Текст книги "Перед бурей (СИ)"

Автор книги: Артем Лунин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 40 страниц)

Хохоча и цепляясь друг за друга, они выкатились на поляну, где их ждал уже раскинутый лагерь, и ссыпались вниз.

Подошёл Норик, с удовольствием посмотрел на детей и коротко кивнул Алеку.

– Вот и всё, – негромко сказал маленький охотник.

Гарий увидел, как в глазах старшего брата вдруг истаял смех, а лицо стало спокойно-холодным. Тролль бочком-бочком отодвинулся прочь.

– Вот и всё, – согласился Алек.

В чём дело? – Гарий глянул на Мону, та дёрнула плечами.

Алек окинул внимательным взглядом поляну, и пустой фургон покатился вперёд, занял своё место в обычном полукруге на границе лагеря. А брат, который теперь казался чужим незнакомым человеком, стремительно шагал вслед за ним, окликнул одного, другого, что-то вполголоса приказал.

Гарий поспешил за ним и поперхнулся вопросом, когда Алек оглянулся на него.

– Где твой меч? – спокойно спросил. Мальчишка кинул руку к поясу. Меч он снял перед переправой, оставив лишь короткий клинок.

– В фургоне… – под взглядом Алека он со всех ног бросился за ним.

– Он заряжен? – молодой вой посмотрел на громобой Моны. Ответа не требовалось – Алек отлично видел, что нет. Характерной тёмной тени не было.

– Мы шли через реку, и я подумала… – попыталась оправдаться Мона.

– Заряди, – бросил Алек, не дослушав, и ушёл.

Мона поспешила к себе. Вытащила из-под кровати обитый железом сундучок и быстро выполнила все необходимые операции – порох, пыжи, пуля… Бросив громобой в кобуру, она выскочила наружу.

Лагерь как будто остался прежним – и вместе с тем изменился разительно. Дело в людях, догадалась Мона. Настороженные взгляды, негромкие разговоры. Воличи привыкли всегда носить с собой оружие – но сейчас как будто были готовы мгновенно пустить его в ход.

– Кажется, я знаю, что происходит, – сказала она Гарию, который с несколько очумелым видом прилаживал меч на пояс. Мальчишка вопросительно посмотрел на неё. Мона обвела взглядом лагерь.

– Ага, понятно, – пробормотал. – Мы пересекли Мету-границу, мы в Радоне, и твой отец… как же это у имперцев? – сдал Алеку командование.

– И тот прежде всего накрутил хвосты своим войям. Да и всем остальным заодно.

Гарий невольно потрогал рукоять своего меча и заметил, что Мона тоже бессознательно теребит кобуру громобоя.

– Ты, вот что… – нерешительно сказал он. – Будь осторожней, ладно? Не ходи одна, и всё такое…

Мона изумлённо заморгала.

– Что с тобой? Уж не заразился ли ты от брата… м-м-м, излишней бдительностью?

– Лучше перебдеть, чем недобдеть, – наставительно поведал Гарий. – Это тебе не родные места.

– Хочешь сказать, по эту сторону реки опасней? – Мона с таким интересом завертела головой, словно ожидала, что из-за кустов выпрыгнут многочисленные опасности этих мест. Гарий прикусил язык – раньше не мог сообразить, что опасность её только привлечёт!..

Он пообещал себе, что будет присматривать за несносной девчонкой.

Через пару дней Мона несколько разочаровалась в «опасностях» Радона. Лес здесь был тот же, что и по ту сторону реки, а вот дорога – хуже. Людям часто приходилось покидать дома на колёсах, чтобы вытащить их из грязи или протолкнуть через колдобины. Кое-где дорога заросла неудержимым тальником.

Ко всеобщему облегчению, "бдительность" Алека, – над ней уже начали подшучивать, – не простиралась настолько, чтобы запретить охотникам бить дичь. Он всего лишь настаивал, чтобы все ходили по два-три человека. На стоянках часто пропадал и сам, но редко возвращался с добычей.

– Он ходит на разведку, – уверенно сказала Мона. – Охотится только если добыча сама лезет под ноги.

– Ну, ему лучше знать об опасностях родных лесов, верно? – спросил Гарий.

Однажды Алек, вернувшись, позвал их за собой. Уйдя от дороги на несколько километров, они остановились в глухой чаще, и молодой вой предложил внимательно оглянуться вокруг.

– Ну, видите что-нибудь?

– Как будто ничего нет, – неуверенно сказала Мона. Гарий молчал, разглядывая окрестности иным взглядом. Алек ехидно улыбался.

– Деревья, кусты, земля, муравейники, – начала перечислять девочка всё, что попадалось на глаза.

– Люди, – перебил Гарий.

– Где?!.

– Не знаю. Не сейчас. Где-то здесь были люди.

Алек усмехнулся и полез в самую чащу. Дети переглянулись и пошли за ним, и через несколько шагов им открылось убежище.

Гарий изумлённо выдохнул.

– Здо-ро-во! – прошептала Мона.

Землянка была расположена в буреломе так, чтобы в любое время года оказывалась скрытой. Наполовину углублённая в землю, с узкими окошками. На крыше землянки росла трава и ползучий кустарник. Гарий неосторожно влез в него и зашипел, наловив колючек.

– Учитель, а тот, который вы разнесли тогда – он далеко отсюда? – почтительно поинтересовалась Мона.

Алек поморщился, как от неприятного воспоминания, – хотя, возможно, это могло быть из-за того, что он тоже залез в колючки, потянувшись открыть косо расположенную дверь. Пригнувшись, вошёл.

– Далеко, – прогудел изнутри. Дети сунулись следом.

Здесь пахло запустелостью. Дощатые стены и полы, бревенчатый потолок, обшитый крапивицей, чтобы земля не сыпалась. Несколько лежаков. Печь, две трубы которой были выведены куда подальше, в низинку, или даже вделаны в ствол гнилого изнутри дерева. В углу рассохшаяся бочка для воды, сбоку прокоп, загогулина земляного коридора, и там ещё одна кадушка – явно для противоположной цели.

– Сначала выкопали яму, – Алек постучал по потолку, для этого ему не пришлось вставать на цыпочки. Через редкую грубую ткань зашуршала земля. – Поставили сруб, печку, потом забросали землёй и дали всему этому как следует обрасти зеленью. Позже старосты сёл или церковники назначали сторожей… я и сам когда-то мечтал, что буду караулить в такой…

– И я, – сказал Гарий. – Сторожить родной Радон от страшных Еретиков.

Мона хихикнула. Состроила суровую мину, вытащила из кобуры громобой и приникла к бойницам, явно воображая себя стражем злого леса.

Алек усмехнулся. Пошарил по углам, под лежаками.

– А, вот где… – подняв обрез доски на полу, достал из деревянного чуланчика мешочек, в котором как будто камешки перекатывались. Распустил кожаный шнурок, вытряхнул на ладонь чёрные комки. Выбрал один и с хрустом разгрыз.

– Хотите?

Мона взяла один, понюхала, осторожно попробовала на зуб и вернула в мешочек. Гарий откусывал мелкими кусочками.

Сыть делали из сушёного молотого мяса, муки костной и обычной, жира, толчёных ягод. Сыть брали в походы, она не занимала много места, сыть готовили из пищевых остатков на голодные годы и зашивали в кожаные мешки. Она могла храниться вечно без потери во вкусе – нельзя потерять то, чего нет.

Алек вернул запас на место. Они вышли из землянки, привалили дверь сушиной. Алек завертел головой.

– Кажется, недалеко должна быть ещё и летняя лёжка на деревьях? – спросил Гарий. Вой кивнул.

– И найти её будет вашим заданием.

Мона испуганно посмотрела на Гария, который чуть не подавился куском сыти.

– А мы не отстанем от каравана?

– А вы ищите побыстрее, – беззаботно откликнулся Алек.

– Или придётся идти побыстрее, – буркнул Гарий. Мона забралась на холм – крышу землянки, и принялась оглядываться. Гарий, наоборот, закрыл глаза, пытаясь вчувствоваться в Живу. Алек отошёл в сторонку, делая вид, что его здесь нет.

Какое-то время дети пытались разыскать лёжку поодиночке, но потом сдались и объединили усилия. Двигаясь от землянки расширяющейся спиралью, – что было не слишком просто в этих буреломах, – они вскоре потеряли всякое представление, где находятся.

– Мы потом найдём дорогу назад к землянке? – спросил Гарий.

– Мне интереснее, найдём ли мы дорогу назад к дороге, – Мона вытягивая шею и выворачивая руку, пыталась лизнуть ободранный локоть. Гарий чуть хихикнул, морщась и почёсывая собственный локоть, боролся с желанием предложить помощь. Нет уж, пусть сама попросит…

Всё-таки сдалась и протянула ему.

– Убери.

Гарий бережно принял её руку и дунул, невесомо коснулся губами царапин. Мона вздрогнула и едва не заехала ему по зубам.

– Ты!.. – задохнулась от возмущения, потирая локоть.

– Что?.. – Гарий смотрел, невинно моргая, на всякий случай держался подальше. – Не расчёсывай.

– Почему? – свирепо спросила Мона.

– Хуже будет, – "объяснил" Гарий.

– Нет, почему?.. Ладно, неважно… – пробормотала девочка.

Почему я не попытался сделать чего-то большего? – Гарий мысленно улыбнулся. Потому что он вовсе не был уверен, что Алек остался около землянки. Вполне возможно, что молодой вой сейчас наступает им на пятки, только вот они его не видят.

– Ух ты, – Мона изучала ссадину, – вернее, то место, где она была. Гарий и сам удивился.

– Дай-ка ещё раз посмотрю, – и снова завладел её рукой. Мона замерла, чувствуя, как от его прикосновений исходят волны тепла. Они стояли вплотную. Девочка невольно подняла голову и…

– Нашли!.. – Гарий шарахнулся от её крика, досадливо оглянулся. Как невовремя!..

Мона ловко ускользнула, поспешила к трём близко стоящим деревьям. Вот здесь "ступенька", подрезанный сучок. Срез старый, давно потемневший, но они наверняка заметили бы, не будь… заняты кой-чем другим.

– Я залезу, посмотрю сверху… Эй!..

Она взлетела, подхваченная сильными руками, – а раньше казался слабаком! – и уцепилась за подходящую ветку. Подтянулась, Гарий подставил плечо. Ужом скользнув между ветвями, оказалась наверху и остановилась отдышаться. Проводник тебя побери, Гарий Конар! Неужели она теперь всегда будет так реагировать? Тело горело от прикосновений.

– Ну что? – нетерпеливо крикнул Гарий снизу. Мона невольно вздрогнула и обругала себя и его.

– Это оно! – крикнула сердито и стала спускаться. – Уйди, пришибу!..

Гарий, наоборот, протянул руки, готовясь подхватить. Ну уж нет!..

Она спрыгнула в другую сторону. Мальчишка спрятал руки за спину, притворяясь, что ничего такого не замышлял.

– Теперь остаётся самое трудное, – сказал делово.

– Найди дорогу обратно? – предположила Мона.

– И учителя Александра. В точку.

– Может быть?.. – она с намёком коснулась кобуры громобоя.

– Не стоит, – с неохотой отказался Гарий. – Может быть, он преувеличивает опасности этих мест, но всё-таки – в чужом лесу поднимать шум…

– Тогда ты поищи, – предложила Мона, сделав ударение на слове.

Мальчишка кивнул, подпёр дерево и закрыл глаза, вздохнул и расслабился. Веки его дрожали, зрачки быстро-быстро двигались. Сама Мона даже не попыталась, зная о своей бесталанности в этой области применения духовных сил.

Вдруг она обнаружила, что смотрит в его открытые глаза.

– Ну что?

Мальчишка покачал головой.

– Ничего. Увидел только наш караван, он там, – кивнул в сторону.

– По крайней мере, не заблудимся, – философски заметила Мона. Не стоило и пытаться, Алек прячется от поиска в Живе совершенно автоматически, даже когда находится в посёлке, в полной безопасности.

– …И ещё кто-то…

– Кто?

– Не знаю. Такое впечатление, будто это вообще был путешествующий дух… или заблудившийся. Ты умеешь ходить незримым духом?

– Никогда не пробовала… думаю, смогла бы, но мне просто страшно отрываться от тела – вдруг обратно не вернусь.

Гарий поёжился. Может быть, в самом деле он почувствовал заблудившегося духа?

Кое-как сориентировавшись по солнцу, они отправились в сторону землянки. Когда уже посчитали, что заблудились и только ждали, у кого хватит смелости сказать это первым, явился Алек.

В самом деле, явился – возник из теней леса, как призрак Холо. Вот только этот легендарный призрак вряд ли улыбался до ушей.

– Нашли?

– Так точно! – отрапортовали ученики.

– Что ж, ведите меня.

Не совсем уверенно, но дети всё-таки довели его до лёжки, и в награду получили задание вывести их на караван. С этим было ещё проще – никто в караване не прятался, а дорога петляла, и они быстро нагнали своих.

– Молодцы, – сказал Алек. – Можете пока отдыхать…

И ушёл в голову каравана. Дети забрались на первую попавшуюся повозку и без сил распластались на крыше.

– "Пока отдыхать"… – Мона приподнялась, глядя, как Алек о чём-то говорит с её отцом и старшими войями. – Не нравится мне это "пока". Ну как предложит ещё и прогуляться вперёд, разведать дорогу.

– Не сглазь!.. – испугался Гарий. – Уф, ноги отваливаются…

– У меня тоже, – сказала девочка. Гарий тут же предложил свою помощь.

– Не настолько отваливаются, – вежливо отказалась она, собрала последние силы и сбежала, пока соблазн не одолел. Гарий повздыхал ей вслед и тоже отправился к себе.

К счастью, Алек то ли пожалел детей, то ли посчитал, что они лишь помешают ему. Немного передохнув, он снова в одиночку ушёл вперёд. Гарий облегчённо выдохнул и спустился в фургон. Открыл книгу и незаметно задремал над ней.

Дикарка валялась на своей кровати, свесив ноги через спинку, и изучала белёный потолок. Рисунок трещинок был похож на карту – ручьи, реки, пространства между ними. Девочка опустила веки, усилием воображения раскрашивая потолок в разные тона. Леса, степи, пустыни…

Не сходить ли в библиотеку, пристать к госпоже Архивариусу, чтобы показала ей самые подробные карты… впрочем, нет, глупости. Никто не скажет, где находятся те леса, не нарисует точку на карте, обозначающую местоположение тех людей, которые ей привиделись. Даже если это возможно – таких провидцев нет в Цитадели…

Сон расточался под лучами солнца, как рассветный туман. Она зажмурилась, прибегнув к мнемоническим приёмам, как её учил патэ Ирек. Сам логик не умел предвидеть, но иногда был вынужден включать в свои расчёты чьи-то смутные видения. И знал, как сделать их менее смутными, правильно восстановить, закрепить в памяти.

Итак, всё заново. Патэ Ирек называет это Правилами Театра. Время действия, место действия, персонажи.

Время? Был ли это предвид, или она видела кусочек настоящего? Пожалуй, так и есть – будущее видится иначе, оно подёрнуто дымкой вероятности. Время настоящее.

Место действия. Лес. По деревьям не определишь, какой именно, да и не разглядела она их. В лесу… могила? Нет, землянка. Скрытое убежище. Ещё одно – на деревьях, связанная из живых веток и сучьев стельга.

Персонажи. Мальчишка с двумя клинками, как у статовских дворян, отчего-то кажется знакомым. Рыжая девчонка с громобоем и коротким клинком, так на землях империи часто вооружаются эльфы. И мужчина, молодой, но совершенно седой, с длинным мечом за плечами – как носят фремены и нординги…

Дикарка открыла глаза. В комнате вдруг стало жарко.

Она знала этого человека.

Девочка старалась дышать ровно. Не хватало ещё разнести всё вокруг или поджечь что-нибудь. Жар гнева тяжко ворочался в груди.

Седовласый парень. Убийца. Мысли были короткими и отрывистыми. По бронзовому подсвечнику на подоконнике с треском проскочила искра. Столик задрожал, тихо заплясал по полу. Спокойно. Она не ребёнок, чтобы у неё было кэрри, и не тяжелобольная… Мир стал чёрно-белым. Спокойно!

Дикарка подхватилась с койки, распахнула дверь – не рукой, дёрнув нити Узора, едва не вырвав из косяка. Вылетела вон, пронеслась коридором, слетела по лестнице, прыгая через две ступеньки.

Тренировочная площадка, вот что ей нужно. Загонять себя, пролить ведро пота. Это поможет, обязательно. Всегда помогало. Девочка привычно шагнула в окно на крышу пристройки, оттуда вниз…

Белый песок на внутренней тренировочной площадке, который так здорово жарил пятки в середине дня, сейчас источал прохладу. С большой площадки доносились отрывистые команды и грохот деревянных мечей и щитов, эхо использования Узора. Десятники гоняли солдат. Здесь же пока не было никого. Роса выседила брёвна и доски полосы препятствий, расписала каплями и потёками деревянных болванов.

Дикарка зыркнула на одного.

Бревно-туловище вырвало из земли и швырнуло о стену. Болван перекатился, воздев руки-палки, на одной заплясал рыжий цветок. Дикарка обругала себя за неаккуратность, потушила огонь. Выбрала из стойки меч, слишком тяжёлый для неё, он сейчас запорхал лёгоньким прутиком, – и принялась околачивать других болванов.

Далеко не сразу она заметила, что за ней наблюдает Искра. Подружка сидела в проёме окна, качала ногой и смотрела тем особенным отрешённым взором, который довольно трудно почувствовать. Ну, понятно – воровка…

– Тания сказала, что ты здесь, – сказала Искра, спрыгивая во двор. Посмотрела на меч, лезвие которого щетинилось мелкой щепой. – Удивительный энтузиазм для этого времени суток.

Дикарка удивлённо уставилась на подругу.

– Какой слог!.. Ты слишком долго общалась с госпожой Архивариусом. Смотри, не обратись в таком стиле к своей бедовой команде – тебя сразу свергнут.

Искра хихикнула, но тут же посерьёзнела.

– Так что с тобой случилось, что ты такая взвинченная?

– Приснилось… плохое, – неохотно ответила Дикарка. Вернула меч в держаки, изучила покалеченного болвана и решила, что восстановлению не подлежит.

– Настолько плохое? – пытливо переспросила Искра. А вот эта уже характерная черта самой Тании – расспрашивать, выяснять, утешать…

Ей всё-таки удалось отвязаться от вопросов, велев подруге тащить болвана к кухне на сожжение. По пути Искра обила им, вдвое весомым, чем она сама, все стены и, попытавшись взвалить на поленницу, обрушила её.

Девчонки пустились было наутёк, но одноногий солдат, помогающий теперь на кухне, отловил их и велел всё прибрать. Потом они перехватили по паре жареных колбасок, а солдат, выбрав в поленнице подходящие деревяшки, вырезал им по деревянному мечу и ножу. Которые они немедленно опробовали, снова едва не устроив развал, и поварихи погнали их вон.

– Что происходит в городе? – поинтересовалась Тили. – Как будто всё поуспокоилось?

Они закончили схватку, умылись и сели на край чаши фонтана, отдыхая, лениво брызгались друг в друга. Был уже вечер.

Подруга дёрнула плечами.

– Как будто. Но, знаешь, это спокойствие такое… – она повела вокруг ножом-деревяшкой. – Как вот это затишье перед бурей.

Девочки невольно посмотрели на запад. Стены замка высоки, но они и так знали, что увидят. Небо красного оттенка, "кудри Амара" – высокие облака особой формы, – всё это предвещало непогоду.

– Думаю, синоптики отведут, – неуверенно сказала Дикарка.

– Словно имперским мыследеям других проблем не хватает… – Искра помолчала. – А что происходит в цитадели?

– То же самое затишье, – вздохнула Дикарка. – Суета прекратилась. Ещё идут советы и отдаются какие-то приказы, но всё слишком уж незаметно. Я стараюсь не соваться.

– Даже ты? – усмехнулась Искра. – Куда подевалось твое любопытство?

– Должно быть, его пристрелили в Тихую Ночь, – буркнула Дикарка. Искра смущённо хмыкнула.

Тихий День – такое название дали обыватели Танора произошедшим событиям. Мало кто знал, что события происходили не только днём, затронули не только город, не ограничились облавами, арестами и перестановками в городской страже.

Знающие же упоминали в разговорах друг с другом другое название.

– Тихая Ночь, – повторила Искра. – Как здоровье сампо Синоу?

– Он уже патэ, – Дикарка улыбнулась.

– Не молод ли? – усомнилась девочка.

– Вообще-то ему повысили звание за его героические деяния в Тихую Ночь. В том числе и за наше с тобой спасение.

– А мне казалось, это мы с тобой его спасли.

Дикарка улыбнулась.

– Так что, потребовать себе такую же награду? Ты согласна принять повышение? Поскольку у нас нет никаких званий в церковной иерархии, мы, видимо, станем баирами…

Искра открыла рот, какое-то время ошеломлённо моргала, представляя себя в чёрной одежде ученика. Замотала головой:

– Ну уж нет!.. Предпочту взять деньгами!..

– Жаль, – вздохнула Дикарка. – Сампо… то есть патэ Синоу высоко о тебе отзывался. Считай, протекция у тебя уже есть.

Искра смутилась, что-то пробормотала себе под нос.

– И напрасно, – наставительно сказала Дикарка. – В наше время в городе так непросто сделать карьеру…

Девочки переглянулись и расхохотались.

– В самом деле, почему бы и нет? – поинтересовалась Дикарка. Подруга никак не могла понять, шутит она или говорит всерьёз.

– Женщины не бывают церковниками и воинами, – буркнула. – Или мне и сейчас предлагаешь притвориться мальчишкой?

– Почему бы и нет? Один раз это сработало…

Искра зарычала.

– …Но сейчас, пожалуй, не тот случай, – Дикарка глянула на её грудь, облепленную мокрой тканью рубахи. – Мальчишкой ты притвориться уже не сможешь.

Подруга скрутила рубаху и попыталась выжать. Дикарка хихикнула, Искра потянулась мыслью и плеснула в неё водой. Та сбила веер брызг порывом ветра.

– Для женщины тоже есть множество других возможностей, – продолжала искушать. – Посмотри, например, на Госпожу Архивариуса.

– Пфе!..

– Сама ты "пфе". И она, кстати, тоже вспоминала о тебе с глубоким уважением.

– Как бы не утонуть в столь глубоком уважении… – пробормотала Искра.

– И, кстати, о высокопоставленных лицах. Сам стратиг тоже…

– Что – "тоже"? – с ужасом переспросила девочка. – При чём здесь Самый Большой Дядька? – она избегала называть стратига по имени или титулу, словно неграмотная селянка – боясь, что названное зло может прийти к ней.

– Когда я в последний раз имела честь беседовать с ним, маршалл Стагор Матис, наместник провинции Радон, – нарочно поименовала Дикарка его полным званием, – очень хвалил ваш честный и непредвзятый анализ ситуации. И полностью согласился с высказанным вами определением, госпожа моя.

Искра хлопала ресницами.

– Это каким оп-пред?.. – даже заикаться начала.

– Что он хитрован.

Искра спала с лица.

– Ты ему рассказала?!. – возопила.

– Ага, – с удовольствием сказала Дикарка. Искра издала стон ужаса.

– С ума сошла? Зачем?!.

– А разве это было тайной? – Дикарка непонимающе захлопала ресницами. – Забыла о бдительности? Ты ведь в цитадели. Стены имеют уши, и всё такое…

– Ты… ты… – Искра откинулась и легла на чашу фонтана, глядя в небо страдальческими глазами. Деревянный клинок вывалился из пальцев и поплыл. Девочка потянулась достать и "стекла" в фонтан, окунулась с головой в неглубокой чаше, пуская пузыри.

Дикарка весело наблюдала за ней.

– Передумала топиться? – поинтересовалась, когда та вынырнула и встала в чаше. Искра шевельнула пальцами, и нож, подняв фонтан брызг, прыгнул ей в руку. Она внимательно изучила деревянный тупой клинок.

– Жаль, не настоящий, – вздохнула.

– Тогда бы что? – хихикнула Дикарка. – Зарезала бы меня? Или себя?

Искра указала остриём на неё, высунула язык и выразительно махнула ножом перед лицом.

– Чтобы не болтала лишнего.

– Какой ужас! – Дикарка закрыла рот ладонями, округлив глаза в комическом испуге. – Ладно, – смилостивилась. – Вообще-то я не сказала ему о том, что ты наболтала…

– Правда? – с надеждой спросила Искра.

– Но он всё равно считает тебя… крутой.

– Что, так и сказал?

– Нет, он сказал… м-м-м, что мы – смелые и сообразительные, вот!..

– На улице приходиться быть… сообразительной, – пробормотала Искра. – Только вот самое умное, что можно сделать – это не выдавать своей… сообразительности. Так что тут я сваляла дурака. Да, и с чего он взял?

– Как – с чего? Забыла, как он расспрашивал нас сразу после боя? Потом сказал, что ему очень понравилось, как ты держалась. Так что у тебя протекция с самого верха!..

– Чем выше заберёшься, тем больнее грохнешься.

А куда тебе падать с того места, где ты есть? – Дикарка вовремя прикусила язык. Искра с подозрением уставилась на неё, словно прочитав мысли, но слова-то не прозвучали, значит, и обижаться не на что.

– А ты сама? – поинтересовалась беспризорница и воровка. – Не желаешь поступить в какую-нибудь школу и стать… кем там можно становиться, если у тебя нет корня?

– Какого ещё?.. А!.. – Дикарка залилась краской, поняв, но Искра любезно объяснила в самых понятных выражениях, с удовольствием наблюдая за эволюцией цвета лица подруги.

– Я могу стать синоптиком, – поведала Дикарка, управившись со смущением. – Целительницей. Слухачом, скоро и среди них появятся женщины… стоп, не годится – характер у меня неподходящий. Ну, ещё… например, архитектором. Здесь главное – не то, что между ног, а то, что между плеч.

Искра потянулась мыслью и плеснула в подругу водой. Та ответила тем же, и какое-то время они под взглядом дельфинёнка старательно поливали друг друга.

– Ты ночуешь сегодня здесь, – заявила Тания. Искра замотала головой, но девушка была непреклонна.

Дикарка сама пыталась уговорить Искру остаться, но та собиралась идти в темень и дождь. Сдавшись, девочка почти отпустила её, но догадалась позвать Танию на помощь. Та попросту запретила ей уходить. Дикарка не была уверена, что это лучшая тактика в разговоре с беспризорницей, но она почему-то послушалась.

– Тащиться через полгорода, поздним вечером, в бурю, которая уже вот-вот налетит, в ещё сырой одежде – с ума сошла!..

– Но мои ребята…

– На ночь обойдутся без тебя. Или у вас запланировано какое-нибудь… мероприятие? – поинтересовалась Тания с иронией.

– Нет, – буркнула Искра. – В последнее время мы вообще не можем…

И смутилась. Тания весело поглядывала на неё.

– Они будут волноваться за меня, – придумала Искра новый аргумент.

– Ну так сообщи им, что задержишься здесь. Сможешь?

Искра сдалась. Ворча, переоделась в чистое, одолженное у подруги, буркнула "я сейчас" и упала в кресло, устремила взгляд в никуда.

– Получается? – шёпотом спросила Дикарка.

– Откуда мне знать? – Тания лишь пожала плечами, созерцая Искру со спокойным любопытством. Дикарка осторожно глянула на подругу, оценивая, далеко ли та ушла и слышит ли, что происходит вокруг неё.

– Как вы смогли?.. – шёпотом спросила. – Я была уверена, она взбесится, стоит лишь ей только что-то запретить.

Тания мягко улыбнулась.

– А ты подумай, – доброжелательно посоветовала. – Отчего я запретила и объяснила, и отчего она послушалась.

И эта туда же… точно так же патэ Ламан или Госпожа Архивариус предлагали ей решить какую-нибудь задачку.

Дикарка задумалась так глубоко, что даже не заметила, когда "оттаяла" Искра.

– Ох! – вздрогнула, почувствовав её взгляд.

– Я уж решила, ты тоже куда-то "ушла", – сказала подруга.

– Нет, просто задумалась… Ты докричалась до своих?

Искра устало кивнула.

– Смогла сказать только, что останусь здесь, и понять, что у них всё в порядке, – пробормотала, массируя виски.

– Это не "только", девочка. Это очень много, – сказала Тания. Искра неуверенно улыбнулась. Дикарка почувствовала укол совершенно детской ревности и сама себе удивилась. Что с того, то девушка похвалила подругу – она и в самом деле молодец.

А потом до неё дошло.

Искра – взрослая, независимая, циничная… девчонка. Ребёнок, несмотря на всё своё "уличное образование". Запрет и разъяснения, сурово сдвинутые брови. Похвала успешным действиям, одобрительная улыбка. Всё это – словно чудесные подарки для маленькой беспризорницы. Которой очень нужен кто-то, кто если не заменял бы родителей, то хотя бы опекал.

Дикарка посмотрела на Танию: я поняла. Девушка опустила веки, чуть улыбнулась.

И спасибо, – одними губами добавила Тили.

Ветер за окном взвыл, грохнул открытой рамой, едва не вышибив из неё пластины стекла. Высоко проворчал гром. Тания подхватилась, и они трое обежали, закрывая, все окна на этом этаже этого крыла, а потом сели в одной из комнат, растопили камин, зажгли спиртовые свечи и принялись играть в карды.

Оказалось, Искра играет превосходно, из трёх кругов два доставались ей. Играй они на деньги, беспризорница давно вывернула бы их карманы. Дикарка веселилась, наблюдая за Танией – та явно решала, стоит ли хвалить за такое. Искра заскучала, но из вежливости – и, наверное, из симпатии к Тании, – продолжала игру.

Нагрянула Бета, с удивлением посмотрела на играющих и сказала девушке, что стратиг освободился. Та встала, слегка порозовела щеками, пожелала всем спокойной ночи и ушла. Играть стало неинтересно, но тут вернулась Бета, которая провожала Танию. Как раз к тому моменту, когда Искра со скучающим видом снова бросила выигрышную комбинацию.

– Может быть, пару-тройку кругов? – расхрабрясь, предложила Бете.

– Не тройку, но пару – пожалуй, – Дикарка собрала и тасовала карды, как проигравшая, женщина-пластун забрала. Искра с беспокойством следила, как проворно мелькают её руки. Перетасовав, Бета раскидала, выбрала козырные масти, восходную и закатную. Выиграла раз. Выиграла два.

– Получила по носу? – ехидно поинтересовалась Дикарка.

– Грик всё равно играет лучше, – проворчала Искра.

– А мне не нужно играть лучше него, – сказала Бета. – Мне достаточно играть лучше вас. И радуйтесь, что мне пора, а то оставила бы вас с вывернутыми карманами!..

– Уж прям-таки!..

– А куда вы? – Дикарка кивнула за окно. – В такую-то ночь что может случиться?

Бета пожала плечами.

– Всё. По крайней мере, я бы выбрала именно такую, чтобы… сделать врагам какую-нибудь бяку.

Девочки ясно уловили несказанное. Бета откланялась и ушла.

– Бяку, ну да, – пробормотала Искра ей вслед. – Неплохое словечко, этот, как его – на экуменизм похоже.

– Эв-фе-мизм, – произнесла Дикарка по слогам, неловко тасуя карды. – А общение с Госпожой Архивариусом точно пошло тебе на пользу. Ещё по кругу?

– Ску-у-учно, – возможно, Искра и согласилась бы попробовать оставить подругу с вывернутыми карманами, но тут раскат грома невежливо перебил. Ветер взвыл, задувая под стреху крыши башни, что-то загремело, покатилось.

– Ну вот, кажется, началось, – Дикарка предложила подняться, встретить бурю, Искра с восторгом согласилась. Они вышли на стену. Пастух ветер хлестал бичом, подгоняя чёрные стада туч, и те с топотом копыт – рокотом грома надвигались на Танор, замерший в ожидании бури.

– Здорово, что синоптиков не заставили развернуть бурю! – перекрикивая ветер, сказала Дикарка, Искра ответила таким же горящим взглядом. Слишком большой, одолженный Танией плащ едва не сдёргивал подругу со стены, надуваясь, как парус. Ветер бешено трепал короткие волосы девочек, флаги на шпилях башен, на воротных теремах трещали и хлопали. На мгновение Дикарке показалось, что на стене их трое – она сама, Искра и кто-то ещё… может быть, буря?..

– Пошли вниз, пока нас не сдуло!

Они ссыпались по лестнице, хохоча и цепляясь друг за друга.

Мона проснулась, какое-то время лежала с закрытыми глазами, пытаясь вспомнить сон, утекающий, как песок сквозь пальцы. Тихо обругала саму себя – что стоило выслушать тогда Александра. Учитель говорил, есть определённые способы запоминания снов и видений, но её мало интересовало то, что не относится к боевым приёмам.

Какой-то старый замок, странный и зловещий. Флаги… нет, не вспомнить. Двое людей… девчонок, ровесниц. Стоят на стене, задыхаются от ветра и восторга, наслаждаясь непогодой. Похожи друг на друга – сёстры? Одна светловолосая и болезненно бледная, но как будто не слабачка. Другая… странная. Лицо тронуто загаром, волосы светлые – не понять, выгоревшие на солнце или от природы такие. Глаза синие… или зелёные. Какие-то странно знакомые глаза. Плащ не по росту вздувается пузырём.