переглянулись.

– Извините, – сказала Бета.

Быки дрожали крупной дрожью и мотали башками. Гарий и Мона суетились вокруг, сторонясь рогов, ласково разговаривали, старались успокоить.

Был уже вечер. Зверей только что собрали по лесу. В бессмысленной жажде убийства нападающие походя зарубили трёх безобидных тварей. Беломордый доказал, что не так уж безобиден – боднул одного ночного татя так, что и дух вон, другого крепко помял. Еще нескольких потоптали быки, обезумевшие от боевых сплетений Узора. И разбежались, понятно.

– А тут Пегас постарался, – Алек потянулся мыслью и перевернул неубранное тело. Норик поморщился от такого неуважения. Даже если перед тобой тело врага, с ним не след обращаться столь бесцеремонно. Впрочем, молодой вой воспитывался в империи, возможно, он не видит ничего особенного в своём действии.